355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Кристин Кэтрин Раш » Мастер возвращений » Текст книги (страница 2)
Мастер возвращений
  • Текст добавлен: 10 сентября 2016, 15:02

Текст книги "Мастер возвращений"


Автор книги: Кристин Кэтрин Раш



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Глава 3

Выставив посетительницу за порог, я два дня не ходил в контору. По опыту я знал, что некоторые клиенты возвращаются, даже получив хороший щелчок по носу. Они пускаются в подробности своего дела и ждут, что я войду в их положение или просто пожалею. Изредка они возвращаются сообщить, что смогли раздобыть деньги, но чаще всего просто рыдают у меня на плече, надеясь разбудить чувство сострадания.

Много лет назад этот ход, возможно, и сработал бы, однако живущий во мне сэр Галахад сумел со временем если не обуздать свою сердечную мышцу, то, по крайней мере, вырастил на ней хорошую мозоль толщиной в палец. Я стал ненавидеть прибегающих к моим услугам частных лиц, поскольку в большинстве случаев они требуют от меня слишком большой включенности в их проблемы. Куда снисходительнее я отношусь к адвокатам, лезущим из кожи вон, чтобы исполнить тот или иной пункт завещания, но больше всего мне нравится работать со страховыми агентами, которых закон обязывает разыскивать пропавшего много лет назад отца семейства «настолько тщательно, насколько это в человеческих силах», но не позволяет брать из страховой премии ни кредита, а также с полицейскими детективами, в распоряжении которых нет никаких средств, кроме довольно тощих правительственных фондов, но которым тем не менее вменяется в обязанность ловить и сажать в тюрьму рецидивистов, серийных убийц, растлителей малолетних и прочее отребье. И адвокаты, и страховые агенты, и детективы, как правило, являются моими постоянными клиентами, и хотя в каждом случае я все равно провожу тщательнейшую проверку всех обстоятельств, у меня в конце концов развилась своего рода интуиция, которая помогает принимать правильные решения.

Но с частными клиентами интуиция не только не помогает, но даже может серьезно навредить, поэтому в этих случаях я опираюсь исключительно на информацию – на точную, достоверную информацию, которой должно быть как можно больше. Но и многократно проверенная информация не спасает от провала, в чем я не раз убеждался на собственной шкуре.

Вот почему нарочитая холодность и цинизм стали моим главным оружием. Правда, я использую их только при первой встрече, однако этого, как правило, оказывается достаточно. Редко кто из клиентов отваживается снова появиться в моей конторе после оказанного ему «теплого приема». Они ведь не знают, что после того, как контракт подписан, я превращаюсь в самого ревностного поборника интересов Исчезнувшего, хотя это требует подчас поистине неимоверных усилий.

На третий день я вернулся в контору и обнаружил, что моя знакомая уже ждет под дверью. На сей раз она была одета более подобающим образом – на ней красовались высокие ботинки на шнуровке, просторные брюки, которые у нас на Луне прозвали «грузовозами» за обилие наружных и внутренних карманов, и рубашка цвета хаки. Наручная сумочка-браслет исчезла; по-видимому, кто-то – быть может, даже коридорный в отеле, в котором она остановилась – посоветовал ей избавиться от этой приманки для карманников. Руки ее были скрыты тонкими сетчатыми перчатками с широкими раструбами, скрывавшими наручный компьютер и браслет безопасности, и только длинные, распущенные по плечам волосы выдавали в ней новичка. Обычно те, кто приезжал на Луну надолго, уже через месяц стриглись очень коротко или вовсе брили голову, поскольку поддерживать волосы в чистоте слишком хлопотно.

Как бы там ни было, в этом наряде моя посетительница выглядела на редкость здоровой и крепкой. У нее был такой вид, словно она собиралась нанять меня в качестве проводника для одной из пресловутых вылазок за пределы купола. Мой сосед-адвокат разглядывал девицу сквозь исцарапанное окно своей конторы с нескрываемым неодобрением. Очевидно, он считал, что она отпугивает его клиентов.

Увидев ее, я остановился посреди улицы. Как обычно, воздух здесь был пыльным и горячим, поскольку никакого ветра под куполом быть, конечно, не могло. Регенерированный воздух слишком быстро застаивается, а поскольку половина вентиляционного оборудования в нашем квартале вот уже неделю не работала из-за аварии, он был к тому же довольно разреженным и малопригодным для дыхания. Недостаток кислорода вызывает учащенное сердцебиение, а это, в свою очередь, ассоциируется у меня с опасностью, даже когда на самом деле мне ничего не грозит. К тому же в разреженном воздухе я начинаю опасаться за ясность своего мышления.

Девица заметила меня, когда я был от нее в нескольких метрах. Выпрямившись, она машинально стряхнула пыль с колен и выжидательно повернулась всем корпусом в мою сторону. Я со своей стороны изобразил замешательство, хотя мне было ясно: рано или поздно мне придется поговорить с ней еще раз. Я знал этот тип – такие, как она, уходят, только когда за ними гонишься с хорошей дубиной.

– Простите меня, – сказала она, когда я приблизился на несколько шагов. – Мне сказали, что вы имеете обыкновение торговаться, поэтому я...

– Солгали насчет денег, не так ли? – перебил я, хотя и знал, что она снова врет. Если она сумела узнать так много, что нашла меня, ей должны были сообщить, что я никогда не торгуюсь. Эта ложь, в свою очередь, доказывала, что моя посетительница была достаточно высокого мнения о себе, так как полагала, будто обычные правила не для нее.

Подойдя к двери, я приложил ладонь к панели замка. К сканированию папиллярных узоров я прибегаю только тогда, когда со мной находится кто-то посторонний. В этом случае охранная система не просто отпирает замок, но и включает дополнительные программы обеспечения безопасности.

Когда дверь отворилась, я протиснулся мимо посетительницы. Она сделала движение, чтобы войти следом, но я оказался проворнее. Захлопнув дверь перед ее носом, я уселся за стол и включил климат-контроль. Обладание подобной системой было незаконным, к тому же с некоторых пор – после того как ухудшилась работа местной воздушно-регенерационной станции – она была уже не в состоянии обеспечить меня чистым воздухом. Но ведь я не собирался задерживаться здесь слишком долго. Я планировал привести в порядок документы по последнему делу и устроить небольшие каникулы. Я не отдыхал уже несколько лет, и это почувствовала каждая моя клеточка. Что буду делать потом, я не загадывал. Я не знал даже, вернусь ли когда-либо на Луну.

Теперь-то я, конечно, жалею, что не прислушался к своему внутреннему голосу и не улетел на какой-нибудь курорт. Очевидно, во мне оставалось еще слишком много от сэра Галахада, который продолжал с любопытством наблюдать за входной дверью. Дверь, конечно же, отворилась, и моя девица вошла в контору. Вид у нее был слегка обескураженный, но побежденной она себя отнюдь не считала. Такие, как она, бьются до последнего.

– Меня зовут Анетта Соболь, – заявила она с таким видом, словно я должен был хорошо знать это имя. – И мне действительно очень нужна ваша помощь.

– Вам следовало подумать об этом раньше, – парировал я. – Поиски Исчезнувшего – это не детские игрушки.

– Я и не собиралась играть.

– Тогда что вы тут бормотали насчет того, чтобы поторговаться? Она покачала головой.

– Мой источник...

– Кстати, о птичках, – прервал я. – Кто вас ко мне направил? Кто напел вам на ушко, что я могу вам помочь?

– Он сказал, что я не должна...

– Кто это – «он»? – перебил я резко.

И снова она быстро облизнула нижнюю губу – совсем как в первый раз. Это движение показалось мне бессознательным, так что, возможно, она действительно нервничала.

– Норрис Гоннот.

Гоннот... Вот оно в чем дело! Анетта Соболь была третьим клиентом, которого Норрис направил ко мне за прошедший год. У двух первых были довольно легкие дела, и я справился с ними сравнительно быстро, однако проблема состояла в другом. Норрис (и я вместе с ним) становился слишком заметным, и с этим нужно было что-то делать, хотя мне и не хотелось прибегать к крайним мерам. Я уже почти жалел о том, что нашел его дочь и внучку живыми (к тому же сами они этого не оценили). Впрочем, Норрис был бесконечно благодарен мне не столько за это, сколько за то, что я доказал – дисти больше не разыскивают их, что было, конечно, гораздо важнее.

– А как вы познакомились с Гоннотом? Она нахмурилась.

– Разве это имеет значение?

Я откинулся на спинку стула. Стул скрипнул, и она чуть заметно вздрогнула.

– Вот что, – сказал я, – либо вы отвечаете на мои вопросы, либо на этом мы закончим.

Анетта Соболь нахмурилась еще сильнее и, сжав правое запястье левой рукой, прижала руки к животу. Это движение показалось мне искусственным или, точнее, хорошо рассчитанным.

– Вы всегда так разговариваете с людьми?

– Нет, не всегда. С некоторыми людьми я разговариваю еще хуже.

– Удивительно, как вам вообще удается получать заказы. Я пожал плечами.

Несколько мгновений она внимательно рассматривала меня, затем бросила быстрый взгляд в сторону двери. Интересно, задумался я, это снова игра, театр одного актера – или, вернее, одного зрителя – или она просто не считает нужным скрывать свои мысли? В то, что она не умеет скрывать свои мысли и чувства, я уже не верил.

– Мне рассказал о Гонноте один коп, – сказала Анетта неохотно. – Я не должна была вам говорить, но...

– Разумеется, не должны. Как и Гоннот, кстати, но, боюсь, теперь дела уже не поправить... Этот полицейский – он был обычным копом, частным копом, федеральным копом или копом из земных полицейских сил?

– Не он – она...

– Хорошо, она. Итак, она была обычной сотрудницей полиции, или...

– Она работала в Управлении полиции Нью-Йорка, но у нее было собственное детективное агентство.

– Час от часу не легче! Вам известно, что это незаконно? В Нью-Йорке, во всяком случае...

Анетта пожала плечами.

– Допустим. Ну и что с того?

Я на мгновение прикрыл глаза. Похоже, профессиональная этика исчезала повсеместно, превращаясь в фикцию, пустой звук...

– Вы наняли ее?

– Да. Она была пятым частным детективом, которого я наняла. Все, кто брался за это дело, отказывались, проработав неделю или около того. Обычно им хватало этого срока, чтобы понять: межзвездный поиск – это не розыски страдающей склерозом старушки, которая отправилась погулять в Центральный парк и забыла, где живет.

Я молчал. Нечто в этом роде я слышал уже не раз. В рассказе Анетты была одна неточность. Ни один уважающий себя частный детектив не стал бы отказываться от дела. Поняв, что работа ему не по зубам, он бы обратился к профессиональному Мастеру возвращений сам, а не стал переадресовывать к нему клиента.

– К сожалению, – добавила Анетта, – даже ссылки на моего отца не помогли мне решить эту проблему.

– На вашего отца?..

Она уставилась на меня так, словно я спросил, кто такой Иисус Христос.

– Меня зовут Анетта Соболь, – повторила она с таким видом, словно это что-то проясняло.

– А меня зовут Майлс Флинт, но мое имя не скажет вам о моем отце ровным счетом ничего. Разве только, что он тоже был Флинт, хотя это и не обязательно...

– Мой отец является одним из основателей «Третьей династии».

Мне пришлось приложить некоторое усилие, чтобы скрыть удивление. Я, разумеется, знал, что представляет собой «Третья династия», но имена ее основателей не были мне известны. Эта гигантская мегакорпорация была достаточно грозной силой, а ее влияние распространилось даже за пределы нашей галактики. «Династия» занималась в основном разведкой и добычей полезных ископаемых на богатых минеральными ресурсами планетах, где она строила заводы и шахты, основывала поселения и даже целые колонии Я, впрочем, знал «Династию» с несколько иной стороны. Ее дочерней фирмой была некая «Прайвэси анлимитед» – полулегальная секретная служба, которая помогала людям исчезнуть, не оставив следов.

«Прайвэси анлимитед», как и многие другие частные фирмы и государственные фонды, появилась на свет после того, как люди встретились в космосе с дисти и узнали, что в некоторых внеземных культурах напрочь отсутствуют такие понятия, как милосердие и прощение. Из всех союзников землян дисти были, пожалуй, самыми непримиримыми и жестокими. Конечно, уинги, реввии фетрертоже преследовали землян, совершивших преступления против их народов, и это было закреплено в соответствующих договорах, однако из всех вариантов дисти были, пожалуй, наихудшим.

Важной особенностью этих договоров являлось то, что в них речь шла не об обычной экстрадиции преступников, которая когда-то была широко распространена на Земле. Они были заключены ради сохранения и укрепления все еще довольно хрупкого мира между несколькими расами разумных существ, поэтому особое внимание в них уделялось праву каждой из сторон на сохранение своих культурных и исторических традиций, включавших, в частности, преследование и наказание преступников. Конечно, для того, чтобы начать преследование преступника, принадлежавшего к другой расе, его вину надлежало доказать. Рассмотрением подобных дел занимались восемнадцать созданных на многонациональной основе межзвездных трибуналов, и если такой трибунал принимал решение в пользу инопланетян, преступник-землянин был обречен. В большинстве случаев мы закрывали на происходящее глаза и старались не думать об этом. К тому же, согласно заявлениям нашего правительства, большинство землян, которых трибунал обвинил в том или ином преступлении, оказывались виновными даже по меркам земной морали, однако те конкретные люди, кого это непосредственно касалось, были далеко не всегда согласны с подобной точкой зрения. Именно тогда и появились сначала частные, а затем и государственные службы исчезновения, которые давали несчастным шанс на спасение. И надо сказать, шанс этот был не таким уж слабым. Если тот или иной человек исчезал, и его не удавалось найти достаточно быстро, большинство инопланетных рас прекращали преследование, хотя формально преступник мог числиться в розыске сколь угодно долго.

Одни лишь дисти не прекращали поисков за давностью лет. Как я уже говорил, таких понятий, как «амнистия», «срок давности» и «прощение», для них не существовало.

Ну а поскольку значительная часть интересов «Третьей династии» по воле случая сосредоточилась на планетах дисти, ее корпоративная служба исчезновений «Прайвэси анлимитед» была одной из лучших в галактике.

Наверное, в моем лице что-то изменилось, поскольку Анетта Соболь сказала:

– Ну, теперь вы понимаете, в чем моя проблема?

– Откровенно говоря, нет, – ответил я. – Вы дочь одного из боссов «Династии». Почему бы вам не обратиться за помощью в «Прайвэси анлимитед»? Как правило, организаторы исчезновения находят жертву значительно скорее, чем специалист со стороны.

Она покачала головой.

– Моя мать не воспользовалась услугами «Прайвэси анлимитед». Она обратилась в какую-то другую службу.

– Вы уверены?

– Да. – Анетта провела ладонью по лбу, поправляя упавшую на глаза прядь. – Дело, видите ли, в том, что моя мать скрывалась не от кого-то, а от моего отца.

Семейное дело... Я старался не лезть в подобные проблемы – слишком уж запутанными и грязными они в конце концов оказывались.

– Тогда, возможно, ваша мать вообще никуда не обращалась, – заявил я. – Для того, чтобы убежать от мужа, достаточно на «челноке» добраться до Луны и пересесть на первый же межзвездный транспорт.

Анетта Соболь скрестила руки на груди:

– Нет, мистер Флинт, вы все-таки не понимаете. Если бы моя мать сделала что-то подобное, отец мог бы найти ее с помощью собственной поисковой службы. Это было бы достаточно просто, и мне не пришлось бы вас беспокоить Детективы, которых я нанимала, тоже нашли бы ее без труда. Но они не смогли.

– Давайте уточним, – перебил я, стараясь перехватить инициативу. – Это вы разыскиваете свою мать или ваш отец?

– Я.

– Но вы делаете это для него? Краска бросилась ей в лицо.

– Нет.

– А зачем вам это нужно?

– Повидаться с ней. Я фыркнул.

– По-моему, вы платите деньги, и немалые. И все это только для того, чтобы сказать: «Здравствуй, мама, как дела?» Если это ваша прихоть, то она стоит непомерно дорого... Кстати, вы не боитесь, что отец узнает о том, что вы затеяли?

– У меня есть свои деньги.

– В самом деле? Собственные деньги, о которых папочка не знает?

– Я уже взрослая. Отец давно меня не контролирует.

– Даже сейчас? Тогда зачем у вас эти штуки под перчатками? Она бросила быстрый взгляд на свои руки и машинально прикрыла ладонью компьютер и браслет безопасности.

– Я взяла их на всякий случай. Они не имеют никакого отношения ни к моему отцу, ни к его людям.

Я скептически улыбнулся.

– Ваш отец – человек самых широких возможностей. Одна из этих красивых безделушек наверняка используется для того, чтобы следить за вами, куда бы вы ни направились. Если бы моя система безопасности была чуть менее совершенной, ваша передавала бы ему все, что здесь говорится.

Анетта Соболь спрятала руку с электроникой за спину, словно надеясь, что так я скорее забуду о существовании следящих устройств. Однако этот жест лишь напомнил мне, что, когда моя система обезвредила ее браслет безопасности, Анетта никак не отреагировала. Мисс Соболь, бесспорно, была умна, но я все-таки не мог понять ее мотивов.

– Ступайте отсюда, – сказал я. – Поезжайте домой и обратитесь к папочке. А если вам так не хватает семейного тепла, могу посоветовать выйти замуж и нарожать побольше детей. В конце концов, наймите какую-нибудь женщину, чтобы она играла роль вашей матери. Если вам зачем-нибудь нужен генетический код вашей мамы, побеседуйте с вашим семейным врачом: у него должны быть все необходимые сведения – все, что вы желаете знать, и даже то, чего не желаете... И наконец, если вам просто хочется избавиться от опеки отца, не торопитесь швырять миллионы на ветер – попробуйте прежде поговорить с ним по душам. Быть может, он выполнит вашу просьбу, и совершенно бесплатно... – Я немного подумал и добавил: – А если, паче чаяния, вы вознамерились позлить своего отца, то, думаю, своего уже достигли. Об этом, во всяком случае, вы узнаете даже скорее, чем рассчитываете.

Визитерша прищурилась:

– Вы так уверены в себе, мистер Флинт.

– Наверное, это единственное, в чем я могу быть уверен по-настоящему, – ответил я, ожидая, когда девица уйдет.

Но она осталась. Девушка долго смотрела на меня, и в ее глазах я заметил холодность и силу, каких, по правде говоря, не ожидал увидеть. Можно было подумать, что она пытается оценить меня и с каждой минутой все больше убеждается, что я совершенно не тот человек, который ей нужен.

Впрочем, я не имел ничего против. Мне было абсолютно безразлично ее мнение. Мне хотелось лишь одного – чтобы она поскорее перешла к сути дела. Тогда я с чистой совестью мог бы вышвырнуть ее за дверь.

В конце концов Анетта Соболь вздохнула и скривила губы так, словно только что съела что-то очень кислое. Затем она огляделась по сторонам, явно разыскивая второй стул. Но ни кресла, ни даже простого табурета или скамьи в конторе не было – я не люблю, когда мои клиенты сидят. Ни один из них не должен чувствовать себя комфортно в моем присутствии.

– Ну хорошо... – сказала она, и я сразу заметил, что ее голос звучит немного иначе. Теперь в нем появились уверенность и пафос, которых раньше не было или, точнее, которые она ловко скрывала. Я с самого начала знал, что ее бросающаяся в глаза робость, нерешительность и попытки говорить намеками были лишь частью хорошо продуманной игры. Теперь мое подозрение превратилось в уверенность.

– Ну хорошо, – повторила мисс Соболь. – Я пришла к вам только потому, что вы, похоже, единственный, кто способен решить эту проблему.

Я криво ухмыльнулся.

– Вы мне льстите. К тому же не очень умело.

– Боюсь, что это правда, как ни неприятно мне это признавать. Я покачал головой.

– Поисками Исчезнувших занимаются десятки, если не сотни людей. Конечно, не все они отличаются достаточно высокой квалификацией, но зато большинство из них оценивает свои услуги значительно дешевле, чем я. – Я улыбнулся как можно прохладнее. – Кроме того, у них в конторах есть кресла для посетителей.

– Очевидно, они дорожат своими клиентами. И уважают их больше, чем вы.

– Да, только это делается за счет тех, кого они разыскивают.

– Не стоит вдаваться в вопросы этики... – Она вздохнула. – Впрочем, не стану скрывать: я пришла к вам только потому, что вы, похоже, один из немногих Мастеров, кто имеет хотя бы приблизительное понятие о порядочности.

– Вам нужен порядочный Мастер возвращений? – Почему-то мне не особенно верилось, что женщине с таким властным и сильным голосом нужен человек, который имеет представление об этике и порядочности. – Или это очередной хитрый ход, чтобы заполучить меня?

К моему удивлению, Анетта Соболь улыбнулась. Впечатление было, без преувеличения, потрясающее. Улыбка вернула ее взгляду живость и даже заставила выглядеть еще привлекательнее, чем минуту назад.

– Хитрость и привела меня к вам. Ваш мистер Гоннот, похоже, питает слабость к людям, которые потеряли кого-то из родных.

– Каждый Исчезнувший приходится кому-то родней, – возразил я, хотя эти слова были адресованы, скорее, отсутствующему Гонноту, чем ей. Я примерно представлял, как она могла втереться к нему в доверие, чем сумела подкупить. Похоже, Гонноту следовало срочно вправить мозги, чтобы он перестал посылать ко мне всяких несчастных сироток.

В ответ на мое замечание Анетта только пожала плечами и... преспокойно уселась на край моего стола. За все время, что я занимался своим бизнесом, она была первой и, наверное, последней из клиентов, кто отважился сделать это.

– Да, мне нужен порядочный Мастер возвращений, – повторила она. – Или, по крайней мере, такой, для кого слово «этика» – не пустой звук. И если вы передадите кому-то хоть словечко из того, что я вам расскажу...

Она не договорила, и сделано это было, конечно, намеренно. Очевидно, она рассчитывала, что я воображу себе что-то стократ страшнее, чем то, что она способна выдумать.

Я вздохнул. Эта девчонка – эта женщина – по-видимому, обожала психологические этюды.

– Если вам нужна тайна исповеди – обратитесь к священнику. Если вам нужен специалист, чья профессия требует абсолютной конфиденциальности, сходите к психоаналитику. Что касается меня, то я считаю тайной только то, что, по моему мнению, заслуживает тайны. Девчоночьи секреты не по моей части.

Она сложила руки на коленях.

– Девчоночьи секреты? Не слишком ли вы суровы в ваших суждениях и выводах?

Я посмотрел на нее – посмотрел снизу вверх, что, разумеется, мне не понравилось. Пока Анетта Соболь сидела на моем столе, психологическое преимущество было на ее стороне. И снова я задумался, действовала ли она по расчету или инстинктивно. Если по расчету, в таком случае она была психологом еще лучшим, чем актрисой. От этой мысли мне даже стало немного не по себе, но я успокоил себя тем, что дочь основателя и фактического главы «Третьей династии» вряд ли могла быть наивной дурочкой.

– Не слишком, потому что от моих выводов, бывает, зависят жизни множества людей, – парировал я.

Она слегка покачала головой, словно мои предыдущие слова о «девчоночьих секретах» все еще мешали ей продолжить. И я ее понимал. Ей было трудно свыкнуться с мыслью, что все, что будет для нее сделано, я буду делать только на своих условиях – или не буду делать вообще.

Я ждал. Мог ждать хоть целый день. Большинство людей не обладает подобной способностью, хотя я и допускаю, что кто-то может быть наделен и большей силой воли, чем я. Впрочем, Анетта Соболь явно не отличалась особым терпением, а может быть, слишком сильно во мне нуждалась. После нескольких секунд напряженного молчания, она пошевелилась, стряхнула с брюк невидимую пылинку, поправила клапан одного из карманов и снова протяжно вздохнула. Потом крепко зажмурилась, словно собираясь с силами. Наконец она открыла глаза и посмотрела на меня в упор.

– Я клон, мистер Флинт.

Я ожидал от нее чего угодно, но только не этого. Мне, во всяком случае, пришлось очень постараться, чтобы ничем не выдать своего удивления.

– И мой отец умирает, – добавила она. При этом она не отрывала взгляда от моего лица, словно испытывала меня.

В ту же секунду для меня все встало на свои места. Я понял, в чем ее проблема. Когда отец умрет, она не сможет унаследовать его состояние. Межзвездный закон отказывал клонам в праве на наследование имущества родственников или, если точнее, доноров генетического материала. Закон этот был принят повсеместно после нескольких случаев, когда клоны, созданные посторонними людьми и выращенные вне рамок семьи, наследовали гигантские состояния. Такое действительно было возможно на протяжении некоторого периода времени, когда технология клонирования уже получила широкое распространение, а основой наследственного права по-прежнему оставалась биологическая идентичность. Это положение, однако, не могло сохраняться долго, и уже довольно скоро были разработаны нормы права, преграждавшие путь к чужому имуществу тем, кто был достаточно ловок, чтобы похитить застрявший в расческе волосок и вырастить из него «наследника».

Суды поддержали новый закон, и с тех пор он исполнялся неукоснительно.

Впрочем, в отдельных случаях клон все-таки мог наследовать имущество своего биологического родственника – донора генетического материала, однако это было сложно, невероятно сложно.

– Ваш отец мог бы изменить завещание в вашу пользу, – сказал я, прекрасно понимая, что мисс Соболь, скорее всего, уже разговаривала с ним на эту тему.

– Слишком поздно, – ответила она. – Мой отец болен уже довольно давно, поэтому любые поправки к завещанию, внесенные на данном этапе, могут быть с легкостью оспорены в суде.

Я хотел спросить, действительно ли Соболь-старший настолько недееспособен, но задал совсем другой вопрос:

– Следовательно, вы не единственный... ребенок?

Мне потребовалось приложить некоторые усилия, чтобы не сказать «единственная копия» или «единственный экземпляр».

– Я единственный клон, – ответила Анетта Соболь. – Меня создали по прямому распоряжению отца, и он сам меня воспитывал. По существу, я являюсь его единственной настоящей дочерью. К сожалению, закон этого не признает и никогда не признает.

– Если все, что вы говорите, верно, тогда мистеру Соболю уже давно следовало подумать о том, чтобы изменить завещание в вашу пользу, – сказал я, но она отмахнулась от меня с таким видом, словно я брякнул несусветную глупость.

Возможно, она была не так уж не права. В конце концов, клон должен был откуда-то взяться, поскольку из генетического материала Соболя-старшего мог появиться только второй Соболь-старший. Следовательно, Анетта была либо копией биологической дочери своего отца, либо копией женщины, найти которую она собиралась с моей помощью. Не исключено, что завещание не было изменено именно потому, что оригинал все еще где-то существовал.

– Моя мать исчезла вместе с законной наследницей, – пояснила Анетта.

Я молчал, и она была вынуждена продолжить:

– Отец давно хотел их разыскать, и моя сестра должна унаследовать все его состояние.

Слово «сестра» неприятно резануло мне слух, хотя я и знал, что клоны часто считали себя близнецами – братьями или сестрами – оригинала. Но на самом деле они ими не являлись. Никто и никогда не воспитывал их в подобном духе и никто их таковыми не считал.

Оригинал получал все, клон – ничего. В лучшем случае он был вынужден довольствоваться ролью бедного родственника, подбирающего крохи со стола.

– И вы разыскиваете свою семью просто так, по доброте сердечной? – спросил я, вложив в свои слова максимум сарказма.

Подобные дела мне уже встречались, и я знал, что там, где были замешаны деньги, люди редко руководствовались бескорыстными побуждениями

– Нет, – ответила Анетта с удивившей меня прямотой. – Мой отец владеет пятьюдесятью одним процентом акций основного капитала «Третьей династии». Когда он умрет, весь пакет останется внутри корпорации: по правилам, приобретать доли в основном капитале имеют право только самые крупные пайщики. Я не являюсь совладельцем «Династии», но все дело в том, что отец начал готовить меня к управлению корпорацией с самого моего рождения. Его план состоял в том, что мы с сестрой должны руководить «Династией» вместе: я – делами, она – капиталом.

Что ж, даже я не мог не признать, что в таком решении был определенный смысл.

– Вот почему я должна найти ее, мистер Флинт, найти до того, как отец умрет и его акции поступят в распоряжение пайщиков корпорации Я должна найти ее, чтобы жить той жизнью, для которой меня готовили.

Девчонка права, разумеется, но мне от этого было ничуть не легче. Я ненавидел подобные дела. Кроме того, ситуация, которую обрисовала Анетта, требовала удвоить, а то и утроить мои обычные меры предосторожности – слишком большой куш поставлен на карту. Даже обычных клиентов я проверял тщательнейшим образом, и если у меня возникало хоть малейшее сомнение в их правдивости, я отказывался от дела. Как и в том случае, если действия клиента могли угрожать жизни или благополучию Исчезнувшего. Но если мне удавалось установить, что причины, побудившей человека скрываться, более не существует, и если я был уверен, что успех моего поиска принесет Исчезнувшему пользу или, по крайней мере, не повредит ему – тогда я брался за расследование.

В данном случае выгода для Исчезнувшего налицо. Правда, с формальной точки зрения основной наследницей являлась сестра Анетты, однако, если не по совести, то по закону, кое-что перепадало и ее матери. Кроме того, – если верить Анетте, – сама причина, побудившая скрываться, обещала в ближайшее время перестать существовать.

– Значит, ваш отец завещал все свое состояние исчезнувшему ребенку? – уточнил я.

Анетта Соболь кивнула.

– Тогда почему он не пытался разыскать свою дочь сам?

– Отец считал, что она объявится, как только услышит о его смерти.

Пожалуй... хотя многое зависело от того, куда именно предпочла бежать мать Анетты. Однако биологическая дочь Соболя-старшего могла и не знать об обстоятельствах своего происхождения, а если ее мать умерла, то просветить девушку на сей счет было просто некому.

– Если я найду вашу мать, попытается ли отец причинить ей вред? – напрямик спросил я.

– Нет, – ответила Анетта. – Отец не смог бы, даже если бы захотел. Он слишком болен. Если желаете, я могу переслать вам подробный отчет о состоянии его здоровья.

Проверить это – как, впрочем, и многое другое, – разумеется, необходимо. Я знал это так же твердо, как и то, что на присланные Анеттой отчеты полностью полагаться нельзя. Я использую свои каналы, благо у меня есть средства и способы...

Стоп, перебил я сам себя. Неужели я все-таки решил взяться за это дело?

Да, тут же ответил я себе. Я слишком заинтригован, чтобы отказаться. И каким бы запутанным и сложным ни казалось начало, я непременно доведу это дело до конца.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю