Текст книги "Вампиры и оборотни"

Автор книги: Константин Николаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 30 страниц)

ОГРОМНЫЙ ЗВЕРЬ ИЗ ЖЕВОДАНА

Существует множество письменных свидетельств об отдельных случаях нападений, происшедших в XVIII и XIX веках, когда волки установили на Европейском континенте царство настоящего террора, перестав забивать домашний скот и принявшись за людей. Но ни одна из известных историй не может сравниться по жестокости с той, что повествует о гигантском волке, терзавшем один из уголков Франции и унесшем за два с лишним года более 60 человеческих жизней.

История, которую мы здесь собираемся рассказать, началась летом 1764 года, когда огромный волк, выскочивший на лужайку в горах провинции Лозер (Франция), бросился на женщину, стерегущую стадо. К счастью, она осталась жива, хотя и была сильно поранена, благодаря тому, что, как это часто случается, ее быкк, объединившись перед лицом общей опасности, бросились на волка и заставили зверя убраться.

Но хищник, видимо, отведал вкус человеческой крови, и это нападение знаменовало начало мрачного периода в истории отдаленного района Франции, который можно сравнить лишь с бесчинствами, творимыми тиграми-людоедами в округе Кумаон в Индии (великий охотник Джим Корбетт впечатляюще описал их в ряде своих книг) и львами, известными как людоеды из Цаво, промышлявшими в Восточной Африке в начале нашего века.

Волку, который, рыча, убежал в тот теплый июньский день, унося в зубах вместо тела жертвы клочья ее одежцы, предстояло занять особое место на мрачных страницах бессмертных народных преданий. Это животное, которое, казалось, было заколдованным, с поистине дьявольским проворством уходившее от погони и распознававшее любые западни, получило название «зверь из Жеводана».

Поначалу происшествию не придали особого значения, и через несколько недель оно было почти забыто жителями этой не слишком населенной местности. Дело приняло более серьезный оборот, когда в июле вблизи небольшой деревушки Абат погибла 15-летняя девочка. Ее тело было частично обглодано зверем.

Затем в сентябре 1764 года с парализующей неожиданностью последовали еще три нападения и еще три смерти: девочки и двух мальчиков. Считали, что убийца – тот же самый зверь, ведь все нападения совершались одинаково: жертва сбивалась с ног стремительным броском. Волк – крупное животное, и его веса в полете, особенно если передние лапы попадают в грудь, вполне достаточно, чтобы свалить на землю даже рослого сильного человека.

Этот зверь обычно убивал свои жертвы одним укусом в лицо, которое он затем раздирал острыми, как бритва, зубами. Если человек не умирал сразу, шок и потеря крови вскоре делали свое дело. К осени волк «усовершенствовал тактику» и добавил к числу жертв взрослую женщину. Он был явно ободрен легкостью, с которой достигал цели.

К началу ноября число погибших достигло десяти. Жеводан охватил ужас, и напуганные обитатели маленьких деревень почувствовали себя в осаде. Тревога населения достигла таких масштабов, что правительство направило для поимки зверя стоявший в Клермон-Ферране отряд драгун под командованием капитана Жака Дюамеля.

К несчастью для жителей, усилия солдат, которые, уверенные и улыбающиеся, звеня оружием и блестя на солнце амуницией, появились в Жеводане, были обречены на неудачу, хотя они истребили в местных лесах почти сотню волков. В декабре, когда драгуны закончили свою работу, жители были уверены, что опасность устранена.

Едва отряд покинул округ, огромный волк совершил новое нападение, к тому же, по злой иронии, оно произошло в сочельник. Смерть настигла мальчика семи лет, который был жутко истерзан зверем. Через несколько дней жертвой зверя стал пастух, и до конца года еще две девочки были загрызены и частично съедены волком. Панику, которая охватила население, можно легко представить, а истории, распространившиеся в этой местности, активно питали слух, что власти на самом деле пытаются поймать не волка, а оборотня, сверхъестественное существо, которое может нападать и убивать безнаказанно.

В начале января 1765 года поступили сообщения о нескольких новых жертвах, и войну зверю объявила церковь. Сам епископ провел молебен за безопасность жителей, но, несмотря на эти духовные меры, волк продолжал свой террор. За незначительный промежуток времени он убил еще нескольких женщин и девочек, и страх перед зверем распространялся по мере того, как тот расширял зону своей деятельности, посещая все новые деревни.

В середине января 1765 года огромный волк бросился на группу детей, игравших у деревни Виларе, и схватил самого маленького. Но он не принял в расчет отваги его друзей: трое старших ребят, схватив камни и палки, накинулись на зверя, заставили его бросить жертву и обратиться в бегство. Хотя волк покусал этих маленьких храбрецов, жизнь младшего ребенка была спасена.

Для жителей это была победа и пример для подражания. Волк же, некоторое время опасавшийся групп людей, вскоре загрыз и частично съел девочку 12 и нод-ростка 14 лет. Как уже отмечалось, объектами жуткой деятельности этого существа до сих пор были в основном женщины и дети, но эта особенность в поведении вскоре изменилась.

Был конец января, когда волк, видимо, решил переменить манеру нападения. Произошел довольно страшный, но очень важный случай: несколько человек, ставших участниками происшедшего события, смогли ясно разглядеть и подробно описать животное. Волк напал на троих сельскохозяйственных рабочих среди бела дня. К счастью, у них были с собой острые вилы, и они сумели отбиться.

Борьба, как показалось крестьянам, продолжалась долго, но на самом деле, видимо, она не заняла полминуты. Люди с угрожающими криками старались проткнуть зверя вилами, а он пытался добраться кому-нибудь до горла. Через некоторое время волк, рыча, убежал, но защищавшиеся не знали точно, удалось ли им его ранить.

Оставшиеся целыми и невредимыми трое крестьян поспешили в ближайшую деревню, чтобы поведать о случившемся. Они сообщили властям, что волк был большим взрослым животным с грубой рыжеватой шерстью; набрасывался он на людей, стоя на четырех лапах, а потом вставал на дыбы, как лошадь, и бил передними лапами.

Те счастливчики, что оказались за пределами области, в которой от волчьих клыков и когтей продолжали погибать люди, скептически относились к рассказам о том, что все эти страшные дела творит волк. Большинство приписывало их коварному оборотню; другие считали, что это какое-то неизвестное свирепое животное.

Ловкость, с которой зверь совершал свои нападения, его свирепость и безжалостность наводили на мысли о сверхъестественном монстре. И такой ужас нагнал волк за несколько месяцев на запуганных жителей, что они решили, что пришла пора устраивать на него облавы. В одной из облав участвовало около тысячи человек. Хотя в лесу вспугнули и убили несколько крупных волков, ко всеобщему разочарованию, ни один из них не напоминал людоеда. То, что усилия оказались напрасными, стало ясно в начале февраля, когда очередной жертвой волка стал один молодой крестьянин. Он был жестоко изранен, но остался жив благодаря своей собаке, которая смело набросилась на волка и заставила зверя оставить ее хозяина.

В середине марта чудовище разорвало на части девушку. Дело принимало все более серьезный оборот. Вести о волке-людоеде достигли Парижа, и Людовик XV приказал принять немедленные меры, чтобы поймать или убить зверя из Жеводана. Начались поиски человека, способного перехитрить волка. Выбор пал на знаменитого охотника Филиппа Доневаля. В Нормандии он убил свыше тысячи этих зверей. Получив приказ короля, Доневаль немедленно отправился в Жеводан. С ним были его сын, помощники и самые сильные и надежные охотничьи собаки.

Число жертв продолжало расти. Весной 1765 года были загрызены еще несколько детей, и хотя одного ребенка удалось отбить, мальчик все же вскоре умер. С конца февраля по март подверглись нападению и погибли не менее 14 человек, в основном дети и молодые женщины. Деревни заполнили слухи о том, что зверь достигает размеров осла, что он с большущим хвостом и коричневой полосой вдоль спины.

Тем временем Доневаль с сыном начали действовать и, прочесывая территорию, убили 20 волков, но людоеда среди них не было. Несчастные жители Жеводана, встретившие было их с радостью, стали все больше выказывать недоверие охотникам.

Особо зловещий оттенок повадкам зверя из Жеводана придавала одна его странная черта – выбор добычи. Волк почти всегда мог задрать овцу или корову, но он этого не делал. Он подстерегал людей и набрасывался на них, хотя это было куда опаснее, чем нападение на животных. Это очень странное обстоятельство, и оно не может быть вполне объяснено даже с помощью современной науки.

Было очевидно, что громадного волка побуждал к людоедству не голод, а что-то совсем другое, то, чего люди не в силах были понять.

Волк, становившийся все более дерзким, однажды напал на конного, который ехал по дороге в одну из местных деревень под названием Аморнь. Зверь прыгнул из чащи на всадника, когда тот приблизился к месту его засады; вылетев из седла, человек, однако, сумел отбиться, вскочить на лошадь и спастись.

Прошел целый год со времени появления в провинции Лазер этого хищника и первого нападения его на человека. И словно в ознаменование этой годовщины в начале июня недалеко от Аморни зверь из Жеводана загрыз девушку.

Другая девочка спаслась, вскарабкавшись на утес, возвышавшийся около дороги. Но ее испытания не кончились: родители нашли девочку лишь через три дня. К этому времени рассудок ребенка помутился.

Нападения на детей продолжались несколько последующих недель и достигли такого масштаба, что можно было говорить о резне. Волка никогда не замечали на месте преступления. Его видели лишь жертвы, но, как правило, слишком поздно.

Теперь уже стало очевидным, что Доневаль потерпел неудачу. Требовались более эффективные меры.

Следующий выбор короля пал на лейтенанта Антуа-на де Ботера, опытного и бывалого офицера. Он начал с того, что попросил у вельмож их лучших охотничьих собак. Набрав свору, лейтенант отбыл в Жеводан с великолепными гончими и отрядом загонщиков. И через две недели, в начале августа, сменил Доневаля с сыном.

Охотники не скрывали своих сомнений в том, что королевский лейтенант окажется удачливее их.

Словно выражая свое презрение к новому врагу, огромный волк нанес очередной удар: он загрыз старую женщину, сидевшую за прялкой, а затем пятерых детей и молодую женщину. Казалось, он бросал вызов Ботеру.

В конце августа гончие подняли укрывавшегося в лесу гигантского волка. Лейтенант Ботер стрелял в зверя и ранил его, демонстрируя изрядную храбрость: огромные размеры зверя наводили на мысль, что это и есть разыскиваемый людоед. Охотники пришпорили коней и бросились к упавшему хищнику. Но прежде чем они успели приблизиться, зверь вскочил на ноги и кинулся бежать.

Выстрелил другой охотник, на этот раз зверь упал замертво. Его тщательно осмотрели. Это действительно был самый большой волк, которого лейтенант когда-либо встречал. У него был на редкость длинный хвост, соответствовавший описаниям тех, кому довелось видеть зверя из Жеводана, а в его брюхе обнаружили несколько полос красной материи, свидетельствовавших о том, что этот волк ел людей.

Нападения прекратились. Его величество поздравил и наградил лейтенанта Ботера и его людей.

Однако тем временем уже писалось зловещее и трагическое послесловие к этой истории. Выждав время, хитрый убийца напал опять.

Пришел декабрь, а несчастные жители Жеводана все еще находились во власти неумолимого и безжалостного хищника. Очередной жертвой зверя стал молодой крестьянин, которому, однако, лишь чудом удалось спастись. Затем последовали одна за другой смерти двух девочек. В отчаянии жители решили сами убить монстра, но, как и прежде, результатов не было. А весной следующего, 1766 года они увидели, что волк-людоед стал лютовать еще больше: умный зверь переждал, пока лейтенант Ботер со своей командой уберется восвояси, возможно, он даже уходил из облюбованной им местности и вот вернулся, чтобы опять приняться за старое.

Волк настолько осмелел, что в поисках очередных жертв теперь подходил к самым домам. В конце марта он утащил мальчика восьми лет, игравшего возле дома, и обезумевший от горя отец, отправившийся на поиски своего ребенка, нашел его растерзанным в полутора милях от дома. Следующей жертвой стал старик, и егонашли жестоко израненным, и только вмешательство проходившего мимо сельчанина спасло ему жизнь.

После небольшого затишья в разгар лета нападения возобновились. Зверь загрыз еще двоих детей, пасших овец, и трагический перечень кошмарных нападений пополнялся до осени. Жители принимали отчаянные меры, чтобы уничтожить страшного врага, казавшегося самим исчадием ада. Они разбрасывали отравленную пищу, расставляли ловушки и капканы, но все было тщетно, и даже немногие скептики, полагавшие, что имеют дело с обычным волком, были поколеблены в своем убеждении, уверовав теперь, что им противостоит сверхъестественное существо.

И тем не менее избавление было близко. Жители сами освободились от тирании этого монстра, превратившего каждую деревушку, каждую лесную лужайку и тропу в страшное место. Жеводанский зверь хозяйничал в лесах этой провинции больше двух лет, как бы проявляя презрительное безразличие ко всем попыткам поймать и убить его.

Возможно, именно это и привело его к гибели. Местный аристократ, маркиз д'Апше, потеряв надежду на помощь со стороны короля, решил сам заняться организацией облав на людоеда. Жители деревень дружно откликнулись на призыв маркиза. И хотя было застрелено много волков, людоеда среди них не оказалось.

19 июня 1766 года маркиз устроил широкую облаву, на которую собралось не менее трех сотен человек. Опять в местных церквах возносились молитвы, и, должно быть, многим из собравшихся в тот далекий день казалось, что и эта новая охота обречена, как и предыдущие, на неудачу.

Но вот облава началась, и лес наполнился голосами, звуками рожков и редкими выстрелами из охотничьих ружей.

Один охотник по имени Жан Шастель находился на опушке леса недалеко от местечка Сон д'Овер. Время уже перевалило за полдень, загонщики продвигались. Шастель слегка притомился.

Вдруг раздался треск ломаемых сухих сучьев, и на лужайку выскочил гигантский волк. Быстро прицелившись, Шастель спустил курок. Зверь рухнул, конвульсивно задергав лапами. Охотник с волнением подбежал к трупу и, к своему великому восторгу, увидел, что это необычный волк. Было похоже, что наконец-то охотникам повезло и они убили людоеда.

Рассматривая зверя, охотники убедились, что волк был действительно огромный, хотя весил меньше больших волков, убитых на предыдущих охотах. Мех его имел отчетливый рыжеватый оттенок, а это было особенностью волка, загрызшего стольких людей. И наконец, когда животное вскрыли, в его желудке обнаружили фрагменты плечевых костей девочки, погибшей накануне.

Из людоеда сделали чучело и отправили королю Людовику, чтобы Жан Шастель мог получить вознаграждение. Но к несчастью, чучело под палящим солнцем стало портиться, и король, посмеявшись над Шастелем и его заявлениями, приказал поскорее закопать останки.

Люди сами воздали должное Шастелю: они собрали деньги (довольно значительную сумму) и передали их человеку, избавившему жителей Жеводана от напасти, преследовавшей их больше двух лет.

За этот период ужасной смертью погибло более 60 человек и много жителей было искалечено или сильно изранено. Зверь, застреленный Шастелем, был людоедом, это было доказано. Со смертью волка нападения немедленно прекратились.

Но кое-что в этой истории осталось неясным. Например, нападения осуществлял один зверь или их было несколько? Откуда у этого зверя, если нападал только он один, была такая невероятная хитрость и каким образом ему удалось избегать всех ловушек, спасаться от облав, проводившихся на больших территориях и руководимых знаменитыми и опытными охотниками на волков?

БОЛЕЗНЬ ОБОРОТНИЧЕСТВА

Популярный английский писатель Вальтер Скотт описал ужасы ликантропии в своем малоизвестном для широкого читателя труде «Демонология колдовства», который был опубликован в 1830 году.

Вальтер Скотт весьма убедительно пишет об оборотнях. Основная его идея заключается в том, что человек способен при помощи колдовства принимать образ волка. Превратившись в этого зверя, он несется, одержимый бешеной яростью, разоряя стада, убивая и раня всех встречных.

Однако ученые-скептики не допускают возможности таких физических превращений и утверждают, что ли-кантропия существует лишь как вызывающая жалость болезнь, выражающаяся в меланхолическом состоянии, прерываемом вспышками безумия, когда подверженный этому недугу представляет, какие он совершил разорительные действия.

Уже в наше время один английский врач дал весьма убедительное объяснение «оборотнической болезни», поражавшей Европу, и теперь мы перейдем к его теории.

Доктор Ли Иллис из Хэмпшира представил работу по этому вопросу в Королевское медицинское общество в 1963 году. Эта работа «О порфирии и этиологии оборотней» – основанный на документах и, видимо, неопровержимый аргумент в пользу того, что вспышки ли-кантропии, наблюдавшиеся в Европе и других частях мира в разные времена, имеют достоверное медицинское обоснование.

Доктор Иллис, предпочитающий термин «вервольф», писал: «Я полагаю, что так называемые вервольфы прошлого, по крайней мере в большинстве случаев, страдали от врожденной порфирии (см. о ней выше). Доказательство этому лежит в соответствии между симптомами этой редкой болезни и описанием оборотней во множестве дошедших до нас свидетельствах».

После разбора примеров из классической истории и содержания легенд, с которыми мы уже имели дело, он добавляет: «Превращение в волка не является прерогативой мужчины. Армянские и абиссинские легенды ясно говорят о женщинах-оборотнях, а судья Боге, несущий ответственность за сожжение шести сотен ведьм и вервольфов в XVI веке, рассказывает историю о жене одного фермера, которая превратилась в волка и напала на соседа».

Иллис обращает внимание также на очень интересный факт: во времена, когда оборотни считались на континенте врагами людей, в Англии к ним относились как к жертвам помешательства, вызванного «глубокой меланхолией».

Он продолжает: «Это происходило не вследствие каких-то обдуманных причин и не в результате снисхождения (поскольку ведьм изгоняли и жестоко преследовали в то время), но ввиду того обстоятельства, что волки (в Англии) вымерли.

Для каждой конкретной области наиболее распространенный в ней зверь или зверь, которого там боятся, является тем животным, в которое по местным верованиям превращается человек. Если зверь вымирает, миф постепенно исчезает».

Далее, развивая свой тезис, доктор замечает: «Борусский вервольф был представлен герцогу Пруссии, и Йоханн Фредерик Вольфешузиус из Лейпцигского университета (1591) так описывает его: „Это был злобный мужик, не сказать, совсем похожий на зверя, имевший на лице множество шрамов… хотя за ним долго и бдительно наблюдали, этот вервольф никогда не менял своего человеческого облика, как бы мало его у него ни оставалось“.

Доктор Иллис добавляет: «Среди племен тораджа на Целебесе оборотнями считаются обладатели бегающих глаз с темно-зелеными тенями под ними. Сон их неглубокий. Они имеют длинный язык, красные губы и зубы. Волосы у них стоят дыбом».

Уже упоминавшийся Боге описывает вервольфов как существ, имеющих бледную кожу с многочисленными ссадинами от частого пребывания с волками или, возможно, как результат нападений на людей. «Один, – пишет он, – был так обезображен, что в нем с трудом угадывалось человеческое существо, и люди не могли на него смотреть без содрогания».

Описания физического состояния этих людей чрезвычайно важны для теории Иллиса, и следует отметить, что они точно соответствуют физическим симптомам крайних форм порфирии, известных медицине.

Доктор Иллис добавляет, что врачи были более гуманны в своем отношении к вервольфам, чем слуги закона и церкви.

Далее он продолжает: «Ориб, врач императора Юлиана, утверждает, что эта болезнь (ликантропия) сопровождалась ночными блужданиями; подверженный болезни бледнел, глаза его тускнели и западали, а ноги покрывались болячками от частых спотыканий. Ориб рекомендует лечиться кровопусканием и испражнением с последующей обильной пищей и сном…»

«Я полагаю, что такое широкое распространение вервольфа во времени и пространстве имеет под собой какую-то реальную основу. Либо вервольфы существовали, либо должен существовать какой-то феномен, а на основе этого феномена, возможно под действием страха, суеверий и случая, возникла и выросла легенда, – рассуждает Иллис. – Выискивание корней мифа о вервольфе довольно трудное занятие. Постоянно натыкаешься на противоречивые свидетельства. По вопросу происхождения этого мифа можно предположить два варианта. Один – это результат страха и вызывания злых духов или даже колдовства, если принять во внимание несколько странных происшествий, которые не могут быть объяснены современными философиями. Такая трактовка привлекательна, но сама по себе ничего нам не дает. Она не может объяснить широкого распространения страха. Мое предположение таково, что миф возник в нескольких изолированных областях в различных частях мира в результате каких-то редких по своей сути, но многочисленных происшествий и превратился в общее убеждение».

Доктор Иллис говорит о гуманном обращении с безумными в дохристианские времена и противоположном обращении в последующий период христианства. В средние века, когда вера в ликантропию была широко распространенной, практиковалась особо дикая жестокость.

«Должно быть, она ширилась из-за атмосферы страха и легкости, с которой можно было убрать своего врага, сделав на него донос как на колдуна или вервольфа. Этому способствовала невероятная готовность обвиняемых к признанию – особенность, присущая всем историям из серии „охоты за ведьмами“.

Но вернемся к диагнозу доктора Иллиса. Врожденная порфирия – редкая болезнь, но, если человек ею заболевал, его действия и изменившийся облик вполне соответствовали признакам ликантропии.

Каковы же симптомы и внешние проявления этой довольно странной болезни? Доктор Иллис поясняет, что порфирия вызывается генетическими нарушениями, приводящими к везикулярной эритеме. Или, другими словами, кожа больного становится очень чувствительной к свету, особенно к солнечному, и под его воздействием покрывается воспаленными пятнами.

Иллис продолжает: «Эти воспаления превращаются в язвы, которые могут перейти на хрящи и кости. Постепенно, с течением времени, нос, уши, веки и пальцы разрушаются».

Другое проявление порфирии – пигментация кожи, зубы могут стать красными или красновато-коричневыми из-за отложившегося порфирина. Как может заметить читатель, некоторые из этих симптомов являются классическими признаками, по которым на протяжении веков распознавали ликантропа.

Ночные прогулки жертва порфирии находит более терпимыми, нежели дневные; воспаления на коже лица и рук напоминают ссадины и повреждения, типичные для оборотня, которого покусали дикие животные; возможные психические проявления от легкой истерии до маниакально-депрессивного психоза и исступленного бреда – в середине века всего этого было достаточно, чтобы приговорить беднягу к смерти как оборотня.

Иллис также утверждает, что в распространении этой болезни не последнюю роль играет географический фактор – случаи заболевания порфирией наиболее часты в Швеции и Швейцарии, а также в некоторых других районах. Это доказывает наследственность болезни.

Итак, состояние страдающих порфирией, как оно обрисовано с медицинской точки зрения доктором Ил-лисом в его оригинальной работе, точно соответствует состоянию оборотня-жертвы, о котором мы говорили прежде. Грубая потрескавшаяся кожа, желтоватое лицо с исказившимися чертами, длинные волосы, запущенная борода, которые больной по понятной причине не стрижет и не бреет, мучительно страдая от воспаления кожи, и, наконец, ночные блуждания – это классические признаки легендарного оборотня, засвидетельствованные средневековыми судьями.

Добавим к этому психические отклонения, другие расстройства, просто замешательство бедняги, которого выслеживают ночью, хватают, избивают и тащат в магистрат или духовную комиссию. Мало удивительного, что такие «ликантропы» быстро подтверждают все, что на них наговаривали, многого даже не понимая, лишь бы не усугублять свои мучения.

Можно спросить: какая причина вызывает эту крайнюю форму порфирии и ограничено ли ее проявление лишь сравнительно небольшим числом мест? С самого начала нужно подчеркнуть, что разновидность порфирии, рассматриваемая доктором Иллисом, встречается крайне редко и ее не следует смешивать с широко распространенным видом, не имеющим ничего общего с предметом ликантропии.

Доктор Иллис объясняет: «Существует несколько типов порфирии, и почти все они имеют генетическую основу и возникают вследствие нарушения обмена веществ. Один из видов порфирии является достаточно распространенным и существует во всех странах, включая Великобританию… Это не тот тип, который имеет какое-либо отношение к мифу о вервольфе.

Я думаю, что это нужно особенно отметить, поскольку в противном случае у людей больных могут возникнуть ненужные переживания. Тот тип порфирии, который, возможно, отвечает за возникновение мифа о вервольфе, встречается очень редко и называется врожденной порфирией».

В медицинской литературе описывается всего около 80 случаев этого заболевания. Болезни подвержены оба пола, и какого-то специального лечения не существует. Смерть может наступить в любом возрасте, но, если больной дожил до зрелости, открытые части тела у него покрыты многочисленными рубцами и шрамами.

И последнее высказывание доктора Иллиса: «О пор-фирии имеются сообщения из большинства стран мира, если не из всех. Довольно интересно, что единственная страна, в которой, как я точно знаю, не существует мифа о вервольфе, – это Цейлон, где никто никогда о нем не слышал и где ни один доктор, из тех, с которыми я разговаривал, никогда не встречался со случаями порфирии».

Кроме порфирии, существует еще несколько аномалий, которые рассматриваются в контексте проблемы оборотничества. Одна из них – излишняя обволошенность.

12-летняя Нирина Рампан живет на острове Мадагаскар во вполне нормальной семье. Отец ее инженер, мать – служащая в небольшой фирме. В общем, люди уважаемые, европейски образованные.

А вот Нирине приходится несладко. Частенько вслед себе она слышит насмешки и шипение: «волчица», «дикарка», а то и еще похуже. А все потому, что у девочки сильно развиты рудиментарные эндокринные признаки, которые проявляются, в частности, в том, что левая половина ее лица буквально заросла «волчьей» шерстью. Переносица, левая половина лба и левая щека покрыты густыми и плотными волосами, точь-в-точь как у какого-нибудь оборотня из фильма ужасов.

– У дочери это началось лет с восьми, – рассказывает ее мать, 33-летняя Равира Рампан. – Внезапно все ее лицо покрыла вот такая поросль. Сколько мы ни бились, не могли помочь. Не помогли и медики. Представить невозможно, сколько мы перестрадали. Правда, в последнее время мы вновь обрели надежду.

Очень похоже, что беды Нирины остались в прошлом. Помочь ей взялись немецкие врачи.

– Операция предстоит довольно сложная, – рассказывает доктор Хайнц Рудтольпфер. – В течение четырех часов нам предстоит волосок за волоском удалять «волчий» покров с лица девочки. Впрочем, в успехе можно не сомневаться. Но интересно другое. После обследования Нирины возникла гипотеза, что этот атавизм является как бы компенсацией за ее повышенный интеллектуальный уровень. Нирина уже сейчас без труда извлекает корни девятой степени и запоминает тексты в пять-шесть страниц после первого прочтения. Это кажется невероятным, но не исключено, что после удаления волосяного покрова ее необычайные способности пропадут и Нирина станет обычной девочкой – не умнее своих сверстниц.