Текст книги "Запрети мне любить"
Автор книги: Кристина Майер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Кристина Майер
Запрети мне любить
Пролог
Михаил
– Жалко парня, красивый, богатый – и такая судьба, – я не должен был этого слышать. Моя сиделка разговаривала с массажистом и врачом. – Марина Павловна, он не встанет на ноги?
– Если только чудом, – ответила врач. Я после изматывающих процедур подъехал к двери кабинета и стал невольным свидетелем разговора. – Наша задача – постараться сотворить невозможное, вы же знаете, чей это сын?
– А если не будет результатов?
– Будем надеяться, что Тигиев к тому времени смирится с инвалидностью единственного сына, – звучит приговор. Все нутро горит. Злость, боль. Почему со мной?! Хочется орать, крушить все на свете! Я отъезжаю от кабинета.
Мне врали несколько месяцев. Кормили ложными надеждами и убеждали, что есть прогресс. Заставляли преодолевать боль…
Для чего?! Чтобы я остался инвалидом?
Все рухнуло в одночасье. Надежды… Вера… Жизнь. Земля разверзлась под ногами, и я провалился в черную бездонную пропасть. Нет спасения, мне оттуда не выбраться.
Я набираю сиделке, она профессиональная медсестра, говорю, что освободился. Голос звучит ровно, я не хочу показывать слабость, не хочу, чтобы меня жалели!
Водитель помогает мне сесть в машину, убирает кресло в багажник. Откидываю голову на подголовник и закрываю глаза.
– Как все прошло? – интересуется Анна – моя сиделка. Она сидит рядом, я чувствую, что смотрит на меня, но я не считаю нужным отвечать.
В ее обязанности входит не столько уход за мной, сколько работа по дому. Я научился справляться без посторонней помощи, благо имел сильные крепкие руки. Не зря же я отдал спорту столько лет.
Она переключается на водителя. Разговаривают негромко, обсуждают последние политические новости в стране, санкции, кризис…
– Ты сегодня молчаливый, – мы въезжаем в лифт. Поднимаемся на нужный этаж. – Болит что-то? – ее мнимое беспокойство растет.
– Подожди здесь, не раздевайся, – впервые я заговорил с тех пор, как выехал из кабинета физиотерапии.
– Купить что-то надо? – я уже въезжаю в двери своей комнаты, достаю из тумбочки деньги.
– Возьми, – возвращаюсь и протягиваю женщине.
– Зачем так много? – удивленно смотрит на меня.
– Здесь твоя зарплата и зарплата твоей сменщицы, забирай вещи, вы уволены.
– Миша?.. – к ее удивлению добавляется растерянность.
– До конца месяца счет в клинику оплачен, мне не звонить и не искать, больше я там не появлюсь.
– Что случилось?.. Миша?.. – теперь она выглядит напуганной.
– Дверь за собой захлопни, – чуть повышаю тон, голос звучит резко.
Михаил
– Это что за выходки? Ты почему уволил весь медперсонал? – вечером приходит отец. Даже не успел заехать домой переодеться. Одет по форме, генеральские звездочки на погонах, которые сейчас особенно бесят. Это из-за них мне правду не говорили, боялись его расстроить, чтобы лицензию у клиники не забрал, а врачей в тюрьму не пересажал. Характер у генерала Тигиева был железный и жесткий. С ним нельзя спорить, кто об этом не знает, сам себе враг. Мы не смогли ужиться под одной крышей, поэтому мне рано пришлось стать самостоятельным. Многие, в том числе и мама, говорят, что мы с ним похожи. Наверное, доля истины в этом есть.
– Я так решил. Не собираюсь зря тратить свои нервы и силы.
«И обогащать врачей, которые за мой счет наживаются», – добавляю про себя.
– Ты должен заниматься, чтобы скорее встать на ноги! – отец не понимает, в какой ад меня бросают его слова.
– Я давно вырос и привык нести ответственность за свою жизнь! – мы орем друг на друга. – Сказал, что ноги моей больше не будет в клинике, значит, так и будет. Смирись с тем, что твой сын инвалид!
– Ты что такое говоришь?!
– Если ты не закроешь эту тему, ты меня потеряешь, – он бледнеет на глазах. Какие бы отношения между нами ни были, смерти я отцу не желаю. Не хватало, чтобы у него случился сердечный приступ. – Я уеду туда, где вы не сможете меня достать, – добавляю я. – Не будем спорить, – отец хочет что-то сказать, но сдается. Хватает фуражку и покидает, не прощаясь, мою квартиру. Сегодня первый день, когда я не приглашаю к себе женщину на ночь. Благо, там все работает, как швейцарский механизм. Не дает сбоев. Но мне никого не хочется видеть. Одно дело, когда ты восстанавливаешься после аварии и скоро встанешь на ноги, другое – это когда ты инвалид.
Отец ушел, но сложа руки сидеть не стал. Он подключил друзей, которые приходили и сыпали соль на раны. А у меня мужества не хватило сказать, что я теперь не в команде. Мне никогда не сесть на байк, не выйти на ринг. Могу, правда, повисеть на мосту, но если свалюсь в воду, уже не выплыву. Да и жалкое зрелище представлять собой не хочу.
Месяц уговоров. Я перестал брать трубку и отвечать на звонки друзей. Перестал открывать им дверь, когда они приходили. Сдался окончательно. Хорошо, что бизнесом мог управлять, а приносимый доход позволял жить в достатке. Постоянную прислугу не принимал, не хотел видеть в их глазах жалость и слышать слова поддержки. Еду заказывал. Уборкой занималась клининговая компания, просил присылать разных уборщиц.
Стал нелюдимым… затворником.
Маша
– Кто-нибудь знает, что у него произошло? – спросил Шах друзей.
Мы сидели в уютной кухне и ели пирог, который испекла Лера. Я попала к ним в гости случайно, поздно закончились пары, Егор приехал меня забрать, а тут Шах за женой заехал.
– Нет. Я Тигра не узнаю. Он даже двери не открывает. Свет в квартире то зажигается, то гаснет, но он не отвечает. Петрович просил помочь, но как тут поможешь, если человек не хочет? Двери ломать, что ли? – высказался Сокол.
– Азамат, ты что скажешь? – спросил Марат еще одного друга.
– Я думаю, Тигр узнал диагноз, – произнес Ромул. – Сейчас он испытывает шок, отрицание, ему нужно время, чтобы принять…
– Он никогда не примет, – заявил уверенно Кима.
– Диагноз – не приговор, Арсен. А врачи не боги, они могут ошибаться. Я хотел поговорить об этом с Мишей, но он не желает слушать. Посылал ему статьи и выписки с подобным диагнозом.
– Знаешь, я его понимаю, – сказал Кима. – У меня был обычный перелом, но так напрягали костыли…
– Арсен, он может встать на ноги, как и ты… – Лера незаметно для парней позвала меня в кухню.
– Маш, поговори с Тигром. Убеди его продолжить лечение, – обратилась она ко мне.
– Почему ты думаешь, Миша меня послушает?
– Ты найдешь правильные слова, сможешь достучаться до его сердца, – посмотрела на меня проникновенно, я поняла, что Лера знает мою тайну. Заострять на этом внимание я не стала, хотя испытывала неловкость. – Будь с Мишей рядом, это позволит ему посмотреть на тебя другими глазами.
– Даже не знаю, Лера… – она улыбнулась, больше ничего не сказав.
В ту ночь я долго не могла уснуть. На занятиях не слушала преподавателей, сидела и рылась в планшете. Я запомнила все, что говорил вчера Азамат. Два дня ходила и консультировалась с разными специалистами. Нашла доктора, который практиковал нетрадиционную китайскую медицину, его пациенты в один голос утверждали, что он творит чудеса. Доктор согласился мне помочь, даже не зная точный диагноз Тигра, ведь я слезно и долго его умоляла.
– Но без его помощи я ничего сделать не смогу, – о том, что Миша сдался и не хочет никого видеть, я умолчать не могла. – Как только уговоришь своего героя, приходи.
Недельный труд мог пропасть даром, если Тигр не согласится. Предстоял самый тяжелый этап – заставить его довериться. Я загадала, что если Тигр вновь станет ходить, мы будем вместе. Если ничего не получится, значит, и у меня нет надежды быть с ним…
Маша
– Зачем пришла? – спросил меня Миша. Мне пришлось минут двадцать звонить в дверь, прежде чем он открыл. Смотрит недовольно, но я сдаваться не собираюсь.
Он выглядел хорошо. Если бы не инвалидное кресло, никто бы и не догадался, что с ним произошла трагедия.
Волосы подстрижены, нигде не торчат, небольшая ухоженная щетина добавляла ему мужественности, белоснежная футболка обтягивала атлетичный торс. У него даже руки не похудели, словно он продолжал все это время тренироваться.
– Разговор есть… очень серьезный, – твердо добавила.
– Пуговка, иди домой, – безразлично произнёс он и стал закрывать створку. Ещё чуть-чуть, и я останусь одна на лестничной площадке. Решительно толкнув дверь, я прорвалась в квартиру, виртуозно минуя инвалидное кресло. С такой стороны он меня не знал. Недоумение Тигра сменилось злостью. Но это лучше, чем холодное безразличие.
– Я неделю собиралась с духом, чтобы с тобой поговорить. Стояла вечерами под твоими окнами, не решаясь подняться, потому что именно такой реакции боялась. А сейчас, когда я все-таки набралась смелости, то ты сначала меня в дом не пускаешь, потом выставляешь за дверь. Так друзья себя не ведут.
– Не знал, что я твой друг, – на губах появляется циничная ухмылка. Я и не хочу, чтобы ты был мне лишь другом, эти слова вертятся на кончике языка, но я не позволяю им сорваться. – У тебя три минуты, но хочу сразу предупредить: не трать ни свое, ни моё время на уговоры. Я не изменю своего решения.
– Ты должен мне одно желание, помнишь? – Тигр напрягается, конечно, он такого не помнит, ведь ничего подобного он мне не обещал. Врать нехорошо, но в данном случае это единственное, что мне остаётся.
– Не помню, – уверенно заявляет он.
– Мы встречали Новый год у Шаха, после салютов в небе увидели падающую звезду. Ты сказал: «Машка, загадывай желание!» Я ничего не могла придумать, комета погасла, тогда ты сказал, что исполнишь моё желание вместо падающей звезды, – на самом деле мы просто посмеялись над моей неудачей, но в тот день было выпито много шампанского, и я очень надеялась, что он все смутно будет помнить.
– Не знал, что ты такая врушка, – подозрительно смотрит на меня Тигр.
– Не знала, что ты не отвечаешь за свои слова, – назад дороги нет, нужно врать до конца и постараться сыграть на его мужских принципах. – Мне действительно лучше уйти в таком случае, – бросаю на него расстроенный, разочарованный взгляд.
– Что за желание, Маша? – наконец выдавливает он из себя. Внутри я ликую. Все получилось…
Михаил
«Если не боишься…» – именно это сказала Маша, когда предложила мне довериться этому костоправу! Я не боялся боли, я боялся поверить и вновь обломаться. Жестко обломаться. Жизнь уже в который раз ставит меня на колени…
Машке удалось разбудить во мне азарт, интерес. Слишком хорошая девочка, слишком правильная девочка лжет, чтобы мне помочь. Будь на её месте любой другой, выставил бы за дверь, а её я не мог обидеть. Машка занимала особое место у меня в сердце. Эта девочка – моя тайная страсть. Тайная страсть, которой никогда не суждено стать явью. Это подло – западать на младшую сестру друга. Приходилось находить в себе силы бороться со своими демонами.
До сих пор не могу поверить, что согласился, поддался уговорам. Я отлично помнил, что ничего ей не обещал. Тот Новый год отчетливо запечатлен в моей голове. Я ведь был абсолютно трезв, притворялся, чтобы пацаны не поняли, как меня от пуговки ведёт. Позволил себе побыть с ней рядом…
Я знал, что не имею права к ней приближаться. И дело не только в том, что она сестра моего лучшего друга: Маша дочь человека, которого ненавидит мой отец. Да и я симпатии к нему не испытываю. Лютый уничтожит свою дочь, лишь бы навредить нам.
– Как у вас дела? – заглянула пуговка в комнату. Я лежал, утыканный иголками, на полу. Чувствовал себя долбаным ежиком.
– Всё хорошо, – довольный костоправ ужасно бесил. Это у него все хорошо, а у меня все болит, будто я заново попал в аварию. Голова от напряжения раскалывалась, терпел его издевательства часа два, не позволил себе даже стон издать, чтобы Машу не расстраивать. – Он очень сильный, – знал бы доктор, куда мне хочется засунуть его похвалу.
– Я нарезала все, что вы просили, и разложила на кучки.
– Идём, буду учить тебя варить отвар и делать настойки…
…
– Я не буду это пить, – увидев в чашке какую-то мутно-зелёную жижу, отставил её на тумбу.
– Тигр, ты боишься? – опять пытается взять на слабо.
– Надеюсь, этот отвар не из высушенного пениса моржа! – старался не вспоминать, что они там в Китае едят и чем лечатся!
– Это укрепит твой организм и усилит иммунитет, – подбадривала пуговка, а мне так и хотелось сказать, чтобы она засунула руку под одеяло и лично убедилась, как все крепко, когда она сидит около меня.
Очень непросто было находиться с ней рядом. Другие были не нужны, но Машу я не имел права трогать. Лишь смотреть и облизываться. Вынужден голодать, когда лакомство совсем рядом.
Но я не откажусь, чтобы она и дальше приходила. Машка не относилась ко мне как к инвалиду. С ней было хорошо и уютно. Не хотелось отпускать Машу вечерами домой, но никто не знал, что она у меня. Егор бы этого не понял, поэтому Маше приходилось говорить, что она с подругой занимается. Трудно было, когда она совсем не приходила. Это было несколько раз в месяц, но эти дни казались бесконечно длинными. Мое настроение падало ниже нуля, только её звонки и сообщения спасали ситуацию. Я конкретно на неё подсел. Умом понимал, что ничем хорошим для меня эта история не закончится, рано или поздно пуговку придётся отпустить. Я не могу всю жизнь держать её рядом, просто смотреть и облизываться…
Маша
Три месяца пролетели незаметно. Они оказались тяжелыми. Тяжелыми в первую очередь для Миши. Зато для меня они были радостными. Я могла находиться с ним рядом. Мы много общались, шутили…
Конечно, иногда он срывался: психовал, требовал все прекратить. Уставал от бесконечных процедур и боли, а результатов не видел. Меня не было рядом, когда к нему вернулась чувствительность ног. Он позвонил мне и рассказал. Единственной. Сухо так, без эмоций в голосе, а я радовалась, плакала и прыгала до потолка. После этого у Тигра открылось второе дыхание, он не возмущался, перестал смотреть на лекаря как на шарлатана. Позволял наносить на тело мази, пил все, что ему предлагали, хоть и морщился.
– Попробуй встать на ноги, – приказал Линг. Я замерла в дверях, ожидая очередного взрыва. – Давай! – вновь скомандовал лекарь.
– Я не готов, – заявил холодно Миша.
– Не готов ты вот здесь, – постучал он двумя пальцами по голове, – а твое тело готово. Вставай, я сказал, или лечись сам, – я тихонько отступила в коридор, прислонилась к стене и стала молиться.
Спор не был долгим.
– Маша, – крикнул Тигр. Я заглянула к нему в спальню. Опираясь руками о спинку кресла, Миша стоял на ногах. Тихо глотая слезы, я улыбалась. В тот момент он так смотрел на меня, что в душе появилась надежда на ответную любовь.
– Теперь ложись, будем делать массаж, – после того, как Тигр увидел результат и перестал ругаться с лекарем, тот стал жестко командовать.
Из сумки, оставленной в коридоре, раздалась мелодия мобильного. Оставив мужчин, я поспешила к телефону.
– Егор? – в моем голосе слышалось волнение. Обычно он звонил после работы, спрашивал, что купить.
– Ты опять у Жанки? – он не скрывал, что недоволен нашей дружбой. Брат просто не знает, что я даже к сессии готовлюсь у Миши. Друзей он продолжал держать в неведении и не пускал в квартиру, где для меня всегда и в любое время были открыты двери.
– Готовимся к семинару, – вру я.
– Через час будь дома, мы едем к родителям, – в уме считаю, сколько времени понадобится, чтобы добраться до квартиры брата, но при этом в душе растет протест.
– Зачем? Я не хочу к ним, Егор.
– Я тоже не хочу, но у мамы сегодня день рождения, и мы обязаны быть, – мне становится стыдно, что я забыла о важной дате. Замоталась. Учеба… Миша… Постоянно приходилось лгать. Скрываться. Сначала ехала домой, чтобы отцовские охранники отстали, если следят. Периодически отец устраивал такое. Переодевалась, на голову капюшон – и бегом в метро.
– За час я не успею собраться, – предупреждаю брата. На такси мне добираться минут сорок, а там еще нужно сделать прическу, макияж…
– Хорошо, полтора часа, Маш, и ни минутой больше, – и брат кладёт трубку. Я прощаюсь с Мишей и Лингом. Сегодня произошла еще одна победа, мы могли бы это отметить, но судьба распорядилась по-другому…
Маша
– Мария, все хорошо? – обращается ко мне мама. Мои мысли постоянно возвращаются к Тигру. Его квартира стала мне больше домом, чем родной.
– Да, мам, – я улыбаюсь, хотя в душе мечтаю поскорее отсюда сбежать. В компании папиных друзей мне всегда было неуютно. У большинства из них холодные жестокие глаза. Они бросают в мою сторону лишь косые взгляды, а вот их чада ведут себя более раскрепощенно, но при всем этом стараются не привлекать внимания моего отца, который зорко следит за всеми. Даже когда папы нет рядом, его правая рука – Артем Валерьевич – всегда где-то поблизости.
– Не хочешь вернуться домой? – интересуется родительница.
– Нет! – отвечаю сразу. Мама начинает разговор издалека, но я уже знаю, что за этим последует.
– Мы чувствуем себя очень одиноко в большом доме, – мама, может, и скучает, а вот отец точно нет. Он редко бывает дома, а ночи проводит в постели молодых идиоток, которые надеются подняться за его счет. Безголосые певички, третьесортные модели и просто те, кто не хочет работать.
– Мама, когда я жила здесь, не помню, что мы были очень близки, – прямо заявляю я. Иногда мы не виделись по нескольку дней, находясь в одном доме.
– Смотри, Бык, какая у меня Машка красавица выросла, – подходит к нам отец с каким-то незнакомцем. Меня внутри передергивает от пьяного взгляда, обшарившего мое тело. Мужчине явно за сорок и, судя по объемному брюху, висящему над ремнем, тренажерный зал он не посещает. Одутловатое лицо говорит о том, что он часто выпивает. – Был бы твой Лешка постарше, породнились бы, – папа уже тоже наотмечался, мне неприятно слушать, как меня обсуждают.
– А что Лешка? Я вдовец, Лютый. Твою дочь не обижу, будет жить, как у бога за пазухой, – серьезное предложение незнакомца повергает меня в шок. Надеюсь, отец не согласится, даже за пьяный базар в их среде принято отвечать.
– Не для тебя ягодку растили, Бык, – хлопает отец мужчину по плечу. Я не успеваю выдохнуть, как папа добавляет: – Подумаю…
– Меня Егор зовет, – я даже не знаю, где брат, мне просто хочется поскорее отсюда сбежать. Спасаюсь в своей комнате. Закрываю дверь и падаю на постель. Здесь ничего не изменилось за год.
Достаю из сумочки телефон, чтобы предупредить брата, но вижу, что Миша прислал с десяток сообщений. Приятно, что он думает и беспокоится обо мне.
М: Как дела?
М: Праздник в самом разгаре?
М: Никто не пристает?..
М: Салют уже был?
М: Пришли фотку, хочу увидеть тебя в вечернем платье.
М: Так занята, что некогда ответить?
М: Маша, набери. Я беспокоюсь…
Мне хочется встать на кровать и прыгать до потолка. В его сообщениях я нахожу не только беспокойство, но и ревность. В этот момент я чувствую себя самым счастливым человеком на свете.
Я: Егор, я спряталась у себя в комнате, заберешь, когда будешь уезжать.
Посылаю брату сообщение и тут же набираю Мише.
– Привет, – здороваюсь, будто мы не виделись сегодня.
– Почему не отвечала? – недовольно интересуется Тигр.
– Телефон находился на беззвучном режиме.
– Где фото?
– Увидишь вживую… как-нибудь, – впервые я с ним флиртую.
– Маша, я жду, – твердо произносит он, а мне так хочется уступить.
– Сейчас, – быстро себя щелкаю и отправляю Мише. Он никак не комментирует, но голос его меняется, когда он спрашивает.
– Никто не приставал?
– Ты же помнишь, кто мой отец, – не хочется никаких сомнений между нами.
– Он вечно пытается тебя сосватать, – недовольно произносит Тигр.
– Вот поэтому я сбежала в свою спальню, – я пересказываю разговор с отцом и Быком.
– Отрежу ему причиндалы и повешу на шею! – яростно звучит в трубку, а я сижу и улыбаюсь.
Он меня ревнует…
****** ******
На следующий день окрыленная счастьем я лечу к Мише. Мне хочется вживую увидеть в его глазах ревность. И, возможно, услышать важные слова…
Но он ведет себя, как всегда. Будто не было вчерашнего вечера… Словно я все выдумала. Крылья обламываются, а в душе поселяется вместе с болью пустота. Спросить прямо у меня не хватает смелости, а может, я просто стараюсь сохранить остатки гордости. В тот день я рано ухожу от Миши, он не спрашивает «почему?», не пытается удержать.
Я не бросаю его, но между нами растет стена отчужденности…
Михаил
Машка…
Я должен был запретить ей приходить, но не мог отказаться от кайфа, который испытывал, когда она была рядом.
В тот день, когда встал на ноги, я совершил роковую ошибку – показал свои чувства. Дал понять, что она мне не безразлична. Потом заставил себя спрятать свои гребаные эмоции и больше ей не показывать. Маша обиделась. Отдалилась. Я пробовал вернуть наши отношения в прежнее русло, но что-то шло не так. Мне самому было мало дружбы!
Все могло быть по-другому, не будь она дочерью Лютого. Он не оставит нас в покое, реши я быть с Машей. Я не могу подвергать пуговку опасности. Лютый не позволит сыну Тигиева войти в их дом, да и мой отец встанет на дыбы, узнав, что мы с Машей вместе. Замкнутый круг, который не разорвать. Единственный выход – оставить все, как есть. История Ромео и Джульетты закончилась печально…
Прогресс в моем здоровье не доставлял больше радости, хотя я уже спокойно перемещался по дому без костылей, но никто об этом не знал, даже Маша. Хотел сделать сюрприз.
Маша продолжала заглядывать в гости, но оставалась совсем ненадолго, почти сразу убегала. В тот день я стоял у окна, смотрел, как она садится в такси. Следом выдвинулся черный, полностью тонированный внедорожник. Позвоночник сковало льдом. Если это люди Лютого?..
Я не мог разглядеть номера машины, чтобы пробить и выяснить, кто это. Машину эту я раньше не видел в своём дворе. Можно было бы попросить помощи у друзей, но я почти год их динамил.
Пришло время налаживать отношения, а Маше запретить ко мне приходить.
– Привет, – позвонил Шаху.
– Рад слышать, как ты? – я знал, что он говорит искренне.
– Пойдёт. Злитесь на меня?
– Не злимся, Тигр, просто не поймем, что происходит.
– Приходите завтра вечером, объясню, – без лишних разглагольствований позвал их в гости.
– Договорились. Дверь откроешь? – не смог он не подколоть.
– Если не открою, разрешаю выломать, – вроде пошутил, но, подумав о том, что Лютый может меня убить, если узнает, сколько месяцев Машка провела со мной, зло усмехнулся. Он ведь не поверит, что я её даже не поцеловал ни разу, хотя безумно этого желал!
– На всякий случай возьмём с собой лом, кирку и кувалду.
***** ******
Маша заглянула после занятий. Я вышел встречать её на костылях.
– Привет. Как себя чувствуешь?
«Хреново!» – но вслух не сказал.
От нее пахнет свежестью, так хочется поцеловать… Всего лишь раз…
– Идём в кухню, – пока Маша разувается, я выглядываю в окно. Опять эта машина… утром её здесь не было.
– Ты какой-то загадочный, – улыбается она, а я залип. Забыл, что головорезы ее отца, возможно, стоят внизу. Пора прощаться. Отбрасываю костыли и иду к ней.
– Машка, ты ангел. Я тебе жизнью обязан…
– Миша! – кидается она ко мне и обнимает. Я закрываю глаза, запоминаю этот момент. Руки тянутся обнять её в ответ, но я сжимаю их в кулаки. – Жизнь мне твоя не нужна, Тигр, – Маша пихает меня в бок, поднимает светящийся счастьем взгляд, смотрит так доверчиво и выдает: – Давай попробуем встречаться? – она отправляет меня в нокдаун своим предложением. Я вынужден отказаться… Ненавижу себя за это! – Я пошутила, не напрягайся, – добавляет она, а голос дрожит. Чувствую себя моральным уродом! Она ещё пытается улыбнуться.
– Пуговка, уже поздно, я тебе такси вызову, – если это люди Лютого, пусть думают, что по просьбе брата она мне что-то занесла. Лишь бы об этом Егор не узнал. Провожая, говорю банальные слова. Благодарю несколько раз, а самому хочется схватить Машу и не отпускать. Я знаю, что буду дохнуть и постоянно думать о ней, но выхода нет…
Мне не хочется никого видеть, и я уже жалею, что позвал друзей. Маша ушла – и вместе с ней ушло все светлое, что она привнесла в мою жизнь…
Я забуду…
Она забудет и будет счастлива…
