Текст книги "Метка Дьявола (СИ)"
Автор книги: Кристина Жиглата
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)
Глава 8.
Я проснулась за некоторое время до того, как меня разбудил Демьян, от нежных, изучающих прикосновений к своему лицу, шее, губам, но не выдавала себя, наслаждаясь его лаской. Он водил легонько пальцами, вдоль шеи, поднимался вверх по скуле, задевая большим пальцем мои губы, легонько приоткрывая их. Я слышала его тяжёлое дыхание, чувствовала, как за моей спиной его грудь часто-часто вздымается и понимала, что он сейчас возбуждён.
Возможно, мне стоило остановить его, прекратить эти пытки для него, ведь понимала, что другой реакции на девушку, после долгого заключения, от него ожидать не стоило. Но почему-то не могла этого сделать, бесстыдно наслаждаясь этими изучающими ласками. Мне нравились его прикосновения, нравилось его горячее дыхание у себя на шее и то, как он вдыхал мой запах. Было в нём что-то одержимое, что вызывало во мне нереальное возбуждение. Ведь в этот момент я, впервые чувствовала себя единственной для кого-то, центром внимания, путь и не совсем честно, ведь, наверное, сейчас у него бы встал, на любо кого, из женского пола!
А потом, сквозь эту негу, услышала над нами гулкие, приближающие шаги.
– Пора, – говорит Демьян, словно знал, что я не сплю. Стало так неловко, стыдно.
Отрываю голову от его руки, и быстро покидаю тёпленькое местечко, бросив короткий взгляд на своего спасителя. Вряд ли, я бы вообще пережила эту ночь, без его горячих рук. Обуваю туфли и проскальзываю через решётки в свою прежнюю клетку. Демьян, тем временем убрал покрывала обратно к себе, одновременно повернувшись ко мне спиной, чтобы скрыть стояк, который просто выпирал из-под его свободных штанов. Я конечно не слепая, увидела его сразу, тем более, такое трудно скрыть, но сделала вид, что ничего не заметила! Такая неловкая ситуация.
К нам сейчас должны были спуститься солдаты, чтобы забрать Демьяна на тренировку, а он в таком состоянии! Я волновалась по этому поводу, потому что была виновата в некой степени, а ещё, просто не хотела, чтобы его опять били, тем более на моих глазах. Но Демьян видимо уже знал, как с этим бороться, ведь в следующее мгновение, подпрыгивает вверх, ухватывается руками за верхние прутья решётки и начинает активно подтягиваться. При этом, ни разу не взглянув на меня – причину своего возбуждения.
Он подтягивается за минуту раз сто, после чего отпускает прутья, грузно приземляясь на ноги и тяжело дыша, медленно ходит по клетке туда-сюда, восстанавливая дыхание. Бешеный ритм – и это не нормально, но всё же, способ был действующим. Он больше не был возбуждён и мог спокойно смотреть в мою сторону.
– У нас несколько секунд времени, пока они закончат переодеваться в свою форму, – вдруг начинает он, приближаясь к ограждению между нами. – Сиди тихо и не задирайся, – учит он меня, и я раздражительно закатываю глаза. – Это не шутки…, – лишь успевает добавить он, как шаги вновь возобновляются и через пару секунд, шестеро солдат появляются в подвале.
– Ну что, голубки, наговорились? – говорит один с издевкой в голосе, удерживая в руках кандалы, которые видимо вновь принёс для Демьяна. – Дрочил уже на неё? – добавляет, и Дьявол одаривает его испепеляющим взглядом. – Что ж, только это тебе и можно! Главное чтобы рука не отвалилась! – добавляет и вся другая охрана, начинают хором смеяться. Скоты!
– Руки! – грубо бросает другой мужчина, приближаясь на безопасное расстояние к решёткам.
Демьян молча, с некой уверенностью и спокойствием приближается к решёткам, выставляя немного руки сквозь них, а солдат с кандалами, продолжая улыбаться, подходит к нему, чтобы защёлкнуть цепи на его руках. Но как только он приближается к клетке, Демьян резко просовывает руку сильнее и, ухватив его за шиворот, со всей силы бьет лицом об прутья решетки, лишая парня чувств.
Другой солдат, реагируя запоздало, просовывает свою дубинку между прутьями и ударяет Демьяна разрядом тока, заставляя упасть его на колени. Всё так быстро и неожиданно, что я даже пискнуть не успела. А дальше, пока Дьявол находится в секундном замешательстве, его заковывают в кандалы, надевают новый ошейник и уводят все скопом, в соседние подвальные двери, которые находились за выступом колоны, подпирающей потолок. До этого, я совсем их не замечала.
Оставаться одной, мне долго не пришлось. Спустя минут двадцать, за мной пришел здоровенный амбал в классическом костюме, и, набросив мне наголову мешок, унёс наверх. Даже с закрытыми глазами, я почувствовала перемену климата, свежий воздух и легкий ветер, который ласкал мою охолодевшую кожу. Не смотря на то, что время – раннего утра, всё же, здесь было намного теплее, нежели в подвале. Мне больше не хотелось туда возвращаться, поэтому я и не сопротивлялась в руках мужчины, который куда-то меня уносил.
Я хотела встретиться с Виктором, поговорить с ним, попытаться договориться, в конце концов! Он же ведь не будет тоже всё время, меня держать в подвале, в надежде сломать, моё сопротивление! К тому же, он должен понимать, что если я посижу ещё, хотя бы пару деньков в таком холоде, вряд ли тогда вообще смогу родить когда-то ребёнка!
Меня бросают на заднее сидение автомобиля, понимаю это после того, как мы начинаем движение, а дальше минут пятнадцать, которые кажутся мне вечностью, мы едем в не известном мне направление. После чего меня опять вскидываю на плечо, и некоторое время вновь несут.
Мне безумно сильно хочется в туалет, всё тело болит и никак не может, согреется, но я молчу, понимая, что разговорами и сопротивлением только усугублю себе положение. До сих пор губа болит и, наверное, синяки на лице остались от ударов Виктора, но всё же, я ведь знаю себя, что не смогу просто терпеть, если он вдруг вновь решит воплотить свои планы на меня, в действие.
Ещё минут пять проходит, прежде чем меня приносят в нужное место, и я опять ощущаю почву под ногами.
– Виктор Сергеевич! Девушка здесь как вы и просили! – отчитывается мой амбал.
– Зачем мешок? – слышу хриплый голос своего мучителя. – Она никогда отсюда не выберется, – добавляет он, как приговор. – Нет нужды скрывать ей глаза, – говорит, и с меня срывают моё временное укрытие. А дальше, мой надзиратель быстро покидает нас и у меня получается немного осмотреться.
Первое что вижу, это профиль Виктора, в двух метрах от меня, который сидел на подлокотнике кресла и медленно покуривал сигару. На нём костюм, идеально выглаженный, модный, дорогой. Такой уверенный в себе, с гордой осанкой, словно ему все безразлично и это больше всего пугало. Казалось бы, таких людей не побеждают. Такие, не проигрывают и не принимаю поражение! И какие там, у меня могут быть шансы?!
Оглядываюсь и понимаю, что нахожусь в кабинете Виктора, выдержанном в сугубо мужском стиле. Вокруг был беспорядок, на столе кипа бумаг и прочей мелочи. На стене было открыто настежь отверстие, с массивной металлической дверцей, которое походило на сейф. Создавалось впечатление, что Виктор что-то искал и весьма не удачно!
– Ну как ночь? – спрашивает он, не отрывая взгляда от листа бумаги в своих руках.
– Ты говорил, что у тебя с моим отцом контракт на год, – игнорирую его вопрос. – А теперь, оказывается, я отсюда никогда не выберусь?!
– Я передумал. Оставлю тебя себе навсегда. Мне нравится твой строптивый характер. Люблю воспитывать особо тяжёлые случаи. Ломать. Переучивать. Это так забавно!
– Ублюдок, – рычу я, не в силах сдержатся. Оказывается, у меня с самого начала не было шансов на свободу. И этот липовый контракт, просто для отвода глаз…отцу, который думал, что устраивает мне лучшую жизнь.
– Поосторожней, – предупреждает меня Виктор, оставляя сигару в пепельнице и медленно поднимаясь на ноги. Напрягаюсь вся, съёживаюсь, словно в ожидании удара, но он даже не приближается ко мне, а подходит к своему сейфу, приступая ворошить там бумаги, заодно начинает перечислять мне, обязанности на день грядущий, словно я уже согласилась на его условия…стать для него личной шлюхой и инкубатором.
– В первую очередь помойся. Воняешь за километр, – говорит, извлекая кипу бумаг из сейфа, и сбрасывая на кресло. Одновременно, краем глаза замечаю, как что-то выпадает из этого же сейфа, медленно прикатившись к моим ногам.
Убедившись, что Виктор не заметил этого, опускаю взгляд в пол и вижу перстень, мужской, массивный из золота и печаткой с некими непонятными мне иероглифами.
– Дальше, – тем временем продолжает Виктор, вновь поворачиваясь мне спиной. – Придёт Суа, и позаботится о твоём теле. Я люблю гладкое тело, без единого лишнего волоска или изъяна, – говорит и бросает на меня быстрый взгляд. Я как раз вовремя успеваю посмотреть на него в ответ, чтобы не вызвать подозрений. А моё молчание, видимо его удивляет.
Не знаю, почему моё внимание привлек этот перстень, просто небольшой отвлекающий момент от бреда Виктора. И пока он вновь отворачивается к своему сейфу, продолжая что-то там выискивать, я приседаю на корточки, беру это кольцо в руку, мгновенно ощутив его тяжесть и некую невидимую энергию силы и мощи. Кручу его несколько секунд в руках, замечая внутри выгравированную надпись «Дэмиэно Манчини», и шестиугольную перевёрнутую звезду на самой печатке, с небольшими переплетающими иероглифами.
Всем известно, что перевёрнутая шестиугольная звезда – это знак Дьявола, а ещё, мне припоминалось, что подобной формы татуировку, я уже видела на руке Демьяна и именно это, вызывает во мне подозрение, заставляя забрать этот перстень себе, который я спрятала в лифе своего платья.
– После всех процедур, оденешься в то, что я тебе дам и будешь ждать меня в моей комнате, на кровати, – продолжает Виктор, раздражительно захлопывая дверцу сейфа. Видимо не нашёл того, что искал.
– А не пошёл бы ты к чёрту…, – наконец-то прихожу в себя я, понимая, к чему он ведёт.
Виктор делает два широких шага ко мне и грубо хватает за горло, достаточно сильно сдавливая его.
– Хочешь ещё одну ночь в клетке? – рычит он, и я замолкаю. – Так и думал… Иди помойся, воняешь как куча навоза! – выплёвывает, брезгливо отталкивая меня от себя. – Игорь! – зовёт он мужчину, который привёз меня сюда. – Отведи её в мою комнату и проследи, чтобы хорошенько отмылась! – добавляет с улыбкой, а у меня внутри всё холодеет от его двухзначного приказа и слащавой ухмылки, на лице моего надзирателя!
Глава 9.
Меня грубо выволакивают в коридор, и тянут с нереальной скоростью, от чего я еле поспеваю, постоянно спотыкаясь. Пришлось упасть несколько раз, счесывая в кровь колени, об грубый ворс ковра на полу. Оглядеться не успела, но сам ковёр рассмотрела в подробностях – дорогой, с красными замысловатыми узорами, ручной работы.
А дальше сквозь богато обставленную комнату, с большой кроватью по центру, меня ведут в ванную, которой могли позавидовать многие любители шика и роскоши. Большая, просторная комната, была покрыта узорами мозаики, из золота. Белая ванна-джакузи в углу, большой душ и куча снежно-белых мягких полотенец. А ещё огромное зеркало на пол стены и несколько полок вырезьбленных вручную, обставленные всем необходимым для шикарного купания.
– Раздевайся, – бросает этот здоровяк, сложив руки на груди, чем сразу дал мне понять, что он будет присутствовать.
– А можно я сама? – с надеждой спрашиваю.
– Нельзя. Раздевайся, или тебе помочь? – грубо повторяет.
– Скотина, – шиплю, стягивая одну бретельку платья. Не хочу, чтобы он начал срывать с меня одежду, ведь так он может заметить перстень, который я прихватила с кабинета Виктора.
– Резче! – бросает этот ублюдок, нервно включая воду, чтобы набиралась в ванну.
Пока он отворачивается, достаю кольцо из ложбинки между грудью и прячу за ножкой, душевой кабинки. Надеюсь позже забрать, а если не получится, вряд ли его там скоро найдут!
Сбрасываю с себя платье, оставаясь в одних трусиках, и обхватываю себя руками, чтобы скрыть грудь. Насиловать меня он всё равно не станет, но рассмотреть в подробностях успеет.
– Снимай всё! – кричит он, теряя терпение, а я отрицательно качаю головой. Не могу и всё! Как раздеться наголо, по собственному желанию, перед подонком, когда ещё ни разу не делала ничего подобного ни перед кем другим?
Но видимо это не останавливает моего надзирателя, он грубо срывает с меня бельё, и, взяв за волосы, заталкивает в ванну, которая успела набраться только до половины. Не знаю, сколько у меня там уже синяков, но теперь их стало в трижды больше. Безысходность и моя немощность от слабости по природе, угнетает меня, ведь так бы хотелось заступиться самой за себя, или хотя бы угреть ублюдка разочек, чтобы было не так обидно!
А потом в ванной появляется моё молчаливое спасение, в лице девушки корейки, которая приступает меня отмывать, отодвинув немного в сторону здоровяка. Теперь хотя бы он ко мне не притрагивается, и это успокаивало.
– Суа? – уточняю, вспомнив имя, которое мне называл Виктор и девушка кивает.
После чего начинаются блаженные процедуры, о которых, наверное, мечтают все девушки, но в данный момент, для меня это словно подготовке перед жертвоприношением. Меня купают несколько раз в разных душистых водах, волосы моют всякими средствами, которые делают их мягкими и послушными. Даже в бликах света лампочки, переливались красивым здоровым блеском. Так не привычно.
После чего, на меня надевают тоненькие одноразовые бикини и несколько часов подряд, делают мне лазерную эпиляцию всего тела. Затем втирают в кожу всякими ароматные масла и крема, делают маникюр, педикюр и всё это под строгим проницательным взглядом моего охранника. Рассмотрел видимо каждую мелочь…урод!
А дальше надевают какое-то странное кожаное бельё с вырезами между ног и на груди и ближе к вечеру, наконец-то кормят меня, оставляя одну. Ненадолго, конечно!
И пока я сама, быстро иду в уборную, делая свои дела, а затем, отыскиваю в шкафу рубашку Виктора и набрасываю на плечи. Успеваю застегнуть только несколько пуговиц, как в комнате появляется мой самый больший кошмар, для которого это всё готовилось!
Не сдамся! Пусть и не надеется, что получит всё без сопротивления!
Такой уверенный, мрачный, идёт ко мне как волк к добыче, разглядывая каждую мелочь, а потом смотрит на рубашку и недовольно поджимает губы.
– Кто разрешил?
– Я! – смело выпаливаю, и он дарит мне кривую ухмылку.
– Начнём игру? – довольно добавляет, а я отступаю назад, выискивая взглядом, что-то для защиты.
– Попробуй? – говорю, приближаясь к настольной лампе возле кровати.
– Восемьсот баксов, сучка! Разобьешь, я тебя ею накормлю! – угрожает.
– Если после того как я сожру лампу, меня это избавит от твоего присутствия, то я согласна, – говорю без единого сомнения в голосе, в одно мгновение разбивая лампу. После чего беру самый большой осколок дорогого китайского фарфора, из которого она была сделана и выставляю перед собой.
Виктор смеётся некоторое время, забавляясь моим поступком, а потом делает резкий выпад ко мне. Я отступаю назад, увеличивая расстояние между нами, но он продолжает смеяться, как умалишённый, пугая меня этим ещё сильней. Для этого человека нет ничего святого, он бездушный, холодный и черствый. И я никак не смогу смерится с тем, если он прикоснётся ко мне. Изнасилует!
Поэтому делаю то, что посчитала одним из самых правильных выходов для себя в тот момент – подставляя кусок острого фарфора к своей шее. Лишь тогда взгляд Виктора меняется. Больше нет забавных бесиков, только злость и мрачность от того, что всё пошло не как он хотел.
– Кишка тонка, – бросает он мне.
– Хочешь убедиться в этом? – говорю, сильнее прижимая осколок к горлу. Да так, что даже сделала небольшой разрез, и кровь тонкой струйкой потекла вниз по ключице.
Виктор стоит некоторое время в молчаливом ожидании, а потом опять начинает смеяться, да так жутко, что у меня даже холодок по телу пошёл.
– Думаешь, напугала? – говорит хрипло. – Да я завтра же, найду себе другую, а твоё тело закопают где-то в канаве, и никто никогда не узнает, что была такая вот себе девственная девушка девятнадцати лет, которая за всю свою жалкую жизнь, так и не успела ничего сделать!
– Мой отец посадит тебя, когда через год я не вернусь домой! – бросаю уверенно, и он опять начинает смеяться.
– Твой отец…этот пьнчуга, умер вчера от несчастного случая! – говорит он, и моё сердце как будто останавливается на некоторое время.
– Ты врёшь! – кричу.
– Никто не живёт долго, кто мешает мне. А я ведь говорил, что решил оставить тебя себе навсегда!
– Ублюдок!!! – рычу я, бросаясь на него.
Заношу руку над головой с желанием всадить этот осколок ему в глаз, но он отбрасывает меня в сторону как куклу, выбивая из руки эту небольшую защиту. Падаю на пол и получаю удар ногой в живот и больше не могу подвестись. Не из-за удара, нет! Из-за боли в груди, что моего отца убили, а я, действительно осталась одна, среди волков…
Плачу, скрутившись в клубочек на полу, в ногах этого животного и просто теряю смысл бороться, когда и так понятно, что шансов нет.
– Такая жалкая, – добивает меня Виктор, нависая надо мной. – Даже не встанет на такую, – добавляет. – Думаю, ещё одна ночь в клетке пойдёт тебе на пользу!
После чего зовёт своего охранника и приказывает отвести меня обратно в подвал….
Глава 10.
Не знаю, сколько было времени, но на улицу уже опустилась ночь. Меня заносят в прежнюю клетку, оставляют в углу, как вещь и уходят, правда, на этот раз, мне выделили ведро, поднос с кружкой воды и хлебом и небольшое тонкое покрывальце. Оставили всё это за решёткой клетки, чтобы могла дотянуться и ушли.
Приседаю на корточки, обхватываю себя руками и не могу сдержать слёз печали. Какой бы там не был мой отец, я любила его, ведь все имеют право на ошибку. Я видела вину, в его глазах и надеялась, что он ещё спасёт меня. Передумает. Вытянет из этого ада! А теперь….
– Динара! – слышу сквозь свою печаль, голос Демьяна, и поднимаю на него, заплаканный взгляд. Он стоит, возле вторых рассоединяющих нас решёток, яростно сжимая их в руках, от чего его мускулы на плечах ещё сильнее напрягались, делая из него нереально большого и пугающего. – Он тебя тронул?! – рычит.
– Нет. Но какое это имеет значение? Это только вопрос времени. Меня для этого здесь и держат, чтобы оплодотворить и…осуществлять грязные желания, этого ублюдка, – выплёвываю с ненавистью. А потом жалостливо, тихо добавляю: – Он убил единственного родного мне человека – моего отца и теперь я осталась одна… Понимаешь? У меня больше никого нет?! – кричу.
– Мне очень жаль… но ты не права! Ты не одна! У тебя есть я, – вдруг говорит Демьян.
– Ты такой же, как и я. Не сможешь, ничего сделать…, – грустно добавляю.
– Я могу многое…поверь. Бои для Виктора играют большую роль в жизни. Если я соглашусь на все его условия, взамен на то, чтобы тебя не трогали…
– Замолчи! – обрываю его. – Я не хочу, чтобы ты жертвовал собой, и пятилетним сопротивлением ради меня, позволяя наконец-то себя сломить!!! Он всё равно меня не отпустит! А если отпустит, то только убив…
– Иди ко мне, – зовёт он меня, а в его глазах ураган злости. Но я не боюсь, знаю, что этот ураган направлен не на меня. Подымаюсь на ноги, босые ноги и перелезаю между решётками. Прохожу только одну преграду и застываю, вновь обхватив себя руками.
– Нет, ко мне – это сюда, – говорит, указывая на свою сторону клетки.
Перебираюсь к нему без замедления, лишь только когда уже оказываюсь с его стороны, на секунду застываю, а потом мгновенно бросаюсь в его объятия и плачу, зарываясь носом в изгибе шеи и плеча. Словно знаю его не один год, словно он мне родной и дорогой… Хотя, наверное, это побочные действия того состояния, когда тебя начинают уничтожать. Твою душу, силу, личность! И как оказалось, для этого многого не понадобилось: одна ночь в подвале, удар в живот и в сердце!
А я думала что сильнее!
Демьян же, от моего неожиданного порыва, застывает на несколько секунд, напрягаясь всем телом, после чего, медленно кладёт одну руку мне на поясницу, вторую между лопатками, и осторожно прижимает к себе.
Стоим так некоторое время, пока полностью не заливаю слезами его плечо. И, казалось бы, плакать больше нечем, в душе пусто и мрак, но всё же, в объятиях этого мужчины, я чувствую себя лучше и действительно успокаиваюсь.
Лишь когда я немного затихаю, и перестою дрожать, Демьян слегка отстраняет меня от себя, и, глядя мне в глаза, твёрдо выговаривает:
– Я сделаю всё, чтобы вытянуть тебя отсюда! Я не позволю притронуться к тебе или причинить боль! – обещает он, и его уверенность в себе и этот взгляд, полон силы, лишь доказывали мне, что он не врёт. Так и будет!
Только вот каким путём? Начнёт рвать и метать в клетке как зверь? Начнёт более активней, крушить охрану и солдат? Или он имеет скрытые, сверхспособности…? Вряд ли!
– Ты не сможешь мне ни чем помочь Демьян, и это не относится к твоей силе! Ты просто не имеешь возможности, как и я! Пять лет, ты не мог выбраться и теперь ничего не поменялось! Мне очень жаль, но я прошу тебя, не делать глупостей!
– Не говори так! – сердится он, сжимая мои плечи в своих руках. – Раньше, у меня не было такого стимула как сейчас, а теперь….
– Я не могла стать твоим стимулом, за одну ночь! – обрываю его. Даже слушать ничего не хочу. Знаю его метод моей защиты: нападёт на охрану, попробует решить всё силой, но так как их всегда в большинстве, это кончится печально. Его просто усмирят электрическим разрядом, как обычно, а потом, изобьют до потери сознания! Нам никогда не выбраться с этого Ада!
– Я не выпущу тебя с этой клетки, и буду защищать! – рычит он. – Я не отдам тебя никому!
– Они убьют тебя Демьян! А потом, всё равно, заберут меня! – говорю уже спокойно, потому что боюсь, что он действительно меня не выпустит из-под своей защиты.
Я не смогу жить с мыслью, что его убили из-за меня! Потому что, по-другому он бы никак не поступил, прекрасно понимая, где я, и что мне приходится переживать. Ведь я женщина, слабая и беспомощная – и это у него в крови. Защита! К тому же, он сам пережил давления Виктора и знает его методы!
– Я. Не. Отдам. Тебя. Ему!!! – твёрдо выговаривает каждое слово, чтобы подчеркнуть важность сказанного.
– Пожалуйста, не надо…не жертвуй собой! Меня для этого здесь и держат, – шепчу я. – Чтобы быть личной шлюхой Виктора и родить ему наследника…
– Нет!!! – один рык, громкий такой, оглушительный и я накрываю ладошкой его губы.
– Но ты можешь помочь мне по-другому! – добавляю, судорожно сглотнув. – Забери мою девственность….
