Текст книги "Издалека (Ралион 4)"

Автор книги: Константин Бояндин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

Бояндин Константин
Издалека (Ралион 4)

Константин Юрьевич Бояндин

Издалека

(Ралион IV)

ревизия 1

Часть 1. Тысяча граней

I.

"Я – Норруан.

Я знаю своё имя. Возможно, это покажется странным – кто, умеющий оставлять после себя записи, не знает его? Однако я смотрю в прошлое – туда, где теряют смысл правда и ложь, свет и тьма, и вижу то единственное, что постоянно во мне – моё имя. Куда бы ни заносило меня, имя не меняется никогда. Меняются губы, способные исказить его и уши, способные неверно услышать.

Теперь, после тысячной проверки, я готов поверить в это. Тот, кто сможет прочесть этот дневник, да будет предупреждён! Никому ещё не удавалось прочесть его до конца и не умереть."

Читавший вздрогнул и захлопнул фолиант. Дневник! Неплохое название для тома, который войдёт не на каждую книжную полку. Деревянный переплёт, обшитый кожей; тысяча с лишним страниц и непривычный алфавит – россыпи точек и дуг. Первые четыре листа так и не поддались расшифровке – вопреки всем усилиям специалистов по языкам (когда иссякла надежда на собственные силы).

Жаль только, не покажешь дневник кому угодно. Книга уникальная и непростая: дерево переплёта, равно как кожа и бумага, оказались чрезвычайно прочны. Огонь и сталь их не брали и лишь алмазом удалось соскрести несколько крупинок на анализ. Который и заключил: ничего опасного.

Совсем ничего. То есть ни проклятия, ни скрытой ловушки; в тексте вроде бы нет надписей, что могут смертоносно повлиять на читающего. Последние – страшная напасть современности, изобретение неведомого чернокнижника, да будет он вечно воплощаться в нежить. Единственное спасение сейчас – сложная многоступенчатая проверка, которая говорит "да" или "нет". Если "да" – то предмет уничтожается (лучше всего сбрасыванием в кратер действующего вулкана).

Читавший вспомнил, какой был переполох, когда все книги монастыря подвергали срочным проверкам. Маги трудились, не переставая, две недели, и нашли-таки два экземляра "книг с сюрпризом". Никто, кстати, не успел пролистать их, хвала Владыке Знаний... Первому из богов, объявившему, что Учение, приходящее из здешнего монастыря, достойно уважения и ему не должно чинить преград.

Зеркало, висящее на стене между книжными полками, отразило низкорослую недоумевающую фигуру. В эти сравнительно тихие четыре часа он обычно занимался научными исследованиями. Астрономия, астрология, медицина... а вот теперь ещё и перевод этого странного дневника. Память его пока ещё не подводит – необходимости в писце не будет. Да и владелец этого загадочного фолианта не очень-то обрадовался бы участию постороннего. Чем меньше людей знает о существовании этой книги, тем лучше.

Человек вздохнул и вернулся к дневнику. Для начала, сосредоточившись, взглянул на первые четыре листа. Тот же туман. Ни одного понятного слова... Чем плох магический перевод – так это тем, что при помощи заклинания порой воспринимаешь не написанное, но подлинные мысли писавшего. Согласитесь, не всегда это одно и то же. Пододвинув лампу поближе, читавший продолжил.

"Прежде чем читать дальше, незнакомец, признайся: боишься ли этой книги?"

Читавший рассмеялся и вновь отложил фолиант. Слов нет, стиль необычен. Впрочем, ничего особенно нового в этом нет. Многие из языковедов приходили в чудовищное уныние, когда после многолетних трудов обнаруживали, что покрытые таинственными значками дощечки, камни и прочие чудом сохранившиеся свидетельства древности, оказывались не средоточием мудрости предков, а долговыми расписками, доносами, описями имущества... Тоже интересно, но не всем.

Читавший насторожился. Ему показалось, или чуть скрипнула дверь в библиотеку? Он тихонько подкрался к двери в коридор и превратился в статую. Точно. Два тихих голоса. Он даже знал, чьих. Ну, держитесь...

Бесшумно распахнулась дверь в его кабинет (никакой магии, просто петли надо смазывать) и в два шага читавший подобрался к двери в библиотеку. Прислушался.

– Здесь, вон на той полке!

– Много ты помнишь! Там у него словари стоят!

– Вот, смотри... (пыхтение и скрип) – видела?

Тишина. Шелеста страниц не слышно.

Читавший откашлялся, несколько раз притопнул сандалиями и распахнул дверь в библиотеку, насвистывая какой-то мотив. Подошёл к дальней полке... и неожиданно сделал три быстрых шага назад и скользнул в левый проход.

Так оно и есть. Две фигурки в серо-зелёной одежде послушниц. Два обруча с холодно сияющими алмазами на двух золотистых головах и две пары хитрых серых глаз. Или синих?

– Понятно, – обличающий перст указал на книгу, которую его гостьи тщетно пытались спрятать за спинами. – Так, значит, вы проводите время, что предназначается для медитации. Хо-ро-шо...

На двух лицах отразилось притворное раскаяние. Читавший в который раз изобразил на лице строгость и указал на одну из них пальцем:

– Энхора? Ну-ка,..

– Ильвена, – поправила та и обе довольно рассмеялись. Разумеется, читавший знал, кто есть кто: обручи слегка отличались. Ими, хвала Провидению, они не догадались поменяться. Хотя он знал ещё один способ отличить их – когда Ильвена танцевала, то имела привычку чуть сгибать правый мизинец. Но не попросить же станцевать что-нибудь, в самом-то деле!

– Разумеется, Ильвена. Итак. Что на сегодня было задано? Ага. Процитируйте-ка мне, уважаемая Ильвена, третий стих обращения к Несущему Свет...

– "Когда отступит зима и снега потекут под ногами, когда травы проснутся и пробудится всё ото сна..." – немедленно прочитала та, сложив ладошки перед грудью.

– Благодарю. Энхора, год взятия Мергилла.

– Сорок девятый.

– Ну что же... – читавший благосклонно посмотрел вверх. – Хорошо. Поверю на этот раз. Однако, если ваши кельи застанут пустыми, мне придётся вас выдать. Что, по-вашему, сделает со мной Достопочтенная Айзала?

– Ничего, – хором отозвались два голоса. – Она вас слишком сильно любит.

– Всё-то вы знаете, – пробурчал читавший и грозно сдвинул брови. – А что мне придётся рассказать вашим уважаемым родителям?

– Ничего! – вновь отозвались голоса и девчонки засмеялись.

– Ладно, негодные, – читавший отобрал у них книгу. – Хм. "Легенды кочевых племён". Ну ладно, если у вас хватает ума это понять... Сядьте вон туда, в кресло. Здесь всё-таки сквозняки.

Две головы закивали и две пары ног устремились в указанном направлении.

– Что только из вас вырастет, – тихо пробормотал человек и вернулся к себе в кабинет.

"Прежде чем читать дальше, незнакомец, признайся: боишься ли этой книги?"

Читавший вздрогнул. Концентрация тут же оборвалась: вместо текста перед ним была мозаика точек и дуг. Устал, что ли? Он вновь сосредоточился...

"Прежде чем читать дальше, незнакомец, признайся: боишься ли этой книги?"

А дальше – ни слова. Глаза не в состоянии были сдвинуться на строчку ниже. Читавший мгновенно вспотел. Что за наваждение! Он закрыл глаза (которые жгло, словно в них попал песок) и открыл книгу наугад, где-то посредине. Открыл глаза.

Пусто. Чистая поверхность. Ни единой буквы. Он принялся листать страницы назад. Они послушно укладывались одна на другую... та же белизна. Посмотрим, что впереди... Э, нет... страницы словно склеились. В конце концов вложенная закладка оказалась на свободе. И здесь текст обрывался. Тем самым вопросом.

"Прежде чем читать дальше, незнакомец, признайся: боишься ли этой книги?"

– Да, будь ты неладна, – ответил читавший глухо, положив ладони на страницы и прикрыв глаза. И одновременно прислушался к своим ощущениям.

Тихо.

И это тоже испугало его. Ибо ни одно магическое воздействие, сколь слабым оно ни было, не могло не оставить следа. А ведь подобная концентрация духа позволяла ощутить, как в дальнем крыле монастыря зажигали магический огонёк...

– Да, будь ты неладна, – вновь шепнул он и вытер пот со лба.

Наклонился к книге.

"Теперь, читатель, когда ты признался в своих страхах, прочти историю моей жизни. Как бы ни старался ты отвлечься от моего дневника, ты вернёшься к нему. Потому что я предлагаю на твой суд легенду, которая не оставляет меня в покое. Постарайся взглянуть на всё моими глазами, поскольку те, кто считает меня олицетворением всех бед, даже не пытаются сделать это".

– Интересно, кто ты такой? – спросил читавший и вновь захлопнул том. – Кто ты такой и откуда взялся на мою голову?

В дверь постучали.

– Учитель, – вошедший монах поклонился, держа руки у груди. Всё готово к занятию.

Читавший кивнул и, когда монах удалился, спрятал дневник в свой личный тайник. Не потрудившись часок-другой, взломать его было бы трудно.

Проходя мимо двери в свою библиотеку, он легонько постучал в дверь условным стуком. Не то зачитаются и тогда беды не миновать.

* * *

– Ты хочешь, чтобы я осмотрел *тебя*? – целитель Шассим-Яг удивлённо взмахнул крыльями. – Что могло случиться такого, что тебе самому не удалось бы почувствовать? – и, подняв в комнатке крохотный ураган, приземлился на своём сиденье-насесте.

– Почему бы попросту не выполнить мою просьбу? – отозвался читавший ворчливо. – Ну и дует тут у тебя...

Целитель повернул голову с огромными золотистыми глазами в сторону окна и то медленно затворилось. Скрипнула, запираясь, задвижка.

– Как скажешь, – целитель удва слышно прищёлкнул. – Подойди-ка поближе, повернись ко мне спиной и не шевелись. Никогда бы не подумал...

Голос отдавался у человека где-то в глубине головы. Слабое тепло обтекло его затылок и постепенно разлилось по всей голове.

– Всё, – отозвался целитель. – Можешь поворачиваться.

Перья на "лице" его сложились узором задумчивости.

– Ничего, – отозвался он, глядя читавшему в лицо. Сидя на насесте, он мог смотреть сверху вниз. – Ну что, расскажешь, что стряслось?

Его собеседник почесал в затылке.

– А ты умеешь хранить тайны?

Глаза моргнули.

– Разумеется. От тебя ничего, кроме великих тайн, и не услышишь. Не считая, конечно, легенд о твоём великом предке...

Скрипучий хохот раскатился под сводами черепа читавшего. Ради всех святых, подумал тот, вздрагивая, неужели он не может смеяться приятнее? Ведь нарочно же так делает!

– Ну ладно. Пойдём, – и читавший подставил левую руку. Целитель перелетел на неё. – Всё время забываю, какой ты тяжёлый.

– По-прежнему хвастаешь своей силой, о почтенный учитель? целитель аккуратно обхватил предплечье огромными когтями. Ему казалось, что он сидит на каменной скале.

– Должен же я ощущать своё превосходство, – и читавший, погасив лампу, двинулся вниз по крутой винтовой лестнице. Лунного света было вполне достаточно. Видят боги, он собирался выкроить себе этой ночью пару часиков для сна.

Но, видно, не судьба.

* * *

– Норруан будет знать о его прибытии, – заметил человечек, облачённый во всё зелёное. Голова его напоминала одуванчик: снежно-белые волосы, торчащие во все стороны.

– Не стоит произносить это имя вслух, – отозвался страж Севера, недовольно поморщившись. – Хотя вряд ли он его услышит с такого расстояния... – он был высок и, несмотря на возраст, весьма подвижен. Разговор происходил на вершине дозорной башни – оттуда виднелись расставленные спиралью пики на севере и вечно обложенное тяжёлыми тучами небо на северо-востоке.

– Всё уменьшается? – спросил человечек, глядя в ясное и выбеленное солнцем летнее небо. Впрочем, здесь теперь всегда лето. По ту сторону Реки – пекло и иссушённая до пыли земля; на западе, за Семью Холмами – болота, уходящие, куда хватает глаз. Пустыня не смогла перебежать через Реку, а вот болота постепенно ползут на восток.

– Так сразу этого не заметить, – отозвался страж. – Хотя, конечно, две Башни были оставлены всего месяц назад. Двое часовых погибли, остальные отступили.

Он оглянулся, в поисках Иглы. Как всегда, строго на юге. За пределами Реки вся их магия теряла силу с каждой милей, равно как и в глубинах болот, но на оставшейся части мира всё сохранилось. Так что, несмотря на ничтожную армию и сильно поредевшее население, Зивир, край чудес, что некогда простирался на тысячи миль во все стороны, ещё может сопротивляться.

– Куда должен прибыть гость? – спросил человечек. Звали его Аймвери и он был последним из Повелителей лесов. Да уж... его царство, последний сохранившийся лес Зивира, вскоре может остаться единственной его частью, где ещё останется какая-то жизнь.

А потом...

– Как обычно, – страж махнул рукой в сторону чёрно-фиолетового пятна на северо-востоке. – Это уже третий. С каждым разом они терпят неудачу, а Зивир становится всё меньше и меньше.

– Я слышал, – медленно произнёс лесной житель, – что все предсказания уготовили нам гибель. Позже из пыли и грязи сможет восстать новый мир, не менее прекрасный, чем Зивир. Дескать, надо идти к Нор... к нему в крепость и просто сдаться. Поражение всё равно неизбежно.

– А ты как считаешь? – страж перевёл взгляд на человечка.

– Я считаю, что надо пытаться. Мы не приводим Гостей силой. Они идут сами. Осознавая риск. Но раз уж идут – почему надо сдаваться немедленно?

Некоторое время страж смотрел на Иглу, что вонзалась в облака во многих милях отсюда. Прекрасное доказательство того, что магия жива и есть ещё надежда. Как и столетия раньше, Иглу прекрасно видно с любой точки Зивира – спасение мореходам и заблудившимся путникам...

* * *

Читавший вздрогнул и отошёл от зеркала. Оно вновь стало зеркалом, и сцена, что только что разыгралась в его глубинах, растаяла так же незаметно, как и возникла.

– Интересно, – прошелестел в голове голос Шассима. – Очень интересно.

– Так ты тоже видел?

Целитель долго смотрел на собеседника, глаза его чуть померкли.

– Не только видел, но и запомнил, – сообщил он. – Кстати, Унэн, не мешало бы всё это записывать. Чёткие образы, запоминающиеся лица. Однако я уверен, что мы видели не Ралион.

– Тоже мне, открытие, – усмехнулся именуемый Унэном. – Это сразу видно. Ни таких гор, ни Иглы здесь не было и о них никогда не слышали.

– Торопишься, – целитель пошевелил "ушами" (что были на деле перьями), – торопишься. Во-первых, ты здесь не так долго. Во-вторых, я ещё помню предания о чём-то наподобие их Иглы. Нет, дело не в пейзаже.

– Я понял тебя, хотя и не знаю нужного слова.

– Верно. Ощущение реальности совсем иное. Тот мир жив и полон энергии, но он другой.

– Ну не знаю, насколько он жив, – читавший с сомнением посмотрел на книгу. – Судя по их диалогу, от него мало что осталось. Но другой мир... мне становится как-то не по себе.

Он посмотрел на закрытую книгу.

– Обложка, прочная, словно камень, – пробормотал он. – Нигде я не видел такой кожи. И такого дерева. И такой бумаги. Выходит, можно путешествовать между мирами? Я хочу сказать, совершенно различными мирами?

– Странно, что это тебя удивляет, – заметил целитель. – В конце концов, откуда взялись ты и твой народ?

– Это совсем другое дело, – возразил Унэн. – Путь созвездий это... – он осёкся.

Дверь раскрылась и на пороге появилась Достопочтенная Айзала.

– Сейчас меня будут бить, – шепнул Унэн целителю и медленно поклонился, изображая на лице сладкую улыбку.

– Моё почтение, Айзала, – он вновь поклонился. – Вам тоже не спится? Могу предложить вам чаю.

* * *

Айзала, Жрица Триады, бесшумно вошла в кабинет Унэна, где запах пыли и ароматических трав невозможно было истребить никакими проветриваниями. Одета она была в повседневное платье, однако на груди у неё висел амулет со знаками всех трёх культов. Афамис, Гвайя, Ирсерана. Непроизносимые имена. Приручающая, Вестница, Молчаливая. Так их звали вслух.

– Они снова сидели у тебя в библиотеке? – спросила она, глядя в глаза Унэну. Венок на её голове был словно сплетён из ветвей и листьев ясеня, хотя на деле это было серебро, *митралл* – живое серебро – и драгоценные камни. Ещё один знак Триады. Собственно, Триада как таковая почиталась в двух – от силы в трёх Храмах. На всей остальной земле культы давно уже существовали порознь.

Унэн кивнул и чуть улыбнулся.

– Они всё ещё считают, что могут лгать мне в глаза, – усмехнулась Достопочтенная и закрыла за собой дверь. – Ну ничего, уж дисциплине-то я учить умею. Лопата и метла – отличный выход для излишней энергии.

– Мир и покой, – прошелестел Шассим и пропел короткую фразу, отчего амулет Айзалы на миг засветился. – Что у нас нового?

– Моё почтение, целитель, – жрица поклонилась в ответ и присела в соседнее кресло. – Этот болтун по-прежнему не даёт вам покоя?

– У нас с ним тут было небольшое исследование, – возразил целитель. Из вазы, что стояла рядом с ним, медленно поднялась гроздь ягод, подплыла к Флоссу и опустилась у его ног. Вина он не пил (к величайшему разочарованию Унэна), а из закусок предпочитал ягоды. Не есть же мышей, понятное дело. Не все люди спокойно переносят подобное зрелище.

– Книга, – полувопросительно-полуутвердительно произнесла жрица.

– Она самая, – вздохнул Унэн и погладил свою до блеска выбритую голову. – Редкостный артефакт. На какой-то момент мне даже показалось, что маги ошиблись и книга гораздо опаснее, чем они заявляли.

– А теперь?

– По-прежнему так думаю, но уже по иной причине. Что нам известно о других мирах?

– О каких именно? – жрица, к не меньшему разочарованию Унэна, вина также не употребляла. Хорошо ещё, что чай пила... Унэн налил себе и ей по чашечке дымящегося напитка и уселся лицом к обоим собеседникам.

– Не об астральной проекции, само собой. О других мирах. Таких же, как этот, но... как бы это сказать... традиционными средствами недостижимых.

– Вот оно что, – покачала головой жрица. – Я знаю только слухи. Что Вторжение произошло именно из подобного места. Да только не осталось никого, кто смог бы поведать об этом.

– А жители острова? – целитель шевельнул "ушами", выражая недоумение. – Ведь они по-прежнему живут на том же месте. Под землёй, правда.

– О них ходят только легенды, – ответила Айзала. – Никто не смог установить с ними контакт. Если они, конечно, ещё существуют.

– А боги молчат... – добавил Унэн. – Впрочем, по мало-мальски существенному поводу они всегда молчат. Я шучу, – добавил он, увидев недовольное выражение лица жрицы. – Не так давно мы с Шассимом видели картины иного мира. Они как-то связаны с книгой, – кивок головой. – Вот я и в недоумении. Впрочем, вы ведь не для этого сюда пришли?

– Верно, – жрица поставила чашку на место. – В подземных переходах обнаружены ранее скрытые двери. Одна дверь, если быть точной. Как раз где-то между монастырями. Благодари своих разбойниц судя по всему, они её и обнаружили.

– Они спустились аж до погребальных камер? – схватился за голову читавший. – Воистину я недостаточно слежу за ними. Как впрочем, и вы, Достопочтенная.

– Унэн, может, лучше без титулов? В твоих устах они звучат, словно насмешка.

– Договорились, – в который уже раз пообещал Унэн. – Так что, необходимо расследовать, куда он ведёт?

– Совершенно верно, – кивнула Айзала. – Ничего опасного оттуда не ощущается, но порядок есть порядок. Возьми с собой пару помощников и отправляйся. Можешь не беспокоиться, я найду занятие нашим с тобой воспитанницам.

– Ну что же, – Унэн постарался не скрывать удовольствия. Тряхнём стариной. А не то тут от скуки можно и пылью порасти...

– Спустя каких-то три года оседлой жизни?

– Возьми меня с собой, – неожиданно попросил Шассим. – Мне не доводилось бывать под землёй.

Айзала и Унэн переглянулись. Жрица удивилась не меньше последнего.

– Что ж, – ответила она. – Это может оказаться долгим путешествием, так что подумайте, Целитель Шассим. Впрочем, Унэну компания не помешает. Я-то знаю, как трудно ему прожить спокойно хотя бы день, не учинив каверзы...

После чего раздался смех на три голоса. Третий был слышен только тем, кто сидел в кабинете.

II.

Была середина весны, однако никакой радости сидящие в небольшой, скрытой от глаз посторонних комнате, не испытывали. Наоборот. Последнее время наиболее частой эмоцией в здешних стенах было раздражение.

– Итак, мы перешли в оборону, – сказал в конце концов Первый (сейчас в комнате было трое; среди остальных людей обитатели этого места имели множество имён каждый, но здесь предпочитали использовать числа). – Провал всех наступательных операций за последние три месяца. Насколько хорошо защищены наши границы, Четвёртый?

Его собеседник был высоким горбоносым человеком, который походил издалека на слугу-рассыльного. Никто бы никогда не заподозрил в нём одного из влиятельнейших людей государства. И к лучшему.

– С границами всё в порядке, – ответил Четвёртый в конце концов. – Тем более, что наши соседи нападать не собираются. Как и обещали. Пока мы не отыщем новое оружие взамен утраченного, нам лучше изображать подавленность и замешательство.

– Уже, – ответил Первый. – Император извещён о заговоре против его величества, о предателях, что хитростью хотели заставить Империю начать войну с её соседями. Заговорщики схвачены, извинения принесены, возмещение выплачено, – он усмехнулся, – в основном их же собственными деньгами, кстати.

– Тогда мне непонятно, зачем меня сюда пригласили, – вступил в разговор третий собеседник. Этот выглядел преуспевающим купцом. – У меня пока никаких новостей. С тех пор, как Наблюдатели появились в непосредственной близости от столицы, я не могу рисковать. А подобающего места для лабораторий пока не нашлось.

– Второй сообщает, что есть возможность вызвать мощного союзника, объявил Первый. – Для этого необходимо заполучить одну из вещей вызываемого. Достоверно известно, что одна из них находится в руках у... Цели.

– У Цели7 – поразился "купец". – Это... который Ользан Меорнский? Позвольте, но я полагал, что с ним давно покончено. Не то я и пальцем бы не стал шевелить.

Все переглянулись.

– Он сидит в месте, которое... – Четвёртый замялся. – Нам недоступно. Известными методами. И носу наружу не кажет.

– Сам-то, может, и не кажет, – заметил Шестой. – Но отправил дочерей учиться. В небезызвестный нам всем монастырь. Не понимаю, Первый, почему бы их просто не выкрасть? Глядишь, станет сговорчивее.

Первый выразительно посмотрел на Шестого, занимавшегося контрразведкой. Медленно покачал головой.

И не стал напоминать, что предыдущий Первый уже предложил упомянутому Ользану союз... на самых заманчивых условиях. За что и поплатился головой. Попутно едва не погубил всю остальную Девятку... теперь Восьмёрку. Подлинных хозяев Империи Лерей. Какой бы слабой та сейчас ни казалась..

Он также не стал говорить, что, тайком от остальной Восьмёрки, уже посылал четырнадцать групп захвата – чтобы выкрасть (или убить, в случае крайней необходимости) саму Цель или же кого-то из её... родственников. Ни один из отправленных отрядов не успел подать даже сигнала бедствия. Складывалось ощущение, что все они попросту исчезли. Поскольку перевербовать их было – и в этом Первый был свято уверен невозможно.

– Итак, наш художник-любитель владеет тем, что ищет Второй, но добраться до него мы не можем, – подвёл итоги Пятый. Презрение звучало в его голосе. – Что будем делать? Ждать, пока он не умрёт от старости?

– По совершенно достоверным сведениям, – возразил Четвёртый, обеспокоенный выражением лица Первого, – нужная нам вещь уже покинула укрытие.

– Это меняет дело, – согласился "купец" спустя некоторое время. – Значит вам, как всегда, нужны...

– Все ваши изобретения, что могут видеть, слышать, идти по следу. Только никаких покушений, пожалуйста, Пятый.

– Вас не поймёшь, – усмехнулся "купец", скрестив пальцы замком на груди. – То Цель вам нужна как союзник, то вы рвётесь его уничтожить. Да и сведения от мёртвых получать значительно проще... Ладно. Мне нужна действительно скрытая лаборатория. Пока что их обнаруживают самое большее через неделю.

Первый некоторое время сидел, постукивая по крышке стола.

– Мы провели тщательную разведку, – сообщил он наконец. – Пока что безопасно использовать только островки возле Выжженной земли.

– У меня разбежится остаток персонала, едва лишь я назову это место, – предупредил Пятый.

– Не имеет значения. Корабль отправляется через восемь дней. А до тех пор – никакой активности в пределах Империи. Сделаем вид, что наши возможности исчерпаны.

Все взгляды обратились в сторону Пятого. Единственного крупнейшего специалиста по искусственным формам жизни, что поддерживал планы Восьмёрки,.. а, значит, и Империи.

– Мне будет нужен помощник, – произнёс Пятый твёрдо. – Стоящий помощник. И его я выберу сам.

– Но... – начал было Четвёртый.

– Договорились, – Первый встал. Совещание было окончено. – Выберите сами. До тех пор будем соблюдать тишину. Связь только в экстренных случаях.

Часы пробили полдень.

* * *

Аймвери тревожно оглянулся – Игла по-прежнему находилась на юго-востоке, проступая сквозь низкие, налитые огнём и водой тучи. Зрелище было столь же невиданным, сколь и обнадёживающим. Так близко к Вилке он никогда не подходил.

Некогда по эту сторону от Реки (что была в те дни обычной рекой, воду которой можно было пить и в которую можно было погружаться без риска для жизни) находилась великолепная горная страна. Скалистые горы к северо-западу отсюда – жалкое подобие былых чудес. Теперь была только неприступная двойная гора иссиня-фиолетового цвета, Вилка, как звали её с тех пор. Настоящего названия не употреблял никто – из страха, что обитатель здешних мест проснётся, услышав своё имя.

Хозяин лесов посмотрел на восток. Не более мили от него – и уже ничего не видать. Тучи, вдали словно смыкающиеся с бесплодной землёй и пыль под ногами. Когда-то здесь были плодородные земли, и десятки государств (их названия уже вспоминались с трудом) к востоку отсюда славились дарами, что получали от полей, гор и озёр. Сейчас их уже нет, как и большей части Зивира.

Человечек дотронулся концом сапога до камушка и ввысь поднялся столбик пыли – мелкой, желтоватой, отвратительной. Утверждалось, что Зивир имеет форму шара. Пять лет назад не одна экспедиция отправилась сюда, на восток, чтобы пробиться сквозь тысячи миль пыли и смерти и попытаться найти остатки настоящего, живого и цветущего Зивира. Ни одна из них не вернулась, ни с какой стороны.

Может быть, мир потерял форму шара? Впрочем, что за чушь, поморщился Аймвери, придёт же такое в голову. Звёздное небо всё так же вращается, всё также восходят и заходят Солнце с Луною. Видимо, мир приближается к своему концу.

Как просто это звучит. Конец света всегда представлялся небывалой битвой, где огонь и лёд оспаривали бы силу друг друга, а оказался медленным, невероятно скучным и тошнотворным угасанием.

* * *

Человек стоял на небольшой площадке, венчавшей центральную башню крепости Моррон. Как символично: отсюда в Зивир впервые пришли люди, и отсюда же начинается конец их мира. Круговорот. Однако все построения относительно угасания и рождения мира хороши, пока сам не сталкиваешься с ними на практике. Война, что происходит вдалеке отсюда, бесплотна и может поразить только числом потерь, объявленных в сводках. Если же её кровавый шторм бушует над головой, война ощущается совсем по-другому.

Так же и с угасанием вселенной.

Если она гибнет вокруг тебя, это производит несколько иное впечатление. Человек усмехнулся. Там, к северу, возле ярко светящейся Иглы, считают, что крепость набита исчадиями тьмы, кровожадными созданиями, способными разрушать саму ткань мироздания. Какое заблуждение! Вот он, один-одинёшенек, противник всего остального Зивира. Вернее, его жалких останков.

И всего-то забот – следить, чтобы мир достойно встретил свой конец – тогда, со временем, новая жизнь и новая красота придут сюда, в Зивир (или как его ещё нарекут его обитатели). Гораздо ярче прежних. Тех, что нынче уходят в небытие.

Как же тогда назвать его профессию? Могильщик? Пожалуй. Не раз и не два обречённые жители выступят против него, не раз и не два попытаются повернуть время вспять. Кто знает, может быть, им и удастся выторговать у судьбы ещё десяток-другой лет.

Скоро пожалует Гость, подумал человек и оглянулся. Позади расстилался неподвижный, словно замёрзший, океан. Некогда он был лазурным, живым и тёплым; после того, как его воды смешались с мёртвой водой Реки, он стал подобным застывшему студню. Человек представил себе, как армия Зивира повергает во прах его твердыню, чтобы вместо спасительного океана, за горизонтом которого может быть спасение, обнаружить вязкий и смертоносный кисель.

У него неприятно кольнуло сердце, когда в тысячах миль к северу отсюда на миг возникли Ворота и очередной пришелец, Гость, вступил на пыльную землю Зивира.

* * *

Огонёк тихонько замерцал во мгле и повис над правым плечом Унэна.

– Разве тебе нужно освещение? – спросил Шассим-Яг своего спутника. Вернее сказать, носильщика. Ибо теперь за плечами Унэна находилась перекладина, на которой восседал целитель. Лететь по низким проходам – занятие и опасное, и бессмысленное, а идти "пешком" – слишком медленно. Флоссы ходить не любят. Неудобно.

– Я, в общем-то, для ориентировки, – рассеянно отозвался Унэн. Очертания проходов я чувствую, а деталей не разобрать. Неохота тратить силы на заклинания.

– Я могу стать твоими глазами, – предложил целитель.

– Нет, спасибо, – отказался читавший, аккуратно приседая под очередной аркой. – Чтобы потом неделю заново привыкать к своим органам чувств? Я предпочту собственные. В случае чего, скажешь.

Они шли три часа и порядком удалились от обоих монастырей. Подземный путь направлялся на восток-северо-восток, постепенно понижаясь. Многочисленные знаки украшали стены прохода. Унэн отметил, что ни плесень, ни мох не росли на камне; проход был в безукоризненном состоянии. Словно вчера построен.

– Ты думаешь о том же, о чём и я, – беззвучно "сказал" целитель.

– Верно, – Унэн прикоснулся ладонью к прохладному камню. – Я уже встречал подземные строения, сооружённые дарионами. Ни трещинки, ни выбоинки. Прямо как здесь.

Он остановился у знака, служившего, по всей видимости, чем-то вроде карты. Высеченный в камне барельеф, чуть более фута в поперечнике, тихо светился на уровне его глаз. Монах прикоснулся к барельефу ладонью и тот засветился ярче.

– Мы где-то на окраине, – заметил Шассим. – Видишь вон тот огонёк? На верхней части контура?

Унэн присвистнул.

– Во имя всех святых... Так ведь вся эта карта, – он махнул ладонью, – указывает на нечто прямо под монастырями...

Он помолчал и чуть было не потянулся по привычке погладить свою голову. Пока Шассим сидел на его плечах, делать этого не стоило.

– Тебя это удивляет? – спросил Шассим. – Подземных городов было в десятки раз больше, чем наземных. Подавляющая часть их необитаема. И, между прочим, эти проходы строили не дарионы.

– А кто? Найя?

Целитель долго всматривался в карту.

– Найя высокого роста. А здесь даже тебе приходится то и дело пригибаться.

Они помолчали несколько секунд.

– Тогда кто же? – подозрительно спросил монах. – Дай-ка подумать. Не Хансса. Не их письменность. Лунные люди?