Текст книги "Лишь то, что понято"

Автор книги: Константин Вулах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Только вдруг в душе твоей

Непонятные сомненья

Возникают в ходе дней.

А уж так ли было худо,

Как былое ни зови?

И почти не веришь в чудо

Новой встречи и любви.

Все бежит и мчится мимо

Череда унылых дней.

Быть не страшно нелюбимой,

Разлюбить – куда страшней.

***

Мне бы вырвать себя и тебя

Из реальности трезвой и жесткой

И отправить, фанфарой трубя,

В мир, где праздник, сверкающий блесткой.

Мне б осыпать тебя конфетти

И вручить самый лучший подарок,

Только крылья расправь и лети

В мир волшебный, что призрачно ярок.

А хрустальную туфельку ту,

Что на празднике ты потеряешь,

Возвратить бы тебе, как мечту,

Ведь давно ты ее примеряешь.

Но увы, я не принц и не маг,

И чудес я творить не умею.

Просто сходим мы в универмаг

С небогатой зарплатой своею.

Просто купим обновку тебе,

Заплатив, как положено, в кассу.

Хоть не верю давно ворожбе,

Но чудес разных знаю я массу.

Чудо главное – это любовь,

А других в мире этом и нету.

Фея, бал на сегодня готовь

И подай нам к подъезду карету!

***

Лет и событий минуло так много,

Что, признаюсь, давно уж позабыл,

Как пел я: "Арми хварда эртьи гого..."

И хванчкару в застолье шумном пил.

Но ты явилась как воспоминанье

О тех годах, о юности златой

И вновь пленен я глаз очарованьем,

Таинственной грузинской красотой.

Мне не вернуть былого, это ясно,

Но я прошу, восторга не тая:

Ты спой мне песню Грузии прекрасной,

Живет в той песне молодость моя.

***

Не была мне та встреча обещана,

И знамения не даны.

Были сны, но банально не вещие,

Позабыл я все эти сны.

Где, не помню, но помню я странные

Посиделки за общим столом.

От волнения полупьяные,

Не поили себя мы вином.

Нам хватало лишь взгляда случайного,

Вздоха, смеху вокруг вопреки,

И как знака неведомо-тайного,

Огневого пожатья руки.

А еще помню я впечатление,

До сих пор не расстаться мне с ним,

Что владеешь ты соразумением

И сочувствием к бедам моим.

Мне казалось, что мы не замечены,

Что мы тайну храним от других,

Но любовью мы были помечены

В этих странных занятьях своих.

Остальное – туманом вне памяти,

Да и было ли что еще там.

Все, как будто под снежною заметью,

Недоступно усталым глазам.

До сих пор все корю себя, мучая,

Свою память привычно виня,

Что не помню я самое лучшее,

Горечь бед в своем сердце храня.

***

Вперемешку счастье с горем,

С грустью радость пополам.

Как по морю, сердцу вторя,

Вдаль плыву по всем волнам.

Вы души моей не троньте,

Мне души своей не жаль.

Где-то там на горизонте

Очарованная даль.

И пускай недосягаем

Горизонта край земной,

Пусть меж адом я и раем,

Но зато любовь со мной.

***

Я думал долгими ночами

И понял бед своих секрет:

Искал я счастье под ногами,

Но под ногами счастья нет.

И даже голос Бога слыша

Среди забот своих и дел,

Глядел я максимум на крышу,

А выше крыши не глядел.

Теперь же я причислен всеми

К разряду пожилых мужчин.

Изрядно полысело темя,

И поприбавилось морщин.

Уж мне глядеть порой под ноги

Мешает собственный живот.

Иду по жизненной дороге.

Ну где он, к счастью поворот?

Я поднял голову, но в шею

Вступило болью, аж до слез.

И ощутил в своей душе я,

Что это остеохондроз.

Туманится слезами око,

Звезд без очков не сосчитать.

Теперь уж не взглянуть высоко

Чтоб счастье в небе отыскать.

Но глаз любимых свет прекрасный,

И чудный блеск и глубину

Увижу явственно и ясно

И в них я в счастье утону.

***

Расскажи о любви мне своей,

Ты так редко о ней говорила.

Верю я, для меня скрыта в ней

Непонятная, странная сила.

Ты поделишься ею со мной,

И я стану сильней с нею рядом,

Этой силой могучей, хмельной,

Что подобна цветению сада.

Расцвету, как весной, с нею я

И нальюсь ее жизненным соком.

Так нужна мне та сила твоя

На распутье моем одиноком.

Я так многое с нею смогу

Одолеть, побороть в одночасье.

Ни тебе, ни судьбе не солгу

И в душе назову это счастьем.

***

Ах годы, годы, вы моя обуза.

Тогда лишь стал я это понимать,

Когда неодолимо тяжким грузом

Вы начали мне голову сгибать,

Когда неукротимые напасти

Мне преградили к будущему путь,

Когда случайно выпавшему счастью

Уже я не посмел в лицо взглянуть.

Но в кроне облетающего сада

Пронзительнее неба бирюза,

И в осени моей мне как награда

Твои вечнозеленые глаза.

***

Ах эта поздняя любовь,

Подарок жизни уходящей,

На склоне лет нам греет кровь

Последней радостью пьянящей.

Но в ней не жди покоя ты.

Откуда взяться там покою,

Где воплощение мечты

И то окрашено тоскою.

Осенний сад не расцветет,

Лишь воскресит воспоминанья.

Всему свой срок и свой черед,

Цветенью час и увяданью.

Ах эта поздняя любовь,

Подруга страсти и напасти.

Ей ни за что не прекословь,

Но от нее не жди ты счастья.

***

Семейного счастья руины

В ремонте который уж год,

Мы сами с тобой в том повинны,

Что он так неспешно идет.

Да, сами во всем виноваты,

Но разве поспоришь с судьбой.

На дыры былого заплаты

Пытаемся ставить с тобой.

За нас их никто не починит,

Ремонт этот в личных руках.

А счастье простуженно стынет,

На зябких дрожа сквозняках.

***

Полным ртом,

Словно пьяница мутным, тяжелым вином,

Я хмельною любовью упьюсь, но потом,

Сожалея, раскаюсь униженно в том,

В трезвость рухну.

Сам не свой,

С истомившимся сердцем, с усталой душой Преклонюсь пред тобою своей головой

И под снег уходящей осенней травой

Весь пожухну.

Но опять

Током крови сорвет вдруг запрета печать.

Снова стану соблазны вокруг замечать,

И на взгляды призывные вновь отвечать

Захочу я.

Одного

Мне в себе не понять, не простив оттого,

Что зачем-то ищу непонятно чего,

То ли мучая этим себя самого,

То ль врачуя.

***

Среди зарослей обыкновения,

На поляне банальных потреб

Вырастает трава откровения,

Для поэзии – горький хлеб.

Вырастает язвительно-жгучая,

Хоть по виду мила и тиха,

И дождавшись удачного случая,

Вдруг становится плотью стиха.

В ней и краски не очень-то чистые,

Да и вкус оскорбляюще-груб,

Но смолкают витии речистые,

И слова их стихают у губ.

Пусть не каждому вкус ее нравится,

И сокрыты к поляне пути,

Средь людей она издавна славится,

Да попробуй ту травку найти.

Не открыта пока что учеными

И в гербарии не внесена,

Но мы ищем ночами бессонными

Место, где зеленеет она.

***

Поэт на все имеет право,

Когда он истинный поэт,

Когда лучи грядущей славы

Его судьбе даруют свет.

Его грехи, его ошибки,

Той славою озарены,

Пред нами призрачны и зыбки

И в свете славы не видны.

Зато все явственней и строже

Явится нам издалека

Тот час, что был им в счастье прожит,

Сберегла его строка.

95г.

***

Не боюсь я ни лживой хвалы,

Ни глумливого бранного слова,

Ни злой лести, ни черной хулы,

А боюсь любопытства чужого.

Я нехитрые песни пою,

Хочешь – слушай, не хочешь – не слушай.

Если что для себя утаю,

Ты не лезь за утаенным в душу.

Я и сам не хозяин над ней,

До конца ее тайны не знаю,

И души этой лично своей,

Как ни силюсь, а не понимаю.

То она весела и резва,

То тоской по завязку налита,

То пьяна от любви, то трезва,

То доступна, то глухо закрыта.

Из нее то веселье, то стон,

То согласье, а то возмущенье,

То я светом ее озарен,

То во тьме меня гложут сомненья.

Ну а что я еще в ней таю,

Кто ж ее, непонятную, знает.

Просто, если я песни пою,

Это мне их душа напевает.

***

Я поэт, что пишет по заказу

Глупые и гладкие стихи

Сходу, не задумываясь, сразу

Из словесной пошлой шелухи.

Но спешить судить меня не надо,

Ведь не в них души поэта суть.

У меня в том личная услада,

Свой, отнюдь не всем заметный путь.

Строчкой богатеть я не стараюсь

(Гонорары так невелики),

Я стихами этими спасаюсь

От сердечной гложущей тоски.

Я ее не всякому открою,

Не залью потоком горьких слез,

Хоть она так тягостна порою,

Что хоть в петлю, хоть под паровоз.

Но когда чернила на бумаге

Оставляют свой словесный след,

В безрассудной творческой отваге

Радость появляется на свет.

Пусть недолго, пусть лишь миг единый,

Все-таки она живет во мне.

Заказные строчки в том повинны,

Что писались в гулкой тишине.

Да, они легки и неразумны,

Пишутся на день, а не на век,

Но в их глупой круговерти шумной

Я опять счастливый человек.

И такую ощущаю сладость

От того, что смог тоску унять,

Что за эту заказную радость

Все готов забыть я и отдать.

***

Осень уж на дворе,

А по этой поре

Улетают на юг птичьи стаи.

Я на тихой заре,

Да на вечном пере

Вслед за птицами в небо взлетаю.

И за мыслью спеша,

И бумагой шурша,

Заполняю блокнота страницы.

В нетерпенье душа

Слова ждет, не дыша,

Чтобы словом тем людям открыться.

Я у слов тех в плену

И как будто вину

Перед каждым из них ощущаю.

В них однажды нырну

И средь них утону,

Но заранье им это прощаю.

В мыслях, как наяву,

Я по небу плыву,

Ввысь душа устремляется круто.

И все то, чем живу,

Жизнью я и зову

Ради этой тревожной минуты.

***

Поэзия – летопись нашей души,

Суровая, строгая,

Крутая дорога в тревожной глуши,

Не тропка пологая.

Не жди, что слова принесет соловей

Порою рассветною,

Средь гула людского услышать сумей

То слово заветное.

Почувствуй дыханье живого тепла

Сквозь лед расстояния.

Поэзия – это не вид ремесла

Души состояние.

***

Море разбавляется дождями,

Реками большими, ручейками,

Но оно вовек не опреснеет,

Солью никогда не оскудеет.

Так и ты, поэзия, веками

Разбавляясь пресными ручьями,

Остаешься все ж сама собою

Солью сердца, горькой, но живою.

***

На меня вдруг опять навалилось

В оглушающей тишине.

Словно что-то со мною случилось

Снова пишется, пишется мне.

И как будто очистилась рана,

Из-под снега пробилась трава.

Я хожу и твержу постоянно

Те рифмованные слова.

В них погибель моя и отрада,

В них утеха и горе мое,

Наказание и награда,

И сознание, и бытие.

Как в тумане, событья и лица,

И как будто в невиданном сне,

Снова счастье и горе мне снится

Снова пишется, пишется мне!

***

Под снежною опрятной белизной

Убогая скрывается дорога,

Сменяя ямы скользкой крутизной,

На рытвинах потряхивая строго.

А поле, словно выбелено впрок,

Лежит безмолвно-сиро и прекрасно,

Как чистый лист для стихотворных строк,

Возвышенных и разуменью ясных.

И невзначай рождаются они,

Случайные как будто бы вначале,

Но понимаешь – сквозь года и дни

Они в тебе давно уже звучали.

И лишь теперь на этой белизне

Вдруг проступили явственно и чисто

В неслышанной доселе новизне

И в искренности яркой и лучистой.

***

Назови мне тот черед,

Ту тревожную годину,

Когда я, свой страх отринув,

Душу выпущу в полет.

Чтоб не маялась она

В суете разумно трезвой,

Бечеву свою отрезав,

Упорхнула б из окна.

И сокрытые грехи,

И высокие мечтанья

На нелегкое закланье

Унесла в мои стихи.

***

Чтоб рифмами марать клочок бумаги,

Набраться нужно горестной отваги,

Отчаянья последнего броска

На белизну тетрадного листка.

Набраться нерастраченного чувства

И вящей необузданности слов,

Но это все совсем не для искусства

И не для потрясения основ.

Скорее это выход для эмоций,

Что душу в неизвестное ведут

И нам на картах тайных наших лоций

Прокладывают истинный маршрут.

Стихи – советчик наш в минуту эту

И утешитель наш, и наш судья,

Чтоб не пошла ко дну, плывя по свету,

Души уставшей утлая ладья.

Тот строчками исписанный листок

Укажет нам и запад, и восток,

Укажет нашей жизни направленье,

Предвосхитив грядущее движенье.

***

Сам с собой веду я жаркий спор,

Полный гнева, страсти и отваги.

Чувства подстегнув во весь опор,

Вдаль спешу я ручкой по бумаге.

К сожаленью, мне не изменить

Жизнь в ее банальнейшем теченье.

И не так живу, как нужно б жить,

Я согласно собственному мненью.

Чаще без руля и без ветрил

Я плыву, едва справляясь с новью.

Не хватает смелости и сил,

А порою попросту здоровья.

Именно, быть может, потому

Дорого мне так стихосложенье,

Что ему лишь только одному

Доверяю я души движенье.

Заменяет мне оно собой

Знаки многих жизненных реалий,

Становясь придуманной судьбой,

В ней даря надежды и печали.

Заменяет жизнь собой оно,

Не пересекаясь часто с нею,

Это интересное кино,

Что душе реальности важнее.

***

В стихах живет пророческая сила

И в грешном воплощенье, и в святом,

И то, что вдруг строка провозгласила,

Все сбудется, не сомневайтесь в том.

В ней вы о грустном – и тоска нагрянет,

В ней проклянете – сгинет человек,

А если жизнь вам в ней ненужной станет,

То завершится жизненный ваш век.

Вы с нею не шутите, шутки плохи,

Ведь в ней сокрыта сила волшебства.

Она предвидит судьбы и эпохи,

Во всех своих предвиденьях права.

И дело тут не в слов ее убранстве

(До мастерства той силе дела нет)

Вся суть в ее мистическом шаманстве,

Строкою порождаемом на свет.

Я силе этой тайной верю свято

И, строя на бумаге слов ряды,

Жду счастья, что строкой моей зачато,

И ею напророченной беды.

***

Бархатистая гладкость пера

Вновь зовет меня к писчей бумаге.

Это значит настала пора

Для моей стихотворной отваги.

Для того, чтобы рифмой звеня,

Строчки складывать кубиком гладким,

Чтобы мыслей своих не храня,

Доверять их разверстой тетрадке.

И так радостно мне оттого,

Что я слову доверился снова

И не скрыв от него ничего,

Снял с души своей путы-оковы.

***

Одним страданием поэзия жива,

Есть у нее на муки все права.

Ни у кого их нет на свете белом,

Одна поэзия их заслужила смело.

Они и дух ее и матерьял,

Они ее начало из начал.

Ведь мук душевных тяжкое томленье

И существо ее, и воплощенье.

Простые строки

Пленительная неопределенность

Плетет в стихах витые кружева,

Она к себе снискала благосклонность,

Повсюду утвердив свои права.

В метафорах натужных, томных ахах,

В мученьях умирает смысл слов,

От мысли остается только запах,

Как из порожней склянки от духов.

В погоне за химерой многозначья

Слова теряют жизненную суть,

Не проясняя истину, а пряча,

Густым туманом укрывая путь.

Мне не понять? Не вижу в том греха я,

Ведь будет жить сквозь годы и века

На чей-то взгляд – простая, знать, плохая,

Но каждому понятная строка.

Поэзия – хранительница слова!

Чудит франтиха-мода, ну и пусть.

Простые строки прочитаю снова,

Хоть я их с детства знаю наизусть.

***

Самоиронии достаточно,

Но как понять, в какой из дней

Приду от суеты тетрадочной

К строке единственной своей.

Чтоб не была прямой да гладкою,

Но чтобы в ней, негромкой, жил

Вдруг воспаривший над тетрадкою

Неутолимой страсти пыл.

Чтоб ею, лишь одной единственной,

Я пред собой гордиться мог,

Предельно ясной и таинственной...

А больше и не нужно строк.

***

Поэты нам рассказывают сказки

О доблести, о славе, о любви...

Слова, как будто радужные краски,

В них все цвета, какой ни назови.

И ясно всем давно, что сказки это,

Но только верит им весь белый свет.

Не потому ль, что в строчках у поэта

Все, словно в сказке, вымысла лишь нет.

***

Поэзия хорошая

Всегда слегка больна.

Безумьем, как порошею,

Завьюжена она.

Ты ею век обманутый,

Хоть в ней непогрешим,

Живешь, как в сеть затянутый,

Но в вере нерушим.

Иллюзия цветистая

И правды ни на грош,

Но ложь такая чистая,

Прекраснейшая ложь.

Никак в ней не изверишься,

И хоть она пустяк,

Душою с нею меришься,

Не вымерив никак.

***

Писать рифмованные строки,

Верша фантазии полет,

И большей бы не знать мороки

Все дни свои из года в год.

И в мягкости пера округлой

Ловить свой кайф сквозь мыслей звон,

И посвящать дивчине смуглой

Свой поэтический поклон.

И жить, нуждаясь в самом малом,

И малым удовлетворясь,

Но знать во что бы то ни стало,

Что не утратил с жизнью связь.

И умереть, созвучья строя,

Не завершив строки, уйти

Той Богом избранной порою,

Что им намечена в пути.

***

Дни безотрадны и тихи

В глухой душевной укоризне,

И только новые стихи

Рождаются как знаки жизни.

Стихами только и живу,

В мир сочиненья погруженный,

И только ими на плаву

Держусь, в заботах утопленный.

И не пошел пока ко дну

Лишь потому, что все доселе

Мечтаю песню спеть одну,

Что спеть другие не сумели.

Чтоб сочинить ее суметь,

Ищу в душе своей приметы.

Везде растягивая сеть,

Ловлю слова я и сюжеты.

Еще ее не написав,

Уже горжусь той песней новой,

Оцениваю слов состав

И мелодичности основы.

Уже мурлычу и пою,

Открыть всему пытаясь свету

Ту песню новую свою,

Которой все пока что нету.

К Богу

Дай слово мне, ведь ты хозяин слов,

Они всегда принадлежали Богу.

За ними вслед собраться я готов

В нелегкую и дальнюю дорогу.

Они мне – избавление от бед,

Болезней и душевного раздрая,

Единственный мой в этом мире след,

Который я оставлю, умирая.

Ну а пока я жив, дай слово мне,

Дай откровенность мне и откровенье

В сознанье, наяву, в бреду, во сне,

В уверенности, в тягостном сомненье.

Тем словом одари и награди,

Что душу разрывает, в ней бушуя.

Пусть день, пусть год, пусть час лишь впереди,

Дай слово мне, о большем не прошу я!

***

Слова, как стылая руда,

Огнем души их надо плавить,

Когда остынут, чуть поправить

И дать им волю навсегда.

Не признавать, чужим им став,

В них больше своего творенья

Вот правило стихосложенья

И непреложнейший устав.

Пускай там, как хотят, живут,

Себе дорогу пробивая,

Жизнь настоящая живая

Сама означит их маршрут.

Ничем им больше не помочь,

У них свои пути-дороги;

Преодолев страниц пороги,

Они от нас уходят прочь.

А нам опять копать руду

И строчки пламенные править,

В которых жизнь до веку славить

Себе на радость и беду.

***

Нет, не в событиях поэзии секрет,

Лишь в чувствах жизненных она душе открыта,

И если вдруг строка рождается на свет,

То это значит – сердцем чувство пережито.

И значит должен я в тот самый главный миг,

Пока душа горит и кровь клокочет в жилах,

Схватив листок бумаги, как давно привык,

Оставить чувство жить в стекающих чернилах.

Сюжет мне претит, хоть на это я мастак.

Чего уж проще, чем придумать баек пару,

Но ощущаю я особый, главный смак,

Когда эмоциям поддам крутого жару.

А потому поэм, увы, я не пишу,

Мне смысл стиха в инаком видится пространстве.

Ведь я не рифмами, а чувствами грешу

В уже давным-давно привычном постоянстве.

***

У поэта тысячи обличий,

Миллионы выражений лиц,

А ему – слепой канон приличий

И шуршанье уставных страниц.

Правила движения по жизни,

Правила вращенья в колесе...

И живет он в вечной укоризне:

Почему живет не так, как все.

Но поэт не может в мире этом

Только перелистывать устав,

Или перестанет быть поэтом

Он, от правил писаных устав.

Ведь его душа владеет миром,

И его душой владеет мир.

Не гляди, что в жизни нищ и сир он,

Что в семье он вовсе не кумир.

И канонов многих он не знает,

Как о том весь век гудит молва,

Но слова из чувства выплавляет,

Мудрые и вечные слова.

***

Был воздух жизни густ и вязок,

И где-то зрел грядущий гром,

А грустный сочинитель сказок

Сидел за письменным столом.

В покое неуютно тесном,

Одолевая сердца муть,

Пытался кружевом словесным

Преобразить он жизни суть.

Мир явный таял в отдаленье,

От грез кружилась голова,

И все ловил он в удивленье

К нему летящие слова.

Был в тех словах пьянящий запах,

Слепящий свет, звенящий звук

И тени снов на мягких лапах,

И колдовство волшебных рук.

В них было утоленье жажды,

Начало всех его начал,

И умирал он в слове каждом,

И в каждом слове оживал.

***

Конец весны, начало лета

Мир пишет красною строкой,

И все каким-то новым светом

Озарено порой такой.

Трава зеленая у дома

И вечный свод в голубизне

Все так привычно и знакомо,

И незнакомо в новизне.

Манит своим очарованьем

Былого с новизною связь,

И греют нас воспоминанья,

С ветрами летними сплетясь.

И с ароматами сирени,

Что над округою плывут,

Минувших дней живые тени

Вновь перед памятью встают.

Краски

Шито поле зелеными строчками,

Крыто озимью, словно ковром,

И форсят расписными сорочками

Деревца на пригорке крутом.

Луч осенний, нежаркий, но ласковый,

Прикорнул на опушке лесной.

Вновь своими заветными красками

Нынче делится осень со мной.

Синью неба, соломенной охрою,

Ярким пурпуром спелых рябин

И болотною зеленью мокрою,

И рябым разноцветьем осин,

Акварелью туманной прибрежною

И углем улетающих стай,

И пастелью рассветною нежною

Щедро делится, брать успевай.

Ткут ветра паутинное кружево,

Тесно вяжут к узлу узелок,

Чтобы белой порою завьюженной

Эти краски припомнить я смог.

***

Желтый лист над головой,

Холодны рассветы,

И в прохладе заревой

Зимние приметы.

Под ногой хрустит ледок,

Серебрится иней.

Завершила осень срок

В круговерти синей.

Скоро снегом забелит

Улицы и крыши,

Грустно сердце заболит,

Вой пурги услыша.

Снова стану в белизне

И в морозе злющем

Жить мечтою о весне

И тепле грядущем.

***

Зимы преддверье – грустная пора

И полная надежд одновременно.

Природою проиграна игра,

Но это пораженье вдохновенно.

Уснет земля средь сонной тишины,

Укрывшись одеялом белоснежным,

И будет спать до будущей весны,

Уняв до срока вечный дух мятежный.

Так хочется, чтоб в этом зимнем сне

Не умерла ее живая сила,

И чтоб она, проснувшись по весне,

О новой жизни нам провозгласила.

Ее мы пробуждения должны

Дождаться во всевластии мороза,

И потому нам нынче не страшны

Зимы грядущей стылые угрозы.

***

Когда хмельное половодье

Преодолеет берега,

И пробудившейся природе

Всю влагу отдадут снега,

Когда ручьи веселым звоном

Побудку пропоют полям,

Свой облик, солнцем обновленный,

Земля опять откроет нам.

Воспрянет, вырвется из плена,

Покинет зимний свой причал,

Взыграет силой вдохновенной,

Творя начало всех начал.

И опьянит кипящей новью,

Весенней радостью живой,

И сердце одарит любовью,

И вдаль покличет за собой.

***

Опять от нас уходит лето

За свой естественный предел

Из праздника тепла и света

К холодным будням зимних дел.

Еще теплы и день, и вечер,

Но уж прохладны ветерки,

И звезд мерцающие свечи

С небесной падают руки.

И в желтизне бледнеют кроны,

Расставшись с летней простотой.

Их колер буднично-зеленый

Сменился ржавой пестротой.

Дождями смоет краску эту,

И серым сделается фон,

А следом уж зимы приметы

Природа выставит на кон.

Да, лето день за днем далече

Уходит и уже ушло,

Накинув теплый плед на плечи,

Хранить для нас свое тепло.

А мы, надев зимы одежды,

В морозном поскрипе саней

Останемся питать надежды

На летний жар грядущих дней.

***

Солнце зимнее – намек

На возможность потепленья,

На сугробов растопленье,

На весны грядущий срок.

Как связующая нить

С теплотою неизбывной,

Свет сияюще-призывный

Продолжает с неба лить.

И в студеном феврале,

В эти жгучие морозы

На стекле узоры-розы,

Словно грезы о тепле.

***

Уж так устроено в природе,

Таков ее бессменный ход.

Твердит она, канона вроде,

Сезонов непреложный свод.

Дожди сырой своей отвагой

Засушливый венчают срок,

Обильной знаменуя влагой

Земли живительный итог.

Лист пожилой и пожелтевший

Спадает наземь в свой черед.

Он, за лето устать успевший,

Под заметь снежную уйдет.

Печаль осеннего сезона

Сменяют радости зимы.

Есть у нее свой резоны,

Хоть не всегда им рады мы.

Седые ветры будут злиться,

Под ними будет стыть земля,

Чтобы весною возродиться

И снова жизнь вдохнуть в поля.

Есть в этом вечном превращенье

Извечный жизненный закон.

Земного бога возрожденье

Собою знаменует он.

Да, так устроено в природе,

Что год сезонами кроя,

Она твердит, канона вроде,

Нетленный кодекс бытия.

Плакучие ивы

(Сонет)

Поникшие зеленые чубы

Колышутся под летними ветрами,

И шелест ив, как шепот ворожбы

Над тихими речными берегами.

Не претендуя на большую роль,

Так искренни они на этой сцене,

Что нам близка их плачущая боль,

Милы ветвей трепещущие тени.

Уделом незатейливым горды,

Над блеском убегающей воды

Даря душе минуты удивленья,

В несуетности внешней простоты

Они как символ грустной красоты

И как ее живое воплощенье.

1983 год.

Закат

Приходит вечер сном печальным,

Но к тьме полуночной стремясь,

Он сохраняет с днем реальным

Заката призрачную связь.

И длится, длится, что есть мочи...

Не день, но все еще не ночь,

Отодвигая сумрак ночи,

Чтоб дню усталому помочь.

А в полумраке светлом этом,

Где полуночь и полудень,

Громада солнца бурым цветом

Твою окрашивает тень.

Багрянец бликов и мельканий,

Кроваво-красный и живой,

Царит средь полутемных зданий,

Взмывая ввысь над головой.

Ты непонятно чем взволнован

И оттого вдвойне раним,

Так тем закатом очарован,

Что до рассвета бредишь им.

***

Так скромны мои запросы, так тщедушны

Даже самые большие из потреб,

Что хватает мне вполне на хлеб насущный,

Почему ж он так приелся, этот хлеб?

Не мечтаю покорять высоты неба,

О стремлениях туманных позабыл,

И не тянет в дали те, где раньше не был.

Почему ж влечет туда, где раньше был?

К новым знаньям нет уж прежнего призванья,

Вряд ли новые в себе я умещу.

Мне бы только не расстаться с прежним знаньем.

Почему же о непонятом грущу?

Новым чувствам до конца не доверяю,

А кого любил, сильнее все люблю.

Прыть годов своих в их беге усмиряю.

Почему же все так душу тороплю?

Пусть я в личный свой успех давно не верю,

Но чужой меня не гложет, не гнетет.

Он не так огромен, счет моим потерям.

Почему ж он так печален, этот счет?

Все короче, все очерченнее планы,

Что на карте жизни мысленно черчу.

Знаю срок придет мой поздно или рано.

Почему ж о сроке том забыть хочу?

Ведь однажды все окончатся дороги

Среди важных и не очень важных дел.

Мне казалось, я так много знал о Боге.

Почему ж в него поверить не посмел?

***

Уже не скоротечные минуты,

А дни и годы на моих часах

Куда-то убегают почему-то,

И иней все не тает в волосах.

И молодые кажутся шальными,

И стариком кажусь я молодым.

Все опытом спешу делиться с ними,

Как будто этот опыт нужен им.

Невозвратимы прожитые годы,

И начинаю вдруг осознавать,

Что отстаю все больше я от моды

И что на мне минувшего печать.

Прислушиваясь к сердца перебоям,

Я по ступенькам медленней иду

И кажется, что рядышком с собою

Я старость замечаю на ходу.

Помедлить бы и оглянуться надо,

Но у годов стремительная прыть,

И опадают листья с веток сада,

И все слабее жизненная нить.

Но мир все так же ярок, как и прежде,

Все так же за собой зовет строка,

И хочется жить в вере и в надежде,

И тяга к жизни так же велика.

Пускай осознаю свои пределы

Во времени, бегущем день за днем,

Но искренно, отчаянно и смело

Хочу подольше оставаться в нем.

Чтоб чувствовать в себе живые соки,

Что проникают в душу по весне,

И крыльями воздушные потоки

Ловить, летая по небу во сне.

***

Пятидесятилетия рубеж

Для человека как граница тайны.

Еще ты в чувствах искренен и свеж,

И радости полны и неслучайны.

Но то, что там, за этим рубежом,

Все ж отличимо от всего былого.

Отрезанное времени ножом,

Оно уже не тайно и не ново.

Ты все познал, что должен был познать,

До сути, до нутра, до основанья,

И возраста зловещая печать

Ложится на дверях того познанья.

Отныне ты мудрец, а если нет,

То, значит, упустил возможность эту.

В туманной череде грядущих лет

Возможности подобной больше нету.

И с горечью в душе осознаешь,

Что хоть опять весь мир перелопатишь,

Но мудрости иной не обретешь,

Лишь только обретенную утратишь.

***

Мы с тобой взрослее стали, "се ля ви"...

Мы познали цену дружбе и любви,

Цену клятвам и прочувственным речам,

Намерениям благим и вещим снам.

И надежде, и несбывшейся мечте,

И неправде, и бесспорной правоте,

Свету яркому и тени на свету,

И желаньям, породившим суету,

И сочувствию, и черствости людской,

И веселию, крапленому тоской,

Цену чувству, пробужденному в крови...

Мы с тобой взрослее стали, "се ля ви."

***

За справедливость надобно платить,

А цены на нее весьма сердиты,

И если справедливым хочешь быть,

Готовься быть за это крепко битым.

Уж заплатить готовься ты сполна

За сей товар судьбой своей и жизнью.

Ведь если справедливость так нужна,

То нету речи о дороговизне.

О скидке разговоров не веди,

Остаться не рассчитывай с наваром

И даром справедливости не жди,

Не тот товар, что достается даром.

Читая древних мудрецов

Есть в мудрой древности дел нынешних основа,

Дай Бог нам разума сполна ее понять:

"Где дом сгорел твой, там его построй ты снова,

Но там, где сгнил твой дом, не строй его опять."

Не возвестят пускай о каждом в мире трубы,

Но чтобы мог Господь хранить тебя в судьбе,

"Другому не твори, что самому не любо,

Не пожелай того, что не желал себе."

Мы каждый день за счастьем собственным в погоне,

Себя нещадно загоняя суетой,

"Конечно важно, как везут повозку кони,

Но все ж важнее, что за груз в повозке той."

Дела людей и судьбы их от века схожи,

Хоть к дням былым, хоть к нашим дням их относи:

"Знай – то, что отнято, вернуть порою сможешь,

Того, что отдал сам, обратно не проси."

Когда-то был в твоей судьбе час лучший, звездный,

Но о часах былых не стоит тосковать.

"Ведь нам на свете этом никогда не поздно

Извечной мудрости учиться начинать."

***

Есть у души укромный уголок,

Куда сознанья путь непрост и труден,

И где наверно обитает Бог,

Когда он погостить приходит к людям.

Но чаще там один ты на один

С самим собою без самообмана.

Своей души и раб, и господин,

Певец ее и критик неустанный.

Ты сам с собою споры там ведешь,

Себя осознавая от начала,

И различаешь истину и ложь,

Которая привычной правдой стала.

В одном лице – судья и прокурор,

И адвокат, искусно говорящий,

Ты сам себе выносишь приговор,

Нелегким наказанием грозящий.

И отбываешь свой предельный срок,

Где казнь и триумф попеременны...

Таков он, этот тайный уголок,

Святилище и суд одновременно.

***

Как старая лошадь, по кругу

Годами привычно хожу,

Не чую тугую попругу

И по сторонам не гляжу.

Тускнеют и краски, и звуки,

Уже не слепя, не глуша.

К труду приспособились руки,

И к боли привыкла душа.

Живу у привычки во власти,

А кажется, что не живу,

Но все это жизненным счастьем

Зачем-то привычно зову.

Глядя в окно

(В подражание восточным поэтам)

Из окна мне немногое видеть дано,

Только часть мира вижу я, глядя в окно,

Но и в малой частице огромного мира

Отражаются лики его все равно.

Заиграл меж домов солнца радостный луч,

Словно неба улыбка средь сумрачных туч,

И все сразу улыбкою той озарилось

От весенней травы и до мусорных куч.

По дороге бежит без оглядки малыш.

Не угонишься следом и не углядишь.

А старик долгим взглядом его провожает

И вослед малышу улыбается лишь.

Воробьи, напевая несложный мотив,

Крошки хлеба клюют, голод свой ублажив.

Только из-за угла вдруг метнулась к ним кошка,

И вспорхнули они, вмиг о хлебе забыв.

А за кошкою пес побежал по двору,

Коль догонит, то будет ей не по добру.

Во дворе, как повсюду, уж так и ведется

Кто слабее, тот сильному не по нутру.

Потемнело, светло только у фонаря,

И пока над землею не встанет заря,

Будет он во дворе очень важным и нужным,

Пусть туманный, но все-таки свет нам даря.

Звезд не видно, зато засветилась луна,

Знают все, свет чужой отражает она,

Но средь мрака и тьмы солнца свет отражая,

Отражением дня она ночью видна.

Так поэт, по натуре иных и мудрей,

Наблюдая за жизнью в привычности дней

И пытаясь ее отразить в своей строчке,

Отражением мира становится в ней.

***

Как обостряет чувства горе,

И как из этой остроты

Рождаются, тем чувствам вторя,

Слова горчайшей простоты.

Они нам облегчают душу,

Ведь их сжигающая соль

Все ж делает немного глуше

Калечащую сердце боль.

Настойчиво и неустанно

Леча от немоты тебя,

Зловонный гной душевной раны

Та соль оттянет на себя.

Так повторяй опять и снова