Текст книги "Загадка для гнома"

Автор книги: Крис Райландер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава 6. V kotoroj Greg vonyaet kak konskiy zad

Чумикан оказался больше, чем я ожидал.

Я шёл по пыльным улицам тихого, по всей видимости, заброшенного прибрежного городка, удивлённый тем, что всего на тысячу человек потребовалось столько зданий. Мне показалось, там даже гостиница была, хотя трудно было сказать наверняка, потому что по-русски я не читал. Неожиданный размер города только усиливал гнетущее и пугающее ощущение из-за отсутствия людей, животных и иных признаков жизни.

Солнце почти село, осветив дорогу передо мной таинственным оранжевым светом. Я шёл по тёмным улицам, невольно дрожа всем телом. Ноги так замёрзли, что я почти не чувствовал их. Температура была градусов десять, но поскольку я вылез из моря, где промок до нитки, то мне казалось, что сейчас минус десять.

«Карл, ты можешь мне помочь?» – подумал я в последний раз, когда в одиночестве шагал по улицам к северо-западной окраине города.

Теперь я был уверен, что наше с ним общение в океане мне померещилось. Помутнение рассудка, вызванное шоком, ледяной водой или адреналином. Удивительно, но я впервые столкнулся с серьёзной опасностью, с тех пор как бросил свой топор в залив Сан-Франциско.

Ари выковала для меня новое оружие, чтобы заменить Кровопийцу. Новый топор оказался удобнее и легче, чем зачарованный раритет из гномьих легенд. И характером он был тоже попроще, начиная с того, что он вообще не разговаривал: ни телепатически, ни как-либо ещё. Если учесть, что для своих лет Ари была просто великолепным кузнецом, то топор получился замечательным и наверняка отлично послужил бы мне в схватке. Но об этом я никогда не узнаю, потому что он, очевидно, теперь покоится на дне Охотского моря вместе со всем, что осталось от ПВГЛ «Пауэрхэм».

Но зато у меня остался мой проверенный кинжал Мрак.

Я вложил его в ножны и спрятал, прикрыв рубашкой, чтобы его не было видно. Мимо проплыли ещё несколько погружённых в темноту зданий. Одно из них было магазином или бакалейной лавкой, которую не открывали уже несколько недель как минимум. На полках, видневшихся через мутные витрины, не было ничего, кроме залежалой пыли.

На двери висела табличка, очевидно, с надписью «ЗАКРЫТО».

Стало так темно, что я больше не мог видеть вдали вершины гор. Они слились с мрачными, низкими облаками. Стояла гробовая тишина, а я всё ещё оставался промокшим и продрогшим, но в эту минуту мне вдруг захотелось оказаться в лесу. Как будто провести ночь в одиночестве посреди леса не так страшно, как остаться здесь – в маленькой заброшенной русской деревне.

Я обхватил свои озябшие плечи, старясь унять дрожь, и двинулся дальше мимо тёмных окон и закрытых дверей. Несколько жилых домов, несколько торговых точек, рынок и какая-то забегаловка – на столах внутри по-прежнему стояли тарелки и стаканы, как будто люди покинули её в один момент. Местами встречались грязные машины по обочинам и на парковках, где они нашли своё последнее пристанище.

Уже подойдя к окраине города, приблизившись к реке Уде, я обернулся, чтобы поискать огонёк в окнах домиков, оставшихся за спиной. Хоть какие-то признаки жизни. Пусть в мире не осталось электричества, но я был бы рад огоньку свечи или костра.

Но с того места, где я стоял, была видна лишь подступающая темнота.

И тут я увидел её.

Маленькая девочка с тёмными волосами стояла у тропинки за домом, всего в нескольких проулках от меня. На ней была бирюзовая куртка. Она явно наблюдала за мной. Мы оба замерли и уставились друг на друга в темноте, потому что каждый боялся, что любое неосторожное движение отпугнёт другого.

На вид ей было лет семь или восемь, но на таком расстоянии трудно сказать наверняка.

Я вымученно изобразил дружескую улыбку и помахал рукой.

– Привет! – крикнул я.

В окружавшем нас запустении мой голос, эхом прокатившийся по округе, казался визгливым и надтреснутым. Несколько «приветов» укатилось в лес.

Глаза девочки округлились, а потом она развернулась и побежала.

Не задумываясь о том, что, наверное, страшно, когда тебя в темноте преследует упитанный незнакомец, я инстинктивно кинулся за ней следом. Только когда она бросилась наутёк, я понял, как рад был увидеть живого человека.

Но, даже если забыть про это, я был просто обязан догнать её. Она наверняка знала место, где я мог согреться и обсушиться. Без этого сомневаюсь, что смог бы пережить ночь, которая обещала быть очень холодной.

– Постой! Я просто хочу поговорить! – кричал я ей вслед.

Она не обернулась и свернула на одну улицу, потом на другую. Крошечная деревня казалась бесконечной, когда я бежал через сплетенье грязных улиц и проулков.

Я уже почти догнал беглянку, когда она неожиданно нырнула направо, в ворота, а потом быстро пробежала по дорожке перед домом и юркнула в дверь.

Я остановился перед воротами и перевёл дыхание, прежде чем подойти к двери. Слабый мерцающий свет свечи или какого-то другого огня виднелся за тонкими выцветшими жёлтыми занавесками.

Грязная белая дверь держалась на ржавых петлях.

Я несколько раз постучал (очень вежливо, как мне казалось).

Никто не ответил, но я услышал тихое перешёптывание внутри.

– Прошу вас! – крикнул я. – Мне нужна помощь! Просто место, где можно согреться, – и я продолжу свой путь.

После чего я снова несколько раз очень настойчиво постучал и спрятал озябшую руку обратно в карман.

– Прошу! – повторил я, стараясь не скулить и не думать о возможности замёрзнуть насмерть на крыльце чужого дома где-то на окраине России.

Я ждал, размышляя, стоит ли быть более агрессивным или, наоборот, начать стонать и умолять о снисхождении. Я, конечно, мог найти другой дом (который окажется заброшенным) и просто вломиться внутрь. Но к счастью, мне не пришлось выбирать между этими вариантами, потому что дверь наконец-то открылась. Правда, совсем чуть-чуть. За ней показались плечо и половина лица пожилого мужчины.

Он был высоким, выше среднего роста, с абсолютно седыми волосами и упрямыми бровями. На его худом и измождённом лице было недовольное выражение, подчёркнутое встопорщенными усами.

В эту минуту в мою голову закралось подозрение, что я постучался в дом к эльфам. Что было маловероятно, потому что Совет сказал нам, что восточная Россия населена в основном людьми, с примесью гномов и совсем уж малым количеством эльфов.

Но мне же, как всегда, везёт.

– Chevo ty khochesh, гвинт? – прорычал мужчина.

По-русски я, конечно же, не говорил, поэтому ничего не понял, но последнее слово прояснило три вещи:

1. Я действительно среди всех русских домов и деревень наткнулся на тот, который принадлежит эльфам (что лишний раз подтверждает удачливость гномов);

2. «Гвинт» одинаково произносится как минимум на двух языках;

3. Он знал, что я гном, и не был рад меня видеть.

Но даже если бы я встретил гнома, то не факт, что меня приняли бы лучше. Командующий Громоцветный утверждал, что большинство гномов в России полностью отказались от своих истинных корней. Он уверял, что местные гномы отвергают любые намёки на то, что они являются кем-то иным, кроме как людьми; и, пока мы плыли через океан, предупреждал нас держать ухо востро. «Никому не доверяйте, – неоднократно повторял он. – Те, кто живёт на Дальнем Востоке, не зря решили отстраниться от всего! Они полностью отказались от своих связей с Землёй отделённой. Давным-давно они предпочли современный мир, и у них нет ничего общего с гномами!»

Так что если уж русские гномы так относятся к гномам, то могу себе представить, что думают обо мне местные эльфы.

– Chto sluchilos’, гвинт? – снова заговорил мужчина, как мне показалось, очень враждебно. – Ty gluhoy, tupoy ili i to, i to?

– Не… не знаю, – пробормотал я. – Не понимаю. Но я замёрз и промок. Мне просто нужно место, где я мог бы переночевать, а затем я уйду своей дорогой.

Мужчина уставился на меня. Я по-прежнему не знал, понимает ли он по-английски.

– Ukhodi, takim kak ty tut ne mesto. – Он яростно замахал руками, как будто хотел, чтобы я огляделся вокруг. – Vy zabrali u nas vsyo!

– Пожалуйста… хотя бы скажите, где я могу найти помощь, – снова начал я.

Мужчина с отвращением покачал головой.

– Uhodi!

Он почти захлопнул дверь, но тут перед ним возникла та самая маленькая девочка и схватила его за руку. Сначала на его лице отразилось недоумение, потом раздражение.

– Vozvrashchaysya vnutr’, eto tebya ne kasaetsya! – сказал он ей.

– My ne mozhem prosto ostavit’ ego tam, – ответила она.

– On – гвинт! – крикнул мужчина, махнув в мою сторону. – On navernyaka opasen i kak minimum vonyuchiy.

– On vonyaet kak konskiy zad, – сказала девочка, зажимая нос рукой. – No on zamyorz i mokryy. On umryot na ulitse segodnya vecherom. My dolzhny pomoch’ yemu!

– Net.

– Da, papa! – настойчиво сказала девочка, оживлённо жестикулируя. Они явно спорили о том, что делать со мной. – My vsyo yeschyo horoshiye lyudi. My ne mozhem otvergnut’ nuzhdayuschegosya. I ne vazhno, гвинт on ili net!

Старик посмотрел на неё и, наконец, неохотно вздохнул. Очень неохотно. Если честно, то этим вздохом он явно хотел показать мне, как он меня ненавидит.

– Horosho! – буркнул мужчина, отходя в сторону. – On mozhet sogret’sya i vysokhnut’. No potom on uydet!

Девочка улыбнулась и посмотрела на меня, а потом махнула рукой, приглашая войти.

Большинство гномов при этом развернулось бы и убежало (если этого не произошло раньше). Они лучше бы доверились медведю где-нибудь в чаще, чем поверили бы эльфу.

Но я не был большинством.

Мой бывший лучший друг был эльфом. Правящим эльфийским лордом, если быть точным. Кроме того, пока я почти целый месяц был его пленником, мне повстречались десятки других эльфов. И большинство из них оказались такими же сердечными, как гномы или люди, которых я встречал в своей жизни. Этот опыт показал мне, что, несмотря на природные различия, у нас было больше общего, чем всем казалось.

В общем, в том случае, когда большинство гномов с криками убежали бы в лес, чтобы умереть там от холода в гордом одиночестве, я благодарно улыбнулся маленькой эльфийке и прошёл за ней следом в тёплый дом.

Глава 7. В которой двум смертям не бывать, а одной не миновать

Воздух в доме трещал от напряжения.

Мы сидели за их маленьким обеденным столом в комнате, освещённой только жёлтыми огоньками пламени в печке в углу. Меня завернули в огромную пижаму (принадлежавшую, как я решил, старику) и широкое одеяло. Моя одежда сохла на верёвке, натянутой у огня.

По выражению лица мужчины я понял, что, как только я уйду, пижаму он тут же сожжёт.

Тарелка со свекольным супом стояла передо мной наполовину пустая. И мне пришлось себя заставлять, чтобы съесть даже столько. Ну как это – борщ без мяса? Да где это видано! Но я не хотел показаться невежливым и заставил себя проглотить ещё пару ложек. Спасало то, что я был голоден, впрочем, как и во всё остальное время своей жизни[7]7
  Говорят, что у гномов есть два состояния сытости: 1. Умираю с голода, 2. Чего бы съесть?


[Закрыть].

– Благодарю вас за вашу доброту, – сказал я мужчине.

Он посмотрел на меня, явно поняв, что мне не по вкусу его борщ.

– On govorit spasibo, – перевела мои слова девочка.

– On blagodarit menya, a sam korchit rozhi! – яростно фыркнул мужчина в ответ.

– Что он сказал? – спросил я у девочки, которая представилась Розой.

Её английский оказался на удивление приличным для такого юного существа, живущего в такой глуши.

– Он сказал «не стоит благодарности», – ответила она, хотя мы оба знали, что мужчина на самом деле сказал что-то совсем другое.

Несмотря на очевидное напряжение в воздухе, я знал, что должен хотя бы попытаться что-нибудь узнать у этих эльфов. Слишком многое было на кону.

Формально война между гномами и эльфами не возобновилась, но, учитывая, что Эдвин пытался захватить власть над всей магией с помощью древнего амулета, а эльфы из Верумку Генус (возглавляемые моим старым школьным врагом Перри Шарпом) сейчас набирали армию из тысяч монстров, чтобы захватить мир силой, это было лишь вопросом времени. Я не имел права сворачивать с пути и обязан был закончить миссию, даже если мне придётся сделать это одному.

Я должен выяснить местонахождение амулета Сахары раньше Эдвина.

– Спроси его, как мне найти реку Джана, – обратился я к Розе. – Долго до неё добираться?

Хотя у меня не было карты Камешка, которая существовала лишь в его голове, я всё-таки знал, что точка, с которой надо начинать, это пересечение рек Уда и Джана. И на старой карте эта точка была не очень далеко от Чумикана.

Роза кивнула и перевела.

Мужчина ответил что-то очень резкое, как и всё прочее, что он говорил до этого.

– Зачем тебе это знать? – перевела она. Мужчина сказал что-то ещё. Роза кивнула и снова посмотрела на меня. – Зачем ты здесь?

Я посмотрел прямо в колючие голубые глаза мужчины. С тех пор как я узнал, что я гном, я усвоил, что нет ничего важнее откровенности, когда пытаешься навести мосты с кем-нибудь. Поэтому я не стану ничего скрывать от них. В конце концов, они буквально спасли меня от смерти, пригласив в свой дом.

– Я ищу магический лес, – начал я, говоря очень медленно и делая паузы, чтобы Роза могла перевести. – Ходят слухи, что он скрыт где-то среди сибирской тайги, здесь, на Дальнем Востоке. Мне сказали, что своё путешествие я должен начать там, где река Джана впадает в реку Уда. Я надеюсь, что там смогу воссоединиться со своими спутниками, чтобы мы могли продолжить путешествие вместе.

Девочка ещё не успела перевести мои слова до конца, а мужчина уже отрицательно тряс головой и бросал отрывистые фразы.

– Ты говоришь глупости, – перевела Роза. – Нет в округе никаких магических лесов.

Я бы мог поверить ему, если бы что-то во взгляде девочки не подсказывало, что он лжёт.

– Пусть так, – сказал я. – Если магического леса не существует, я это выясню и уберусь восвояси. Ничего плохого не случится, если я просто проверю.

В комнате наступила тишина, пока мужчина обдумывал, что сказать дальше. Роза не сводила с него взгляда с таким нетерпением, которое, как мне кажется, бывает только у детей. Наконец мужчина посмотрел на меня в упор и кивнул, его колючие голубые глаза почти гипнотизировали меня.

– Ya znayu, chto ty ischesh’ amulet Sahary, – сказал он. Хотя я почти не понимал его, но я точно услышал одно знакомое слово и сообразил, что он не просто указывает мне путь к реке или посылает лесом. – No reka Dzana ne pomozhet v poiskah.

Я перевёл взгляд на Розу.

Она что-то уточнила у мужчины, прежде чем повернуться ко мне.

– Он сказал, что знает, что ты ищешь амулет, – сказала она, и я уронил ложку в свой свекольный суп от удивления, – но река Джана не поможет тебе найти его.

Мужчина снова заговорил, и девочка перевела его слова.

– Никакого амулета нет, – сказала она. – Это миф. Если ты отправишься в волшебный лес, ты не найдёшь ничего, кроме… – Она остановилась, слушая речь мужчины, голос которого стал низким, напористым и угрожающим. – Кроме тьмы. Смерти. И тех существ, которые, к счастью, исчезли много веков назад. Он говорит, что даже во времена фей всем, кто хотел прожить долгую и счастливую жизнь, в этом лесу делать было нечего. Он полон ужасов. И чистокровных лесных троллей!

Мужчина вскочил на ноги и начал размахивать руками над головой, выражение отвращения на его лице сменилось ужасом от вещей, которые он описывал.

Девочка продолжила перевод:

– Невозможно представить, с какими опасностями ты там столкнёшься. Даже если ты выживешь, ты не найдёшь того, что ищешь. Амулет просто выдумка. Старая сказка, которую рассказывают детям на ночь. Как ты думаешь, почему в округе нет животных? Почему люди сбежали отсюда? Потому что они знают. Они знают, что скрывает лес, который ты ищешь. Когда мир изменился, люди почувствовали опасность и сбежали. Даже животные. Слишком опасно.

Роза замолчала, и мужчина снова сел на своё место.

– Но вы же остались, – сказал я, надеясь, что они не решат, что я намекаю на их интеллектуальные способности.

Девочка перевела, и мужчина задумчиво кивнул. Затем он сказал что-то низким и полным раскаяния голосом.

– Он говорит, что нам надо было уходить вместе с остальными, – признала Роза. – Но он… – она замолчала, подбирая нужное слово, – гордый. Он не может покинуть свой дом. Поэтому мы остались.

Мы все трое переглянулись, и напряжение спало. Его сменило предчувствие чего-то плохого, и я догадался, что мужчина уверился в том, что сидит напротив упитанного глупого гнома, который очень скоро превратится в упитанного мёртвого гнома.

Но я должен был действовать. Хотя бы попытаться. Возвращение назад с пустыми руками после первого же предостережения старого ворчливого эльфа никак не поможет спасти мир. Я должен был узнать, существует ли амулет на самом деле.

– Ty ved’ vsyo ravno poidesh’, da? – тихо спросил мужчина, нарушив молчание.

Я взглянул на Розу.

– Он знает, что ты пойдёшь в любом случае.

Я повернулся к мужчине и очень серьёзно кивнул. Надеюсь, он понял, что я поступаю так, потому что должен идти, а не потому, что не доверяю ему.

– Dvum smertyam ne byvat’, odnoy ne minovat’ – произнёс старик.

Роза помедлила, снова посмотрев на пожилого мужчину, как будто не хотела переводить.

– Что он сказал? – уточнил я.

– Это старая русская поговорка, – сказала она наконец. – Она значит что-то вроде: ты не можешь умереть два раза, а одного всё равно не избежать.

Роза, должно быть, заметила выражение моего лица, потому что покачала головой и сжала руки.

– Ты не понимаешь, – сказала она. – Он хотел сказать: ты прав, иди и найди то, что ты ищешь, если это твой путь. Потому что однажды ты всё равно умрёшь. Как и все мы.

Затем старик снова заговорил, теперь его голос звучал добрее, чем прежде, словно подтверждая слова Розы.

Она дождалась, пока он закончит, и снова перевела:

– Но тебе не надо искать реку Джана. Лучше идти прямо к магическому месту. Ну или туда, где оно, по слухам, находится. Он не врал, когда говорил, что никто туда никогда не ходит. Ни прежде, ни теперь. В отличие от гномов, мы прислушиваемся к предостережениям из прошлого.

Старик ещё что-то добавил.

– Hot’ ya i chuvstvuyu sebya soobschnikom v ubiystve, ya skazhu tebe, kak tuda dobrat’sya. Tol’ko chtoby ty ushol.

Я подождал, пока Роза переведёт, но она не сводила взгляда с мужчины. Он кивнул ей, чтобы она передала его слова, но она покачала головой. Он вздохнул и сказал что-то совсем другое.

На этот раз девочка перевела.

Мужчина с неохотой начал объяснять мне путь к магическому лесу, который, по его мнению, убьёт меня.

Глава 8. В которой мой желудок помогает печени с перестановкой в комнате

Несколько часов спустя я в одиночестве вступил в сибирский лес.

Совсем не так я представлял себе нашу миссию, когда месяц назад мы «подняли паруса». Я думал, что мы все будем вместе: я, мои друзья и Камешек, сопровождаемые двумя отрядами натренированных гномьих стражей.

И вот он я, бредущий по незнакомому лесу в незнакомой стране, совершенно и безнадёжно одинокий, абсолютно не представляющий, что меня ждёт.

Конечно, старик дал мне указания, куда идти. Но назвать их указаниями было бы слишком смело. Скорее, он широким жестом описал местность не меньше Род-Айленда. Он без конца повторял, что Затерянный лес существовал только за счёт магии, а магия вернулась совсем недавно, и поэтому нельзя было точно определить, где начинается магическое королевство, как туда добраться и тем более как войти. Но старик также сказал, что в обширном сибирском лесу есть места, которые всегда считались заколдованными, и до появления здесь цивилизации людей, и после. Возможно, когда-то эти таинственные места и были входами в Затерянный лес. Теперь, когда магия вернулась, эти порталы могли снова распахнуться.

– На территории магического леса, – сказал мужчина (конечно же, с помощью Розы), – ты полагаешься только на себя. Никто здесь не верит в существование амулета, и я не знаю, где его искать. Как дойти до леса, я подскажу. Если тебе повезёт, или наоборот – не повезёт войти в лес, с поисками разбирайся сам.

Но я всё же был несказанно благодарен ему за помощь. Я бы даже досюда не добрался без великодушной помощи старика, чьего имени я так и не узнал, и его дочери (или внучки) Розы. Вдобавок к тому, что они позволили мне помыться, накормили меня, постирали и высушили мою одежду, уложили на потёртый, но всё же мягкий диван, они ещё и дали мне в дорогу несколько банок консервов с килькой в чём-то красном, плотные шерстяные носки и старую куртку. Будучи на несколько размеров больше, она закрывала мои пухлые ноги почти до колен.

Всё это было ещё одним доказательством того, что холодная война, которая скоро разгорится между эльфами и гномами, – просто полная бессмыслица.

Итак, я в одиночестве входил в густой лес.

Я двигался в северо-западном направлении, в глубь материка, заходя в дикую гористую глушь, где на сотни километров вокруг не было ни городов, ни посёлков, ни дорог, ни людей. Я бы чувствовал себя гораздо увереннее, если бы Камешек и мои друзья были рядом. Не только потому, что тролль знал, где найти амулет, или потому что мне не хватало компании, а потому, что в таком случае я бы знал, что с ними всё в порядке и они спаслись после кораблекрушения.

Часами брести по необитаемой глуши, когда не с кем поговорить, очень тоскливо. Я уже в который раз пожалел о том, что бросил Кровопийцу. Он мог быть яростным, жаждущим крови оружием, созданным, чтобы убивать, и толкающим меня на жуткие поступки, но с ним, по крайне мере, никогда не было скучно.

Если откровенно, то топор практически вообще не замолкал. Но его постоянные призывы к разрушению или бесконечные подколы по поводу шуток моего отца были всё же лучше, чем одинокие шаги в пустом лесу.

Относительная тишина дала мне возможность вспомнить, что я делаю здесь, в лесу на самом краю мира. Мы пытались добраться до амулета раньше Эдвина. Наша миссия также должна была доказать, что:

1. Мой отец прав насчёт природы магии и её способности установить мир во всём мире.

2. Гномы правы насчёт того, что эльфы ужасны до отвращения и нельзя, чтобы амулет попал к ним.

Всё за пределами этих двух гипотетических истин означало бы, что мы напрасно теряем время. В конце концов, даже если мы отыщем амулет раньше Эдвина, то что тогда? У него, по крайней мере, были планы относительно такого могущественного объекта. А главной целью гномов, насколько я знал, было просто отыскать амулет до того, как до него доберётся Эдвин.

Но что мы будем с ним делать потом?

Может быть, амулет открывал путь к всеобщему миру. А может, и нет. В этом было слабое место в теории моего отца, а растолковать нам её он больше не мог. Мы знали только то, что теоретически это единственный в своём роде предмет, который способен контролировать и усмирять сущность магии.

Причём все наши умозаключения основывались на предположении, что амулет действительно существует, а это тоже совсем не точно. Особенно если учитывать слова старого эльфа: амулет – всего лишь выдумка.

К закату я прошёл как минимум двадцать километров в глубь леса.

Устроив себе постель из веток серебряных елей, я стал думать, что делать со своими съестными припасами. Старик уверял, что мне потребуется не меньше трёх дней, чтобы дойти до области, где, по слухам, находится одно из таинственных «волшебных мест». Место, которое чисто теоретически может привести к Затерянному лесу. Но я же гном, поэтому голод преследовал меня повсюду. И сейчас, когда за целый день пешей прогулки я съел всего лишь две крошечные баночки кильки, во мне проснулся такой голод, что я был готов спалить целый лес, чтобы выместить свою зверскую ярость.

Мой желудок урчал так громко, что казалось, он разговаривает со мной, пока я свернулся на своей постели из веток у костерка, который развёл с помощью магии.

«Покорми меня, Грег!» – простонал желудок.

«Не могу, – подумал я в ответ. – Мне нужно сберечь последние несколько банок. У меня впереди минимум два дня пути. И кто знает, сколько ещё пройдёт, прежде чем я войду в Затерянный лес».

«У тебя всегда находятся отговорки, – пожаловался мой желудок. – А знаешь что, приятель? Меня не волнует твоё нытьё. Давай доставай еду и складывай её в меня. Живо!»

«Сам возьми!»

«А вот и возьму!»

«И чего ты ждёшь?»

«Сейчас я как встану!»

«Ну-ну, посмотрим».

…

«Ну и?» – снова подал мысленный голос я.

«Отвали».

«Сам отвали».

«Клянусь, я уже собирался. Но потом твоя печень попросила меня о помощи. Поэтому я не смог. Сейчас я занят».

«Как скажешь, желудок».

«Нет, серьёзно! Она сказала, что ей нужно передвинуть какие-то коробки. И повесить картину на стену».

«То есть хочешь сказать, внутри у меня теперь свалены какие-то коробки и непонятные картинки? Поясни, что-то не сходится».

«Ну-у, как бы… Знаешь что? Господи, и зачем я в это ввязался! Хочешь знать, что я думаю?»

«И что же?»

«Что ты меня сейчас покормишь».

«Нет».

«Да. Куда ты денешься? Вот только попробуй не покормить, и ты у меня запомнишь эту ночку».

Внезапно мой желудок скрутила такая дикая боль, что я чуть не укатился в костёр. Пальцы на ногах скрючились, а кулаки сжались, пока мои внутренности обжигало и кололо так, как будто их протыкали раскалённым лезвием.

«Ну что, нравится? А?»

«Нет. Прекрати, пожалуйста!»

«Запросто… просто дай мне ещё этой кильки!»

Наверное, я ещё час катался, корчился и в полуобморочном состоянии разговаривал со своим желудком, но потом всё же сдался. С едой я смогу решить что-нибудь утром. Но я знал, что если мне не удастся хоть немного поспать, то я буду не в состоянии преодолеть то расстояние, которое мне надо пройти за завтрашний день.

Поэтому я засунул руку в нейлоновую сумку, которую дала мне Роза, и достал предпоследнюю банку с консервами. Я повернул ключ, оттянул крышку и одну за другой проглотил крошечных рыбок в масле и томатном соусе. Как я мечтал, чтобы она была бездонной, эта баночка.

Когда я снова свернулся на своей постели из веток и хвои, мой желудок практически урчал от удовольствия.

«Видишь? Что, так трудно было?»

Я вздохнул и подумал, что, наверное, схожу с ума.

«А теперь почему бы не пойти до конца и не открыть последнюю банку? Давай? Грег? А, Грег? Ну чего ты, Грег?»

Мой желудок снова принялся бурчать.

Я почувствовал такую грусть и одиночество, свернувшись на этих ветках на пару с докучливым гномьим желудком, что почти заплакал. Но самое первое вселенское правило гномов гласит: гномы никогда не плачут. Второе было: гномы не врут. Чем больше я размышлял об этом, тем больше склонялся к мысли, что если придерживаться первого правила, то очень часто нужно нарушать второе.

Желание поплакать вполне естественно. Это помогает высвободить чувства. А заставлять себя без конца сдерживать эмоции непременно означает лгать самому себе и всем окружающим. Ты предаешь собственные чувства.

Когда мой желудок наконец сдался и позволил мне погрузиться в сон, я как раз размышлял: а замечал ли это несоответствие кто-нибудь из других гномов? Ведь эти два основополагающих правила были, получается, взаимоисключающими.

Если уж два основных и самых простых правила гномов были так непродуманны в своей сути, то значит, и остальные гномьи убеждения могли оказаться ошибочными.

Если честно, то чем больше я размышлял над тем, во что верили гномы, тем больше осознавал, что мы можем вообще быть неправыми во всём.

В таком случае, что я делаю в сибирской глуши в полном одиночестве, прикорнув у костра и вступая в споры с собственным желудком?

Правда ли я на миссии по спасению мира?

Или я на пути к тому, что я бы назвал универсальной способностью всех гномов: бесславно проиграть и сделать всё ещё хуже.