Козьма́ Петро́вич Прутко́в — литературная маска, под которой в журналах «Современник», «Искра» и других выступали в 50—60-е годы XIX века поэты Алексей Толстой (наибольший в количественном исчислении вклад), братья Алексей, Владимир и Александр Жемчужниковы (фактически — их коллективный псевдоним), а также Пётр Ершов[1].

Сатирические стихи, афоризмы Козьмы Пруткова и самый его образ высмеивали умственный застой, политическую «благонамеренность», пародировали литературное эпигонство.

Из «Биографических сведений о Козьме Пруткове» [править]

Козьма Петрович Прутков провёл всю свою жизнь, кроме детских лет и раннего отрочества, на государственной службе: сначала по военному ведомству, а потом по гражданскому. Он родился 11 апреля 1803 года в деревне Тентелевой близ Сольвычегодска, скончался 13 января 1863 года.

Имел поместье в хуторке «Пустынька» вблиз ж/д станции Саблино.

В 1820 году он вступил в военную службу, только для мундира, и пробыл на этой службе всего два года с небольшим, в гусарах. В это время и привиделся ему сон. Именно: в ночь с 10 на 11 апреля 1823 г., возвратясь поздно домой с товарищеской попойки и едва прилегши на койку, он увидел перед собой голого бригадного генерала, в эполетах, который, подняв его с койки за руку и не дав ему одеться, повлёк его молча по каким-то длинным и тёмным коридорам, на вершину высокой и остроконечной горы, и там стал вынимать перед ним из древнего склепа разные драгоценные материи, показывая их ему одну за другою и даже прикидывая некоторые из них к его продрогшему телу. Прутков ожидал с недоумением и страхом развязки этого непонятного события; но вдруг от прикосновения к нему самой дорогой из этих материй он ощутил во всём теле сильный электрический удар, от которого проснулся весь в испарине. Неизвестно, какое значение придавал Козьма Петрович Прутков этому видению. Но, часто рассказывая о нём впоследствии, он всегда приходил в большое волнение и заканчивал свой рассказ громким возгласом: «В то же утро, едва проснувшись, я решил оставить полк и подал в отставку; а когда вышла отставка, я тотчас определился на службу по министерству финансов, в Пробирную Палатку, где и останусь навсегда!» — Действительно, вступив в Пробирную Палатку в 1823 г., он оставался в ней до смерти, то есть до 13 января 1863 года.

Начальство отличало и награждало его. Здесь, в этой Палатке, он удостоился получить все гражданские чины, до действительного статского советника включительно, и наивысшую должность: директора Пробирной Палатки; а потом — и орден св. Станислава 1-й степени., который всегда прельщал его, как это видно из басни «Звезда и брюхо».

Вообще он был очень доволен своею службою. Только в период подготовления реформ прошлого царствования он как бы растерялся. Сначала ему казалось, что из-под него уходит почва, и он стал роптать, повсюду крича о рановременности всяких реформ и о том, что он «враг всех так называемых вопросов!».

Однако потом, когда неизбежность реформ сделалась несомненною, он сам старался отличиться преобразовательными проектами и сильно негодовал, когда эти проекты его браковали по их очевидной несостоятельности. Он объяснял это завистью, неуважением опыта и заслуг и стал впадать в уныние, даже приходил в отчаяние. В один из моментов такого мрачного отчаяния он написал мистерию: «Сродство мировых сил».

Вскоре, однако, он успокоился, почувствовал вокруг себя прежнюю атмосферу, а под собою — прежнюю почву. Он снова стал писать проекты, но уже стеснительного направления, и они принимались с одобрением. Это дало ему основание возвратиться к прежнему самодовольству и ожидать значительного повышения по службе. Внезапный нервный удар, постигший его в директорском кабинете Пробирной Палатки, при самом отправлении службы, положил предел этим надеждам, прекратив его славные дни.

Знаменитые цитаты [править] Многие вещи нам непонятны не потому, что наши понятия слабы; но потому, что сии вещи не входят в круг наших понятий. Если на клетке слона прочтёшь надпись «буйвол», не верь глазам своим. Если у тебя есть фонтан, заткни его; дай отдохнуть и фонтану. Смотри в корень! Бди! Что скажут о тебе другие, коли ты сам о себе ничего сказать не можешь? Полезнее пройти путь жизни, чем всю вселенную. Никто не обнимет необъятного. Плюнь тому в глаза, кто скажет, что можно обнять необъятное! Если хочешь быть счастливым, будь им. Если хочешь быть красивым, вступи в гусары. Кто мешает тебе выдумать порох непромокаемый? Взирая на солнце, прищурь глаза свои, и ты смело разглядишь в нём пятна. Усердие всё превозмогает![2] Бывает, что усердие превозмогает и рассудок.[2] Если у тебя спрошено будет: что полезнее, солнце или месяц? — ответствуй: месяц. Ибо солнце светит днём, когда и без того светло; а месяц — ночью. … И поэтому нет ничего слюнявее и плюгавее русского безбожия и православия. Где начало того конца, которым оканчивается начало? Лучше скажи мало, но хорошо. Гони любовь хоть в дверь, она влетит в окно. Легче держать вожжи, чем бразды правления. Не всё стриги, что растет. Нет на свете государства свободнее нашего, которое, наслаждаясь либеральными политическими учреждениями, повинуется вместе с тем малейшему указанию власти. Опять скажу: никто не обнимет необъятного! Интересные факты [править] В Брянском литературном музее (Брянск, Россия) имеется «Прутковский зал», где размещается экспозиция, посвященная Козьме Пруткову[3]. Авторство знаменитой фразы «Зри в корень» приписывается К. Пруткову ошибочно. Так, одна из глав «Славянорусского корнеслова» А. С. Шишкова носит название «Зри в корень: сын всегда говорит языком отца». Одним из очень близких по духу и стилю к Козьме Пруткову был его старший современник, коллега по министерству финансов и почти забытый ныне поэт Пётр Шумахер, многие стихи которого вполне могли бы войти в собрание сочинений Пруткова.