Текст книги "К оружию, джентльмены, или Путь, пройденный дважды"

Автор книги: Корнелл Вулрич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Когда они выехали к фонтану по длинной кривой аллее, она уже сворачивала свою подстилку и собирала бидоны.

– Марьюшка, – сказал он, наклонясь, – самую лучшую белую розу во всей Данубии – только одну. Ты приберегла ее для меня?

Беззубая старуха испуганно посмотрела на него и перекрестилась.

– Марьюшкой звали мою бабку, – пробормотала она, – а я Аннушка. – Потом выбрала прекрасную белую розу и дрожащей рукой протянула ему.

Звякнули о булыжник монеты, и дрожки покатили дальше.

Вскоре они покинули город и начали подниматься в холмы. Последние дома и последние мостовые остались позади. Фонари тоже – теперь путь им освещала только луна, топазово-желтая, огромная, как тележное колесо. Впереди замаячила развилка.

– Туда, – снова произнес он, указывая направо.

Кучер тревожно огляделся по сторонам.

– Эта дорога ведет мимо усадьбы Мораватов. Там мы ничего не найдем…

– Там мы найдем все, – мягко сказал Стивен Ботилье. Одной рукой он держал розу за стебель, другой бережно придерживал ее головку, чтобы лепестки не облетели от тряски.

Слева вынырнула десятифутовая каменная стена – она потянулась вдоль дороги, и конца ей было не видно. Верхушки деревьев за ней походили на плюмажи охраняющих ее воинов. В воздухе поплыл аромат роз, множества роз из какого-то тайного сада неподалеку.

– Владения Мораватов, – осторожно сообщил кучер, словно само упоминание этого имени было небезопасным.

Они миновали ворота – Стивен мельком заметил в глубине за ними большой приземистый дом, голубеющий в лунном свете. С той стороны ворот была сторожевая будка, и на стук колес оттуда выскочил часовой с карабином под мышкой. Вытянув шею, он подозрительным взглядом проводил их дрожки, накренившиеся на повороте в облаке пыли, голубой в лунных лучах.

Кучер стегал лошадь, стараясь развить максимальную скорость.

– Не гони! – крикнул Стивен. – Иначе пропустим место! Где-то здесь есть калитка, заросшая виноградом…

Кучер захныкал:

– Товарищ, не надо туда ходить – вы попадете в беду! И я тоже, если помогу вам в этом…

– На тебе за риск. – Стив бросил ему деньги. – А теперь остановись – она где-то рядом. Потом съедешь с дороги и будешь ждать вон под теми деревьями. А когда услышишь мой свист, вернешься и заберешь нас: я буду не один.

Он вылез из коляски и подождал, пока та скроется в густом лесном мраке неподалеку. Он слышал печальные, сокрушенные вздохи кучера. Вдали, на одной из городских колоколен, пробило полночь.

Он повернулся и медленно пошел вдоль обочины, бережно держа розу на сгибе локтя. На белой стене впереди было пятно зелени, на лунном свету казавшейся черной. Дойдя до него, он сунул в листву руку и принялся выстукивать стену за толстым слоем виноградных лоз. Вскоре глухие звуки сменились более отчетливыми – под его рукой был уже не камень, а дерево. Он разорвал плотную завесу, и дождь мелких листочков осыпал его, как черное конфетти; под укрытием обнаружилась низкая, узкая, очень старая на вид деревянная калитка. Он провел рукой по ее краю, словно нащупывая что-то. Небольшой грушевидный выступ подсказал ему, где находилась прежде замочная скважина.

Вдруг, точно вспомнив о чем-то важном, он присел на корточки у самой стены и начал копать сырую землю голыми руками. Затем поднял палку и стал помогать себе ею. Когда его рука ушла в почву по запястье, он вынул из ямы какой-то предмет, похожий на кость. Он стряхнул с него прилипшие комья – и предмет оказался большим ключом. Потом ему пришлось заняться очисткой скважины, забитой вековым мусором.

Наконец он вставил туда ключ, напрягся. Замок долго не хотел поддаваться. Потом что-то громко заскрипело, щелкнуло, и калитка выскочила из стены наружу, как будто ей вдруг стало тесно в своем проеме.

Стивен достал платок, аккуратно вытер перепачканные землей пальцы, поднял отложенную в сторону розу; затем нагнул голову и вошел внутрь, прикрыв за собой калитку. Там он зашагал по усыпанной чистым песком дорожке – одной среди целого множества других, – ни разу не замешкавшись на повороте или развилке. В глубине огромного частного парка распростер крылья хозяйский дом, похожий на низкую голубую скалу. В воздухе витал аромат роз, смешанный с более острым запахом сосен. Где-то поблизости, в невидимом пруду или бассейне, лениво плеснула хвостом рыба. Над его головой сияла одинокая звезда, которую он заметил с верхушки Башни Черепов. Он поднял к ней лицо, и его губы беззвучно шепнули: «Помоги мне».

Вдруг над чернильно-черными кустами замаячил низкий купол, голубой, как и дом, но гораздо ближе. Он пошел туда, миновал проход в кустах и вскоре достиг небольшой открытой беседки, которая представляла собой просто круглую крышу на шести колоннах. Теперь он ступил в тень; лунный свет голубой лентой опоясывал всю сцену. На мраморной скамье в беседке кто-то сидел – абсолютно неподвижно, словно прислушиваясь к звуку его шагов. В темноте эту фигуру можно было принять за статую.

Он резко остановился и заговорил, тихо промолвил:

– Я не напугал тебя?

Фигура пошевелилась, с легким шелестом платья шагнула к нему, и девичий голос сказал на его родном, английском языке:

– Разве мог ты напугать меня, Стивен, ведь я так хорошо знаю твои шаги и жду тебя здесь вот уже полчаса! – Единственный намек на акцент слышался в том, как она произносила имя «Стивен» – у нее выходило «Стефен».

Он протянул ей розу, и обе ее руки встретились с его руками – получился как бы двойной узел с розой посередине. Он сказал:

– Это самая лучшая роза в Данубии – за пределами этих садов. У тебя их здесь тысячи, я знаю; но их я не могу тебе подарить.

– Но белых здесь нет. Они не растут у нас, не знаю почему. Крестьяне говорят, это из-за кровавого прошлого нашей семьи. Красные, розовые, желтые – но когда садовники пытаются посадить здесь белые, они вянут и умирают. Наверное, сама наша земля проклята.

– Поэтому я и хочу забрать тебя отсюда, хочу, чтобы ты уехала со мной.

Склонив голову к его плечу, точно от неодолимой усталости, она прошептала:

– Я так долго ждала…

– Там, под деревьями, нас ждет коляска, а в гавани – корабль. Поедешь со мной сегодня?

– Прямо сейчас – и даже не обернусь назад.

Они вышли из тени беседки бок о бок. Она быстро скользила рядом с ним по песчаной дорожке, словно язык бело-голубого пламени в лунном свете. Мелкий песок хрустел под их ногами – они не были призраками. Он слышал, как участилось от ходьбы ее дыхание, чувствовал, как скоро бьется в груди его собственное сердце. Чернильно-черные кусты надвинулись на них, поглотили; их плечи и головы заскользили поверху, как мотыльки.

Достигнув потайной калитки, он толкнул ее. И тут они замерли на месте, и девушка прижалась к нему, беззвучно захлебнувшись ужасом.

Там, за проемом в стене, стоял человек. Он был виден только по плечи и сначала показался им безголовым. Стив заметил расшитый тесьмой мундир, шпагу на перевязи – атрибуты военного. Руки незнакомца были сцеплены за спиной, и вся его поза говорила об ироническом ожидании. Он слегка покачивался, то приподнимаясь на носках своих начищенных до блеска сапог, то опускаясь обратно. Упала на землю восьмидюймовая местная сигарета с тлеющим кончиком; один сапог чуть сместился в сторону и раздавил ее. Плечи его нырнули вниз, и он шагнул внутрь, распрямился снова, по-прежнему держа руки за спиной, точно в знак насмешливого вопроса.

Она выдохнула: «Бэзил!» – что-то вроде этого. Лунный свет упал на надменное лицо с моноклем, и Стив узнал одного из тех, с кем столкнулся сегодня на узкой городской улочке.

За ними в саду раздался шорох, и от темной линии кустов отделились еще трое – видимо, они ждали там своей минуты. Они вышли не таясь, с самодовольным видом, будто гордые тем, что до сей поры их не замечали. В одном из них он узнал второго из обиженных им офицеров.

Стив с девушкой повернулись лицом к первому военному. Он незаметно снял ее руку со своей, отстранил от себя, чтобы ей не причинили вреда.

Мужчина у калитки приветствовал ее легким поклоном, щелчком сдвинутых вместе каблуков.

– Кто этот человек, Ирина? Ты знаешь, что я не стану марать свою перчатку о щеки безродного американского хама. Говори! Велеть ли мне слугам, чтобы они выпороли его, или дело будет улажено между джентльменами?

Стив ответил за нее.

– Мои предки были луизианскими грандами еще в ту пору, когда ваши, одетые в медвежьи шкуры, глодали корни деревьев. Я Стивен Ботилье из Нового Орлеана.

Военный вновь обратился к девушке.

– Извини, что подверг сомнению безупречность твоего вкуса, но я дорожу своим дворянским достоинством. А теперь – прошу нас простить. Ночной воздух в парке чересчур свеж.

Она ответила умоляющим голосом, столько же ему, сколько и Стиву:

– Я не уйду, пока не узнаю… что со мной будет. Решайте с этим скорее, джентльмены, не мучьте меня!

– Твое слово – приказ. – Он повернулся к Стиву. – Позвольте представиться, мистер Ботилье. Граф Бэзил Морават.

Стив склонил голову, точно актер, который много раз репетировал свою роль еще до того, как она была написана. Офицер поднял правую руку с зажатыми в ней перчатками, махнул ими перед лицом Стивена. Они едва задели его губы кончиками пальцев. Руки Стивена не шевельнулись, чтобы нанести ответный удар, как требовал того современный кодекс чести; кодекс более старый заставил его сдержаться и ответить лишь вторым легким кивком.

– Разумеется, причиной будет то, что вы столкнули меня сегодня в канаву, – Морават кинул беглый взгляд на неподвижную девушку, – и ничего больше.

– Меня не нужно учить сдержанности, – холодно отозвался Стивен.

Один из спутников Моравата выступил вперед.

– Могу я предложить себя к вам в секунданты? – и назвал имя.

– Назначаю вас своим, – сказал Морават офицеру, с которым гулял по городу.

Закурив, двое секундантов неспешно зашагали в сторону по песчаной дорожке. Стив с Мораватом, следуя правилам, повернулись друг к другу спиной, разошлись и встали поодаль. У стены осталась одна девушка; она склонила голову, словно в беззвучной молитве.

Теперь каждое их движение подчинялось жестким канонам, как в менуэте, как при игре в шахматы. Современный мир сказал бы: «Калитку никто не охраняет, экипаж еще ждет за стеной, а рядом только один человек; сбей его с ног и беги вместе с ней – не будь дураком». Но эхо старого мира в его сердце говорило: «Так, и только так должен вести себя джентльмен». И он не мог не послушаться его, как не мог бы взлететь в воздух. Законы прошлого были незыблемы – они жили у него в крови, и он не способен был пойти им наперекор. Он стоял, куря «Лаки-страйк», но не смея нарушить кодекс Средних веков.

Двое секундантов вернулись по другой тропинке. Они тоже разделились. Стив подошел к своему.

– Пистолеты, – сказал тот, – как только достаточно рассветет, в двадцати шагах от барьера. На утесе над морем, чуть дальше отсюда по этой дороге. Согласны?

– Неужели он стреляет лучше, чем фехтует? – Стив невесело усмехнулся.

– Отнюдь – ему это все равно. Просто мы решили, что от американца трудно ожидать хорошего владения шпагой.

– Спасибо за предусмотрительность, хотя в данном случае она была излишней. Итак, пистолеты.

Наступил предпоследний этап древней церемонии. Секунданты сошлись снова, известили друг друга о согласии противников, затем опять разделились. Морават, его секундант и третий офицер по очереди вышли через калитку – каждый из них поклонился молчащей, ослепленной слезами девушке. Стив слышал, как Морават сказал за стеной: «Если бы не грязь на склонах, я с удовольствием искупался бы до рассвета».

Он оценил его спокойствие. Оно не удивило его – он и сам чувствовал себя так же. Грядущий поединок следовало принимать как данное, как необходимую часть мужского существования. Его нельзя отклонить или избежать, но вместе с тем он вполне в порядке вещей. И потому, когда его собственный секундант, точно развлекающий гостя хозяин, предложил скоротать время за картами – они были у него с собой, – Стивен охотно согласился. Он не успеет, объяснил офицер, съездить в город и вернуться обратно до рассвета. А оставаться наедине с девушкой запрещено этикетом. Они оба не обращали на нее внимания, словно ее и не было в саду; они присели на корточки и принялись играть прямо на ровном песке дорожки. Стивен, в белом лондонском костюме и при часах со светящимся циферблатом, подумал: вот так жили раньше. И удивился, что чувствует себя в этой среде как дома.

Они встали, когда поверх стены забрезжила первая грязно-серая полоска.

– Ваш выигрыш, – произнес Стив, кивая на стопку монет на земле.

– Не везет в картах… – вежливо улыбнулся его секундант. Он вышел первым, и Стив на мгновение задержался около девушки. Она не шелохнулась ни разу за все это время. Теперь она подняла голову, глянула ему в лицо. Ее ладони легли на его грудь, чуть ниже плеч.

– Стивен, я так долго ждала. Не покидай меня.

Он знал, что она хочет сказать: пусть он сейчас идет на утес, но потом он должен вернуться.

– Для меня это тоже было долгим сроком, Ирина, так что не сомневайся: я обязательно вернусь.

Она держала его руку в своих, пока он проходил в калитку, затем нехотя отпустила ее.

Под деревьями было темно, поскольку луна давно зашла, а первые лучи дня еще не разогнали мрак. Точно извиняясь, его секундант промолвил:

– Это идеальное место. Вы сами поймете, когда увидите. Я и сам всегда улаживаю там дела чести.

Скоро на них пахнуло солоноватым морским ветерком, прохладным и острым, как лезвие ножа, затем деревья расступились, и впереди открылась длинная узкая площадка, поросшая травой; с другой ее стороны был обрыв футов в двести, а дальше – серая гладь океана. Далеко внизу, на рейде, он различил усеянное огоньками миндалевидное пятнышко – это был его корабль, которому предстояло отплыть в семь утра.

Остальные уже прибыли, захватив с собой врача с инструментами, перевязочными материалами и длинным плащом, а также необходимых свидетелей. Двое секундантов сошлись, открыли ящик с оружием, проверили его, кинули жребий. Даже здесь, на открытом месте, легкая дымка еще немного мешала видеть.

– Достаточно ли светло для вас в двадцати шагах, граф Морават?

– У меня прекрасное зрение.

– А для вас, мистер Ботилье?

– Белый мундир джентльмена виден издалека.

– В таком случае, откладывать не имеет смысла. Как получивший оскорбление, граф Морават стреляет первым. Встаньте сюда, пожалуйста, спиной к спине. По команде «вперед» каждый сделает двадцать шагов по прямой линии. Вы остановитесь. По команде «кругом» – повернетесь друг к другу лицом. По команде «огонь» вы, граф Морават, прицелитесь и выстрелите. По второй команде «огонь» будете стрелять вы, мистер Ботилье, – если ваш соперник промахнется. Прошу вас.

Стив чувствовал, как лопатки Моравата касаются его лопаток; противники были примерно одного роста. На темном фоне деревьев слева мелькнуло что-то белое; он глянул туда. Пришедшая за ними следом девушка прислонилась к стволу дерева; ее рука лежала на горле. Он отвел взгляд, как будто ничего не заметив.

– Вперед.

Их лопатки разомкнулись, и он медленно пошел прямо, считая шаги, сжав в поднятой руке пистолет. Трава под его ногами была скользкой от росы. Двадцать. Он поставил ноги вместе и остановился, чуть пристукнув каблуками.

– Кругом.

Он повернулся и взглянул через поляну на Моравата. Его белый мундир хорошо выделялся в сером тумане, скрадывающем очертания других предметов. «Если он не попадет мне в голову или грудь, – подумал Стивен, – я застрелю его наверняка».

– Огонь!

Он даже не заметил, как опустилась рука Моравата. Раздался треск, словно в лесу отломилась большая ветка, и что-то резко просвистело мимо его уха.

Прошло секунд пять. Морават не двигался, лишь распрямил спину – и это было все.

– Огонь!

Он подумал: «Мне не нужна его жизнь. Теперь, когда он промахнулся, все, что мне нужно, – там, под деревьями». Он направил пистолет вверх, спустил курок. Пламя с грохотом рванулось оттуда в серый купол над его головой.

Он бросил пистолет и пошел туда, где ждала она. Она шла ему навстречу – лицо сияет, руки протянуты вперед. Ее ладони скользнули вдоль его груди, коснулись лица, пряди волос, выбившейся под свежим ветерком.

– Ты вернулся, Стивен! Вернулся! Наконец-то я этого дождалась! Сколько радости ждет впереди – больше нас ничто не разлучит!

Когда они повернулись и пошли вместе, рука в руке, вдоль края утеса, он мельком глянул назад. Остальные уже ушли, исчезли. На траве, там, где он только что был, неподвижно лежал человек. Он разглядел белый лондонский костюм покроя 1949 года. На выброшенной в сторону руке блестел циферблат часов. Рядом, едва касаясь пальцев, лежало что-то смутно знакомое – тупорылый, неуклюжий современный револьвер. Далеко внизу двигалась в открытое море крохотная россыпь мерцающих огоньков; из трубы парохода вырвался белый клубочек дыма, затем до них донесся слабый гудок.

– Наша любовь была так сильна, Стивен, – прошептала она. – Разве что-нибудь могло положить ей конец?

Они повернулись и пошли оттуда вместе, рука в руке.