Текст книги "Босоногая принцесса"

Автор книги: Кристина Додд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Но он лорд, – кисло улыбнулся один из рыбаков. – А лорды ничему не учатся.

– Придется дать ему шанс.

Пому уже многие годы не доводилось произносить подряд так много слов. Но сейчас ему пришлось их произнести, потому что он понял, что так нужно. Поэтому он сказал:

– Если мы этого не сделаем, он так и будет грешить до тех пор, пока его черная душа не приведет его в ад.

Глава 3

Схватив плащ лорда Нортклифа, Эми стала спускаться вниз по лестнице в погреб.

Этот плащ символизировал все недостатки лорда Нортклифа. Он был сшит лондонским портным, что свидетельствовало о непомерном тщеславии лорда. За те деньги, что стоила одна только черная материя, можно было бы прокормить в течение года всю деревню. Плащ был длинным и тяжелым, с пелериной и капюшоном. Эми опустила голову в складки и вдохнула. Плащ лорда Нортклифа пах кожей и табаком, и этот запах вернул ее во дворец в Бомонтани. Там, сидя на коленях отца и зарывшись в его куртку в поисках конфет, она чувствовала себя в безопасности. Там ее любили и заботились о ней.

При воспоминании об отце на сердце у нее потеплело. Только вот… ей не понравилось, что воспоминания о ее счастливом детстве оказались связаны с лордом Нортклифом.

Спускаясь в погреб, она держала плащ на вытянутых руках, подальше от себя.

Мисс Викторина гладила мурлыкающего Уголька и печально смотрела на неподвижное тело лорда Нортклифа.

– Он был таким приятным мальчиком.

– Он изменился. – Эми бросила плащ на качалку. Ей не терпелось избавиться от него, от этого пьянящего и чересчур драгоценного груза.

– Он, бывало, уговаривал кого-нибудь из рыбаков отвезти его на лодке на остров, – прошептала мисс Викторина, глядя на лорда выцветшими голубыми глазами. – Он приходил ко мне, и я поила его чаем и угощала своими пирожными с кремом, и он говорил, что ничего более вкусного в жизни не ел.

– Так оно и есть. – Эми с трудом вытащила из-под лорда Нортклифа одеяло и приготовилась перекатить его на простыни.

– Он очень красивый мужчина, не правда ли? – спросила мисс Викторина задумчиво.

– Как вы можете такое говорить! – Эми даже не взглянула на его лицо. – Он украл у вас средства к существованию.

– Дорогая, эта кража не имеет ничего общего с тем, что он был красивым мальчиком и превратился в красивого мужчину. – Мисс Викторина помахала рукой в кружевной перчатке. – То, что я слишком стара, чтобы подниматься по лестнице, вовсе не означает, что у меня не текут слюнки, когда я вижу персик.

Эми чуть было не рассмеялась. В мисс Викторине самым причудливым образом сочетались веселость и даже некоторое нахальство с чопорностью старой девы. Она сердилась на Эми за прямоту, ругая ее за любые неуместные замечания, но, поскольку она уже очень долго жила в одиночестве, полагала, что ей самой позволено говорить все, что заблагорассудится. Но именно эту откровенность Эми находила особенно подкупающей.

– Его отец не был таким красивым, – продолжала мисс Викторина все тем же задумчивым тоном. – Я всегда удивлялась тому, что Джермин выглядел просто ангелочком.

Эми посмотрела на лежавшего на кровати мужчину.

Ангелочек? Мисс Викторина, видимо, сошла с ума, называя маркиза ангелочком. Он скорее был избалованным мальчишкой, хватавшим все, что ему нравилось, не считаясь ни с чем, кроме своих желаний.

И все же… все же Эми пришлось признать, что он действительно привлекателен. У него было загорелое лицо – он, вероятно, много охотится, предположила Эми, или просто проводит много времени на воздухе – и красивой формы нос. Губы, пожалуй, великоваты и слишком мягкие, но, возможно, они казались такими из-за того, что были раскрыты во сне.

– Такое впечатление, что его ничто не беспокоит, – хихикнула мисс Викторина, прислушиваясь к храпу лорда.

– Как обычно.

Впервые с тех пор как лорд Нортклиф ворвался в ее жизнь и сокрушил ее своим вероломством, Эми удивилась, почему он такой и почему сделал то, что сделал.

– Неужели никто не учил его, что такое нравственность и ответственность?

– Его отец учил! Он был хорошим человеком. И хорошим лордом. – Мисс Викторина устало опустилась в кресло-качалку и уложила Уголька у себя на коленях. Огромный кот свернулся калачиком, но его передние лапы свисали, касаясь кресла. – Он был слишком горд своим происхождением и внушал то же своему сыну, и, возможно, он был прав. В конце концов, семья Эдмондсон – одна из старейших в Англии. Первый из Эдмондсонов был саксом, противостоявшим Вильгельму Завоевателю и заявившим свои права на Саммервинд. Официальная легенда гласит, что храбрость Эдмондсона так поразила Вильгельма, что он даровал ему остров.

– А какова неофициальная легенда? – спросила Эми, чувствуя, что на этом рассказ мисс Викторины не окончился.

– Она гласит, что жена сакса смягчила гнев Вильгельма в его постели и тем самым обеспечила своего мужа землей.

Эми расхохоталась.

– Не знаю, Эми, – сказала мисс Викторина, и на ее круглом лице отразилось беспокойство. – Правильно ли мы поступили?

Эми села на край кровати рядом с лордом Нортклифом и сжала руку мисс Викторины.

– Я в этом уверена, но самое главное – у нас нет выбора. У нас нет денег, и ни у кого в деревне их тоже нет. Этот лорд Нортклиф пытается выгнать вас из вашего дома – говорит, что вы задолжали ему арендную плату! – а арендаторов согнать с их земли. Ваша семья живет здесь уже более четырехсот лет и их семьи так же давно, как Эдмондсоны. Получив десять тысяч фунтов выкупа, мы можем уехать, куда захотим, а денег хватит и всем жителям деревни.

– Но даже если нас ждет удача, мне придется покинуть мой любимый остров. – Рука мисс Викторины задрожала.

– Все получится, – твердо заявила Эми. – Я понимаю, что нам придется подыскать себе другой дом, но разве это не ужасно, что он нас выгоняет? Нам пришлось бы уехать в любом случае, но с деньгами от выкупа мы сможем купить себе приличный новый дом – без щелей, откуда постоянно вылезают мыши, и протекающей крыши.

– Я слишком стара, чтобы радоваться новому дому. – В глазах мисс Викторины была мольба.

– Куда бы вы ни поехали, я поеду туда же и останусь с вами. Я обещаю. Мы будем счастливы. – Видеть мисс Викторину несчастной было невыносимо, и Эми злорадно добавила: – И кто знает? Может быть, лорд Нортклиф свернет себе шею в новой катастрофе, более серьезной, и мы сможем вернуться на ваш любимый Саммервинд.

Мисс Викторина в ужасе отдернула руку.

– Не смей желать ему смерти. Это плохая примета!

Уголек привстал и гневно посмотрел на Эми.

Эми пробормотала какие-то извинения и пощекотала кота за ушами. Но на самом деле она не жалела о сказанном. Когда она думала о том, что лорд Нортклиф может разрушить жизнь бедной доброй старой леди, ей хотелось кричать от негодования. Ей хотелось трясти его до тех пор, пока он не поймет, что делает. Ей хотелось… подстроить еще одну аварию, которая его прикончит.

Когда Эми видела, как мисс Викторина храбрится и старается скрыть свою нищету, ее охватывало безумное желание придушить этого «ангелочка» лорда Нортклифа.

Мисс Викторина глянула на распростертое за спиной Эми тело и сказала:

– Он потерял мать, когда ему было семь лет, так что он был лишен женского влияния, когда формировался его характер. Я думаю, что в этом скрывалась причина того, что он приходил ко мне. Ему нравилось, чтобы его ласкали и баловали.

– Как всем мужчинам, разве не так? – спросила Эми саркастически.

– Вероятно. – Мисс Викторина тяжело вздохнула, будто очень устала. – Но одних мальчиков нам хочется приласкать, а других – отшлепать.

Эми удивила горячность, с которой мисс Викторина это сказала, и она спросила:

– А кого это мы хотим отшлепать?

– Мистер Харрисон Эдмондсон никогда не был моим любимцем. Он дядя лорда Нортклифа, и я виню его в том, что Джермин равнодушен к своим владениям, и землям, и людям, которые на них живут. Харрисон холоден как лед, и у него маленькие, близко посаженные глазки. Ты понимаешь, что это значит?

У Эми не было об этом ни малейшего представления, но она кивнула и встала.

– У вас измученный вид, мисс Викторина. Вам следует сейчас же лечь в постель.

– Да после всех этих треволнений мне не уснуть! – Но глаза мисс Викторины почти закрывались, когда она посмотрела на лорда Нортклифа, а глаза Уголька почти закрылись, когда он смотрел на мисс Викторину. – Его мать была удивительно красивой женщиной. У дорогого Джермина тот же цвет волос.

Его волосы были обжигающего оттенка красного дерева, и у Эми даже появилось желание дотронуться до них, чтобы посмотреть, не останется ли на пальцах следов ожога. Она все же прикоснулась к изогнутым бровям, очень темным, чтобы убедиться, что они не накрашены. Оказалось, что это природа наградила его таким невероятным сочетанием цвета волос и бровей.

Это было забавно – рассматривать человека. Размышляя вслух, она сказала:

– Интересно, какого цвета у него волосы на теле – рыжие или черные?

Мисс Викторина в изумлении вытаращила на нее глаза.

– Эми! Такая приличная молодая девушка, как ты, не должна задавать такие вопросы.

Несмотря на то что Эми пыталась объяснить мисс Викторине, какую она вела жизнь до того, как судьба привела ее на остров Саммервинд, та не могла знать о ее происхождении. Мисс Викторина знала лишь, что Эми девятнадцать лет и что у нее манеры принцессы – каковой она на самом деле и была, хотя никогда никому здесь не призналась бы в этом.

Все же они с мисс Викториной в чем-то были похожи: у обеих в характере было озорство. Поэтому Эми усмехнулась и сказала:

– Возможно, меня и не должно это интересовать, но я спросила, чтобы доставить удовольствие вам.

– Вот еще! – чопорно произнесла мисс Викторина, но придвинула кресло поближе к кровати. – Я ни разу в жизни не видела раздетого мужчину и ничуть от этого не страдала.

– По странному совпадению, я тоже никогда не видела раздетого мужчину. Похоже, пришло время исправить это упущение.

Расстегнув рубашку, Эми воззрилась на грудь лорда Нортклифа.

– Мы не имеем права смотреть на него, когда он без сознания! Это… это аморально. – Мисс Викторина стала обмахиваться носовым платочком.

Уголек пристально следил за белой тряпочкой, словно размышляя о том, как приятно будет сначала с ней поиграть, а потом – разорвать.

– Дорогая мисс Викторина, мы выкрали его из его собственного поместья. Что по сравнению с этим то, что мы взглянем на его грудь? – Застегнув пуговицу, она добавила: – Будем считать, мы смотрели на его лицо.

– Это другое дело. – Мисс Викторина наклонилась пониже. – И какого цвета?

– Какого цвета что? – поддразнила Эмми.

– Ты знаешь. Волосы на его груди.

– Рыжие, – усмехнулась Эмми.

– Естественно.

– Почему вы так говорите?

– Ты смотришь на врата, ведущие в ад.

– Вряд ли мне удалось заглянуть так далеко, – задумчиво произнесла Эми. – Помогите положить его под одеяло. Я сомневаюсь, что он проснется до наступления утра.

– Мистер Эдмондсон! – Ройд, дворецкий, стоял в дверях кабинета лондонского особняка Харрисона Эдмондсона. – Прибыл посыльный с острова Саммервинд в Девоне, и он говорит, что дело срочное.

Харрисон Эдмондсон, дядя Джермина и управляющий всеми его делами, встрепенулся. Неужели случай решил то, что не удавалось за столько лет тщательного планирования и хитрости? Вряд ли. Все последние недели удача обходила его стороной. Но если он в ближайшее время не доведет дело до удовлетворительного конца, он станет двоюродным дедом младенца – наследника огромного состояния Эдмондсонов.

Он вспомнил, что должен предоставить этому высокомерному олуху, его племяннику, список возможных невест, и сжал кулаки.

Дайте ему пистолет, и он сам все сделает.

Черт, ему даже пистолет не нужен. Его взгляд упал на застекленный шкафчик. В нем был весьма интересный набор средств умерщвления – французские кольца с ядом в печатках, итальянские кинжалы, лезвия которых неожиданно выскакивали, спрятанный в трости меч…

А когда надо совершить убийство, ни хитроумный план, ни оружие – ничто по сравнению с неожиданно подвернувшимся случаем, который надо не упустить.

Это ему было хорошо известно. Он уже однажды воспользовался случаем.

За спиной Ройда стоял задыхающийся от быстрой езды посыльный в заляпанных грязью сапогах. Он протянул Харрисону помятый конверт и сказал:

– Дворецкий нашел это… в беседке… его пригвоздили ножом к столу.

– Мил человек, – сказал Ройд посыльному, со страхом в глазах глядя на Харрисона, – нельзя в таком виде врываться к мистеру Эдмондсону.

Харрисон махнул рукой, призывая дворецкого замолчать. Тихим голосом, не предвещавшим для дворецкого ничего хорошего, он сказал:

– Если ты не смог его удержать, то такие люди и будут врываться.

Харрисон выхватил послание из рук посыльного, открыл мятый конверт и прочел аккуратно выведенные строчки:

«Я держу в заложниках маркиза Нортклифа. Положите десять тысяч фунтов в старом замке Нортклифов на острове Саммервинд в течение пяти дней. В противном случае ваш племянник умрет».

Харрисон не поверил своим глазам. Это… невозможно! Такая поразительная, невероятная удача! О таком он и мечтать не мог.

Наконец-то судьба повернулась к нему лицом.

Глава 4

Джермин начал постепенно приходить в себя. Не то чтобы он был особенно этому рад. С тех пор как он сломал ногу, он еще никогда так хорошо не спал. Но у него затекла шея, во рту пересохло, и он лежал, уткнувшись лицом в подушку. И хотя ему не хотелось просыпаться, сознание начало возвращаться.

Сначала он отметил, что ему нравится, как пахнет в этой комнате – чистыми простынями и почему-то свежевспаханной землей. До его ушей доносились ритмичные звуки – легкий треск, перемежающийся с поскрипыванием. Рядом с ним лежало что-то тяжелое и теплое. Он чувствовал себя хорошо, по-настоящему отдохнувшим. Однако… Он нахмурился. Какой странный у него был сон – о горьком вине, лодке и красивой девушке с глазами цвета яда. Он открыл глаза и сел.

Это была не постель, а койка. Узкая железная койка, привинченная болтами к стене, с тонким тюфяком, чистыми простынями и потертым меховым покрывалом.

Рядом с ним недовольно ворочался огромный черный кот, успокоившийся только после того, как он устроился на середине тюфяка.

Джермин окинул быстрым взглядом комнату и, увидев три окошка почти под потолком, понял, что находится в погребе. Через окошки проникал серый свет, в котором едва можно было различить предметы мебели: комод, длинный стол, стулья, железную печурку. Он потрогал стену. Это была скала.

Он все еще был одет, хотя галстука не было, так же как сапог. Он не ранен, и у него ничего не болит. Значит…

– Где я, черт возьми? – громко произнес он.

– В погребе мисс Викторины, – ответил невозмутимый женский голос.

Треск и скрип прекратились. Он обернулся и увидел, что с кресла-качалки поднялась женская фигура. С обескураживающей деловитостью женщина зажгла фонарь и повесила его на крюк в потолке. Теперь он увидел, что его окружало: погреб размером со спальню, пустые полки для хранения бутылок с вином и старая поломанная мебель. Но самое главное, он увидел ее – девушку с глазами цвета яда.

Она была очень красива. Стройная и с таким гордым лицом, что становилось даже неприятно. Цвет ее губ напомнил ему вишни весной, но выражение лица вызвало у него воспоминание о его первой гувернантке, когда та смотрела на маленького грязного мальчика, к которому ее наняли. Что-то в этой девушке, в ее взгляде на него заставило Джермина смутиться: у него был растерзанный вид, и он, очевидно, спал в ее присутствии. Он знал, что спящий человек незащищен, а он не хотел быть уязвимым перед этой девушкой.

– Кто вы, мадам? И как здесь оказался я?

– Я ваш тюремщик, а вы мой заключенный. – Ее деловой тон делал эти слева еще более нелепыми.

– Что за абсурд!

Кот недовольно заворчал и прыгнул в сторону лестницы.

Джермин опустил ноги на пол.

И услышал какой-то металлический звук.

Неужели?.. Нет, это невозможно.

Он снова пошевелился и опять услышат лязг металла.

Это цепь? Неужели она посмела?.. Он вытянул ноги и все увидел.

Увидел, но не мог поверить. В это невозможно поверить.

– Это кандалы.

– Угадали.

– Мои ноги в кандалах. – У него что-то сжалось в груди.

– Вы удивительно догадливы. – Ее спокойный тон свидетельствовал о том, что она даже не понимает, в какой находится опасности.

– Сейчас же сними их! – в бешенстве прорычал он.

– Нет.

– Возможно, ты не поняла меня, девочка. – Он глянул на нее из-под нахмуренных бровей. – Я маркиз Нортклиф, и я приказываю тебе снять их.

– А мне все равно, кто вы. Вы здесь, и здесь и останетесь.

Его вдруг охватил приступ такой слепой ярости, что он издал дикий вопль и набросился на нее.

Она отскочила в ужасе.

Он протянул руки, чтобы схватить ее за горло, но цепь натянулась, и всей тяжестью своего большого тела он рухнул на пол. От удара о каменный пол он сначала задохнулся, а потом почувствовал острую боль в сломанной ноге. Его нога… чертова нога… словно попала на раскаленные угли. Вот наказание за его ярость.

И все то время, что он лежал на полу и ловил ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба, эта девушка стояла над ним, смотрела на него без всякого сострадания и не предлагала помощи. Ему, маркизу Нортклифу, которого обожали вдовы и аристократки светского общества.

Когда ему, наконец, удалось поднять голову, он спросил:

– Что ты сделала?

– Что я сделала? – Она насмешливо выгнула бровь. – Я выкрала маркиза Нортклифа.

– И ты смеешь в этом признаться? – Осторожно, дюйм за дюймом, он приподнялся и сел на койку.

– Признаться – это самый меньший мой грех. Я это сделала.

Она явно была собой довольна. Это было видно по ее лукавой улыбке. Он не мог себе даже представить, что у какой-нибудь женщины хватило бы духу выкрасть его из собственного поместья. Он выпрямился и глянул на нее.

– Минуточку. Был еще мужчина.

– Я наняла его, чтобы он перенес вас сначала в лодку, а потом сюда. Больше вы его не увидите, – поспешно добавила она.

– Я тебе не верю. – Вытянув ногу, он потер бедро, чувствуя кость даже через ткань. На ощупь кость не была сломана, но он снова вывихнул сустав, и в страшной боли была виновата она. Она. Эта нахалка. Ни одна женщина не способна придумать такой план, тем более привести его в исполнение. Его тон был снисходительным, но она его заслужила.

– Я как раз и рассчитывала на такой образ мыслей. Все решат, что вы просто сумасшедший, если признаетесь, что вас похитила женщина. Если, конечно, посмеете.

– Женщина не способна удержать в голове больше одной мысли за раз, не то что осуществить какой-то план.

– На самом деле вы правы. – Она усмехнулась, видимо, нисколько не обидевшись. – Понадобились две женщины.

– Ах да. Мисс Викторина, – вспомнил он. – Ты сказала, что я нахожусь в погребе мисс Викторины.

– Правильно.

– Ты пытаешься меня убедить, что мисс Викторина Спротт помогла тебе меня похитить? – Он хорошо помнил мисс Викторину. Будучи мальчишкой, он часто приезжал к ней, упросив кого-либо из рыбаков перевезти его на остров. А она угощала его чаем с пирожными, после чего они гуляли в саду, и она рассказывала ему обо всех растениях, которые там росли. Все, что он знал о том, как ухаживать за цветами, он узнал от мисс Викторины. А теперь она его похитила? – Нонсенс!

– Вовсе не нонсенс. Если вы хорошенько подумаете, то обнаружите, что ее действия справедливы, и вы сможете их должным образом оценить.

– Что за чушь!

– Пожалуйста, прошу вас. Не притворяйтесь, что ничего не знаете. Это не делает вам чести, и вы от этого ничего не выиграете. – Презрение девушки больно ударило по его самолюбию.

Слушая ее, он вдруг понял то, что давно должен был понять. Она одета как служанка, но разговаривает как леди. Именно это вызвало у него беспокойство вчера – он по крайней мере надеялся, что это было вчера, – в беседке.

Она отвернулась и бросила взгляд на лестницу, откуда доносились слабый шелест женской юбки и звук медленных и осторожных женских шагов.

– Думаю, что это мисс Викторина несет вам завтрак. Вы голодны?

– Неужели вы полагаете, что я буду сидеть здесь, как дурак, и есть завтрак?

– Вы всегда будете глупцом, и с этим ничего нельзя поделать. Хотите умереть с голоду – умирайте. Мне все равно. – Она взяла поднос из рук мисс Викторины. – Но в данный момент вы должны хотя бы немного поддерживать свое здоровье, иначе мы не получим денег.

Пока он не увидел лицо мисс Викторины в круге света, отбрасываемом фонарем, он не верил, что она могла принять участие в столь неблаговидном предприятии.

Он заметил, что она постарела. Очень постарела. Лоб перерезали глубокие морщины, а волосы стали совсем седыми, щеки обвисли, в карих глазах была усталость. Видно было, что она уже не так заботилась о своей одежде, – он узнал поношенное платье, которое было на ней надето. Она носила его еще тогда, когда он навещал ее в детстве. Пышная грудь и немного скованная походка напомнили ему надувшегося голубя. Он не мог поверить… просто не мог…

Между тем эта ужасная молодая женщина поставила поднос на дальний конец длинного стола. Другой его конец упирался в его койку, и она стала двигать поднос, пока он не оказался рядом с Джермином. Сама она оставалась от него на безопасном расстоянии, так что он не мог схватить ее и хорошенько встряхнуть, как она того заслуживала.

Верно, именно эта девица повлияла на – нет, шантажировала – мисс Викторину, заставив ее помогать ей. Мисс Викторина была приличной английской леди, и к тому же она очень хорошо к нему относилась.

– Мисс Викторина, вы должны меня освободить. – Он говорил медленно и громко, опасаясь, что она плохо слышит.

– Нет, мой дорогой мальчик, я не могу это сделать. До тех пор, пока мы не получим своих денег. Но я так рада, что ты здесь и у меня есть возможность с тобой говорить. – Она явно не была глухой, но совершенно очевидно страдала от старческого слабоумия, потому что она сложила руки на животе и смотрела на него с любовью, как будто то, что она говорила, имело смысл.

– Какие деньги?

– Выкуп. Но ты не волнуйся. Мы уже послали записку твоему дяде Харрисону, в которой сообщили, что убьем тебя, если он не заплатит.

Ужасная девица присела на край стола и, глядя на Джермина, усмехнулась. Теперь он все знает.

– Вы меня убьете? – Губы не слушались его, когда он в ужасе произносил эти слова. – Вы собираетесь меня убить?

– Нет, конечно, мой дорогой. – Мисс Викторина недовольно нахмурилась, словно сумасшедшим здесь был он. – До этого вряд ли дойдет. Я уверена, что он сразу же пришлет деньги, и мы тут же тебя освободим.

– Вы меня похитили. Вы требуете за меня выкуп. – Джермин стал считать по пальцам. – И вы рассчитываете, что дядя Харрисон заплатит за мое освобождение?

– Да, дорогой.

– Но это же возмутительно!

– Нам не пришлось бы это делать, если бы ты не украл мое приспособление для вышивания бисером. Вышитые бисером кружева сейчас в большой моде. Могу поспорить, что все лондонские модницы носят ридикюли из бисера и вышитые бисером кружевные манжеты и даже лифы платьев.

– Да, бисер сейчас – последний писк моды. – Этот дурацкий бисер всегда цепляется за пуговицы камзолов. Мисс Мистлуит крикнула ему прямо в ухо, когда он вырвался из ее объятий, а эти крошечные бусинки рассыпались по всей садовой дорожке. Он тогда воспользовался случаем и не сделал предложения этой прелестной, но глупой дебютантке.

– Я изобрела машинку, с помощью которой можно плести кружева и одновременно вышивать их бисером. Это была моя идея, мое изобретение, а ты его украл. Это было несправедливо. Ты и так сказочно богат, а деревня бедствует. Если ты не собираешься заботиться о людях, ты, наверное, должен понять их. – Старческий голос мисс Викторины дрожал, а выцветшие глаза смотрели на него с укоризной. – Мне не нравится быть жестокой, но я должна тебе сказать, мой дорогой, что твой отец никогда бы не допустил такого безобразия.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – сказал он.

– Конечно, не понимаете, – вмешалась девица. Она встала и посмотрела на него с отвращением. Какая наглость! – Вы, по всей вероятности, украли столько изобретений, что всех и не упомните. И радуетесь, когда вспоминаете о милой старой леди, которая живет в развалюхе и питалась бы одной кашей, если бы добрые люди не приносили ей иногда немного рыбы.

Черт побери, какая нахалка! Он выпрямил спину и собирался заорать, но тихий голос мисс Викторины остановил его:

– Дорогие мои, не надо спорить. – Она повернулась к девушке: – Эми, я не допущу, чтобы ты выставляла напоказ мои проблемы, будто я жалкая старая женщина. У меня есть крыша над головой, а этим не каждая старая дева может похвастаться.

Но Эми – так, оказывается, звали это исчадие ада – возразила:

– На самом деле эта крыша принадлежит ему. Он может выкинуть вас из этого дома в любой момент. А так как крыша скоро и сама рухнет, это будет даже благом.

– Довольно, – решительно оборвала ее мисс Викторина.

– Да, мэм. – Девушка неожиданно утихла.

А Джермин еле удержался, чтобы не показать ей язык, словно ему было одиннадцать лет.

– Что касается вас, молодой человек… – Тон мисс Викторины заставил его вздрогнуть. – Ешь свой завтрак. – Мисс Викторина улыбнулась, и он увидел в ней ту милую леди, которой она когда-то была. – Я сделала твои любимые пончики, а они лучшие в Англии. Помнишь?

– Еще бы. – Ему больше бы понравилось высокомерно отказаться, но он вчера не обедал, а от запаха еды у него в животе заурчало.

А эта Эми опять ухмыльнулась.

– Ешьте, милорд. Мне будет неприятно, если вы пропустите еще одно время для принятия пиши.

– Эми! – воскликнула мисс Викторина тоном строгой гувернантки. – Лучше пойди наверх и приляг отдохнуть. Ты не спала всю ночь и поэтому слишком раздражена.

Было ясно, что Эми хочет возразить, но она только буркнула что-то себе под нос, стрельнув в него своими глазами цвета яда. Джермин понял, что будет наказан, если попытается что-либо предпринять для своего освобождения.

И зная, что именно надо сказать, чтобы она взвилась, он попросил:

– А когда вы вернетесь, принесите воды и бритву. Мне надо побриться.

Она одарила его таким взглядом, которым могла бы гордиться королева Англии Шарлотта.

– Мы уже это обсуждали. Вы будете получать таз с водой для бритья и умывания один раз в день.

– Как вы великодушны, – язвительно протянул он.

– Это больше того, что имеет большинство заключенных, – бросила она и направилась к лестнице.

Он поймал себя на том, что разглядывает ее спину. И при этом ему не надо было быть учтивым. Она не заслуживала, чтобы с ней обращались как с леди. Чего она на самом деле заслуживала, так это тюрьмы и петли на шею.

Он уж постарается, чтобы она получила все, что заслужила.

– Милая девушка, не правда ли? – Мисс Викторина прижала руки к груди, всем своим видом выражая восхищение. Опустившись в кресло-качалку, она добавила: – Она, знаешь ли, иностранка.

– Это многое объясняет. – Он рывком придвинул к себе тяжелый стол и, забыв про гордость, принялся с жадностью поглощать яичницу, пирог с рыбой и компот. Пончики, о которых говорила мисс Викторина, и вправду были восхитительны, и он съел подряд сразу три. Потом взял нож, чтобы разрезать сосиски, и обратил внимание на то, что им, очевидно, много пользовались, но он был остро заточен.

Глянув на мечтательно прикрывшую глаза мисс Викторину, Джермин быстро спрятал нож в рукаве.

– Да, милая Эми приехала из прекрасной страны под названием Бомонтань. Там очень суровый климат. Зимы просто ужасны, но весна и лето замечательные. В стране много лесов с вечнозелеными деревьями и дубами и множеством птиц. – Мисс Викторина раскачивалась и улыбалась. Но не ему, а каким-то своим мыслям.

– Откуда вы знаете про эту страну? – Джермин стал вспоминать уроки географии, на которых от него требовали, чтобы он запоминал названия всех стран мира.

– Я бывала там в молодости. Мой отец был заядлым путешественником, и после того, как мои братья женились, а я… ну, в общем, стало ясно, что я никогда не выйду замуж, мой отец решил, что я должна увидеть самые известные страны мира. – Она взяла в руки клубок ниток и небольшой ручной челнок.

Изготовленный из слоновой кости, челнок был длиной с ладонь и шириной с палец, по-видимому, им много пользовались. Один его конец был острым. Джермин хорошо это помнил, потому что, когда в семилетнем возрасте он играл с этим челноком и острый конец вонзился ему в руку между большим и указательным пальцами, ему было жутко больно, а шрам остался до сих пор.

Мисс Викторина достала из кармашка кусок кружева.

– Но нам не удалось уехать очень далеко. Не прошло и года, как мой отец заболел и умер. Это было очень давно, но я после этого прожила в Бомонтани еще полгода, ожидая, когда кончится зима и я смогу вернуться домой. – Она посмотрела на него, и для такой мечтательницы ее взгляд был на удивление трезвым. – С тех пор я и живу здесь. Вы знаете, милорд, где находится Бомонтань?

– Кажется, насколько я помню, эта страна находится в Пиренеях и граничит с Испанией и Францией. – Есть с ножом в рукаве было неудобно, но он надел сосиску на вилку и стал просто откусывать по кусочку. Было бы смешно соблюдать здесь этикет. Тем более что его ноги в кандалах.

– Оказывается, уроки географии не прошли для тебя даром, как можно было бы предположить, – сказала мисс Викторина и принялась за трудоемкое вышивание бисером по кружеву.

Насытившись, Джермин стал наблюдать за мисс Викториной, вспоминая, как двигались ее покрытые старческими пятнами и венами руки. Теперь ее мизинец был скрючен, а кожа выглядела тонкой и сухой, как пергамент, но она по-прежнему вышивала, не глядя на свою работу.

– Я предупреждала твоего отца, что тебя надо учить не только танцам и тому, какой бокал подходит для какого напитка. – Она улыбнулась ему.

Образование Джермина было, конечно, гораздо шире, но он полюбопытствовал:

– Правда? И что говорил мой отец?

– Он говорил, что, если ты будешь знать свое место в Англии, этого будет достаточно для любого маркиза Нортклифа. – Она разочарованно покачала головой. – Если у твоего отца и был недостаток, так это непомерная гордость.

– Я бы не сказал, что непомерная. – Его отец был горд, но снисходителен к своим арендаторам. Он знал фамилию каждого человека, работавшего в его поместье, и лично следил за раздачей подарков на Двенадцатую ночь. От этих обязанностей Джермина освободил дядя Харрисон.

Впервые Джермин подумал о том, что бы на это сказал его отец.

– Прости меня. Я вижу, что тебе его до сих пор не хватает, – сказала мисс Викторина с сочувствием, которое заставило его смутиться. – Пожалуйста, пойми мое ворчание правильно. Но мне кажется, что я могу говорить с тобой о твоем отце. Я его обожала. Он был великим человеком. Мне тоже его не хватает, и я рада поговорить о нем с тем, кто его любил. Конечно, ты любил его, как сын, а я – как сына… нет. – Она нахмурилась. – Нет, не так. Ты любил его, как сын, а я любила его так, будто он был моим сыном. Вот так! Я знала, что могу сказать это так, как нужно. Правильно.