Текст книги "Смутное воспоминание"
Автор книги: Ksenia Soulmate
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Бетти храбро подняла голову и сделала несколько шагов, Дани неуверенно шла следом. Она все время держалась за Элизабет и на ее фоне выглядела прекрасным привидением, которое не знает, куда ему податься. С первых минут знакомства Даниэла ощутила приступ белой зависти, ведь ее спутница выглядела такой яркой, такой полной жизни и огня, когда она сама принимала себя невзрачной и потерянной. Обе девушки втайне восхищались друг другом, тут же обнаружив черты, которых им так не доставало. Однако сторонний наблюдатель тут же бы отметил, что они обе являли собой гармоничное сочетание простоты и изящества, скромности и храбрости, мудрости и прямолинейности, жизни и смерти.
Бетти нисколько не смутили взгляды, которые тут же приковали к ним все присутствующие. Дани, в свою очередь, смотрела в пустоту, наигранно не замечая скопление людей в комнате. Гостиную украшали бежевые обои с изображением разноцветных птиц, помещенных в декоративные клетки. Белоснежный потолок декорировала резьба, от пола тянулись, по меньшей мере, пять колонн с изразцами. В центре был установлен белый камин с вырезанными ветвями деревьев, покрытыми белой краской. На нем покоились золотые светильники, по всей комнате стояли кораллового цвета кресла с мягкой обивкой и ярко-красные бархатные пуфики. На деревянном полу раскинулся разноцветный ковер с изображением цветов, такой же принт украшал и длинный необычной формы диван, расположенный напротив камина. Кое-где покоились маленькие квадратные столики из темного дерева, с потолка свисала хрустальная люстра, поблескивающая множеством кристалликов.
В комнате буквально не оставалось ни единого свободного места. Бетти поймала на себе взгляд черноволосой девушки с фиолетовыми глазами. Незнакомка скучающе подперла голову рукой, оперевшись на деревянные подлокотники. Она неотрывно следила за передвижениями Бетти, а ее взгляд не обещал дружелюбного отношения. Элизабет обернулась на Дани, которая взволнованно пересекала комнату. А'ртур захлопнул дверь и громко обьявил.
– Элизабет Мано' и Даниэла Кейно, прошу вас занять место на диване. Ну же, дамы, встаньте и принесите себе еще стульев, – обратился он к сидящим. – Также прошу переместиться на диван Джессику Мурман и Алла'на Неймера.
Темноволосая девушка поднялась со своего стула и, не отрывая взгляда от Элизабет, подошла к дивану. Ее длинные, идеально прямые, волосы упали на спинку, она гордо поправила их рукой и принялась рассматривать свои ногти. Рядом с ней оказался высокий брюнет с густыми темно-каштановыми волосами и мрачными, как ночь, глазами. Бетти не составило труда заметить, как многочисленные девушки смотрели на него с нескрываемым интересом. Алла'н был красив, словно Дани в мужской версии. Парень же ни на кого не смотрел. Он вообще не обращал внимания на присутствующих и на ситуацию в целом. Бетти даже не была уверена, понимает ли он, где находиться.
Двери зала снова распахнулись. В помещение вошла высокая хрупкая женщина в длинном темном платье с пышной юбкой, на которой блестели вышитые розы. Голову дамы украшала алая шляпка с темной лентой, спадающей на спину. Тонкие руки были облачены в белые кружевные перчатки. Женщина носила жемчужный браслет и крупные красные серьги. Ее лицо напоминало лицо ребенка, но глаза смотрели с мудростью и авторитетом из-под длинных густых ресниц. Губы в алой помаде шелохнулись, и Бетти тут же узнала в ней образ парня, которого несколько часов назад встретила в лесу. Мадам обладала короткими густыми волосами, которые напоминали знаменитую укладку пятидесятых годов в Америке. Бетти хорошо это знала со страниц учебников. Несмотря на зеленый цвет глаз, дама имела одинаковый с сыном взгляд, и Элизабет тут же осознала, что мадам, о которой постоянно твердил Говард, сейчас находилась прямо перед ней.
При виде дамы в шляпке, присутствующие сразу затихли, уважение к ней было неоспоримым фактом, который моментально бросался в глаза. Эта изящная миниатюрная женщина держала в своих руках все поместье, заставляла подчиняться себе одним лишь движением. Она выглядела невинно и угрожающе одновременно, а еще она совершенно не нравилась Бетти.
– Надеюсь, я не опоздала, – дама поправила подол юбки и обнажила белоснежные зубы. – Всегда так приятно видеть здесь новые лица, я полагаю, А'ртур, нам следует приобрести еще стулья.
Преподаватель покорно кивнул, глядя на леди с восхищением, обожанием, любовью.
– Итак, называйте меня мисс Эйденшвейн или просто мадам. Я слышала, что на лесной поляне случился неприятный инцидент, но думаю, это только моя вина, стоило продумать систему прибытия более удобным способом. К сожалению, сейчас я могу предложить нашим воспитанникам только такой вариант, однако обещаю в будущем заняться его пересмотром. А теперь стоит внести ноту ясности для наших новобранцев, они всегда выглядят такими растерянными и напряженными, – дама поймала взгляд Бетти, которая грозно свела брови. – Вы находитесь в родовом поместье Эйденшвейнов, где на сегодняшний день я и мой сын являемся единственными его наследниками и владельцами по крови. Сегодня я не смогу ответить на часть ваших вопросов, потому что, даже если вы не верите, это, м-м-м, не в моей власти. Вы все попали сюда для того, чтобы изучить различные искусства, с которыми вы сможете ознакомиться позже. Наши воспитанники делятся на три класса: С – низкий, но не самый слабый, он включает тех, кто проходит обучение первый год, то есть вас. Класс В для тех, кто учится уже два года, и, наконец, класс А: наша гордость, выпускники. К сожалению, сейчас это девушки, которые, впрочем, преобладают в нашем поместье, – по залу раздались хихиканья.
Дама понимающе улыбнулась и продолжила.
– Ваши занятия начинаются с завтрашнего утра. Весь второй этаж занят воспитанниками. Надеюсь, вы сможете подружиться, ведь наши студенты славятся крепкими узами. На первом этаже вы сможете найти все нужные кабинеты в Восточном крыле, где сейчас мы находимся. Общий зал открыт для посещения в любое время, также свободен вход в библиотеку…
– Бетти, ты слышала, здесь есть библиотека, – оживилась Дани, поменяв свой осуждающий взгляд на восхищенный.
– Строго запрещаю проходить в Западное крыло первого этажа, где находятся комнаты преподавателей, работников поместья и кухня. Дом для выпускников стоит отдельно, вы можете посещать его по приглашению студентов класса А. Если у вас есть какие-то вопросы ко мне, то прошу, не стесняйтесь.
Никто не поднял руку и не произнес ни слова. Тишину нарушил скрип двери, которая медленно открылась. В зал вошел Нойн, девушки заулыбались и задергались, мадам не шевельнулась. Парень облокотился на одну из колонн и нашел глазами Бетти. Та, раздраженная от незнания, резко перевела свой взгляд с Нойна и произнесла.
– Мисс Эйденшвейн, верно? Не могли бы Вы объяснить, каким образом отбираются студенты и что случается с окончившими курс?
Мадам вновь понимающе улыбнулась. Бетти наклонила голову, чтобы Нойн мог лучше рассмотреть ее, и продолжила сохранять невозмутимость.
– Каждый год наши воспитанники сдают экзамены, и те, кто справляется с тестами, переводятся на класс выше. Если сумма ваших баллов будет недостаточной для установленной планки, вы всего-навсего отправитесь домой. К сожалению, еще ни один выпускник не сдал экзамен на отлично. Однако все наши студенты обрели несомненный опыт и право занимать высокое положение в государственных организациях всех стран мира. На Ваш первый вопрос я отвечу после, когда вы получите диплом высшей степени и станете студенткой, выполнившей задания на сто баллов. Это Вам мой стимул быть первой, – с этим словами мадам развернулась на каблуках и направилась к двери, одарив сына осуждающим взглядом.
А'ртур бросился открывать двери зала, пропуская вперед мисс Эйденшвейн, затем комнату покинул Нойн, не дав девушкам и шанса начать беседу. Присутствующие тут же загалдели, забыв о существовании новеньких, точнее трех новеньких, потому что юный Алла'н теперь стал объектом интереса номер один. В основном на него просто глазели, но одна, по-видимому самая смелая, подошла вплотную и даже заговорила.
– Привет, я Тольелита Розелин, могу видеть сквозь предметы. А какие способности у тебя? – глинистого цвета волосы девушки торчали в разные стороны, глаза отдавали ярко-бирюзовым цветом, словно их обладательница вставила линзы.
– У меня нет таланта, – грубо отрезал молодой человек и, поднявшись на ноги, покинул зал.
– Не думаю, что это хорошая идея расположить к себе парня, – вступила в разговор Джессика, поправляя длинные волосы. – Заговорить первой – очень смелый поступок, но он отталкивает. Сколько лет ты пробыла в стенах этого дома?
– Здесь можно жить не более трех лет. Неужели ты не слышала? – Тольелита сложила руки у груди.
– Напоминает кадетский корпус, – усмехнулась Джессика, поднимаясь с дивана.
– Ты помнишь, кем была до того, как попала сюда? – неожиданно выпалила Даниэла, обратив внимание беседующих на себя и Бетти.
– Нет, – махнула волосами. – Меня это мало волнует, в отличие от твоей рыжей подружки.
Джессика слилась с остальными учащимися и скрылась за дверью, девушки продолжали галдеть на фоне.
– Ох, давно у нас не было таких наглых, – призналась Тольелита.
– Ей же хуже, – прошептала Бетти, глядя на закрытую дверь.
– Кстати, девушки, с днем рождения вас, – улыбнулась студентка, хлопая глазами.
– И правда, сегодня мне исполнилось восемнадцать, – задумалась Дани, удивленная, как вообще могла забыть такое.
– Но откуда ты знаешь? – Бетти распахнула карие глаза.
– Это просто: как только избранному исполняется восемнадцать, мадам переправляет его сюда, а следовательно, новички имеют одинаковую дату рождения.
– И это всегда один день? – Бетти продолжала сыпать вопросами.
– Конечно нет, иногда это случается в конце лета, иногда в начале зимы, – развела руками. – Для вас учебный год начинается в тот момент, когда вы попали сюда. Например, я оказалась в поместье шестнадцатого октября. Это мой День рождения и еще четырех девушек, которые прибыли сюда вместе со мной.
– Но по какому принципу мадам отбирает людей? – Бетти запутывалась еще больше.
– Никто не знает этого, маленький огонек. Хорошего дня! – Тольелита улыбнулась еще раз и радостно развернулась, убежав к своим подругам.
***
Элизабет не спалось. Дани после долгих страданий все же провалилась в сон, наглухо закутавшись в толстое одеяло. Бетти устало поднялась с кровати, мысленно проклиная скрипучий пол. Накинула ночную бархатную сорочку, украшенную кружевом, и вышла в коридор. Девушка отчаянно пыталась найти ответы. Если мадам настоятельно рекомендовала, нет, запретила, посещать Западное крыло, то, вероятно, нужную информацию стоило искать именно там. Бетти медленно спустилась по лестнице и завернула в длинный хол. На многочисленных дверях разместились таблички, гласившие: «миссис Пэнси», «А'ртур Филлити», «мадам Дибоссе'», «мадам Энжи», «миссис Лейль», «мистер Э'верст», «миссис Э'дольф», «мистер Э'фис». На одной из дверей таблички не было. Она значительно отличалась от остальных: массивная, железная и закрытая на замок. В конце коридора находились еще три комнаты. В них вели роскошные деревянные двери с изразцами. С левой стороны золотая надпись говорила о том, что здесь живет Фенниса Эйденшвейн, а с правой – Нойн Эйденшвейн. Дверь, находившаяся посередине, была самой изысканной. От нее веяло холодом, у Бетти закралось подозрение, что в той комнате никто не жил. Девушка, словно под действием чар, протянула ладонь к ручке и легким движением распахнула дверь, представ перед тьмой.
Бетти не ощутила страха, лишь сильное желание и какое-то знакомое чувство. Девушка шагнула вперед, оставив в проходе щель, чтобы хоть немного осветить помещение. Голые ободранные стены искажались в темноте, в комнате не было мебели и светильников, в полу виднелись гнилые доски, пахло плесенью и смертью. Бетти не понимала, как за такой роскошной дверью могла находиться столь жуткая и безжизненная комната. Но еще больше девушка не понимала, почему ее оставляли открытой. Что именно миссис Эйденшвейн скрывала в Западном крыле? Может, она просто не хотела, чтобы воспитанники мешали преподавателям и персоналу? А если дело было в этой комнате, то что такого могло рассказать пустующее, на первый взгляд, помещение?
И тут Элизабет заметила огромную картину, покоившуюся на стене. На нее падал луч коридорного света, открывая зрителю портрет молодой девушки. Бетти подошла ближе, заметив на этот раз юношу, который находился подле золотоволосой красавицы. Часть волос девушки была забрана, другая часть спадала по платью и не помещалась в размер картины. Одежда господ напоминала дорогие шелка девятнадцатого века. Глаза девушки были полны печали, которая растворялась в сером цвете. Молодые люди были весьма похожи друг на друга, однако образ юноши выражал гнев и агрессию, выглядел устрашающе и надменно. Бетти долго смотрела на портрет, чувствуя странный магнетизм и тоску на сердце. Эта девушка отчего-то была ей так знакома, отчего-то та боль, что выражало ее измученное лицо, томно отдавалась на сердце Бетти. Элизабет неосознанно потянула к портрету руку, стремясь дотянуться, стать ближе с этими прекрасными чертами, слиться с обликом, который отожествлял время.
За спиной Бетти раздалось покашливание. Девушка вздрогнула и обернулась. В дверном проеме стояла миссис Пэнси, немного прищурившись, чтобы лучше видеть нарушительницу. Бетти ощутила холод, пробежавший по шее, и собственное сердце, которое бешено забилось в груди.
– Извините, я, вероятно, хожу во сне, – начала девушка.
– Не лгите мне, дитя. Любопытство способствует учению, но приносит много проблем в жизни, – женщина прошла внутрь комнаты, бросив нежный взгляд на картину.
– Кто это? – поинтересовалась Бетти, боясь упустить момент.
Миссис Пэнси смахнула подступившие к глазам слезы и обратилась к Бетти.
– До того, как стать экономкой при мисс Эйденшвейн, я работала няней в семье ее родителей. Я воспитывала юных Викторию и Эроса Эйденшвейна, это они на портрете, двойняшки. Их матушка, к сожалению, рано покинула нас, а мистер Эйденшвейн не мог заниматься воспитанием детей. Видишь ли, Вики была так нежна, так умна и талантлива. Любой, кто хоть раз видел эту живую девчушку, непременно влюблялся. А уж как я любила ее. Эрос в какой-то момент стал непослушным и жестоким, он творил страшные вещи, но даже мне было грустно отдавать его. Мистер Эйденшвейн ни в какую не хотел передать сына на воспитание знатных особ, а бедная Вики так вообще впадала в рыдания каждый раз, когда эти девушки в военных костюмах приходили за ним. Она любила его, конечно, все думали, что это была связь между братом и сестрой, но я, заменившая ей мать, знала: малышка любила по-особенному. К моему несчастью, он разделял это чувство. Но какой позор могло навлечь на знатную семью смешение крови!
– Миссис Пэнси, значит, на картине изображен портрет наследников поместья?
– Да, все верно. Если бы не та трагедия, дом бы сейчас принадлежал Виктории и Эросу.
– Что за трагедия? – Бетти поймала себя на восторге, некоторые ответы вот-вот были готовы всплыть на поверхность.
– Когда двойняшкам исполнилось восемнадцать, в дом снова пришли те девушки. Они хотели забрать мальчика, но что-то случилось, потому что те девушки недовольные покинули помещение, где оставались только Эрос и Вики, – сквозь тусклый свет Элизабет заметила, как глаза экономки вновь наполнились слезами. – Их нашли мертвыми в этой комнате. Тела были изуродованы до неузнаваемости, словно сожжены без огня или облиты кислотой. Когда я обнаружила их здесь, то тут же бросилась к моей Вики. Не успела я дотронуться до ее несчастного тела, как оно рассыпалось на мелкие частицы и растворилось в воздухе, словно никогда не существовало. То же случилось и с Эросом, я даже не смогла спокойно похоронить их. Мистер Эйденшвейн так и не вернулся. Я даже не знаю, жив ли он, знает ли о том, что стало с его любимыми детьми. Фенниса Эйденшвейн тогда училась за границей. Она тут же вернулась домой, когда узнала о случившемся. Бедная, святая мисс. Ей пришлось пережить такую утрату: потерять за короткий срок племянников и мужа родной сестры… Из комнаты Вики в ту ночь пропали все рисунки, дневники, которые моя девочка вела годами, ее украшения. Но мисс Фенниса смогла вернуть дневники и кулон девушки.
– И она не сказала, где именно нашла пропавшие вещи? – Бетти вскинула брови.
– Никто никогда не спрашивал этого у мисс, мы благодарны ей за то, что она жива и взяла на себя ношу управлять поместьем. Вот уже столько лет она всю себя отдает на его содержание и процветание. Это ее заслуга, что дом всегда полон таких любознательных детишек, как ты, – экономка указала Элизабет на дверь, намекая, что пора уходить.
– А что решило следствие, какую официальную версию смерти поставили наследникам? – Элизабет и не собиралась сдаваться. – Вы не пытались связаться с мистером Эйденшвейном по телефону, может быть, обзвонить его друзей?
– По телефону? – искренне удивилась женщина. – Ах да, кажется, Фенниса скоро хотела установить его. Насколько я знаю, телефоны еще не очень проверены, нам не так давно провели канализацию и электричество…
– Что? – все лицо Элизабет выражало недоумение. – Я не понимаю, о чем Вы говорите. Миссис Пэнси, – девушка выдержала паузу, боясь, что полученный ответ окончательно сведет ее с ума. – Какой сейчас год?
– Элизабет Мано', Вам пора в свою кровать, я не выдам Вашей тайны, но в следующий раз будьте осторожны. Вам повезло бы меньше, окажись на моем месте кто-то другой.
– Прошу Вас, ответьте на мой вопрос, – взмолилась Бетти, когда экономка закрыла за ними дверь.
– Не понимаю, как Вы вообще сюда попали, я была уверена, что мисс Фенниса заперла эти апартаменты.
– Миссис Пэнси! – голос Бетти эхом раздался по коридору.
– Ну чего Вам? Всех разбудить решили? Помните, Вам нельзя в это крыло! – экономка наигранно злилась.
– Какой сейчас год? – твердо стояла на своем Бетти.
– Вот привязалась! – развела руками, забыв о всяких манерах и обращениях на «Вы». – А то Вы не знаете? – тут же поправилась. – Уж как шесть месяцев 1897.
Глава 3. Полуночное поздравление
Элизабет вбежала в свою спальню так, будто новость, которую она несла для Даниэлы являлась священной тайной. Волосы девушки, и без того рыжие, сейчас выглядели особенно ярко, питаясь бушующей энергией своей обладательницы. Бетти то и дело запиналась на ступеньках, но не испытывала и секундного страха быть пойманной прямо здесь: в холе второго этажа. День казался бесконечным, часы вот-вот склонялись к двенадцати, Бетти же виделось, что она находится в особняке не меньше месяца.
– Дани, вставай! – голос Бетти звучал громко и уверенно, девушка стащила с брюнетки одеяло и, не дав той прийти в ясность после сна, затараторила. – Я была в том крыле, куда не разрешено ходить воспитанникам, – выдержала паузу, с гордостью выискивая на лице соседки любопытство.
Даниэла же продолжала смотреть с недоверием, она выглядела уставшей и незаинтересованной в раскрытии тайн. Бетти сделала вид, что не заметила этого и продолжила, сделав голос тише.
– Я зашла в комнату, где висела странная картина с изображением молодой девушки и парня, но они напоминали больше исторических персонажей, чем живых людей. Ну, знаешь, старинные платья, эти странные прически, рюши на рукавах, банты, кружево. Меня поймала экономка, проблем не будет, – тут же добавила, заметив испуг в глазах Дани. – Но она рассказала мне интересную историю. Дело в том, что раньше это поместье принадлежало брату и сестре, тем, кого я видела на портрете. Однажды они погибли при неясных обстоятельствах, а их тела просто исчезли. Можешь себе это представить? Самое удивительное, что наша экономка была у них няней, а директор приходилась близкой родственницей наследников. Именно она вернула пропавшие из комнаты мисс вещи, она основала здесь пансионат для детей. Представляешь? – то и дело повторяла Бетти. – Это все она: наверняка, это директор убила тех наследников, чтобы занять дом. Вот только зачем ей содержать здесь детей? Это странно, но я собираюсь это узнать.
– С чего ты взяла, что это проделки мисс Феннисы? – наконец подала голос Дани.
– А тебя не смутил способ, как мы сюда попали? Что никто не может толком сказать, почему мы здесь и где вообще это самое здесь?
Даниэла нахмурилась, но продолжила беззаботно лежать на кровати, даже не присев.
– Может, она держит это место в тайне, потому что боится, что с нами может случиться то же, что и с ее родными?
– Нет-нет, Дани, ты слишком наивна, – Бетти даже не хотела думать о том, что подруга хоть на секунду могла быть права.
В голове Бетти уже созрел план, где директор – главный злодей, а сама девушка разгадывает тайну поместья и освобождает всех от ужасной судьбы. Существовал только единственный кусочек пазла, который никак не вписывался в идеальную картину происходящего и сбивал Бетти с толку.
– Я забыла сказать тебе еще кое-что. Наследники жили в этом доме в конце девятнадцатого века, а сейчас, если я совсем не сошла с ума, двадцать первый. Но как тогда наша экономка могла быть няней в их доме и не состариться? Я спросила ее, какой сейчас идет год. И знаешь, что она ответила? – Бетти замолчала, наблюдая за реакцией Дани, но та по-прежнему не подавала и виду, что ее интересуют все эти россказни.
Бетти проигнорировала и это.
– Она ответила, что сегодня 1897! – воскликнула Бетти и тут же зажала рот ладонью, ощутив стыд из-за своей эмоциональности.
– Ну что ж, тут все удивительно, – спокойно ответила девушка.
– И это все, что ты скажешь? Тут все удивительно? – Элизабет распахнула глаза.
Она-то ожидала, что Дани бросится на Бетти с вопросами, будет дивиться ее смелостью и смекалке, а после поможет в расследовании. Однако что она хотела? Откуда вообще взялся этот образ, ведь они были едва знакомы? Всего день – какой-то день. Как за один день вообще можно стать с кем-то друзьями?
– Я просто надеялась, что тебя все это волнует тоже и что мы можем стать друзьями, хотя бы на время, чтобы не чувствовать себя одинокими, – Бетти была готова признать свое поражение.
– И меня волнует, – неожиданно ответила Дани. – Но сейчас в этом нет смысла, мы должны отдохнуть, набраться сил и разведать обстановку прежде, чем пытаться что-то предпринять. Ложись спать, Бетти, – Даниэла отвернулась к окну и наглухо закрылась одеялом.
– Об этом я не подумала, – сказала Элизабет сама себе и, вздохнув, медленно подошла к шкафу, из которого вытащила длинную сорочку, поморщилась, ощутив брезгливость, что придется спать в чьей-то одежде, и искренне поразившись, как Дани может радоваться пижаме, которая напоминает бальное платье.
Элизабет пришлось приложить немало усилий, чтобы втиснуться в ночное платье, девушка то и дело цеплялась за рюши волосами, ткань заставляла тело Бетти зудеть. Она отчаянно не понимала, зачем на сорочке столько кружева и вышивки, и в сердцах постоянно ругалась.
Элизабет покончила со сборами и легла на кровать, прикрывшись одеялом. Лунный свет проникал в комнату так сильно, что можно было бы на секунду подумать, будто наступило утро. Световая дорожка тянулась по кровати Дани, затем прикроватной тумбочке, полу и, наконец, одеялу Бетти, ослепляя девушку своим одиночеством и безучастностью. Элизабет постоянно ворочалась, ощущая неудобство: сорочка загибалась, кружева на рукавах щекотали тело, одеяло казалось слишком тяжелым, кровать жесткая, а подушка слишком мягкой, как будто голова Бетти лежала на воздушном облаке.
В коридоре послышался шорох. Элизабет прислушалась, решив, что ей показалось. Внезапно свет из окна упал на конверт, который быстро проскользнул по полу и остановился. Девушка неуверенно поднялась с кровати, а затем резко открыла дверь. В коридоре стояла мертвая тишина, сквозь темноту было сложно разглядеть даже соседнюю дверь. Бетти простояла в проходе около двух минут, ожидая какого-нибудь движения, пока глаза привыкали к мраку. Но ничего не произошло. Элизабет разочарованно закрыла дверь и, убедившись, что Дани спит, подняла с пола конверт, на котором не стояло ни темы, ни подписи. Бетти присела на край кровати и вскрыла содержимое. Внутри оказался белый лист бумаги с коротким посланием, написанным небрежным мальчишечьим почерком.
Ты, наверное, уже заметила, каким странным путем сюда попадают воспитанники. Я уверен, что это не прошло мимо твоего беспокойного ума. Если хочешь знать, что здесь происходит на самом деле, забери в ближайшее время то, что я оставил в заброшенном туннеле. Это мой подарок на твой день рождения, ведь сегодня тебе исполнилось восемнадцать.
Автор письма все еще был неизвестен, но круг подозреваемых быстро сужался, ведь воспитанниками особняка в основном были девушки. Больше всего Бетти поразила не скрытность ее тайного друга или явного врага, а то, что он знал про ее день рождения. Однако возмущение тут же ушло, Бетти вспомнилась сегодняшняя ситуация в гостиной: казалось, про праздник знали все вокруг, про ее и всех тех, кто прибыл вместе с ней.
Бетти слезла с кровати, ощутив нервное покалывание в кончиках пальцев, пульс участился, ноги гудели, девушка была переполнена возбуждением и откровенным любопытством. Надев свои белые кроссовки, в которых Бетти прибыла в особняк, Элизабет поплотнее закуталась в шелковую сорочку до пола, которая едва ли скрывала тело девушки, и принялась рыться в ящике прикроватного стола, надеясь найти там нечто напоминающее фонарь. Как Бетти и ожидала, в ящике находились только канцелярские принадлежности, стопка идеально отглаженных носовых платков с кружевами и какие-то пахучие флаконы. Бетти уже была готова впасть в отчаяние, но ее отвлек все тот же шорох за дверью. В щель вновь подложили конверт, на этот раз угольно-черного цвета, как будто кто-то выслал приглашение на похороны. Элизабет поднялась с колен, забрала конверт и осторожно, чтобы не разбудить Дани, подошла к окну. Опять ни имени отправителя, ни цели послания. Внутри был лист старой желтой бумаги. Бетти направила лист под лунный свет, едва разбирая слова.
Я думаю, что мы можем быть полезны друг другу. Ты сможешь найти свой подарок в заброшенном туннеле.
С Днем рождения!
На этот раз Бетти рассердилась не на шутку: у них что – традиция так встречать новеньких?
Волосы девушки даже при лунном свете вновь запылали огнем, она решительно вышла в коридор и, не обращая внимания на кромешную тьму, направилась к туннелю.
В саду журчала вода в фонтанах, Бетти принципиально старалась не слушать, не сворачивать. Весь этот дом и сад казались сплошной иллюзией, где любой, хоть на секунду задержавший взгляд, обречен навсегда потонуть в пучине неестественности. Такого не бывает в реальной жизни, в жизни, из которой Бетти без спроса вытащили. Или все-таки бывает? Иначе как можно объяснить все это? Элизабет добралась до ворот, отметив для себя, что никто не закрывает их даже ночью.
– Вот странные, – в который раз удивилась девушка и вышла из сада.
Из туннеля глядела темнота, она как будто ругалась, что ее разбудили. Бетти сделала несколько шагов вперед, почувствовав холодок в области спины. Ей было страшно, энтузиазм, с которым девушка направилась к туннелю, теперь отступил. Она и не подумала о том, какой опасности себя подвергает, стоя здесь: совершенно одна и совсем не зная, как устроены правила этого места. Но назад дороги не было, и Бетти, преодолевая собственное сердцебиение, сделала еще пару шагов. Оказавшись в туннеле, Элизабет отметила, что лунный свет, приникающий со стороны заброшенной железной дороги, позволяет разглядеть стены.
Затем Элизабет окончательно привыкла к полумраку и принялась искать глазами то, зачем вообще сюда пришла: и она нашла это. У одной из стен, под маленьким камнем, вероятно, чтобы не унесло ветром, лежал небольшой бумажный конверт. Бетти подобрала его с земли, но не смогла разобрать написанное. Решив, что прочитает позже, девушка оглядела туннель еще раз: у выхода со стороны леса лежала желтая коробка, перевязанная белым бантом. Бетти взяла коробку в руки и заглянула внутрь: на дне лежал старинный синего цвета дневник из мягкой ткани с цветочным принтом. Края дневника были украшены кружевами, а в центр была прикреплена тяжелая эмблема, как та, что висела над входом в сад. Бетти положила наверх дневника конверт и, захлопнув крышку коробки, поспешила вернуться в свою комнату.
В саду стояла мертвая тишина, Бетти потребовалось около минуты, чтобы заметить что-то необычное. Было тихо, слишком тихо. Единственным источником звука оставалась журчащая вода в фонтанах. Вся локация превратилась в чью-то выдуманную шутку. Резко за спиной Элизабет послышался шорох и вскоре треск старой ветки, который затем сменился на чьи-то уверенные шаги. Нечто надвигалось на девушку, однако из-за темноты, которая местами была просто невыносимой, Бетти не могла разглядеть, что именно движется в ее сторону, пока это что-то не обрело форму человеческого тела и не вышло на свет.
Нойн с любопытством осматривал Бетти с головы до ног. Девушка ощутила смущение, натянув неудобную накидку ближе к груди, пытаясь наглухо закутаться, словно это могло спасти ее от почти прозрачной ткани. Молодой человек устало вздохнул и опустился на бортик одного из фонтанов.
– Перепутали меня с приведением? – щелкнул металической зажигалкой, образовав мерцающий огонь.
– Мне казалось, там, в лесу, Вы обращались ко мне несколько иначе, – Бетти напрасно пыталась найти хоть что-нибудь, за что мог зацепиться ее взгляд.
Нойн достал из кармана сигарету, медленными изящными движениями поднес ее к огню. Та задымила, испустив неприятный горький запах.
– Миссис Э'дольф посоветовала мне травы для лучшего сна. Это обычная ромашка, – провел сигаретой перед девушкой. – Я осознал, что был не прав. Мои манеры несколько… – сделал паузу, – хромают. Полагаю, я многим Вас старше. Но не настолько, чтобы чувствовать себя неправильно. Напротив, Ваше общество меня забавляет. Но правила приличия никто не отменял, в этом месте особенно.
– Ромашка не пахнет так жутко, я думаю, Вы пытаетесь меня обмануть, – произнесла девушка, помахав ладонью у лица.
– Да, профессор добавляет в мои сигары что-то еще, – не стал лукавить. – Я плохо сплю, мисс?
– Элизабет Мано'. Можно задать Вам вопрос, раз уж нам посчастливилось встретиться сегодня? – девушка опустила края накидки, которая легким движением соскользнула с тела, приоткрыв ночную сорочку.
