Текст книги "Истина где-то там (Бессонница). Файл №204"

Автор книги: Крис Картер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

─ Под очень сильным гипнозом, ─с сомнением произнесла Скалли. ─ Если гипнотизируемому внушить, что к нему прикоснулись, например, раскаленным гвоздем, то на месте прикосновения действительно может вздуться волдырь от ожога. Тут главное, чтобы испытуемый верил. И все равно придется тогда искать профессионального гипнотизера. Он был в квартире один?

─ Один, ─ сказал Малдер. ─ Спал и, судя по всему, был не слишком чем-либо обеспокоен. ─ Гипноз, мне кажется, в данном случае можно исключить.

─ Спал, ─ странным голосом повторила Скалли.

Смотрела она куда-то ему за спину. Малдер, как ужаленный, обернулся. Крайчек, подавшись вперед и сведя к переносице брови, вдруг кивнул, и на лице его появилось довольное выражение.

Он словно услышал то, что и ожидал услышать.

Бруклин

Нью-Йорк

тем же вечером

В Нью-Йорке никогда не бывает спокойно.

Виллиг, развалившись, сидел в потрепанном, но уютном кресле перед работающим телевизором и, прихлебывая пиво из банки, смотрел одну из тех бесконечных, в меру муторных, в меру развлекательных постановок, что, по воле зрителей, с маниакальным количеством серий тянутся месяцы, годы, а иногда ─ целые десятилетия.

Хорошо, что в мире есть хоть что-то более-менее постоянное. Можно уехать на Ближний Восток, например, открыть там свое дело, завести семью, настругать кучу черноглазых детишек, разориться, поучаствовать в двух-трех локальных конфликтах, получить ранение, попасть в госпиталь, чудом выжить, ощутить тоску от бескрайнего солнца, вернуться обратно в Америку, снять квартиру в каком-нибудь не слишком шумном районе, сесть вот так в старом кресле, включить телевизор и почти с умилением, переходящим в старческую икоту, неожиданно узреть на экране те же самые лица. Причем совершенно не нужно гадать, что было, пока ты отсутствовал. И не нужно напрягаться, чтоб заново, как несколько лет назад, поймать смысл событий. Смысл событий угадывается сам собой. Нужно лишь смотреть на экран и, не имея в голове ни одной мысли, пить пиво из холодильника.

Или можно уехать, например, в Юго-Восточную Азию. Виллиг вздрогнул. Нет, в Юго-Восточную Азию лучше не уезжать. Лучше открыть окно в вечерний туман и с двенадцатого этажа выпрыгнуть вниз, на асфальт. К черту, в преисподнюю Юго-Восточную Азию.

Пальцы у него немного дрожали. Чтобы успокоиться, он открыл новую банку пива. И в тот момент, когда Виллиг уже вытягивал губы, чтобы сделать первый, самый вкусный глоток, негромкий голос у него за спиной произнес:

─ Привет, Виллиг. Извини, что не постучал, но ты оставил дверь открытой…

Виллиг так и подскочил чуть ли не вместе с креслом. Локоть ударился о подлокотник, и банка с пивом, зашипев, покатилась под телевизор. Пенистая темная лужа распространилась от нее до самого кресла.

─ Пастор!.. ─ испуганно воскликнул Виллиг, еще не видя вошедшего, но уже угадывая его по знакомому голосу. Такой голос мог принадлежать только одному человеку. И как раз этого человека Виллиг хотел бы видеть меньше всего. Хрипловатые интонации прозвучали в его ушах, как раскаты грома. ─ Пастор! Боже мой, Пастор! Ты где?..

Из громадной тени угла, простершейся между дверью и входом в спальню, выдвинулась фигура высокого негра в кожаной безрукавке. Манжеты рубахи были закатаны почти до локтей; джинсы ─ поношенные, а темная кожа ─ со слабыми отливами фиолетового.

Вдруг засветились зубы на лице, сдавленном с обеих сторон.

─ Не стоит открывать дверь и забывать ее запереть, когда живешь в городе. Нью-Йорк ─ это Нью-Йорк. Кто его знает, кто может зайти.

Виллиг торопливо пошлепал по кнопкам, чтобы выключить телевизор. Свет на экране свернулся, и наступившая тишина грозно зазвенела в ушах. Сердце у него чуть ли не выпрыгивало из груди. Он почувствовал, как в комнате душно и какой кисловатый запах исходит от пива. Точно оно испортилось неделю назад.

Дышать было нечем.

─ Пастор, что ты здесь делаешь? ─ так же испуганно, как ребенок, воскликнул он. ─ Когда тебя выпустили? Прости, я хочу сказать: ты давно в городе?

─ Нет, недавно.

Тот, кого называли Пастором, сделал два шага вперед. Вильямс поспешно отступил на те же два шага и загородился креслом.

─ Пива хочешь?

Повисла пауза. А потом Пастор медленно, будто вспомнив о чем-то, усмехнулся и подошел вплотную. Не спуская с Виллига взгляда черных глаз, ткнул того пальцем в живот. Больно, наверное, ткнул, потому что Виллиг поморщился.

─ Как дела, Генри? ─ Тем же железным пальцем ткнул Виллига еще раз. Кресло ему нисколько не помешало. ─ Чем сейчас занимаешься, Генри? Как жизнь?..

─ Какая жизнь? ─ сказал Виллиг, пытаясь выдавить из себя дружескую улыбку. ─ Какая у нас может быть жизнь после того, что случилось?

Странным жестом, точно указывая собеседнику на то, что им обоим известно, он поднял руку и почесал низ затылка, заросший дикими волосами. И если бы кто-то смотрел не него в тот момент сзади, то увидел бы, что пальцы ощупали длинный шрам в основании черепа. Прикоснулись к нему, погладили багровый рубец, оставшийся от операции, и тревожно отдернулись.

─ Пытаюсь забыть… Я пытаюсь выкинуть всю эту историю из головы.

─ Ни и как, удается? ─ по-прежнему не сводя с Виллига глаз, спросил Пастор.

─ Не очень-то, прямо тебе скажу… Надо держаться, конечно, ну ты ─ понимаешь… Надо жить так, словно ты родился только сегодня утром. Это я прочел в одной книге, ─ добавил он оправдывающимся голосом. ─ Но я все равно вижу их лица, чуть ли не каждый день. Прикрою глаза ─ вот они, вставшие с того света, куда мы их отправили. Знаю, что нет их, они мертвы, а все равно ─ вижу… Черт возьми, да какая нам теперь разница! Мы все тоже отправимся в ад! Правда?..

Он резко отвернулся к стене, крепко сжатыми ударил по ней, словно хотел пробить выход из этого мира. Лицо скомкалось, будто резиновое, а из-под склеенных бессонницей век выкатились липкие слезы.

─ Нас всех ждет ─ ад, ад, ад!..

Пастор, обогнув кресло, приблизился к нему сзади.

─ А как ты думаешь, Генри, где мы были с тобой последние двадцать четыре года? Нам ли бояться геенны огненной? После того что мы уже пережили, остальное, куда мы можем попасть, кажется легким, как каникулы на Гавайях.

Виллиг, повернув голову, моргал, как ребенок:

─ Зачем ты пришел ко мне, пастор? Чего ты хочешь? Это ведь ты убил Гриссома, не правда ли? Ты прокрался к нему и убил, я видел по телевизору…

Пастор положил руку ему на плечо:

─ Он должен был заплатить за содеянное, Генри. Мы все должны ответить за то, что мы натворили. Нам от этого никуда не деться, не сбежать, нигде не укрыться. Прошлое приходит к нам в тот момент, когда ждешь его меньше всего.

─ Я больше не могу, Пастор!

─ Генри, осталось немного…

─ Когда, Пастор, когда?

─ Прямо сейчас, Генри…

Он подался чуть в сторону, одновременно разворачивая Виллига лицом к комнате, и ошеломленный Виллиг увидел группу людей, действительно выросших, точно из преисподней: мужчины, женщины, дети, в окровавленных рубахах навыпуск, в широких вьетнамских штанах, из которых высовывались босые ноги. Двое ─ с повязками на головах. Остальные ─ с потеками ран и ожогов на нечеловечески сосредоточенных лицах. Азиатские косые скулы, темная кожа, белки ярких глаз, наполненных мучительным ожиданием. Казалось, что они могут смотреть на него так ─ тысячу лет, бесконечно, потому что время уже не имело для них значения. Они явились оттуда, где времени, вероятно, не существует. Терпеливые, беспощадные, готовые ждать столько, сколько потребуется. Ни один из них даже не шевельнулся. Они просто молчали, и от надрывного их молчания у Виллига перехватило горло:

─ Не надо!..

Над плечом, как будто из другого мира, прошелестел голос Пастора:

─ Ты готов, Генри? Они пришли за тобой…

─ Нет!.. Нет!.. Нет!..

Виллиг дрожал. Пастор приложил ладони к вискам, и шепот потек, проникая в сознание и успокаивая:

─ Он хранит свой гнев вечно. Потому что ему доставляют радость ─ милость и снисхождение. Он сострадает всем нам. Он учит нас не поддаваться дьявольскому искушению. И он отмеряет каждому по его мере… Ты готов, Генри? Мне хотелось бы, чтобы ты был готов к воздаянию…

─ Я готов, ─ судорожно всхлипнув, ответил Виллиг.

─ Ничего, Генри, это недолго. Зато теперь для тебя все кончится.

─ Спасибо, Пастор!.. Ты правильно сделал, что пришел за мной…

─ Молись, Генри!..

Он не убирал ладонь с плеча Виллига. Двое из молчаливой группы выступили вперед и вдруг оказалось, что они держат в руках тяжелые автоматы. Черные дырочки смерти уставились в сердце Виллига. Тот задрожал еще больше и начал дышать ─ мелко, со всхлипами.

─ Если хочешь, закрой глаза, Генри…

Виллиг поспешно зажмурился, но веки почему-то были прозрачные. Они не закрыли этого мучительного ожидания. И потому Виллиг видел, как задрожали стволы автоматов, извергнув смертельный огонь, как вздыбилась штукатурка на стенах, расколотая горячими пулями, как брызнул стеклом телевизор, как полетели гильзы, звеня и раскатываясь по полу. Странно, что он успел все это увидеть. А потом сумасшедшая звериная боль вошла в сердце. Он упал, поглощенный ею, радостный, как ни странно, и, видимо, даже с чувством действительного успокоения. Наконец-то он заснет и никогда уже не проснется. И все же еще пару мгновений он видел ─ мужчин, женщин, детей, взирающих на него с того света. Впрочем, теперь, вероятно, они были уже на одной стороне. Затем все исчезло.

Пастор вздохнул и обессилено привалился к стене большим мятым телом…

Крайчек одну за другой прикреплял фотографии к рабочему стенду. Глаза у него поблескивали, а лицо выражало некое удовлетворение.

─ Жертву зовут Генри Виллиг, ─ со сдерживаемым торжеством докладывал он. ─ Безработный, последние годы жил на государственное пособие. Что-то ему там выплачивало военное министерство. Семьи нет, близких родственников не имеет. Опять-таки ─ никаких признаков насильственного вторжения в квартиру, никаких царапин и синяков на теле, никаких следов, что он с кем-то боролся. Предполагают, что непосредственно перед смертью он мирно подремывал…

─ Значит, спал? ─ спросил Малдер.

─ Ну, это из области предположений. Причина смерти, по заключению медэкспертизы, разорвавшаяся аневризма. Врач сказал: может быть, плохой сон увидел…

─ Больше ничего?

─ Ничего.

─ Чего же это тогда нам позвонили из отдела по расследованию убийств?

─ А потому что им в свою очередь позвонили из морга. Вы же предупреждали их насчет всяких таких странных случаев?.. ─ Крайчек подался вперед и ткнул рукой в фотографию, вывешенную несколько на особицу. ─ Вскрытие обнаружило двадцать три внутренних кровотечения, разрывы сосудов, трещины в некоторых костях. По словам медэксперта, просто так, спонтанно это произойти не могло…

─ Однако внешних повреждений тем не менее нет?

─ Вот именно!

─ А что еще полагает наша прославленная экспертиза?

─ Эксперт сказал, что ничего в этом случае не понимает. Сказал: двадцать лет работает ─ ничего подобного до сего момента не наблюдал. Однако признал, что это очень похоже на пулевые ранения; пули, которые каким-то образом проникли внутрь, не повредив тело…

─ Пули, не повреждающие тело? Бред!

─ Так говорит эксперт, и вы знаете, Малдер, я склонен ему доверять. Разумеется, в официальном заключении эта мысль высказана не будет.

─ Чему все-таки радуетесь, Крайчек?

─ Ну все-таки один случай ─ это просто случай. А вот два одинаковых случая ─ это уже система.

─ Понять бы теперь закономерности этой системы…

─ Ну, Малдер, это и есть наша работа.

─ Спасибо, что объяснили, раньше я как-то не догадывался.

─ Будет вам, Малдер, настроения вы мне все равно не испортите. Я, знаете, нюхом чую ─ в этом втором случае что-то такое есть.

Малдер, сидевший на краю стола, вдруг немного привстал:

─ А это что?

Снимок был сделан сзади, затылочная часть головы крупным планом; на толстой, орыхлевшей, по-видимому, с годами шее Виллига среди косматых волос, явно поднятых и раздвинутых, чтобы обеспечить обзор, виднелся шрам, будто кожа через всю шею была стянута грубым коллодием. Правда, багровый, естественный цвет рубца предположение о коллодии отвергал начисто.

Крайчек быстро пролистал свои записи.

─ Странно, единственная операция, которая зафиксирована у него в деле ─ это аппендицит. Откуда такое украшение, ни слова не сказано. Не само же оно появилось, как вы думаете, Малдер? Если только хирурги не вырезали ему аппендицит через шею.

─ Я думаю, что это крайне интересно. Запросите экспертов, операции какого типа может соответствовать такой шов. По-моему, здесь что-то связанное с головным мозгом. Значит, оперировал специалист, и установить его имя нам вполне по силам…

─ Обязательно.

─ И хорошо бы установить, когда именно эта операция могла быть сделана. Это облегчит нам поиск врача…

Крайчек осторожно сказал:

─ А может быть, это произошло во Вьетнаме? Виллиг служил там в семидесятом году, в военно-морских частях. ─ Он взял папку с личным делом и перекинул пару страниц. ─ Виллиг, оказывается. Был морским десантником. Любопытно, Малдер, вы не находите? Интересно, а что это морская пехота делала на западном побережье?

─ Остров Харрис? ─ внезапно спросил Малдер.

─ Да, остров Харрис, почему это вас так взволновало?

Малдер стремительно перелистывал другое дело ─ несколько большей толщины.

─ Да потому что Гриссом там служил с шестьдесят восьмого по семьдесят первый год.

У Крайчека брови поползли к самой прическе:

─ Что за чушь? Гриссом и Виллиг были на этом острове в один и тот же период?

─ Двадцать четыре года назад. Вот! ─ Малдер отчеркнул ногтем нужное место. ─ Западное побережье, остров Харрис. Удивительное совпадение, Крайчек, не правда ли?

─ Если только это совпадение, ─ сказал Крайчек.

Они несколько остолбенело посмотрели друг на друга.

Лаборатория ФБР

Нью-Йорк

Малдер повел пальцем по экрану компьютера. Губы его шевелились, глаза были прищурены, словно он высматривал через прицел долгожданную цель. Быстро прогнал текст в конец алфавита.

─ Вот, полюбуйтесь, Крайчек, это он, Генри Виллиг. Так, морская пехота, опять остров Харрис. Смотрите, он был назначен в специальный отряд «Джей Си» особого подчинения. Сформирован тогда-то… операции ─ исключительно по распоряжению из штаба… расформирован тогда-то в связи с потерями в личном составе… Ого, Крайчек! Из тринадцати человек отряда в живых осталось лишь двое…

─ Во Вьетнаме и не такое случалось.

─ Да, вы правы, но только не со специальными подразделениями. Чтобы отряд особого подчинения погиб почти в полном составе. Видимо, он мог бы порассказать нам много чего, этот Виллиг…

─ Мог бы. До вчерашнего дня, ─ напомнил Крайчек.

─ Ничего-ничего, безвыходных ситуаций не бывает. ─ Малдер щелкал «мышкой», разворачивая на экране один текст за другим. ─Есть еще один человек, который может нам рассказать, что же собственно произошло на острове Харрис. Вы помните, Крайчек, их выжило двое?.. Палец его побежал по экрану и резко остановился. ─ Вот, пожалуйста, Аугусто Коул. Запишите себе в блокнот…

─ Малдер, вы ─ гений! Теперь надо только отыскать этого парня.

─ А что искать, вот тут адрес имеется…

Крайчек наклонился и тоже сощурился, вглядываясь в шрифт мелкой сноски. А потом выпрямился и задумчиво почесал висок указательным пальцем.

Лицо его стало озабоченным.

─ Интересное место нашел Аугусто Коул, чтобы провести последние двадцать лет…

Медицинский центр Норт Ориндж

штат Нью-Джерси, США

Это был, конечно, не Институт доктора Гриссома, ─ заурядное третьестепенное заведение, содержавшееся, по-видимому, на средства штата. Малдер сразу же отметил слегка забеленные подтеки на потолках, облупившиеся углы, длинные лампы дневного света, где не хватало то абажуров, то газоразрядной трубки. Горели они через одну, наверное, для экономии электричества, а поскольку окон здесь не было, то в коридоре царил отнюдь не успокаивающий сумрак.

Врач тоже был под стать этому учреждению: в явно давно не стиранном, расстегнутом, мятом халате. Швы на плечах расходились, и кончики ниток, уже размахрившиеся, свидетельствовали о полном упадке. Не все ли равно, казалось, напоминали они, трудись ─ не трудись, конец будет один.

Впрочем, говорил он, как все врачи решительно и энергично:

─ Я слежу за лечением мистера Коула с тех пор, как он поступил сюда двадцать пять лета назад. Да-да, агент Малдер, двадцать пять лет, четверть века, трудно поверить, что прошла такая чертова уйма времени. Двадцать пять лет назад ─ это же еще временя Никсона!.. Приходилось браться за что угодно, лишь бы не попасть в джунгли. Кстати, наш парень, как раз из тех, кто туда все же попал. Боюсь, вы не найдете его слишком уж готовым сотрудничать.

Малдер твердо сказал:

─ Мы хотим задать ему всего пару вопросов насчет его службы.

─ Пару вопросов? Он, знаете ли, не слишком охотно распространяется о своем прошлом. И между прочим, я его понимаю. Не та тема, к которой хочется возвращаться. Лет пять назад, кстати, его уже пытались расспрашивать. Доктор такой приходил, ну, знаете, из научных, на нас, смертных, смотрит, как на крыс для своих экспериментов…

─ Гриссом его фамилия? ─ осторожно спросил Малдер.

─ Да, кажется, я честно говоря, уже и не помню. Не знаю уж, о чем они там промеж себя толковали, да только доктору повезло, что санитар прибежал вовремя. Еще пара минут, и Коул отправил бы его в Страну Вечной Охоты…

─ Вот почему его поместили в строгую изоляцию, да?

─ Мы должны были поместить мистера Коула в эту секцию, потому что он негативно влиял на лечение остальных наших пациентов.

─ Каким образом?

─ Он, как ни странно, мешал им спать. Особенно пациентам с психическими расстройствами. А в критических состояниях это недопустимо. Сон ─ лекарство, отпущенное нам самой природой. Без сна и нормальный человек превратится в психа…

Малдер и Крайчек переглянулись, а затем Крайчек тоже осторожно спросил:

─ Прошу прощения, каким образом он мог нарушать сон пациентов?

─ Точно сказать не могу, у нас туту все-таки не исследовательская лаборатория. Однако сам мистер Коул не спал двадцать пять лет…

─ Что?

─ Да-да, агент Малдер, правда, интересный феномен? Будь у меня побольше времени, я бы мог сделать себе на этом неплохое научное имя. «Человек, который не спит»! ─ с пафосом продекламировал он. ─ Проклятая практика съедает у меня все силы.

─ Кто-нибудь знает об этом, кроме вас?

─ Ну, я писал этому самому, Гриссому, как вы его называете. Видите, что из этого получилось?

Врач сильно сморщился, будто раскусил что-то кислое. Они спустились в полуподвальное помещение, еще более запущенное и унылое. Здесь даже паутину в углах, видимо, не обметали, и она свисала пологами, где скапливался разный мелкий мусор. Железная дверь, перед которой они остановились, напоминала тюремную: тот же тяжелый засов, просунутый в массивные петли, решетка в окошечке и вытянутый паз для подноса с пищей.

─ Я оставлю вас наедине с ним, ─ предупредил врач. ─ Вас двое, джентльмены, думаю, опасаться нечего. А меня извините, дела, проклятая практика.

Малдеру показалось, что врач просто боится.

─ Мистер Коул, к вам тут пришли два джентльмена…

Со скрежетом отодвинулся четырехгранный засов из петель. Дверь отъехала, взору предстала небольшая удлиненная камера: явно сыроватые бетонные стены, койка, застеленная одеялом, железная раковина с коробочкой мыла. Обстановка более чем аскетическая. Аугусто Коул, по-видимому, не тяготел к чрезмерной роскоши.

Правда, его самого спросить об этом было уже нельзя.

Малдер обозрел камеру и с обманчивой вежливостью повернулся к растерянному врачу.

Мигнул один раз, затем ─ другой.

─ А где же ваш пациент, доктор? ─ сказал он.

─ Его выпустили два дня назад, ─ нервно объяснила сестра. От сурового света лампы халат ее казался еще белее, чем света лампы халат ее казался еще белее, чем если бы он был совсем новым. Из-под круглой шапочки выбивались упругие пышные волосы. ─ Мне было распоряжение, в конце концов, какое мое дело?

Она оскорбленно поджала губы.

─ Ничего подобного, ─ яростно возразил врач. ─ Вы что думаете, здесь отель, откуда клиент съезжает, когда хочет? Вы думаете, я не помню собственных распоряжений?

Он с явной тревогой посматривал то на Малдера, то на Крайчека.

─ Доктор, ─ сказала сестра. ─ Именно я было дежурной в тот день. Была моя смена. Вот посмотрите ─ это ваша подпись стоит, не правда ли?

─ Кажется, моя… Но я абсолютно не помню, чтоб я кого-нибудь в тот день выписывал. И вообще для выписки нужны гораздо более серьезные основания. Что здесь указано? В связи с излечением, такого-то числа, такого-то месяца… Боже мой, кто мог написать эту чушь?

Он тер щеки ладонями, как будто надеясь освободиться от нахлынувшего кошмара.

─ Позвольте, ─ сказал Малдер и вежливо взял у него журнал. Крайчек немедленно с настойчивостью инспектора навис над плечом. С фотографии на них глядело лицо негра средних лет, сдавленное слегка с боков, как будто его сжали невидимыми руками. Пристальные глаза, сведенные судорогой губы.

Крайчек присвистнул:

─ Ну и тип, с таким лучше не встречаться в ночное время.

─ Передайте это фото по всем участкам, ─ распорядился Малдер. ─ Объявим розыск. Он не сможет долго скрываться. У человека, который провел двадцать пять лет в больнице, не так много приятелей и укромных местечек на воле.

─ Клянусь честью, джентльмены… ─ растерянно начал врач.

Зазвонил телефон в кармане, и Малдер отмахнулся от нелепой физиономии.

Нажал кнопку включения:

─ Слушаю!

Незнакомый голос внятно сказал:

─ Малдер, я получил информацию, которая может пролить свет на ваше нынешнее расследование. Однако вы должны принять исключительные меры предосторожности, когда мы встретимся. Риск слишком велик. Если за вами придет хоть кто-нибудь, меня не будет.

─ Кто это? ─ отворачиваясь, спросил Малдер.

─ Неважно, зато у меня есть то, что вам требуется. Вы все поняли, Малдер?

─ Да.

─ Тогда слушайте ─ где мы встретимся, и учтите, что вам надо явиться немедленно. У меня нет возможности ждать.

─ Хорошо, ─ сказал Малдер.

Он опять отвернулся, потому что все время чувствовал на себе пристальный, испытующий, недоверчивый взгляд Крайчека.

Малдер прошел вдоль стены, сложенной из крупных кирпичных блоков, и, миновав проем, который оказался именно там, где ему объясняли, спрыгнул с небольшого уступа внутрь громадного и, вероятно, гулкого помещения, представлявшего собой, по всей видимости, нечто вроде сборного цеха. Во всяком случае, купол цеха, с прикрепленным к нему блоками и рычагами, уходил на колоссальную высоту, а по его периметру, на уровне третьего-четвертого этажа, растянулась решетчатая узкая ферма с площадками, нависшими над пустотой.

С площадок этих, вероятно, производился монтаж.

И о том же свидетельствовал чудовищных размеров строительный кран, возносящий стрелу чуть ли не до самого купола. Гусеницы его находились на уровне глаз Малдера, а прожектор на ярко-желтой щекастой кабине выхватывал на другой стороне цеха металлоконструкцию непонятного назначения. Габариты ее также подавляли нормального человека. Все это напоминало стадион в отсутствие зрителей. Тем более что помимо прожектора на кабине железного мастодонта целая пачка огней била откуда-то слева, и в мертвой зоне под ними скопилась такая непроницаемая темнота, что разглядеть ничего было нельзя.

Малдер почувствовал раздражение. Это все напоминало дешевый шпионский роман, где герой и злодей, противостоящий ему, сталкиваются в подобном месте для последней решительной схватки. Только ведь он имеет дело не со шпионским романом. Впрочем, даже отсюда можно было извлечь довольно ценную информацию. Место встречи с головой выдавало непрофессионала. Человек, знакомый с работой секретных служб исключительно по романам. Это следовало учесть в будущих отношениях.

Он пересек рельсы, уходящие в какой-то местный туннель, и, сориентировавшись согласно полученным указаниям, углубился в мрачноватый проход между железными стеллажами. Там, в тени, которая обрисовывала лишь общие очертания, но не детали, у ребристой бочки, в каких обычно держат горючее, шевельнулась фигура, почти слитая с мраком, отбрасываемым плоскостью стеллажа, и на слабо освещенное место выступил человек ─ в плаще, застегнутом почти до самого горла.

Как мгновенно отметил Малдер, он был специфически круглоголовый, плотненький, по-видимому, латиноамериканского происхождения, что подчеркивалось короткой стрижкой государственного чиновника и бородкой, охватывающей всю нижнюю половину лица.

Щеки, как у хомяка, выдавались по бокам головы.

─ Агент Малдер?

─ Да.

─ Пройдите, так чтобы я вас видел.

Малдер сделал два шага вперед и тоже оказался в слабо освещенном пространстве. Он старался не производить резких движений.

─ Кто вы такой?

─ Не имеет значения, кто я такой, ─ сказал человек в плаще.

Он теперь развернулся навстречу Малдеру. Взгорбились матерчатые погончики на плечах. Человек, по-видимому, сутулился ─ от напряжения и непривычной для себя обстановки. Ничего хорошего это не предвещало. Малдер на всякий случай освободил кобуру ─ не пугая, но демонстрируя готовность к любым неожиданностям.

Человек, казалось, не обратил на это внимания.

─ Благодарю вас за то, что пришли сюда…

─ Это мой долг, ─ сказал Малдер.

─ Все равно, спасибо…

─ Почему вы решили мне помочь?

Человек пожал плечами:

─ Потому, вероятно, что это тоже мой долг. ─ Он неожиданно улыбнулся, и белые зубы придали лицу странное добродушие. ─ Видите, как мы оба обременены сознанием долга? Не знаю уж, хорошо это или плохо…

─ Смотря что считать долгом, ─ выигрывая время, заметил Малдер.

Ему хотелось как следует присмотреться к этому человеку.

─ Долг ─ это те неприятности, которые берешь на себя добровольно.

─ Любопытное определение…

─ Вы думаете мне очень хочется здесь находиться, агент Малдер? ─ спросил человек. Кивнул на металлические стеллажи и даже, кажется, передернул плечами. ─ Нет, я не хотел бы видеть этого места никогда в жизни. Более того, мне вообще нельзя здесь быть. И кстати говоря, официально меня здесь нет. Официально я сейчас нахожусь совсем в другом районе Нью-Йорка. Если потребуется, я могу представить соответствующие доказательства. И тем не менее я здесь, агент Малдер, как видите…

─ Зачем?

Человек в плаще помолчал, вероятно колеблясь, а потом вытащил из-за полы пиджака широкий желтоватый конверт и одним движением, решительно протянул его Малдеру.

─ Вот зачем…

Голос его теперь был тверд.

─ Что это? ─ пока не прикасаясь к конверту, спросил Малдер.

─ Данные о совершенно секретном военном проекте, начатом почти четверть века назад, ─ проекте, рожденном из весьма смелой по тому времени мысли о том, что сон ─ самый страшный враг солдата.

─ Надеюсь, вы шутите.

─ Нисколько, Малдер…

Малдер поколебался, но взял конверт и как бы взвесил его на ладони.

Судя по тяжести, документов там было достаточно много.

─ Доктор Гриссом поставил эксперимент по уменьшению продолжительности сна. Это произошло на острове Харрис, не так ли?

Человек в плаще отрицательно покачал головой.

─ Не по уменьшению продолжительности, а по полному его исключению. Сон как фаза психологического состояния человека в результате эксперимента полностью выпал из цикла жизнеобеспечения. Понимаете, Малдер? Он перестал быть физиологической необходимостью.

─ С какой целью?

─ А вы как думаете? Чтобы получить таким образом идеальных солдат. Отсутствие сна подавляет страх, усиливает агрессию, уменьшает контроль разума над поступками. Критическое начало в человеке ослабевает. Знаете рассуждение Пьетро Гончини о том, что сон ─ это совесть? Высказано еще в начале Средневековья. Во время сна происходит размыв отрицательного дневного опыта; человек очищается и наутро становится лучше. Становится, если так можно сказать, более человечным. Он уже не отравлен вчерашним злом, помыслы его возвышенны. И вот этот древний механизм очищения личности был полностью отключен. Наука только что забросила человека аж на Луну, и поэтому решили с помощью той же науки выиграть войну, которую, как многим уже становилось ясно, проигрывали военными средствами. Представьте себе солдат, которые никогда не спят…

─ А Виллиг и Аугусто Коул были там лабораторными крысами?

─ Не просто крысами, а ─крысами с самым высоким губительным потенциалом. Крысами, не знающими пощады и готовыми на все, что им подскажут их низменные инстинкты. Четыре с лишним тысячи жертв для взвода из тринадцати человек…

─ Вы думаете, Аугусто Коул стоит за тем, что происходит сейчас?

─ Я не для того пришел, чтобы думать за вас, агент Малдер. Просто это жестокое сумасшествие пора прекратить. Я знаю лишь то, что солдат Коул не спал все двадцать четыре года с начала эксперимента. Это даже не пытка, этому пока нет названия в человеческом языке. И вы должны знать еще одну вещь. Еще один член отряда, который, как считают погиб, на самом деле жив и сохранил память о тех событиях.

─ Как это ему удалось?

─ Он был ранен в самом начале и отправлен в госпиталь еще до того, как погибли остальные участники эксперимента. Он видел не все, но он знает многое…

─ Его имя?

─ На конверте, агент Малдер.

Человек в плаще повернулся и зашагал прочь.

«Сальваторе Майола», ─ прочел Малдер там, где по идее должен был находиться адрес. ─ Эй, постойте! Как мне с вами можно связаться?

─ Никак.

─ Мы имеем возможность договориться об одностороннем контакте!

─ Это слишком рискованно.

─ Но мне могут потребоваться какие-нибудь дополнительные сведения.

Человек обернулся, схватившись рукой за железную перегородку.

─ Вы до сих пор ничего не поняли? Так что ли, агент Малдер? Программа «Секретные материалы» официально закрыта. Вас и агента Скалли разделили вовсе не для того, чтобы вы снова начали вашу деятельность. Силы, противостоявшие вам в этом, слишком могущественны. Правда, если они и в самом деле нужна кому-то, еще далеко. И еще никогда не было опаснее, чем сейчас. Человек, которого мы оба знали, заплатил за информацию своей жизнью. Это ─ жертва, которую я лично приносить не желаю…

Он махнул ладонью и исчез за перегородками из гофрированного железа. Шорох торопливых шагов рассеялся в громадном пространстве. Сияли прожектора, голубоватый туман плавал между решеток стрельчатой фермы, вытянутая длань крана указывала на выход; пахло машинной смазкой, и нигде не видно было ни одного человека.

Крайчек выскочил на проезжую часть, когда Малдер уже повернул на улицу, ведущую к управлению. Он, как безумный, махнул руками и, кажется, что-то кричал. Еще немного, и он, наверное, кинулся бы под колеса.

Видимо, что-то случилось.

Однако прежде, чем затормозить у поребрика, Малдер незаметно опустил руку с руля и подсунул конверт, только что им полученный, под пачку различных бумаг, скопившихся у него в нижнем ящичке. Проверил ─ не торчат ли подозрительные углы, защелкнул замок, спрятал ключи в карман.