Текст книги "Вампир туманов"

Автор книги: Кристи Голден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

– Он попытался ударить ее головой об пол, – закончил Сергей. – Ну, конечно, мы с этими парнями, как только пришли в себя, оттащили его, вышвырнули из трактира и хотели хорошенько намять бока, чтобы он это надолго запомнил, но Татьяна не дала.

Страд недоуменно посмотрел на девушку. Она зарделась, но выдержала его взгляд. Боги, что за глаза.

– Она сказала, что знает этого мужика, что они росли вместе. Она сказала, что он так разозлился потому, что ей посчастливилось выйти замуж за фон Заровича, а его семья помирает от голода. И знаешь, что потом сделала моя голубка?

Сергей гордо улыбнулся Татьяне, крепче обнял ее за плечи.

– Она сняла все украшения, что были на ней, и отдала этому парню. „Купи еды своим детям, – сказала она ему. – И пока я жива, твоя семья не будет голодать“. И это чучело, здоровенный косматый мужик, настоящий медведь, Страд, зарыдал, как ребенок, и целовал Татьяне руки. Ну разве она не чудо?

Охотники оживленно загудели, засмеялись, и был поднят тост за будущую супругу Сергея.

– Татьяна, ты вела себя глупо, – грубо сказал Страд. В ее взгляде появилась боль, хотя она продолжала счастливо улыбаться. Он не обратил на нее внимания, повернулся к Сергею.

– А ты, брат, поступил еще хуже. Ты замарал имя нашего семейства. Замарал в грязи этого вонючего поселка. Ты должен был прикончить эту собаку на месте. Если бы мой слуга поступил так, как ты, я бы нещадно выпорол его. К сожалению, ты мой близкий родственник, и я не могу так поступить с тобой. Поверь, я сожалею об этом. Извини меня.

Он вышел из обеденного зала, швырнув свой бокал на пол. Он удалился в мертвой тишине. Все были в замешательстве, никто не знал, что и сказать. Первой заговорила Татьяна.

– Бедный Страд. Думаю, мы должны пожалеть его и быть с ним поласковее.

– Милая моя, – ответил Сергей, целуя ее в голову. – Наверное, ты, как всегда, права.

Скрипя зубами, Страд излил свой гнев на страницы дневника:

„Я должен что-то найти, какое-то заклинание, какое-то зелье, которое сделает так, что этот ангел станет моим. Я должен! Я отдам все, лишь бы заполучить эту женщину!“

Страд еще не ложился спать, а уже настало утро. Он глубоко вздохнул, потер слипающиеся глаза. Все его уставшее тело ныло, требовало отдыха, покоя хотя бы сегодня.

Усилием воли граф все же стряхнул сонливость. Если он не найдет какой-нибудь волшебный способ сделать Татьяну своей, жестоко сказал он себе, у него впереди будет бессчетное число ночей, проведенных в полном одиночестве. Дрожащими от усталости руками Страд взял еще одну книгу заклинаний, тяжело опустился в кресло, начал листать.

Он переворачивал страницу, когда заметил, что два листа слиплись. Он нахмурился. Почему он раньше этого не заметил? Что еще за тайны на этом развороте, которых он пока не знает? Его охватило странное волнение, он теперь окончательно проснулся. Осторожно, боясь повредить старинный пергамент, он разъединил страницы и заулыбался, все отказываясь поверить собственным глазам.

Быстрым летящим почерком на пожелтевших от времени страницах рукой давно позабытого колдуна было выведено: „Заклинания для приворожения сердец“.

Он быстро прочитал заклинание. Ничего особенного, обычные магические фразы и ингредиенты. Шерсть летучей мыши – ну, это проще простого найти в этой проклятой дыре, рог единорога – если он не ошибается, этот драгоценный порошок где-то был у него. И тут случилось нечто любопытное.

На мгновение взор Страда затуманился. Он снова нетерпеливо потер уставшие глаза.

– Что такое? – пробормотал он, когда вновь посмотрел на слова заклинания и обнаружил, что список ингредиентов изменился.

Он видел, как буквы, извиваясь и поворачиваясь, сами обращались в новые слова. Встревоженный Страд отбросил книгу, она с громким хлопком упала на стол.

– Это очень старая книга. Ты должен обращаться с ней осторожнее, – раздался голос, от которого волосы у Страда зашевелились.

Он вскинул голову, быстро обернулся, оглядел комнату. В кабинете никого не было.

– Кто здесь? – требовательно спросил он.

– Ты должен знать, – вновь донесся голос – полный скрытой радости, казалось, он исходит со всех сторон. Он доходил до слуха Страда, как иссохший лист с шелестом опускается на могильную плиту. – Ты звал меня. Я услышал твою мольбу. Я пришел, чтобы дать тебе то сердце, которого ты добиваешься.

– Покажись, – потребовал Страд. Голос низко и сухо рассмеялся:

– Ты не вынесешь моего вида.

Страд вдруг поверил холодному шепоту, и какая-то часть его отчаянно рвалась убежать прочь из кабинета, от этого мертвого голоса, ядом проникавшего в его тело, оставить Татьяну Сергею.

– Нет, – прошептал Страд. – Она будет моей.

– Начнем?

– Я-я еще не готов, – запинаясь, пробормотал граф, пытаясь собраться с мыслями.

– Тебе не нужно готовиться. Заклинание оказалось здесь только для того, чтобы…, вызвать у тебя интерес. Как ты, несомненно, заметил, оно постоянно изменяется. Как рассудок любого смертного.

– Кто ты?

При этом вопросе голос стал громче, загремел, подобно раскатам ветра в штормовую ночь. Он смеялся, летал в воздухе и наконец припечатал графа почти ощутимой тяжестью.

– Я – тот кошмар, что хоть раз мучил любое живое существо. Я – мрак мыслей об убийстве и предательстве, страхе и насилии, боли и страданиях. Я – то слово, что убивает душу. Я – тот нож, что убивает тело. Я – яд на дне бокала, петля на шее вора, крик безумца и вопль пытки. Я – ложь и обман. Я – смерть и нечто пострашнее смерти. Ты знаешь меня, граф Страд фон Зарович. Мы с тобой старые, старые знакомые. Ты и я.

Страд дрожал, но голос его остался ровным:

– Ты пришел…, за мной?

– Я пришел на твой зов, – замогильный голос вздохнул и вновь стал еле слышен, как последний шепот умирающего. – Ты хорошо помог мне стать сильнее. Ты получишь за это награду. За муки из-за невесты брата, за потерянную юность. Я уберу соперника с твоего пути, и ты больше не будешь стариться…, если сделаешь, как я скажу.

Мгновение граф колебался. Это создание предлагало искушение, в которое он отказывался верить. Татьяну.

Страд кивнул:

– Что я должен сделать?

Глава 21

„О боги! Боги! Что за ужасы и чудеса были описаны здесь сегодня. Я пишу, а руки мои трясутся, но от скорби или радости, я не знаю. Я должен записать все, что произошло и произойдет, как можно подробнее, чтобы перечесть, когда рассудок мой успокоится, когда я смогу все это осознать…“

За час до свадебной церемонии, вскоре после наступления сумерек, Страд мягко постучал в дверь Сергея.

– Входи, – раздался голос брата.

Страд вошел, улыбаясь. Сергей выглядел шикарно. Яркая голубая форма офицера, украшенная эполетами и рядами медалей, была вычищена и отглажена прилично случаю. Черные сапоги начищены до блеска, а платиновый медальон священника, висевший у него на шее, ослепительно сверкал при каждом движении.

Сергей только что кончил начищать шпагу и теперь торопился пристегнуть ее к поясу. Посмотрел в зеркало на вошедшего. Когда он встретился взглядом со Страдом, его рот растянулся в широкой улыбке.

– Я не был уверен, что ты придешь сюда! – сказал Сергей, поворачиваясь и протягивая к Страду руки.

Граф замешкался, но потом обнял его.

– Я не знаю, злишься ли ты еще из-за того происшествия с Татьяной.

– Нет, братец. Я был уж слишком груб и жесток. Я пришел просить у тебя прощения.

В ярко-голубых глазах Сергея встали слезы.

– Есть в этой земле те, кто говорит, что в тебе нет ничего хорошего, – медленно проговорил он, – но я всегда знал, что у „страшного Страда“ на самом деле ангельская душа.

– Отойди, дай-ка я посмотрю на тебя, – быстро произнес граф, недовольный тем оборотом, который приняла беседа. Сергей послушался, отошел на шаг, улыбаясь. Страд одобрительно присвистнул, сочно, но не больно шлепнул брата по груди.

– Ты разобьешь много сердец сегодня, – сказал граф. – Боюсь, по деревне прокатится волна самоубийств. Все женщины будут оплакивать смерть первого жениха Баровии.

– Ну, я надеюсь, они тут же выпьют за самого счастливого мужа в мире!

Холодная низкая злоба стала проникать в вены Страда. Он уже почти решил отказаться от сделки, о которой договорился с таинственными темными силами. Это решение укрепила искренняя любовь Сергея к нему, его неподдельная радость при встрече. Однако теперь, когда Сергей светился от радости в ожидании брачной церемонии, темное чудовище ревности проснулось в мозгу графа.

Он протянул тонкую руку вперед и дотронулся пальцем до медальона Сергея. Амулет сверкал, кристалл в его центре ярко блеснул.

– Знаешь, тебе придется его снять. Сергей положил ладонь на медальон.

– Да, я знаю. Я не могу жениться и оставаться священником, так? Хотя я всегда думал, что это не совсем честно. Ты можешь выполнять свой долг и перед богами, и перед семьей. Одна любовь не затмит другую.

– Не кощунствуй!

– в притворном ужасе воскликнул Страд. – Тебе придется основать свою собственную религию, Сергей!

На это юноша рассмеялся, отпустил платиновый кулон.

– Может быть, я так и поступлю, если смогу сохранить это. Он успокаивал меня долгими темными ночами, должен тебе признаться.

Злоба и ревность переполняли теперь душу старшего брата. Да что вообще может знать этот младенец о долгих темных ночах? Какого черта этот юный наглец осмелился встать у него на пути? Сергею ни за что не приходилось сражаться за всю его жизнь! Нежась в роскоши, он думал только об удовольствиях и развлечениях, а не о жизни, не о землях. Женщины хлопотали, возились вокруг него, а этот идиот под благовидным предлогом всегда отказывал им. Он отличный и смелый молодой боец, но, будь он проклят, он должен стать священником. Что сделал он, чтобы завладеть Татьяной? И что он, Страд, сделал, что она отвергла?

– Ты мог бы обладать любой женщиной в мире, – неожиданно произнес Страд. – Почему – она?

Глаза Сергея округлились от удивления, потом наполнились сожалением.

– Ох, Страд, – прошептал он дрожащим от волнения голосом. – Ты разве не понимаешь?

В самой глубине души Страд понимал, что значат слова Сергея. Это был риторический вопрос без памяти влюбленного, уверенного в том, что весь мир видит его возлюбленную его же глазами.

Ревность и горечь Страда ухватились за эти слова. Ты не понимаешь? Простой вопрос окончательно вывел графа из себя. Будь он проклят. Сергей знал, что Страд любил Татьяну, но решил жениться на девушке сам, чтобы уязвить старшего брата! Как-то Страд сумел сдержать свой гнев, заметил, что Сергей, оказывается, продолжает что-то говорить.

– Я был бы абсолютно счастлив, если… Я хочу, чтобы и ты нашел кого-то, похожую на Татьяну.

– Я принес жениху подарок, – не обращая внимания на его слова, проговорил Страд, протягивая Сергею аккуратный сверток. – Это волшебная и очень старинная вещь. Сегодня она будет кстати.

Сергей, улыбаясь, развернул сверток. Внутри оказался кинжал с трехцветной – красной, черной и золотой – ручкой. Ножны были сделаны из непонятного, странного цвета материала, напоминающего кожу. Сергей смущенно поднял взгляд на Страда.

– Вижу, ты узнал его, – сказал Страд, – старинное оружие убийц Баал Верзи. Ножны сшиты из человеческой кожи, обычно – первой жертвы оружия. Знаки на рукоятке – руны власти.

По лицу Сергея было видно, что он потрясен. Не говоря ни слова, граф взял оружие и сделал вид, что рассматривает кинжал. Ухмыляясь, он вытащил лезвие из ножен – оно ярко блеснуло в пламени свечей.

– Легенда гласит, что обнажать кинжал, если ты не хочешь дать ему крови, это плохая примета. Я не очень-то суеверен, но думаю, это не тот случай, когда можно дразнить судьбу. Ты не согласен?

Прежде чем Сергей ответил, Страд вонзил лезвие в сердце брата. Кровь брызнула на руки убийцы. С жестокой радостью он встретил последний недоумевающий взгляд Сергея. Совершенно ничего не понявший молодой человек умер беззвучно. Он рухнул прямо на руки Страда.

Торопясь, граф положил бездыханное тело на пол. В точности делая то, чего потребовало темное существо, Страд вытащил клинок. Он взглянул на блестящее окровавленное лезвие и глубоко вздохнул. Поднеся нож ко рту, он начисто вылизал его, подавляя растущую внутри дурноту. Он поморщился, потом взрезал форму и белую рубашку на груди мертвого брата, открыв маленькую рану, из которой все еще текла алая кровь.

„Выпей кровь – сначала с оружия, а потом из кубка“, – сказало ему существо. Страд опустился на колени перед еще не остывшим телом любимого брата, прижал губы к ране и стал пить.

Он поперхнулся, закашлялся, и немного драгоценной жидкости вылилось из его рта. Разозленный собственной слабостью, он как многоопытный воин приказал своему телу продолжать ужасное занятие. Страд прижал губы к ране, втянул в себя кровь, имевшую медный привкус, почувствовал, как она стекает вниз по его глотке, и ощутил, что ему становится легче. Через мгновение он полюбил этот вкус.

Энергия наполнила его. Он вдруг по-новому почувствовал ткань одежды Сергея под своими необыкновенно чуткими пальцами. Он ощущал запах крови и пота на теле брата. Он услышал голоса гостей, хотя они были в дальнем крыле замка. Страд легко поднял тело Сергея одной рукой – просто потому, что мог это сделать. Вот это здорово!

Он громко расхохотался, швырнул труп обратно. Тело распласталось на полу, и тут вдруг Страд понял, что произошло.

Граф начал содрогаться, упал на колени перед телом брата, дотронулся до его бледного, но все еще милого лица. Он поднял труп обеими руками и вскричал громко и отчаянно:

– Будь ты проклят, Сергей, будь вечно проклят. Ты сам виноват! Ты не должен был жениться! Ты был самым младшим, ты должен был стать священником… Почему же ты не сделал того, для чего был рожден?

Могучие руки Страда взъерошили кудрявые волосы Сергея, он прижимался лицом к бледному похолодевшему лбу брата.

В коридоре послышались торопливые шаги, дверь приоткрылась, и в ней показался Антон – лакей Сергея. Он остолбенел в ужасе, пораженный кровавой сценой. Он переводил похолодевший взгляд с Сергея на Страда, не понимая, что делает граф.

Страд вытащил нож Баал Верзи. Антон узнал кинжал, и глаза слуги, и без того круглые, чуть не выскочили из орбит.

– Сергей мертв, – глухо произнес граф. – Должно быть, это случилось только что. Скажи страже немедленно закрыть все выходы из замка. Мы должны найти убийцу моего брата.

Слуга кивнул, не в силах отвести глаз от окровавленного бездыханного тела Сергея. На глазах Антона появились слезы – как и все в замке, он любил молодого хозяина. Лакей побежал во двор.

Страд был поражен. Это оказалось так легко. Он раньше никогда не лгал – ему, главе армий и повелителю стран – просто не было в том нужды. Он сомневался, сможет ли он выкрутиться из истории с убийством брата – он смог, солгав лишь отчасти. Умение лгать с легкостью – еще одна сторона дара темных сил.

Вдруг он похолодел. Он ведь пил кровь Сергея. Не был ли его рот испачкан, когда в комнату вошел Антон? Страд резко поднялся на ноги, поспешил к зеркалу. Когда он посмотрел в стекло, он получил еще один удар.

Его отражение на глазах становилось прозрачным. Страд ударил себя в грудь, чтобы убедиться в прочности собственного тела. Трудно было подавить сильнейший испуг, но Страд всегда отличался силой воли. Он смог отогнать липкий страх, омыл лицо и руки. Вода в чаше стала красной.

Из церкви до него донесся пронзительный вопль отчаяния, а затем крики, рыдания и стоны. Дверь в комнату Сергея вновь распахнулась, и на пороге появились четыре стражника с обнаженными мечами.

– Ваша светлость, – произнес старший, – мы закрыли все выходы из замка, как вы приказали. Мы не представляем, кто мог совершить это, но никто не сможет скрыться, пока вы не найдете убийцу.

Страд кивнул, сохраняя спокойствие.

– Отлично. Соберите всех в церкви или в обеденном зале – как будет легче.

– Слушаемся, ваша светлость, – стражники повернулись кругом.

– Минуту.

Страд заплатил кровавую цену. Теперь настала пора получить обещанное. – Где Татьяна?

– За церковью, в саду. Она не хочет никого видеть, гонит всех.

– Меня не прогонит, – сказал Страд, чуть заметно улыбнувшись. – Не сможет.

Он направился к церкви, не обращая внимания на слезы и вопросы встревоженных гостей. Десятки свечей заливали церковь светом, отчего через высокие витражи окон разноцветные тени ложились на неподвижную, подобную ангелу юную девушку, в оцепенении сидящую на траве перед храмом.

Лицо невесты было белым от потрясения, темные глаза широко распахнуты. Казалось, Татьяна не заметила грязи и травы, садясь в ослепительном подвенечном платье прямо на землю. Она не взглянула на подошедшего Страда. Он осторожно сел позади нее.

– Ну, дорогая, – трепетно произнес он, обнимая ее обеими руками.

Мгновение она не шевелилась, а потом он почувствовал, как она расслабилась, опомнилась, вернулась к действительности и зарыдала. Ее стройное тело сотрясали рыдания, она крепко прижалась к нему. Страд крепче обнял ее, его обновленные чувства остро наслаждались ощущением гладкого белого шелка, запаха ее кожи и волос, тепла ее юного тела. Он бормотал слова утешения, старался успокоить ее.

Наконец ее рыдания стали слабее, она запинаясь проговорила:

– П-почему? Я н-не понимаю. Кто смог бы – кто смог сделать это? О, Страд! – она снова разразилась слезами, отчаянно вцепившись в него.

– Т-с-с. Я знаю, тебе сейчас трудно, милая, но скоро все будет хорошо. После большого горя приходит большая радость, и ты совсем скоро сможешь почувствовать себя счастливейшей из женщин.

Она замерла, потом отпрянула, уставилась на него недоумевающим взглядом.

– Старший брат, – прошептала она. – Он мертв! Как ты можешь говорить мне такое?

– Потому что ты свободна. Ты можешь теперь выйти замуж за меня. Он стоял на пути к нашему счастью, но теперь, моя любимая, это кончилось навсегда! Татьяна, любовь моя, я могу дать тебе…

– Нет! – в ужасе воскликнула она. – Нет!

Татьяна пыталась вырваться из рук убийцы ее жениха. Хватка Страда была неумолима.

Ее строптивость неожиданно разозлила его. Если она всего лишь перестанет вырываться, если только позволит объяснить, какие чудеса будут брошены к ее ногам – все для нее. Он зажал ее лицо ладонями и поцеловал. Ее губы были сладки, но внутри его возник и начал расти новый голод, он хотел от нее большего, чем просто поцелуй.

Боль пронзила его, объятия разжались. Он дотронулся пальцами до своего рта, и они стали красными. Сильно заболела нижняя губа, за которую она укусила его.

Татьяна мгновение смотрела на Страда в упор, не отрываясь. Ее глаза расширились новым ужасом, она вскочила, подхватила до колен длинную развевающуюся юбку и со всех ног бросилась прочь, как будто только так могла спасти свою бессмертную душу.

И, пожалуй, она была права.

Страд издал гневный вопль, и этот крик эхом разнесся по замку. Он тоже вскочил и рванулся вслед за перепуганной девушкой – это был неестественно быстрый и бесшумный бег.

Татьяна мчалась вперед по саду, не разбирая дороги. Пот струился по ее лицу, заливал глаза. Шипы роз впивались в ее тело, рвали одежду, отчего ужас девушки становился еще сильнее, как будто и растения помогали Страду, подчинялись ему.

Но бежать ей было некуда.

Обезумев от страха, она не могла и не хотела этого понять. Она стремилась лишь скрыться прочь от Страда, прочь от одинокого старого воина, который непонятным образом превратился в чудовище и убил Сергея.

Татьяна слышала, как он бежит позади, выкрикивая ее имя, требуя остановиться. Она уже видела, сколь кошмарным существом с окровавленными клыками он стал, и больше не могла позволить ему дотронуться до себя. Когда низкая каменная стена оказалась на ее пути, Татьяна даже не замедлила бег. Страд схватил ее за подол платья, но девушка рванулась с такой силой, что ткань порвалась и подол остался у графа в руке.

Внизу клубились туманы – Татьяна перелетела через стену сада и, широко раскинув руки, как будто желая обнять небо, как будто навстречу Сергею, бросилась вниз. Она летела вниз многие сотни футов – навстречу изломанным скалам с криком, в котором слышались не столько ужас и отчаяние, сколько потрясающая, искренняя радость от того, что она сумела ускользнуть от Страда.

Хищные руки графа заметались в воздухе, он чуть не потерял равновесие. Он видел ее белый силуэт, летящий в туман умирающим лебедем, и темнота внизу обняла ее, заботливо избавив его от вида разбивающегося о скалы тела.

Бессильно привалившись к стене, вампир изогнулся в конвульсиях и завопил. Его крик издевательским эхом вернулся к нему из туманных глубин, черневших глубоко внизу.

Мимо его правого уха просвистела стрела. Страд резко обернулся, разъяренно посмотрел в сторону замка. Теперь стало понятно, кто убил Сергея, и стражники выполняли приказ. Лучники заняли свои места на стене и пускали стрелы через бойницы.

Воздух внезапно наполнился злобой, десятки звенящих стрел вонзились в тело хозяина замка.

Но Страд не умирал.

Он удивленно посмотрел на стрелы, торчавшие из его груди и живота. Медленная улыбка разлилась на его лице и, наслаждаясь тем ужасом, которым были охвачены те, кто видел это, медленно и спокойно он вытащил стрелы из своего тела одну за другой. В одной руке он сжимал пучок извлеченных стрел, а другой – выдергивал их. Затем он направился обратно в замок, поставив перед собой ужасную цель.

Страд фон Зарович лишился единственного, чего искренне желал в жизни, и ему заплатят за эту утрату все, кто находится в стенах замка Равенлофт, и, быть может, даже все те, кто осмелится вторгнуться в пределы Баровии.