Текст книги "Обещанная небом (СИ)"

Автор книги: Кристина Проданова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Глава 36

Когда моя Ника от меня ушла, то в первое время мне казалось, что я сходил с ума. От горя, от ревности, от обиды. Я всё никак не мог понять то, как она смогла так со мной поступить. Она, такая нежная, такая трогательная, такая любящая – она просто не могла так сделать. Сначала ты просто не понимаешь, что произошло, – обзваниваешь её друзей, знакомых, случайных знакомых, опрашиваешь её подруг, думая, что с ней что-то случилось. Но те лишь разводят руками или мычат, что недавно видели её, но «не очень уверены, когда точно». Ты начинаешь думать о самом страшном: её сбила машина, у неё серьёзные неприятности, она попала в больницу, она…Любящее существо слепо. Нас бросают, нас втаптывают в землю, а мы ничего не видим. Верим, любим, надеемся. Понимание приходит позднее. Недели через две. Она ушла. Бросила. Предала. Убежала. Её больше нет рядом.

Боль постепенно сменяется чувством потери. Нет, тебе не нужно ни от кого их сочувствие, утешение, советы, обнадёживающие слова о том, что всё проходит. Всё, что тебе нужно – это упоминание её имени, рассказы о том, что её где – то видели в одиночестве. В общем, пускай они говорят что угодно, лишь бы о ней…

Потом ты начинаешь ощущать потерю физически. У тебя скачет давление, постоянно слезятся глаза, тебя преследуют головные боли, чередующиеся с бессоницей.

Я проделал больше сотни попыток для того, чтобы её найти.

Но где-то в глубине себя я понимал, она не захочет. Невозможно пробить стену равнодушия. Она не вернётся. Со временем всё чаще в голове пульсирует: она не вернётся. И всё реже: а вдруг… В конце месяца ты решаешься. Убираешь эмоции, перестаёшь надеяться, включаешь логику и отключаешь телефон.

Ты живёшь непрерывным ожиданием. Потому что та, с которой тебе было так хорошо, не может не вернуться. Ведь так, как она любила тебя, она больше никого не полюбит. Не сможет, не выйдет, не хватит сил. Просто она этого ещё не понимает. Ей нужно ещё совсем чуть – чуть времени на то, чтобы вспомнить тебя. Развернуть машину, выбежать из дома, сорваться с вечеринки, убежать от друзей и… вернуться…

Она же знает, что ты её ждёшь… вчера, сегодня, завтра, всегда, всю жизнь. Честно говоря, ты больше ничем и не занимаешься. Дома, на улице, на работе, на переговорах, в машине, в гостях… ты ждёшь…

Ты вспоминаешь события и диалоги, которые она скорее всего и не помнит, зато ты теперь точно знаешь, что именно они стали первопричиной вашего будущего разрыва. Дурак, идиот, тварь – будь ты хоть на йоту умнее, всё было бы хорошо, вы до сих пор были бы вместе. Если бы ты повёл себя так, сказал бы то, сделал бы это… Неспособность что-либо изменить ввергает тебя в хроническую депрессию. Ты уже не пытаешься её найти, потому что больше не можешь…

Через год ты медленно погружаешься в апатию. Каждый новый день похож на предыдущий: дом – работа – дом. Ты не ходишь на вечеринки, не встречаешься с друзьями, не ездишь к родителям, не выходишь в Интернет – ты просто не хочешь случайно услышать сплетню о ней, её друзьях, новость, связанную с её работой, – да что там, любое упоминание персонажа, носящего её имя, вызывает у тебя тоску. Ты перестаёшь смотреть фильмы, которые вам с ней так нравились, переключаешься на другую волну, когда по радио звучит её любимый трек, стараешься ездить маршрутами, пролегающими подальше от её дома, её привычных магазинов, ресторанов и кафе. Тебе уже всё равно. Ты всё чаще отключаешь мобильный, потому что некому тебе звонить. Всё, что вчера казалось таким значимым, сегодня не имеет никакого смысла. Постепенно ты учишься забывать и в какой – то момент действительно ощущаешь провал в памяти. У тебя и в самом деле ничего не осталось – ни любви, ни боли, ни тоски, ни надежды, ни будущего. В принципе, жизнь закончена. Выброситься бы из окна, да родителей жалко…

Жизнь больше не вызывает никаких эмоций – ты равнодушно смотришь душераздирающие новости о брошенных грудных детях, перестаёшь подавать на улице бабушкам, проходишь мимо бездомных щенков, выключаешь телевизор, когда случайно натыкаешься на фильм о любви. Даже случайно найденная коробка с тремя её записками довольно быстро оказывается на помойке – на полку не положишь, только пыль собирать. Просто теперь ты знаешь, что нужно как – то жить без неё…

Бывают такие моменты, когда боль до того сильна, что невозможно дышать. Природа придумала хитрый механизм и неоднократно испытала его. Ты задыхаешься, инстинктивно пытаешься справиться с удушьем и на миг забываешь о боли. Потом боишься возвращения удушья и благодаря этому можешь пережить горе. В тот момент, когда я узнал о том, что она умерла, я не мог дышать. Там это случилось со мной впервые.

Удушье – это не единственный отвлекающий механизм. Второй – физическая боль. Но ее ты должен сам причинить себе. Это не должна быть ежедневная боль, сопутствующая отчаянию. Не та, что начинается сразу после пробуждения и которую чувствуешь во всем теле – от кончика ногтя на большом пальце ноги до кончиков волос на макушке. Это должна быть совсем другая боль. Контролируемая и четко локализованная. Причиненная лезвием бритвы или горящей сигаретой. При этом ты замещаешь свое внутреннее страдание физической болью, которую можно локализовать. И тем самым ты перенимаешь над ней контроль.

Потом, в последующие месяцы, мне казалось, что я живу в наказание. Я ненавидел утра. Они напоминали мне, что у ночи бывает конец и что нужно вновь как-то справляться со своими мыслями. Со снами все-таки было легче. Бывало, я неделями не вылезал из постели. А если все-таки вылезал, то для того только, чтобы проверить, действительно ли отец унес из дома всю водку. Иногда мне становилось так плохо, что отец ночью бежал куда-то, где тайно продавали спиртное, приносил бутылки, и мы пили. Тогда я еще не знал названия этому. Теперь-то мне известно: я впал в страшную, гигантскую депрессию.

Отчаяние я превратил в философию. Все, что не было трагическим, безнадежным, душераздирающим, было абсурдно. Абсурдом, например, было есть, чистить зубы, проветривать комнату. Отец мой делал все, чтобы вытащить меня из этой ямы. Первым делом он взял неиспользованный за два года отпуск. Потом отказался от ночных дежурств, чтобы все время быть рядом со мной. Он делал такое, что мне и в голову не пришло бы. Втайне разбавлял водку водой, чтобы я пил, но не так пьянел, брал в библиотеке книги и часами читал их мне, не спрашивал о моих планах на будущее.

Состояние удушья стало повторяться. У меня была астма. Психосоматическая, искуснейшим образом взращенная мозгом астма. Бывали у меня также состояния страха. Поначалу я боялся, что задохнусь. Потом боялся, что задыхаюсь слишком редко и что, наверно, как-нибудь настанет окончательный приступ удушья. Потом уже боялся всего. Я просыпался ночью и боялся. Не могу даже сказать чего. Просто лежишь с широко раскрытыми глазами и обливаешься потом от страха, трясешься от страха и не знаешь, кого или чего ты боишься. С какого-то времени в моей комнате никогда не гасился свет. Иногда я мог заснуть, только если около моей кровати сидел отец.

Примерно через полгода после одной из ночей, во время которой я запивал антидепрессанты водкой, закрашенной, чтобы успокоить отца, лимонадом, я проснулся под респиратором, привязанный к кровати кожаными ремнями. Привез меня сюда отец, который уже не мог смотреть, как я чахну, травя себя всем, что хотя бы на минуту способно пригасить боль и горе. Во время дежурства он загрузил меня, бесчувственного, в свою карету «скорой помощи» и привез в эту психиатрическую больницу.

Представляете, что он чувствовал при этом?

Официально я приехал сюда на детоксикацию. Маленький гнусный барак с ржавыми решетками на окнах, находящийся на дальней окраине. Кроме горсти разноцветных таблеток утром и вечером, больше всего – должен тебе признаться, хоть я и испытываю от этого стыд, – лечили меня трагедии и описания страданий других людей. Благодаря этому внезапно все то, что случилось со мной, обрело свое место в общей системе. Оно уже не заполняло всецело пространство и мой мозг. Неожиданно наружу вновь прорвались сострадание, жалость и осмысленность существования. В той трясине уныния, абсурда, ненависти и обиды на мир это было как веревка, держась за которую можно было понемножку, постепенно подтягиваться и выбираться наверх.

Глава 37 Наше время

В дверь кто-то постучался и не дождавшись ответа вошёл мужчина средних лет.

– Добрый день. Я давний знакомый вашего отца. После своей смерти он попросил меня о том, чтобы я вас нашёл и передал вам этот документ

Словно оповестил этой информацией он Власа и положил ему на стол документы.

– Он для вас кое-что оставил в наследство. Вы являетесь его единственным наследником. Но прежде чем вы примите какое-либо решение, вы должны осведомиться о условиях наследства от вашего отца. Я могу вам поклясться, что за весь опыт в своей работе такие случаи я встречал довольно таки редко.

– Да уж, мой отец явно отличался не стандартным отношением ко всему, что происходит в жизни.

У себя в офисе я так и не прочитал завещание моего отца.

Мне было совсем не до него.

Потому что каждый раз, когда я думал о Нике, я находился как в забытьи, ощущал себя так словно жил чужой жизнью. Не моей чьей-то, совсем чужой, не допустимой для меня.

В тот вечер, когда я остался сам с собой наедине я выпил слишком много спиртных напитков.

Я даже не помню того как я добрался домой.

За то время пока меня привезли, я немного пришёл в себя после распития спиртного.

И я никак не мог отвлечь себя от той мысли, что сейчас в моём доме находится девушка, которая один в один похожа на Нику.

Как же мне хотелось зайти в её комнату, прикоснуться своей ладонью к её щеке, дотронуться до её губ и взять от неё то, о чём я грежу уже столько много лет.

И мне всё равно на то, что она не жаждет меня так же, как я её.

Но если она мне сильно так сильно понадобится, до безумия, до той боли, которую может почувствовать только душа, то я готов взять её в свой плен, возможно, что даже и без её согласия.

Но мне совсем не хочется, чтобы я её спугнул и чтобы она меня остерегалась в будущем и убегала от меня как от дикого зверя.

Я помню, как я поднялся на второй этаж и подошёл к той в комнате, в которой находилась Настя.

Я уселся возле её двери и опёрся об неё своей спиной.

Я слышал, как она сопела за дверью.

И мне от этого становилось спокойнее.

Осознавая то, что она находится за моей спиной, я понимал, что я с ней уже не одинок, и я не допущу ей никуда уйти от меня.

Всевышние, если бы кто-то только знал насколько сильно мне хотелось зайти к ней и хотя бы просто обнять её.

Но в тот момент я не мог позволить себе такой наглости.

Глава 38

Анастасия.

Хоть бы то, что я не по своей воле нахожусь в доме этого человека, оказалось для меня страшным сном.

Сном, в котором это не повторится дважды.

Но всё происходит не так, как мне хочется, я вновь просыпаюсь в той же комнате, где всё выдержанно в чёрно – белых тонах. В том же доме, куда меня привёз Влас.

Мне безумно не хочется выходить из этой комнаты, но я нахожу в себе силы для того желания, чтобы подняться со своей постели, пройтись по чёрному коврику и подойти к входной двери.

Я пробую её открыть, но она не подаётся моим попыткам.

На какой-то миг мне показалось, что меня заперли снаружи в этой комнате, но во мне всё ещё таится надежда на то, что мне это всё просто так показалось.

И я принимаю решение, чтобы надавить на дверь всей своей силы.

Она не подаётся моим попыткам, но зато я услышала, как кто-то что-то неразборчиво пробормотал, находясь за этой дверью.

– Извините, мне теперь можно выйти из этой комнаты? Или вы меня на самом деле решили теперь держать в плену? – раздражённо проговорила Анастасия.

– Я вас выпущу. Но впредь только с одним условием, что вы больше не будете со мной драться, – с недовольством в голосе ответил ей Влас с той стороны двери.

– Всё будет зависеть только от того что будет со мной происходить, – с недовольством в голосе проговорила Анастасия, предприняв снова попытку открыть дверь.

– А вы не только строптивая, но и ещё очень упрямая, – проговорил Влас, разрешая ей выйти из комнаты. – Только не спешите сейчас от меня убегать. Мне надо с вами сейчас кое – что обговорить.

Влас

– Подойди ко мне, – прошу я Настю, выводя её из задумчивости. Она послушно подходит ко мне, – Ближе, – я хочу, чтобы ты ко мне привыкла, – Недовольно где-то бьётся под сознанием жестокая мысль.

Снова прикасаюсь к ней и чувствую, как она подавляет в себе сознание отпрянуть от меня.

– Так не пойдёт, – ловлю её напряжённо – недоумённый взгляд. – Ты боишься меня?

– Нет, – вероятно, врёт. Но получается у неё неплохо.

– Я противен тебе?

– Нет, – отвечает она мне, а сама в это время смотрит на ковёр.

– Тогда почему ты каждый раз вздрагиваешь, когда я к тебе прикасаюсь?

– Не привыкла? – она задирает вверх подбородок. Не резко, совсем немного, но этот жест от меня не ускользает. Какая смелая строптивая девочка. Зажатая со всех сторон, как словно запуганный котёнок.

– Тогда самое время привыкать, – снова беру её за руку и перебираю пальцы. Затем притягиваю Анастасию к себе. Ближе, насколько это только возможно ближе. Между своих ног. И я заключаю её в свои объятия. Девчонка упирается своей спиной к двери. Я дотрагиваюсь своим лицом до её волос и словно с жадностью вдыхаю её запах. Я с трудом нахожу в себе силы для того чтобы вовремя остановиться и не позволить себе чего-то более большего. Девчонка вздрагивает от моих прикосновений. И я, с нежностью едва прикасаясь к ней поглаживаю её по спине.

Провожу ладонями от кончиков пальцев до предплечий. Она снова вздрагивает. Зажимаю бёдрами ноги, чтобы не сбежала.

– Ничего не будет, не бойся, – слишком тихо шепчу я ей об этом для того, чтобы я её не спугнул, и она привыкла ко мне. – Ты должна привыкнуть ко мне.

– Я, не боюсь, – её голос звучит слишком дерзко и одновременно отстранённо.

Но мне хочется её от себя отпускать. И я поднимаю её подбородок для того чтобы посмотреть в её глаза. От её глаз словно исходит холод и мне кажется, что пройдёт ещё одно мгновение, и я не сумею удержать свою страсть и истинные мои намерения по отношению к ней. Она, взгляд не отводит, но я чувствую, как её всё же слегка трясёт, и я улавливаю в своё плечо её учащённое дыхание. Я чувствую дрожь её тела. И притягиваю её как можно ближе к себе. Улавливаю пальцами её мурашки, едва-едва прикасаясь к её коже.

Наклоняюсь и прижимаюсь губами к губам.

Но для меня малого такого лёгкого прикосновения к ней.

И я с властной нежностью провожу своим языком по её губам.

Продолжаю её целовать, лаская её нижнюю губу.

В какой-то момент мне показалась, что она начала отвечать на мои ласки, но всё это показалось обманчивым. И когда я уже полностью расслабился на грани удовольствия и нежности от её ответных ласк, она меня укусила за нижнюю губу.

Да, а девчонка то с характером оказалась.

Глава 39

Если бы Анастасия только знала, каких мучений мне стоило того, чтобы сдерживать себя.

Как же сильно и нестерпимо мне хотелось прижать её к стене.

Поднять её руки вверх сжать своей рукой её ладони.

Для того чтобы у неё не осталось даже единственного самого малейшего шанса.

Сделать всё возможное и не возможное для того чтобы у неё не было возможности сопротивляться мне.

И она бы ничего не смогла поделать против меня.

Я бы даже, ни на минуту не задумываясь. Стянул бы с неё свитер. И прикасался бы к ней. К так, манящему меня. К её телу.

К телу.

О котором, я так безудержно грежу вот уже несколько дней.

Я бы зарылся своим лицом в её волосы и по своей же воле утонул в аромате её тела.

Я бы со всей своей неудержимостью непременно впился в её губы.

Как же мне хочется заполучить власть над её страстью и над её дыханием.

Я бы целовал и покусывал бы всё её тело.

И этот её укус в мои губы.

Она даже не понимает как сложно мне было сдерживать себя от того чтобы не завладеть этой девушкой как безумный впившись ей в губы.

Если бы я не боялся её потерять, то, я бы не сдержался и показал бы ей каким безумным и неудержимым могу быть я по отношению к ней.

Только от одного её тихого стона я чувствую, как напрягается вся моя плоть.

Требуя от меня чего-то большего, чем просто сближение тел.

И мне даже сложно представить к чему бы все эти порывы привели дальше?

Не стала ли бы она меня бояться после всего этого?

Интересно, а она сама догадывается о том, какие желания и эмоции она во мне пробуждает?

Я бы прикасался к ней как неудержимый зверь, который, потерял контроль над собой и наконец – то заполучил свою добычу.

Ну а чтобы она могла сделать против меня, если бы я был более настойчив.

Она же просто простая девушка. Худенькая, хиленькая какая-та на вид.

А смотрит таким взглядом на меня, словно заморозить меня пытается.

Ну, кто она против меня?

Взъерошенный котёнок, который пытается отстоять, находясь рядом со мной свои права?

Возможно, что у неё это даже и получится, но только тогда когда я сам ей это позволю.

И я сам, несомненно, понимаю, что одно нежное ласкающее её прикосновение ко мне и готов уже сделать всё, что она от меня попросит.

А она живёт в моём доме, характер свой пытается мне показывать. А меня ведь и в правду всё это не более чем забавляет.

Интересно, а она сама то понимает то, что находясь в моём доме, она полностью зависит от меня?

Ведь стоит мне только зарекнуться об этом, и она уже в один миг не найдёт своей одежды в этом доме.

Подумал об этом Влас и на его лице появилась насмешливая ухмылка.

Но ведь я же знаю, что я никогда не позволю себе так с ней поступить.

Не смогу.

Даже только от того что она так сильно напоминает мне мою Нику.

Каждое её слово, каждый взгляд её так до боли мне знакомых глаз. Каждое её движение, каждое прикасание отзывается во мне болью.

Той болью, которую мне невыносимо сложно пережить.

Она нужна мне, нужна.

И я никуда ей не позволю от себя уйти.

Даже, если она попытается исчезнуть из моей жизни.

Я найду Анастасию, и силой буду удерживать у себя в доме.

Возможно, что тогда я буду тираном и несомненным эгоистом.

Но только так, рядом с ней я буду чувствовать себя человеком.

Человеком, у которого есть девушка, ради которой я буду стремиться достигать самых невозможных вершин в своей жизни.

Мне просто, несомненно, сейчас необходимо выпить кофе и угомонить пыл.

Желание, которое всё сильнее будоражит мою плоть.

Когда я пришёл в зал столовой, в тот момент в ней находилась Анастасия.

Она стояла за столом и смотрела на пустую чашку.

Посмотрев на неё мне показалось, что она целенаправленно сосредоточено, размышляла о чём-то своём личном и сокровенном.

О боже как она была красива в этот момент.

Задумчивый взгляд, синие проникновенные глаза, лёгкая то ли ухмылка, то ли насмешка на её губах, слегка вздёрнутая бровь.

И даже то, как она сдувала свой светлый слегка надоедающий для неё волос со своего лица.

Мне казалось очаровательно милым, и без единственных сомнений у неё был очень привлекательный и располагающий к себе вид.

Если бы у меня была такая возможность, то я бы навсегда ради этого момента остановил бы время и единственным бы чем я занимался, то это бы я не отходил от неё и любовался бы ею так всю свою вечность.

Девочка моя.

Если бы ты хотя бы на мгновение узнала и поняла бы о том, насколько сильно ты мне нужна, и какую необходимость всей своей душой я ощущаю по отношению к тебе.

Как же сильно в тот момент мне хотелось её обнять и ощутить теплоту не только её тела, но и нежность её души.

Ведь у таких, как она, душа именно нежная.

И на это даже не влияет то, как они себя ведут.

Я прислонился своей спиной к косяку двери и, не говоря ни слова, молча наблюдал за Анастасией.

Я осознавал, что в тот момент мне было безумно страшно даже подумать о том, что я могу её спугнуть, и она уйдёт из столовой и я уже не смогу вести с ней свой пусть и даже и полностью молчаливый, но свой диалог.

А мне такого её поведения на мою реакцию в тот момент очень сильно, без малейших сомнений не хотелось.

Мне казалось, что она меня даже не замечала.

Я и Анастасия находились в одном помещении. Каждый думал о чём-то своём. И мне было безумно хорошо только от того, что в тот момент она находилась со мной рядом.

Через какое-то время нашу тишину разрушил закипевший чайник.

От этого звука девушка вздрогнула от неожиданности, и словно вернувшись из своих размышлений в реальный мир, осмотрелась по сторонам.

Настя направилась к чайнику и словно мельком из опущенных ресниц взглянула на стоявшего возле двери Власа.

Возможно, что ему в тот момент и показалось, но если он не ошибся, то он заметил, как она слегка улыбнулась.

Когда ей осталось всего два шага для того чтобы дойти до чайника девушка с любопытством взглянула на Власа.

– Да, я бы тоже не отказался бы от кофе, – проговорил ей Влас и улыбнулся.

– Вам, наверное, часто кто-то готовит кофе? – поинтересовалась Анастасия у Власа и посмотрела на него так, словно попыталась взглянуть ему в глаза.

– Нет, частенько это является моей привилегией, – проговорил Влас девушке.

Настя выглядела настолько умиротворённой и спокойной, словно ничего и не происходило тогда в тот момент, когда они находились возле двери, у её комнаты.

– Но сейчас бы я и не отказался от того если бы вы для меня приготовили кофе, – продолжил говорить Влас.

– Ну и ладненько, – проговорила ему Анастасия и, взяв с полки ещё одну чашку, поставила её на стол.

Как то слишком быстро и просто она согласилась.

Или возможно, что Власу это просто так показалось.

Вот и как же теперь понять то какая она на самом деле?

Покорная, спокойная и кроткая?

Или, упрямая, и независимая от всех?

– Ну и сколько же вы предпочитаете сахара? – всё с той же улыбкой спросила девушка, посмотрев украдкой на Власа из опущенных ресниц.

«И слова то ещё оказывается, такие знает» ухмыльнулся Влас «Предпочитаете?»

– Доверюсь вашему предпочтению, – улыбнувшись, ответил Влас Анастасии.

Девушка подошла к подставке с баночкам, в которых находились кофе сахар ваниль корица мускатный орех и другие специи.

И положила в чашки для них различные специи и сахар.

Тайком для того чтобы Влас не увидел Анастасия добавила в его чашку чёрного перца.

И залила их кипятком.

Девушка подошла с этими чашками к столу и, поставив их неподалёку от себя, уселась за стол.

Анастасия словно демонстративно взяла свою чашку и испила из неё пару глотков.

При этом с интересом наблюдая за реакцией Власа.

Который, неторопливо подошёл к столу и уселся напротив неё с другой стороны стола. Но при всём этом не притронулся к своей чашке.

– Пейте, – проговорила Анастасия и придвинула поближе к нему его чашку с кофе.

«Как – то это всё выглядит немного странно» – подумал Влас и ухмыльнулся.

– Пейте, – проговорила Настя, подмигнув ему и улыбнувшись с лёгкой ухмылкой.

Но в ответ на её слова, Влас только притронулся к своей чашке.

– Вы меня боитесь? – практически сдерживая свой смех, спросила у него девушка.

– С чего вдруг вы так подумали? – проговорил Влас и подмигнул Анастасии.

– Но вы ведь не сделали ни одного глотка, – сказала ему девушка и улыбнулась.

– А я должен? – спросил улыбнувшись Влас у неё и пригнулся к Анастасии своим лицом для того чтобы быть к ней немножко ближе.

– Нет, – проговорила, сдерживая свой смех ему Анастасия.

– Но тогда я могу быть полностью уверенным в добрейших, ваших намерениях, – проговорил Влас и испил пару глотков из своей чашки.

Кофе стало обжигать ему горло и, почувствовав раздражающее жжение, он стал откашливаться.

– Вам не понравилось? – с трудом сдерживая свой смех, спросила у него Анастасия.

– Да, нет же, знаете – это довольно такой необычный вкус, – успокоившись от приступа откашливания, ответил ей Влас.

– Я так и знала, что вам понравится этот кофе. Не скрою от вас того факта что я очень старалась при его приготовлении, – ответила ему Анастасия стараясь сдерживать свой смех и закинув слегка свою голову назад.

В тот момент Власу показалось, что в её глазах плясали искры.

В одно мгновение он перебежал к Анастасии схватил её в свои объятия и уложил её спиной на стол.

Для девушки всё это произошло настолько быстро, что она даже не успела хотя бы немножко засопротивляться.

Он закинул её руки назад, удерживая их своей одной ладонью

И он с жадностью впился в её губы, проталкивая в её рот свой язык.

Его поцелуй был одновременно сладким и в тот же момент обжигающим её губы.

Другой своей рукой он поднял её свитер и любовался её соблазнительным животом и грудью.

Он поглаживал её тело и одновременно покрывал своими поцелуями её шею грудь, живот, лицо и её губы.

С нежными поглаживаниями проводил по её грудям, затрагивая её соски сквозь тонкую ткань белья, надетого на ней.

Массировал своей ладонью её ауреолы.

Девушка выгнулась под его рукой и так и не разу, не засопротивлялась.

И только было заметно, как от нежности приводящей её в истому она закрыла свои глаза.

В которых, в этот момент, от его касаний, бушевали искорки.

Анастасия часто задышала под ним. На её теле выступили капельки пота. И он стал жадно слизывать их.

Она облизнула свои губы и томно вздохнула.

Он притронулся своими губами до её сосков, отпустив при этом верхнюю ткань её бюстгалтера.

– Не сейчас, – прошептал Влас, щекоча и согревая своим дыханием её кожу.

Девушка часто и прерывисто под ним задышала. Её тело подрагивало в его объятьях.

Он вновь стал целовать её губы, улавливая её дыхание своими губами.

– Запомни одно. С этого момента ты навсегда и отныне моя, – проговорил ей Влас и вновь её поцеловал.

Он почувствовал, как девушка сглотнула воздух.

То ли от того что он её испугал, то ли от того, что она мучилась истомой от нежности его прикасаний.

– Ты меня боишься? – спросил он её шёпотом, так и обнимая её.

– Нет, – проговорила Настя настолько тихо, что он подумал о том, что ему, возможно, это показалось.

Он прилёг на ней. Ощущая теплоту её тела, и то, как она дышит, находясь в его объятиях.