Текст книги "Закрой глаза – я тут"

Автор книги: Ксения Баженова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

19
Лето. Рим. Ада

Ада нарочито медленно ехала на своей блестящей черной машине к вокзалу. Не по короткой трассе, а по окружной – узкой, загруженной, бесплатной дороге. Мимо пыльных деревьев, полей, маленьких и больших придорожных магазинов, где продавалось «все для сада» – огромные львы из камня и высокие фонтаны стояли почти на шоссе рядом с деревьями в кадках и… одинокими проститутками.

«Не уехал, не поменял билет. Верит в сказочки про светлое и великое журналистское будущее. Интересно, он догадался, что это я заблокировала карточку? Думаю, такую версию он не исключил. Наглый, неуважительный мальчик. Он будет расплачиваться таким или еще худшим образом за каждый свой проступок». На ней были большие дымчатые очки от солнца и белый костюм: узкая юбка с высоким разрезом и приталенный пиджак, надетый на голое тело. Свои длинные черные волосы она заплела в косу. У нее такое тяжелое время, работа в который раз высосала все соки. Клиенты думают, что она всемогущая, и верят в нее, как в Господа Бога. А этот мерзавец позволяет себе на ее деньги водить по ресторанам каких-то малолетних шлюх. Две недели назад ей позвонил один очень известный модельер. Ее друг Рик. Погиб его любовник. Разбился на машине. Они жили вместе почти два года. Но он бы никогда к ней не обратился, если бы не третий такой случай в его жизни за последние несколько лет. Что касается двух других парней – один утонул, другой, когда они отдыхали в Нью-Йорке, выбросился из окна гостиницы, с двадцать пятого этажа. Эта история не давала покоя желтым газетам примерно год. И вот третья смерть. Ада поехала к нему на виллу, которую он купил лет шесть назад. Сначала они долго разговаривали. Для того чтобы помочь, нужно быть еще и хорошим психологом, иногда достаточно простого внушения и несложных ритуальных манипуляций, чтобы жизнь человека пошла по другому пути. Ада умела это делать. Последний случай настолько выбил модельера из колеи, что он увидел в такой цикличности злой рок и решил, что пора прибегнуть к помощи высших сил, хотя не очень-то в них и верил. Выяснилось, что перед тем, как переехать на эту виллу, Рик бросил одного навязчивого юношу, который все никак не хотел отлипать. Однажды он все-таки напросился к нему в гости в новый дом. Снова последовали уговоры, скандал, выпили много крепкого алкоголя. А потом тот уехал и исчез, больше не звонил и не донимал своими чувствами. Ада попросила на всякий случай его фотографию, а также чтобы Рик временно убрал весь персонал, она должна была остаться одна. В полном одиночестве она бродила по дому, слушала пространство. Красивые комнаты оказались наполнены фантомами людей, в основном молодых мужчин, она увидела даже несколько знаменитостей, по общему мнению порядочных семьянинов, и ухмыльнулась. Кругом витал дух наркотиков, алкоголя, секса, но признака смерти она не чувствовала ни в чем. Целый день она бродила по пустой, но ожившей для нее вилле. И не находила ничего. Вечером она расположилась в зале, где происходил последний разговор Рика с обиженным юношей, взяла фотографию последнего. Долго сидела, положив на нее руки, с закрытыми глазами, а потом вышла во двор. Она увидела, как этот парень, когда уже Рик был совсем пьян и ушел к себе, достал из сумки пакет: в нем были четыре мешочка, и вышел в сад. В состоянии полного транса она следовала за ним и смотрела, как он закапывает на каждом углу дома эти мешочки. Видение растворилось, она пошла к первому углу и холеными пальцами стала рыть землю, не обращая внимание на боль и кровь. Она достала мешок, ее передернуло, – Ада поняла, что там могильная земля. В мешочке еще лежал перстень, наверное, Рика. Во втором и третьем мешках лежали запонки, в четвертом – тонкий золотой браслет. Она собрала все это, разложила в зале на платке, расставила свечи, читала и колдовала над каждой кучкой земли и над каждой вещью. Потом положила драгоценности в заговоренную воду, которую заранее поставила рядом, а сами мешочки сложила в платок и сожгла в саду. Собрала пепел в небольшую шкатулочку, которую выбрала среди многих других на столике с парфюмерией, сверху положила бумажку с молитвой и закопала в центре сада под большой магнолией. Потом Ада наполнила ванну и долго в ней лежала, после чего упала на диван в гостиной и спала часов двенадцать. На следущий день включила телефон, где обнаружила уйму пропущенных звонков, и позвонила Рику.

– Ада! Все в порядке? Я уже хотел ехать к тебе.

– Рик, я же сказала, что мне никто не должен мешать и телефон я отключаю.

– Ну я звонил на всякий случай, а ты все не подходила.

Она скрыла нахлынувшее раздражение.

– Рик, у тебя не пропадали какие-нибудь безделушки за эти годы?

– О! Думаешь, я помню! Единственное…. – Он задумался. – Перстень. С большим таким сапфиром. Подарок очень близкого человека. Я его почти не снимал, а потом взял и куда-то засунул. Его мне было действительно жаль. А что?

– Я нашла перстень, и у тебя все будет хорошо. Теперь никто не умрет. – («Ну, может быть, только один человек, тот навязчивый парень», – подумала она про себя.) – Встретимся в Риме, давай на Корсо. Сходим поесть, я не ела два дня, все тебе расскажу.

И в тот момент, когда она ужинала с Риком, совершенно обессилевшая, в близком ожидании своего мальчика из Москвы, который с ней поделится своей энергией, позвонил друг и сказал, что этот парень ужинает в модном ресторане с какой-то девкой. Единственное, о чем Ада подумала, когда Рик выписывал ей чек на достаточно большую сумму, что перед Диминым вылетом в Италию надо заблокировать подаренную ему карточку. Все остальное она придумала позже. И была очень, очень рассержена. Но теперь она ехала за ним и думала, что не дотерпит до дома и займется с ним сексом прямо в машине. Ей это было необходимо, как наркоману доза. Проблема не в том, чтобы кого-нибудь себе найти. Этого добра полно. Просто такие отношения ничего не дадут. Нужен человек с определенным характером, и определенные чувства к нему, и особенные отношения с ним. И вот тогда из этих сложных чувств и обстоятельств, которые она сама и будет создавать, можно черпать энергию, которую ей приходилось отдавать своему дару ведрами.

20
Сентябрь. Рим. Кира

Кира села за столик, покрытый клетчатой скатертью, попросила воды, сделала вид, что изучает меню, а сама волновалась перед предстоящим разговором, даже боялась, что никто не придет. Но вот отец появился. Быстро заказал вина и рыбу. Себе и ей.

– Ну, и почему ты не объявлялась столько лет, а сейчас решила? – начал он с места в карьер.

– Мама, уже беременная мной, вышла замуж, и много лет я думала, что мой папа – отчим. А потом она мне все рассказала. И я очень захотела вас найти. Узнала все в Интернете, накопила денег и купила поездку к открытию выставки. Как бы еще я могла с вами познакомиться?

– Умно. Вообще-то похоже на правду. Я поговорил с Глорией, и мы решили, что если все так, как ты говоришь, то мы готовы признать тебя. Но если ты собираешься поживиться за наш счет, я этого не позволю.

– Мне не нужны ваши деньги. Я просто хотела познакомиться со своим настоящим отцом.

– Интересно, а если бы я был никому не известным простым смертным, вызвал бы твой интерес?

– Если хотите, я могу уехать и больше о себе не напоминать.

– Ладно. Ты можешь жить здесь, мы поможем тебе в работе и учебе, но в основном всего придется добиваться самой. Если хочешь, можно послать денег Ане. Как она?

– Я помогаю ей как могу. Как? Живет с мужем-алкоголиком, заботится о нем, а он пьет и орет целыми днями.

– Ну что ж. Каждый сам выбирает себе судьбу. Надеюсь, ты не считаешь, что я и в этом виноват? Она могла не выходить замуж за такого человека.

Кира промолчала.

– Где твои рисунки?

– Выкинула.

– Ничего – будут новые. Надо учиться. Рисуешь ты хорошо. Нужна практика. У меня был один заказ. Расписать комнату на вилле. Возьмешься?

– Конечно! – Она чуть не подпрыгнула от радости. – Но… как же документы?

– Пойдем в посольство и продлим визу. Знакомые помогут.

– А как маму предупредить?

– Извини, в Россию я ехать не планировал. У нее что, телефона нет?

– Нету. Ладно, позвоню подружке в Москву, попрошу ее.

– На вот тебе денег на первое время. – Он выложил на стол несколько крупных купюр евро.

– Спасибо, мне не надо столько. – Для нее это были огромные деньжищи.

– Сказал – бери. Захочешь, потом отдашь. А завтра вечером приходи к нам в гости. Расскажу про заказ, и пообщаешься с моей семьей. Скажи спасибо Глории, что так все получилось. И учти, если ты нас обманываешь, тебе же будет хуже. – Он оставил деньги за обед, листок с адресом и ушел, пожав ей руку.

Вряд ли он ее полюбит по-настоящему, думала Кира, радостно поглаживая свою ладонь, но она постарается. Поедет куда угодно и разрисует хоть целую виллу, лишь бы папа понял, что она его достойна и ничего, кроме общения, ей от него не нужно. Это просто счастье.

Теперь у нее была куча денег, и, перед тем как идти в гости, она отправилась за подарками. Долго выбирала и консультировалась с продавцами. Девочкам купила очень красивые заколки, отцу – хорошего вина, а его жене – чудесный букет. И наконец подошла к воротам, ведущим во двор старинного трехэтажного дома в центре Рима, в котором семья художника занимала весь последний этаж. Ее уже ждали. Глория взяла подарки, положила их на круглый столик в прихожей и, по итальянскому обычаю, несколько раз чмокнула Киру в щеки. В огромном зале был накрыт стол на пять человек. Кира немного оторопела от такого великолепия – фарфоровой посуды, серебряных начищенных приборов, хрустящих белых салфеток, ваз с огромными свежими букетами (ее цветы, кстати, поставили на середину стола) и маленьких очаровательных антикварных вещиц, в продуманном беспорядке расставленных по всем поверхностям, от огромной люстры, стульев с гнутыми ножками и мягкими бархатными спинками и прекрасных картин, развешанных по всем стенам.

Сестры быстро поели, и им разрешили удалиться. За ужином вели светскую, непринужденную беседу. Глория расспрашивала ее с помощью мужа о работе в Москве, предлагая все время что-нибудь из еды. Было видно, что ей на самом деле интересно. Да и отцу тоже. Наконец подали десерт, и когда все вышли из-за стола и сели в садике на крыше, отец предложил поговорить о работе.

– Есть вилла, в которой надо расписать спальню. Я расскажу, как это делается, какие технологии, какие краски нужны. Покажу тебе фотографии дома. Сюжет придумаешь сама. Надеюсь, раз ты моя дочь, с фантазией у тебя все в порядке. Походишь пару дней по музеям. Вдохновишься. Сначала можно здесь. Потом поедешь во Флоренцию. Из Флоренции поедешь на такси. Вилла далеко в горах. Но, думаю, ты доберешься. До этого мы с тобой все обсудим и оформим доставку красок и прочего в ближайший город. Платят за заказ хорошие деньги. Меньше, конечно, чем мне обещали, но для тебя все равно ощутимые. Проект, думаю, месяца на три. Ну что, возьмешься?

Конечно, ей было страшно. Сразу такой заказ. Но она и не подумала отказываться и даже не стала брать время на размышление. Согласилась сразу.

– Ну и славно. Я позвоню заказчице и обо всем с ней договорюсь. А то она уже заждалась меня. Завтра утром пойдем в посольство. Пока сделаем рабочую визу, ее сразу не поставят. Но выдадут тебе бумагу, с которой можно будет передвигаться по стране.

Вечер подошел к концу. Кира шла в гостиницу пешком, совершенно счастливая, и светилась аурой радужных планов. Как резко перевернулась вся ее жизнь. Из отеля она позвонила Лерке и попросила ее при возможности предупредить маму, что задержится здесь надолго. Подруга была ужасно рада.

Дементий же, сидя в кресле перед камином и куря сигару, подумал, что очень удачно подвернулся этот заказ и повезло, что девочка явно неплохо рисует. У него как раз появится время все обдумать, пока она будет сидеть в этих горах. Подошла Глория:

– Ты знаешь, она мне понравилась.

– Да, вроде неплохая девочка. И, кажется, вся эта история правда. Но все же надо быть осторожными.

– Скажем девочкам, что у них появилась сестра?

– Пока подождем. У нас будет на это достаточно времени. – Осознать по-настоящему, что это его дочь, он пока не мог, хотя все на это указывало.

После посольства Кира поехала с отцом в офис. Там долго смотрела фотографии дома. Ходила по музеям. Постепенно стал вырисовываться сюжет. Она хотела изобразить нечто лесное, мистическое, с цветами, птицами, в стиле папы, и с каким-нибудь секретом, пока не знала каким. Отец принимал участие в обсуждении и давал ценные советы. Они купили кучу книг, кистей, грунтовки, разные краски, в основном все оттенки зеленого. Еще красного, серого и голубого. В старой вилле, в спальне с высокими потолками и окном, выходящим на обрыв, под которым расстилались глухие леса, должна поселиться тайна.

21
Лето. Рим. Ада

– Дорогой, как же ты плохо выглядишь! – Ада осталась довольна результатом. Несчастный, усталый, голодный, униженный и разбитый. Надо же, у него не оказалось с собой и ста евро. Нищий журналистишка. А с ее деньгами, видно, совсем расслабился. – Ты без багажа?

– Его украли.

– Ну зачем же я выключила телефон! Я работала. Всегда его выключаю, чтобы не отвлекаться. Сам знаешь, творческий процесс не терпит вмешательств.

Сели в машину. Ада захотела его поцеловать и почувствовала резкий запах перегара.

– Porca vacca! [7]7
  Свинячья корова! ( итал.)


[Закрыть]Когда ты успел?

– Да была с собой бутылка водки, в подарок, на всякий случай.

– Ты заявил в полицию о пропаже чемодана?

– Нет, и не хочу. Нет никаких сил.

– А я очень рассчитывала на твои силы. – Она стала расстегивать его рубашку.

– Ты что, хочешь здесь, прямо на парковке? Кругом же люди.

– Дорогой, я очень соскучилась по тебе.

– Ада, я тебя умоляю, только не сейчас. Я ни на что не годен.

– Значит, ты не скучал по мне?

– Скучал.

– Если бы это было так, ты бы не думал об усталости. – Она зло посмотрела на него, резко дала по газам и, задев чужую машину, рванула с парковки. Дима еле сдержался, чтобы не блевануть прямо в салоне.

Они молча мчались по шоссе. Ада, похожая на разъяренную фурию, ехала очень опасно, но он не находил в себе сил, чтобы что-то сказать ей. Дима только подумал: «Наверное, стоило поменять билет, кажется, я попал». Развивать эту мысль не позволяло состояние, близкое к коме, на душе стало невероятно тревожно.

Ехали по Риму. «Никак не хочет встречать меня Вечный город с распростертыми объятиями. То без денег и с бодуна, то рядом с безумной бабой. Ну ничего, мы попробуем с тобой, город, договориться. Ты привлекательный, и я чертовски привлекательный…» Немного поплутали по центральным улицам и затормозили перед старинным домом приглушенного терракотового цвета, классическим образцом римских домов XVII–XVIII веков. Никаких украшений, все скромненько и со вкусом. На окнах деревянные ставни. Ада нажала кнопку на пульте, старые ворота медленно отворились, и она запарковала машину в уютном дворике. Они молча прошли по старым плиткам, на которых стояли большие кадки с пальмами и бугенвиллеями, к подъезду и поднялись на второй этаж. Из сумрачного холла Ада прошла дальше, а Дима сел прямо здесь на большой старинный сундук, прислонился к стене и закрыл глаза. Через несколько минут в него полетело полотенце.

– Иди приведи себя в порядок. Ванная по коридору направо. – И Ада снова исчезла.

Он огляделся. Вокруг висели красивые картины в старинных деревянных рамах, справа от сундука стояла огромная китайская ваза, тоже древняя, из нее торчали зонты. Маленький изогнутый комод был завален счетами, ключами, солнечными очками, тюбиками с помадой, пудреницами. Над комодом висело зеркало с пятнистой потускневшей амальгамой. «Действительно, зачем здесь нормальное зеркало. Все равно ничего не видно». Во всех этих мелочах, рядом с настольной лампой с конусовидным матерчатым абажуром, разрисованным птицами, тонул фарфоровый амурчик. Дима аккуратно извлек его и повертел в руках: «Да, брат, ну и поработал ты, зачем только она меня увидела на той выставке? Хотя, может, все не так уж и плохо…» И он пошел по коридору в ванную. Долго настраивал воду, ничего не получалось. Потом плюнул и встал под холодный душ. Стало легче. Наскоро вытерся, завернулся в полотенце и пошел искать Аду. Квартира оказалась не очень большой. Просторная кухня с круглым стеклянным столом посередине, затем гостиная с овальным деревянным столом на толстой ноге, ковер, диваны, подушки, настольные лампы, полки с книгами, так он и представлял себе римскую квартиру, везде полумрак от закрытых ставень, запах пыли и солнца, массивная красивая мебель, цветы в больших вазах. Дальше – дверь закрыта, дальше – ух ты! – огромная гардеробная, шмотки, туфли, туфли, сапоги, сумки занимали все стены до самого высоченного потолка, посреди стояла стремянка. Огромное зеркало, современное. Кладовка со стиральной машиной, гладильной доской и так далее. Неплохо живет редактор неизвестного журнала. И вот сбоку, в незаметной нише, последняя дверь. За ней оказалась спальня и Ада в ней. Посреди стояла огромная кровать с коваными фигурными спинками, накрытая балдахином, который почему-то взбесил Диму. Наверное, потому, что под ним призывно раскинулась Ада и покручивала на пальцах наручники. «О, боже! Только этого не хватало!»

– Можно я хотя бы поем и выпью.

– Все потом, caro. Ты и так сильно провинился, когда не захотел меня в машине.

Через несколько часов Дима, обессиленный, сидел на кухне и наконец-то пил кофе и вино, ел вкуснейшие макароны, доставленные из соседнего ресторана, но, странное дело, совершенно не хотел спать. Ада болтала о том, что завтра надо будет пойти в языковую школу, которая совсем недалеко, буквально через реку. Он начнет учить итальянский и потихоньку писать, потом надо придумать псевдоним, и если он хочет, можно пойти на курсы вождения. Она продолжала болтать и была чрезвычайно добра. Дима слушал вполуха. Окна были раскрыты нараспашку, темная римская ночь, усеянная звездами, стрекотала цикадами, наполняла комнату запахами южных растений, пролетела гулом мотороллера и обрывками разговоров на прекрасном языке, который нравился ему все больше. Дима думал: «Надо только удовлетворять эту ненасытную самку и притворяться хорошим мальчиком, и тогда все сбудется». Он позвал Аду к себе, посадил на колени и обнял. Они пили вино, и она читала его мысли: «Думаешь, что надо изображать послушного мальчика, и все будет хорошо. Ну-ну, давай, старайся. У меня-то точно все будет великолепно». – И подмигнула круглой белой луне.

Она разбудила его утром, уже одетая к выходу:

– Мне пора. Ключи на комоде. Там же адрес языковой школы. Тут же лежит карта. Рядом площадь Навона. Ориентируйся на нее. Заеду в банк, разберусь, что там с твоей карточкой. – По-деловому быстро чмокнула его в щеку напомаженными красными губами. – И позаботься о новом номере телефона. Купи что-нибудь итальянское.

«В полумраке она даже ничего, только худая слишком», – подумал Дима со сна. Он долго лежал, потягивался, разглядывал комнату. Потом выпил кофе, умылся, одеться пришлось во вчерашние грязные шмотки, было неприятно – ну ничего, Ада разберется с карточкой, он купит что-нибудь новое. Под ключами нашел сто евро. Негусто, но позавтракать хватит. Взял карту и в третий раз вышел в Рим.

22
Сентябрь. Италия. Ада

Когда стало понятно, что они выехали за пределы города, Диме сделалось немного не по себе.

– Cara, куда мы едем?

– Сюрприз. Тебе понравится.

Ада молчала. Ей не хотелось попусту болтать в таком состоянии. Она была слишком зла.

Они ехали уже больше часа, Ада гнала на бешеной скорости, Дима наконец почувствовал недоброе:

– Ада, что-нибудь случилось?

– Ничего не случилось. – Потом широко улыбнулась и искоса посмотрела на него. – Ничего не случилось. Все только начинается.

– Ты можешь сказать, куда мы едем?

– По-моему, я уже говорила, что это сюрприз.

– А нам долго еще?

– Долго. Можешь съесть свой бутерброд.

– Я хочу курить.

– Ты же знаешь, я не переношу, когда курят в машине.

И они замолчали. Дима заснул, хоть и пытался бороться с закрывающимися глазами. Ада гнала дальше и поглядывала на него. Ей спать не хотелось совсем. Гнев вызывал в ней прилив сил, в таком состоянии она могла долго не спать. Через пару часов, если дороги не сильно размыло при последнем ливне, они должны оказаться на месте. Когда они въехали в лес, уже стало светать. Сначала по узкому серпантину, правая сторона которого была сплошной отвесной скалой, они поднимались высоко в гору, потом, практически на самом перевале, съехали с узкой ленты асфальта в густую чащу на незаметную непосвященному земляную разбитую лесную дорогу, и снова путь пошел вверх, к самым облакам. Теперь Ада ехала медленно. Открыла окно и слушала пение просыпающихся птиц, воздух звенел прохладой и свежестью, темное небо постепенно разбавлялось молоком; закончив лавировать на извилистых поворотах, машина вынырнула на небольшой зеленый пятачок к высоким железным воротам, украшенным фигурной ковкой. За ними виднелся серый силуэт дома и заброшенный сад, обнесенный высоченной каменной стеной. Но деревья, которые росли вокруг нее, были еще выше. Старые, огромные, зеленые – они стояли как воинство и охраняли виллу от посторонних глаз.

– Вылезай! – Дима очнулся и, когда увидел окружающий его лес и большой серый дом, подумал, что еще находится во сне. Все напоминало кадры из фильма «Сонная Лощина». Он вышел из машины. Холод пронзил его до костей.

– Где мы?

– В моем родном доме.

– Я все еще сплю, – утвердительно сообщил он самому себе и больно ущипнул свою руку. Но не проснулся. Ада открывала ворота, бряцая связкой больших ключей.

– Давно я тут не была.

Они пошли к дому по заросшей тропинке. Пели птицы. Колонны облупились, и крыльцо засыпало старыми листьями, мелкими ветками и цветами. На многие километры вокруг не было ни души. Старая дверь скрипнула и впустила их в темное пыльное пространство. Камин, затянутый паутиной. Рядом большое кресло под грязно-белым льняным покрывалом. Сквозь закрытые ставни просачивался утренний неуверенный свет. Такой же тканью накрыты и два дивана, и большой стол со стульями. На комоде несколько фотографий в старинных серебряных рамках. Ада взяла одну. Провела пальцами по стеклу, оставив чистые от пыли дорожки: «Здравствуй, бабушка! Давно не виделись». Дима подошел сзади, ошарашенно посмотрел через ее плечо. С черно-белой фотографии смотрела женщина в длинном светлом платье, удивительно похожая на Аду. Та повернулась:

– Пойдем поищем что-нибудь на кухне.

Ей совершенно не хотелось целовать его, как всегда случалось, когда они так стояли. Она все еще была зла и знала, что это будет длиться долго, а может, всегда: «Как он посмел. Я еще разберусь с этой девкой, а с ним тем более. Он пожалеет». Последний эпизод переполнил чашу ее терпения.

На кухне стоял старый буфет. И большой овальный стол. Они спустились в кухню по закрученной каменной лестнице. Окна в форме маленьких арок находились здесь на самом верху, и через них видно было кусты и деревья. Сквозь заросли все быстрее продирался рассвет. Ада нажала на выключатель. Зажглась старая люстра.

– Надо же, работает. Обычно после осенних ливней приходилось заново чинить проводку. – Залезла в шкаф. – Кофе просроченный, но это все же лучше, чем ничего. А где твои бутерброды?

– В машине.

– Сходи! – Она кинула ему ключи.

Дима понял, что это не сон, что они очень далеко от Рима и кругом, похоже, нет ни души. С чего ей взбрело в голову сюда тащиться? Зачем он вообще завел речь о прогулке? Ах да! Оксана! Окно в спальне вроде оставалось открытым. Может, она выпрыгнет. Там не очень высоко. И долго они здесь еще пробудут? И вообще, вдруг Ада обо всем догадалась? Хотя вряд ли. Она просто эксцентричная «тетя». Он ухмыльнулся и с наслаждением закурил. Голова немного закружилась. Он выкурил еще одну. Взял еду. Из-за леса поднималось солнце.

Они молча позавтракали. Дима списал все на усталость. Спальня располагалась на втором этаже. Высокая старинная кровать с железными ажурными спинками занимала почти все пространство комнаты. Рядом стоял большой комод с вазой и засохшим букетом. На стене висела картина. Портрет бабушки. Все равно что портрет Ады. В углу на тумбочке стояли телевизор и DVD-плеер. За еще одной дверью оказалась ванна. Она стояла в центре помещения. К стене прикручена медная раковина. Дима умылся и лег. Одеяло было холодным и немного влажным. Ада тоже легла и отвернулась от него. Он попытался обнять ее, но она скинула его руку. Первый раз за все время в Италии.

Они проснулись ближе к вечеру, и Ада сказала:

– Поеду за продуктами в ближайший город. Надо же что-то есть.

– Я с тобой.

– Ты подождешь здесь. К тому же у меня есть для тебя кое-какая работа. – Она достала из сумки диск. – Тут запись модного показа. Надо написать хороший текст. Пойдем, возьмешь в машине ноутбук.

– Отлично. – Он понял, что очень соскучился по работе.

– И в лес лучше не ходи. Там дикие звери. Могут задрать.

«А что, по-моему, очень прикольно!» – Дима забрался в глубину сада, где буйно цвел шиповник и листва была настолько густой, что в некоторых местах закрывала небосклон. Он покурил. «Блин, забыл Аде сказать, чтобы купила сигарет. Позвоню. Ладно, пойду посмотрю, что там за показ».

Когда он зашел в дом, ему стало немного жутковато. И он спустился на кухню в надежде найти что-нибудь выпить.

Ада долго и медленно спускалась по извилистой и ухабистой узкой дороге. Потом вырулила на серпантин и погнала. Это опасно, но ей нужен адреналин. Через несколько часов она приедет в Рим, домой. Надо решить, что делать с этой сучкой. Сдать полиции как воровку или застрелить, якобы обороняясь. Ада несколько раз находила и пропавших людей, и прячущихся от закона преступников, и должников для людей из различных инстанций. У нее были самые крепкие связи в самых разных социальных слоях. Так что за застреленную девку-воровку ей не будет ровным счетом ничего. Наверное, не будет даже и формального суда, если ей повезет и девчонка окажется какой-нибудь приезжей шлюшкой. Наверняка он познакомился с ней в школе для дебилов, не знающих итальянского. Ада могла напрячься и все узнать про нее хоть сейчас, но ей не хотелось тратить Силу попусту.

В город Ада приехала за полночь. Несколько раз звонил Дима, но она не брала трубку. Пусть помучается. Открыв дверь квартиры, она услышала приглушенные рыдания. Тихо прошла к комнате и быстро повернула ключ. Девчонка сидела на полу и плакала, уткнувшись в подушку.

– Та-ак, – протянула Ада. – Кто ты такая и что тут делаешь?

– Меня Дима пригласил, а потом приехала его тетя и они уехали, а я осталась тут, – сказала она с дикими ошибками на итальянском, но Ада поняла суть.

– Значит, тетя.

– Да. – Девица поднялась и, немного помедлив, спросила: – Это вы?

– Ну, можно считать, что я. Как тебя зовут?

– Оксана.

– Еще и русская. Прекрасно. – В эту минуту Ада увидела на ее руке браслет. – Знаешь, Оксана, я вызываю полицию. Ты воровка. – И снова закрыла дверь.

«Не буду, пожалуй, ее убивать. Девчонка не виновата. Зачем брать такой грех на себя. Этот щенок ее запутал. Назвал меня тетей. Привел ее ко мне домой. Ему конец».

Оксана не поняла слова «воровка», но зато отлично разобрала слово «полиция». И пока Ада звонила, она отчаянно колотилась в дверь, просила ее отпустить, и все это, конечно, по-русски и совершенно забыв про браслет, который болтался на ее руке.

Когда полиция приехала, Ада дала показания, что вернулась домой и обнаружила в спальне чужую девчонку с ее браслетом на руке, русскую увезли всю в слезах. Она пыталась что-то лепетать на смеси плохого английского, еще худшего итальянского и русского про Диму, но ее никто не слушал.

«Иди, иди, в отделении разберемся», – велел ей толстый загорелый полицейский и, кивнув Аде, извинился перед ней за беспокойство. Что будет с девицей дальше, Аду совершенно не интересовало. Она хотела позвонить Диме и сказать, что обнаружила в доме русскую воровку, но решила, что это преждевременно. Лучше она посмотрит ему в глаза и тогда скажет. Интересно, как он отреагирует. Она выпила бокал красного вина, приняла душ и моментально заснула.