Текст книги "Политэкономия от макака-резуса"

Автор книги: Константин Семенов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Вика надеялась, что приблизят Зулю. Ох, женщины…

Я и Кривяк ставили на Мака. Типичная «шестёрка», Мак готов был расшибиться, чтоб доказать преданность. К тому же здоровяк. Мы тоже ошиблись.

Вольский угадывать отказался. По-моему, он уже ничего не понимал.

Кира и Реутов поставили на Бута и выиграли. Ладно Кира, но Реутов… Он-то откуда?..Обидно.

Элита приняла Бута. Теперь их стало четверо, по числу магазинов. Конечно, Бут не обладал нужным авторитетом, и поначалу ему пришлось туго. Его не воспринимали всерьёз, огрызались, били. Но это было привычно, Цезарь прекрасно знал, как решать такую проблему. Сопротивляющимся доходчиво разъяснили: «Это – наш. Будете бузить – вырвем лапы!».

Опять стабильность. Но уже на новом уровне. Всё-таки теперь возле каждого отсека дежурил только один из элиты. Появилась свобода выбора. Можно было сговориться и попереть к магазину кучей: кому-нибудь, глядишь, и повезёт. Можно найти слабое звено и попробовать напугать. В качестве «слабого звена» чаще всего по старинке выбирали Бута. Не будет же он всё время жаловаться. Бут жаловаться не стал. Вместо этого он несколько раз бегал в свой тайник. После чего рядом с ним появился здоровяк Мак.

– Вот так! – снисходительно улыбался мне Реутов. – Недооцениваете вы силу финансов, дорогой Дарвинг.

– Отнимут! – больше из упрямства повторял я.

А потом случилась сенсация. Да такая, что даже Вольский захлопал глазами. Зита стала ходить налево. Вроде бы ничего особенного: контроль ослаб, и стало можно позволить себе слабость. Так-то оно так, только за удовольствие Зита просила жетон.

– Прастытутка! – расстроился Омар и почему-то посмотрел на лаборантку Свету.

Скоро примеру Зиты последовала и Гита. Потом и остальные.

В остальном всё было спокойно.

– Надо их встряхнуть, – решил Реутов. – Для начала поднимем расценки.

Мы мало что поняли: эксперимент всё дальше отклонялся от биологии. Разве что Кира ещё держала марку. Или делала вид.

А всё оказалось просто. Рабочие отрегулировали автоматы так, чтобы для получения жетона, рычаг надо было качать в три раза дольше.

– Не заметят мартышки, – предсказал Омар и опять ошибся.

Заметили. Ещё как заметили. Заволновались. В смысле, пошли волнения. Нет, доктор, они не стали объявлять забастовку и выдвигать требования. Новый стресс они стали снимать как обычно – драться. Знаете, как они дерутся? Сначала идёт словесная перепалка. У них удивительно много специальных звуков, своего рода язык. Вот, если ругаются двое равных, то они кричат так: «Аа-э-э!» Нет, пожалуй, пониже: «Аа-эы-ы!». Не полностью уверенный в своих силах угрожает так: «Аа-р-р-р!». Уверенный полностью просто открывает пасть и орёт, как оглашенный: «Аа-а-ар! Ар-гхык!» Что? Могут услышать на улице? Можно подумать… Ладно.

Короче, обстановка накалилась и опять стабилизировалась. Реутов задумался, но его опередила Кира.

Мы поставили ещё один отсек и заправили его не едой, а всякой несъедобной всячиной. Цезарь лично осмотрел через стекло новые товары и остался недоволен. Плюнул в витрину, швырнул кусок дерьма и ушёл. А зря.

Следом с полным ртом жетонов к новому магазину отправился Зуля. Назад вернулся уже не он, назад вернулся Бог. Ну, тот, кто совершил что-то до того небывалое. А как иначе можно назвать существо, которое смотрит на мир через солнцезащитные очки, имеет на шее жёлтый галстук с изображением пальмы и держит в руке ярко-красный детский флажок с надписью «1 Мая!»?

На этот раз Зуля поднялся не только выше вожака – он взлетел туда, где макак не могло быть по определению. Туда, где могли быть только ходящие на двух лапах боги. Это был шок! К Зуле боялись подойти. Перед ним склонялись. Сверкающие на солнце очки внушали ужас, красный флажок гипнотизировал, но больше всего поражал галстук. Когда Зуля вставал на задние лапы, галстук свисал ниже колен, и казалось что у Зули появился громадный, страшно красивый и совершенно невообразимый… Что вы улыбаетесь, доктор? Именно так им и казалось! А вы бы что подумали? Улыбается он! А-ар!

Что? Нет, вожаком Зуля не стал. Почему, почему? Сам виноват! Дал, понимаете ли, примерить очки Троцкому – очень уж тот подлизывался. Разве боги так делают? Ну и всё. Очки тут же перешли к Цезарю. Дальше? Сами не понимаете? Видимо, Цезарь, глянув через очки, увидел, что бог-то липовый. Отнял галстук, отнял флаг, нацепил всё на себя, а Зуле взамен надавал по шее. Другие тоже добавили. Что поделать – такова судьба первопроходцев. Зато после этого новый магазин стал очень популярным, а макаки стали щеголять в таких нарядах, что можно было подавиться от смеха. Вика, правда, не смеялась.

Дальше? Дальше Егор Ильич заявил, что, раз наши подопечные так далеко продвинулись, то пора их познакомить с инфляцией. Мы тогда и слова этого толком не знали, но тов. Реутов объяснил. Если раньше один жетон равнялся, к примеру, одному яблоку, то теперь то же яблоко будет стоить два жетона. Мы-то поняли быстро, а вот макакам объяснить оказалось сложнее. Никак не могли понять они сложностей рыночной экономики. Злились, стрессы срывали, как и положено, на тех, кто ниже. «Подонки» срывали злость на деревьях. Автоматам тоже досталось. От всех. Самые наглые даже на нас стали огрызаться, особенно на женщин. Света и Вика на остров уже не ездили. Киру пока не трогали. Инфляция? Когда за товар пришлось платить два жетона, желающих скопить денег впрок почти не осталось. Заработают жетон и сразу вперёд – проедать. А там как повезёт. Когда за банан пришлось отдавать три жетона – работать бросили все. Пришлось опять повысить курс до двух. Стабилизировалось… если это можно назвать стабильностью. Постоянные склоки, грабёж, драки. Макаки, конечно, никогда ангелами не были, но в драках всё же до увечий старались не доходить. А тут…

– Что ж это такое они построили? – спросил как-то Омар. – Капыталызм?

– Почему? – возразил я, глядя на Реутова. – «Средства производства» ничьи, а значит – общественные. Выходит, никакой это не капитализм, а самый настоящий социализм.

– Мартышкин, – уточнил Омар.

– А что? – мне словно вожжа под хвост попала. – Можно ещё: «Социализм с лицом макаки».

– Остряки, – улыбнулся тов. Реутов. – Социализм с лицом… Что-то в этом есть, надо будет запомнить.

Чего-то мне расхотелось продолжать, доктор… Ладно, только коротко. Дальше начались дворцовые перевороты. Вообще-то, это у макак бывает. Или кто один вожака скинет, или сразу группа. У нас как раз группа, точнее, банда. И банду эту сколотил Бут. Уж не знаю, как он там обрабатывал Троцкого, Рэма и Мака, как-то мы это пропустили. Но, уверен, что не последнюю роль сыграли накопленные жетоны, уж слишком много их вдруг появилось. Короче, сбросили они Цезаря. Потрепали… – будь здоров! Нет, вожаком стал не Бут, а Троцкий. Дня на три. Потом сбросили и его. И вот тогда уже на трон уселся Бут. Помню, Реутов был страшно доволен. Сказал, что эксперимент можно считать оконченным. Получилось, мол, то, что и должно было получиться. Блестящий результат. Всем, мол, спасибо за героический труд. Особое спасибо Кире Леонидовне, такой блестящий ум не должен пропадать зря и если она хочет… Ну и так далее.

Кира Леонидовна тоже была довольной. И она явно хотела…

Ну, ничего, в последний день им настроение немного подпортили. Кто? Цезарь.

Отлежался наш тиран, зарастил раны и решил, видать, что лучше уж погибнуть стоя, чем жить на подачках. Тоже сволочь! Прибил он Бута. Вцепился в глотку и не отпустил, пока тот не испустил дух. Сам тоже пострадал: пока рвал Бута, Троцкий, Рэм и Мак рвали его. Но когда он, израненный и окровавленный, встал над мёртвым противником, остальные испуганно отпрянули. Смерть – сильный аргумент. Особенно – от своего соплеменника. Особенно, когда это впервые за миллионы лет. Цезарь тоже совершил небывалое. И тоже стал Богом.

Не знаю я, что с ними стало дальше. Дальше, как вы помните, в стране много чего началось.

Мы? Профессор Вольский работал в институте до самого конца. Нет, не до его, до конца института. Института же теперь нет, только помещения, которые сдают в аренду. Кривяк? Так он как раз и сдаёт. Ага, научился. Света вышла замуж, живёт обычной жизнью. Вика? О, Вика работает в крупном биологическом центре, она автор десятков публикаций и вообще… Нет, этот биоцентр не у нас, он в Лондоне. Омар сначала занялся бизнесом, потом прогорел. Работал бригадиром. Ну, как Рэм с Троцким – дань собирал. Зарезали его. Кира? Кира Леонидовна – давно бизнес-леди, у неё собственный медицинский центр, вернее, даже сеть. Не знаю, не интересовался. Реутов?.. Господи, доктор, вы не знаете, кто такой Реутов? Вы что, телевизор не смотрите?!

А я смотрю… И знаете что, доктор, я всё больше и больше ловлю себя на том, что меня всё раздражает. Всё! И все! Вижу по ящику очередную рожу и аж трясусь. Главное, что я понимаю: это я сам виноват. Завидую. Они успешные, они вовремя поняли правила игры, они их приняли. Не то что я… Понимаю, но сделать ничего с собой не могу. Помогите мне, доктор! Мне всё время кажется, что вокруг одни макаки. Вещает по телику очередной политик, а я смотрю: Цезарь. То же выражение, тот же самодовольный взгляд. Переключу канал – а там Троцкий. Те же ужимки, те же трусовато-наглые глаза. Зайдёшь в любую контору – там сплошные Буты. Рядом с ними Рэмы и Маки. Женщины – сплошь Гиты и Зиты. А вон напившийся от безнадёги Зуля. А вон клянчащие подачку «поддонки». Жалкие такие, а повернись к ним спиной – растерзают. Везде рожи, рожи, рожи!.. Лапы! Клыки! Хвосты!..

Чего это вы на меня так смотрите доктор? О, какие у вас знакомые бакенбарды – где-то я уже такие видел! Не надо на меня так смотреть! Не надо! Я вас не боюсь, понятно! А-а-ар! Не боюсь! А-а-а-арр! Ар-р-гхык!