Текст книги "Планета ураганов"

Автор книги: Кордвейнер Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Кэшер О'Нейл, – торжественно возвестила И'стина, – я хочу показать тебе твое самое главное оружие. Левой рукой она потянула вверх тонкую золотую цепочку на шее и вытащила спрятанную под платьем на груди фигурку – изображение двух скрещенных брусков дерева и прибитого гвоздями к ним человека. Кэшер уставился на золотой медальон и зашелся истерическим смехом.

– Вот теперь вы меня прикончили, мэм, – выдохнул он. – Теперь от меня пользы ноль. Я ведь знаю, что это такое. Я так и подозревал. Договор робота, крысы и Копта во время их экспедиции обратно в Космос Три – Старая Крепкая Религия. Теперь ты внедрила ее в мое сознание, и первый встречный, почуяв это, сразу разделает меня под орех. Это не оружие, это залог поражения. Мне конец. Один раз я чуть не попал уже под Знак Рыбы, но мне удалось унести ноги. Это было очень давно.

– Кэшер! – крикнула она. – Приди в себя! Ты все забудешь еще до того, как покинешь Бьюрегард! Это безопасно! Он вскочил, он не знал, бежать без оглядки или снова сесть и рыдать над глупой и несчастной своей судьбой. Теперь ему поставят мозговое клеймо фанатика, а это означает вечный запрет на межзвездные полеты! И все из-за какого-то куска золота! Подумать только, если бы она ему не показала...

– Все не так плохо, как ты думаешь, – попыталась успокоить его девочка. Она тоже встала, с любовью заглядывая ему в глаза. – Посмотри разве я боюсь?

– Нет, – признал он.

– Ты все забудешь, Кэшер, до того, как улетишь. Ведь я не просто девочка-черепаха, я – импринт Агаты Мадиган. Ты слышал о ней?

– Агата Мадиган? – Он медленно покачал головой. – Нет, никогда не слышал, никогда.

– А приходилось ли тебе слышать историю Хечизеры с Гонфалона?

– Еще бы! Я видел этот спектакль, – вспомнил Кэшер. – В основе его древняя легенда о "ведьме космоса", так ее называли. Одной силой гипноза она вызывала из пустоты целые боевые армады. Старая сказка. Это было давно.

– Тысяча сто лет – не так уж давно. Тысяча сто лет и четырнадцать месяцев ровно сегодня вечером. Он отошел к окну. Ужасный символ древней религии выбил его из колеи. Распространение религии с планеты на планету жестоко каралось, он это знал отлично. Что теперь делать? Ведь он видел изображение Распятого Бога. Полиция и таможенные роботы охотятся именно за такой контрабандой.

Содействие сквозь пальцы смотрело на многие вещи, но только не на контрабанду религий. Борьба с этой контрабандой велась беспощадно. И все равно религиозные идеи как-то просачивались с планеты на планету. Ходили слухи, что даже роботы и квазилюди бывали проповедниками различных религий, во что трудно было поверить. Повелители Содействия тщательно избегали контактов с фанатиками и заботились о том, чтобы пламя религиозного фанатизма не вспыхнуло снова, на этот раз среди звезд, неся иллюзорную надежду и великую погибель человечеству.

"Содействие делало мне только добро, своим большим безликим коллективным мозгом, – подумал Кэшер. – Но что теперь, когда сознание мое раскалено запретным знанием?" Голос девочки вернул его в действительность.

– Ты узнаешь ответ на вопрос, который тебя мучит, Кэшер, если выслушаешь меня. Я Хечизера Гонфалонская. По крайней мере, в той степени, насколько одно сознание может отпечатываться на другом. Челюсть у него отвисла.

– Дитя, так в тебе действительно импринт Агаты Мадиган? На самом деле?

– Я умею все, что умела она, – тихо сказала девочка. – Кроме того, кое-что я узнала самостоятельно.

– Но я всегда думал, что это легенда... Если ты та жуткая волшебница с Гонфалона, мне здесь делать нечего. Я тебе не нужен, я ухожу.

Кэшер пошел к двери. Все было кончено. Отвратительный привкус поражения. Если она та самая "ведьма космоса" – она обойдется без него.

– О нет, ты не уйдешь, – остановила она его.

8

Неожиданно она возникла в дверях, преградив дорогу. В руке ее был золотой крест-распятие. Кэшер никогда не толкнул бы женщину, но сейчас он спешил и поэтому... Это был не человек, а железная статуя – и тело, и одежда. Она не поддалась ни на миллиметр его напору. – Что теперь? – тихо спросила она.

Он посмотрел назад, увидел настоящую И'стину, девочку-женщину, она ласково улыбалась ему, стоя у окна. Внутренним чутьем он понял, что сдается. Он слышал о проецирующих гипнотистах, но с такими сильными никогда не сталкивался. Как она это делает? Или она сама не знает? Может, это рефлекс? Атавистическая способность, всплывшая из глубин черепашьей генетической памяти, которую она сама не умеет объяснить? Способность, настолько тонкая и первобытная, что не поддается анализу?

– Я проецирую, – объяснила она.

– Я вижу, – мрачно сказал Кэшер.

– Я владею также телекинезом, – добавила она, и нож Кэшера выпрыгнул из сапога, поплыл в воздухе.

Кэшер машинально поймал лезвие за ручку, нож немного подергался в ладони, как будто находился возле больших магнитных двигателей. – Я умею ослеплять.

И комната погрузилась в кромешный мрак.

– Но я тебя не слышу! – крикнул он и зверем метнулся к ней на звук ее тихого дыхания.

Теперь он заметил, что симулакрум в дверях не издает никаких звуков, даже не дышит. Он знал: она рядом. Он хотел схватить ее за горло, только чтобы показать, что и он умеет играть в такие игры. – А еще я умею парализовать, – услышал он ее голос, который шел со всех сторон: от потолка, от пяти стен старинной комнаты, от открытого окна, от обеих дверей. Он оказался в невесомости, тело медленно вращалось. Он пытался сосредоточиться, найти среди хора фантомов настоящий голос, поймать И'стину на оплошности. – А сейчас ты будешь вспоминать, – сказало многоголосое эхо призраков.

Сначала он не понял. Что же это за оружие?

Через секунду он узнал.

Кэшер увидел дядю Курафа, как наяву увидел его апартаменты. На коленях пьяного старца сидела девушка, смеялась над ним и над Кэшером О'Нейлом. Когда-то Кэшер сильно страдал от жаркой подростковой тяги к половой любви и одновременно от страха перед невидимыми неписаными законами взаимных отношений мужчин и женщин, которые подразумевала любовь. Он боялся, что что-нибудь будет не так. Кэшер-настоящий вспомнил Кэшера-тогдашнего, все самые мерзкие воспоминания вернулись к нему, беспомощному в гипнотической власти И'стины.

...Резня во дворце на Миззере. Полковники-заговорщики взяли Кахир, Курафу позволили бежать на Тиоль, планету наслаждений. Но соратники-сообщники Курафа, люди, развратившие старую республику Двенадцати Нилов, не улетели! Ослепленные яростью солдаты вырезали всех. Кэшер вспомнил кровь. Липкую кровь на полу, темно-красные ручьи на коврах, фонтаны алой крови из белых распоротых глоток, бульканье, коричневые отпечатки ладоней на мраморе столов. Дворец пропитался теплым сладким запахом крови. Юный Кэшер тогда не знал, что в людях столько крови, что столько может вылиться на ароматные простыни, на столики с напитками и едой, собраться в лужи у холодеющих тел.

В конце бойни из дворца Курафа вынесли тысячу триста одиннадцать человеческих тел, в возрасте от двух месяцев до восьмидесяти девяти лет. Сам Кураф, принявший транквилизаторы, стоял у звездолета и ждал отправки в вечную ссылку, а Кэшер О'Нейл – сам Кэшер О'Нейл! – пожимал руку полковнику Веддеру, по приказу которого пролилось море крови. Рука была чистая, с ухоженными ногтями, только по краю манжета засохла чья-то кровь. Полковник Веддер не замечал этого или ему было наплевать.

– Укол и уход! – воскликнула И'стина из ниоткуда. Кэшер увидел, что стоит на четвереньках в той же комнате. К нему вернулось зрение, и теперь он видел, что комната не изменилась. И'стина улыбалась.

– Я выиграла.

Кэшер кивнул. Он еще не доверял голосовым связкам. Он взял стакан с водой, внимательно проверил: крови не было. Конечно, не было! Не сейчас, не здесь.

Он с трудом поднялся. И'стине хватило благоразумия не пытаться ему помочь. Она смотрела, как он жадно пьет воду, – мудрое дитя в простом голубом платье. Кэшер налил еще стакан. И только потом повернулся к ней и спросил:

– Это все ты?

Она кивнула.

– Сама? Без наркотиков и машин?

Она опять кивнула.

– Дитя! – воскликнул он. – Ты не человек! Ты целая боевая система! Да к_т_о_ же ты на самом деле?

– Девочка-черепаха по имени И'стина, верная и любящая слуга моего доброго владельца господина Мюррея Мадигана.

– Госпожа, – поклонился ей Кэшер, – вам почти тысяча лет. Я к вашим услугам. Я только надеюсь, что в конце концов вы дадите мне уйти с миром. И сотрете из моей памяти тот религиозный символ.

Не прерывая Кэшера, она взяла со стола медальон, которого Кэшер раньше не замечал. Может, это были старомодные часы или круглая коробочка на тонкой золотой цепочке.

– Смотри сюда, – велела девочка, – если ты мне веришь. И повторяй за мной...

– От твоего маятника у меня голова кружится, – сказал ей Кэшер. Надень его обратно.

– Нет, Кэшер, это не тот.

– О чем шла речь? – вспомнил Кэшер.

– Ты не помнишь?

– Нет, – отрезал он. – Извини, опять есть захотелось.

Он проглотил рогалик, глазированный сахаром и украшенный фруктами, запил водой.

– Что теперь?

Она смотрела на него, и в ее взгляде светилось бесконечное милосердие.

– Не спеши, Кэшер. Минута, час – значения не имеют.

– Ты ведь хотела, чтобы я с кем-то сразился?

– Правильно, – удивительно спокойно подтвердила она.

– Кажется, я здесь дрался, – с глупым недоумением припомнил он вдруг.

Она хладнокровно посмотрела вокруг.

– Непохоже, чтобы в этой комнате дрались, не так ли?

– Именно, крови нет. Совсем нет.

– Совершенно верно.

– Но почему мне кажется, что была драка?

– Климат Генриады. Он иногда оказывает угнетающее воздействие на психику приезжих. Нужно время, чтобы адаптироваться, – мягко пояснила И'стина.

– Если драки не было, значит, будет?

Старинная дубовая мебель начала вращаться вместе с комнатой. Странное солнце за окнами заливало желтым светом низины, топи, залив, уходящий к границе страны вольных диких смерчей, где не властвовали погодные машины. Кэшер поежился. И'стина стояла гордо, как правящая королева. Юные бутоны грудей чуть выдавались под скромным платьем, на ногах – золотые туфельки без каблуков, на шее – золотая цепочка, убегающая за ворот платья. Что на ней висит? Мысль о только начавших расти грудях вдруг взволновала Кэшера. Он никогда не относился к людям, страдающим нездоровым интересом к подросткам, но в И'стине было что-то далеко недетское.

– Ты ребенок... и не ребенок, – изумленно пробормотал он.

Она кивнула – молча, серьезно.

– Ты женщина из истории, Хечизера с Гонфалона. Ты перевоплотилась.

С прежней серьезностью она отрицательно покачала головой.

– Нет. Я девочка-черепаха, квазичеловек, в меня впечатали личность Агаты Мадиган. Вот и все.

– Ты умеешь парализовать людей, – заметил он. – Не понимаю, как ты это делаешь?

– Просто беру и парализую, – ответила она прямо, и на краю сознания Кэшера белым раскаленным светом вспыхнуло воспоминание.

– Вспомнил, – воскликнул он. – Я должен кого-то убить. Это твой приказ.

– Тебе предстоит бой, Кэшер. Мне жаль тебя посылать, но больше некого. Только ты можешь справиться.

Он схватил ее за руку, и в момент прикосновения она перестала быть ребенком, перестала быть квазичеловеком. Никого и никогда Кэшер так не желал, как сейчас ее. Он почувствовал, что нужен ей. Он не хотел ее отпускать, но она освободила ладонь жестом, которому он не мог не подчиниться.

– Ты будешь драться насмерть, Кэшер, – сказала она, как командир, посылающий специально выбранного бойца на опасное задание.

Он кивнул. Мозг устал и больше ничему не удивлялся. Он понимал, что после отъезда Косиго с ним, Кэшером, что-то произошло. Но что именно? Он не мог вспомнить ясно. Кажется, они пили кофе в этой же комнате. Он испытал любовь к ней, к этой девочке, но на самом деле она квазичеловек, он это знал. Он смутно помнил, что она прожила почти тысячу лет и приобрела талант боевого гипнотизма "ведьмы космоса" Хечизеры Гонфалонской. И еще его почему-то пугала тоненькая цепочка на шее девочки. Он надеялся, что никогда не узнает, причину своего страха.

Он вдруг вздрогнул, напрягся, и мысль лопнула мыльным пузырем.

– Я боец, – сказал он. – Давай, начнем бой. И я уйду.

– Он может тебя убить, но ты его убивать не должен. Он безумен и бессмертен. Но по законам Старой Северной Австралии, откуда был выслан господин и владелец Мюррей Мадиган, мы не вправе причинить вред гостю дома или закрыть перед ним дверь.

– Что я должен сделать? – нетерпеливо перебил ее Кэшер.

– Начни бой. Напугай его. Впечатай в его безумный мозг ужас перед новой встречей с тобой.

– Это мое задание?

– Ты справишься, – серьезно заверила его она. – Я тебя испытала. Вот почему у тебя пробел в памяти.

– Но зачем? К чему столько суеты? Пошли слуг-людей, пусть свяжут его, запрут в комнате с толстой обивкой на стенах...

– Им не справиться, он слишком сильный, слишком хитрый, хотя и сумасшедший. Они не осмелятся остановить его, когда он доберется...

– Куда?

– В рубку управления, – вздохнула И'стина.

– В Бьюрегарде есть особая рубка управления? Так поставьте замок на пульт.

– Это не обычная рубка.

– Что же в ней особенного?! – раздраженно воскликнул Кэшер.

– Это рубка плосколета. Весь дом, местность от Моттиля с одной стороны и до Амбилокси с другой, залив Эсперанца – все это находится на корабле-плосколете.

В Кэшере загорелся профессиональный интерес.

– Если пульт выключен, он не сможет причинить кораблю вреда.

– Пульт нельзя выключить полностью. Хозяин поддерживает ресурсами корабля работу погодных машин, чтобы у нас всегда была хорошая погода.

– Значит, – резюмировал Кэшер, – этот тип хочет отправить все поместье в космос?

– Даже не это, – уныло сказала И'стина.

– Чего же он хочет? – рассердился Кэшер.

– Он добирается до пульта, поднимает корабль невысоко и парит.

– Что?! В своем ли ты уме? Девица, не пытайся меня надуть. Такой плосколет не может парить. От планеты ничего не осталось бы через минуту. Только два-три пилота за всю историю космоса были в состоянии совершить подобное.

– Он один из них, – подтвердила И'стина.

– Как его зовут, в таком случае?

– Наверное, ты знаешь, слышал где-нибудь. Его зовут Джон Веселое Дерево.

– Джон Дерево, ходовой капитан... – Кэшер зябко поежился, хотя в комнате было тепло. – Он умер почти сразу после того знаменитого полета!

– Нет. Он купил бессмертие и сошел с ума. Приехал сюда и живет под защитой моего хозяина.

– Вот как, – пробормотал Кэшер. Больше ему сказать было нечего.

Джон Веселое Дерево, ходовой капитан, великий североавстралиец, совершивший первый глубокий бросок за пределы Галактики. Человек-легенда, подобно великому Магно Тальяно, водившему плосколеты только силой своего живого мозга. Драться с ним? Кто же с ним может драться? Пилоты – для пилотирования, убийцы – чтобы убивать, женщины – чтобы любить и забывать. Предназначения не стоит смешивать – начнется такая путаница, что все может пропасть.

Кэшер быстро сел за столик.

– Еще осталось кофе?

– Тебе не нужно кофе, – сказала она.

Он вопросительно посмотрел на И'стину.

– Ты боец, тебе нужен бой, война. Она ждет тебя вон там. – И'стина показала пальцем на невзрачную дверцу кладовой. – Открой и войди. Он сейчас там, снова манипулирует пультом. И я опять трясусь от страха: вдруг моего хозяина разорвет в клочки? И так я мучаюсь уже сто лет!

– Войди сама, – предложил Кэшер.

– Тебе знакомы корабельные рубки?

– Да, – кивнул он.

– Ты знаешь, что происходит в рубках с неподготовленными людьми? Как обнажается их суть, как это их пугает? Сколько времени уходит на подготовку ходового капитана? Как ты думаешь, что сделает рубка со мной? наконец, голос ее стал детским, сердитым и тоненьким.

– Что она сделает с тобой? – без интереса переспросил Кэшер. Каждая клеточка его тела источала усталость. Зачем ему эта драка? Мертвецы ссорятся, снова и снова разыгрывая свои давно вышедшие из моды драмы. Почему бы Хечизере Гонфалонской самой не выполнить эту работу?

Она перехватила его мысль и закричала:

– Я _н_е _м_о_г_у_!

– Ну-ну, успокойся, – примирительно сказал Кэшер. – А почему?

– Потому что в рубке я превращаюсь в _с_е_б_я_!

– Что?! – удивился Кэшер.

– Я девочка-черепаха. У меня внешность человека. Большой мозг. Но я все равно _ч_е_р_е_п_а_х_а_. Какая бы опасность ни грозила хозяину, я останусь всего лишь _ч_е_р_е_п_а_х_о_й_!

– При чем здесь это?

– Что делают черепахи в момент опасности? Настоящие черепахи – ты, наверное, слышал о них.

– Даже видел, – вспомнил Кэшер, – на какой-то планете. Они прячутся в панцирь.

– И я тоже, – заплакала И'стина. – Прячусь... вместо того, чтобы защищать моего хозяина. Я много могу, я не трусливая, но в рубке я все забываю, забываю, забываю!

– Тогда направим туда робота!

Она застонала.

– Робота?! В своем ли ты уме? Робота – против Джона Веселое Дерево?

Кэшер признал, что робот с самым великим ходовым капитаном истории не справится.

– Тогда пойду я, если так нужно, – с нежеланием согласился он.

– Иди! – воскликнула она. – Сейчас!

Она вцепилась в его рукав, потащила к двери с пестрым узором, такой безобидной на вид.

– Но... – начал Кэшер.

– Не останавливайся! – взмолилась она, – не останавливайся! Не убивай ее, просто напугай, можешь даже ранить. Ты справишься, а я нет. – Она всхлипнула, дернула его за рукав. – Я сразу испугаюсь...

Не успел он опомниться, как она открыла дверь. Свет, яркий, чистый, с голубизной, как небо дома человечества, Матери-Земли, на видеолентах.

Он не противился.

Дверь захлопнулась за его спиной.

Не успев ни осмотреться, ни заметить, есть ли рядом кто-нибудь, Кэшер внезапно догадался о назначении комнаты. "Это ад!" – мелькнуло у него в голове.

Откуда пришло это слово? Кэшер не знал, но был уверен: так называлось место, где добро превращалось в зло, а надежды – в отчаяние. Эта комната была _а_д_о_м_!

Потом...

9

Человек, сидевший в комнате, повернул голову и посмотрел в упор на Кэшера. Если это Джон Веселое Дерево, то на сумасшедшего он похож не был. Коренастый, с красноватым цветом лица, рыжими волосами и голубыми глазами, с капризными губами соблазнителя...

– Добрый день, – приветствовал его Джон Веселое Дерево.

– Как поживаете? – ответил Кэшер, ничего умнее не придумав.

– Я вас не знаю, – отметил рыжий. Голос был совершенно нормальный.

– Я Кэшер О'Нейл из города Кахир на Миззере.

– Миззер? – захохотал капитан Джон. – Помню, провел там ночку, очень-очень давно. Развлечения были очень экзотические. Но поговорим о другом. Ты приехал убить девчонку И'стину по приказу почтенного Ранкина Майклджона, чтоб ему утонуть в байгаре. Девчонка тебя опутала и теперь хочет, чтобы ты убил меня. Правда, прямо сказать это она боится.

Тем временем Джон Веселое Дерево переключил пульт на нейтральный режим и стремительно вскочил с капитанского кресла.

– Ничего подобного она не говорила, – запротестовал Кэшер. Наоборот, она предупредила, что ты можешь убить меня.

– Могу, если понадобится.

Бессмертный капитан выпрямился. Он был ниже Кэшера на голову, но очень силен. В голубом свете рубки все казалось неестественно преувеличенным.

Страх охватил Кэшера. Он почувствовал, что ему хочется в туалет, но понимал: повернись он спиной к капитану – и он умрет, как забитый на живодерне вол. С Джоном Веселое Дерево можно было говорить только лицом к лицу.

– Начинай, – предложил капитан. – Дерись!

– Я не говорил, что буду драться, – возразил Кэшер. Мне нужно тебя напугать, но не знаю как.

– Топчемся на одном месте, – раздраженно отметил Джон Веселое Дерево. – Не пройти ли нам в гостиную? Бедняжка И'стина приготовит нам выпить. Скажешь, что ты проиграл.

– Кажется, я ее боюсь больше тебя.

Джон Веселое Дерево расположился в мягком пассажирском кресле.

– Ну ладно, давай так. Что ты предпочитаешь? Бокс? В перчатках, без? Или шпаги? Или концепроволоки? В кладовке у нас все есть. А можно поднять корабль в пространство, провести дуэль в космосе.

– Какой смысл? Ты один из лучших ходовых капитанов.

Джон Веселое Дерево разразился утробным смехом. Ситуация складывалась нелепая.

– Но у меня есть преимущество, – предупредил Кэшер. – Я знаю тебя, а ты меня – нет.

– Люди только и делают, что рождаются, – сказал капитан. – За всеми не уследишь.

Он презрительно усмехнулся. В его манере держаться было своеобразное обаяние. Не спуская глаз с Кэшера, он налил себе из графина и с насмешливым видом поднял стакан, словно собираясь произнести тост в честь незванного гостя. Кэшер стоял, испуганный и одинокий, как никогда одинокий.

Внезапно Джон Веселое Дерево вскочил, глядя куда-то за спину Кэшера, но Кэшер не оглянулся. Старый фокус!

– Так это _т_ы_ подстроил! – Джон Веселое Дерево сердито выплевывал слова. – Вопреки всем законам решил меня убить. Этот новомодный слух – не шутка?

Голос из-за спины Кэшера негромко произнес:

– Не знаю.

Это был голос усталого старика.

Кэшер не слышал, чтобы в рубку входили.

Годы тренировок пригодились. Не спуская глаз с капитана Джона, Кэшер боком отступил на пять-шесть шагов, пока второй человек не оказался в поле его зрения. Высокий, худой, с желтой кожей и соломенными редкими волосами, с выцветшими, когда-то голубыми глазами он посмотрел на Кэшера и представился:

– Я Мадиган.

"Это и есть хозяин? – подумал Кэшер. – Эту развалину вынуждена обожать И'стина?".

На раздумье не оставалось времени.

– Ты застал меня бодрствующим, а его – в здравом рассудке. Берегись, – прошептал Мадиган, и кинулся к пульту, но тело старика уже не могло двигаться достаточно быстро. Джон Веселое Дерево тоже бросился к пульту. Кэшер подставил ногу. Джон споткнулся, полетел кувырком, но тут же встал на одно колено. В руке его блеснул нож, такой же, как у Кэшера. Огонь вспыхнул в жилах, неведомая сила отбросила Кэшера к стене. Он застыл, парализованный страхом. Мадиган забрался в капитанское кресло и возился с приборами с таким решительным видом, словно собирался в следующий миг взорвать всю Генриаду. Джон Веселое Дерево бросил быстрый взгляд на хозяина дома, потом на человека, стоявшего перед ним. Кэшер его узнал. Это был он сам. Он прыгнул на Джона Веселое Дерево, рука с блестящим ножом змеей метнулась к горлу капитана. От удара глухое эхо прокатилось по всей рубке.

Бешенство затуманило взгляд Джона. Его нож глубоко, с поворотом вонзился в живот Кэшера-фантома. Фантом ахнул и упал на пол, стараясь вложить выпавшие окровавленные внутренности обратно в зияющую рану. Кровь!

Кэшер вдруг понял, что и как будет делать, хотя никто ему ничего не говорил. Он сформировал третьего Кэшера О'Нейла в дальнем конце рубки, облек его ладони в тяжелые железные перчатки. Сам он, невидимый, стоял у стены. Пока второй Кэшер умирал на пол, третий подкрадывался к пилоту.

– Смерть! – голосом призрака прохрипел третий фантом, и Кэшер с трудом узнал собственный голос.

Джон Веселое Дерево вздрогнул и обернулся, как ужаленный.

– Ты ненастоящий, – догадался он.

Третий Кэшер быстро шагнул, ударил пилота железным кулаком в лицо. Пилот пошатнулся, отскочил, прижал ладонь к окровавленному лицу. Мадиган работал с пультом, даже не надев шлема светострелка.

– Ты впустил ее! – закричал Джон Веселое Дерево на Мадигана. – Ты впустил ее с этим парнем! Убери ее! Пусть она уйдет!

– Кого? – рассеянно спросил Мадиган.

– Эту ведьму, И'стину! Я как гость требую защиты. Это древний закон. Пусть она уйдет!

Настоящий Кэшер не знал, каким образом он управляет фантомом в железных перчатках, но фантом ему подчинялся. Он заставил фантома говорить голосом отчаяния, таким же, как у пилота.

– Джон Веселое Дерево, я не хочу твоей смерти, только твоей крови. Вот этими железными пальцами выдавлю тебе глаза, и кровавые глазницы будут таращиться с твоего изувеченного лица. Раздроблю тебе зубы и кости, переломаю тысячу раз, и ни один врач, ни одна машина их не восстановят. Превращу тебя в кровавые лохмотья. Смотри, вот кровь! Это лишь начало, крови будет очень много... Ты ведь один раз меня убил – вон, на полу, видишь? Оба посмотрели на первого фантома, который дернулся в последний раз и застыл. Вокруг мертвого тела растеклась кровавая лужа.

Джон Веселое Дерево сказал второму фантому:

– Ты Хечизера Гонфалонская. Тебе не испугать меня. Ты черепаха и ничего мне не сделаешь.

– Взгляни на меня, – сказал настоящий Кэшер.

Джон Веселое Дерево переводил взгляд с одного двойника на другого. Появились первые признаки страха. Из самых глубин сознания Кэшера извергся безумный вопль. Они кричали вместе, он и фантом.

– Кровь! Кровь и гибель! Но мы тебя не станем убивать! Ты станешь калекой, обрубком, безногим и безруким, будешь питаться через трубки, будешь жить и молить о смерти, но кто услышит твою мольбу?

– За что? – вскричал Джон Веселое Дерево. – За что ты так со мной? Что я тебе сделал?

– Ты напомнил мне родной дом, – завыл Кэшер. – Мой дом, полковника Веддера и невинных жертв похоти моего родного дядюшки, кровью оплативших возмездие. Ты заставил меня вспомнить меня самого и теперь будешь наказан, как мог быть наказан я сам.

Но Джон Веселое Дерево, охваченный безумием, оставался храбрым человеком. Он метнул нож в настоящего Кэшера. Фантом прыгнул – это был нечеловеческий прыжок через всю рубку – и поймал нож железной перчаткой. Звякнув, нож беззвучно упал на ковер.

Кэшер увидел все, что должен был увидеть.

...Дворец в Кахире, объятый смертью, погруженный в липкую тишину. Мертвецы, прижимающие к себе свертки, которые пытались спасти в последнюю минуту; девушки с рассеченными шеями в лужах собственной крови, с помадой на губах и тушью на бровях и ресницах на мертвых и все равно красивых лицах. Убитый ребенок с распоротым от паха до груди животом, с поломанной куклой в руках, сам похожий на поломанную куклу. Кэшер видел и заставлял Джона Веселое Дерево смотреть вместе с собой.

– Ты плохой человек, – заявил капитан Джон.

– Очень плохой, – согласился Кэшер.

– Я больше не войду сюда. Ты меня отпустишь?

Оба Кэшера-фантома – труп на полу и боец с железными перчатками лопнули, растворились в воздухе. Непонятно как, но И'стине удалось научить Кэшера древнему искусству боевой репликации.

– Да. Так сказала госпожа.

– Но если не меня, – печально рассуждал Джон Веселое Дерево, – кого ты сделаешь жертвой кровавых своих снов?

– Не знаю. Как будет угодно судьбе. А теперь ступай, если не хочешь отведать железной перчатки.

Джон Веселое Дерево, опустив голову, зашагал прочь из рубки. Он потерпел поражение. Кэшер в изнеможении уцепился за портьеру, чтобы не упасть, и посмотрел вокруг. Атмосфера в рубке изменилась, зло ушло. Мадиган, несмотря на возраст, справился с пультом, отключив все, что нужно. Он подошел к Кэшеру.

– Благодарю тебя. Я вижу, она не придумала тебя, ты настоящий.

Кэшер откашлялся.

– Да, И'стина меня прислала сюда.

– Моя И'стина, моя девочка, – кивнул Мадиган.

– Ваша, – не стал спорить Кэшер ясно вспомнив маленькие набухшие груди, тело женщины-подростка, зовущие губы и ласковые глаза.

– Сама она бы не смогла. Моя покойная жена, Агата, могла такое сделать. Но И'стина – нет.

Кэшер смотрел на Мадигана. Хозяин дома был в дешевых желтых пижамных брюках и застиранном халате, когда-то в фиолетовую, светло-зеленую и белую полоску. Но теперь халат выцвел, вылинял, как сам Мадиган. Кэшер заметил белый пластик хирургических имплантов на его руках – через эти гнезда подключались машины и трубки, поддерживавшие жизнь Мадигана во сне.

– Я много сплю, – поделился Мадиган. – Оставляю на хозяйстве И'стину. Я тебе благодарен.

Ладонь его была сухой, вялой, морщинистой. Старик прошептал:

– Скажи, пусть наградит тебя. Все, что хочешь, – в поместье или на Генриаде. Она управляет от моего имени. Поблекшие глаза ожили, он пристально взглянул на Кэшера. На минуту Мюррей Мадиган снова стал прежним, как сотни лет назад, североавстралийским торговцем, резким, смекалистым, волевым, но при том незлым. Он добавил совсем другим тоном:

– Наслаждайся ее обществом, она милый ребенок. Но не бери ее. Не бери ее с собой. Даже не пробуй.

– Почему? – Кэшер был поражен прямотой старика.

– Она умрет. Она _м_о_я_, так в нее впечатано. Без меня она умрет через несколько дней. Не бери ее с собой.

Мадиган покинул рубку через потайную дверь. Кэшер вышел тем же путем, которым вошел. Мадигана он увидел опять только через два дня, к тому времени старик глубоко ушел в каталептический сон.

10

Два дня спустя И'стина повела Кэшера посмотреть на спящего Мадигана.

– Туда нельзя! – запротестовала пораженная Юнис. – _Н_и_к_о_м_у нельзя туда входить! Это же комната хозяина.

– Он со мной, – спокойно сказала И'стина.

Она отодвинула тяжелую портьеру из золотых нитей и набрала комбинацию на дисках замка. Дверь была из материала даймони.

Горничная не успокоилась.

– Даже вы, маленькая госпожа, не должны водить туда постороннего.

– Кто сказал, что я не должна? – со скрытой угрозой поинтересовалась И'стина.

Серьезность положения дошла, наконец, до Юнис.

– Конечно, если вы сами его ведете, – забормотала она, – вам виднее. Просто раньше такого не бывало.

– Конечно, Юнис, при тебе не бывало. Но Кэшер О'Нейл уже познакомился с нашим господином и владельцем. Он сражался за нашего хозяина. Неужели ты думаешь, что я поведу в комнату хозяина первого встречного?

– Нет, что вы, нет! – испугалась Юнис.

– Тогда ступай, женщина, – повелела госпожа-ребенок. – Или ты хочешь посмотреть, как я отпираю дверь?

– Нет! – вскрикнула Юнис и обратилась в бегство, почему-то закрыв уши ладонями.

Когда горничная исчезла, И'стина всем весом навалилась на тяжелую ручку двери. Кэшер ждал затхлого запаха могилы или тяжелого – лекарств, но был поражен хлынувшим из загадочной комнаты свежим воздухом и теплым солнечным светом. Проем оказался узким, и Кэшеру пришлось протискиваться боком, когда он вслед за И'стиной вошел в комнату. Это была комната громадных размеров, затопленная солнечным светом. Пейзаж за окнами, должно быть, принадлежал Генриаде эпохи расцвета. Моттиль был курортом для миллионов беззаботных отдыхающих, порт Амбилокси кормил половину планет Галактики. Смерчей, заполонивших Генриаду в более позднюю эпоху, не было и в помине. Порядок, аккуратность – как на картине. Комната, как и остальные большие гостиные особняка, была декорирована в стиле необарокко. Неведомый полубезумный архитектор получил свободу воплощать свои фантазии в стали, пластике, алебастре, дереве и камне. Потолок был вогнутый. В каждом углу помещались глубокие ниши-альковы, от чего комната казалась восьмиугольной. Гармония замысла нарушалась несколько сдвинутой в одну сторону мебелью диваны, кресла в чехлах, мраморные столики, изящные декоративные стулья сгрудились слева от входной двери. Правая сторона комнаты – напротив загадочного окна с иллюзорным пейзажем – была оборудована под операционную. Хирургический стол, гидравлические подъемники, бутыли с прозрачными и цветными жидкостями, висящие на хромированных стойках, и два больших аппарата – искусственные почки и сердце-легкие (об этом Кэшер догадался позднее). Альковы поражали еще больше. Первый был обставлен на манер старинного погребального салона с огромным черным бархатным гробом на тяжелом постаменте из тикового дерева. Следующий альков оказался рубкой управления древнего звездолета, с множеством ручек, консолей, рычагов и клавишей. Было хорошо видно, что навигационные приборы на пульте показывают галактические координаты поместья Бьюрегард. Имелось здесь и настоящее пилотское кресло с полным набором шлемов, ремней, привязей и амортизаторов. Третий альков вмещал обычную спальню в старинном вкусе: голубые стены, шторы цвета густого темного вина, такого же цвета покрывала и подушки, что создавало резкий, но приемлемый контраст. Четвертый был моделью крепости. Тяжелая дверь из материала даймони, неподвластного ни инструментам, ни излучениям, вдоль стен – стеллажи с пакетами сухих пайков, флягами с водой; хорошо смазанное и вычищенное оружие, включая три концепроволоки разного калибра с запасными батареями, на вид совершенно новыми. В альковах никого не было.