Текст книги "Стихи (2)"
Автор книги: Константин Ваншенкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
На холодных просторах великих, В беспредельные дали маня, Поезда громыхают на стыках. Я спешу, извините меня.
Говорю вам, как лучшему другу, Вас нисколько ни в чем не виня: Соберитесь на скорую руку. Я спешу, извините меня.
Не хотите? Ну что ж вы, ей-богу!.. Тихо дрогнули рельсы, звеня. Хоть присядьте со мной на дорогу. Я спешу, извините меня.
Может быть, вы раскаетесь где-то Посреди отдаленного дня. Может быть, вы припомните это: "Я спешу, извините меня".
Жизнь прожить захотите сначала, Расстоянья и ветры ценя... Вот и все. Я звоню вам с вокзала. Я спешу, извините меня. 1964 Константин Ваншенкин. Стихотворения. Москва, "Художественная Литература", 1966.
* * * Это было давно. Мы расстались тогда. А назавтра по старой аллее Я, забывшись, пришел машинально туда, Где обычно встречались мы с нею.
И опомнился лишь под лучом фонаря Возле дома ее, перед входом... Так – случается – в первые дни января Письма
прошлым датируют годом. 1954 Константин Ваншенкин. Избранное: Стихи. Москва: Художественная литература, 1969.
BECHA Начну с того, как по дороге вешней, Сверкающей и залитой водой, Вернулся я заметно повзрослевший И в то же время очень молодой.
Себя на свете чувствующий прочно, Прошедший земли все и города, Вернулся я, еще не зная точно, Идти ли мне учиться. И куда?
Но если мама попросту пугалась, Что вдруг женюсь я в возрасте таком, То год спустя она острегалась, Чтоб не остался я холостяком.
– Ну что ты все за книжку да за книжку? Ведь этак вечно будешь одинок. Гляди, у Коли Зуева – мальчишка, А Коля помоложе ведь, сынок...
А я смеялся: – Не было заботы!И, закурив, садился в стороне, Как будто знал особенное что-то, Доподлинно известное лишь мне.
Но я не знал (и в этом было дело), Как любят настоящие сердца. Я был 1000 самоуверен до предела И не был откровенен до конца.
Я делал вид, что мне неинтересно С девчатами встречаться при луне, А между тем мне было б очень лестно Узнать, что кто-то тужит обо мне.
Но потому, что деланно-привычно Не замечал вокруг я никого, Мне вслед смотрели тоже безразлично Студентки института моего.
Однажды, помню, с тощею тетрадкой Я в институт на лекции пришел. Был ясный день, и я вздохнул украдкой. Садясь за свой нагретый солнцем стол.
Косясь на белобрысую соседку, Которую, признаться, не любил, Я не спеша тетрадь придвинул в клетку, Потом проверил, хватит ли чернил.
Мигнул друзьям, устроившимся рядом, Успел подумать: "Завтра выходной" И в этот миг я вдруг столкнулся взглядом С веселой однокурсницей одной...
Мы много раз встречались с ней глазами, Но равнодушны были до сих пор, И лишь теперь почувствовали сами, Что не случайно глянули в упор.
Как будто вдруг заметно еле-еле Великий врач коснулся наших глаз, Чтоб мы в одно мгновение прозрели, Заметив, сколько общего у нас.
Увидел я: не нужно быть искусным, Стараться красноречьем покорить, С ней и веселым можно быть и грустным, С ней, как с самим собою, говорить.
И все, что было свойственно мне раньше, О чем пришлось мне нынче рассказать, Весь тот налет мальчишества и фальши Хоть не исчез, но начал исчезать.
Упала с глаз мешающая сетка, И яркий мир предстал передо мной, И даже белобрысая соседка Мне показалась милой и смешной.
Влюбленная в заслуженных артистов, Она сидела около окна, Вся сплошь в таких веснушках золотистых, Как будто впрямь на улице весна...
Быть может, раздавались за стеною Звонки трамваев, чьи-то голоса. Не слышал я. Сияли предо мною Почти родными ставшие глаза.
Раздумье их, улыбку и слезу их Я так пойму, я так смогу им внять, Как даже твой хваленый Коля Зуев Не смог бы, мама, этого понять.
Произносил красивые слова я И в школе, и порою на войне, Едва ли даже смутно сознавая, Какие чувства кроются во мне.
Прошедшая дорогою военной, Была нелегкой молодость моя, Но тут я глубже понял жизни цену И смысл того, что мог погибнуть я. 1951 Константин Ваншенкин. Избранное: Стихи. Москва: Художественная литература, 1969.
В ГОРОДКЕ Знаменит городок Бесконечной стрелою бульвара, Целой уймой садов И осенним богатством базара.
Хорошо в сентябре Вдруг услышать в предутренний холод, Как встает на заре Этот фруктами пахнущий город.
Как плывут вдоль реки, Мимо сонного плеса немого, Заводские гудки: Шесть часов... Половина седьмого...
Этот медленный гуд, Эти звуки любому знакомы. Даже в школу идут Малыши по гудку заводскому.
В золотой тишине Километра, наверное, за три Слышно радио мне, Что поет на районном театре.
А гудки не молчат, Повторяются снова и снова. Все зовут, все звучат: Семь часов... Половина восьмого...
И легко мне, легко, И заботы мои улетают. А гудки далеко За лесами окрестными тают. 1952 Константин Ваншенкин. Избранное: Стихи. Москва: Художественная литература, 1969.
* * * Поймав попутную машину И торопясь, пока светло, Везет в мешке кинокартину Мальчишка в дальнее село.
Была авария в дороге, И он старательно, как все, Из луж вытаскивая ноги, Толкал машину до шоссе.
Он утомлен таким движеньем, А те, кто едет вместе с ним, К нему прониклись уваженьем И рассуждают, как с большим.
Все задают ему вопросы, Рассевшись около бортов, И предлагают папиросы Различных марок и сортов.
Мальчишка важно брови хмурит И объясняет, что везет. А папиросы он не курит, Он только семечки грызет.
Вот он прощается с машиной И дальше следует пешком. Тяжел мешок с кинокартиной, Не легок путь с таким мешком.
Он видит клуб. Подходит ближе. Глядит, что делается тут. Уже развешаны афиши, Уже билеты продают.
Уже закрыт вечерней тенью Соседний сквер и клубный двор. Администрация в смятенье, Что нет картины до сих пор.
И тут он молча входит в двери. Его приветствует контроль, Как 1000 будто он, по крайней мере, В картине той играет роль.
Киномеханик в черном клеше, И тот выходит на порог И говорит: – Порядок, Леша! Теперь сеанс начнется в срок...
И, отойдя скорей в сторонку, Волос откидывая прядь, На свет рассматривает пленку, Стараясь что-то разобрать...
Передохнув две-три минутки, Стирает мальчик пот с лица, Он не уйдет из кинобудки Теперь до самого конца.
Текут к экрану волны света, На тихих улицах темно... Сегодня в клубе сельсовета Идет хорошее кино. 1952 Константин Ваншенкин. Избранное: Стихи. Москва: Художественная литература, 1969.
* * * Пусть в памяти навеки сохранится, Как все дороги снегом замело И как, минуя новую больницу, Я шел когда-то в дальнее село.
Я не прошел еще и половины, Погоду ошалелую кляня, Как привлекло окно без крестовины Своей необычайностью меня...
...Чтоб тень от рам не падала оконных И чтобы было в комнате светло, В окно больничных операционных Всегда вставляют цельное стекло.
И вот когда на землю ночь ложится И ярко освещается окно, Во всем огромном здании больницы Из прочих выделяется оно...
И стал следить я взглядом оробелым, Как за оконным тоненьким стеклом, Забыв про все, два человека в белом Внимательно склонились над столом.
Стекло слегка подернулось морозом, И видел я, как будто в полумгле, Врачей и человека под наркозом, Лежащего недвижно на столе.
Он мнился мне молоденьким служивым, Отважным пограничником-бойцом, И так хотелось, чтоб остался жив он, Что я надолго замер под окном.
И я душою детскою измерил Его пути без края и конца, И я врачам внимательным поверил, Как мог поверить младший брат бойца.
И я стоял у здания больницы, Но стать мечтал я вовсе не врачом, А тем бойцом, что около границы Упал на снег с простреленным плечом.
...И сердце билось, билось учащенно, И я в окне увидел наконец, Как два врача вздохнули облегченно, И понял я, что будет жить боец...
Ушел я со спокойною душою Туда, куда судьба меня вела. Заснеженной дорогою большою Шагал я от села и до села.
И дней разнообразных вереница Пошла кружить, мелькая предо мной. Далекая районная больница Осталась где-то в детстве, за спиной.
Не схваченное жесткой крестовиной, Десятком ярких ламп освещено, Горит вдали над снежною равниной Отчетливое светлое окно. 1952 Константин Ваншенкин. Избранное: Стихи. Москва: Художественная литература, 1969.
СЕРДЦЕ Я заболел. И сразу канитель,Известный врач, живущий по соседству, Сказал, что нужно срочно лечь в постель, Что у меня весьма больное сердце.
А я не знал об этом ничего. Какое мне до сердца было дело? Я попросту не чувствовал его, Оно ни разу в жизни не болело.
Оно жило невидимо во мне, Послушное и точное на диво. Но все, что с нами было на войне, Все сквозь него когда-то проходило.
Любовь, и гнев, и ненависть оно, Вобрав в себя, забыло про усталость. И все, что стерлось в памяти давно, Все это в нем отчетливым осталось.
Но я не знал об этом ничего. Какое мне до сердца было дело? Ведь я совсем не чувствовал его, Оно ни разу даже не болело.
И, словно пробудившись наконец, Вдруг застучало трепетно и тяжко, Забилось, будто пойманный птенец, Засунутый, как в детстве, под рубашку.
Он рвался, теплый маленький комок, Настойчиво и вместе с тем печально, И я боялся лечь на левый бок, Чтобы не придавить его случайно...
Светало... За окошком, через двор, Где было все по-раннему пустынно, Легли лучи. Потом прошел шофер, И резко просигналила машина.
И стекла в окнах дрогнули, звеня, И я привстал, отбросив одеяло, Хоть это ждали вовсе не меня И не меня сирена вызывала.
Открылась даль в распахнутом окне, И очень тихо сделалось в квартире. И только сердце билось в тишине, Чтоб на него вниманье обратили.
Но гул метро, и дальний паровоз, И стук буксира в Химках у причала Все это зазвучало, и слилось, И все удары сердца заглушало.
Верней, не заглушало, а в него, В певучий шум проснувшейся столицы, Влилис 1000 ь удары сердца моего, Что вдруг опять ровнее стало биться.
Дымки тянулись медленно в зенит, А небо все светлело и светлело, И мне казалось – сердце не болит, И сердце в самом деле не болело...
...Ты слышишь, сердце?
Поезда идут. На новых стройках начаты работы. И нас с тобой сегодня тоже ждут, Как тот шофер в машине ждет кого-то.
Прости меня, что, радуясь, скорбя, Переживая горести, удачи, Я не щадил как следует тебя... Но ты бы сердцем не было иначе. 1952 Константин Ваншенкин. Избранное: Стихи. Москва: Художественная литература, 1969.
ВЕРНОСТЬ Затихли грозные раскаты, Свершилось мира торжество... К вдове погибшего комбата Заехал верный друг его.
Сошел на станции, и пеший Прошел он верст примерно пять. Не для того, чтобы утешить,Чтоб вместе с ней погоревать.
Он на крыльце поставил вещи И постучал в косяк окна. Он не знаком был с нею прежде, Лишь знал – красавица она.
Он красоту ее увидел, Едва лишь глянул на свету, И вдруг почти возненавидел Ее за эту красоту.
Он представлял ее другою: Жена погибшего, вдова. А эта может быть вдовою, Пожалуй, год, от силы – два.
Перенесет она разлуку И снова жизнь начнет свою. И он душой страдал за друга Так, словно сам погиб в бою.
И, словно кто его обидел, Встав как соперник на пути, Он всех мужчин возненавидел, Что могут впредь сюда войти...
...А было в комнате уютно. Легко текла беседы нить. И вдруг мучительно и смутно Не захотелось уходить.
И в то же самое мгновенье Он ощутил в своей груди И робость, и благоговенье, И неизвестность впереди.
Она предстала в новом свете, Явилась в облике ином... Уже настал конец беседе, И рассветало за окном.
Осенний дождь стучал уныло, О чем-то давнем выводя. Лишь до порога проводила Она его из-за дождя.
Он под дождем слегка согнулся, Пошел, минуя мокрый сад. Сдержался и не оглянулся На дом, где прежде жил комбат. 1953 Константин Ваншенкин. Избранное: Стихи. Москва: Художественная литература, 1969.
* * * Самая насущная забота Всякого труда и ремесла Это, чтобы новая работа Лучше прежней сделана была.
Но бывают в жизни неудачи, Вещи с незавидною судьбой, Бледные. И так или иначе Хуже прежде сделанных тобой.
И начнешь, случается, до срока Убеждать себя же самого: "Это положительно не плохо, Нет, ей-богу, это ничего..."
Будь недолгим это заблужденье,Ты вперед, мечта моя, лети! Новой песни светлое рожденье Будет мне наградою в пути.
Пусть труднее будет год от года Добиваться, сидя у стола, Чтобы наша новая работа Лучше прежней сделана была. 1953 Константин Ваншенкин. Избранное: Стихи. Москва: Художественная литература, 1969.
* * * Отец мой пил, скрывая это. Верней – пытаясь это скрыть. Придя домой, он брал газету, Спешил сейчас же закурить.
Он трезвым выглядеть старался И притворялся, сколько мог. Он не ругался и не дрался И лишь дышал немного вбок.
Но по глазам его туманным, По выражению лица Я знал, когда бывал он пьяным, Едва лишь гляну на отца.
И материнские упреки Я знал – посыплются сейчас. А мне еще учить уроки, Их много задали как раз.
Был воздух в доме, словно порох. Но не отца в тот миг, а мать Я в начинающихся ссорах Готов был сердцем упрекать.
Урок уроком, школа школой, Но было так и потому, Что знал я нрав отца веселый И как-то ближе был к нему.
И я, откладывая книжки, Уже предчувствовал скандал И с убежденностью мальчишки Решал – прощал и осуждал...
...Какие пройдены дороги! Но словно все это вчера Я вижу, как учу уроки И как печальны вечера.
Отца все нет. Тоскливо. Осень. И мать, забившись в уголок, Сидит и вдруг, бывало, спросит: – А ты не будешь пить, сынок?
И до сих пор с тревожной думкой Следит обычно мать моя За той наполненною рюмкой, Что поднимаю в праздник я... 1953 Константин Ваншенкин. Избранное: Стихи. Москва: Художественная литература, 1969.
ВЕСЕННИЙ СНЕГ Он был зимой прекрасен, а весною Лишился он величья своего. И небо занялось голубизною Над серыми просторами его.
Сползает снег в глубокие овраги, Под солнцем ослепительным спеша. Так сходит вдруг ненужный слой бумаги С переводной картинки малыша... 1953 Константин Ваншенкин. Избранное: Стихи. Москва: Художественная литература, 1969.
МЛАДШИЙ БРАТ На зорьке юности туманной Как я ее боготворил! Фонарик новенький карманный Ее братишке подарил.
Но был подарок неудачен Он брата слишком восхищал И нас в саду за тихой дачей Порой некстати освещал.
Стояла там, в саду, скамейка. И всей душою был я рад, Когда сгорела батарейка И в темноте остался брат.
По всей смешной его фигуре Глазами грустными скользя, Сказал я, брови скорбно хмуря, Что тут помочь уже нельзя.
И он поверил, чуть не плача, И отошел, судьбу кляня. Но эта легкая удача Смутила несколько меня.
Держался в горе он, как надо, И я, признаться, был бы рад, Чтоб стал со мной запанибрата Ее потешный младший брат,
Облокотившись на перила, Мы б говорили про нее... Но у него в то время было Мировоззрение свое.
Свои мечты, друзья-мальчишки, Азарт мальчишеской игры. И дела не было братишке До смутных чувств его сестры.
А чувства вправду были смутны, Под вечер, сидя у окна, Наверно, их в тоске минутной Себе придумала она.
И часто я, простившись с нею, Тревожно думал до утра, Что брат характером цельнее И откровенней, чем сестра.
Грустнее было с каждым разом Мне на свиданиях... И я Ему отчасти был обязан Тем, что прошла любовь моя.
...О, как бы мне теперь хотелось С ним встретиться, поговорить И что-нибудь, хотя бы мелочь, Ему на память подарить! 1953 Константин Ваншенкин. Избранное: Стихи. Москва: Художественная литература, 1969.
СОЛДАТСКАЯ СУДЬБА Когда солдат походом утомлен, Под гром любой он может спать глубоко. Но слышит он сквозь самый крепкий сон Негромкий крик: "В ружье!" или: "Тревога!"
И он встает, от сна еще горяч, Все чувствуя отчетливо и тонко. Так мать встает, едва услышав плач Проснувшегося за полночь ребенка...
Не легкая солдатская судьба! Сухой снежок скрипит под каблуками. Еще поет армейская труба, Хотя давно услышана полками.
И мне с трубой армейской по пути, И я готов холодными ночами На зов ее волнующий идти... Вы слышите меня, однополчане?
Под вьюгой, что метет над головой, Под ливнем, над равниною гудящим, Я не сойду с поста, как часовой, Поставленный бессонным разводящим. 1953 Константин Ваншенкин. Избранное: Стихи. Москва: Художественная литература, 1969.
В ПОСЛЕВОЕННЫЙ ПЕРВЫЙ ГОД... Кругом низины и высотки Полей знакомых и родных. Чтобы вскопать четыре сотки, Уйдет четыре выходных.
Там, за деревнею покатой, Поля напитаны водой. И он идет себе с лопатой, Интеллигентный и седой.
И он шагает от платформы В пальто, поношенном слегка... Еще до денежной реформы Трудна дорога, далека.
Отмена карточек не скоро, О ней не слышно ничего. Еще вскопать придется горы Лопатке старенькой его.
И он копает, мучась жаждой, Картошку режет на куски С таким расчетом, чтобы в каждом Цвели зеленые глазки.
Еще старания немножко Засажен будет огород. И вот поднимется картошка И зацветет, и, зацветет.
И набежит веселый ветер И зашумит среди кустов. И никогда еще на свете Красивей не было цветов.
...И деревенские ребята, Глядят, шагая стороной, Как он стоит, держа лопату, Перед корявой целиной.
Стоит серьезный, работящий, В пальто, поношенном слегка, И с дужкой вешалки, торчащей Из-за его воротника. 1953 Константин Ваншенкин. Избранное: Стихи. Москва: Художеств 1000 енная литература, 1969.
* * * В полку отбой сыграли. Все в порядке. Дневальный после трудового дня Казенные двупалые перчатки Неторопливо сушит у огня.
Вот высушил и положил их рядом. Глядит, щекой склонившись на ладонь, Задумчивым, отсутствующим взглядом, Каким обычно смотрят на огонь.
Гуляют блики по лицу солдата, Дрожат, скользят... И кажется, что он Не здесь, а едет в поезде куда-то, Несет его по рельсам эшелон.
Не спит солдат, проходит полем белым. Ему, как мне, идти еще, идти... Где б ни был он и что бы он ни делал, Он каждый миг находится в пути.
Уже давно заснуло отделенье, А он сидит, бессонный, как поэт. Чешуйчатыми сделались поленья, У пламени заимствовали цвет.
Как тихо все! Лишь ветра голос тонкий К нему сюда доносится едва... В печурке за железною заслонкой Стрельнули и подвинулись дрова. 1954 Константин Ваншенкин. Избранное: Стихи. Москва: Художественная литература, 1969.
СТИХИ О СТАРОМ БАРАКЕ Расступается медленно мрак, На березах колышутся ветки. Тут стоял на пригорке барак, Верно, с первой еще пятилетки.
Дверь распахнута настежь всегда. Сквозь нее открывается взору Облупившихся балок гряда, Полутемный пролет коридора
Как туннель, что сквозь толщу земли Прорубили, в грядущее веря. А в конце коридора, вдали, Тоже вечно раскрытые двери.
Паутина глядит со стены, На полу в коридоре окурки, Да квадратики дранки видны Там, где нету уже штукатурки.
Предо мною проносится вновь Все, что в этом бывало бараке: И нелегкая жизнь, и любовь, И разлуки, и свадьбы, и драки.
Много помнит дощатый барак, Равноправный ровесник завода: Караулил ударника враг Темной ночью тридцатого года.
Но итог замечательных дел Подводился под Первое мая, И восторженный митинг шумел, Обязательства вновь принимая.
– ...А бараку пора бы на слом,И об этом уже говорили. Но ударил негаданный гром, Даль окуталась облаком пыли.
И пришла на рассвете беда, Постучалась в фанерные двери. Погибали в огне города. Дети плакали, жены вдовели.
Им по карточкам скудно жилось В те суровые, горькие годы, И, разбросаны прямо и вкось, За бараком легли огороды.
Стал с войны возвращаться народ. Вечерком на крыльце толковали: – Тот, кто весточку нынче не шлет, Тот уже возвратится едва ли...
Вспоминали друзья о былом, На ступеньках, как прежде, курили. – ...А бараку пора бы на слом,И об этом уже говорили.
Дни текли среди мирных забот, И однажды – решенье завкома: – Собирайся, рабочий народ! Заселение нового дома.
Что полегче, ребята несли В чемоданах, и в свертках, и в пачках, А тяжелые вещи везли На машинах, подводах и тачках.
В стороне не сидел ни один. Ожидалось большое веселье. И спешили уже в магазин Начиналось кругом новоселье.
...Наконец рассвело за окном, И проснулся мальчишка-задира. Осторожно прошел босиком По прохладному полу квартиры.
Тишина. Скоро в школу пора. И внезапно припомнил мальчишка, Что была им в бараке вчера За обои засунута книжка.
Мигом вылетел он из ворот, Напрямик – мимо сада, оврага. Вот знакомый забор. Поворот... Где ж барак?.. А на месте барака
Новый сквер был почти что готов, И скульптуру везли – дискобола, И стояла машина цветов У решетки резного забора.
Восхищенный, вперед он шагнул И сказал с удовольствием: – Сила!..Хоть бы капельку парень взгрустнул, Хоть бы сердце чуть-чуть защемило...
Было долго еще до звонка, Он направился к школе вразвалку. В жизни все хорошо. Лишь слегка Было книги потерянной жалко... 1954 Константин Ваншенкин. Избранное: Стихи. Москва: Художественная литература, 1969.
* * * Когда-то воду брать мне довелось Из речки неглубокой и короткой Своею просолившейся насквозь, Почти непромокаемой пилоткой.
Была дана мне молодость в удел. Недолго мы сидели на привале; И я пилотку мокрую надел, И капли по щекам моим сбегали.
И были эти капли солоны, Я c72 помню их свисающие блестки. И были на щеках друзей видны Извилистые светлые полоски.
Но вот уже исчез их легкий след, Но вот спокойно высушил их ветер. Как будто вдруг по молодости лет Всплакнул наш взвод и сам же не заметил. 1954 Константин Ваншенкин. Избранное: Стихи. Москва: Художественная литература, 1969.
* * * В запретной зоне возле полигона Грибов и ягод всяческих полно. Они растут как будто удивленно Никто не собирает их давно.
Для этого другие есть полянки, И в розовый предутренний туман С лукошками, плетенными из дранки, Туда идут ватагой стар и мал.
А тут солдат, под елью отдыхая, Брусники горсть порою кинет в рот Да, к огневой позиции шагая, Ногой поганку походя сшибет,
Вдали кричит пичужка осторожно, Вверху стихает дятлов молотьба, И предостерегающе-тревожно Над стрельбищем разносится труба.
Звучит труба. И флаг над вышкой взвился. И первый выстрел тает вдалеке. И тепленькая стреляная гильза Дымится возле локтя на песке.
Одна подходит рота и другая, Висит кругом едва заметный чад. И, никого в округе не пугая, Над полигоном выстрелы звучат.
И грибникам в пахучей гуще хвойной, Где через топь сомнительная гать, При звуке этих выстрелов спокойней И веселее по лесу шагать.
...Сигналят. Вылезает из траншеи Считавший попадания солдат. Дырявые, ненужные мишени Неторопливо складывает в ряд.
Стихает все. И лес кругом спокоен. Плетет сорока россказни свои. Обнюхивая краешки пробоин, Гуляют по фанере муравьи... 1954 Константин Ваншенкин. Избранное: Стихи. Москва: Художественная литература, 1969.
* * * Право, странным кажется мне это,На вопрос: "А сколько же вам лет?" Есть у всех готовые ответы Выписки из метрик и анкет.
Возраст надо мерить очень строго, Годы здесь решают не всегда. Девушке под тридцать – это много, Мать, когда ей тридцать, молода. 1954 Константин Ваншенкин. Избранное: Стихи. Москва: Художественная литература, 1969.
ЗИМНИЕ СУМЕРКИ Зимних сумерек тонкие краски Удивительно дороги мне. Сколько доброй, застенчивой ласки В осветившемся первом окне!
Сколько легкой и радостной грусти, Так и рвущейся из берегов, В тишине и в медлительном хрусте Раздающихся где-то шагов!
Нет мороза сегодня в помине, Ожидается скоро теплынь, И торчит на бескрайней равнине Из-под снега сухая полынь.
И приходят хорошие мысли, И мечты у тебя широки... В небе первые звезды повисли, В окнах тоже горят огоньки.
Постепенно все больше темнеет, Лишь вдали, где на взгорке село, Так полоска зари пламенеет, Словно там еще день и светло... 1954 Константин Ваншенкин. Избранное: Стихи. Москва: Художественная литература, 1969.
