Текст книги "Дверь во вселенную"

Автор книги: Крис Картер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Мишель! – крикнула Скалли. – Мишель, где вы?

Они обошли машину кругом. Никого. И вдруг откуда-то снизу послышался тихий скрип, едва слышный за шумом вновь припустившего дождя. – Стой! – Малдер предупреждающе поддал руку. – Кажется, она тут.

И в подтверждение его слов донесся сдавленный стон.

– Мишель, с вами все в порядке?

– Я застряла, помогите мне, пожалуйста! Напарники, обежав машину, схватились за Противоположный борт, пытаясь высвободить Придавленную дверцу. Наконец им это удалось. Похоже, перед ударом машину занесло вбок, и девушку просто отбросило на противоположную сторону.

– Мишель, ты шевелиться можешь? – Скалли наклонилась к девушке, чья голова и рука виднелись в выдавленном дверном стекле.

Крови вроде бы не было. Тем временем Малдер, всеми силами упираясь в край крыши, удерживал машину в шатком равновесии.

– Вытащите, вытащите меня отсюда! – не переставая кричала девушка, ее очки слетели, глаза были совершенно безумные, а в голосе звучал панический ужас.

– Спокойнее, спокойнее. Давай руку. Двигаться можешь? Вытаскивай ноги из-под приборной доски и ползи ко мне.

Скалли собиралась протащить девушку через выдавленное стекло. Правда, щель была слишком узка, осколки стекла цеплялись за одежду. Но Мишель неожиданно сильно дернулась и, при поддержке Скалли, протиснулась наружу. Малдер с облегчением отпустил кузов, и машина, покачнувшись, свалилась на прежнее место.

Девушка лежала на боку, согнувшись и спрятав лицо в ладони, мокрые волосы липли к коже и одежде. Тело ее содрогалось от рыданий.

– Вставай, – похлопала ее по плечу присевшая на корточки Скалли. – Кости у тебя, похоже, в порядке, всего несколько ушибов. Ничего страшного, это скоро пройдет. Успокойся, все уже давно кончилось. Пойдем, нам надо быстрее ехать в Хьюстон…

– Что же такое произошло? – спросил Малдер.

Он снова вел машину, напряженно всматриваясь в темноту. Дождь почти перестал, но светлее снаружи не стало.

– Не знаю. В меня что-то влетело. Какой-то туманный сгусток. Сначала он был похож на птицу, а может быть – на кусок звездного неба…

Мишель Дженеро уже почти пришла в себя. Она сидела на заднем сиденье, рядом со Скалли, и нервно оглаживала на себе мокрую блузку и слипшиеся волосы. Лишь в близоруких глазах ее все еще стыл страх.

– …Не успела я и глазом моргнуть, как уже валялась в перевернутой машине.

– Это было какое-то животное? – уточнила Скалли.

– Нет, сгусток, клубок… узел тумана… А еще он напоминал лицо. Или походил на чье-то лицо – такое странное, гротескное лицо… Не знаю, как вам объяснить. – Она закусила губу И закрыла глаза.

Что за наваждение? Это лицо снова всплывало откуда-то из глубины памяти, внимательно смотрело бесформенными глазами. Оно наплывало, окутывало ее со всех сторон – и отступало, растворяясь в пространстве…

Мокрый асфальт мягко шелестел под шинами. Машину плавно покачивало, и Скалли, по-прежнему державшая девушку за руку, следила, как пульс бедняжки постепенно приходит в норму…

Центр управления полетом

Хьюстон, штат Техас

2 часа 18 минут полета

– «Эндевер», говорит Хьюстон. Вы слышите меня?

– Да, но связь постоянно прерывается, сэр.

– Что происходит, полковник? – спросил Малдер.

Командор Белт сидел в кресле перед терминалом связи, сжимая в руке микрофон. За спиной Малдера стояли Скалли и почти успокоившаяся мисс Дженеро. Аппаратный зал был пуст, несколько остававшихся на своих местах операторов вели себя тихо, как мыши. Однако ничего с прошлого раза здесь вроде бы не изменилось, огни на пультах горели как обычно, и тревожного красного мерцания видно нигде не было.

– Похоже, на корабле отказали системы управления, – медленно произнес полковник. – Челнок вращается вокруг продольной оси. По часовой стрелке. И остановить вращение мы пока не можем. Температура в кабине поднялась до тридцати восьми градусов – это пока не представляет опасности, но температура продолжает расти. А еще у нас неполадки со связью. И вдобавок утечка кислорода.

Полковник выглядел усталым и измученным. Выправка куда-то исчезла, он, обмякну в, мешком сидел в кресле. На лбу прорезались глубокие морщины.

– Запросите станцию слежения на Сейшельских островах, – снова распорядился он.

Мишель Дженеро взяла у полковника микрофон:

– Орбитальный модуль, вы меня слышите? Молчание, слышно лишь потрескивание эфира. Затем раздался сухой бесстрастный голос диспетчера, высокого темноволосого парня с хмурым лицом:

– Система маневрирования на орбите не работает. А без нее они не могут развернуть корабль так, чтобы солнечные батареи оказались обращенными к Солнцу поглощающей поверхностью. Энергия в аккумуляторах на исходе. Давление кислорода в кабине – сто пятьдесят миллиметров ртутного столба и продолжает падать… – И уже другим голосом, после паузы, диспетчер мрачно добавил: – Я боюсь, они там сгорят. Где полковник Белт?

Диспетчер сидел совсем рядом, метрах в пяти от них, но даже обернуться сейчас не имел права.

– Я слушаю! – полковник снова взял микрофон. – Что случилось, когда они перешли на резервные системы?

– Резервные системы отказали. Они ослепли, у них не работают мониторы внешнего обзора и барахлит система ориентации. Что случилось, я никак не могу понять.

– Что телеметрия? – быстро спросил полковник. – Мы можем управлять ими с Земли?

– Не можем…

– Черт возьми, почему?!

– Не знаю… – голос диспетчера был нерешительным. – Кажется, кто-то вносит помехи в наши передачи и искажает показания приборов. Похоже, помехи постоянно идут на одной частоте…

– Так. Час от часу не легче, – тон полковника даже не изменился. – Вы можете проследить источник?

Пауза на несколько секунд. Все замерли. На пультах уже загорелись красные лампочки. Диспетчер яростно забарабанил по клавиатуре своего терминала. Затем сообщил:

– Это цифровой ряд. Возможно, помехи идут отсюда, из Центра. Я бы сказал, откуда-то из машинного зала. Ну, там, где у нас находится главная база данных…

– Где это? – быстро спросил Малдер. Глаза его загорелись. События, кажется, вышли на финишную прямую. А то бесконечная цепь необъяснимых тайн и научных загадок уже перестала его забавлять.

– Пойдемте! – замахала рукой Мишель Дженеро. – Я сейчас вас туда проведу.

Шок у нее прошел, и девушка вполне твердо держалась на ногах. А в коридоре вообще сорвалась на бег. Малдер и Скалли помчались следом, на ходу доставая пистолеты. Прелюдия кончилась, началась охота!

От диспетчерской до двери машинного зала – около сотни метров. Дверь чуть приоткрыта внутрь. Малдер становится у косяка и сильно толкает ее от себя. Дверь распахивается. Тишина. Малдер и Скалли, держа оружие на изготовку, врываются в помещение. Машинный зал представляет собой длинную комнату, ярко освещенную лампами дневного света. По всей длине помещения ровными рядами стоят белые шкафы высотой чуть ниже роста человека. Враг может притаиться за любым из них, поэтому Малдер, пригибаясь, перебегает вдоль короткой стенки, чтобы просмотреть проходы. В поле видимости – никого. Он выпрямляется. Скалли присоединяется к нему, и они внимательно исследуют все помещение. До Малдера постепенно доходит идиотизм ситуации. Черт побери, здесь же никого нет…

Свет внезапно гаснет. Малдер мгновенно разворачивается, готовый стрелять по силуэту, который сейчас проскользнет в распахнутую дверь, наружу.

В дверной проем из коридора падает свет, на его фоне вырисовывается силуэт мисс Дженеро, напряженно вглядывающейся в темноту. В этот момент вспыхивает тусклое аварийное освещение, и в его мерцании Малдер боковым зрением видит движение в закутке, рядом с распределительным щитом.

– Руки вверх! – орет он, резко обернувшись. – Я агент ФБР. Выходите оттуда!

Из закутка нерешительно выбирается маленький полноватый человечек в белом лабораторном халате и испуганно смотрит на Малдера сквозь толстые стекла очков. К груди он нежно прижимает пухлую картонную папку.

– Что вы там делали? – грозно спрашивает Малдер.

– Как – «что»? Я здесь работаю…

– Покажите документы! Голос у Малдера все еще грозный, но на самом деле Фокса раздирают два противоречивых желания: то ли провалиться сквозь землю, то ли согнуться от истерического хохота. Человечек шарит по карманам халата, достает оттуда и протягивает спецагенту вправленную в пластик карточку: «Джером Хопкинс, техник-программист».

– У нас датчик отказал, – поясняет техник Хопкинс. – В одном из процессоров телеметрии обнаружилась неисправность, вот я и пришел, чтобы заменить…

– Вы нашли, в каком именно?

– Нет.

– Черт возьми, а как же вы будете его менять? – удивляется Малдер.

– Мы просто отключим блок, в котором обнаружена неисправность, и заменим его на резервный.

– Так, хорошо. А кого-нибудь другого вы здесь видели?

Маленький техник отчаянно мотает головой. Видно, он уже готов к тому, что сейчас его самого объявят саботажником. 'Малдер вздыхает:

– Хорошо. В общем, никому не входить и не выходить из помещения Центра без пропусков. И вызовите охрану, я не знаю, как это у вас тут делается…

Центр управления полетом

Хьюстон, штат Техас

2 часа 5 минут полета

Какая высота? – спросил в микрофон полковник, все еще сидящий в кресле, но уже несколько подтянувшийся и постройневший. Малдер обратил внимание на то, что красные лампочки на пультах погасли. — Расчетная. Они развернулись поглощающей поверхностью к солнцу. Температура в кабине стабилизировалась на сорока пяти градусах и больше не повышается. – Что у них с управлением? – Помехи периодически возобновляются, и мы никак не можем найти их источник. Кто-то или что-то мешает связи Земли с бортом и блокирует телеметрию. Челнок периодически не отвечает на сигналы управления с 3емли.

– Значит, им придется использовать ручное управление, – заключил полковник. – Отключаем систему контроля с Земли, – Может быть, не стоит? – вступила мисс Дженеро, до того стоявшая рядом со своим креслом, вцепившись пальцами в край пульта. – Иначе, отключившись один раз, мы можем потерять контакт навсегда.

– Мы обязаны рискнуть, – пожал плечами полковник.

– Но так мы можем их всех угробить! – вспыхнула Мишель.

– Они должны взять управление кораблем в свои руки, чтобы доставить полезный груз на орбиту, – четко, по слогам, как на уроке, произнес полковник. – Иначе весь полет и вся наша подготовка потеряют смысл. И вы знаете это не хуже меня.

– Подождите, но ведь может оказаться, что мы бросим их там на погибель – без связи, без поддержки!

Полковник только пожал плечами и снова, повернувшись к пульту, поднес к губам микрофон:

– Отключить систему. «Эндевер», теперь вы должны лететь на ручном управлении. «Эндевер», вы меня слышите?

В эфире, кроме свиста и треска помех, не было слышно ничего. Мишель повернулась к Малдеру и Скалли. На глаза навернулись слезы.

– Они собираются прервать управление модулем с Земли. Астронавты теперь будут маневрировать самостоятельно.

– Вы думаете, получится? – спросил Малдер. Непонятно было, кому он задал этот вопрос – полковнику или мисс Дженеро.

Тем временем полковник встал с кресла и указал на него Мишель. Она вернулась на свое рабочее место, не преминув наградить Белта ледяным взглядом. Затем взяла в руки микрофон. Голос ее был бесстрастен.

– Орбитальный модуль, говорит Хьюстон.

Орбитальный модуль, вы меня слышите? Как там у вас?

– Солнечно и тепло, Хьюстон, – донесся

с орбиты искаженный помехами голос. – А каков прогноз?

– Орбитальный модуль, – мисс Дженеро даже не улыбнулась. – Мы вынуждены отключиться. Вам придется лететь на ручном управлении.

– Хорошо, Хьюстон, – голос с орбиты по чти не изменился. – Спасибо.

– Орбитальный модуль… Дэвид… – губы Мишель наконец дрогнули. – Очень прошу, осторожней, берегите там себя…

Зал погрузился в молчание. На пульте замигали огоньки, затем экраны мониторов слежения потухли и вспыхнули вновь, но на них уже не было ничего, кроме хаотичного мельтешения черных и белых пятен – как бывает, когда переключаешь телевизор на пустой канал. Все в зале напряженно следили за этой картиной.

– Что сейчас произошло? – тихо спросил Малдер.

– Связь с шаттлом прервана, – ответила Мишель.

Руки ее дрожали, она не отрывала взгляд от мониторов. Но там все так же бесновалась черно-белая метель…

– Сорок пять секунд, – бесстрастно произнес диспетчер.

– Если бы у них была возможность произвести этот маневр, они бы его давно уже выполнили, – не выдержав, прокомментировал кто-то из техников.

Полковник даже не обернулся на голос.

– Ждем, все равно ждем, – медленно произнес он.

– Шестьдесят секунд…

Тишина в зале стала настолько плотной, что, казалось, ее можно было резать на куски. Только негромко пощелкивали пульты, трещали помехи в динамиках да еле слышно жужжали пропеллеры кондиционеров.

– Восстанавливайте контроль с Земли! – коротко приказал полковник в тот момент, когда молчание стало совсем уж невыносимым.

– Командор, сигнал не проходит! – после небольшой паузы доложил диспетчер.

– Орбитальный модуль, говорит Хьюстон, вы слышите меня? – Мишель Дженеро вновь приникла к микрофону. – Орбитальный модуль, говорит Хьюстон. Что с вами, отвечайте?

В эфире царило молчание, сопровождаемое лишь слабым треском помех. И вдруг сквозь них, слабый, но отчетливый, прорезался далекий голос:

– Как у вас дела, Хьюстон? Мы вроде бы выровняли наконец нашу птичку.

Несколько секунд зал заворожено молчал, затем разразился бурей аплодисментов. Мишель, сжимая микрофон, сияла в улыбке. Малдер заметил, что по щеке девушки еще ползла запоздавшая слезинка.

– Орбитальный модуль, вы слышите нас? – Да, это как музыка для наших ушей. – Температура в кабине снижается, – доложил диспетчер. – Сейчас сорок один градус. Полковник подошел к Мишель и взял у нее микрофон.

– Орбитальный модуль, говорит командор Белт. Как чувствует себя экипаж? – Экипаж в порядке.

– Хорошо, отдыхайте. – Он повернулся и обвел взглядом зал. – Все здесь присутствующие – тоже. В зале остаются только дежурные. Завтра у нас будет очень важный день.

Полковник открыл кран, набрал полную пригоршню холодной воды и выплеснул себе в лицo. Ожесточенно растер сначала щеки, потом скулы и виски. Головная боль, не проходившая уже три дня и не снимавшаяся никакими анальгетиками, вроде бы слегка поутихла. Сейчас бы еще в деталях вспомнить, что он говорил во время этого сеанса связи… А главное – о чем был разговор с двумя типами из ФБР. Молчаливая дама не в счет, но парень определенно раздражал. Он что, в самом деле фанат космических исследований или у них в ФБР принято так наивно притворяться? Проклятые провалы в памяти. Что это – старческий склероз или просто усталость? В любом случае хорошо бы показаться врачу. Нет, не стоит – штатные медики Центра могут еще ненароком обнаружить какую-нибудь пакость, информация пойдет наверх, и, не дай Бог, начальству придет мысль, не отправить ли выработавшегося старика в отставку по состоянию здоровья… Лучше уж выкроить время, выбраться на несколько часов в город и заехать в больницу к Лукасу – тот по старой дружбе может провести пару анализов, не оставляя никаких документов…

Полковник поднял голову и внимательно посмотрел на свое отражение в зеркале. Господи, ну и вид! Еще бы – после почти двух суток без сна и отдыха. Тут не только провалы в памяти и головная боль, но и кое-что похуже начаться может. Прямо-таки вампир из телесериала по Стивену Кингу: белки глаз красные, кровь отлила от кожи, сделав ее совсем бесцветной. А вокруг глазниц – темные круги, превращающие лицо в гипсовую маску, жуткую и гротескно-нелепую…

Полковник с трудом оторвался от созерцания своего отражения в зеркале, завернул кран и направился к выходу из туалетной комнаты. Черт возьми, но почему же это лицо так преследует его?.. Тьфу, с провалами в памяти он себе сейчас напридумывает невесть что. Ладно, разгребемся с запуском, а там и всерьез отдохнуть можно будет…

Центр управления полетом

Хьюстон, штат Техас

Небольшой зал пресс-центра был битком набит журналистами, в воздухе стоял неумолчный гул. Полковник поднялся на трибуну, встал перед микрофонами и прокашлялся. На фоне трехцветной эмблемы NASA его высокая фигура с военной выправкой смотрелась импозантно. Зал слегка утих. Полковник поднял руку, требуя внимания. – Я вижу, что сегодня у вас масса вопросов, – улыбнулся он. – Давайте же перейдем к делу. Я прошу у вас тишины.

– Откуда он знал, что аппаратура все же сработает? – тихо спросил Малдер, наклонившись к уху Мишель Дженеро.

Они стояли в задних рядах и внимательно наблюдали за разворачивающимся перед ними спектаклем. Впрочем, в их сторону все равно никто не смотрел – все взгляды были обращены к полковнику, вещавшему с трибуны убедительным голосом профессионального политика.

– Ему бы в Конгресс баллотироваться! – усмехнулась Скалли.

– Ниоткуда. – Мишель поджала губы. – Он не мог этого знать. Астронавты вполне могли там погибнуть, и мы ничего не смогли бы сделать. И модуль превратился бы в корабль-призрак, застрявший на орбите. Вы знаете, сколько у нас легенд ходит про такие корабли?

– Зачем же он так сильно рисковал? – не унимался Малдер.

– Вернуть корабль на Землю и не доставить на орбиту полезный груз – это миллионы потраченных впустую долларов. Конгресс только того и ждет, чтобы прикрыть программу космических исследований NASA. Многие считают ее чересчур дорогой и не оправдывающей себя.

– .. -до двадцати двух ноль-ноль сегодняшнего дня, – продолжал вещать с трибуны полковник, – экипаж проводит бортовые анализы и выполняет плановые исследования. А затем астронавты отдыхают, готовясь к следующему рабочему дню на орбите. Я рад сообщить вам, что во время прекрасного старта ночью «Эндевер» проявил себя блестяще…

– Вот тебе и герой, – недоуменно улыбнулась Скалли. – Сплошное вранье!

Федеральные агенты протиснулись к заднему выходу и по служебному коридору направились к диспетчерскому залу. Впереди мелькнула знакомая спина.

– Полковник Белт! – неожиданно окликнул его Малдер – Полковник, можно вас на минуточку?

Полковник остановился, оглянулся. Лицо его было невозмутимым.

– Вы хотите знать, почему я им соврал? – спросил полковник, не дожидаясь вопроса. – Более того, вы спрашиваете себя, а не мог ли я точно так же соврать и вам, – это было утверждением, а не вопросом.

и Малдер молчал, не зная, что возразить. Полковник Белт продолжил:

– А вы знаете, что такое – быть астронавтом, сэр? Это значит – рисковать жизнью каждый раз, когда открываешь люк космического корабля и входишь внутрь. Рисковать всего-то навсего ради прогресса человечества – и все.

– Это бесспорно, – вздохнул Малдер. – Вы – настоящий американский герой.

– Какой тут герой, – полковник дернул плечом. – Газеты интересовались нами только в самом начале, а теперь мы попадаем в заголовки передовиц, если только случается какая-нибудь неприятность. Назовите мне двух астронавтов из последнего экипажа шаттла?

Малдер смущенно промолчал.

– Вот-вот. Сегодня прессу интересуют исключительно крупные неудачи. Известность приходит к тебе только тогда, когда ты оказываешься тем самым несчастным сукиным сыном, под которым наконец-то взорвались пятьсот тонн динамита. Вот этого-то все от тебя и ждут.

Малдер немного подождал, потом все же спросил:

~ Вы простите, но я должен задать этот вопрос, у меня работа такая. Как вы думаете: действительно кто-то саботирует миссию шаттла?

– Мой ответ вам, сэр, – медленно произнес полковник, – будет очень простым. Завтра я посажу шаттл, и его экипаж останется в целости и сохранности.

Он кивнул, развернулся и почти строевым шагом двинулся дальше по коридору.

Открыв ключом дверь своей квартиры, полковник на секунду остановился, напряженно вслушиваясь в темноту пустого жилья. Нет, ему показалось. Кроме мерного постукивания старых настенных часов, оставшихся ему еще от матушки, и еле слышного жужжания кондиционера, в доме царила тишина. Черт возьми, так и параноиком сделаться недолго. Полковник шагнул в темноту прихожей и, не раздеваясь, прошел в комнату. Нашарив смутно белеющую дверцу холодильника, открыл ее и достал с полки бутылку. Отвинтил пробку, приложился к горлышку. Водка обожгла глотку, ударила в голову, теплой волной разошлась по телу, промывая сосуды и нервы. Полковник вытер губы. Так-то будет лучше. Хм, а ведь и вправду полегчало. Он отхлебнул еще, чуть поменьше. Левой рукой распустил узел галстука и, не выпуская из руки бутылки, шагнул к окну, отдернул шторы и распахнул створки рамы. Поток холодноватого ночного воздуха ворвался в комнату вместе с неумолчным городским шумом. Далеко внизу, на проезжей части, шевелился поток машин, похожих на жуков-светляков, гонимых куда-то непонятным инстинктом. А выше вздымались лишь черные обелиски высотных зданий, усыпанных горящими точками окон, будто -космическое звездное небо. Вот только в космосе звезды никогда не выстраиваются такими ровными рядами, как солдаты на плацу. В космосе звезды похожи на россыпь сверкающего алмазного песка, брошенного на мягкий черный бархат ларца для драгоценностей. И только считанным людям удалось приоткрыть этот ларец…

Полковник отхлебнул еще, поставил бутылку на подоконник. Но на этот раз молоточки в висках не исчезли – напротив, они будто бы даже застучали сильнее. Белт сжал зубы и направился к постели, на ходу швырнув на спинку стула содранный галстук. Он повалился прямо поверх одеяла, скинув только туфли. Господи, как болит голова! И одновременно дико клонит в сон. Неужели бывает такая усталость, что головная боль даже не мешает спать?..

Погружение в сон – как яркая вспышка. Космос вокруг ослепительно бел, контуры орбитальной станции на нем будто обведены черным грифелем.

– Капитан, что у вас происходит? Капитан!

– Здесь что-то такое есть. Оно движется, оно живое, оно летит прямо на меня! Боже мой! Лицо!..

…Лицо. Странное, похожее на гротескную театральную маску лицо: пухлые губы и огромные черные провалы глазниц, в которых не видно ничего. Но чувствуется, что там, на дне, кто-то есть – он будто бы даже шевелится, он смотрит и он видит. Видит, проникая во взгляд, в душу, в мозг, притягивая и подчиняя себе…

Полковник сдавленно хрипит и мечется на кровати. На лбу его выступают крупные капли пота, а лицо внезапно начинает странно кривиться, как бывает от невыносимой боли. Но нет, оно меняется, становясь другим, превращается в гипсовую маску. Кожа белеет, будто от нее отлила кровь, глаза проваливаются, оставляя только впадины глазниц, черты искажаются. А затем эта маска вдруг начинает светиться мертвенным голубоватым сиянием.

Полковник уже не мечется на кровати – он лежит на спине, неестественно вытянувшись, как кататоник. А светящаяся маска медленно отделяется от его лица, приподнимается, превращаясь в сгусток голубоватого тумана. Этот сгусток некоторое время висит в воздухе над кроватью, еле заметно пульсируя и освещая всю комнату призрачным сине-голубым, мерцанием, затем направляется к открытому окну и в его проеме на какое-то мгновение вдруг принимает очертания человеческого тела. Потом он вылетает в окно и растворяется на фоне звездного неба…

Центр управления полетом

Хьюстон, штат Техас

35 часов 18 минут полета

– «Эндевер» на околоземной орбите, пролетаем над Канадой, – бесстрастно произнес диспетчер.

– Земля, тут у нас что-то странное происходит! – голос пилота был слышен хорошо,

несмотря на легкие помехи.

– Опишите, пожалуйста.

– Несильный удар, будто что-то врезалось в корабль.

– Вы не можете предположить, что бы это могло быть? – в голосе диспетчера, кажется, мелькнули нотки обеспокоенности.

– Нет… Вот, слышите, еще раз.

Очкастый техник вытащил из накопителя плату и показал ее Малдеру:

– Опять повреждение. За последние двое суток нам пришлось заменить уже пять сгоревших плат. Бред какой-то…

В машинный зал вихрем ворвалась Мишель Дженеро. Малдер и Скалли одновременно обернулись.

– На борту орбитального модуля опять неприятность. На этот раз утечка кислорода, – выкрикнула Мишель.

Атмосфера в диспетчерской вновь сгустилась. В воздухе ощущались новые неприятности.

– Кажется, у нас что-то с клапанами подачи кислорода, – голос с борта корабля был почти спокоен. – Опять какие-то проблемы. На этот раз утечка газа из главного резервуара.

– Что у них произошло? – спросил Малдер.

– Они сами не знают, – ответила Скалли. – Говорят, снаружи корпуса был какой-то удар. Диспетчер оторвался от наушников:

– Станция слежения в Виннипеге говорит, что они видят модуль. От него на милю простирается облако истекающего газа. Похоже, тот самый вытекший кислород.

– Проблемы, которые у них возникли, очень напоминают те, что были тогда у командора Бел-та, – тихо прокомментировал второй оператор.

– Сколько времени у них еще есть? – спросила Скалли.

– Не знаю, мы пытаемся определить это по данным телеметрии, но информации не хватает, – ответил диспетчер. – А где полковник Белт?

– Он должен был появиться здесь уже полтора часа назад, чтобы проследить за порядком вывода груза на орбиту, но его все еще нет, – отозвалась Мишель.

– Земля, – вновь раздался голос сквозь помехи. – Здесь у нас народ интересуется: нам как, задержать дыхание или пока еще не стоит?

— Борт, мы сейчас работаем над вычислениями. – Мишель Дженеро склонилась к терминалу. – Билл, просчитайте мне, пожалуйста, Наихудший вариант развития событий. – Мы не знаем, один резервуар поврежден или два, – отозвался диспетчер. — Я повторяю: наихудший из возможных вариантов. И разыщите кто-нибудь, ради Бога, полковника Белта!

– Мы его найдем! – поспешно отзывается Малдер.

– Зачем им нужен полковник? – спросила Скалли уже на бегу.

– Они даже не знают размеров утечки, а утечка кислорода – это вообще самое худшее, что может произойти с кораблем на орбите.

– Это понимаю даже я, – пожала плечами Скалли. – Но при чем здесь полковник?

– Полковник Белт пережил подобную неприятность во время своего памятного полета в восемьдесят первом году. Кому, как не ему,

знать, что надо делать. Он может попытаться найти выход из ситуации и сейчас…

Дверь квартиры полковника Белта по виду Ничем не выделялась. За спиной прошелестели, смыкаясь, створки лифта. Малдер позвонил в дверь, затем подергал ручку.

– Заперто, – пробормотал он и снова нажал кнопку, на этот раз не отпуская в течение полминуты. Звонок доносился из-за двери вполне отчетливо, но, кроме него, никаких звуков слышно не было.

– Полковник Белт! – Малдер вновь подергал ручку, затем постучал. – Полковник Белт, открывайте!

В квартире по-прежнему стояла тишина. Малдер постучал еще несколько раз и уже начал примериваться, как вышибить дверь плечом.

– Не надо, я лучше позову охрану, – тронула его за плечо Скалли и двинулась обратно к лифту.

В этот момент щелкнул замок, и дверь отворилась. На пороге стоял полковник, без галстука и пиджака, в мятой, будто жеваной рубашке. Лицо его было отекшим и измученным. Под покрасневшими глазами набухли мешки. «Пьянствовал он, что ли, всю ночь?» – мелькнула у Малдера мысль.

– Полковник, с вами все в порядке? – спросил он вслух.

Белт внимательно оглядел обоих агентов.

– Мне что-то нездоровится, – после паузы хрипловатым голосом произнес он.

– Полковник Белт, с модулем произошла еще одна авария. Вас срочно ждут в Центре управления полетом.

Полковник растер лоб рукой, пытаясь сосредоточиться.

– Хорошо, сейчас я собираюсь и иду, – немного помедлив, произнес он.

– «Эндевер», ваша система орбитального маневрирования еще работает? – спросил полковник, поднеся микрофон к губам. Все остальные сгрудились у него за спиной и внимательно вслушивались в диалог, стараясь не пропустить ни одной интонации. Но полковник был абсолютно спокоен, к нему вернулась даже его обычная выправка. – Вас понял, Хьюстон. Мы готовы. – Погодите пока. Какова скорость утечки? – Мы не можем определить. – Мы тоже. Опять барахлит телеметрия. Орбитальный модуль, – полковник, похоже, взял быка за рога, – что сейчас творится у вас в кабине? – В кабине стало труднее дышать. – Понятно. Не беспокойтесь, «Эндевер», все будет в полном порядке. Наденьте скафандры, подключитесь к резервной кислородной системе и будьте готовы перейти на нее. А пока включите систему регенерации воздуха и попытайтесь выжать из его остатков все, что только можно. Но, повторяю: как только почувствуете первые признаки удушья, герметизируйте шлемы. Похоже, вам придется провести в скафандрах все оставшееся до посадки время. Через полтора часа должен начаться вывод на орбиту полезного груза. У нас пока все.

– Но там же все-таки люди! – не выдержала Мишель.

– Вы что, будете учить меня, как мне выполнять мою работу? – полковник повернулся к девушке, смерил ее холодным взглядом. – Я уже был в подобной ситуации, мисс Дженеро. Если вы не готовы рискнуть жизнью, своей и чужой, если вы не способны здраво оценить ситуацию и эффективно действовать в таких условиях, то, может быть, вы оставите принятие решений тем, кто на это способен?

Мишель Дженеро вспыхнула, резко развернулась и, стуча каблуками, выбежала из зала. Все присутствующие проводили ее взглядами. Немного поколебавшись, Скалли выскочила следом. Полковник вздохнул и снова поднес к губам микрофон:

– Орбитальный модуль, вы хорошо слышите меня?

– Так точно, Хьюстон. Мы ждем ваших подсчетов по кислороду.

Скалли догнала Мишель лишь в самом конце коридора, схватила ее за плечи и резко развернула лицом к себе. По лицу девушки текли слезы.

– Они все там погибнут! – мисс Дженеро всхлипнула.

– Ну, этого мы еще не знаем, – сказал подбежавший Малдер.

– Это же абсолютно бессовестный поступок! – девушка всхлипнула снова и попыталась втереть слезы, но лишь размазала их по щекам. Теперь у нее был вид обиженного и смертельно напуганного ребенка. – Рискнуть жизнями людей ради какого-то груза! Агент Малдер, – почему-то она обращалась именно к нему, хотя он стоял за спиной Скалли, – вы же видите, что полковник сходит с ума. У него совершенно безумный вид.

– Но ведь он спас им жизнь, – резонно возразил Малдер.

– Да, спас – и вновь отправил на смерть!

– Если груз не будет выведен на орбиту, Конгресс лишит программу финансирования, – подала голос Скалли.

– А вы думаете, если астронавты погибнут, эффект будет иным? – Мишель уже не плакала, покрасневшее лицо ее стало злым. – По-моему, было просто преступлением продолжать эксплуатировать шаттл, в котором оказалось столько неисправностей за один полет. И, я уверена, полковник Белт знал обо всем этом с самого начала.

– Тогда надо… надо остановить его и спустить шаттл с орбиты, – нерешительно произнесла Скалли.

– Но ведь он же не желает гибели людей! – воскликнул Малдер.

– Откуда вы это знаете? – резко спросила Мишель.