Текст книги "Тайна Тюдоров"

Автор книги: Кристофер Уильям Гортнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 10

– Боюсь, это действительно я, – сказал секретарь Сесил. – Прошу простить за не слишком вежливое обращение. Уолсингем полагал, лучше не давать тебе возможности отвергнуть мое приглашение.

Уолсингем точно стоит за дверью, готовый пресечь любую мою попытку к бегству. Я благоразумно промолчал в ответ, а Сесил тем временем направился к столику, где стояло большое блюдо с разнообразной едой, корзинка с апельсинами и графин. Я ничуть не сомневался, что его приглашение как-то связано с событиями минувшей ночи. Любопытство в тот момент было сильнее охватившего меня беспокойства – но лишь ненамного.

– Ну как, не желаешь ли нарушить свой пост? – спросил Сесил.

Я вытер кровь в углу рта:

– Аппетит пропал.

Сесил улыбнулся:

– Ты и не заметишь, как все заживет, – у молодых людей вроде тебя еще мягкие кости. В твоем возрасте я мог есть при любых обстоятельствах. Впрочем, судя по твоему тону, ты обижен на меня. Но позволь, я же извинился.

– За что? За то, что меня приволокли сюда силой? – не выдержал я.

Стиснув зубы, я с трудом подавлял гнев. Не следовало давать себе волю в присутствии Сесила. Ему что-то нужно, раз уж он потрудился выследить меня на конюшне и похитить. Он тоже служит герцогу – и это еще больше все запутывает. В конце концов, у человека должен быть один господин. Так кому же служит Сесил?

Он продолжал возиться у столика.

– Я не враг ее высочеству, если тебя беспокоит этот вопрос. С сожалением говорю, что я, похоже, ее единственный друг, по крайней мере среди влиятельных особ. Садись, пожалуйста.

Я подчинился. Вручив мне тарелку и бокал, он уселся за письменный стол, словно я был у него на приеме. Мастер секретарь излучал уверенное обаяние. Я намеренно не прикасался к пище.

– Полагаю, ее высочество в опасности, – неожиданно произнес он. – И я уверен, что тебе это известно.

Я слушал его, сохраняя невозмутимое выражение лица, но меня охватили дурные предчувствия. Нельзя поддаваться его увещеваниям и уловкам. Все мои соображения относительно трудности положения принцессы должны остаться при мне.

Сесил откинулся на высокую спинку обитого тканью стула:

– Твоя скрытность пробуждает любопытство. Ты ведь подслушивал в саду прошлой ночью? – Он поднял руку в предостерегающем жесте. – Не отрицай. Подслушивание – освященный временем придворный обряд. Мы все занимаемся этим так или иначе. Правда, порой услышанное может быть неверно истолковано – особенно когда от нас ускользают детали.

Капля пота скатилась между моими лопатками. Какой же я недогадливый. Что вообще меня дернуло подкрадываться так близко? Конечно же, Сесил знал о моем присутствии. Удивительно, как на поднятый шум не сбежалась вся дворцовая стража. Неужели меня угораздило подслушать нечто действительно опасное?

Сесил не сводил с меня взгляда. Нужно было сказать хоть что-то.

– Я… я был там по приказу моего господина… – еле слышно просипел я, проглотив комок в горле.

Меня ведь могли убить. Сесил очень серьезно подходит к вопросам охраны ее высочества. Он приказал бы прикончить безвестного слугу и никто даже не узнал бы об этом. Оруженосцев, не выполняющих волю своих господ, просто пускают в расход.

– О, я не сомневаюсь. У лорда Роберта всегда есть продуманный план действий. Правда, он не слишком придирчиво подбирает исполнителей. – Сесил вздохнул. – Оруженосец в свой первый день при дворе, всем на свете обязанный Дадли. Что ты еще мог сделать? И должен заметить: ты превзошел себя. Завоевать расположение ее высочества, не пробудив в ней подозрений, – это настоящее искусство. Надеюсь, лорд Роберт хорошо заплатил тебе. Ты это заслужил.

Сесил, возможно, хочет знать содержание моего послания. Если так, то меня спасет только притворное неведение. Я буду делать вид, что ни о чем не подозреваю, пока он не обнаружит своих истинных намерений, а в один прекрасный момент он вынужден будет раскрыть карты.

– Боюсь, не понимаю, о чем вы, – ответил я.

– Не понимаешь. Конечно, не понимаешь.

Слева на столе высилась стопка бухгалтерских книг, справа стояла отделанная драгоценными камнями чернильница. Сесил продолжал:

– Моя должность предполагает, что мне известно очень многое, почти все. А остальное я узнаю от своих осведомителей. Ты даже не представляешь, на что люди в нынешние времена готовы за еду. Тебя не смущает моя прямота?

Он смотрел мне в глаза.

«Притворяйся, – приказал я себе. – Разыгрывай дурачка сколько сможешь».

– Я не совсем понимаю, какое отношение все это имеет ко мне.

– Думается мне, смышленый юноша вроде тебя должен понимать такие вещи, – хмыкнул он. – Не каждому удается привлечь внимание Елизаветы Тюдор. В действительности мне нужен кто-то, обладающий твоими несравненными талантами.

Я молчал, пытаясь осознать услышанное. Дела, казалось бы, идут хуже некуда – и вот неожиданность: мне предлагают заманчивую должность. Пожалуй, хватит играть озадаченного деревенского дурня.

– Что вы имеете в виду?

– Если коротко, я хочу нанять тебя. Место будет доходным, уверяю. Мне требуется кто-то со свежим взглядом, находчивый и внешне не очень запоминающийся, по крайней мере для не слишком проницательного взора. Но в то же время способный входить в доверие даже к таким бдительным людям, как принцесса. Ты же предложил ей свою помощь вчера ночью? Она сама рассказала мне. Согласившись работать на меня, ты получишь множество возможностей служить ей.

Скрывать заинтересованность становилось труднее с каждым мигом, но внутренний голос настойчиво предостерегал меня от поспешного решения. Что бы я ни предпринял в дальнейшем, нужно действовать со всей осторожностью. Это может оказаться ловушкой. Это, пожалуй, и есть ловушка, что же еще? Может быть, я и талантлив, как он утверждает, но я не шпион.

– Почему я? Я никогда не имел опыта… осведомителя.

– Конечно нет. Но ты сможешь научиться тому, чего не умеешь. А вот такому, как у тебя, чутью научить невозможно, я-то знаю. Я сам такой. Поверь мне, это куда более ценное качество, чем кажется на первый взгляд.

– Но если рассуждать с практической точки зрения, я все-таки служу Роберту Дадли, – заметил я. – И он, между прочим, доверил мне передачу личного послания принцессе.

– Разумеется. И мне требуется узнать, что лорду Роберту понадобилось от ее высочества. Жизнь принцессы может зависеть от этого.

– Жизнь?

– Да. У меня есть основания предполагать, что герцог плетет против нее заговор и что лорд Роберт, твой господин, является частью его планов. Уже не впервые они разыгрывают картину семейных противоречий, а сами продолжают работать бок о бок ради общей цели.

Это точно ловушка. Дело вовсе не в моих выдающихся способностях: я нужен Сесилу как слуга лорда Роберта. Елизавета не раскрыла ему суть послания. Поэтому Сесил и приказал притащить меня сюда с мешком на голове. Он хочет дознаться, в чем состояло поручение, и стоит мне рассказать – я умолкну навеки. Я едва сдерживался, чтобы не начать громко кричать и драться, – лучше уж погибнуть так, чем ждать кончины, уготованной мне Сесилом.

– Жаль вас разочаровывать, но милорд секретарь, конечно, знает, что слуге, предавшему хозяина, обычно отрезают уши и вырывают язык. – Тут я через силу усмехнулся. – А я как-то к своим попривык.

– Ты уже предал его. Просто ты об этом не знаешь.

Сесил произнес это походя, ни к кому не обращаясь.

Лицо его не изменилось, но в голосе проступила спокойная угроза:

– Вне зависимости от того, какое решение ты примешь, твои дни в качестве слуги дома Дадли сочтены. Неужели ты думаешь, что они не избавятся от тебя, получив желаемое? Лорд Роберт использует тебя как мальчика на побегушках, но, имей в виду, его родители не оставляют в живых свидетелей.

«Он носит знак розы».

Мне тут же вспомнилась герцогиня Саффолк и ее стальные глаза, буравившие меня насквозь.

– Вы полагаете, они убьют меня? – спросил я.

– Думаю, да, хотя прямых доказательств нет.

– Но если я оставлю службу у Дадли, могу ли я быть уверен в собственной безопасности?

– Боюсь, что нет, – ответил он, подперев подбородок сплетенными пальцами. – Так тебе интересно мое предложение?

Я, не моргнув, выдержал его взгляд.

– Я весь внимание.

Он слегка наклонил голову:

– Начать стоит с того, что нынешнее положение герцога и его семьи весьма непрочно. Появление ее высочества при дворе застало их врасплох. Да и всех нас, сказать по правде. Как бы то ни было, она твердо намерена повидаться с братом, и нужно исходить именно из этого. Принцесса предусмотрительно позволила слухам о своем прибытии просочиться в Лондон, и это обеспечило ей прикрытие хотя бы на малый срок. Но она всерьез заблуждается, полагая, что герцог не способен сильно навредить ей. Елизавета уверена, что Нортумберленд намеренно препятствует ее встрече с королем, и очень рассержена. Теперь она настаивает на поездке в Гринвич и хочет сама убедиться в выздоровлении его величества.

Сесил печально улыбнулся. По расстроенному лицу было видно, что он уже давно не удивляется выходкам Елизаветы Тюдор.

– Ее почти невозможно переубедить, если она приняла решение, и Нортумберленду это известно. Отсутствие Эдуарда вчера вечером пробудило в ней худшие подозрения и раздосадовало ее, что, безусловно, входило в планы герцога. Ее высочество – любящая сестра. Может быть, даже слишком любящая. Она не остановится, пока не вызнает всю правду. Вот этого-то я и боюсь: то, на что мы втайне надеемся, редко оказывается правдой. Я нетерпеливо ерзал на краешке стула.

– Так вы имеете в виду, что герцог… – Тут я запнулся не в силах выговорить то, о чем подумал.

Я вновь представил себе герцога с его непроницаемым взглядом и услышал, как он бормочет: «Но также мы не забываем и предательства». В нынешних обстоятельствах эти слова приобретали более зловещий смысл.

– Если бы я знал, – отозвался Сесил. – Когда Эдуард заболел повторно, герцог полностью его изолировал, запретив свидания с кем бы то ни было. Никто не может сказать, что произошло. Почему Нортумберленд так печется, чтобы все поверили в выздоровление короля, а сам отправляет лорда Роберта проверить, достаточно ли оружия в Тауэре и охраны на городских воротах? Даже если бы ее высочество пожелала вернуться в Хэтфилд, ей преградили бы путь. Но она не пожелает. Она уверена, что герцог удерживает Эдуарда против его воли. Если это так, боюсь, мы не многое сможем сделать для короля. Я же беспокоюсь о том, чтобы она не оказалась в той же ловушке.

Впервые после смерти мистрис Элис кто-то разговаривал со мной вот так, на равных. Доверительный тон Сесила понемногу разрушал мою оборону, но быстро сдаваться я не собирался. Двуличие при дворе – что-то вроде заразной болезни, и мастер секретарь вряд ли оказался к ней невосприимчив.

– А ей вы высказывали свои опасения? – осведомился я, тут же вспомнив, с какой резкостью она отвечала вчера на уговоры Сесила.

Пожалуй, Елизавета не из тех, кого остановили бы подобные предостережения. Он вздохнул:

– Высказывал многократно, но, увы, без всякой пользы. Она должна увидеть Эдуарда, даже если это будет последним делом в жизни, – вот ее слова. Поэтому я и обращаюсь к тебе. Мне нужны неопровержимые доказательства того, что Дадли действуют против нее.

Я сидел, стиснув колени. Больше не желаю ничего слышать. Не хочу, чтобы меня силой влекли через тот рубеж, который я по доброй воле перешел минувшей ночью, предложив Елизавете свои услуги. Опасности, о которых рассуждает Сесил, – разве они мне по силам? Согласившись, я подпишу себе смертный приговор.

Я уже открыл рот, чтобы произнести убедительные слова отказа, но не смог. Какая-то – очевидно, не лучшая – часть моей природы воспротивилась этому. Во мне что-то неудержимо менялось. Брендан Прескотт больше не хотел оставаться безвестным оруженосцем, чей жребий – быть бледной тенью своего господина. В этот момент я испытал настоятельную потребность участвовать в событиях, превосходящих мое разумение. Это было нечто неизъяснимое, ошеломляющее, даже пугающее, но совершенно непреодолимое.

– Ее высочество является для меня всем, – добавил Сесил. – Но важнее, что она является всем для Англии. Она наша последняя надежда. Эдуард взошел на престол слишком юным и с самого начала был порабощен так называемыми протекторами. Теперь он, возможно, при смерти. Если ее высочество окажется во власти герцога, это конец начинаний для тех, кто предан Англии. Наши мечты о великом народе, неуязвимом перед бесчинствами французов и испанцев, – все это пойдет прахом. Герцогу известно, насколько велика ее роль. Если ему суждено выжить, Нортумберленд будет стремиться подчинить Елизавету себе. Но что он может предложить ее высочеству, чтобы она согласилась участвовать в его планах?

Он замолчал, вперив в меня взгляд бледно-голубых глаз.

Моя рука невольно потянулась к карману. Перстень. Роберт дал мне перстень. Он сказал, что намерен получить обещанное.

– Но это… это невозможно, – прошептал я. – У лорда Роберта уже есть супруга.

Сесил улыбнулся:

– Мой милый мальчик, достаточно обратиться к примеру Генриха Восьмого, чтобы понять, насколько легко избавиться от ненужной жены. Брак Роберта с Эми Робсарт был ошибкой, о которой сожалеют и он сам, и его отец. Всего лишь дочь сельского дворянчика – у герцога найдутся партии получше для его сыновей. Если он смог убедить Совет одобрить союз Гилфорда и Джейн Грей, почему не сделать то же самое для Роберта и принцессы? Это будет последний штрих, лучший бриллиант в семейной короне Дадли и самое надежное средство гарантировать власть герцога. Ибо, имей в виду, страной правит герцог. Так было с тех пор, как обезглавили лорда-протектора и Нортумберленд полностью подчинил себе юного Эдуарда.

Перстень в моем кармане словно стал вдвое тяжелее. Все сказанное Сесилом на первый взгляд напоминало бред, но прекрасно соотносилось с тем, что я знал о Дадли. Как сказал тогда Роберт? «Передай ей это. Она поймет». Поняла ли она? Значит, именно поэтому отказалась принять кольцо? А может быть где-то в глубине души, не решаясь признаться самой себе, она боялась? Я видел выражение ее лица, Елизавета сама говорила, что понимает толк в страстных желаниях. Кто измерил глубину ее страсти? Возможно, она вожделела Роберта не меньше, чем он ее.

Я перевел дыхание. Все происходит слишком быстро. Нужно сосредоточиться на фактах.

– Но ее высочество и король… у них ведь есть старшая сестра, леди Мария. Она наследница престола. Даже если ее высочество станет супругой лорда Роберта, ей все равно не быть королевой, пока…

Я умолк. Было слышно, как муха жужжит над недоеденным фруктом. Я боялся даже представить дальнейший ход собственных рассуждений.

– Ну, видишь теперь? – мягко произнес Сесил. – Ты ловишь все буквально на лету. Да, леди Мария – следующая в очереди на престол. Но она открыто признает себя католичкой и пресекает все попытки обратить ее. Англия больше не стерпит вмешательства Рима в наши дела. Ее высочество, напротив, была рождена и воспитана в протестантской вере. К тому же она семнадцатью годами моложе Марии и, вероятно, способна произвести на свет наследника мужского пола. Народ хочет видеть на троне ее, а не папистку. Это, мой мальчик, и есть то, что герцог готов предложить Елизавете: саму Англию. Искушение, противостоять которому почти невозможно.

Я дотянулся до кубка и отпил большой глоток. Религия, вечное яблоко раздора. Люди гибнут из-за нее. Я не забыл те головы, выставленные на лондонских воротах по приказу герцога. Но сотворить то же самое с принцессой? Ведь именно на это и намекает Сесил. Во имя воцарения Елизаветы Мария должна умереть. Откуда мне было знать, что творится в душе человека, которого я и видел-то меньше десятка раз и чьи ценности вряд ли совпадали с моими? Неужели герцог смог бы? Думаю, он не робкого десятка, когда речь идет о жизни и смерти. Но в этой логике было какое-то слабое место, и мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, в чем дело.

– Ее высочество никогда не стала бы безмолвно потакать убийце своей сестры.

– Нет, – отозвался Сесил, к моему великому облегчению. – Они с Марией никогда не были особенно близки, но ты прав. Она не станет пачкать руки государственной изменой, по крайней мере по доброй воле. И это, я надеюсь, роковой изъян герцогских планов. Он недооценивает ее – всегда недооценивал. Она взойдет на трон, но лишь тогда, когда пробьет ее час.

Значит, государственная измена. Ее-то и замышляет герцог – заговор против короля и его сестер. Я снова услышал шепот Елизаветы: «Отныне я не хочу быть связана с ними, ибо люди лишались жизни за куда меньшие прегрешения».

Елизавета предупредила меня. Она решилась не покидать Лондон именно потому, что предугадала намерения герцога. Принцесса не хотела рисковать чужими жизнями. Она прибыла ко двору, хорошо понимая, какие опасности ее подстерегают.

Я вытащил перстень:

– Роберт приказал мне передать это. Она отказалась принять его. Роберт еще не знает.

Сесил облегченно вздохнул:

– Слава богу. – Он невесело улыбнулся. – Твой господин, кажется, перестарался. Его отец вряд ли одобрил бы столь вульгарный жест. Возможно, отчасти в этом и кроется причина настойчивости ее высочества. Теперь она попытается использовать неудавшуюся уловку Роберта, чтобы все-таки добраться до короля. – Он поднял взгляд на меня. – Жаль, у тебя не слишком много времени на осмысление всего этого, но, как ты понимаешь, время – единственная недоступная нам роскошь. В нашем распоряжении, возможно, всего несколько дней, чтобы спасти принцессу.

Я смотрел в окно. В сад вышла женщина, держа за руку с трудом ковылявшего ребенка. Она улыбалась мальчику. Тот тянул ручонку в сторону реки, завидев то ли проплывавшую лодку, то ли стаю лебедей. Склонившись к малышу, женщина поцеловала его в щеку и заботливо убрала непослушный локон под шапку.

Я почувствовал, как бесконечное одиночество заполняет меня. В этот момент я вспомнил о мистрис Элис и, с меньшей приязнью, о мастере Шелтоне. Мажордом никогда не простит мне содеянного сегодня – в его глазах это предательство в отношении семьи, давшей мне возможность выжить. Но Элис поняла бы. Из всех преподанных ею жизненных уроков один я усвоил наиболее твердо, хотя никогда не говорил об этом вслух. Найденыш и, возможно, бастард, безымянный слуга, я всю свою сознательную жизнь посвятил выживанию. Ни на что большее я и не рассчитывал – разве что когда читал книги, но и знания необходимы были мне, чтобы выживать. Но в глубине души я страстно желал быть хозяином собственной судьбы и стать не тем, кем мне позволено быть, а тем, кем хочу я сам.

Я перевел взгляд на Сесила:

– Так что же вы хотите от меня?

– Возможно, правильнее будет спросить: чего же хочешь ты сам? – улыбнулся он. – Полагаю, по меньшей мере, ты ожидаешь оплаты своих услуг.

Я знал, чего я хочу. Но я по-прежнему не знал, могу ли я доверять Сесилу. Вопрос, требующий ответа, так и сжигал меня изнутри, но я не был уверен, следует ли задавать его вслух. Как он там сказал? «То, на что мы втайне надеемся, редко оказывается правдой». Действительно ли это так?

– Необязательно решать прямо сейчас, – сказал Сесил. – В любом случае я обещаю на всю оставшуюся жизнь освободить тебя от тяжелой работы и предоставить постоянную должность у себя на службе.

Он потянулся за бухгалтерской книгой. Повисла секундная пауза, а затем он проницательно заметил:

– По опыту я знаю: обычно люди жаждут чего-то большего, чем материальные блага. А ты? Жаждешь?

Он посмотрел мне в глаза. Интересно, видит ли он мое замешательство? Я снова вспомнил реплики, которыми обменялись леди Дадли и герцогиня Саффолк. В их словах скрывалась правда обо мне, запутанная и непонятная. Но я не решался заговорить об этом с Сесилом. Пока я не могу полностью довериться этому человеку – как бы то ни было, я пока едва знаком с ним.

Наконец он заговорил приглушенным голосом:

– Я считаю своим долгом узнавать тех, кто встречается на моем пути. У тебя есть тайна. Ты скрываешь ее, но я-то вижу, что она есть. И если это вижу я – увидят и другие. Береги себя, иначе однажды кто-нибудь использует эту тайну против тебя, когда ты меньше всего будешь этого ждать.

Он замолчал.

– Я хотел бы уточнить: моя роль в этом деле не подлежит разглашению, – добавил он. – Безопасность принцессы – прежде всего. И разумеется, ты должен повиноваться моим приказам, не расспрашивая и не прекословя. Понимаешь? Если попытаешься что-то изменить, это сразу же поставит под угрозу и тебя самого, и весь наш план. И запомни: ты не единственный, кто трудится во имя ее спасения. Тебе придется научиться доверять даже тем, кого ты не любишь или не знаешь.

Я глубоко вздохнул:

– Понимаю.

– Прекрасно. Теперь же ступай назад к лорду Роберту. Подмечай все, что он говорит и делает. Когда придет время, тебе сообщат, каким образом передать информацию и каковы изменения в нашем плане.

Сесил извлек папку из стопки бухгалтерских книг. Раскрыв ее передо мной, он произнес:

– Это точная схема Гринвича. Постарайся запомнить. Пока трудно сказать с уверенностью, но, скорее всего, во время свадебной церемонии Гилфорда и леди Джейн герцог предпримет какие-то действия. Мы должны будем увезти принцессу до того, как это произойдет.

Я кивнул и склонился над картой, а Сесил тем временем подробно объяснял мою задачу.