Текст книги "Искyсство yбивать"

Автор книги: Кристина Воронова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Кристина Воронова
Искyсство yбивать

Улетели звезды далеко

Их уже лопатой не добить,

Хочется кого-нибудь порвать

Хочется куда-нибудь любить

«Агата Кристи – Немного земли»

Глава 1

Мне нравится убивать. Наверное, нравилось с самого детства, когда я, лёжа в постели, представляла себе жуткие пытки своих недругов и их ужасную смерть. Впрочем, процесс для меня всегда был куда интереснее результата…

Результат (смерть) – такое холодное слово. Точка, из которой уже нельзя вернуться на прежний путь, повторить заново. Всё удовольствие перечёркивается. Приходится искать новую жертву, а это, между прочим, очень утомительно!

Злобным героям де Сада всегда предоставлялось множество жертв на выбор, но мне до них далеко. Меня за такой роскошный "стол" почему-то не приглашают присесть.

Хотя, конечно, и в этом процессе есть своя прелесть. Не скажу, правда, что я самый лучший охотник по своей натуре. Да и в жизнь сложно претворить такие идеальные на бумаге (или в голове) планы.

Люди настолько непредсказуемые.

Иногда они умирают настолько быстро, словно давно этого желали. А иногда приходится потратить много времени, чтобы организм отказался от отчаянной борьбы за жизнь.

Конечно, всё было бы проще, используй я пистолет. Пистолет, револьвер, автомат и прочие прелести современной жестокой цивилизации… Они стали бы идеальным вариантом… Если бы не оставляли следов. Точнее, не они сами, а пули, по которым можно вычислить слишком многое. Почти как наследить отпечатками пальцев на месте преступления. И дополнительно оставить визитку со всеми контактами. Чтобы доблестная милиция уж точно не прошла мимо.

Тем более, в нашей стране пистолет достаточно сложно приобрести, если ты не связан с криминалом. У нас же не Америка, где, кажется, негласно действует правило: "Каждому потенциальному убийце по оружию. А остальным ублюдкам за компанию".

А я, как настоящая творческая личность, предпочитаю работать самостоятельно, подальше от разных посредственностей, убивающих ради банальных денег.

Правда, это был бы скучно. Всё равно что сравнить настоящую любовь и секс за доллары.

Ножи. Символ МУЖСКОЙ сексуальной неудовлетворённости. В общем, в этом мире почти всё мужское. Считается, что все серийные убийцы сумасшедшие, а также, что практически все они мужчины. Причём, белые мужчины. Да уж, и в этой области существует дискриминация. Как в магазине нижнего белья, где на полных женщин смотрят с безграничным отвращением.

Женщины-маньяки тоже вызывают лишь презрение, как ещё одно доказательство бабской слабости. Мол, посмотрите, какие они всё-таки дуры. Из серии: чего ты сюда припёрлась? Лучше иди, полы помой, ребёнка роди, картошку вскопай.

Ведь убивать – это совершенно не женское дело. Кстати, этот постулат применим к любой области деятельности.

Хотя и на самом деле женщин-серийных убийц куда меньше. И это доказывает, что женщины сильнее. Или слабее. Тут сложно сказать однозначно.

Всё равно что оценивать с позиции крутости школьного хулигана. Да, его боятся одноклассники и учителя, им даже восхищаются различные малолетние задротики, но при этом любой мало-мальски умный человек вполне способен сыграть роль гадалки и заглянуть в его будущее.

Выше, чем обычный карманник, грабитель магазинов или ещё какая-нибудь шестёрка в криминальном мире, такое "чудо" не прыгнет. Какая уж тут крутость.

Но то, что женщины в своей основной массе восхищаются кошками и ненавидят кровь – правда. Я равнодушна к кошкам, и не то, чтобы боюсь крови. Просто я умею думать и сопоставлять факты. Кровь – она очень маркая, оказаться с ног до головы в крови после сражения с очередной жертвой – это всё равно что выйти голой на центральную площадь в разгар какого-либо праздника, да ещё и засветиться перед телевизионными камерами, этот праздник снимающими.

Далеко ты уйдёшь вся в крови? Даже ночью. Ночью, в принципе, уйти можно. Мы далеко не США, поэтому встретить в тёмное время суток милицейский патруль так же сложно, почти невероятно, как и НЛО. Наверное, они боятся темноты. Милиционеры, я имею в виду. Хотя, тут дело не в страхе, а в полнейшем равнодушии и в отсутствии сверхурочных.

Между прочим, я тоже боюсь темноты!

И не хочу попасться под руку какому-нибудь банальному насильнику. Конечно, я достаточно сильна физически и всегда вооружена электрошокером, но я не мужчина.

Признаю, что для такого хобби, какое выбрала я, быть мужчиной куда выгоднее. Тело более сильное, легче накачать мускулы.

Возможно, только из-за своей женской природы – сиречь, хлипкости – я выбрала бесконтактный способ убийства.

Я вообще не люблю физические контакты. Не то, чтобы они меня пугали, скорее, ничего не давали. Всё равно что пытаться напиться из нарисованного колодца. А я не люблю пустоты, ненавижу напрасно тратить своё время.

И кувырки в постели, плюс другие акробатические трюки, называемые сексом, меня интересуют столь же мало, как прошлогодние новости в старых газетах.

Говорят, секс помогает снимать напряжение.

Но мне этот способ ничего не даёт.

Моё хобби – смерть. Только убийства способны снять лишнюю стружку с моей зачерствевшей души. Избавить от переполняющей тело агрессии.

Как если взять бутылку кока-колы, хорошенько потрясти, а потом открыть. И тёмную массу, так похожую на кровь, начинает в буквальном смысле слова рвать на части. Пузырьки газа пытаются вырваться на волю. И почти тоже самое происходит в моей душе, каждый раз перед очередным убийством.

Не знаю, чтобы я без этого делала.

Наверное, страдала, поедала сама себя изнутри, и уже давно бы отдыхала в психушке.

Неплохой вариант для моих жертв. Но мне такой расклад не нравится.

Я читала, что в момент совершения убийств у маньяков первой категории – к которым я бы себя отнесла, будь у меня мания величия – агрессия выходит стремительным потоком сразу через подсознательное, минуя сознательное. А у обычных людей агрессия выходит постепенно, совсем другим путём. Не знаю, насколько это правда. Больше похоже на неуклюжее оправдание, такую себе городскую легенду.

Словно выпускать пар, чтобы мотор не взорвался. Возможно, если бы психиатры научились "чинить" этот "предохранительный клапан", чтобы он работал по-другому, то и серийных убийц не существовало бы.

Если бы, если бы… во рту выросли грибы.

Мне нравится жонглировать мыслями, выстраивать логические цепочки, доказывать самой себе, что я контролирую свою тьму, а не она управляет мною.

Но не сейчас.

Не сегодня.

Охота началась. Привычный путь к моему любимому торговому центру, где есть всё: магазины, кинотеатр, ледовой каток, кафе и жертвы.

Когда всё это началось?

Наверное, с детства. Отправной пункт для любого будущего. Я отдыхала у бабушки в селе. И там был мальчик, которому нравилось избивать меня. Думаете, меня кто-нибудь защитил? О, нет. Мне все наперебой начали рассказывать, что я должна быть умнее и терпеливо молчать, а не жаловаться. Даже моя бабушка. А ещё мне говорили, что я сама виновата, что я чем-то его спровоцировала.

Вообще, интересный подход, идеально подходящий для оправдания любого насилия. Евреи провоцировали Гитлера, негры – белых, а женщины – мужчин.

Дети же провоцируют педофилов и насильников, а также маньяков, так как плохо себя ведут и страдают бесконечной наивностью, готовые продать себя за конфетку.

Вспомнился демотиватор из сети Интернет: "Меня сексуально спровоцировала двухлетняя девочка. Такая маленькая, а уже шлюха".

Как говорится, кто тебе виноват, что ты лох? Или слишком слабый и маленький, и не способен за себя постоять.

Так вот, даже в детстве я понимала, что мне с этим амбалом, откормленным мясом и картошкой, не справиться. И я пробралась к нему в дом и зарезала его любимого щенка. И потом целое лето гордилась этим. И его жалкие потуги снова меня побить больше не производили такого неизгладимого впечатления.

Я наплевала на все советы "умудрённых опытом жертв" "быть умнее" и начала швырять в него камни, ветки и все предметы, которые только могла поднять, чтобы защититься.

И все вокруг дружно охали и ахали, приговаривая, что я ужасная девочка, и что мне должно быть стыдно за своё неженское поведение. И что такую меня никто не возьмёт в жёны.

Наверное, я уже с детства была настоящей маньячкой, раз меня их вопли и пространные лекции о послушании ничуть не трогали.

Как и тупые вскрикивания выживших из ума кур, что деньги не важны и никому не нужны. Вот совсем и абсолютно!

Ага, идите в магазин и расплатитесь солнечной улыбкой и нежным поцелуем. Особенно бабушки за семьдесят.

***

Прекрасная зимняя дорога, усыпанная снегом, словно белой ватой с вкраплениями стеклянной крошки и нитей серебра, расстилается передо мной, словно широченный ковёр. Небеса серые, туманные, кажется, что в них легко затеряться, если подняться в воздух; скрыться от других людей.

Впрочем, всегда можно оставаться одинокой, будучи в толпе. На самом деле, чем больше людей, тем выше степень одиночества. И в толпе гораздо безопаснее, так как вряд ли незнакомцы на глазах у множества свидетелей будут пытаться причинить тебе боль или убить.

Если ты живёшь в идеальном мире, конечно.

В нашем-то многие привыкли проходить мимо или очень быстро сваливать, когда начиналась драка, крупная ссора между парнем и девушкой или прочие заварухи.

Кажется, некоторые люди из толпы в такие моменты даже ухитрялись становиться невидимыми, чтобы и им не попало за компанию.

А уж вмешиваться и кого-то останавливать – это никому не надо. Если парень кричит на свою девушку – значит, заслужила, если мать материт своего маленького ребёнка – значит, так и надо. Если какую-то девушку против её воли затягивают в машину – тоже её друзья, наверное. Вот пусть сама с ними и разбирается!

Между прочим, именно так я и действую, играя на человеческой трусости, феноменальном умении не замечать жутких вещей, которые их окружают.

Только очень-очень аккуратно и совершенно незаметно. Пользуюсь окружающими как фоном.

Моя улыбка, наверное, могла бы сейчас испугать. Но кто на самом деле обращает внимание на чужие лица незнакомых людей?

Так приятно быть анонимным незнакомцем на самом деле. Ты никто, тебя не замечают, потом о тебе не вспомнят, даже если потребуется описать тебя милиции.

И поэтому возникают такие нелепые и забавные описания, которые с непревзойдённым юмором описаны в книгах и фильмах. "Да, сэр, это был низенький мужчина в чёрном". "Нет, сэр, это была женщина высокого роста в красных туфлях". "Да что вы несёте?! Я разглядела убийцу, и точно знаю, что это был полный и лысый мужчина за сорок".

Яркий электрический свет внутри большой серой коробки развлекательного центра буквально ослепляет. Везде всё настолько пронзительно блестит, словно желает навеки врезаться в сознание, попутно спалив его дотла. Милые девушки и парни раздают листовки, которые я ненавижу всеми фибрами души. Как я уже упоминала, не испытываю любви ко всему бесполезному.

И всё-таки беру одну из них у темноволосой хрупкой девушки, разрываю тут же и швыряю ей под ноги.

Ухожу побыстрее, не хватало мне ещё назойливого внимания охранника. Или кого-либо другого.

В такой-то день! Мне хватило зажёгшихся внутри моей души искр удовольствия от вида больших, широко распахнутых глаз девушки. Во тьме моего разума словно бы зажёгся костёр, и искры взлетели ввысь, в ночные небеса.

Интересно, чего она ожидала? Что я умру от удовольствия и скончаюсь прямо на этих гладких полах от безумного наслаждения, прочитав очередную рекламу?

Жаль, что я так и не рискнула швырнуть обрывки ей в лицо.

Бесполезное создание. Впрочем, женщинам это идёт. Вот когда здоровые парни занимаются раздачей этой глянцевой макулатуры, во мне вспыхивает ярость. Как и тогда, когда я вижу этих гееподобных ублюдков в роли официантов.

Да уж, мало того, что мужчины швырнули женщинам, как собачке кость, несколько профессий, где прекрасная половина могла себя реализовать – в роли прислуги, конечно – так ещё и пытаются их же отобрать.

Лишь бы ничего не делать, честное слово.

О каких мужских качествах мы вообще говорим?

Пытаюсь сдержаться, несколько раз вдыхаю и выдыхаю. Успокоение наступает не скоро, но это только тонкий слой льда, под которым начинает кипеть чёрная вода. Мне нужно спешить, я должна держать себя в руках, сохранять благоразумие. Балансировать на краю пропасти, но не падать в её тёмные глубины.

Нельзя подставляться, особенно, когда у меня в руках по-настоящему совершенное, идеальное оружие.

Чёрт возьми! С его помощью я могла бы уничтожить половину нашего города – и меня бы не заподозрили.

Мне кружит голову безнаказанность. Это ощущение намного приятнее опьянения.

Всё становится невообразимо ярким и чётким, словно я оказалась внутри Диснеевского мультфильма.

Становлюсь на ступеньки эскалатора – и меня несёт вверх без всяких усилий. Я взмываю ввысь, словно ангел в небеса.

Странным образом новый развлекательный центр был украшен различными демоническими фигурками в готическом стиле, ни дать ни взять католический собор в Праге. Не знаю, у кого была настолько больная фантазия, но меня она устраивает. Неплохой фон для того, что я задумала.

Глава 2

Меня встречают большие залы, в которых толпятся люди, одинокие и с семьями, множество маленьких детей, которые мне совершенно не мешают, так как они не мои. Просто фон к одному-единственному представлению, которое имеет значение на сегодняшний день.

Для меня.

Я медленно иду вдоль длинных залов бесконечных кафетериев. Такое впечатление, что люди только тем и занимаются, что едят. В этом их смысл жизни. В поглощении. Жадном, неистовом и нетерпеливом.

И каждый любит заниматься этим по-своему. Кто-то украшает стол белоснежной накрахмаленной скатертью, а кому-то достаточно хот-дога сомнительной свежести и качества, съеденного наспех, по дороге на работу или с работы.

Для кого-то особенно важен ритуал, предшествующий трапезе, как для меня.

Иногда я представляю себя за огромнейшим столом, в руках у меня гигантский нож с не менее громадной вилкой, сверкающие серебром. Вокруг шеи обвязана салфетка, чтобы не заляпаться.

И бокал с вином цвета крови в качестве аперитива.

Я медленно иду, нащупывая в верхнем кармане облегающей чёрной курточки то, что послужит орудием очередного убийства.

Не первого и не последнего.

Это хрупкие ампулы с ядом. Ядом, который изобрёл мой дорогой отец. Он настоящий сумасшедший учёный, оборудовал в гараже, в котором никогда не было машины, свою мини-лабораторию, украв из своей родной лаборатории всё, что только можно было стащить.

И целыми сутками он торчит именно там. Я или мама частенько приносим ему еду, забиваем небольшой холодильник полуфабрикатами, напоминаем о том, что живому человеку нужно иногда питаться не только собственной гениальностью и больным вдохновением.

Впрочем, мой отец отнюдь не псих. Изобретённый им яд действует, да ещё как! Я не сразу поверила, конечно.

В те дни я колебалась между ножом и удавкой, с отвращением занимаясь айкидо в свободное от работы время. Столько страсти – и нельзя никого прикончить! Правда, одному парню я сломала руку во время тренировок, но это была лишь досадная случайность. И вообще, в тот момент я думала не о том.

Сейчас я перешла на тренажёры. Однако на бодибилдера я так и не стала похожей, что не может не радовать. "Рыжая Соня" – отнюдь не мой пример для подражания.

Папочка настолько облегчил мне жизнь, что за одно это я буду всегда ему благодарна.

И он даёт мне этот яд, ни о чём не спрашивая. Подозреваю, что его почти не интересует то, что происходит в обыденной реальности.

Наконец, мой взгляд, рыщущий по залу, словно трепещущая леска с крючком бывалого рыбака в прозрачной воде, наткнулся на девушку, которую я тут уже видела раньше. И она была полностью в моём вкусе.

В душе заурчало так, как это бывает в голодном желудке. Спазм, неприятный, подзуживающий, подталкивающий к решительным действиям. Говорящий о том, что эту потребность уже давно пора удовлетворить.

– Привет, – я улыбаюсь, походя к столику знакомой незнакомки. Точнее, мой глаз-алмаз давно уже её приметил, ещё неделю назад, но она меня, конечно же, не знает. Эта тварь высокая, где-то метр восемьдесят, типичная модель. Смазливая, конечно же. Сверкает золотой цепочкой с кулончиком и сережечками с брильянтиками. Если это не цирконий, конечно, но мне уже наплевать. Этот блеск режет глаза и отравляет душу, проникая в сознание. – Тут не занято? – я указываю на пустой стул, стоявший напротив.

– Нет, садись, – девушка улыбается, отрываясь от книжечки в конфетно-розовой обложке.

Раньше я бы спросила: "Ты случайно не модель?"

Сейчас мне уже всё равно. Ведь главное – это образ. И все части паззла сошлись.

Я улыбаюсь в ответ, зная, что моё очень красивое лицо, украшенное, как новогодняя ёлка игрушками, дорогой косметикой, а также идеальная причёска, в которую уложены натуральные белокурые волосы, – привлекут её внимание, подтолкнут к возникновению симпатии. Конечно, такая фифа не подпустила бы к себе какую-то бомжишку. Поэтому… приманка продумана на все сто: макияж, причёска, сексуальный наряд, длинные сапожки на шпильке (как же я ненавижу эту модель! Убиться же можно! И без всяких маньяков), драгоценности.

У меня тоже есть брильянты, а ещё сапфиры, идеально подходящие под цвет моих глаз.

Да, лицо – это мой козырь. А ещё эти широко распахнутые, почти кукольные тёмно-голубые глаза. И классная фигура. Единственный недостаток, который, как это не смешно звучит, сделал меня серийным убийцей – низкий рост. Точнее, средний рост. Лет десять назад именно я была бы идеалом. А так – ровно десять сантиметров, которых у меня нет – и я стала никем.

***

Мы разговорились. Это произошло достаточно быстро. Впрочем, девушки чаще всего сходятся гораздо быстрее, чем мужчины, да и поговорить любят куда больше. Даже тема тут совсем не важна.

Блеск, искусственный блеск, который необходим, чтобы что-то продать, а мне было чем сверкнуть. И я ослепляла её своей белоснежной улыбкой, золотистыми волосами и драгоценностями.

Возможно, я даже выглядела богаче этой девушки, но я выбираю жертв не за их деньги, а за внешний вид. Вот такая я шовинистка.

Я смотрела на неё, поддакивала в нужных местах, воспользовавшись советом Дейла Карнеги, и давая собеседнику выговориться. Правда, он был не совсем прав и, если бы двое людей, которые исповедовали его принципы, вдруг очутились рядом, то они бы просто оба молчали. Никто не любит чересчур замкнутых собеседников, если, конечно, человеку не требуется выговориться любой ценой. И всё-таки людям необходимо сопереживание: кивки, взгляды, улыбки, поощрительные фразы.

Я прокручивала в голове свой план, который обычно не давал сбоев.

И когда девица по имени Кристина выговорилась, я предложила, улыбаясь:

– Давай я куплю нам чай с тортиком? Я понимаю, у тебя диета, но иногда можно, – я подмигнула. – Ты ведь не возражаешь?

Склонить другого человека к тому, что нужно тебе, не всегда просто, но иногда это не составляет труда, особенно, если собеседнику не требуется вложить деньги, отправиться на другой конец света или продать квартиру. Совершить незначительные усилия всё равно ничего не стоит.

– Конечно, – она уже было поднялась, но я остановила её.

– Постой, зачем нам двоим стоять в очереди? Я угощаю, – добавила я ещё сахара в нашу паточную беседу. – Ты как раз сможешь почитать, – я кивнула на её книгу. – Любовный роман? – уточнила я.

Она согласно кивнула.

"Кто бы сомневался".

Я поднялась и отправилась к одной из многочисленных кафешек, которые соседствовали друг с другом, словно символизируя единство народов мира. Разная кухня, различные цены, хотя, конечно, это всё-таки была дешёвка.

Но я любила именно такие места, хотя моя маскировка, строго говоря, была рассчитана на заведения куда более высокого класса. Но здесь куда проще затеряться в толпе. В дорогих кафе и ресторанах намного больше официантов, чем посетителей. И в таких местах сложно объяснить незнакомому человеку, какого чёрта тебе понадобился его столик. Там неприлично подсаживаться к другим людям, а в заведениях типа Макдональдса – очень даже прилично. Даже необходимо в виду огромного количества посетителей.

Я купила две чашечки чая – точнее, два пластмассовых стаканчика с кипятком, рядом с которыми положили два чайных пакетика и сахар в упаковке, а также два шоколадных пирожных.

"Пусть детка порадуется напоследок".

Отойдя к свободному столику, в пределах видимости которого почти никого не было, я поставила поднос на столик, затем движением настоящего фокусника, давно уже отрепетированным, я достала одну из ампул, разломила её и вылила светло-жёлтую жидкость в стаканчик. Затем вновь тщательно закрыла крышку.

Я всегда боялась однажды перепутать чашки – испытывать на себе действие отцовского яда мне совсем не хотелось.

Поэтому я отправила чашки по разным сторонам красного пластмассового подноса, а затем направилась к столику, где я оставила не только свою новую жертву, а также сумочку. Чтобы ничего не напутать, я всегда зажимала в правой руке сдачу, и рядом же с этой рукой ставила стаканчики.

– Вот, это тебе, – я пододвинула к ней блюдечко с пирожным и стаканчик с кипятком.

– Спасибо, – девушка благодарно кивнула, заложила книгу закладкой в красные сердечки, и пододвинула к себе угощение. – Так приятно иногда наплевать на диету, – с полным ртом шоколадного пирожного заметила она. Невольно закашлялась, подтянула к себе чай и отпила глоток.

– Ты пакетик забыла добавить и сахар, – улыбнулась я.

– Ах, да, – девушка рассмеялась. – Точно. Она положила пакетик в стаканчик и высыпала туда сахар. – Просто добавь воды, – пошутила она. – Помнишь "Юпи"? Кажется, так этот напиток назывался. Гадость редкостная, насколько я помню. Сплошная химия, но все его обожали.

– Помню, – кивнула я.

– Значит, тебе лет двадцать пять? – обрадовалась Кристина. – А выглядишь просто потрясающе. Никак не старше двадцати двух. – Лично мне двадцать.

Я скрипнула зубами, выдавив улыбку, с трудом трансформировав её из гримасы.

"Да, людям неизменно доставляет удовольствие тыкать тебя носом в то, что твоя жизнь не удалась… И лучше уже не будет".

– Мне что-то плохо, – Кристина схватилась за голову. Это произошло минут через пятнадцать после нашей импровизированной закуски. – Знаешь, наверное, я отравилась.

– А что ты ела сегодня? – поинтересовалась я тоном врача, проводящего досмотр больного.

– Наверное, это всё Макдональдс, – криво усмехнулась девушка, бессильно уронив голову на руку. – До того, как мы познакомились, я съела чизбургер и картошку-фри. Я много раз читала, что люди травятся этой едой. И всё равно её покупаю, – она беспомощно улыбнулась. – Я постоянно на диете, но иногда так хочется сожрать какую-нибудь гадость!

– Не ты одна такая оригинальная. Наверное, это происходит потому, что людям по большому счёту наплевать на себя, – глубокомысленно заметила я. – Или… они хотят умереть. Подсознательно.

– Может быть у людей почти все инстинкты самосохранения давно атрофировались, – пробурчала Кристина, хватаясь за живот. – Послушай, что-то мне очень плохо. Я знаю, что мы знакомы только минут двадцать, но не могла бы ты проводить меня до дома? Понимаешь, я живу одна, снимаю квартиру.

– А к врачу ты не хочешь обратиться? – предложила я. Я могла проявить заботу и доброжелательность, потому что яд моего папочки нельзя обнаружить, он как неуловимый убийца из кошмаров. В этом плане я доверяю родителю. Я знаю, что свои изобретения он изучает досконально. И если папа сказал, что это сильный яд, то это точно он, а не удобрение для кактусов.

– Не хочу, – упрямо отозвалась Кристина, мотнув головой. – Они всё спишут на анорексию. Ведь я же модель, понимаешь?

Наверное, моё лицо окаменело.

– Понимаю, – выдавила я из себя. – Ещё как понимаю.

Я нервно оглянулась по сторонам, ощущая, как страх пронзает душу. Я не могла позволить, чтобы эта дура по имени Кристина сдохла прямо тут, на глазах у всех!

Я ведь сижу рядом с ней.

И не важно, что яд, который изготовил мой папочка, сложно идентифицировать, да и вряд ли в нашей забыченной стране вообще делают такие анализы. Но страх – слишком нерациональное чувство.

Именно поэтому я, кивая, поднимаюсь, радуясь, что не придётся ждать официантку, чтобы получить счёт – и ещё два часа, чтобы тебе принесли сдачу – быстро одеваюсь, помогаю Кристине накинуть куртку, беру её сумочку вместе со своей, а потом, поддерживая девушку за талию, отправляюсь с ней вниз, на первый этаж, где располагался один из выходов.

Кристина стала белее мела и едва переставляла ноги. Появилась мысль дотащить её до ближайшего сугроба и скинуть туда. Зная, с какой черепашьей скоростью передвигается наша скорая помощь, я могу быть уверенна, что эту дуру точно обнаружат только после смерти.

Однако появилось ещё одно совершенно нерациональное, даже преступное желание: наконец-то воочию увидеть смерть одной из своих куколок. Если что, всегда можно потом сказать, что это я её нашла. Кто меня заподозрит, если я даже не была по-настоящему знакома с жертвой? Просто случайная прохожая, желающая проявить человеколюбие.

Это желание было одновременно отвратительным и притягательным. Я не могла с ним бороться. Однако мне пришла в голову удачная мысль, что, если я успею добраться с девушкой до её квартиры, то я смогу насладиться и её смертью, и затем удачно уйти незамеченной. Ведь Кристина говорила, что снимает квартиру и живёт в ней одна.

– Где ты живёшь? – поинтересовалась я у неё. Та что-то неразборчиво пробормотала. Тогда я, закатив глаза, свободной рукой подтянула к себе сумочку девушки, порылась в ней, а затем с торжеством выудила визитку.

Кристина слабо улыбнулась, продолжая почти висеть на мне.

Как оказалось, она жила поблизости. Это упрощало мою задачу. У меня оставалось больше времени, чтобы получить удовольствие от её предсмертных конвульсий. Ну и тащить на себе эту хрупкую красотку тоже было не слишком приятно – я же не Шварценеггер из фильмов, который способен утащить на себе не то, что хрупкую девушку – танк уволочь. Особенно в роли Терминатора.

Терминатор лично из меня никакой.

Наконец-то мы дошли до совершенно нового высотного дома – создавалось впечатление, что его только недавно заселили. Впрочем, может так оно и было.

Лифт, к счастью, работал, и вскоре я уже орудовала ключами своей жертвы в замочной скважине стальной двери, а потом втаскивала её в дом, на миг ощутив себя мужчиной-добытчиком, который принёс в родную пещеру здоровый кусок динозавра.

Я помогла Кристине снять верхнюю одежду и потащила к кровати, на которую с радостью и облегчённым выдохом и сгрузила.

– Если ты патриотка, то можешь считать, что помираешь от американского гамбургера, – предложила я ей. – Можешь перед смертью ненавидеть США.

Кристина уставилась на меня с непередаваемым выражением.

– Шучу, – пояснила я, вытаскивая из кармана мобильный. – Я сейчас скорую вызову.

Дождавшись согласного кивка, я вышла в коридор, а затем в кухню. Естественно, никуда я звонить не собиралась, но старательно сделала вид. Даже говорила вслух, делая вид, что беседую с диспетчером скорой помощи. Конечно, я даже ничем не рисковала. Разве редкость, что наша скорая помощь игнорирует вызовы? Затем всегда можно будет сказать – если будет кому, что вряд ли – что я честно звонила, но эти гады, как обычно, не приехали. Никто даже не удивится.