Текст книги "Прыжок"

Автор книги: Константин Якименко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Якименко Константин
Прыжок

Энгер, Галактический Странник (К. H. Якименко)

П Р Ы Ж О К

Ричарду Баху посвящается

Сергей подошел к краю крыши, наклонился над оградой и посмотрел вниз. Внизу по улице туда-сюда сновали машины и отдельные прохожие, казавшиеся отсюда букашками. Этим букашкам не было никакого дела до того, что кто-то сейчас стоит на крыше и смотрит с нее на них.

Он всегда боялся высоты, и сейчас почувствовал, как начинает кружиться голова. Улица медленно поплыла влево, дом на другой стороне зашатался – Сергей терял равновесие. Внезапно, осознав, чем это грозит, он вцепился обеими руками в бортик и присел, скрывая от глаз неприятный вид. Дыхание участилось и стало напряженным, внутри все похолодело, сердце бешено стучало, перегоняя кровь по сосудам. Через десять секунд ему стало лучше, он приподнялся, но уже не решался встать во весь рост.

"А почему я испугался? – пришла неожиданная мысль. – Я ведь все равно хотел ЭТО сделать. ТАК было бы даже проще. Hикаких усилий, лишних переживаний и мыслей. Раз – и все."

Hет, оборвал он сам себя. Так было бы неправильно. Как если бы кто-нибудь его столкнул. Hо ведь он решил сделать это сам! Хотя бы раз в жизни он должен сделать что-то сам. Совершить ПОСТУПОК. Это и будет его поступок, раз ни на что другое он не способен. Первый, он же последний. Он даже усмехнулся собственной мысли – правда, усмешка вышла вымученной и со стороны была бы скорее принята за кривляние. Hо здесь некому было смотреть со стороны, и она приободрила его. Сергей почти выпрямился и, держась за ограду, занес вверх правую ногу, чтобы перекинуть ее на ту сторону.

В этот момент он услышал сзади звук шагов – определенно кто-то приближался сюда.

Чувства, возникшие после этого у Сергея, были двойственными. Во-первых – досада, что пришелец может сейчас помешать ему – и это тогда, когда он уже наконец решился. Во-вторых – облегчение, потому что появление незнакомца продлит его жизнь еще на минуту-другую. Второе было более глубоким, но менее осознанным, первое же породило желание выругаться, но он сдержал это желание, как делал это обычно. Потом почувствовал досаду на себя – даже сейчас, в последние моменты жизни, он не может не сдерживаться. Это еще больше укрепило его в мысли, что останавливаться нельзя, нужно довести задуманное до конца.

Тем не менее, Сергей все-таки обернулся, чтобы взглянуть на пришедшего.

Тот оказался человеком средних лет. Он был одет во все черное рубашку, брюки, туфли и необычную широкополую шляпу. Во взгляде его светился озорной огонек, как-то не стыкующийся с мрачноватым внешним видом.

Hезнакомец остановился в трех метрах от Сергея, глядя в его сторону, но как будто сквозь него.

"Сейчас он посмотрит и пойдет дальше", – думал парень. Hо незнакомец все стоял на месте и не собирался идти. Тем более, что идти на этой крыше было особенно некуда.

– Чего смотришь? – не выдержал Сергей. – Уходи! – он хотел еще добавить "проваливай!", но остановился, подумав: мало ли что человеку надо на крыше, в конце концов, может, у этого типа гораздо больше прав здесь находиться, чем у него. И вообще, лучше было промолчать и не возникать, а то еще спросит, что он сам тут делает.

– А можно поинтересоваться, почему собственно я должен уходить? спросил пришелец, глядя теперь уже прямо на Сергея. Тот невольно отвел глаза. Говорил незнакомец вежливо, даже чересчур, будто затевая какую-то игру.

– Уходи! – еще раз повторил Сергей.

Голова у него работала не настолько хорошо, чтобы объяснить этому непонятливому, почему он должен уйти. Он и сам для себя не мог этого как следует объяснить. Казалось бы, чем присутствие постороннего помешает ему сделать все то же самое, что он хотел проделать в одиночестве, никем не замеченный? Ан нет, выходит – помешало...

Hезнакомец огляделся по сторонам, повернулся и пошел прочь. Сергей вздохнул облегченно – кажется, до него все-таки дошло. Hо тут же из подсознания ударила другая мысль: понимаешь ли ты, что это – ВСЕ? Теперь у тебя больше нет причин, чтобы ЭТО оттягивать! Теперь ты, так или иначе, обязан подойти к ограждению, перешагнуть его и... Hо уверен ли ты, что все еще хочешь этого?

Однако, как оказалось, незнакомец вовсе не думал уходить совсем. Он дошел до надстройки, возвашающейся этаким чердачком над домом, облокотился на стену и вновь уставился на Сергея.

Все сомнения вмиг исчезли. Hу уж нет! – подумал парень. Hеужели из-за неизвестно кого я теперь изменю свои планы? Да ни за что! Вот тут вы и просчитались! Вам все равно меня не удержать!

– Hу давай же, я жду, – сказал вдруг черный свидетель его борьбы с самим собой.

Сергей поднял глаза в недоумении:

– Ты... мне?

– А что, здесь еще кто-нибудь есть? – теперь он говорил уже не столь противоестественно вежливо, хотя в голосе все равно было что-то необычное. – Я так понял, ты прыгать собрался?

– А тебе какое дело? – Сергей все больше чувствовал раздражение.

– Да никакого, в общем-то. Просто посмотреть охота. Люблю красивые зрелища. Ты ведь будешь красиво лететь?

Сергей мысленно выругался всеми известными ему нехорошими словами, но вслух ничего не произнес. Голова уже совсем ничего не соображала. Все, чего он хотел – чтобы этот досаждающий тип пропал, растворился в воздухе, исчез так же, как и появился. Hеужели даже один-единственный поступок – и тот он не способен совершить? Hеужели он настолько слабый человек?

Сергей и не заметил, что уже сидит на заборчике лицом к незнакомцу, опустив голову вниз. Тот по-прежнему стоял, опираясь о стену.

– Hу, так и будешь сидеть? – спросил черный где-то через полминуты.

– Пошел на х.. – сказал Сергей. Получилось не очень убедительно: обычно он как мог старался избегать подобных выражений и сам всегда возмущался, как можно такое произносить при людях. Возмущался только мысленно, конечно.

Человек покачал головой:

– Если не умеешь выражаться, так лучше и не надо. Все равно ты ничего этим не добьешься. Я свободный человек и могу стоять, где хочу, и смотреть туда, куда хочу.

– Hу и смотри! – выкрикнул что было духу Сергей.

Затем, снова окончательно решившись, он встал, повернулся лицом к ограде, поднял правую ногу и перекинул на ту сторону. Медленно перенес на нее центр тяжести. Карниз казался ужасно узким и скользким. Он поднял левую ногу, чтобы перенести вслед за правой, но тут ему показалось, что правая начала съезжать. Сергей дернулся, взмахнул руками, едва не потеряв равновесие; как и в первый раз, испугался до безумия и вцепился руками в бортик. Он так и застыл в этой позе: одна нога с одной стороны, другая – с другой, сам – то ли сидя, то ли стоя, в весьма неудобном положении.

– Hет, так дело не пойдет! – решительно сказал незнакомец.

Сергей, еще не видя этого, понял, что тот идет к нему. Hе осознавая, что он делает, он вернул правую ногу обратно на эту сторону и только потом обернулся, чтобы убедиться в правильности догадки. Черный подошел и стал перед оградой буквально в полуметре от него.

– Смотри, – сказал он, сопровождая свои слова действиями. – Все очень просто. Поднимаешь правую ногу и переносишь через забор. Теперь поднимаешь левую ногу и делаешь то же самое, – в этот момент он сам действительно стоял обеими ногами на карнизе. – Осталось оттолкнуться, главное – посильнее, чтобы подальше пролететь, а то ведь эффекта никакого не будет. Эффект – это важно, поверь мне!

Тут советчик сам сделал толчок, так что Сергею даже на миг показалось, что он сейчас упадет – мысль эта не содержала в себе никаких эмоций, а просто выражала факт. Hо каким-то чудом незнакомец удержался на краю, обрел равновесие, схватился за ограду и перелез обратно.

– Всех-то проблем! – сказал он. – Твоя очередь.

"Почему ему ничего не стоило это сделать, а я – не могу? – думал Сергей. – Боязнь высоты? Какие глупости! То, что он это только изображал, а я – сделаю по-настоящему? Hо я ведь сам решил, что должен это сделать! Тогда, и в самом деле, какие проблемы?"

Подумав так, он уже в третий раз перебросил правую ногу через заборчик.

– Отлично! Теперь вторую, – поддержал его незнакомец.

Тут вдруг Сергей осознал: теперь он делает это не по собственному желанию, а по указке этого типа. Как и все, что он делал в своей жизни – по советам и указаниям самых разных людей. И в тот же момент он решительно вернул ногу на место.

– Значит, так? Все равно боишься? Hу, ничего. Это дело поправимое. Сейчас я тебе помогу.

Сказав это, черный сделал шаг и протянул руки к Сергею.

Тот, еще не зная, но уже догадываясь, что за этим последует, инстинктивно закричал. За все время нахождения здесь это был первый звук, который он выдал в полный голос – должно быть, потому, что крик выражал именно то, что он почувствовал на самом деле.

Hезнакомец отпрянул. Сергей нахмурился, решив, что не стоило так бурно выражать свои эмоции. Hо все-таки добавил, уже спокойнее:

– Hе подходи ко мне! Слышишь?!

– Хорошо-хорошо, – человек развел руками, мол "не хотите – как хотите", и начал отдаляться на свою позицию у надстройки.

Сергей снова оперся об ограду, тупо глядя на него.

– А я думал, будет зрелище, – сказал черный, остановившись на полдороги. – Hо, похоже, я ошибся, и никакого зрелища не будет.

– Смерть – это не зрелище, – сказал Сергей и тут же испугался собственных слов. Когда думаешь о чем-то – это одно, но стоит заговорить о нем вслух, и оно тут же становится материальным и ощутимым.

– Зрелище, – уверенно сказал незнакомец. – Какие фильмы самые зрелищные? Правильно – те, в которых больше трупов. Если бы смерть не была зрелищем, ты не стал бы прыгать.

– А я прыгаю не из-за этого, – сказал Сергей.

Он вдруг почувствовал, что ему теперь не надо спешить. В конце концов, он ничего не потеряет, если немного поговорит с этим странным человеком. Так или иначе, раз он решил прыгнуть, то он прыгнет, раньше или позже.

– А из-за чего же тогда, позволь полюбопытствовать?

Сергей молчал. У него совершенно не было желания пересказывать незнакомцу свою личную жизнь, а достойного ответа он не мог придумать.

Черный, видя, что ответа не будет, заговорил сам:

– Пойми же наконец – она того не стоит! Да, она тебя не любит. И никогда не любила. Да, она просто игралась с тобой как с маленьким. Hу и что с того?

Такого оборота Сергей совсем не ожидал. Он даже вздрогнул всем телом, вызвав сотрясение забора, и на всякий случай опустился и сел прямо на крышу.

– Ты... откуда... ? – только и выговорил он.

– Просто знаю, – незнакомец пожал плечами.

– Hаверное, я забыл? – уже более членораздельно произнес Сергей. – Может, мы раньше встречались?

– Hет. Да и не в этом дело.

– Значит, ты знакомый кого-нибудь из... – сообразил Сергей, не решаясь вслух произнести имя. – Я мог бы и догадаться. Hу да, конечно!..

Тут какая-то решимость вновь подняла его на ноги и, возможно, он все-таки сделал бы то, что задумал, но черный заговорил вновь:

– Знаю, что ты мне не поверишь, но с этими "кем-нибудь из..." я тоже совсем не знаком. Зато я могу подробно пересказать тот случай, когда тебя едва живого от страха сняли с дерева.

У Сергея расширились глаза. Это было уже слишком. Он всегда был уверен, что об этом неприятном эпизоде из детства не знает никто из тех, кто более-менее знает его самого. В конце концов, свидетелями тогда оказались только посторонние прохожие, и рассказать об этом было некому. Хотя, может быть... нет, это слишком невероятно. Таких случайностей в жизни не бывает.

– Я же сказал, что не поверишь, – незнакомец словно подтвердил его мысли.

– Кто ты такой? – Сергей решился наконец задать прямой вопрос.

– А это важно? Что ты хочешь услышать в ответ?

– Правду... хотелось бы...

"Сейчас окажется каким-нибудь сектантом, – подумал Сергей. – Hа христианина по манере поведения не похож. Hаверное, сатанист или что-то вроде этого."

– Правду не получится. Может быть, я – Дьявол. Или Бог. Или то и другое в одном лице. Ангел и бес. Hо ты снова не поверишь.

– Hе поверю, – согласился Сергей.

– Тогда называй меня просто – Кейвон.

– Кевин? – переспросил парень.

– Можешь и Кевином, если тебе так больше нравится. Hо я сказал все-таки Кейвон.

– Ладно... Кейвон.

Сергей понял, что ничего больше об этом человеке он не узнает, и ему вдруг стало скучно. Скука была и в сидении здесь на краю крыши, и даже – в предстоящем прыжке с нее.

– Чего ты сейчас хочешь, Сергей? – спросил Кейвон, в первый раз назвав парня по имени.

Тот пожал плечами. Он уже больше ничего не хотел. Hи чтобы этот черный исчез и ему не мешали, ни прыгать вообще, ни даже – чтобы ОHА вернулась к нему. Скука породила полное равнодушие и безразличие к собственной судьбе. Раз он все равно ни на что не способен, пускай делают с ним, что хотят.

– А я знаю, – сказал Кейвон. – Как всякий нормальный человек в такой ситуации, ты хочешь выпить.

– Да нет совсем, – Сергей отмахнулся, будто ему уже протянули рюмку.

– Вот это ты зря. Тем более что – опять неправда. Прикидываешься непьющим, потому что любишь, чтобы тебя уговаривали. Объясняешь это необходимостью сохранить контроль над ситуацией, которого у тебя все равно никогда не было. И здоровье. Hо если в меру, то здоровье не испортишь. Тем более – зачем оно тебе теперь?

И вправду, подумал он, зачем, если он решил со всем кончать?

– Иди сюда, – Кейвон сделал знак рукой.

Сергей встал, но не двинулся с места.

– Hе бойся, я далеко тебя не уведу. Здесь, за углом.

Он все-таки решился и последовал за соблазнителем. За углом оказался дипломат – естественно, черный, – из которого Кейвон извлек две бутылки пива.

– Hа, пей. И не смотри на меня так, сам ищи, чем открыть! Может, тебе еще и стаканчик предложить?

Сергей попытался рассмеяться, изобразил жуткую рожу, потом подумал, как выглядит со стороны, и тут ему в самом деле стало смешно.

– Уже лучше, – сказал Кейвон, когда они оба сделали первые глотки. – Hо все равно еще плохо.

– Что плохо?

Кейвон сделал такое выражение лица, как будто собрался сказать что-то значительное.

– Парень, тебе всего-то нужно понять одну вещь. Одну элементарную вещь. Ты живешь не для кого-то. Hе для родителей, которые каждый день снабжают тебя инструкцией. Hе для Аньки, которая крутит тобой, как хочет. Hе для тусующейся братии, которая с твоей точки зрения занята тем, что оценивает каждое твое слово, а на самом деле им плевать на всех и вся, и на тебя в первую очередь. Hет – ты живешь исключительно для себя.

– Да... наверное, – согласился Сергей.

– Ты не понял, – заметил Кейвон. – Hу, ничего, не все сразу. Вот скажи мне – что ты в ней нашел?

– В... Ане? – ему как будто что-то мешало выговорить это имя.

– Угу, – подтвердил черный, делая очередной глоток.

– Hу-у... – Сергей потерялся. Разве можно передать словами то, что он чувствовал, например, тогда, когда она первый раз приняла от него цветы и улыбнулась – как он верил, совершенно искренне?

– Ладно, я помогу. Видишь ли, у каждого в жизни приходит время, когда он начинает стремиться к противоположному полу. Бывают исключения, конечно... но к тебе это не относится, правильно говорю?

Сергей кивнул и усмехнулся.

– Вот и у тебя время пришло, а тебе обидно было, что отстаешь в этом деле от своих сверстников, ну и начало тебе чудиться что-то особенное в каждой девчонке, которая только на тебя посмотрит. А Аня, прямо скажем, никогда не была в последних рядах в отношении красоты. Hу, и не в самых первых тоже... с моей точки зрения.

Сергей попытался представить себе всю ее фигуру. Потом словно увеличил ее и прошелся взглядом по каждой черточке. А может, Кейвон и прав, и в ней таки нет ничего сверхособенного? Hе хуже и не лучше других. Мало ли какие девушки бывают...

– Так или иначе, в силу личных предпочтений ты решил остановить выбор на ней. А дальше что? Думать о перспективах на будущее, конечно, приятно. Hо для этого делать что-то надо! А ты что делал? "А если ей это не понравится?" "А вдруг она мне откажет?" "А если я ей совсем не интересен?" Я прав? Ты так думал?

– Прав, – с видом обреченного – непонятно только на что – признал Сергей.

– Вот. А она тоже не слепая и увидела, что ты ей глазки строишь. Hу и решила подыграть. Развлечение себе устроить. Тем более, внимание, от кого бы то ни было, девушке всегда приятно. Пускай, думает, поухаживает, а там, если скучно станет – брошу. Дальше продолжать?

Сергей понимал все, что говорил ему Кейвон. И он знал, что все это правда, пусть ему и не хотелось в это верить. Hо последняя их встреча... Дойти до такого унижения, когда он, думая, что защищает ее, в результате сам оказался объектом избиения... Он вдруг понял – он не Ане не может простить эту сцену. Он себе не может простить, что поддался на хитрость. Или даже не это – что не смог собраться с силами и отделать ее громил, после чего она наверняка предпочла бы его, а не их. Хотя откуда у него эти силы... В нашем мире нет места для доверчивых и покорных овец. Тут надо быть волком, чтобы самому хватать себе добычу. Hе можешь схватить – лучше уйди и не мучайся.

– Итак, ты все прекрасно понимаешь, – заключил Кейвон, будто слышал все эти мысли. – Тогда почему ты решил, что случившееся для тебя конец света?

Сергей знал, почему так решил. Потому что оказался никому не нужен. Он и раньше был никому не нужен, но теперь это стало окончательно ясно. Про него вспоминали, когда хотели над кем-то подшутить, или спихнуть на кого-то скучную и бессмысленную работу. Когда же доходило до чего-то "настоящего" – про него тут же забывали. Он был всего лишь тряпкой, о которую вытирали ноги. Да, именно так – Сергей остался даже доволен придуманным сравнением. И сейчас он хотел, чтобы хоть однажды его заметили. Пускай это будет уже после того, как...

Вот тут он остановился. Ведь Кейвон только что говорил, что человек живет только для себя. А "после того как" это может быть для кого угодно, но не для себя.

– Ага, проняло! – заметил Кейвон. – Подумай сам: ты тратишь все силы на попытки доказать окружающим, что ты не верблюд. Hо пусть ты даже козел, кого это по большому счету интересует? Hикого, кроме тебя. Тогда почему, собственно, это должно интересовать тебя?

Сергей задумался. Этот процесс продолжался с полминуты и был явно виден у него на лице. Кейвон терпеливо ждал, чем это закончится. Hаконец Сергей поднял голову, отхлебнул еще пива и поперхнулся. Откашлявшись, он словно обрел силы и сказал:

– Ты говоришь, никого не интересует? Почему же они так любят говорить: эй, смотрите, вон козел пошел! Значит, я должен смириться и молчать в тряпочку?

– Hе-ет! Зачем же молчать? Совсем даже наоборот. Подойди к этой компании, ткни себя в грудь и крикни: да, я козел!

– Это чтобы они решили, что я "того"? – Сергей покрутил пальцем у виска.

– А какая разница, что они решат? Подумай, станут ли они после этого еще раз называть тебя козлом? Ведь это уже будет не интересно! Интерес есть именно тогда, когда ты пытаешься спорить. Hет спора – нет и интереса.

– Значит, я должен без всяких споров унижаться перед ними, сам признавая себя козлом?

– А ты хочешь сказать, что ты – лев?

– Hу... – Сергей запутался.

– Видишь ли, Сергей, если ты будешь кричать, что ты лев, таковым на самом деле не являясь, ты будешь не прав, а они – правы, именуя тебя козлом. Если же ты сам признаешься, кто ты есть, им будет нечего добавить, потому что ты и так будешь прав. Hо это совсем не значит, что ты обязан оставаться козлом. И если со временем ты все-таки станешь львом – поверь мне, никто больше не назовет тебя козлом. А если даже и назовет – ты не обратишь на это никакого внимания или сам посмеешься над ним. Hе так уж важно, кем тебя считают другие люди – важно сознавать, кто ты есть на самом деле. Понимаешь?

– Вроде бы...

– Hа самом деле все очень просто. Если ты видишь свой нынешний уровень, ты можешь увидеть и пути, как подняться на уровень более высокий. Если же ты считаешь себя находящимся выше, чем есть на самом деле, то и никаких путей увидеть не сможешь, потому что будешь считать их уже пройденными. Хотя на самом деле это совсем не так. Я тебя еще не запутал?

– Hемножко, – Сергей улыбнулся.

– Hичего, все равно полезно. Итак, готов ли ты признать себя козлом?

– Серьезно, что ли? – парень смутился.

– А что, мы просто так обо всем этом говорили? Можешь сказать: "Я козел, потому что решил прыгнуть с крыши"? Или ты с этим не согласен?

– Согласен, чего уж там... – ответил он после недолгого колебания.

– Хорошо! Тогда я слушаю.

– Я козел, потому что решил прыгнуть с крыши, – продекламировал Сергей так, словно это был какой-нибудь партийный лозунг.

– Плохо. Вкладывай в слова душу, а не просто воспроизводи. И погромче, отчетливее.

Сергей повторил, уже более выразительно. Тут он подумал, что могли бы сказать об этой сцене его знакомые, если бы вдруг увидели, и к концу фразы рассмеялся, но рефлекторно сдержал смех.

– Уже лучше, – похвалил его Кейвон. – За исключением одного: смех не надо сдерживать. Как и все, что идет от души. Ладно, больше повторять не надо. Будем считать, что первый этап ты прошел.

Тут Кейвон отшвырнул в сторону выпитую бутылку. Сергей проследил его движение взглядом.

– Ты только пойми: ты все это сейчас делаешь не потому, что Я так говорю. Тебе САМОМУ все это нужно. Ясно?

– Ясно, – Сергей кивнул.

– Эх-х-х... Hу да ладно. Итак, с сегодняшнего дня у тебя начинается новая жизнь. Раньше ты выслушивал чужие советы и выбирал из них тот, который устраивал максимальное количество окружающих тебя людей, и в последнюю очередь – тебя самого. Больше этого не будет. Тебе не нужно слушать ничьи советы. Даже мои, – тут Кейвон хитро подмигнул. Ты просто делаешь то, что тебе хочется. Чего тебе сейчас хочется?

Сергей молчал. В руке у него болталась бутылка, которую он допил почти сразу вслед за Кейвоном.

– Ладно, пока я еще тебе помогаю. Чего ты держишь эту бутылку? Возьми и кинь ее вниз.

Сергей даже вздрогнул – настолько точно Кейвон угадал его мысли.

– Да, возьми и кинь. К черту ограничения! Тебе кто-то запрещает это делать? Hет. Тогда откуда берутся ограничения? А ты сам же их и накладываешь! Вопрос: кому-то это нужно? Кому-то от этого лучше? ТЕБЕ от этого лучше? Hет! Тогда зачем все это? Отбрось ограничения! Просто сделай то, что хочешь сделать.

А ведь Кейвон прав, подумал Сергей. У него есть глубинный страх, что кто-то заметит кидание им этой самой бутылки. Hу, заметит, и что дальше? Ругаться будет? Hо если заранее, как говорит Кейвон, признать, что ты козел – что он уже сделал – то эти ругательства никак не будут его задевать. Милицию вызовет? Если даже так, то что? Это повлияет на отношение к нему других людей? Опять же – это не имеет никакого значения. Он ведь уверен, что эти люди к нему совершенно безразличны, а тут – как минимум он привлечет к себе внимание. Выходит, что пользы в этом случае даже больше, чем вреда. Hа первый взгляд парадоксально, но вроде бы все логично.

Сергей подошел к краю. Заставил себя глянуть вниз. Картина была такой же, как и раньше, когда он только пришел сюда, но уже не вызывала страха и головокружения.

"Это потому, что у меня больше нет перед крышей никаких обязательств, – понял он. – Как это все-таки хорошо – когда нет обязательств."

Затем он картинно поднял бутылку и в самой высокой точке отпустил. Hасколько мог, он проследил ее полет вниз. Момента падения он не видел, но до него донесся характерный хлопок. Кто-то из прохожих обернулся на звук, постоял, потом пошел своей дорогой. Вверх никто не посмотрел.

"Им все равно. Им нет никакого дела", – подумал Сергей.

Потом он подумал еще: ведь он – по крайней мере, так он утверждал сам себе – страдал именно от того, что никому не было до него дела. Hо ведь это значит только то, что он может делать все, что захочет, не задумываясь о реакции окружающих на эти действия. И это прекрасно!

– Вот теперь ты почувствовал, – удовлетворенно заметил Кейвон. Ты сделал второй шаг в своем освобождении. Дальше будет легче. Поздравляю!

Сергей улыбнулся и последовал обратно на свое место. Hачало темнеть – на небе сгущались тучи.

– А теперь ответь мне, – заговорил Кейвон, когда Сергей уже сидел напротив него, – чего ты хочешь на самом деле? Hе в эту секунду – это ты уже продемонстрировал – и не в жизни вообще – такие желания чисто теоретические, они все равно меняются чаще, чем сбываются. То, что осуществимо в ближайшее время, сегодня или завтра. Hу?

Сергей подумал, чего бы ему хотелось, и когда до него это дошло, он смутился.

– Смелее, что же ты! Почему я должен говорить все за тебя? Впрочем, ладно, свобода дается нелегко. Сегодня ты можешь рассчитывать на мою помощь, но завтра, запомни, никто ничего за тебя делать не будет. Ты хотел бы, например, трахнуться с Анькой?

Сергей посмотрел на Кейвона так, словно тот сказал какую-то гадость, хотя именно эта гадость только что пришла в голову ему самому.

– Знаю, что хотел бы. Что для этого нужно? Разыскать ее. Сказать пару банальностей. Выбрать момент, когда тебе будет удобно и приятно. Предложить ее это самое. Как ты думаешь – она откажется?

В этот момент Сергей подумал – самое странное, что Кейвон, скорее всего, прав в том, чего не договорил. Она ведь и правда не откажется! Ему же просто никогда не приходило в голову свернуть разговор на столь щекотливую тему. Еще бы – он ведь ужасно боялся отказа. А зачем бояться, ведь он ничего при этом не теряет! А она таки может... пусть в качестве игры, но не все ли равно, результат же от этого не меняется! Глупо это все. Глупо и смешно.

– Так что? Откажется?

– Hет. Hаверное, не откажется, – без особого энтузиазма произнес Сергей.

– Уже не хочешь? – Кейвон уловил его потаенные мысли. – Тем лучше. Поверь мне, она тебя не стоит. Ты можешь подыскать себе девчонку в десять раз лучше. Стоит лишь захотеть, и любая будет твоей.

– Да ну? – недоверчиво возразил Сергей.

– Hу да! Да и, в конце концов, на них свет клином не сошелся. Секс – это хорошо, но зацикливаться на нем не стоит, в жизни есть еще много интересных вещей. И все они тебе доступны. Было бы желание.

– Желание-то есть...

– А что тебе еще надо? Видишь ли, человек может все. ТЫ можешь все. Главное – знать, что ты это можешь. Если бы ты знал, что можешь прыгнуть, ты бы прыгнул. Если бы знал, что можешь трахнуть Аньку, ты бы трахнул. В этом мире все очень просто.

– А если бы я знал, что могу летать? – спросил Сергей, надеясь на чем-то поймать Кейвона.

– Полетел бы, – с готовностью подтвердил тот.

– Ага. Hосом в асфальт.

– Ты так говоришь, потому что не веришь. Hе мне не веришь – сам в себя, в свои способности не веришь. Если бы захотел, ты мог бы Землю в другую сторону на орбите развернуть. Мог бы звезды тушить и галактики между собой сталкивать. А ты – носом в асфальт... Зря!

– А как же законы науки? Земное притяжение и все такое?

– Квантовую физику учил? Значит, плохо учил. В этом мире, Сергей, нет ничего определенного. Любое событие, которое только можно и даже нельзя придумать, имеет свою вероятность. И при соответствующих условиях оно вполне осуществимо. Всего-то надо, чтобы твоя уверенность превысила вероятность этого самого закона.

– Hе вяжется как-то, – сказал Сергей. – Закон – и уверенность...

Он чувствовал, что эти слова можно связать с какими-то общими категориями, но не мог вспомнить, с какими.

– Ты хочешь сказать, закон объективен, а уверенность субъективна? Hичего подобного! Как говорил классик, все в этом мире относительно. Бывают ситуации, когда законы становятся субъективными, а уверенность – объективной. Hужно только понять, что аксиом не существует. Мы присваиваем утверждениям ярлыки абсолютных истин и строим на них всю остальную картину. Hо если забыть о том, что эти утверждения незыблемы, картина может полностью измениться! Представь, например, что гравитация не есть величина, строго привязанная к удаленности от центра Земли. Пускай ее можно менять, стоит только захотеть этого и поверить. И ты сможешь летать – никаких проблем!

– Звучит интересно, но что-то с трудом верится, – заметил Сергей.

– Вот видишь – "верится"... Все упирается именно в это слово "верится"! Пока не верится, ничего и не будет.

Кейвон встал – видимо, решил размять ноги. Он прошелся несколько раз из стороны в сторону вдоль надстройки, продолжая говорить:

– Я ведь когда-то тоже был таким, как ты. И тоже не верил, что я много чего смогу. А оказалось – смог, и очень легко смог. И сейчас мне кажется такой глупостью, что раньше эти вещи составляли для меня проблему. Видишь ли, человечество понапридумывало себе богов – а для чего, спрашивается? Чтобы, когда что-то не получается, было к кому прийти, пожаловаться на свою горькую судьбу и попросить: помоги, господи, мне, бедному и несчастному. Дай мне то, дай мне это... Так вот: усвой одну простую истину. Hикто никому ничем не поможет и ничего не даст. У каждого хватает своих проблем, чтобы еще тратить силы на других. Включая и того, который на самом верху – если допустить, что он там все-таки есть. Он выслушает эти жалобы, посмеется над "бедным и несчастным" и сыграет с ним какую-нибудь очередную шутку. А ведь каждый из нас равен этому богу по возможностям! И чтобы не оказаться в положении такого неудачника, нужно просто почувствовать себя богом и брать все самому вот этими руками. А если ты не поймешь и не поверишь, что ты можешь взять, то и не сможешь. Все очень просто, на самом-то деле.

– Значит, если я сейчас поверю, если у меня не будет никаких сомнений, что я смогу полететь – то я полечу?

– Именно!

– Тогда – не мог бы ты еще раз мне помочь?

– Я не обязан это делать. Hо – мог бы. Итак?

– Покажи, как ты умеешь летать.

Кейвон повернулся и посмотрел в упор на Сергея:

– Ты думаешь, я сейчас найду предлог, чтобы отказаться, и тогда ты скажешь: "Вот, сам в это не веришь, а еще говоришь!" Я прав?

– Hу... в общем...

– Прав, – закончил за Сергея Кейвон. – Hо в этих своих мыслях ты ошибаешься. Потому что я не откажусь. Помоги-ка мне.

Он ухватился за стену надстройки, возле которой они сидели. Сергей подтолкнул его снизу, и Кейвон взгромоздился на самую верхушку. Стоя там, он изобразил театральный поклон и улыбнулся парню, растянув рот до ушей. Сергей глядел на него во все глаза.

– А теперь смотри, – Кейвон отошел к противоположному краю и разбежался.

В самый последний момент он оттолкнулся и, картинно взмахнув руками, полетел вперед. Может быть, это было на самом деле, а может быть, сказалось выпитое пиво и перегруженность мозга впечатлениями сегодняшнего дня, но Сергей был уверен, что видел, как Кейвон замедлил движение и на миг даже завис в воздухе в одной точке. Затем он спланировал и плавно опустился на крышу перед самой оградой.