Текст книги "Мик Джаггер. Великий и ужасный"

Автор книги: Кристофер Андерсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Тем не менее следующая остановка вновь вселила уверенность в их сердца. На первый американский концерт в Сан-Бернардино явились пять тысяч поклонников, которые размахивали плакатами, прорывались через полицейские заграждения и лезли на сцену. «Казалось, все как дома», – вспоминал Мик.

Но эйфория длилась недолго. Вдали от побережья публика встречала их холодно, и в залы, рассчитанные на пятнадцать тысяч человек, приходили едва лишь несколько сотен. В Нью-Йорке же их опять приветствовали тысячи молодых людей, заполнивших Седьмую авеню у Карнеги-холла. После концерта, на котором зрителей разогревала нанятая Олдэмом массовка (чтобы «расшевелить ситуацию»), полиция едва сдерживала толпу, помогая «Роллингам» безопасно покинуть зал. На следующий день администрация Карнеги-холла наспех приняла решение впредь не проводить концерты рок-групп.

Дебют в Карнеги-холле, едва не закончившийся погромом, вернул расположение духа Мику, но было уже слишком поздно рассчитывать на большую популярность в США. Как он и предсказывал, без хитов в местных чартах «Роллинги» не смогли освоить такой огромный и разнообразный рынок. Их первый тур по Америке обернулся явным провалом.

Не успел самолет коснуться земли в Хитроу, как Олдэм запланировал провести гастроли в Европе, чтобы вернуть музыкантам уверенность в себе. Пока менеджер рассчитывал каждый следующий шаг с тщательностью полевого командира, Мик, Крисси и Кит решили переехать с общей квартиры в более просторные апартаменты в доме 10А по Холли-Хилл в Хэмпстеде. На этот раз они не попросили Эндрю присоединиться к ним.

У Крисси больше не было причин беспокоиться по поводу отношений Мика с менеджером, но нужно было что-то делать с фанатками, которые преследовали его буквально повсюду. Однажды ночью, когда они занимались любовью, они услышали чье-то хихиканье – оказалось, что в кладовке их спальни спрятались две девушки. Увидев Мика, они спросили, кто такая Крисси, и Мик сказал: «Никто», а затем вытолкал их. Шримптон дала ему пощечину, после чего они вернулись в постель.

Остаток лета «Роллинги» несли хаос по всей Великобритании и Европе. В Белфасте пришлось госпитализировать более пятисот фанатов. В Блэкпуле разбушевавшиеся зрители столкнули со сцены рояль Steinway, разнесли на куски барабаны Уоттса и порвали в клочки красный бархатный занавес. После концерта «Роллингов» в парижском театре «Олимпия» молодые люди бегали по улицам, нападали на посетителей уличных кафе и разбивали витрины.

Как говорил Олдэм, «Мик пробуждал необычайно сильные чувства во многих мужчинах. Секс, ярость, бунт – все это он вытаскивал на поверхность».

Никто, даже сам Мик, не отрицал, что во многих случаях катализатором насилия был он сам. «На сцене меня охватывает странное чувство. Как будто в меня вливается энергия всех зрителей, – объяснял он. – Им что-то нужно от жизни, и они стараются получить это от нас».

«То, что я делаю, это сексуально, – продолжал он, сказав, что на сцене устраивает своего рода стриптиз. – Что на самом деле смущает людей, так это то, что я мужчина, а не женщина». Но тут же поспешил добавить: «Конечно, я не тренируюсь перед зеркалом быть сексуальным, вы же понимаете».

Но именно этим Мик и занимался. Шримптон наблюдала, как Мик часами вертится перед зеркалом в ее спальне. Об этом он не разрешал ей рассказывать никому, и она не рассказывала, как не рассказывала многое и ему – например, что Чарли Уоттс нарушил правило не жениться и втайне обручился со своей давней подружкой Ширли.

Когда же Мик узнал, что Уоттс у него за спиной испортил навязанный образ сексуального «плохого парня», он разозлился не на шутку. Но это было ничто по сравнению со злостью, которую он испытывал к Брайану. «Мик ненавидел Брайана, и было за что», – говорил Фил Мэй. Брайан, казалось, стал питаться одними амфетаминами, запивая их виски «Джэк Дэниелс», регулярно пропускал выступления и, казалось, находил какое-то садистское наслаждение, оскорбляя своих подружек физически и эмоционально. «Брайан был блестящим музыкантом, – добавил Мэй. – Но полным засранцем по жизни».

Мику все чаще приходилось прикрывать «косяки» своего коллеги. Когда одна из бесчисленных любовниц Брайана заявила, что беременна его пятым незаконным ребенком, Мик и Эндрю заплатили ей две тысячи долларов, чтобы она отстала и не требовала отчислений от гонораров, – и ни слова не сказали самому Брайану.

Осенью, когда стало понятно, что их дебютный альбом и два новых сингла – Time Is On My Side(«Время на моей стороне») и It’s All Over Now(«Теперь все кончено») – станут хитами в США, Мик согласился еще раз попытать удачи в Америке и решил, что настало время раскручивать их второй альбом, «12×5».

Главным событием второго тура по Америке стал не концерт на стадионе перед тысячами поклонников, а выступление на «Студио 50» телесети CBS, рассчитанной на четыреста мест. 25 октября 1964 года Rolling Stonesдебютировали в программе «Шоу Эда Салливана», спев Around and Around(«Вокруг да около») и Time Is On My Side(«Время на моей стороне»). Эд Салливан уже вошел в историю современной музыки тем, что показал в своей программе Элвиса, а потом, восемь месяцев спустя, Beatles. Теперь он был в восторге от того, что открывал новые молодые таланты. За кулисами он тряс Мику руку и восхищался тем, что группа произвела большее впечатление на зрителей, чем все другие исполнители, включая Пресли и «Битлов».

На следующий день в CBSначали раздаваться звонки разгневанных родителей, и студию завалили тысячи писем с жалобами. Салливану пришлось как-то реагировать на общественное мнение, и он предпочел дать задний ход. «Я был шокирован, когда увидел их, – сказал он одному журналисту. – Обещаю, они больше никогда не появятся в программе… Я потратил семнадцать лет, чтобы добиться популярности программы, и я не собираюсь разрушить все за несколько недель». (Правда, когда «Роллингов» окончательно признали в Америке, Салливан снова сменил свое мнение и еще пять раз встречал их с распростертыми объятиями.)

Так или иначе, нью-йоркская «модная тусовка» нисколько не сомневалась в оригинальности англичан и сразу же приняла их как своих, едва только группа приземлилась в аэропорту имени Кеннеди. На «Балу модников и рокеров», устроенном в их честь фотографом и владельцем ночного клуба Джерри Шацбергом, Мик впервые встретился в Энди Уорхолом. Джаггер восхищался «Банками супа Кэмпбелл» этого странного блондина и был убежден, что тот станет одним из величайших представителей искусства двадцатого века. Уорхола же поразила уникальная смесь грубоватого, необработанного таланта и загадочного обаяния Джаггера, в котором стирались грани между мужским и женским. Они поддерживали тесные дружеские и профессиональные отношения вплоть до самой смерти Уорхола двадцатью четырьмя годами спустя, и это знакомство Джаггер ценил как одно из самых важных в своей жизни.

Компания Уорхола предложила своим гостям не только гостеприимство. В Англии того времени, даже среди богатых рок-звезд, наркотики еще не были в таком широком употреблении. А тут впервые в жизни Мик с товарищами получили доступ к самым разным запрещенным препаратам. Куда бы «Роллинги» ни приходили, им повсюду щедро предлагали травку, кокаин, ЛСД, амфетамины и даже героин с морфием. Уоттс и Уаймэн, бывший в свои двадцать восемь самым старшим и предусмотрительным в группе, старались соблюдать осторожность. Но Ричардс, Джонс и Олдэм пустились во все тяжкие.

Мик же придерживался среднего пути, хотя временами и не отказывался от чего-нибудь «посильнее». Позже он утверждал, что всегда был кем-то большим, чем просто символом психоделических шестидесятых. Но в реальности наркотики стали важной составляющей его жизни, и это продолжалось несколько десятилетий.

Последнее большое выступление перед возвращением домой состоялось на концерте крупных звезд в зале «Сивик-Аудиториум» в Санта-Монике. Там название группы красовалось выше таких имен, как Марвин Гэй, Смоки Робинсон с группой Miraclesи Beach Boys. Возражал один только Джеймс Браун, который вскоре выпустит свои первые крупные хиты: Papa’s Got a Brand New Bag(«У папаши новенькая сумка») и I Got You (I feel Good)(«Ты моя (Мне хорошо)»). «Я бы пожелал, чтобы ни одна нога Rolling Stonesникогда больше не ступала на американскую землю», – сказал «крестный отец соула».

Однако под конец его так восхитили движения Мика, что он поздравил того за кулисами. Мик в свою очередь перенял несколько фирменных «брауновских» па, хотя ему недоставало гибкости и выучки, чтобы повторить их достаточно точно.

Из Америки Мик привез не только увлечение наркотиками и движения Брауна. Каждый день он писал письма Крисси, но это не мешало ему спать с поклонницами, которые следовали за группой из города в город. В Англию «Роллинги» вернулись, как откровенно заметил Олдэм, «с трипаком – цена сексуальной неразборчивости».

К 1965 году Мик приобрел репутацию анархиста и совратителя молодежи уже в международном масштабе – по большей части благодаря Олдэму, который, помимо прочего, сравнивал «Роллингов» с брутальными героями из скандального романа Энтони Берджесса «Заводной апельсин».

Все это, конечно, делало их только более привлекательными в глазах британской «культурной элиты». «Вдруг стало очень модным показываться в обществе рок-звезд, – вспоминал Брайан Моррис, владелец популярного ночного клуба «Ад-Либ». – Особенно в обществе «Битлов» или «Роллингов». Пожалуй, самой большой популярностью пользовался Мик, поскольку считался самым опасным».

Любопытно, что дверь в мир английской аристократии Мику помог открыть американский актер Дэннис Хоппер. Хоппер разделял увлечение кокаином с владельцем лондонской галереи Робертом Фрейзером, имевшим большие связи в обществе. Именно Хоппер познакомил Джаггера с Фрейзером.

Фрейзер в свою очередь познакомил Джаггера со своим товарищем по Итону Кристофером Гиббсом, антикваром из Челси. Именно Гиббс ввел моду на марокканские узоры, ковры, подушки, медные лампы и подставки, придавшие «хипповскому» стилю, ставшему впоследствии классическим, этнический антураж. Мик мечтал попасть в высшее общество еще со времен детства в Дартфорде, и Гиббс охотно сыграл роль Пигмалиона для этой Галатеи. «Я здесь, чтобы научиться быть джентльменом», – признался Мик шепотом Майклу Фишу, ведущему модельеру мужской одежды, на одном из элитных вечеров Гиббса.

Это было нелегко. Когда Мик не ужинал с нужными людьми в изысканно обставленной квартире Гиббса на Чейни-Уок, он играл роль неисправимого хулигана вместе со своими товарищами по группе. Однажды музыканты возвращались с поздно закончившегося концерта на черном «Даймлере» Джаггера и заехали на заправку в Восточном Лондоне, где захотели воспользоваться туалетом. Служащий заправки, узнав в них возмутителей спокойствия, отказался дать ключи, и, пока остальные ругались, Мик спокойно облегчился прямо на стену заправки. Увидев это, Кит с Биллом Уаймэном последовали его примеру. После этого случая в прессе целых три месяца выходили статьи с гневными заголовками, а «Роллингов» обвинили в оскорбительном поведении и приговорили каждого к выплате штрафа в пять фунтов стерлингов. Как вынес вердикт судья: «Вы повинны в поведении, не подобающем молодому джентльмену». Именно так, слово в слово.

К тому времени, когда группа, которую иногда на афишах указывали как «Мик Джаггер и „Роллинг стоунз“», решила провести очередной тур по Америке в апреле 1965 года, было понятно, кого больше всего хочет видеть публика. Уж точно не Брайана Джонса. Мик, кстати сказать, ни разу не пропустил ни одного выступления, тогда как основатель группы уже серьезно пристрастился к амфетамину и все чаще исчезал с концертов.

«Брайан обладал трудным характером, был унылым, скверным в общении», – вспоминал фотограф Джеред Манковиц, который тогда оформлял альбом Rolling Stonesи близко сошелся с музыкантами. Как утверждал Манковиц, Джонсу «нравилось смотреть, как страдают другие». И, скорее всего, доставлять им страдания. Брайан иногда избивал девушек, которых подбирал на улицах, и его жестокое поведение коробило даже Мика, который сам не отличался особой любезностью по отношению к женскому полу. Однажды Брайан жестоко поколотил одну шестнадцатилетнюю поклонницу из числа тех, что ездили за ними по концертам, и остальные «Роллинги» с разрешения Джаггера набросились на самого Брайана, в результате чего тот попал в больницу с двумя переломанными ребрами.

Если у Мика оставались сомнения по поводу их способности завоевать сложный американский рынок, то они развеялись после выхода хитов 1965 года, таких как The Last Time(«Последний раз»), Play with Fire(«Играешь с огнем»), The Heart of Stone(«Каменное сердце») и Get Off of My Cloud(«Слезай с моего облака»).

Но все они не шли ни в какое сравнение с композицией 1965 года, которую многие до сих пор считают величайшей рок-песней всех времен. Мелодию песни Satisfaction(«Удовлетворение») Кит услышал во сне 9 мая, когда он спал в своей квартире на Карлтон-Хилл в Сент-Джонс-Вуд. Он проснулся, схватил гитару и записал рифф. Потом бросил медиатор и снова заснул.

На следующее утро Ричардс, который обильно поглощал кокаин с амфетаминами, чтобы подольше бодрствовать, проснулся и ничего не вспомнил. Но заметил, что в его портативном магнитофоне Philipsторчит новая кассета, промотавшаяся до конца. «Я перемотал ее на начало, и там была записана Satisfaction», – вспоминал Кит. Песня и еще сорок минут храпа.

Через несколько дней «Роллинги» работали над новым материалом в Клируотере, во Флориде. Как тогда у них было принято, Ричардс дал Мику мелодию и предложил тему для импровизации. «Слова к мелодии такие: „Не приходит удовлетворение“, – вспоминал Кит. – Это было всего лишь рабочее название. С таким же успехом это могло быть и что-нибудь вроде „Тетя Милли прищемила левую сиську в гладилке“. Я думал, что это всего лишь песня, чтобы заполнить место на альбоме. Я не думал, что она будет коммерчески успешной и станет синглом».

Мик сидел на кровати в гостиничном номере и изливал в музыке свои жалобы на дорогу. Несколько дней спустя группа записала акустическую версию Satisfactionв чикагской студии «Чесс-Студиос», а позже в Лос-Анджелесе, на студии RCA, где был использован классический фуззовый искажатель фирмы «Гибсон».

Мик и Кит все еще продолжали работать над песней и совершенствовать ее – по крайней мере, им так казалось, – когда они ехали по Миннесоте и вдруг услышали ее по радио. Оказалось, что Олдэм, никого не спросив, выпустил ее как сингл, и за десять дней он стал хитом номер один в США. «Сначала я обиделся, – сказал Ричардс. – Мне тогда казалось, что это просто набросок. Будь по-моему, Satisfactionтак никогда бы и не выпустили». Но, к счастью для всех, песня увидела свет.

Satisfactionзанимала первую строчку хит-парадов уже с месяц, когда кто-то вдруг разглядел в одной из строчек неприличный подтекст: «Baby, better come back / may be next week / ‘cause you see I’m on / a loosing streak»(«Детка, приходи лучше через недельку, потому что у меня, видишь ли, сейчас черная полоса») [3]3
  Словосочетание «loosing streak»– «проигрышная» или «черная полоса» – на британском сленге того времени означало еще и «месячные», хотя сейчас многие даже англоязычные слушатели этого не понимают. – Примеч. пер.


[Закрыть]. Намека на менструацию оказалось достаточно, чтобы песню запретили проигрывать в некоторых районах страны, а в других эти слова просто заглушали. В любом случае Мик пришел в полный восторг от общественного негодования, к которому он как раз и стремился все это время.

Известие же о том, что Маргарита Фейтфул беременна и в мае вышла замуж за отца своего ребенка, Джона Данбара, порадовало его гораздо меньше – к тому времени в Мике уже успели пробудиться к ней кое-какие чувства. Он постарался отогнать от себя неприятные мысли, пригласив двух танцовщиц из популярного американского телешоу «Тусовка!» в свой номер отеля «Амбассадор», оформленный в розовых тонах. Своему давнему приятелю Родни Бингенхеймеру он рассказывал, что «вечеринка была буйной – матрасы валяются на полу, стены трясутся, невероятная ночь». Позже одна из женщин, с которыми в ту ночь спал Джаггер, стала ведущим хореографом и сама записала популярный хит. Другая подалась в киноактрисы и даже была претендентом на «Оскар».

Тем временем в Англии четверка «Битлов» попала в список лиц, которых должны были наградить по случаю дня рождения королевы, и все они стали кавалерами Превосходнейшего ордена Британской империи. Но если кто теперь и вращался легко и непринужденно среди титулованных аристократов, то это был Мик.

На вечере по случаю шестнадцатилетия леди Виктории Ормсби-Гор, дочери бывшего британского посла в США сэра Дэвида Ормсби-Гора, Мик познакомился с самой титулованной аристократкой страны. Когда принцесса Маргарет, облаченная в одно из своих типичных платьев с глубоким декольте, взмахом руки предложила ему подойти к ее столику, Мик тут же вскочил, оставив позади недовольную Крисси.

Шримптон волновалась не зря. Маргарет тогда еще не развелась с лордом Сноудоном, но уже печально прославилась своими связями с молодыми людьми. «Они определенно флиртовали, – вспоминала леди Эльза Боукер, жена сэра Джеймса Боукера, посла Великобритании в Австрии и Бирме. – Тогда принцессе Маргарет было слегка за тридцать, и она была довольно привлекательной. И, как всем известно, ее интересовали мужчины помоложе».

Перед смесью грубой сексуальности и поразительного умения сыграть идеального английского джентльмена – в обществе аристократов он забывал об акценте кокни и старался разговаривать в немного шепелявой манере представителей высшего класса – не могли устоять даже члены королевской фамилии. Принцесса Маргарет и Мик «постоянно беседовали по телефону, – говорил один из придворных, – и она приглашала его на светские мероприятия. Как и многие другие женщины, она находила его сексуальным и захватывающим. По тому, как они вместе смеялись, танцевали, как она клала руку на его колено и, словно школьница, хихикала, выслушивая его истории, можно было подумать, что между ними что-то есть».

Сестру принцессы Маргарет, то есть саму королеву, это, разумеется, нисколько не радовало. «Она терпела Beatles, потому что они были гладко выбриты и даже милы – по крайней мере, так они выглядели в то время, – говорил Гарольд Брукс-Бейкер, издатель справочника «Книга пэров Берка», посвященного членам королевской семьи и аристократам. Но Роллинги – это совсем другое дело. И принцесса Маргарет внесла свой немалый вклад в создание их скандальной репутации. Королеве еще не хватало, чтобы ее сестра сбежала с Миком Джаггером!»

У Крисси были примерно такие же мысли, и она дала понять об этом Мику. После очередной потасовки – Шримптон оставила заметный шрам на лице Мика одним из подаренных им обручальных колец с бриллиантом (всего их было пять) – они решили пожениться осенью 1965 года, после того как «Роллинги» вернутся из своего четвертого американского тура.

Но перед тем, как отправляться в Америку, предстояло еще принять несколько решений делового характера. На двадцать второй день рождения Мика музыканты познакомились с нью-йоркским менеджером Алленом Клейном, решившим податься в шоу-бизнес из бухгалтеров и разработавшим план по выводу группы Rolling Stonesна новый уровень. Помимо всего прочего, он подразумевал выбивание каждого пенни, который им задолжали звукозаписывающие компании и агенты.

Пухловатый Клейн действительно выглядел как человек, умеющий выполнять свои обещания. Как утверждала Стефани Блустоун, занимавшаяся финансовыми отчетами «Роллингов», Клейн всегда имел при себе пистолет и расхаживал по офису с бутылкой шотландского виски в руке. «Аллен Клейн был ужасным, ужасным человеком, – вспоминала она. – Грязным, толстым пошляком». Его также окружали «опасные люди, не брезговавшие нелегальными махинациями».

План, разработанный Клейном, стоил накачанному наркотиками Эндрю Олдэму группы, которую он с таким усердием вывел на международную сцену. «Клейн явно вознамерился вырвать у меня из рук «Роллингов», а я был слишком обдолбан, чтобы это замечать», – вспоминал Олдэм.

Возможно, и так. Но по сравнению с Брайаном, состояние которого ухудшалось с каждым днем, Олдэм был просто образцом трезвомыслия. Джонс считал, что Мик и Олдэм плетут против него интриги, и к тому же его пугала легкость, с какой Джаггер и Ричардс выдают хит за хитом, поэтому он все глубже и глубже погружался в наркотический дурман и паранойю. «Когда он приходил в студию и слышал песню, которую сочинили мы с Миком, это его обламывало, – говорил Ричардс о Брайане. – Для него это было словно открытая рана».

С ним стало трудно ладить – Джонс вел себя несносно и постоянно оскорблял друзей. Мик и Кит отвечали ему тем, что дразнили его – насмехались над его короткими ногами, над его челкой как у мальчика-пажа, над мешками под глазами. «Чтобы быть «Роллингом», нужна железная выдержка, – говорил Билл Уаймэн. – Малодушные или слишком чувствительные не вынесли бы насмешек Мика и Кита». Олдэм к этому добавил: «Временами мы вели себя по-детски жестоко с Брайаном, но он сам напрашивался».

Чаще же всего Брайан просто отсутствовал. «Мы уже изначально рассчитывали, что он не появится, – говорил Кит об отсутствии Джонса на сессиях звукозаписи и турах. – А когда он приходил, то это казалось чудом».

Джонс появился на выступлении Rolling Stonesв Мюнхене в сентябре 1965 года, перед отлетом группы в США. Именно там длинноногая восемнадцатилетняя блондинка Анита Палленберг, подающая надежды модель из Германии и Швейцарии, предложила Мику попробовать гашиш («О нет, мы не курим перед выступлением», – ответил Мик), и в итоге она сошлась с Джонсом. Ей предстояло не раз сыграть ключевую роль в судьбе группы в течение последующих пятнадцати лет, перед тем как окончательно сойти со сцены, погрузиться в мир безумия, наркотиков, оккультизма и смерти. «Анита была экзотичной, самолюбивой, сексуальной, декадентской и опасной женщиной. Короче говоря, сплошной ходячей неприятностью», – сказал Джеред Манковиц.

Ее влияние сразу же дало о себе знать. На следующий день, узнав, что в этом самом берлинском амфитеатре выступал Гитлер, обращаясь к толпам ликующих нацистов, Мик принялся расхаживать по сцене гусиной походкой прямо во время исполнения Satisfaction.В последующих беспорядках были ранены около ста человек. (Позже Палленберг уговорила Джонса сфотографироваться в нацистской форме, поставив ногу в сапоге на куклу, и эту фотографию в прессе назвали откровенно антисемитской.)

Той осенью крушащую все на своем пути колесницу «Роллингов» было уже не остановить. Со своим недвусмысленно наркотическим гимном Get Off of My Cloud(«Слезай с моего облака»), занявшим первые строчки чартов, Rolling Stonesснова вторглись в США и вызвали обычную реакцию фанатов. «Это было ужасно, – вспоминал Манковиц. – Фанаты били окна, раскачивали автомобили. Потом залезали на их крыши, которые ломались. И мы должны были признавать, что это наша вина».

Самым памятным моментом стал вечер 9 ноября 1965 года, когда в Нью-Йорке (и на большей части северо-запада США) отключилось электричество и все погрузилось во тьму. Манковиц с Уоттсом вернулись в свой номер отеля «Сити-Скуайр» на Манхэттене и нашли там Брайана с Бобом Диланом в окружении голых девиц: они пили, орали песни и конечно же курили траву, и все это при свечах.

Стоит признать, что Мик тоже был не прочь воспользоваться всем, что предлагали фанатки. Но к концу гастролей он был психически опустошен, истощен, одинок и отчаянно скучал по Крисси. Разговаривая с ней по телефону, он всхлипывал и каждый день писал ей любовные письма. (Всего у Шримптон скопилось более шестисот таких писем.)

Когда настало время покидать отель «Сити-Скуйар», Джаггер излил свое раздражение, подначив своих товарищей устроить дебош, что с тех пор стало чуть ли не традицией для рок-звезд. Они били лампы и телевизоры, переворачивали столы и стулья, выкидывали простыни и полотенца из окон и, как вспоминал Манковиц, исполняли любимый прощальный ритуал Мика: мочились в раковины.

До той поры Мик не употреблял ЛСД; на вечеринке, устроенной в Лос-Анджелесе Кеном Кизи, автором книги «Пролетая над гнездом кукушки», Кит и Брайан попробовали кислоту, но Мик отказался. «Он боялся потерять над собой контроль, – говорила Крисси, – а это для него самое важное, важнее любви и даже денег: контроль».

Как бы Мик ни скучал по Крисси во время поездок, но как только они встретились, очень скоро снова вцепились друг другу в глотки, а наркотики только усугубили ситуацию. Теперь они курили траву более или менее регулярно; скоро Шримптон догадалась, что Мик экспериментирует и с ЛСД. «Он вел себя странно и нес какой-то бред, – вспоминала она. – Я не имела ни малейшего представления, о чем он говорит, но поскольку я курила траву, то думала, что это обо мне».

Вышедшая в 1966 году песня 19th Nervous Breakdown(«19-й нервный срыв») многое говорит о напряженных отношениях между Миком и Крисси. Она обрадовалась, когда он сообщил ей, что следующий хит, Lady Jane(«Леди Джейн»), посвящен ей, а не несчастной жене Генриха VIII, Джейн Сеймур. Вообще-то Мик позаимствовал это имя из романа Дэвида Лоуренса «Любовник леди Чаттерлей», где главный герой называет так – «леди Джейн» – влагалище леди Чаттерлей.

Крисси закатывала истерики и кипела от злости, но Мик мог направить свой гнев в плодотворное русло. Следующий альбом «Роллингов», под названием Aftermath(«Последствия»), содержит много женоненавистнических мотивов, но откровеннее всего они заметны в песне Under My Thumb(«У меня под каблуком»), где есть, например, такая строка: «Корчится собака, день ее прошел» (Squirming dog who’s just had her day).Даже в песне Mother’s Little Helper(«Мамин маленький помощник»), в которой демонстративно (и довольно лицемерно) осуждаются отпускаемые по рецепту препараты, есть строчка, которую Крисси восприняла в свой адрес: «До чего же противно стареть» (What the drag it is getting old). В свои двадцать лет она уже боялась, что Мик променяет ее на модель помоложе.

Но в действительности возраст не имел к этому никакого отношения. Сначала Джаггеру предстояло самому пережить нервный срыв. Посреди очередных гастролей в Европе в июне 1966 года он испытал такую физическую и психологическую усталость, что его пришлось отослать домой отдыхать.

Более всего Мик был одержим идеей восхождения по британской социальной лестнице, и потому он нуждался в женщине, уже стоявшей на пару ступенек выше, – такой как Марианна Фейтфул. «Джаггер любил ее, – говорил Манковиц, который непосредственно наблюдал за их романом. – А кто бы не полюбил? Она представляла собой эдакое опасное сочетание монастырской воспитанницы, английской красавицы и поп-звезды, и все это в очень сексуальном теле. Едва Марианна посмотрела на Мика, как он тут же растаял».

Со всем ее воспитанием Фейтфул обладала деловой хваткой. «Моим первым шагом было завести себе парня из «Роллингов», – признавалась она. – Я переспала с тремя, а потом решила, что лучший из них – вокалист». С такой же хладнокровной легкостью она приняла решение покинуть своего мужа, Джона Данбара. «Я ушла к тому, у кого было больше денег, – сказала она, пожав плечами. – И этим человеком оказался Мик».

Мик, который уже поднимался по чартам журнала «Билборд» с нехарактерно сдержанной для Rolling Stonesверсией песни As Tears Go By(«А слезы льются»), не был первым, на кого пал ее выбор. Сначала она переспала с Брайаном во время совместного ЛСД-трипа. Но больше из «Роллингов» ей понравился Ричардс. Она надеялась, что у них будут долгие отношения, но, когда они переспали, Кит сказал, что Мик от нее без ума.

«И вот Кит лежит под простыней и объясняет, что никто не должен узнать о случившемся этой ночью, потому что Мик в меня влюблен… Я только и подумала: „Ну вот, какая жалость“», – вспоминала Фейтфул.

Но даже определившись с выбором «Роллинга», Фейтфул не переставала флиртовать на стороне. Когда Rolling Stonesв сентябре 1966 года рекламировали в Нью-Йорке свой новый хит Have You Seen Your Mother, Baby, Standing in the Shadow?(«Ты видела, детка, что твоя мать остается в тени?») – по настоянию Мика все пятеро позировали для обложки в женских одеждах, – у Фейтфул была интрижка с Джимми Хендриксом. (За два года до этого Хендрикс пришел на прослушивание, и Мик ему отказал. Хендрикс отомстил тем, что не только переспал с Фейтфул, но и увел подружку Кита, Линду Кит.)

Конечно, Мик тоже был далеко не образцом верности. Пока Джаггер скрывал свою связь с Марианной от опасно ревнивой Крисси, он несколько месяцев встречался еще и с Икетт П. П. Арнольд, одной из бэк-вокалисток дуэта Айка и Тины Тёрнер. Кстати сказать, именно во время английских гастролей Айка и Тины («Боже, кто этот парень с большими губами?» – спросила Тина Тёрнер, впервые увидев стоявшего за кулисами Джаггера) Мик пополнил свой репертуар несколькими позаимствованными у них движениями. «Мик хотел быть Тиной Тёрнер, – говорил Аллен Клейн. – Он сказал мне, что таким воображает себя, когда выступает».

18 декабря 1966 года, когда Крисси собирала вещи перед запланированной рождественской поездкой на Багамы, Мик холодно сообщил ей, что сдал билеты и остаток дня проведет с Марианной. «Это ужасно шокировало меня и было очень грубо, – вспоминала Шримптон, которая «поражалась» тому, что Мик по-прежнему настаивал, будто их отношения с Фейтфул носят исключительно деловой характер. – Мик мог быть нежным и милым, – сказала Крисси, – но мог также и манипулировать людьми, которых считал своей собственностью… Он мастер оскорблений. У него очень, очень грязный язык».

Вернувшись ночью, Мик обнаружил, что Шримптон попыталась покончить с собой, приняв большую дозу барбитуратов, и это ей почти удалось. (По какой-то странной прихоти судьбы в тот же самый день погиб в автомобильной аварии товарищ Мика, светский повеса Тара Браун, наследник пивной империи «Гиннесс». Эта трагедия позже послужила основой для песни Beatles – A Day in the Life(«День из жизни»).)

В рождественский вечер Мик выставил Крисси из их общей квартиры. «В конце концов Мик меня совершенно сломал, – вспоминала она с тоской о том времени. – Но до тех пор, пока это не случилось, я всегда была сильнее его».

Несколько недель спустя Мик в очередной раз выступил в «Шоу Эда Салливана», театрально отводя глаза всякий раз, когда по требованию Салливана вместо строчки «Давай проведем ночь вместе» пел «Давай проведем время вместе».

Мику нравилось играть роль нарушителя законов. Но когда 5 февраля 1967 года в британской газете News of the Worldбыло напечатано сфабрикованное интервью, в котором он якобы открыто признавался в том, что употребляет гашиш и амфетамины, Мик пришел в ярость. Как выяснилось, журналист думал, что берет интервью у Мика, тогда как на самом деле разговаривал с Брайаном. И неважно, что Мик тоже регулярно употреблял гашиш, амфетамины и, если уж на то пошло, ЛСД. На следующий же день Мик заявил по телевидению, что намерен подать иск о клевете против газеты News of the World, на тот момент самой читаемой в мире.