Текст книги "Идеальное искажение"

Автор книги: Кристина Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Лес в Саратовской области, где-то под Белоглинском. Третье июля, утро

Конечно, сложнее всего было объяснить, что произошло ночью, тем, кто мирно спал. Надо было умудриться подобрать правильные слова и не коснуться опасной темы, тем более что Денис решил недвусмысленно намекнуть на то, что он тут ни при чём.

– Только попробуй хоть что-то сказать Кате, – прошипел он мне на ухо, выбрав удачный момент, когда на нас никто не смотрел.

– Ты первый начал, – буркнула я и с силой оттолкнула его, но Денис устоял.

– Я был не в себе, ясно? – не унимался он. – Не знаю, что произошло, но…

– Да ничего не произошло, – я повысила голос. – Подумаешь, из-за тебя твой приятель чуть было не попал под машину, какая ерунда!

Это было слишком громко. Стоявшая ближе всех Лиза моментально обернулась к нам и навострила уши, уткнувшийся в телефон Дима поднял взгляд. Пришлось натянуто улыбнуться и сделать вид, что всё в порядке настолько, насколько может быть.

– Не знаю, как, но я докажу, что это была твоя работа, – процедил Денис так, чтобы слышала только я.

Ты же вроде бы собирался никому ничего не говорить, хотела было ответить я, но поняла, что в этом нет смысла. Он всё равно не уймётся.

Поднявшийся ночью ветер принёс с собой тучи, явно собирался дождь. Кто-то предложил вернуться домой, наверное, Дима, но все мгновенно согласились. Мне не хотелось уезжать; несмотря на то, что случилось ночью, несмотря на то, что разговоры и прежнее веселье не клеились, я вдруг почувствовала себя легче, когда подул ветер. Мне хотелось просто стоять на этой полянке – или сидеть на лавочке, неважно – закрыть глаза и чувствовать его. Как будто порывы ветра придавали сил.

На какой-то миг мне даже показалось, что это не фигура речи.

– Давно ты так смело с Денисом разговариваешь? – ухмыльнулась Лиза, опускаясь на лавочку рядом со мной.

Я пожала плечами и снова зажмурилась. Это было слишком нереальное удовольствие – такое чувство, будто я могу летать.

– Просто я наблюдала за вами вчера, вспоминала, что ты мне о нём рассказывала, – не унималась соседка. – Ты же ему слова не можешь против сказать, а тут…

– Я за Диму переволновалась, – отмахнулась я. – Расскажи лучше, как у вас с Федей?..

Я даже договорить не успела – Лиза придвинулась поближе, совсем вплотную, и принялась шёпотом рассказывать, что и как у них было с Федей. Некоторые подробности я бы предпочла не знать – в конце концов, мы никогда такое не обсуждали, да и узнать пока ещё незнакомого мне Фёдора с такой стороны я не была готова. Бр-р.

– И что теперь, вы встречаетесь? – не выдержала я.

Лиза усмехнулась, пожала плечами.

– Кому это нужно. Он в Саратов через две недели уедет, а я не жена декабриста. И на всякие там отношения на расстоянии не готова…

– Димас, сядешь за руль? – послышался от машины голос Феди.

– А давно ты перестал бояться, что я разнесу твою тачку? – отозвался тот откуда-то сбоку.

– Сегодня ночью! – Федя обернулся к Лизе и подмигнул ей. – Ты же не против поехать со мной?

Лиза заулыбалась и кивнула, а я возвела глаза к небу. Лучше бы я вообще не соглашалась на эту поездку, теперь тошнит даже от счастливой соседки. И, конечно, чтобы окончательно захотеть схватиться за тазик, я оглянулась ещё и на Дениса с Катей. В их сахарном королевстве тоже, разумеется, было всё чудесно.

Обратно ехали молча – на полную громкость играла музыка, выбранная Димой. Мне, разумеется, досталось сиденье рядом с водителем, но в то мгновение я могла только радоваться этому – даже представить боюсь, каково там, сзади, рядом с грохочущими колонками. Извилистая дорожка длинной серой рекой петляла между деревьев, до трассы оставалось недолго. Мне хотелось поговорить о чём-нибудь с Димой, чтобы отвлечься от мысли о том, как там хорошо парочкам на заднем сиденье, но он выглядел таким напряжённым и сосредоточенным, что я сочла за лучшее промолчать.

Мне нужно было срочно увидеться с Магдаленой. Когда вернусь домой – всё брошу, соберу вещи и поеду в Саратов. Она снимала там квартиру с соседкой, потому что мест в общежитии при университете катастрофически не хватало, училась на заочном и работала продавщицей в магазине униформы. Поэтому, кстати, нередко заводила романы со студентами-медиками и молодыми офицерами – они чаще всего заходили в её магазин…

За этими мыслями я едва не упустила момент, когда мы выехали из леса. Автомобиль уже ехал по трассе в тот момент, когда на дорогу вылетел олень. Дима успел среагировать – вывернул руль влево, ушёл от столкновения. Я не успела понять, что произошло, как всё вокруг, заглушая музыку, заполнил гудок. На нас нёсся Камаз.

С заднего сидения послышались крики. Я зажмурилась. Послышался глухой удар, машину тряхнуло, понесло. Что произошло дальше – я до сих пор не знаю, моя реальность просто растворилась в невесомой тьме, отказываясь отзываться на происходящее. Последним, что я запомнила, был новый глухой удар и длинный гудок, заполняющий собой всё пространство и время вокруг меня…

Это уже не было сном; скорее, навязчивое видение, крутящееся в голове, как надоедливая песня из рекламы. Я открыла глаза и снова увидела своего двойника, красный занавес и своды помещения, похожие на зал театра. Что интересно, на этот раз в поле зрения попала сложная конструкция, на которой держались висячие декорации и освещение, понятия не имею, как она называется.

Хотя это был мой сон, я здесь была не больше, чем одним из персонажей. Я не подчинялась самой себе, и даже то, что я дышала или пыталась подняться, было подчинено общему сценарию, а не моим желаниям. Я впервые испытывала что-то подобное.

Мой двойник с сожалением смотрел на меня. Краем глаза я видела, что она держала в руках осколок.

– Там был Камаз, – выдохнула я.

Она кивнула, опустила взгляд. Рука с осколком тоже опустилась, миг – и справа, чуть ниже груди, меня затопила острая боль, как будто этот осколок вонзился в меня. Я застонала.

– Тише, – мягко сказала двойник. – Собирать себя по осколкам всегда больно.

– Чего?..

Она протянула руку, накрыла пальцами мои губы, покачала головой.

– Это сейчас неважно, – тихо сказала она. – Важно другое. Тебе надо остановиться. Осмотреться по сторонам. Понять, чего ты хочешь и как далеко ты готова зайти.

Я дёрнулась, попыталась подняться. Двойник сжала мои плечи.

– Слушай внимательно, – быстро заговорила она. – Тебе нужно научиться унисону, чем быстрее – тем лучше. Всё случилось только потому, что ты непоследовательна в своих желаниях. Чем дальше ты будешь заходить, тем хуже будут последствия. И…

– Яна!

Двойник оглянулась. Голос был мужской, шёл из ниоткуда и одновременно отовсюду, и смотреть назад не было смысла – там явно никого не было.

– И научись точно формулировать, чего ты хочешь, – протараторила двойник. В её руках появился новый осколок, особенно большой. Она размахнулась. – Искажение пойдёт по головам, пока ты не получишь то, чего хочешь, но оно не сможет вернуть всё так, как было.

– Яна!..

– Ничего нельзя будет исправить, слышишь? Думай, прежде чем пожелать чего-то, особенно когда окажешься на пике!

– На пике?..

Её рука с осколком резко опустилась. Мою грудь пронзила невыносимая боль, и я провалилась в темноту…

– Яна! – послышался над ухом мужской голос. – Яна, ну же!

Всё тело болело, как будто по нему проехался асфальтоукладчик. Первое, что я ощутила после боли – ветер. Он всё так же дул, ещё сильнее, чем в лесу, ещё холоднее, чем в лесу, но я его чувствовала, и это уже был плюс. Реальность возвращалась неохотно. Если бы не ветер, я бы даже не подумала бы о том, что прихожу в себя.

В театре не было движения воздуха, только пыль и запустение. Здесь была свежесть, прохлада, мужской голос над ухом. Незнакомый.

– Нашатырь, – скомандовал кто-то.

Резкий запах ударил в нос, и я подскочила от неожиданности.

– Что… какого чёрта?

Я открыла глаза. Передо мной стоял взволнованный молодой мужчина в синей униформе, похожей на медицинскую, какую я видела в магазине у Магдалены. На вид ему было лет двадцать пять, не больше, и я неожиданно поняла – врач «Скорой помощи». Камаз. Два удара. За рулём был Дима, он же неопытный водитель…

– Где он? – выдохнула я.

– Потом, – отмахнулся врач. – Как самочувствие? Голова не кружится?

Я прислушалась к ощущениям.

– Вроде нет.

Он кивнул. За его спиной я увидела машину «Скорой помощи», в неё закатывали кого-то, лежавшего на носилках. Следом за ними показался Дима, он спорил о чём-то с врачом или водителем, стоявшим рядом с машиной.

– Жив, – выдохнула я.

– Вы помните, как вас зовут? – подал голос врач.

– Вы меня сами звали по имени, – отмахнулась я. – Я в порядке, правда.

Похоже, я сама была на похожей каталке. Я попыталась спрыгнуть с неё, но врач преградил мне путь.

– Ещё пара вопросов, – сказал он.

Пришлось отвечать. Я с трудом могла сосредоточиться, не сводила глаз с Димы. Каталку погрузили внутрь машины, он забрался следом. Оглянулся, увидел меня, на пару мгновений застыл, затем отвернулся. Врач, стоявший возле машины, захлопнул за ним дверцы.

– Кого увозят? – спросила я и обернулась.

Похоже, я перебила его на полуслове. Расспрашивавший меня врач прищурился, помедлил с ответом. Я успела рассмотреть его глаза – орехового цвета, тёплого оттенка, но в них не было ни капли тепла. Наоборот, цепкость, холод – как холодный ветер и ледяной дождь, начинавший накрапывать.

– Фёдора Зорина, – нехотя ответил врач.

– А он?..

– Он хотя бы жив, – отрезал врач. – Подозревают внутреннее кровотечение.

Мне стало дурно. Автомобиль «Скорой помощи» завёлся, вздрогнул и резко сорвался с места. Зажглись синие мигалки.

– Почему увозят только его? – одними губами спросила я.

Я ощутила, как тёплая ладонь скользнула по моей замёрзшей на ветру.

– Остальным это уже не нужно, – негромко ответил врач.

– Как не нужно, это глупости, – я покачала головой. – Они же…

– Яна, – уже громче перебил он. – «Скорая помощь» им не нужна.

Я непонимающе уставилась на него, он на меня. Несколько мгновений спустя медик отвёл взгляд в сторону и склонился к раскрытому чемоданчику, наполненному кучей скляночек.

– Может быть, успокоительное? – спросил он.

Я снова покачала головой. Казалось, его слова обернулись струнами в моей голове и теперь навязчиво звенели, заполняя собой всё вокруг. «Скорая помощь» им больше не нужна, пели струны. Больше не нужна. Больше не нужна…

Это было последним внятным моментом, какой я запомнила. Дальше всё погрузилось в туман, как будто разум решил заткнуть звон струн, да и всю реальность заодно. Я знала, что меня повезли в ту же больницу, что и Федю, для дополнительного обследования, что тот же врач ехал рядом со мной и не сводил с меня взгляда ледяных карих глаз. И помню, что мне было безумно холодно под этим взглядом, но даже этот холод не мог меня отрезвить и привести в себя.

А струны всё пели и пели, приглушённые туманом.

«Скорая помощь» не была нужна тем, за кем уже выехала машина из городского морга.

Саратов. Третье июля, ближе к вечеру

Ещё пару лет назад всё было гораздо проще. Мы все учились в школе – я, Магда, Денис, Дарина, даже Лиза… правда, она была старше, и когда мы заканчивали десятый класс, она выпускалась. Конечно, Денис не был частью нашей маленькой женской компании, но был самой горячей темой для обсуждения. Практически любая тема сводилась к нему, потому что девчонки любили меня подкалывать.

Даже священные для меня темы.

– Какой классный браслетик! – восхитилась Магда, когда я протянула ей безделушку, сплетённую из атласных ленточек. Она схватила браслет, нацепила на руку, затем оглянулась на меня и хитро прищурилась. – А Денису такой подаришь?

Я вспыхнула.

– Ну нет!

– Чегой-та? – не унималась подруга. – Нам, значит, можно…

Я оглянулась на Дарину. Она стояла чуть в стороне, обняв себя за плечи, и задумчиво смотрела вдаль. Магда всё ещё говорила и говорила, а я отмахнулась от неё и шагнула к Дарине. Осторожно коснулась её плеча. Она вздрогнула, оглянулась на меня и неловко заулыбалась.

– Всё в порядке? – неуверенно спросила я.

– Вроде того, – негромко отозвалась Дарина. – Задумалась просто. А ты…

– А я… вот.

Браслет Магды был голубым с серебром, мой – красный с оранжевым, Дарине достался чёрный с зелёным. Она застыла на миг, как будто не могла поверить своим глазам.

– Я просто подумала, – промямлила я, – что все говорят, что женской дружбы не существует. Но наша-то существует, да? Вот, будет доказательство. Браслетики…

– Существует, конечно, – еле слышно отозвалась Дарина. – Наша точно настоящая. Спасибо, Ян…

Она взяла свой браслетик и прижала к груди, на миг мне даже показалось, что она сейчас расплачется. Но я даже не успела спросить её – кто-то хлопнул меня по плечу, и я не успела обернуться – на меня навалились всем весом.

– Чо, как дела? – деловито поинтересовалась Лиза.

– О, Лиз! – обрадовалась я. – А у меня для тебя тоже есть подарок…

Конечно, она общалась с нами не каждый день, но мы с ней часто ходили вдвоём домой. И я видела, как её бело-серебристый браслет болтался на её запястье… ну, примерно полгода. А потом пропал.

– Потеряла, – беспечно сказала Лиза, когда я спросила её, куда он делся. – Сделаешь новый?

– Ага, – отозвалась я.

И так и не сделала. По понятным причинам вспоминать об этом сегодня было особенно больно…

И я старалась не вспоминать. По крайней мере, пока я находилась в больнице.

– Мам, клянусь, со мной всё в порядке, – бесстрастно говорила я, прижавшись плечом к стене.

– Ты не можешь быть в порядке, – безапелляционно заявила она. – Я немедленно выезжаю, и…

– Хорошо, настолько в порядке, насколько я только могу быть, – с нажимом сказала я. – Мне надо немного побыть одной. То есть… ну, в смысле…

По ту сторону связи на несколько мгновений стало тихо. Я даже расслышала гулкий отзвук шагов, прокатившийся по полупустому коридору.

– Я поняла, – тихо сказала мама. – Ты же будешь у Магды, да?

– Да, – отозвалась я. – Всё будет хорошо. Я позвоню завтра, обещаю.

– Завтра утром, – твёрдо сказала мама. – И если до десяти звонка не будет, я выезжаю.

– Как пожелаешь…

Она попрощалась и положила трубку. Я опустила руку с телефоном и ещё несколько секунд стояла, не в силах пошевелиться, пока кто-то в дальнем конце коридора не окликнул меня, и не пришлось отозваться.

Магдалены сегодня не было дома, её соседки тоже. Они разъехались по гостям к родственникам, и их квартира оставалась пустой на два дня.

– Но ты можешь остаться, – твёрдо сказала подруга. – Я уже говорила с хозяйкой, объяснила твою ситуацию. Она сказала, что будет ждать тебя, даже если ты приедешь поздно. А я буду послезавтра…

Я машинально кивала в ответ и запоздало понимала, что говорю с ней по телефону, а значит, она не может этого видеть. Туман так и не рассеялся, и оставалось удивляться, как я ещё могу хоть что-то соображать и куда-то двигаться, а не тупо стоять на месте.

Врача «Скорой помощи» звали Александр Соболев, и в действительности он оказался старше, чем казался – ему было около тридцати. Он не мог отпроситься с работы, чтобы проводить меня, но смог дождаться, пока я напишу отказ от госпитализации, и вызвал мне такси.

– Держи, – сказал он на прощание, протянув мне жёлтую бумажку, какими обычно бывают листочки для заметок. – Если понадобится помощь, набери меня.

Я могла бы написать отказ там же, на трассе, но я доехала до больницы только ради того, чтобы узнать, что с Федей. Думать о том, что я сделала это зря, не хотелось, даже несмотря на то, что я встретила мрачного Диму возле входа.

– Как?.. – только и смогла выдавить я.

Он не ответил, молча посмотрел на меня, с такой невыносимой горечью в глазах, что мне стало страшно. И я не смогла спросить больше.

Позже Соболев ответил на незаданный вопрос, когда я написала на указанный номер, одним словом: «мёртв». Он же сообщил мне, что выжил Денис, отделался только парой неприятных травм. Нам с Димой повезло больше всех, если это вообще можно считать везением.

Саднило плечо и живот – на местах, где ремень безопасности плотнее всего прилегал к телу, остались неприятные ссадины. Думать ни о чём не хотелось, хотелось забиться в какой-нибудь уголок, укрыться пледом и никогда не выходить. С того момента, как я вышла с территории больницы, реальность как будто растворилась и замолчала; спасибо, что за такси я расплатилась сразу, иначе я бы не смогла даже пошевелиться.

Но, если честно, мне сейчас совсем не хотелось запираться в душной чужой квартире. Хотелось куда-нибудь на свободу, на открытое пространство, лучше всего – туда, где дует сильный ветер. От дома, где жила Магдалена, ближе всего было добраться до набережной, и я решила, что если будет совсем дурно – сяду на автобус и поеду туда. Как бы поздно ни было…

– Приехали, – послышался мужской голос. – Дальше не поеду.

Я очнулась и оглянулась по сторонам. Место было смутно знакомым – по правую руку раскинулось красивое четырёхэтажное историческое здание, рядом с ним – автобусная остановка, водитель затормозил в паре метров от неё. По левую руку стоял храм из красного кирпича с чуть накренившейся колокольней, окружённый высоким кованым собором.

– Это же не то место, – сказала я. – Это…

– Московская восемь, – водитель обернулся и указал на навигатор, закреплённый на приборной панели. – Вы назвали этот адрес.

– Не может быть. – Я зажмурилась, снова открыла глаза. – Астраханская  восемьдесят, около магазина «Магнит».

Водитель пожал плечами.

– Астраханская и Московская… трудно перепутать, – протянул он. – Если поедем дальше, то за доплату.

Ну нет. С ним я точно никуда не поеду. Я быстро распрощалась и выбралась наружу – всё равно же собиралась прогуляться по набережной, так почему бы не сейчас.

Вечер был невыносимо солнечный и душный, даже с учётом того, что солнце понемногу склонялось к горизонту. Несмотря на близость Волги, несмотря на сильный ветер, царящий здесь примерно всегда, мне всё равно было нечем дышать. Я прошла мимо краеведческого музея, через дорогу, прошла под аркой речного вокзала и спустилась по лестнице к воде. В такое время здесь всегда много людей, а сегодня, кажется, было особенно много – воскресенье же. Гуляли семьи с детьми, гуляли компании молодых людей и подружек, группы подростков, кто-то катался на скейтах или роликах, и я не видела ни одного человека, кто был бы в одиночестве, как я.

Почему-то именно в этот момент мне остро захотелось не оставаться одной на эту ночь. Может быть, я зря отказала маме и зря не согласилась, чтобы папа прислал за мной своего приятеля, как раз собиравшегося вернуться в Белоглинск. В Саратове у меня ещё были подруги, одногруппницы, но звонить кому-то из них не было смысла – если верить нашему групповому чату, все разъехались из города. В какой-то момент я была готова даже познакомиться со случайным человеком на набережной, но вовремя передумала – ночевать всё же придётся в съёмной квартире, хозяйка живёт на той же лестничной клетке и наверняка заметит, что я буду не одна, а Магдалена договаривалась только насчёт меня.

Спустя несколько минут я добралась до своего любимого места – спуска к воде. В такой душный вечер здесь было как никогда много народа, в воду лезли и взрослые, и дети. Я отошла в сторону, опустилась на край бетонной платформы, сняла кеды, закатала джинсы, опустила ноги в прохладную воду и зажмурилась. Ничего не осталось, кажется, даже голосов окружавших меня людей не было слышно. Осталась только я, ветер и вода – чуть впереди и ниже, она плескалась о бетон набережной, мягко касалась кожи, как будто пыталась посочувствовать.

Сквозь плеск послышалось что-то ещё. Тихий голос звал меня, но он как будто звучал сквозь толщу воды. Я машинально открыла глаза, поискала взглядом, что это могло бы быть – вроде ничего такого. Наверное, показалось. Я на всякий случай оглянулась по сторонам. Никто не обращал на меня внимания, никто не смотрел на меня.

Зов повторился.

Это не было похоже на звук, неожиданно поняла я. Это было похоже на то, что тебя тянет куда-то, и ты не можешь сопротивляться. Я на мгновение прислушалась к ощущениям и поняла, что меня тянет к воде. Не к какой-то определённой точке – просто к воде. Может, даже глубже, ко дну. Но если не спускаться с этой платформы, до дна не дотянешься – тут достаточно глубоко, мне будет как минимум по плечи.

Зов повторился вновь. Мне стало не по себе.

Наверное, всё, что произошло сегодня, всё же давало о себе знать, и я зря не ушла домой. Наверное, не стоило отказываться от успокоительных, предложенных тем врачом. Наверное, мне стоило бы поступить в медицинский на клиническую психологию, а не на ту ерунду, какой я занималась сейчас, потому что тогда бы я смогла сама себе поставить диагноз и успокоиться. Я поднялась на ноги, быстро обулась, развернулась и собралась идти к остановке…

И нос к носу столкнулась с Димой.

– Какого чёрта? – выдохнула я.

Он выглядел растерянным, такое чувство, что он сам не понимал, где находится. Зов усилился, с каждой секундой он манил всё сильнее, и я постаралась сосредоточиться на Диме – он потёр глаза, как будто пытался проснуться, и уставился на меня мутным взглядом. Я запоздало ощутила, что от него пахло алкоголем.

– Я… – он покачал головой. – Я сам не знаю, что тут делаю. Мне нужно было побыть одному, я пошёл куда-то, где-то был…

Дима замолчал, сжал пальцами виски. Сквозь голоса и плеск воды я расслышала звук вибрации, машинально похлопала по карманам – не мой. Похоже, его.

Зов становился всё сильнее, я уже с трудом могла сопротивляться. Худшее, что могло быть – у меня начинала ехать крыша, и у этого парня, похоже, тоже. Я уцепила его за руку, потянула за собой, вместе мы отошли на несколько метров в сторону. Зов ослаб.

– Я до сих пор не позвонил Алисе, – пробормотал Дима. – Она наверняка беспокоится.

– Да-да, – машинально отозвалась я. – Сейчас сядем куда-нибудь, достанем твой телефон…

С каждым шагом становилось легче, зов утихал, но тащить за собой невменяемого парня становилось всё сложнее. Он не упирался намеренно, просто еле плёлся. С каждой новой секундой рассеивался и туман в голове, как будто ощущение неясной опасности, исходящее от этого зова, подстёгивало прийти в себя. Я начала запоздало задумываться о том, что в том лесу могла быть какая-нибудь дрянь – газ какой или ещё что. Могло быть и так, что всё, что случилось, было следствием. Могло быть и так, что то, что тянуло меня к воде, было моей личной версией едущей крыши – не всем же достанется лунатизм и тяга к чужим девушкам…

– Телефон звонит, – снова подал голос Дима.

– Да-да, уже сейчас, – всё так же машинально отозвалась я.

Мы поднялись на второй ярус набережной, сели на ближайшую лавочку. Здесь шёл ремонт, часть асфальта и бордюра были раскурочены, рядом высилась гора рыжего песка. Дима всё так же растерянно смотрел перед собой, и я, выдохнув, всё же постаралась найти его телефон. Для этого пришлось осторожно похлопать его по карманам – слава богу, телефон нашёлся в переднем кармане джинсов, и не пришлось тянуться к задним.

– Она наверняка звонила, – пробормотал Дима.

Он закрыл глаза, откинулся на лавочку и притих – было похоже на то, что он заснул. Ну что, я же не хотела сегодня оставаться одна, да? Получите, распишитесь. Но с его девушкой надо было поговорить.

В одно касание я разблокировала телефон – хвала небесам, там не было ни паролей, ни пин-кодов – и принялась листать список контактов. Я ожидала найти что-нибудь вроде «любимая», но, видимо, Дима не был таким сентиментальным. Он называл какое-то имя, когда мы шли сюда, кажется, Алина… Я пролистала список наверх. Алиса. Наверное, она.

Я нажала на вызов. На экране появилось фото красивой светловолосой девушки в белом летнем платье, её лицо показалось мне смутно знакомым. Кажется, похожа на актрису, сериал с которой я смотрела в школе, но вряд ли это она, хотя…

– Дима! – послышалось в телефоне. – Пожалуйста, скажи, что с тобой всё в порядке! Мне звонила твоя мама, ей уже сообщили про аварию…

Я откашлялась. Теперь мне стало ясно, почему тот врач не смог напрямую сказать мне, что Катя и Лиза мертвы.

– Извини, – неуверенно заговорила я, – меня зовут Яна, и так случайно вышло, что Дима сейчас оказался рядом со мной. Он немного не в себе после всего, что случилось.

Алиса молчала. Я вдохнула побольше воздуха, ощутила, как прохладный ветер мягко коснулся кожи, выдохнула. Стало немного легче.

– То есть, я в том смысле, что… не подумай ничего такого, – быстро заговорила я. – Мы были в том лесу, я ехала с ребятами там. Мы оба выжили, и… я…

Слова иссякли сами собой.

– Наверное, это хорошо, что он не один, – еле слышно отозвалась Алиса. – Федя…

– Да, – выдохнула я.

Я понятия не имела, как остановить её, заставить перестать говорить об этом. Мне не хотелось об этом думать, только не сейчас.

– Они были близки, – тихо сказала Алиса. – Боюсь представить, как он сейчас себя чувствует. Спасибо, что ты там…

Она притихла, и я неожиданно подумала о том, как всё это может быть двусмысленно.

– Только не подумай, между нами ничего не было, – поспешила я заверить её. И неожиданно стушевалась. – Знаешь, это так… такой повод для зависти. Мне показалось, его не интересовала вообще ни одна девушка, ну, как девушка. Хотелось бы мне тоже найти… ну… такого.

– Спасибо, что сказала об этом, – отозвалась Алиса, и мне показалось, что я услышала в её голосе улыбку. – Я бы очень хотела быть рядом, но меня положили в больницу. Пожалуйста, найди здесь в записной книжке номер моего отца, Савельев Владимир Сергеевич. Он позаботится о Диме… если, конечно, ты до него дозвонишься.

– А родители Димы?..

– Я не могу до них дозвониться, – отозвалась Алиса. – Я боюсь, как бы с ними ничего не случилось. – Она снова немного помолчала. – Ян, я знаю, что я тебе никто, и Дима тебе никто, и…

– Я поняла, – перебила я её. Усмехнулась. – Я присмотрю за ним.

Так я хотя бы не буду чувствовать себя виноватой за то, что согласилась с Лизой и села на переднее сиденье, позволив им оказаться под ударом.

– Спасибо, – отозвалась Алиса. – Не забудь, Савельев Владимир Сергеевич. Я позвоню ещё перед сном, хорошо?

– Хорошо, – я машинально кивнула и положила трубку.

Быстро пролистав список контактов, я нашла нужный номер и, достав свой телефон, набрала на нём. Пошли гудки. Я машинально уставилась перед собой, на кучу песка, и неожиданно увидела, что там было что-то написано, как будто кто-то пальцем выводил буквы. Трубку так никто и не снимал, и я придвинулась ближе, чтобы рассмотреть.

«Тебе нужно найти безопасный место и остаться в одиночество. Искажение вот-вот проснуться, это слишком опасно».

Тарабарщина какая-то.

Звонок сбросился. Я оглянулась на Диму – он даже не пошевелился. Надеюсь, у него достаточно денег на счету. Я взяла его телефон, набрала номер Владимира Сергеевича. Снова гудки, снова нет ответа.

Я взяла свой телефон, набрала с него ещё раз. Оглянулась на кучу песка. Мне кажется, или надпись переменилась?

«Не допустить, чтобы кто-то быть рядом, когда случится пик. Они могут погибнуть. Пожалуйста, найти безопасное место».

Мне стало не по себе. Клянусь, текст изменился. Я невольно отодвинулась от кучи песка.

Надпись растаяла. На склоне образовалось гладкое место, без единого комочка, которое тут же принялось заполняться новыми буквами, и они были гораздо крупнее, чем прошлые.

«Найти безопасное место. СРОЧНО»

Меня затрясло. Я не стала дожидаться, когда звонок сбросится сам, нажала на отбой. Отодвинулась от кучи песка, принялась лихорадочно искать по карманам жёлтый листок с номером врача. Нашла, развернула дрожащими руками, набрала номер.

Гудки.

Я машинально оглянулась на кучу песка. Там уже появилась новая надпись, и я зажмурилась, едва увидев её.

«Коснуться песка, и ты сможешь услышать меня».

– Соболев, – раздалось в динамике телефона.

– Это Яна Семак, – быстро заговорила я. – Пожалуйста, помогите, со мной происходит что-то странное…

– Где ты? – мгновенно отозвался он.

– Набережная, недалеко от ротонды. Я на втором ярусе, со мной Дима Зорин. – Я глубоко вдохнула, выдохнула. – У меня галлюцинации, и это…

– Я еду, – бросил Соболев. – Постарайся сохранять спокойствие, если можешь – медитируй. Я скоро буду.

– Пожалуйста, поторопитесь, – выдохнула я.

Послышался короткий гудок – он уже бросил трубку.

Я понятия не имела, где он находился, как долго ему придётся ехать. Всё, что нужно сделать – просто закрыть глаза, придвинуться к Диме, чтобы чувствовать, что он всё ещё дышит и никуда не собирается, и не смотреть на песок. И пытаться не паниковать.

Легче сказать, чем сделать…