Текст книги "Драконы войны. Книга 2"

Автор книги: Кристофер Раули

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

56
ГЛАВА

абив животы, драконы почувствовали себя посвежевшими и отдохнувшими, хотя и немного сонными, и теперь легко спускались по ровной дороге.

Релкин механически переставлял ноги, а голова его была полностью забита мыслями об Эйлсе, дочери Ранара. С одной стороны, его огорчало, что она наслушалась диких историй Свейна об экспедиции в Урдх, но с другой стороны, был очевиден ее повышенный интерес к некоему дракониру первого класса из Куоша. Ее глаза во время последнего разговора светились каким-то особенным огнем. Сердце мальчика все еще не могло успокоиться и громко стучало в груди.

Все в ней очаровывало его, начиная от взгляда и заканчивая произношением. Все жители Ваттеля говорили так, будто они только что вышли из глубины веков, но только голос Эйлсы приковывал к себе все его внимание. И потом, она так чудесно выглядела. Просто красавица, хотя и худощавая, широкая в плечах, подбородок выдается вперед, а нос слишком велик, с точки зрения классических канонов. Но у девушки были темно-голубые, яростно-голубые глаза, легко вспыхивающие, как голубые звезды в ночи! В ней было все, что мог бы пожелать молодой человек, подобный Релкину из Куоша.

И только когда Мануэль пристроился рядом и спросил, что он думает о предстоящем сражении, Релкин очнулся и вспомнил, где он и что с ним происходит.

– Тебе не приходило в голову, что никто из нас может и не выжить? Они здорово превышают нас по численности.

Релкин вытянул губы и пожал плечами:

– Их могло быть и больше, но я полагаю, что эти горцы покажут им, что такое по-настоящему сражаться. Если бы ты меня спросил, я мог бы тебе сказать, что они еще злее, чем дикие волки.

– А отчего ты не молишься, как я посмотрю? Все остальные это делают.

Релкин вновь пожал плечами:

– Я не поклонник этих богов. Мне больше по душе старые.

– Если они существуют, тогда, возможно, тебе следует попросить их о помощи.

– Не знаю, как звать их на помощь. Когда они сами тебе помогают, ты просто получаешь лишний счастливый шанс.

Мануэль улыбнулся:

– За последние несколько месяцев у тебя было много таких шансов.

– Когда старина Каймо помогал мне, тогда мне ужасно везло.

– Так ты не боишься?

– А ты что – первый раз в большом сражении?

Мануэль слегка поник головой:

– Да.

Он был старше Релкина и хорошо образован, но знал, что Релкин видел больше сражений за три года службы в легионе, чем многие люди – за целых десять лет.

– Мануэль, сколько бы раз ты ни был в сражениях, всегда есть вероятность, что на этот раз ты не уцелеешь. Знаешь ли ты, какие самые серьезные раны может получить драконир?

Мануэль взглянул на него, и в глазах у него внезапно промелькнул огонь:

– Конечно, на меня может наступить дракон.

Релкин кивнул:

– Правильно, и ты можешь забыть весь этот вздор о славе и чести, который в тебя впихивали в академии. Сражение – это просто состояние страха и ярости, которые все повторяются и повторяются столько, сколько ты можешь это вынести. Сражаться – это значит: ты, я, драконы и все остальные в эскадроне. Это все мы, это сражающийся Стодевятый. Только мы. Мы видели много боев и попадали в разные переделки, но мы всегда возвращались. Никто не сможет победить нас, понимаешь?

– Понимаю.

Релкин видел: теперь Мануэль будет драться, понимая, что стал частью целого – Стодевятого драконьего эскадрона.

Верным было и то, что Релкин рассматривал предстоящую битву слегка отстраненно, в чем было и некоторое любопытное смирение для военного. После битвы при Селпелангуме любая другая должна казаться незначительной. После осады в Урдхе любые передряги воспринимаются относительно спокойно.

И кроме того, парень знал, что должен выжить, потому что его «судьба» ждет его на востоке, в Арнейсе.

Более того, в его маленьком подразделении царил высокий боевой дух. Даже несмотря на то, что врагов было в пять раз больше, эскадрон буквально излучал яростную энергию. Драконы, которых впервые за много дней хорошо накормили, просто кипели и были готовы к схватке с любым врагом. И Релкин знал, что впечатления его не обманывают.

И еще были жители Ваттеля, члены клана, сыгравшего важную роль в истории войн, несколько тысяч молодых людей, которых вел самый великий из старых воинов.

В это время всадники на маленьких горных пони мчались во все уголки Ваттеля, призывая всех мужчин старше пятнадцати лет, послужить в Фирде Ваттеля.

Мануэль отстал и шел теперь за Пурпурно-Зеленым. Релкин попытался мысленно вернуться к Эйлсе, дочери Ранара, но прежний душевный подъем куда-то пропал, некий неприятный голос вторгся в его мечты. Это был голос реальности, и он говорил ему, что нечего быть настолько глупым, чтобы мечтать о дочери вождя клана, что она не выберет сироту-драконопаса ни в любовники, ни в мужья.

Подобные мысли заставили его вспомнить еще раз о Миренсве Зудейна. Там тоже все кончилось тем, что сердце его было разбито, а его чувства растоптаны.

Количество «если» росло на глазах. Если бы только он мог поговорить с ней наедине! В ее глазах было какое-то особенное выражение. Она не могла его обмануть.

Или могла? Девушки всегда были способны на самые удивительные обманы.

Но он же видел выражение глаз Эйлсы. Она явно заинтересовалась им. А что если причиной ее интереса было только вранье Свейна? Она подумала, что Релкин – какой-то герой. И если она узнает правду, разве это не конец всего?

Все это было «если». «Если» наслаивалось на «если». Мальчик потряс головой, чтобы освободиться от этих мыслей, и впервые за многие мили пути посмотрел вокруг.

Дорога шла вниз по крутому спуску. Справа высился покрытый травой вал, слева тянулся каньон, на дне которого бурлила между камнями вода.

Драконы шли рядом – большие создания, предназначенные для убийства. У каждого на плече висел меч, рукоятка которого поднималась над загривком подобно странному гребню. Их щиты также были укреплены на плечах, придавая драконам вид какого-то странного животного, вроде гигантской черепахи. Релкин пожал плечами: чему суждено быть, то и будет. Есть Эйлса, дочь Ранара, или нет ее, но его судьба уже начертана богами.

Воины свернули у заводи Вислинг, затем пересекли небольшую речку Нисс в усеянном валунами каньоне и продолжили спуск, пока не вошли в лес, где вперемежку росли дубы и сосны.

Приблизительно в это же время до них стал доноситься неясный шум. Они продолжали двигаться по лесной чаще, среди зарослей папоротника и вьющихся растений. Шум впереди становился все сильнее, уже можно было различить отдельные звуки.

Ревели трубы, слышались дробь барабанов и постоянный хор голосов.

Вождь клана Ранар уже принял решение:

– Рассредоточимся по фронту. По сто человек в каждом ряду. А затем вперед и как можно тише.

Они перестроились и двинулись вперед, перепрыгивая через кочки и стремясь выйти на звуки боя.

Драконопасы передвинули поудобнее свои колчаны и вытащили первую связку стрел для своих хитроумных маленьких арбалетов. Горцы тоже приготовили оружие. Только драконы выжидали и, не обнажая мечей, спокойно шли по направлению к полю сражения.

Когда они приблизились еще, стали явственно слышны стук стали о сталь, вопли людей и лошадей и тот глухой рокочущий звук, который для всех, кто уже слышал его раньше, означал атаку разъяренных троллей.

Воины Фирда поспешили вперед, пробираясь между деревьями, десятью рядами по сто человек в каждом и с драконами в центре. Вскоре стало видно, что происходит впереди. Наскоро сделанная баррикада из упавших деревьев и валунов перерезала дорогу в ее самом узком месте, там, где в ста метрах от озера обрывались отроги Бека, справа от Гвоздичной долины.

Перед баррикадой в лесу было полно бесов и людей. Заунывные звуки рогов и резкие голоса гнали бесов вперед на баррикаду, чтобы схватиться с ее измученными защитниками. Среди толпы бесов были заметны тролли, которые небольшими группами лезли на гребень стены и дружно наваливались на драконов. Драконов было очень мало, и их сильно теснили.

Не доходя двух сотен ярдов до побоища, вождь Ранар подозвал к себе дочь. Он взял ее руки в свои:

– Эйлса, я хотел бы, чтобы ты ушла отсюда. Это сражение не для молодых женщин.

– Я не уйду, отец. Мое место вместе с кланом. И я могу сражаться вместе с остальными.

– Подумай о своей матери.

– Моя мать сказала бы то же самое. Я здесь, а нам важна каждая рука, способная держать меч. Я буду сражаться.

Ранар вздохнул. Он хорошо знал свою гордую дочь и знал, что она ответит.

– Дочь моя, если мы больше не встретимся, знай, что я люблю тебя и считаю прекрасной и совершенной, готовой стать моей наследницей.

Еще какой-то миг они оставались в том же положении, а затем надели шлемы, обнажили мечи и приготовились к отчаянной схватке.

Ранар отдал воинству клана Ваттель приказ атаковать. Воины молча побежали между деревьев, заходя прямо в тыл и на фланги врага. Их заметили только тогда, когда они были всего в сотне футов. В тот же момент трубы Ваттеля ожили и протрубили яростный боевой призыв, который волнами пронесся между деревьями и даже заглушил звуки сражения.

А затем горцы Ваттеля обрушились на испуганную толпу бесов. Впереди шли драконы, вращающие над головами свои ужасные мечи. Через несколько секунд началось мрачное побоище, и сотни бесов пали под ударами клинков. Бесы и тролли повернули назад, их воодушевление улетучилось, едва их атаковали с тыла. Им казалось, что наступает великая армия обозленных воинов, которых подгоняют безумные, кружащие голову, ни на что не похожие звуки.

Люди, которые командовали бесами, в панике побросав свои девятихвостые бичи, а затем и мечи, бежали. Им вслед ударили арбалетные стрелы, и люди в черном начали падать со своих лошадей.

Тролли попытались развернуться и отразить эту новую угрозу. Экатор со свистом взрезал воздух, и вот уже тролль, разваленный надвое, покатился по земле. Пурпурно-Зеленый врубился в большую группу пурпурно-черных троллей с топорами и стал крушить щитом их головы и кромсать своим добрым заслуженным мечом конечности и торсы.

Релкин бросился мимо горцев, которые стаскивали вражеских солдат с их лошадей, перерезали глотки и подбирали упавшие мечи. Альсебра попала в толпу бесов, бегущих от сражения на баррикаде, и ее меч Андаунт летал над их головами, нанося сокрушительные удары.

Измученные люди и драконы на баррикадах поднялись и, подбадриваемые звуком труб легиона, бросились преследовать отступающих.

Это довершило разгром. Бесы удирали в панике, бежали, теряя всякое представление о том, что надо делать. Их офицеры тоже были вынуждены бежать, чтобы спасти свою жизнь, а тролли, оставшиеся без руководства, потеряли мужество и пустились наутек.

Но все они были плохими бегунами, и вскоре драконы догнали их и повергли. Троллей преследовали на протяжении примерно мили, дюжина или больше отрубленных голов раскатились среди корней и камней.

Затем, утомленные, победители замедлили преследование и вернулись к баррикаде.

Капитан Идс подъехал к вождю клана Ранару:

– Благодарю вас, сэр, от себя лично и от имени моих людей и драконов. Ваш приход был более чем кстати, потому что если бы они сражались с нами дальше, мы бы отступили. Сознаюсь, что мы уже полностью исчерпали свои силы.

– Вы храбро сражались, капитан, и я поздравляю вас с тем, что вы сделали. Теперь ваши люди вне опасности.

Затравленное выражение глаз Идса показало, что он не верит этому:

– Враг перегруппируется, сэр. Они вернутся. Они не могут оставить нас. Им нужны женщины.

Вождь кивнул:

– Я ожидал этого. Я созвал Фирд. У нас будет стена щитов в три тысячи человек, не считая этого войска. С вашими людьми получится в общей сложности четыре с половиной тысячи человек да еще драконы, чтобы сдерживать троллей.

Идс глубоко вздохнул:

– Это хорошие новости. Но люди очень ослаблены. И мои солдаты нуждаются в отдыхе. К тому же они голодны. Вот уже несколько дней, как для них не готовили пищу.

– Сейчас мы отойдем к ущелью. Мы заставим их принять бой в самом узком месте Гвоздичной долины, где ее легко будет удерживать. Тогда мы посмотрим, не затупилась ли еще сталь Ваттеля. Или мы победим врага, или же потерпим поражение, и тогда дни нашего клана окончатся на холмах Бека.

57
ГЛАВА

мятение, последовавшее за внезапной атакой горцев на правый фланг и тыл врага, было столь сильным, что следующие два дня воинов капитана Идса беспокоила только багутская кавалерия. Но и действия кочевников были нерешительными, им не нравилась узость ущелья и близкое соседство многочисленных больших газаков, от которых они уже столько натерпелись.

Затем начались проливные дожди, поскольку шторм, пришедший из далекого Урдха, перебросил муссоны через Мальгунский хребет в Кенор. Ливень продолжался всю ночь и почти весь следующий день. Он серьезно затруднил врагу преследование, задерживая бесов потоками воды и грязи, а также охлаждая кровь троллей, что делало их медлительными и раздражительными.

Все это драгоценное время войско Ваттеля пополнялось явившимися из отдаленных поселений людьми, готовыми выполнить свой долг Фирда. Кроме того, горцы приносили с собой дополнительное оружие, которое с большой охотой разбирали беженцы, восстановившие свои силы благодаря двум дням и ночи отдыха и хорошей пище. Беженцы спали в пещерах и палатках, под надежной охраной – в первый раз с тех пор, как они бросили свои дома и вынуждены были пуститься в многонедельные скитания. Многие из них решили присоединиться к отряду защитников.

Идс вначале был не уверен, стоит ли ему принимать этих новых людей. К тому же и среди беженок и жен местных поселенцев нашлись такие, кто хотел взять в руки меч и щит. Идс не думал, что это желание продиктовано здравым рассудком. Само присутствие женщин возбуждало в бесах похоть и ярость. Кроме того, капитан считал, что и легионеры встретят женщин с неохотой. В легионе строевую службу всегда несли только мужчины.

К нему пришла депутация от поселенцев. Ее возглавляли Хоппер Рибоди и фермер Бессон. Чванливый Турстуран Генвер отсутствовал. Зеленый кожаный костюм Рибоди был грязен и оборван, его сапоги сношены. Бессон растерял весь свой жир, и тело его стало по-юношески подтянутым. У обоих были мечи и кинжалы.

Они представляли сто одиннадцать фермеров-мужчин, которые хотели стать в строй или быть чем-либо полезными. Двадцать пять из них были ветеранами легиона и имели собственное оружие, хотя и без тяжелых пик. Кроме того, прибыло девять местных женщин из всех слоев общества, и они тоже хотели быть полезными.

Идса они весьма озадачили. Он выслушал их требования, пообещал дать ответ через час и отправился совещаться со своими офицерами. Дефт и Ретинер были против присутствия женщин. Это плохо подействует на мужчин. Командир эскадрона Таррент также возражал. «Женщин не должно быть в строю», – вот и все, что он мог сказать по этому поводу.

Подошел Стартер. Старший лучник тоже не был в восхищении от неожиданных добровольцев, но высказал великолепное предложение:

– Возьмите их на службу и используйте как посыльных.

– Конечно! – воскликнул Идс. – Почему же я не подумал об этом!

Стартер рассмеялся:

– Может быть потому, что вы как следует не спали дней десять или больше. Мужчина устает от постоянных сражений.

– Возможно, вы правы. К несчастью, их нам предстоит еще много.

– Получили вы хоть какие-то известия из форта Далхаузи?

– От них нет никаких сообщений. Я предполагаю самое худшее. Враг прорвался через перевал Высокий. Он вошел в Арнейс, и теперь его надо разгромить там.

Поселенцам раздали оружие, в том числе и девяти женщинам: легкие мечи, копья и ножи, а также луки для троих, которые умели хорошо стрелять. Идс приказал им выбрать двух капралов и организовать группу посыльных. Их задачей будет – быстро передвигаться вдоль фронта, который перекроет Гвоздичную долину по всей ширине.

Из наваленных деревьев и камней соорудили добротную баррикаду, за которой заняли позиции арбалетчики.

Стодевятый и Шестьдесятшестой эскадроны рассредоточились вдоль баррикады. Каждый дракон построил для себя платформу из толстых стволов позади баррикады. Это позволяло драконам без труда взбираться на баррикаду и сбрасывать каждого, кто появится на гребне.

Между драконами расположились люди из Фирда Ваттеля, вооруженные мечами, копьями и щитами. За ними была позиция кенорских лучников. Рядом с драконами находились драконопасы. За первой линией стояли солдаты, готовые оказать поддержку везде, где это будет необходимо. За ними был резерв Фирда.

Драконы чувствовали себя странно. Они отдохнули, были хорошо накормлены, и все же в воздухе носилась, пожалуй, обреченность. Они не вступали в разговоры и были необычно тихими. Ночью на небосводе высоко над луной встала звезда Зебулпатор. Это положение звезды считалось очень скверным, приносящим несчастье. Все виверны поддались ее влиянию, и даже Пурпурно-Зеленый, который вначале сопротивлялся, все-таки попал под него. Гигантские звери стояли совершенно неподвижно, в задумчивом молчании, прислушиваясь к звукам вражеского войска внизу, на дне Гвоздичной долины.

Драконопасы были подвержены такому же суеверному ужасу, но это не сковывало их языки.

– Я слышал, что это проклятое время, если красная звезда стоит над луной, – говорил Свейн более молодым парням. Маленький Джак тотчас превратился в комок нервов. Таррент уже выговорил ему за то, что он в рассеянности не застегнул крепление ножен Распа.

Релкин деловито оглядывал новые древки для стрел, которые получил от горцев. Это были хорошие древки, но, чтобы стрелять из кунфшонского арбалета, перья нужно было переставить повыше. Пока он трудился, вставляя новые перья в более высокие надрезы на древках, он бормотал полузабытые молитвы старине Каймо, богу удачи старых добрых времен.

Слышал его Каймо или нет, Релкин сказать не мог. Его по-прежнему смущала видимая бессмысленность молитв вообще. Ведь даже если они победят в этом сражении и доживут до зрелых лет, как может человек быть уверен, что это случилось благодаря вмешательству бога в ход событий? Было так много моментов, когда все решал случай, что учесть их было невозможно. Как если бы человек постоянно бросал кости в закрытой корзине. Если на них не смотреть, то как можно увидеть выпавшее число. Могут ли даже боги знать будущее? Как могут они изменить исход битвы с ее бесчисленными компонентами?

Абсурдность всего этого дошла до него внезапно. Если они выиграют предстоящее сражение, кто в действительности будет тому причиной? Каймо был воплощением удачи. Может ли удача быть столь большой, чтобы повлиять на судьбу маленького драконопаса? И если ему предназначено судьбою попасть в Арнейс, то как это сражение могло окончиться чем-нибудь иным, кроме победы?

Можно ли отделить удачу от судьбы? Могут ли они быть в конфликте друг с другом? Боролись ли старые боги с Великой Матерью по этому поводу?

Голова Релкина закружилась.

Он взглянул наверх и увидел двух девушек из клана Ваттель, их светлые волосы трудно было не заметить. Они шли вдоль линии войск, сопровождаемые двумя лейтенантами из Триста двадцать второй центурии, Аптено и Боксеном.

Мальчишка забыл о своих заботах, счастье, Каймо, судьбе, высоких эльфах и обо всем остальном, стараясь лишь не пялиться на Эйлсу, дочь Ранара, как молодой теленок. Он почувствовал странную застенчивость, которая опустилась на него подобно туману. Нельзя было пошевелить ни одним мускулом, потому что если она посмотрит на него, то поймет, что он знает о ее присутствии, но не показывает этого. Такое беспокойство было чем-то новым для Релкина из Куоша. Он не сразу вспомнил, что умеет дышать. Юный драконопас перевел взгляд, пытаясь сосредоточиться на оперении стрелы, и сделал новый надрез на ее древке. Перо не пожелало лезть в паз. Он умел проделывать эту операцию даже в полусне, но сейчас руки не слушались.

Несколько мгновений он еще мучился, но затем инстинкт взял верх и дело пошло, перо встало на место, он обмотал его нитью, смазал клеем из горшка, который стоял рядом с его локтем, и как следует завязал. И все это за какие-то секунды.

Релкин с облегчением вздохнул. По крайней мере его мышцы, кажется, знали, что делать, даже если голова по какой-то дикой причине не могла их контролировать.

Он поднял голову. Девушки стояли здесь, рядом с ним, рядом с тем местом, где он работал, склонившись над стволом поваленного дерева.

Эйлса и Сильва выглядели так, будто спешили. Свейн подскочил к ним со своего места возле молчаливого Влока, Сильва с улыбкой обернулась к драконопасу. Они радостно заговорили.

Релкин понял, что не может вымолвить ни слова. Смущение мешало ему думать, не то что разговаривать. Он заметил как во сне, что у лейтенантов Аптено и Боксена весьма недовольный вид.

Эйлса, казалось, не обращала на них внимания и просто улыбнулась Релкину.

Он почувствовал, что язык прирос к небу. Мануэль присоединился к Свейну и Сильве. Пурпурно-Зеленый бросил злой взгляд вокруг себя, затем фыркнул и пошевелил крыльями.

– Привет, драконир Релкин, – сказала Эйлса, – Ваш язык проглотила кошка?

Релкин проглотил слюну и пришел в себя:

– Добро пожаловать, гм, добро пожаловать в нашу часть, Эйлса, дочь Ранара.

– Привет и вашему дракону.

Базил, стоявший перед ними, внимательно следил за баррикадой и не отвечал. Он не слышал людских голосов вокруг себя. Он вслушивался только в звуки, доносившиеся снизу, с позиции врага.

Релкин пожал плечами:

– Боюсь, что он не желает нас слушать. Красная звезда стоит высоко, луна прошла ниже ее прошлой ночью. С этого момента все драконы несколько не в себе. Это случается каждый год, но они рассматривают случившееся как зловещее предзнаменование.

– Разве это может быть правдой?

– По драконьим представлениям – да.

– Вы верите в плохие предзнаменования?

– Не знаю. Я думаю, что я и сам, похоже, родился при плохих предзнаменованиях, если, конечно, это произошло не в клане Ваттель.

Она наклонила голову:

– Почему вы так сказали?

– Если бы я родился в клане Ваттель, я мог бы удостоиться чести ухаживать за Эйлсой, дочерью Ранара. Если бы я не был сиротой, конечно. Куча всяких «если», полагаю, – он пожал плечами.

Она рассмеялась легким смехом, по-настоящему довольная, а затем вновь стала серьезной:

– Прошу прощения, я смеюсь не над тем, что вы сирота, поверьте.

Лейтенант Аптено кашлянул. Она мигнула. И только.

– Что вы делаете? – она показала на стрелы.

– Я меняю оперение, для кунфшонского арбалета требуются не совсем обычные стрелы.

– Вы прекрасно делаете это, – сказала она восхищенно.

Релкин уже полностью пришел в себя. Эйлса говорила по-дружески.

Она не проявляла никакого желания идти дальше и не обращала особого внимания на лейтенанта Аптено, несмотря на все его попытки.

Аптено обозлился:

– Возможно, нам следует продолжить путь, у нас есть для осмотра и другие позиции.

Эйлса оглянулась. На лбу ее появилась легкая морщинка. Релкин видел, с какой яростью смотрит на него лейтенант. Назревали неприятности. Выставить лейтенанта отсюда? Это грозило серьезными осложнениями в будущем, но невозможно было не постараться задержать здесь Эйлсу как можно дольше. Аптено был на грани взрыва, когда внезапно раздался властный, с сильным горским акцентом голос. На позиции появился вождь клана Ранар, его сопровождали капитан Идс и сержант Квертин.

Лейтенант вытянулся по стойке «смирно», то же самое проделали Релкин и Свейн. Ранар поднял в ответ сжатый правый кулак, затем повернулся к Идсу:

– Капитан Идс, я хочу представить вам мою дочь Эйлсу. В этом году ей исполнится семнадцать лет.

Идс был поражен дикой красотой горянки.

– Для меня большая честь познакомиться с вами, – сказал он. – Я должен поблагодарить вас и ваших друзей из клана от имени всех моих солдат и беженцев. Ваши люди пришли очень кстати.

Взгляд Идса упал на Релкина.

– Мне следовало бы знать заранее, что это драконир Релкин. Я должен принести ему свою благодарность. Вашими действиями и дипломатическим искусством, – Идс улыбался, – вы помогли нам выиграть сражение.

– Драконир Свейн тоже был там, сэр.

Идс кивнул Свейну, который раздулся от гордости.

Затем капитан вежливо представил Релкина и Свейна вождю клана и упомянул, что Релкин участвовал в зимней кампании против Теитола.

Клан Ваттель сохранил мрачные воспоминания о набегах Теитола. Ранар поднял брови:

– Так вы сражались с ними, с дикими?

– Да, сэр, это была наша первая кампания. Мы были при заставе Элгома.

– Да-да, мы слышали об этом сражении. В самой середине зимы. Это была успешная кампания.

– Да, сэр.

– А прошлым летом в Урдхе вы сражались оба?

– Так точно, сэр.

– Этот опыт сослужит хорошую службу вам, я полагаю, в грядущих испытаниях, – Ранар слегка повернулся к Эйлсе. – Вы встретили мою дочь, а она вас, как я вижу, – он сжал губы. Дочь упорно отводила глаза. На короткий момент это, казалось, позабавило его, затем его пронизывающий взгляд упал на Релкина-сироту.

Релкин выдержал этот взгляд, такой же тяжелый, как взгляд Рибелы, Королевы Мышей, но не струсил. Ему нечего было скрывать, даже явную влюбленность в Эйлсу.

– Опытный молодой проказник-сирота, у которого нет семьи, но есть дракон, – Ранар широко улыбнулся, говоря это. – Я доверяю тебе, ты мне нравишься, – вождь клана пожал руки Свейну и Релкину.

Капитан Идс в это время наставлял своих лейтенантов:

– Давайте, господа, я хочу, чтобы Триста двадцать вторая сменилась раньше, чем по расписанию.

Лейтенанты удалились, попросив извинения у Эйлсы, которая рассеянно кивнула.

Ранар отвел от Релкина свой пронзительный взгляд. Славный юноша, хотя в нем есть что-то жесткое, вероятно, от боевого опыта. И дочь заинтересовалась им, это ясно как день. Вождь с некоторым удивлением осознал, что не особенно противится. Эйлса была дочерью своей матери, она делала все, что хотела, и до этого случая мало обращала внимания на молодых людей. К счастью, это был одаренный и разумный большую часть времени ребенок. Что же до юноши – ну что ж, Ранар ожидал, что нечто подобное должно вскоре случиться. Этот драконопас был сиротой и принадлежал легиону. Было хорошо известно, что мораль в среде драконопасов очень высока.

Сказав еще несколько слов, Ранар продолжил обход частей, знакомясь с людьми и проверяя позиции.

Релкин встряхнул головой в полном изумлении. Произошло то, что сделало его совершенно счастливым. Его и Свейна оставили одних с Эйлсой и Сильвой.

Некоторое короткое замешательство было вызвано тем, что Эйлса упомянула, что для нее это первое сражение. Релкин был в ужасе:

– Вы хотите сказать, что вы собираетесь сражаться?

– Я здесь, и я буду сражаться вместе с моим кланом.

Ее твердый маленький подбородок был упрямо выставлен вперед.

– Бесы бросятся на вас с пеной у рта. Вы знаете, что вас ждет, если они вас схватят!

– Они никогда не схватят Эйлсу, дочь Ранара!

Релкин почувствовал, что в ней растет сопротивление его мольбам. Он уступил:

– Прошу прощения, я требую слишком многого. Но я отдам свою жизнь, чтобы уберечь вас от беды. Я знаю это, Эйлса, дочь Ранара.

Она улыбнулась:

– Я не знала, что драконопасы так быстро влюбляются. Мы едва знакомы, а вы уже готовы умереть за меня. Даже юноши моего клана не так быстры.

Он почувствовал, что покраснел. Чтобы скрыть свое смущение, он спросил первое, что пришло ему на ум:

– Какой будет ваша жизнь, мисс Эйлса, если мы переживем это сражение?

Лицо ее затуманилось.

– Я когда-нибудь выйду замуж, вероятно, за одного из сыновей наших вождей; скорее всего, за Эдона Норвата.

Она явно не радовалась этой перспективе. Юноша рискнул уточнить:

– Вы пойдете замуж против вашей воли?

– Да, так будет. Мои желания неважны в подобных делах. Это будет сделано, чтобы объединить клан.

Релкин был потрясен:

– Разве это не противоречит «Благу Кунфшона»?

В глазах ее появилась боль.

– Ваше «Благо» неприменимо в клане Ваттель. Корни Ваттеля уходят глубоко в историю, еще до того, как ведьмы пришли в Аргонат. Наши законы старше, чем ваши. Это мне объясняли много раз.

– Но все же клан Ваттель принадлежит Империи?

– Да, но мы соблюдаем наши древние обычаи.

– Извините меня, но я думаю, что эта мысль не приносит вам счастья.

Она коротко улыбнулась самой горькой улыбкой.

– Конечно же, я счастлива, о чем вы говорите? – она сменила тему. – Пожалуйста, скажите, а что ждет вас, драконопас?

– Сражения, много сражений, – он взглянул на нее. – И еще – мне сказали, что моя судьба зависит от сада роз в Арнейсе. Поэтому я полагаю, что мы должны выиграть эту битву.

Она наклонила голову, и этот жест заставил остановиться его сердце, или это ему показалось.

– А кто вам сказал, что вы должны быть в Арнейсе? – спросила она.

– Два эльфа.

– Эльфы?

– Это длинная история.

Она засмеялась, и ее смех отозвался дрожью во всем его существе.

– Кажется, у вас целая куча длинных историй, драконир Релкин.

Он ухмыльнулся:

– Можно сказать и так.

– Вы очень странный парень, но вы мне нравитесь. Больше, чем лейтенант Аптено.

Релкин почувствовал, как сердце запрыгало у него в груди:

– Что ж, если мы сможем добраться до Арнейса, тогда Баз и я, мы доживем до конца нашего срока и выйдем в отставку.

– Когда это будет?

– Лет через семь.

– Длинная история…

– Да, но тогда мы пойдем на пенсию и получим землю. Мы сможем стать фермерами.

– Вы останетесь вместе с драконом.

– Я должен. Пока один из нас не умрет, иного пути у нас, драконопасов, нет. Драконы и люди хорошо работают в сельском хозяйстве. Главное – это начать. Как только вы начнете, вы покупаете лошадей, которые нужны для тяжелой работы. А очищать землю, корчевать пни – лучше всего для этого подходят драконы. А где дракону трудно или работа слишком тонкая, тут уж вступает человек.

Эйлса посмотрела на него застенчиво:

– А как вписывается женщина в эту идиллию?

Релкин заговорил серьезно:

– Она должна работать рядом с ним, жить в доме, который они вместе построят, и воспитывать детей, которых они приведут в этот мир.

Она посмотрела на могучего дракона, неподвижно стоящего, точно изваяние из камня, и вспомнила, как он глядел на нее своими блестящими заинтересованными глазами, бесхитростно и спокойно. Как он говорил странным нечеловеческим голосом, произнося странные слова, но это были слова человеческой речи.

Быть женою драконопаса – означало допустить одного из этих чудовищ в свою жизнь. Научиться слушать их чудно звучащую речь, приспособиться к умному животному весом в две с лишним тонны.

На краткий миг она позавидовала такой жизни, далекой от требований высшего слоя общества и семейных традиций. Бродяги войны, которых бросают туда-сюда по всему миру, участники всех и всяческих кампаний – вот кто такие драконопас и его дракон, совершенная военная машина. Когда-то у Эйлсы был пони, но Пиппин не умел говорить, только ржал по-лошадиному, и если уж говорить всю правду, был очень глупым существом. «А драконы едят пони», – внезапно подумала она.