Текст книги "После осады"

Автор книги: Кори Доктороу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

– У тебя?.. – Старый Герой остановился как вкопанный, и Валентина, налетев на него, едва не выстрелила от неожиданности.

– Ты сказала, он перепрограммировал вживленное в твою голову слуховое устройство?!

Герой обернулся, и Валентина отпрянула, угрожающе взмахнув пистолетом, но он не обратил на ее жест никакого внимания. Вернее, обратил, но его реакция оказалась совсем не такой, как думала Валентина. Стремительным движением Герой выхватил у нее оружие и опустил в нагрудный карман своей рубашки. Потом он снова поднял единственную руку и, положив ладонь Валентине на макушку, осторожно повернул ее голову так, что стали видны крошечные шрамы под подбородком.

– Волшебник действительно починил твое слуховое устройство?

– Да, вчера. Оно испортилось, а он…

– Ты не врешь? Если ты врешь, я прикажу тебя расстрелять!

– Валька правда ничего не слышала, когда проснулась позавчера утром, – неожиданно пискнул Тровер. – А теперь она слышит. Моя сестра не врет!

Валентина и старый Герой – оба повернулись к мальчугану.

– Идемте-ка со мной, – сказал старый Герой. – Оба. Нельзя терять ни минуты.

И они пошли.

***

Через шесть часов после того, как Валентина оставила мертвую мать в пустой грязной квартире, она и Тровер оказались в подземном бункере, где размещалось высшее военное командование и последние работающие компьютеры защитников Города.

Бункер размещался довольно далеко от передовой – на опушке старого леса на западной окраине города. Чтобы попасть внутрь, нужно было пройти через пять контрольно-пропускных пунктов. На последнем из них часовые отобрали у старого Героя все оружие – не только его и Валентинин пистолеты, но и несколько других смертоносных устройств, спрятанных у него на теле. Валентину и Тровера тоже обыскали и проверили металлоискателем. У Валентины ничего не было, но мальчика заставили вывернуть карманы. Оказалось, что Тровер носит с собой ее старый нож с выкидным лезвием, пропавший несколько месяцев назад. Мальчик торжественно протянул его солдату, а Валентина поцеловала брата в щеку и ласково взъерошила волосы. Этот жест до того напомнил обоим маму, что Валентина и Тровер едва не заплакали.

– Ну вот, мы почти пришли, – сказал старый Герой. – Осталось еще немного.

Миновав пятый пост, они преодолели три воздушных шлюза и переоделись в специальные, похожие на водолазные, костюмы с воздушными баллонами для дыхания. К сожалению, для Тровера не нашлось костюма подходящего размера, и выдававший их солдат сказал, что присмотрит за мальчиком.

Но вот последний шлюз остался позади, и Валентина вступила в просторный зал, который сразу напомнил ей довоенную жизнь. Здесь царили чистота и свет, и самый воздух, казалось, был до предела насыщен энергией.

– Здесь собрано все, что еще не вышло из строя. Прочее оборудование было поражено вирусами и логическими бомбами, – пояснил старый Герой. – Это наш последний ресурс. Сама понимаешь – приходится принимать все возможные меры предосторожности. Если сюда попадет хоть одна вражеская программа – конец. Нам просто нечем будет воевать!

Его голос доносился как будто очень издалека, заглушённый прозрачным пластиковым шлемом, и Валентина почувствовала себя так, словно присутствует при рождении нового мира, чистого, светлого и теплого, где машины и аппараты будут работать и никогда не подведут.

Потом старый Герой повел Валентину в глубь зала. Остановившись позади какого-то человека, как и они, одетого в белый спецкостюм, он тронул его за плечо.

– На пару слов, товарищ…

Оторвавшись от своего рабочего стола, человек обернулся. Несколько секунд он вглядывался в скрытое шлемом лицо старого Героя, потом поднялся и отдал честь.

– Генерал!.. – Его голос показался Валентине таким же старым, как у Героя.

Старый Герой – или генерал – поднял руку к шлему и, вытянув из него какой-то провод, подал собеседнику. Тот подключил провод к разъему в воротнике своего костюма. Теперь даже с помощью своего замечательного слухового устройства Валентина не могла расслышать ни слова.

Минуты через полторы второй человек отсоединил кабель переговорного устройства и повернулся к Валентине.

– Это правда? – спросил он прерывающимся от волнения голосом.

– Да, – кивнула Валентина. – Мое слуховое устройство перепрограммировано с использованием усиленной логики.

– Не может быть! – воскликнул тот, приплясывая от волнения. Валентина снова кивнула. Тогда мужчина пошарил на рабочем столе и, вооружившись контактным цифровым зондом, приложил его сзади к шее девушки. Похожим зондом пользовался врач-оператор в доме Волшебника.

– Ну как, получается?.. – взволнованно спросил Герой-генерал. Мужчина не ответил. Склонившись над своим компьютером, он быстро нажимал клавиши на клавиатуре.

***

– Ну, куда теперь? – спросила Валентина, когда, выйдя из шлюза, они сняли спецкостюмы, и в нос ей снова ударил горький запах дыма и гнили.

– Давай-ка нанесем еще один визит товарищу Георгию, – ответил Герой. – Возьми своего брата и пистолет…

***

Через двадцать часов после того, как Волшебник вернул Валентине слух, она участвовала в его аресте. Как и в прошлый раз, дверь им открыла Ана. Она по-прежнему держала в руках тросточку, но почти не опиралась на нее.

– Вы что-нибудь забыли, товарищ? – осведомилась она.

– Мне нужно поговорить с Георгием и остальными. Вызовите их сюда, пожалуйста, – сказал генерал.

Ана посмотрела на стоявших позади него солдат, державших самое разное оружие – от ножей и старинных пороховых ружей до «гибких» автоматов, – и побледнела.

– Я так и знала, – сказала она и повернулась к Валентине. – Еще увидев тебя сегодня утром, я поняла, что этим кончится.

– Позовите остальных, и побыстрее! – поторопил ее генерал. Ана качнула головой.

– Они уже знают, что вы пришли.

И действительно, из прихожей выбивались клубы черного дыма, и сильно пахло горелой изоляцией.

– Оборудование самоуничтожается, – пояснила Ана. – Вы не имели ни единого шанса захватить его.

Генерал неловко пожал одним плечом.

Потом на крыльце появился Волшебник и остальные «документалисты», и Валентина машинально схватилась за пистолет. Глаза Волшебника горели злобным торжеством.

– Все кончено! – объявил он. – Вам ничего не достанется – ни единого обрывочка программы! А жаль – и для вас, и для нас это большая потеря. Огромная!.. – Волшебник лицемерно вздохнул. – Все-таки мы были на вашей стороне.

– Да, вы действительно неплохо устроились, – подтвердил генерал.

Один из «документалистов» неожиданно всхлипнул.

– И все равно вы сделали глупость, товарищ! – Волшебник ухмыльнулся. – Какой неосторожный и бессмысленный поступок! Мы бы могли и дальше… – он не договорил и уставился на Валентину расширенными от страха глазами. – Слуховое устройство! – прошептал он.

Валентина усмехнулась.

– Вот именно, – сказала она. – Мое слуховое устройство… Хотите сказать еще несколько слов для записи, товарищ!

У Волшебника отвисла челюсть; он весь как-то обмяк и упал бы, если бы не солдаты, крепко взявшие его за локти.

– Ах ты, маленькая…

Насмешливо улыбаясь, Валентина поднесла палец к губам, потом сделала вид, будто хочет заткнуть Троверу уши ладонями. Эта маленькая пантомима была столь выразительна, что губы Аны невольно дрогнули в улыбке, но уже в следующее мгновение она отвернулась.

***

Через три дня после ареста Волшебника в воздух снова поднялись летомобили. С ревом и грохотом они пронеслись над вражескими позициями, сбросив миллионы миниатюрных самонаводящихся резонаторов, запрограммированных на то, чтобы заползать вражеским солдатам в ноздри, в уши, в уголки глаз. После этого резонаторы включались на полную мощность, превращая человеческий мозг в полужидкую аморфную массу.

Через четыре дня после ареста Волшебника ожили матрикаторы, начав производить продовольствие, лекарства, одежду. Специальные червеобразные роботы разыскивали зомби и делали им соответствующие прививки.

Через десять дней разрушенные бомбами здания начали самовосстанавливаться, а в уцелевших домах заработали лифты. Дружное урчание их моторов стало своеобразным сигналом, означавшим возвращение в эпоху цивилизации.

А через две недели после ареста Волшебника была снята осада.

Утро этого дня Валентина и Тровер встретили в лесу на западной окраине города, где они похоронили мать, опустив новенький, блестящий гроб с телом в могилу, выкопанную специальными роботами. Здесь же, в светлом сосновом бору, были похоронены десятки и сотни тысяч других защитников Города, не доживших до победы. Между могилами сновали роботы и устанавливали на могильные холмики металлические таблички с выгравированными на них именами, датами рождения и смерти и словами «Герой осады».

Пока шли похороны, Тровер не произнес ни слова, но он первым бросил горсть земли на могилу мамы. Повсюду вокруг них раздавались рыдания – это уцелевшие оплакивали умерших родственников.

После похорон Валентина с братом поехали в бывший штаб бригад гражданской самообороны. В Городе царила совсем другая атмосфера: солдаты пили шампанское, смеялись и ели шоколад. Мужчины обнимали их, а женщины целовали. Даже суровая женщина из городского комитета обороны смеялась и плакала вместе со всеми.

Потом в штаб приехал генерал. Увидев Тровера и Валентину, он подозвал их и повел в подвал, где находились тюремные камеры. Там он протянул Валентине ключи и махнул рукой в дальний конец коридора.

– Можешь их выпустить. Скажи им, что они свободны и могут идти на все четыре стороны. Но мой им совет – уехать куда-нибудь подальше…

Ана и Волшебник сидели вместе в крошечной камере, прочие «документалисты» занимали две камеры по соседству. Валентина отомкнула замки и распахнула тяжелые металлические двери.

– Все кончилось, – объявила она. – Победа! Генерал сказал, чтобы вы убирались куда-нибудь подальше – с глаз долой.

Ана обнимала ее так долго, что Валентине показалось – она никогда ее не отпустит.

Потом «документалисты» ушли, и Валентина никогда больше их не встречала.

***

Через десять лет после окончания осады Валентину наградили медалью.

Церемония была довольно скромной. В Городе почти закончился запас специальных медалей и знаков отличия, которые вручались защитникам, а дети и подростки стояли в списках последними. На церемонии Валентина встретилась с Тровером, которого с некоторых пор видела крайне редко: все его время поглощала учеба. Тровер готовился стать дипломатом, однако характер у него по-прежнему был ужасным, и Валентина не переставала удивляться, как его до сих пор не выгнали.

На церемонию Валентина пришла пешком и оказалась практически единственной, кто избрал столь примитивный способ передвижения. Все остальные прилетели в летомобилях или приехали в машинах на невидимых антигравитационных подушках. В тот день медали должны были получить больше тысячи человек, и Валентине с Тровером пришлось встать в длинную очередь – в самый конец, поскольку медали вручались в алфавитном порядке, а их фамилия начиналась на «X».

– Тебе должны были дать не медаль, а орден!.. – горячился Тровер, сжимая кулаки. – И по справедливости ты должна была бы получить его первой! В конце концов, кто выиграл войну? Ты! И он отлично это знает!

Генерал, стоя на сцене, как раз поджимал руку одному из награжденных. Очередь дошла пока только до буквы «С», так что ждать им предстояло еще долго.

– Его искусственная рука выглядит очень убедительно, – сказала Валентина. – Ну просто как живая!

Тровер только хмыкнул и пробормотал себе под нос что-то сердитое.

Когда они наконец поднялись на сцену, генерал посмотрел на них и подмигнул. Потом он вручил обоим медали и, обняв Валентину за плечи, прижал к себе. Герой-генерал выглядел еще более старым и хрупким, но объятия его были по-прежнему крепкими, а движения – быстрыми. На прощание он пожал Валентине руку, и она почувствовала, как он перекачивает ей какую-то информацию, но восприняла это без комментариев.

Потом они с Тровером вышли на улицу, и Валентина проверила, что же загрузил ей генерал. Это, разумеется, оказался аудиофайл. Она запустила его, и в ушах у нее зазвучало:

– Нашла же я Волшебника! И я заставила вас делать то, что хочу, хотя бы и под угрозой пистолета, а ведь мне всего пятнадцать! Нет, я найду людей, которые занимаются информационной войной, и…

– И что дальше?.. Я допускаю, что тебе удастся убедить их отправиться на квартиру к товарищу Георгию, чтобы реквизировать его улучшенное программное обеспечение, но уверяю тебя: к тому времени, когда вы туда попадете, никакого программного обеспечения там уже не окажется.

– Но кое-какие программы есть и у меня… То есть во мне. Их дал мне Волшебник. Мое слуховое устройство вышло из строя, и один из помощников перепрограммировал его, использовав улучшенную, «зашитую» логику. Теперь я слышу даже лучше, чем раньше.

– У тебя?..

Нет, она не забыла тот давний разговор, хотя прошло уже десять лет. Миновала эпоха Возрождения; Валентина побывала за границей, училась, работала, но не было и дня, чтобы она не обращалась к нему в своих мыслях. Теперь у многих имелись слуховые устройства с запоминающим устройством. Ее собственный слуховой аппарат тоже подвергся модернизации и способен был записывать и хранить почти миллион часов аудиоинформации (включая все информационные, учебные и развлекательные звуковые файлы, которые она записывала для себя), однако Валентина никогда не пользовалась им, чтобы вспомнить слова, которые произносила в тот день. Она и так могла воспроизвести их в любой час дня и ночи, не прибегая к помощи техники.

Почувствовав, что у нее подгибаются ноги, Валентина опустилась на лужайку, заросшую сахарной травой, и заплакала. Тровер в тревоге бросился к ней, обнял за плечи, но Валентина покачала головой – мол, все хорошо. Слезы все текли у нее по щекам, однако она уже улыбалась. Это были те самые слова, которые десять лет назад извлек из буфера ее слухового устройства оператор подземного командного пункта. Господи, как давно это было! Где теперь Волшебник, где Ана?.. Что с ними сталось? И куда, куда ушли эти годы?..

***

На следующий день Валентина увидела на улице знакомое лицо.

– Это ты! – воскликнул он, останавливаясь как вкопанный. Он говорил с сильным акцентом – такой акцент обычно бывает у людей, которые учат чужой язык сами, а не просто инсталлируют его. Валентина смотрела на него во все глаза, но никак не могла вспомнить. Быть может, ей было бы легче, если бы не эта глупая бородка – раздвоенная, с двумя острыми кончиками, как носили в Каталане в этом году. Тогда она попыталась представить его без бороды, но у нее все равно ничего не получилось – главным образом потому, что он все время улыбался, как идиот.

– Не могу поверить, что это ты!..

Она медленно покачала головой. Откуда все-таки она знает этого парня?.. Валентина глубоко задумалась и даже забыла, что собиралась сегодня вечером в кино с подругами. В лесу, к западу от Города, установили новое видеооборудование, которое не требовало экрана. Изображение создавалось непосредственно в воздухе между деревьями, и зрители могли прогуливаться по дорожкам, попивать бузинную шипучку и общаться друг с другом, пока вокруг них разворачивалось действие фильма. Вечер обещал быть теплым, что весьма удобно для подобного времяпрепровождения, однако сейчас Валентине было не до того.

– Ты меня не помнишь?

И тут у Валентины заныл зуб – тот самый, который она выбила себе в траншеях и который ей регенерировали после победы. Она еще раз взглянула на парня – и вспомнила.

– Уитнейл?!

От радости он даже запрыгал на одном месте.

– Валентина! Ты вспомнила!

Она театральным жестом прижала руку к сердцу и закатила глаза. Уитнейл все еще был очень красив, но она вспоминала его не поэтому. Разве можно забыть свой первый поцелуй?

– Что, черт побери, ты здесь делаешь?

– Я летел в Токио, – объяснил он. – Но мне захотелось осмотреть Город, и я взял билет с таким расчетом, чтобы провести здесь пару дней.

– Как много наших погибло!.. Ты помнишь? – проговорила она. В конце концов, когда-то Уитнейл был в стане врагов и убивал ее соотечественников…

– Конечно, помню, – ответил он и сразу погрустнел. – Я все помню. И ты, конечно, тоже…

Валентина кивнула, думая о том, сколько его товарищей умерло в тот день, когда с неба на них просыпалась невидимая смерть. Уж наверное, их тоже оказалось немало!

Потом она подумала о том, что леса вокруг Города полны могил. Там была похоронена и ее мама. А сегодня там будут показывать кино… Она машинально подняла руку и коснулась кончиками пальцев медали, приколотой к лацкану куртки. У Уитнейла медали не было. Солдат, которые держали Город в осаде, медалями не награждали.

– Сколько ты еще здесь пробудешь? – спросила она.

– Я улетаю завтра утром.

– Завтра утром? Тогда, может быть, сходим сегодня вечером в кино? Уитнейл посмотрел на нее и слегка наклонил голову. Валентина знала, что она далеко не красавица, но мужчины часто смотрели на нее подобным образом, быть может, видя в ней что-то особенное, связанное с ее прошлым и с тем, что она совершила.

– С удовольствием, – сказал он.

Дальше они пошли вместе. Некоторое время оба молчали. Это было неловкое, гнетущее молчание, и Валентина воспользовалась паузой, чтобы воспроизвести еще один фрагмент давней аудиозаписи.

– Ты и правда сдала бы нас, если бы мы тебе не помогли?

– Мне бы все равно никто не поверил.

– Валентина?..

– Что, Уитнейл?

– Спасибо, – сказал он. – За то, что угостила меня шоколадом, помнишь? И за поцелуй. До этого я еще ни разу не целовался с девушками.

– Я тоже ни с кем не целовалась.

– Это был лучший поцелуй в моей жизни, правда! Валентина фыркнула и шутливо стукнула его по плечу.

– Заткнись, Уитнейл, – сказала она.

– Слушаюсь, товарищ Герой!

В конце концов она все-таки разрешила ему себя поцеловать, но только один раз.

Потому что впереди у них была целая жизнь, и они могли позволить себе не торопиться.

Cory Doctorow

«After the Siege»

2005