355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Кристина Азимут » Отбор для босса. Скромница (СИ) » Текст книги (страница 15)
Отбор для босса. Скромница (СИ)
  • Текст добавлен: 13 марта 2020, 04:37

Текст книги "Отбор для босса. Скромница (СИ)"


Автор книги: Кристина Азимут



сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

ГЛАВА 29.

В себя я приходила с трудом, как будто выплывала с большой глубины. Сначала пришли звуки. Они то отдалялись, то приближались, казались знакомыми, но память пасовала, отказываясь выдавать имена говоривших. Да и фразы были странные, как будто я смотрю по телевизору второсортный сериальный боевик.

– …сколько влил? – шипел недовольный, злой голос. – А если ей плохо станет?

– Нормально… Просто спит… – второй невидимый собеседник ответил с явным раздражением. – Не боись, тебе-то что, лучше же, если дергаться не будет…

Звуки удалились, превратившись в гул, потом снова приблизились.

– …На фига мне бесчувственная кукла? – снова первый говоривший. – Ну-ка давай, дуй на кухню…

Какое-то бормотание, шорох, к которому я прислушивалась с отстраненным, равнодушным любопытством. Эмоциям как анестезию сделали, сознание плавало в тумане, а тело… Я попыталась пошевелиться и обнаружила, что руки и ноги почему-то не шевелятся, более того, я их почти не чувствовала. Беспокойство по этому поводу лишь несильно кольнуло и увязло в киселе апатии, не желавшей покидать тело. Со мной явно что-то не так, только что?.. Даже веки было не поднять, они свинцовыми плитами придавили глаза. Между тем, то, на чем я лежала, скрипнуло, прогнулось, и со мной рядом, кажется, кто-то сел. Чужая горячая ладонь коснулась моей щеки, погладила и спустилась на шею. Захотелось отстраниться, прикосновение оставило неприятное чувство, да и эмоции начали потихоньку просыпаться, похоже. С губ сорвался судорожный вздох, и я даже смогла ужасно медленно повернуть голову, по-прежнему не в силах открыть глаза.

– Ну же, Олесенька, открывай глазки, что ты? – раздалось бормотание отвратительно ласкового голоса, и мокрые, противно мягкие губы прижались к моим.

Вот тут на меня как ведро ледяной воды вылили, я дернулась, глаза широко распахнулись, и осознание окружающей действительности нахлынуло лавиной. Какой-то мужчина целовал меня, прикасался, а еще… Черт, мои руки были привязаны над головой. И ноги, похоже, тоже… От ужаса перехватило горло, я дернулась, несмотря на неприятные ощущения в запястьях и лодыжках, завертела головой, пытаясь понять, где нахожусь, и что вообще происходит. Последнее, что помнила, это как уснула в машине Стаса. Как я оказалась в этой комнате с низким, темным потолком, одним маленьким окном и… на широкой кровати? Боже, что происходит? Мои ошалелые глаза уставились на лицо нависшего надо мной мужчины, и по спине поползли липкие, холодные щупальца страха. Это был Геннадий. И его взгляд мне очень, очень не понравился… Пристальный, с нездоровыми огоньками в глубине расширенных зрачков, и какой-то отстраненный, подернутый туманом. И преувеличенно нежная улыбка тоже пугала несказанно.

– Г-где я? – пробормотала пересохшими, непослушными губами, тело напряглось в бессознательной попытке отодвинуться подальше. – Геннадий, зачем вы меня привязали?

Но бесполезно. Путы держали крепко, и это состояние беспомощности рождало панику, лишавшую способности здраво мыслить. Господи, ну какая же я дура, зачем села к этому Стасу, ведь чуяла, что от этого типа лучше держаться подальше. Все, что надо было, это просто дождаться Сашу. Где моя хваленая рассудительность? Пальцы маминого нового мужа зашарили по моей груди, вызывая чувство гадливости и желание сбросить их немедленно, но увы – я не могла. А этот одержимый еще и начал расстегивать пуговицы на жилетке…

– Тише, тише, Олесенька, все в порядке, – пробормотал он, и от выражения предвкушения на его физиономии меня передернуло. – Все хорошо будет, ты просто расслабься… Как же я давно этого хотел, девочка моя, – жадные руки справились с застежкой жилетки, и паника подступила к отметке "неконтролируемый ужас". Я буквально оцепенела, не в силах пошевелиться, в голове билась одинокая истеричная мысль, что это не со мной, не может этого быть, и никто не знает, что я тут, и не придет на помощь, а этот тип, похоже, реально сумасшедший… – А ты так долго не давалась мне, глупая, даже в другую квартиру сбежала, – в голосе Геннадия послышались укоризненные нотки. – Пришлось даже сына просить о помощи, хотя девушки ему совсем не нравятся…

Его пальцы уже взялись за пуговицы на блузке, распахнув полы жилетки, и горло сжал спазм, не давая дышать. Перед глазами все поплыло, я судорожно сглотнула, хватая густой, вязкий воздух открытым ртом и чувствуя, что проваливаюсь в темноту – видимо, впечатлений оказалось достаточно, чтобы я впервые в жизни потеряла сознание… Наверное, к лучшему, да. Еще успела услышать, как открылась дверь, и все. Наступило благословенное небытие.

Правда, долго не получилось пребывать в этом состоянии, в жуткую реальность вернул резкий, неприятный запах нашатыря. Я дернулась, чихнула и снова открыла глаза, сразу заметив изменения. В углу на стуле сидел Стас с отстраненным, равнодушным лицом и рассматривал меня. Значит, он только прикидывался, изображая интерес ко мне? Лишь для того, чтобы заманить к папочке?.. Ужас и не думал уходить, молоточками стуча в висках, сознание по-прежнему пребывало в ступоре, не выдавая ни единой здравой мысли, что делать и как избежать дальнейшего. Я не сомневалась, Геннадий доведет начатое до конца. Господи, как я не поняла раньше, что у него на уме? Ведь ловила эти его странные взгляды, улыбки, попытки сблизиться со мной, правда, слишком осторожные, чтобы можно было что-то заподозрить…

– Нет-нет, не надо терять сознание, ну что ты, – продолжил бормотать этот сумасшедший маньяк, одним движением выдернув мою блузку из-за пояса юбки – пуговицы он уже успел расстегнуть. – Я же ничего плохого тебе не сделаю, Олесенька, я же люблю тебя, драгоценная моя девочка… – его пальцы зашарили по моей груди пока еще поверх бюстика, и меня едва не затошнило от отвращения.

Насколько позволяли путы, я выгнулась и попыталась увернуться, как могла, не обращая внимания на боль в запястьях. Дар речи временно покинул, я даже закричать не могла, так сильно спазм сжал горло. Воздух с трудом проникал в легкие, сердце колотилось в груди с неимоверной скоростью, а глаза застилали слезы, сдерживать которые уже не получалось. Но когда рот Геннадия жадно приник к соску, прикусив его прямо через кружево, я все-таки дала волю эмоциям.

– Хватит, не надо, развяжите меня, – выпалила на одном дыхании, извиваясь и с отчаянием понимая, что ничего не получится – мокрый, противный рот продолжал елозить по груди, и от омерзения тело деревенело, а в животе как целый выводок лягушек поселился. – Да перестаньте, оставьте меня в покое, – завопила я, ощутив, как пальцы дернули ткань, обнажая полушарие.

О, господи. Он же всерьез намерен… От последней мысли в голове снова помутилось, я опасно зашаталась над пропастью беспамятства – ладони Геннадия уже стремительно скользнули по моим бокам и настойчиво потянули вверх юбку. Вот теперь я ужасно пожалела, что надела чулки утром, но кто же знал, что день станет настолько паршивым?

– Она сейчас снова сознание потеряет, – раздался скучающий, равнодушный голос Стаса – и куда только подевались дружелюбие и участие? – Она белая, как мел.

К моему безмерному облегчению Геннадий выпрямился, оставив на время в покое мою грудь и одежду – юбку он уже успел задрать до середины бедра, по моим ощущениям, как раз до кружевной резинки. А ноги-то привязал так, что они оставались раздвинутыми… Продуманная сволочь. Боже, что же делать, как выпутаться? Саша вряд ли найдет меня, он же не знает, где я, почему не в офисе… Да и будет ли искать вообще? От последней мысли стало совсем тошно, и навалилась апатия. Я замерла, бездумно уставившись в потолок, стало как-то все равно, что будет дальше. Сознание словно отделилось от тела, наблюдая со стороны, психика включила защитный механизм на полную, похоже.

– Нет, вот сознание не надо терять, Олесенька, – снова забормотал Геннадий, беспорядочно гладя мое полуобнаженное тело. – Я же не делаю тебе больно, любимая, все хорошо будет. Выйдешь замуж за Стаса, я буду к вам в гости приезжать – к тебе, хорошая моя, только к тебе, – его сухие, горячие ладони накрыли мою грудь, уже не прикрытую кружевом, и довольно чувствительно сжали, вот только никакого удовольствия я не ощутила, все так же бездумно глядя в потолок.

Замуж?.. За его сынка?.. Да вот еще… Мысли текли вяло и сонно, завязнув в апатии, как мушки в сиропе.

– Он все равно ничего не может, ему мальчики нравятся, – со смешком продолжил Геннадий, продолжая мять грудь. – А ты родишь мне другого сына, здоровенького, полноценного, наследника…

Я почти не вслушивалась в бормотание, отстраненно считая сучки в деревянных досках потолка. Кажется, Стас что-то ответил, но для меня их голоса слились в отдаленный гул, какая-то часть меня спряталась глубоко в дальнем углу сознания, отгородившись от всего толстой стеклянной стеной… Вроде, Геннадий снова вернулся к юбке, задрав ее на пояс, и по обнаженным ногам прошелся прохладный сквозняк. Ох, не для этого маньяка я надевала этот комплект, придется выкинуть теперь, если выберусь из переделки. "А если нет?.." – коварно нашептал пребывающий в ужасе внутренний голос.

Ну а если нет, то мне уже будет все равно, и что-то подсказывало, о белье, как и об одежде, я могу забыть надолго в таком случае. Чужие пальцы коснулись низа живота, нежно провели поверх ткани, заставив мышцы протестующе сжаться. Во рту почувствовался медный привкус – это я губу, что ли, прикусила?.. Потом мой похититель поддел резинку трусиков, и я перестала дышать, превратившись в деревяшку. Если он это сделает, я…

Что именно сделаю дальше я, додумать не успела. Сквозь гул крови в ушах услышала какой-то шум, краем глаза отметила, что Стас вскочил, и на его бесстрастном лице мелькнуло озабоченное выражение. Геннадий, кажется, тоже что-то ответил встревоженным голосом, метнулся к окну, потом его сын и вовсе выбежал из комнаты. Слабое любопытство попыталось пробиться сквозь глухую, непроницаемую стену, но сдалось и отступило. Признаться, мне было все равно, что так их насторожило, главное, меня оставили в покое, только надолго ли?.. Что-то бормоча и бросая в мою сторону косые взгляды, Геннадий забегал по спальне, вцепившись в волосы, потом замер, прислушиваясь, а потом последовал за своим сыном.

Я осталась одна в комнате, привязанная, почти раздетая и ничего не понимающая. В любом случае, остается только ждать. Коротко вздохнув, я прикрыла глаза и провалилась в некое подобие полузабытья, балансируя на грани сна и яви. Может, все-таки, когда я снова их открою, все будет не настолько ужасно?..

ГЛАВА 30.

Сознание отстраненно отметило снизу неясный шум, кажется, даже крики, грохот – мебель, что ли, кто-то ломал? Интересно, кто? Хорошо бы, они между собой перессорились и покалечили друг друга… «Тогда я останусь здесь привязанной черт знает, насколько, и умру от голода и жажды», – лениво проплыла мысль. Тоже верно. На чудо я и не надеялась, признаться, и ни проблеска надежды не могло пробиться сквозь накрывшую меня апатию. Однако, буквально через несколько минут все кардинально изменилось, в том числе и мое настроение.

Шум внизу стих, но беспокойство лишь вяло шевельнулось где-то в глубине, сознание по-прежнему не желало принимать участие в происходящем. Ровно до момента, пока дверь не распахнулась от сильного удара снаружи, аж ударившись об стену. Я вздрогнула, повернула голову, разлепив глаза, и устало вздохнула. Ну что там еще?..

– Леся… Ох… – далее последовал такой роскошный трехэтажный мат, что я невольно заслушалась, уставившись на появившегося в дверях Смычковского ошалелым взглядом.

До заторможенного сознания далеко не сразу дошло, кого собственно я вижу. В одной рубашке, без галстука, на скуле ссадина, и взгляд совершенно бешеный – куда только подевалась прежняя невозмутимость? На рубашке какие-то подозрительные красные пятна – кровь, что ли?.. Я снова моргнула, боясь поверить в реальность происходящего, облизнула внезапно пересохшие губы. Тем временем, Саша, продолжая сквозь зубы ругаться, правда, уже цензурно, склонился надо мной, освобождая сначала руки, потом ноги, а потом сгреб в охапку вместе с покрывалом, бережно укутав в него, и усадил к себе на колени, крепко обняв и уткнувшись в макушку.

– Лесенька, господи, ты в порядке? – хрипло спросил он, и в голосе слышалось не просто беспокойство, настоящая паника. – Он тебе ничего не сделал?.. Ур-род гр-ребаный, – снова выругался Саша с такой ненавистью, что я наконец поверила в реальность происходящего.

Да и руки и ноги начали саднить, я же вертелась будь здоров, пытаясь освободиться или хотя бы избежать прикосновений. Барьер между мной и окружающим миром исчез, звуки и ощущения нахлынули с особенной остротой, и меня затрясло в запоздалом осознании, чего я избежала. Ужас накрыл огромной волной, пальцы на руках и ногах похолодели, а глаза защипало, и я сжалась в комок, крепко зажмурившись и глухо всхлипнув. А потом слезы полились рекой, я вцепилась в рубашку Саши, обильно смачивая ее, а он только гладил по голове, бормоча что-то успокоительное, и покачивал, как ребенка, давая мне возможность выплеснуть эмоции. Не знаю, сколько прошло времени, пока я затихла, лишь судорожно вздыхая и слизывая соленую влагу с губ. Дрожь стала меньше, но до конца не прошла, но я хотя бы смогла уже адекватно соображать. Шмыгнула носом, сглотнула ком и осторожно покосилась на Сашу, смотревшего на меня серьезно и с тенью беспокойства во взгляде.

– Лесь, ты как? – тихо спросил он, осторожно проведя ладонью по моей мокрой щеке. – Он…

– Все в порядке, – поспешно кивнула я и даже смогла слабо улыбнуться, снова шмыгнув носом. – Не успел он ничего сделать.

– И не успеет, – выдохнул Саша, опять прижав к себе. – Ох, как ты меня напугала, девочка моя, – он отстранил, нежно улыбнулся и мягко коснулся моих губ. – Почему не дождалась меня? – укоризненно спросил Смычковский и покачал головой.

Коротко вздохнув, я высвободила руки из кокона, обняла его за шею и уткнулась в плечо, виновато пробормотав:

– Прости… Я слишком сильно расстроилась…

– Знаешь, это не самое лучшее место для серьезного разговора, – неожиданно перебил Саша и поднялся. – Поехали-ка домой, и там разберемся во всем.

Я не возражала. Мы вышли из комнаты, спустились вниз, но я не смотрела по сторонам, совершенно не интересуясь, что тут произошло. Саша прав, сначала доберемся до нормального места, а потом уже и разговоры. Больше всего я сейчас хотела в душ, избавиться от противного ощущения прикосновений Геннадия, после можно и обсудить случившееся. В том числе, ситуацию с Людочкой и ее отцом. А когда мы вышли на улицу, я все-таки огляделась, куда меня притащил Геннадий.

Бревенчатый дом с потемневшими от дождей и времени стенами, заросший травой и сорняками двор, и неожиданно добротный, высокий забор с острыми осколками бутылок по верхнему краю. Ворота были распахнуты, свежая колея указывала, что недавно отсюда уехала машина, а еще две – в том числе и Сашина – стояли здесь же. Около легковой я увидела незнакомого мужчину в джинсах и легкой куртке, с задумчиво-отрешенным лицом курившего и смотревшего в даль. При нашем появлении он плавно повернул голову, задержал на мне внимательный взгляд и выбросил сигарету.

– Все в порядке? – негромко уточнил неизвестный.

– Да, мы вовремя успели, – кивнул Саша, остановившись и все так же держа меня на руках. – Спасибо, Василий, очень выручил. Извини, руку не пожму, – с виноватой улыбкой добавил он.

– Норм, – хмыкнул мужчина и обратился уже ко мне. – Олеся, вы сможете сегодня прийти и написать заявление о похищении и попытке изнасилования? Чем скорее, тем лучше, чтобы вас осмотрел врач, – добавил Василий спокойно. – Или вы…

– Буду, – перебила его решительно, не собираясь спускать случившееся с рук и щадить мамины нервы. – Где-то у его сыночка моя сумка осталась…

– Да, конечно, в машине, держите, – Василий открыл дверь своего авто и достал мои вещи, к моему облегчению – там же и паспорт, и кошелек, и ключи от квартиры, – Что ж, хорошо, что все хорошо закончилось. Саш, тогда жду вас в отделении.

Саша усадил меня к себе, по-прежнему закутанную в покрывало, и я нахохлилась на сиденье сердитой гусеницей. Конечно, очень хотелось помыться и переодеться, но сначала надо решить все формальности, а потом уже отдых. Смычковский сел за руль и потянулся на заднее сиденье, взяв пакет и протянув мне.

– Там сок и бутерброды, – сообщил он, заводя мотор. – Ты же голодная, да?

Лучший способ успокоить нервы – это поесть, да. Тем более, последний раз я питалась в самом деле давно, не считать же за еду две чашки кофе в кафе. Достав упаковку и завернутый в салфетку бутерброд, я тихонько вздохнула, чувствуя, как окончательно расслабляются напряженные мышцы, меня уже не трясло хотя бы. И плакать не хотелось, слава богу.

– Как ты нашел меня? – немного невнятно спросила я, жуя кусок хлеба с копченым мясом. – Вообще, как все было?..

– Ну, когда я обнаружил, что за меня пытаются решать, я здорово рассердился, – криво усмехнулся Саша, выезжая на проселочную дорогу. – А тем более, когда еще и обижают мою женщину, – он поджал губы. – Когда же выяснил, что тебя нигде нет, и твой телефон выключен, вот тогда испугался. У Леши знакомый есть, этот Василий, который с тобой разговаривал, он когда-то Лиле помог в очень нехорошей ситуации. Он собственно и отследил твой телефон какой-то хитрой программкой, поднял все, что можно, на этого Геннадия, ну и заодно помог мне призвать к порядку одного не в меру наглого господина, – на лице Саши отразилось мрачное удовлетворение. – Так что, сегодня мы разбираемся с этим ублюдком и его сыном, а завтра я наведу порядок в офисе, – решительно заявил Саша и покосился на меня. – Есть одна идейка… – с загадочным видом добавил он, и на сей раз усмешка была мягкой и немного лукавой.

Я не стала выпытывать, что за идейка, усмирив любопытство – слишком устала от переживаний. А еще ведь с мамой объясняться, ей наверняка уже позвонили. Телефон доставать и включать пока не стала, не хочу сейчас ни с кем общаться вообще. Мне надо прийти в себя. Я доела бутерброд, допила сок и прислонилась к спинке кресла, устроившись боком и глядя на Сашу. Страхи, терзавшие совсем недавно, улеглись и затаились в дальнем и темном уголке души, не отсвечивая. Приехал же, нашел, и судя по всему, даже успел подраться. Значит, я значу немножко больше, чем просто мимолетное увлечение. Надеюсь…

Наверное, я задремала, целительным и спокойным сном, как требовало сознание, и встрепенулась, лишь почувствовав, как машина остановилась. Ощутила нежное прикосновение к щеке пальцев, и тут же распахнула глаза, уставившись на Сашу.

– Предлагаю следующее, – негромко заговорил он, поглаживая мое лицо. – Мы сейчас поднимаемся к тебе, ты приводишь себя в порядок, собираешь самое необходимое, и мы едем решать формальности. Потом ко мне, отдыхать и поднимать настроение, а завтра – захватишь остальные вещи. Как тебе такой план? – Саша аккуратно убрал упавшую мне на лицо прядь.

Я улыбнулась и коротко вздохнула, потом кивнула.

– Мне нравится, – просто ответила, не сводя с него взгляда.

– Ну и отлично, – он вышел, потом снова забрал спеленатую меня и понес к подъезду.

А дальше были несколько очень хлопотных и утомительных часов. Я сполоснулась под душем, переоделась в чистое, запихав испорченную одежду в мусорный пакет и с отвращением скривившись. Набравшись храбрости, включила телефон, и конечно, первая, кто позвонил, это мама. Услышав в трубке всхлипывания, я сама чуть снова не разревелась, и заверив, что со мной все в порядке, предложила просто встретиться завтра вечером и пообщаться нормально. Она согласилась. Потом еще звонила Лиля, пришлось и ее успокаивать, а дальше мы уже приехали, и мне предстояло провести какое-то время в отделении, утрясая формальности и бюрократию…

До дома Саши мы добрались вечером, усталые и замотанные, хотя Смычковский, конечно, выглядел лучше. Я так вообще жаждала свернуться клубочком где-нибудь в темном углу, и чтобы до утра меня не трогали. Поэтому Саша заказал ужин домой, пока я вила гнездо под пледом на диване в гостиной, и мы очень мило провели вечер, по молчаливому согласию, не касаясь темы случившегося сегодня. Василий заверил, что лично будет контролировать дело, и похитители от наказания не уйдут, и я ему поверила. Мне больше не хотелось ни слышать, ни знать ничего ни о Стасе, ни о Геннадии, при одной только мысли об отчиме и его сыночке передергивало, и спину обсыпали холодные мурашки.

Закончилось все тем, что я таки задремала под успокаивающее бормотание телевизора, прижавшись к теплому и надежному Саше, сквозь сон почувствовав, как он поднял меня и куда-то понес. Полагаю, в спальню. Глаза открывать было лень, как и выныривать из уютной темноты, и я лишь краем сознания отметила, что меня аккуратно раздели, потом накрыли одеялом, и спустя короткое время рядом вытянулось сильное тело моего мужчины. Я тут же свернулась клубочком под боком, устроившись на ужасно удобном плече, случившееся днем казалось страшным сном, произошедшим не со мной, и только слегка саднящие запястья и лодыжки напоминали, что это была самая настоящая реальность. Хорошо, что вовремя спасли…

– Лесь, – вдруг тихонько позвал Саша, погладив меня по голове. – Спишь уже?

– Почти, – сонно отозвалась я. – А что?

– Может, не пойдешь завтра на работу?.. – задумчиво предложил он, перебирая мои волосы.

– Как это – не пойду? – тут же встрепенулась я, приподнявшись, дремота слетела моментально. – Ага, а там снова появится какая-нибудь курица… Нет уж, пойду, – сердито отозвалась, одарив Сашу выразительным взглядом. – Вот еще, глупости. Никто же не знает, что случилось, вот и незачем плодить слухи, что ты потакаешь своей любовнице, – зевнув, я снова улеглась на плече мужчины и закрыла глаза.

Смычковский тихо хмыкнул и прижал к себе.

– Никто не появится больше, обещаю, – ласково шепнул он. – И знаешь, есть отличный способ раз и навсегда избавиться от таких вот жаждущих, – Саша сделал паузу, я терпеливо ждала, снова уплывая в бархатную темноту. – Вот завтра в обед поедем в загс, тогда точно никто не посмеет встать между нами, считая, что имеет право за меня решать мою же личную жизнь.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю