Текст книги "Шаг в бездну (СИ)"

Автор книги: Константин Муравьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Чувствовалась окружающих меня посетителях какая–то странная и непонятная стальная жилка. Примерно такая же, что я ощущал в воинах Этора, Рычике или наемниках Горана. Но на бойцов регулярной армии и флота присутствующие походили мало, не было в них того догматизма, дисциплины и чинопочитания, что в любые времена правили бал в армии и флоте.

Наоборот ней хоть, некоторые из них и породили внешне, но я точно знал правда, не могу сказать откуда, что они ими не были. Эти некоторые из присутствующих не превращались в чудовищ или каких–то хищников, он уже сами пo себе были такими. Да и не все из сидящих в баре могли похвастаться странной внешностью. Многие из присутствующих были обычными людьми, или кем–то очень похожими на них.

Глава 4. Фронтир. Граница Империи Атаран и свободных территорий. Планета Суккуб. Неисследованные северные территории. Некоторое время назад

Наличие магических способностей или проявлений я научился выделять и замечать практически сразу, как только оказался в этом новом для меня мире. Не знаю, что послужило этому причиной, какие–то изменения, Произошедшие во мне, или просто, этот мир подчинятся другим физическим законам. Но наличие чего–то необычного я ощутил в окружающем меня пространстве уже через несколько минут как вышел за пределы развалин древнего городища и боя с тем странным огромным волком. Конечно, огромную роль в этом сыграло, хоть и не долгое, но плотное общение со встреченными на моем пути друзьями, Ледяными ведьмами, магом с планеты, ведуном, Нееи с Рычиком, да и большинством северян.

Правда, в последних хоть способности и чувствовались, но были гораздо менее заметны. В принципе такие люди, как, впрочем, и нелюди, обладали какой–то своей гармоничной цельностью и завершённость, в моем своеобразном восприятии их внутренней природы. Но это был только общий признак. Так я мог сходу сказать, хоть примерно, есть у кого–то ментальные способности или нет. И только в общих чертах мог определить, насколько велика эта, способность. Правда, это было лишь внешнее определение. Однако чаще всего оно мною угадывалось очень верно. Но по–другому этот вариант и не назовёшь – "гадание".

На него я опирался первое время, полагая, что это срабатывает моя интуиция. Но первой настоящей встречей с магией послужило другое происшествие, заставившее меня окончательно увериться в ее существовании. Да, по сути, оно и решило всю мою дальнейшую судьбу и сделало тот небольшой поворот в цепочке событий, который в конечном итоге и привел меня сюда.

*****

То, что это новый и неизвестный для меня мир, я понял, уже проведя на этой планете первый день и первую ночь, при этом сопоставив время и длительность местных суток, или нарвавшись в самом начале своего пути на огромного вола, о котором могли гласить лишь сказки на моей далекой теперь родине. Я уже некоторое время брел по девственному лесу этого нового для меня мира и задавался единственным значимым на текущий момент для меня вопросом. Есть ли на этой планете разумная жизнь или нет Этого я сказать не мог. Одиночество не страшило меня, но я не хотел бею оставшуюся жизнь играть роль Робинзона и поэтому надеялся на то, что рано ли поздно выйду к тем, чего хоть отдаленно будет похож на людей. Я не был против и других возможно встреченных мною тут рас, но как я могу сосуществовать с ними, ответить сейчас не мог. Правда, на текущий момент единственным доказательством существования разумной жизни на этой планете были лишь те развалины, которые покинул несколько часов назад.

Так и продолжался мой путь в вопросах, загадках и раздумьях. Но все время предаваться отвлечённым мыслям мне не дала элементарная безрассудность (ведь встреча с волком должна была меня чему–то научить, но похоже даже на своих ошибках я учусь достаточно плохо).

Остановила мои размышления на самом интересном месте спрыгнувшая с ближайшего дерева на меня немаленькая кошечка, размером с нашу рысь, но немного более крупная, крепкая и упитанная. Да и странный несколько зеленоватый переливающийся окрас и необычно вытянутая морда с крупными оскаленными клыками, которая больше походила не на кошачью, а собачью. Да еще и необычный тихий, будто металлический шелест, который и выдал этого хищника во время прыжка. Плюс, раздвоенный хвост, вилявший одновременно в разные стороны, ясно говорил о том, что вряд ли передо мной находиться кто–то из представителей земной фауны.

Еще во время ее полета, я понял, что нужно уйти немного в сторону для того, чтобы ее острые когти не располосовал мое лицо. Но что меня удивило, это ее размеры. Даже мне было понятно, что у нее было не так много шансов причинить мне какой–то ощутимый вред, слишком разные у нас были весовые категории. И мне кажется, это должен был понимать и зверь. Поэтому для меня показалось странным, что он кинулся на меня. Но все мои вопросы пропали, как только хищник выпустил все свои когти.

Оказывается, их у этого животного было несколько больше, чем принято считать на Земле, в центре каждой передней лапы, прямо в срединной подушечке было по ещё одному когтистому шипу. И вот именно тогда, в момент непонятной для меня опасности, я в первый раз за все время явственно ощутил, во–первых, непонятную чуждость этих необычных когтей животного и их странное отличие от всего прочего окружающего меня фона, а во–вторых исходившее от них сильнейшее ощущение опасности и смерти. Видимо это, и послужило дополнительным толчком в восприятии магических проявлений и их странной и непонятной идентификации. Способность, к которой с того дня стала стремительно развиваться во мне. Что удивительно, как оказалось впоследствии, свойство опознания или "познания сути" как я стал его называть про себя, появившееся у меня тогда, осталось со мной навсегда. И распространялось оно теперь не только на артефакты или предметы с магической начинкой, но и на совершенно обычные предметы, у которых имелось какое–то достаточно сложное устройство или непонятное мне предназначение.

Бой с кошкой хоть и закончился моей победой, но обошёлся мне в порванный рукав куртки и отбитый о дерево левый бок. Ускорение, спасшее меня от волка в пещере, в этот раз дало сбои. Хоть оно и сработало, но оказалось недостаточным, мы с кошкой двигались с одинаковой скоростью. Видимо, это было второй причиной, кроме опасных когтей почему она не боялась нападать на более крупных животных, которым похоже спутала и меня. Единственным моим преимуществом в этот раз оказалось видение критичных зон и уязвимых точек в окружающем пространстве и на теле хищника.

Поэтому после первого неудачного прыжка зверя, я кляня себя за всю ту же безрассудность и непредусмотрительность, вытаскиваю свой охотничий нож, так как его было извлечь гораздо проще и быстрее изложен, чем пистолет из застегнутой кобуры. А то, что сейчас все решают даже не мгновения, а их доли, я знал точно. Зверь между тем уже успел развернуться и сделать свой второй прыжок, но теперь в направлении моей шеи. Простого шага чтобы успеть уйти с линии атаки хищника, сейчас было недостаточно, и поэтому, вложив в толчок своих полусогнутых ног все имеющиеся у меня силы я не глядя отпрыгиваю в сторону, при этом понимая, что полностью не успеваю отскочить от животного. Я вижу, что удар одной из двух лап вот–вот настигнет меня. А поэтому делаю то единственное действие, что могло спасти меня, по крайней мере, так мне показалось в тот момент. И коли я сейчас могу вспомнить то происшествие, то это значит, что я не очень и ошибся. Уже в прыжке, отлетая в сторону, я на ходу, дождавшись наиболее удобного на мой взгляд, момента, перехватываю протянутую в моем направлении лапу чуть выше кисти и начинаю еще в воздухе раскручивать свое тело.

Похоже, мое действие сильно поразило кошечку, так как сначала она с непередаваемым удивлением посмотрела на мою руку, схватившую ее за лапу, и только после этого постаралась своей второй лапой ударить меня по руке или поцарапать ее, не знаю. Особого желания продолжать такой тесный контакт и узнать дальнейшие подробности, у меня не было, и поэтому я выпустил ее из руки при этом круговым движением придав ей ускорения и кинув в направлении своего дальнейшего полета.

Уже в последний момент хищник все–таки успел махнуть лапой так, что зацепил мою руку, но я ее отдернул и поэтому он располосовал мне только середину рукава. А в следующее мгновение мой план удался, зверь, полетев вперед с моей небольшой помощью и благодаря, приобретенному ускорению, со всей силы хребтом налетает на стоящий перед нами ствол дерева и на некоторое время дезориентировавшись, падает на землю. Да еще так удачно, что в этот момент открытым оказывается живот хищника.

Вот именно только сейчас я и увидел ту действительно уязвимую точку на теле животного примерно в центре между его передних лап. До этого мне было не понятно, куда нужно бить, так чтобы обезвредить или убить хищника. Почему–то все было заметно очень расплывчато и неточно. И однозначно место будущего удара определить у меня не получалось. Сейчас же, точно зная, что должно произойти дальше и как я только покрепче сжимаю зубы, ожидая удара о тот же ствол, но не закрываюсь руками, чтобы его смягчить.

Они будут нужны мне свободными. Тем более в одной из них у меня зажат мой нож. И вот он удар. Искры летят из глаз, но я поборов резко вспыхнувшую боль и стараясь не потерять сосредоточенности, удерживаю свой взгляд на той точке, куда должен войти клинок. Чтобы отвлечь животное я, сверху приземлившись на него, одновременно бью хищника по морде в район вытянутого носа и когда вслед за ударом немного смещается его лапа и показывается его незащищенная ею грудина, мой нож точно входит в нежную точку на теле животного. Видимо я очень хорошо ударил, или мне просто, повезло, но животное на мгновение замирает, напрягшись, а потом расслабленно растягивается подо мной. И только тут я понимаю, насколько сильно меня приложило о дерево. Но главное не в этом. В голове билось, – "Я победил".

Ведь только сейчас до меня дошло, насколько близок был я со смертью все это время. И эта победа дала мне возможность сделать свой следующий шаг. Но на этом, та моя история не закончилась. Когда я отползал от кошки, то случайно рукой дотронулся до шерсти, что была у нее не спине. Не знаю, как такое, было возможно, но она была похожа на металлическую. И поэтому я не уверен, что удар моего ножа смог бы причинить ей вред, если бы пришёлся хоть куда–то помимо незащищенного странной шерстью живота. Теперь стала понятна и та уверенность, с которой животное напало на меня. У таких хищников обычно очень мало врагов на подконтрольной территории. И этот зверь воспринял меня просто как одну из угроз на главенство в его охотничьих угодьях. Он же не знал, что я просто тут мимо иду, и объяснить ему это было бы проблематично. Но победив, я не хотел упускать такой значимый трофей. Ведь встреченный в пещере огромный волк кроме своего большого размера и необычного хвоста ничем другим от наших земных животных не отличался, по крайней мере, внешне, и на тот момент я ничего необычного исходящего от него не почувствовал.

Хотя возможно дело было не в том, что в нем не было магических проявлений, а в том, что события происходили в пещере, где я вообще мало что ощущал после, как я понимаю, переноса сюда. Ведь воспринимать окружающее я начал только после того как вышел из пещер наружу. Но вот эта кошечка так и, кричала о своей необычности, от нее так и тянуло каким–то непонятным и странным фоном. Она сама по себе была полна большого количества, загадок, но вот как их прихватить с собою, я, если честно не знал. А оставить ее тут мне не позволяла моя проснувшаяся хомячья натура. Поэтому я решил оттащить тело кошки немного назад к недавно пройденной мною реке и уже там, на берегу, определиться, что мне делать с нею дальше и как.

Подобрав не понято, каким образом сброшенные мною вещи в том месте, где на меня первый раз напала кошка, я повесил свои рюкзак, на плечи и поморщился от напомнившей о себе боли. Подойдя к телу кошки, обратил внимание на натекшую лужу крови под ней, кровь, кстати, была вполне обычного алого цвета, понял, что нести ее в таком виде, это полностью уделяться в ее крови, а поэтому, порывшись в рюкзаке и найдя какой–то старый целлофановый пакет завернул ее в него. Конечно, полностью она в чего не поместилась, но, по крайней мере, кровью я теперь бы точно не испачкался.

После этого я взвалил, оказавшуюся несколько более тяжелой, чем я предполагал, кошку к себе на плечи и отправился в обратный путь к найденной речке. Помниться мне, там была достаточно удобная поляна, которую я заметил, правда, располагалась она несколько в стороне от моего предыдущего маршрута, но зато, на мой взгляд, расположиться на ней можно было вполне удобно.

Так я и прошёл уже более тридцати минут, в предполагаемом направлений, когда неожиданно ветви передо мной расступились в стороны и мне настрочу, выпучив глаза, вышел невысокий, чуть ниже моей груди, с кожей буро–зеленого, цвета, и огромными ушами, абориген, ну вылитый гоблин. Таких как он у нас иногда рисуют в мультиках. Однако тут мне предстал более натуральный и живой экземпляр.

По крайней мере, теперь я точно знаю, что на этой планете–есть хоть какие–то разумные представители мыслящих существ, – мельком подумал я, разглядывая его. Был он одет в коричневатые короткие штаны, небольшую куртку и шёл босиком. На поясе у него болтался толи очень короткий меч толи длинный нож. К тому же за плечами у него виднелись лук и оперение стрел.

За первым гоблином продвигался небольшой отряд из пяти таких же особей, которые сопровождали явно семерых пленников, аналогичных им гоблинов, только связанных между собой. Были они помельче и несколько стройнее. Возможно, это были женщины и дети. Хотя одеты были все практически одинаково, коричневатые короткие штаны и куртки, только разного цвета. Отличие составляло оружие присутствующее у сопровождающих.

"Правда и тут, похоже, одни нападают на других. Не с цветочками же они идут, а передвигаются до зубов вооруженным отрядом, да еще, и пленников ведут куда–то", – размышлял я.

За отрядом двигалась небольшая тележка, запряженная какой–то помесью свиньи и маленького бычка. На козлах сидел еще один вооруженный гоблин.

"Вон еще и трофеи видимо везут", – заметив едущую повозку, решил я и постарался разглядеть, что же в ней лежит такого интересного.

А вот в телеге лежало то, что удивило и заинтересовало меня больше всего.

"Похоже, кроме этих зелёных", тут есть и другие представители разумного мира.

Там был человек или кто–то очень похожий на него. Только он был связан по рукам и ногам. Кроме всего прочего, там же лежала и какая–то маленькая девочка или совсем миниатюрная девушка. Но, по–моему, она просто была без сознания, тогда как связанный постоянно шевелился и ерзал видимо, пытаясь подползти к ней поближе и посмотреть, что с ней. За что постоянно получал тычки от кучера по голове, той же палкой, что тот правил своим тягловым животным.

Как я их мог не заметить, ума не приложу, ведь продвигались они достаточно шумно. К тому же у одной из женщин (или девушек) на руках был ребенок, и он постоянно плакал, при этом очень громко скрипела телега при движении, но я этого ничего не слышал.

"Нужно собраться. Если я хочу жить мне необходимо взять себя в руки. Что меня могло так отвлечь от окружающего, что я совершенно забыл о том, где всё–таки нахожусь? Сначала кошка, теперь эти гоблины, следующий раз я могу не пережить" – попинал я себя.

Гоблин же не задавался такими высокими философскими вопросами, да и вообще был далек от глубокого самоанализа, он поступил намного проще. Выхватил свой короткий клинок и с каким–то непонятным воплем бросился в мою сторону.

"Черт, я и этот–то не факт, что переживу", – . наконец среагировав на нападение, подумал я.

А потому, я как стоял, держа кошку, лежащую у меня на плечах за ее лапы, так и ухватив их покрепче, со всей силы, прямо из–за головы запустил своей ношей в гоблина, несущегося на меня. Снесло его назад на пару метров, так силен был удар, и на некоторое время вывело из игры.Но до победы в этой маленькой битве было далеко. Оставалось еще шесть гоблинов, пятеро неслись на меня, а последний, видимо или самый умный, или самый трусливый, так стоя на козлах телеги, направил на меня лук, натягивая тетиву с наложенной на нее стрелой. Этот с луком и был наиболее опасен сейчас. Мое стенное состояние видения точек уязвимости и зон наибольшей опасности, подсказывало, что сейчас находится в этом месте для меня равносильно гибели. И еще. Никак не наступало состояние ускорения, что я наблюдал в схватке с волком или кошкой. Почему оно не проявлялось, мне было не понятно.

Выхватив окружающее пространство одним взглядом, я, благодаря своему видению, зафиксировал несколько мест, видимо, по какой–то причине не простреливаемых стоящим на телеге гоблином. А поэтому резко рванулся к ближайшему из них, по пути наклоняясь и подбирая выпавший у первого, напавшего на меня зеленого меч. И на бегу по какому–то странному наитию метая его в направлении лучника, в прыжке уходя за небольшой земляной бугорок, поросший травой. В который спустя мгновение входит выпущенная стрела, а еще спустя секунду, со стороны телеги раздается громкий вскрик, и гоблин хватается за вошедший в него где–то в районе плеча меч. А еще через пару, мгновений слетает с повозки от мощного толчка, полученного после удара связанного пленника.

"Так, минус два", – подсчитываю я свои небольшие шансы на выживание. Однако радоваться еще не время. Осталось еще пять противников, и они почти уже добрались до того места, где я лежал.

Подскочив и как ужаленный, бросившись до следующей условно безопасной сейчас для меня зоны, я проскользнул в ближайшую расщелину между деревьев и развернувшись, оказался напротив преследователей, смотря на них как через бойницу маленькой крепости. Как оказалось, я забрался в небольшое пространство, образовавшееся, между вырванным огромны корнем исполинского дерева, внешне похожего на наш дуб (интересно что тут произошло), и завалившим его сухостоем, и другими поваленными стволами деревьев. И теперь чтобы добраться или обойти меня, им нужно было преодолеть этот плотный непонятный бурелом, что образовался вокруг этой небольшой пещерки. А пролезть сюда напрямую и так же быстро могли только вслед за мной и только по одному, что меня вполне устраивало.

Я как раз успел перехватить нож поудобнее, как из той же расщелины появился первый противник. При ближайшем рассмотрении видение показало траекторию наиболее удачного замаха для удара, и я выделил место, куда он должен прийтись. А в следующее мгновение мой нож уже вошёл в область незащищенную одеждой, как раз в район живота этого гоблина. Вероятно, ему было очень больно, так он заверещал, что в принципе не удивительно, ранение в живот всегда самые болезненные.

"Как–то даже желаний испытывать на себе подобного нет", – подумал я, глядя на застрявшего между стволов деревьев и верещащего гоблина.

Похоже, это несколько сбило настрой четырем оставшимся зеленым аборигенам. Они перестроились, оцепили мое временное укрытие небольшим полукольцом, сам–то я себя тоже загнал в ловушку, и стали о чем–то переговариваться. У меня–то особого выбора тоже не было, но и ждать до бесконечности я не мог. Во–первых, неудобно, во–вторых, рано или поздно они могли придумать какую–нибудь гадость и в-третьих, мог очнуться первый попавший под брошенное мною тело кошки гоблин. И, похоже, что–то они уже придумали.

Я как раз заметил, что один из гоблинов махнул куда–то в направлении повозки. Сразу за этим самый мелкий из них метнулся обратно к телеге, и что–то там стал искать со стороны бессознательно лежащей девочки. Победно закричав, он вытащил четыре лука и две охапки стрел, а затем, порывшись еще немного, вытянул какую–то непонятную ветошь, что лежала там же в телеге, довольно оскалившись, неторопливо как–то вальяжно, направился к нам, при этом размахивая своими находками, что–то непрестанно говоря и показывая в мою сторону. Потом смысл его жестов все–таки дошёл до меня.

Я-то сначала подумал, что они меня постараются расстрелять из луков, правда перспективы этой затеи я не видел, тут было столько мест, куда стрелы снаружи никогда бы не попали, что она меня не пугала. Но теперь–то я догадался, что означали все эти действия невысокого гоблина. Они хотели меня выкурить. Поджечь стрелы и обстрелять мое укрытие, и если бы я не захотел прожариться до хрустящей–корочки, то сам бы вылез к ним из своего небольшого лесного дота.

"Не такие уж они и дикари", – Обдумал я о них, – "а то все аборигены, гоблины".

Я как–то подспудно ставил себя выше них, и в этом оказалась моя ошибка. И что мне делать, я пока не знал. Вот мелкий гоблин, скалясь во все свои зубы, проходит половину пути, и я понимаю, что дойти до своих он не должен. Иначе отсюда мне живым уже не вобраться. Но расставаться со своим единственным оружием, чтобы метнуть его в этого мелкого, я не могу. И только тут до меня доходит, что вообще–то охотничий нож это далеко не единственное мое оружие и далеко не самое опасное. А поэтому я, наконец, вспоминаю о пистолете в кобуре, висевшем на боку. И расстегнув ее, вытаскиваю его наружу, а затем уже привычным по бою в пещере образом навожу его на гоблина. Видимо что–то изменилось в моем поведении, окружающем фоне или он просто сквозь ветви заметил, мои телодвижения снаружи, но гоблин испуганно вскрикнул, бросил лук со стрелами наземь и развернувшись, хотел сбежать в лес. Но в этот момент раздался мой единственный за этот бой выстрел, попавший гоблину в голову и разворотивший всю ее переднюю часть. На этом бой, по сути, и прекратился, гоблины в испуге сорвались со–своих мест, крича что–то наподобие "миар" и стали убегать в лес. Но тут как раз и произошло то второе событие, которое заставило меня поверить в магию, которая существовал в этом мире, еще больше. Именно сейчас мне продемонстрировали ее наглядное применение, да еще и в боевом исполнении.

До этого момента я как–то не обращал внимания на связанных женщин и детей, которых вели гоблины. А зря. К концу нашего боя многие из них уже сумели освободиться. И вот сейчас одна из гоблин стояла около приснопамятной телеги, сжимая в руках короткий корявый посох с чередом какого–то животного на вершине, похожего на крупную мышь. При этом она что–то подвывая направила его на убегающих в лес своих видимо, не очень любимых сородичей. Услышав это необычное заунывное пение, гоблины перепугались еще больше и припустили к лесу, так что их коротковатые ноги превратились в сверкающие пятками круги. Я даже не знал, что можно так быстро бегать, вернее убегать. Но гоблинам это не помогло.

Пение резко оборвалось, и в этот момент раздался довольно громкий хруст, будто, рвется какая–то плотная ткань. А затем из навершия посоха в гоблинов вылетела сияющая ветвистая красно–бурая молния, которая впилась в спину каждого из убегающих. А в следующую секунду гоблины исчезли вместе с яркой вспышкой и оглушительным грохотом. Когда я смог проморгать и восстановить зрение, то на поляне, на месте где я последний раз видел гоблинов, оседал только темный маслянистый пепел.

"Вот это бабахнуло, так бабахнуло", – подумал я и только потом смог оценить масштаб увиденного действа.

"Так это из той деревяшки такая молния вылетела", – приглядываясь к так и стоящей у телеги, явно молодой гоблине, которая придерживаясь за ее стенку и пошатываясь, старалась не упасть и похоже не потерять сознание.

"А не прошло ей даром метание стрел Зевса," – взбираясь из своего убежища, оценил я состояние юной шаманки (у простых народов ведь не маги насколько я помню, хотя черт его знает, никогда особо этим не интересовалось).

Осторожно проходя мимо уже освободившихся пленников, которые при моем приближении только с опаской смотрели в мою сторону, но при этом не старались никуда сбежать, я приблизился к телеге. Тихонько ступая, чтобы не потревожить девушку и не спугнуть или спровоцировать ее на новое применение своих магических умении, хотя ей, по–моему, сейчас было не до этого. Но кто их этих загадочных девушек иной расы и из иного мира или измерения знает, я и своих соотечественниц не всегда понять мог, что уж про сейчас говорить. Подойдя ближе, я понял, что опасения мои напрасны, никто на меня напасть не сможет, просто физически. Девушка гоблин, даже вернее девочка, так мне показалось, глядя на нее еле держалась на ногах. Казалось, в сознании она держится лишь на собственном упрямстве.

Однако при моем приближении, она постаралась принять гордой и независимый вид, сделать страшно серьезное лицо и строгим голосом произнести какую–то видимо Жаркую и пламенную речь. Только вот, к сожалению, я совершенно ничего не понял из произнесенного ею, и поэтому она на меня не прозвала совершенно никакого впечатления.

Видя, что я совершенно игнорирую ее попытки что–то втолковать мне. Она сначала видимо постаралась объяснить мне суть своей просьбы или обращения, но видя мое полное равнодушие, она беспомощно оглянулась в сторону своих соплеменников, столпившихся на поляне и теперь с ожиданием и напряжением смотрящих на нас. После этого, она постаралась повторить свою речь, но тут силы просто оставили ее, и девочка стала заваливаться на бок. Не дав ей упасть, еще стукнуться обо что–то, я подхватил ее на руки и не найдя ничего более приспособленного положил ее на телегу рядом с уже лежащей тут другой девочкой. Вот она–то была вполне себе похожа на людей, разве что более светлая, даже не так. У нее была какая–то алебастровая кожа и совершенно пепельные волосы, я даже после того как увидел ее, подумал, что они седые. Но нет. Оказалось, что они действительно пепельного цвета. Места на телеге для них уже не хватало, но тут был и еще один пассажир.

Крупный мужчина, цветом волос, напоминающий девочку. Это было единственным их сходством. Крупное обветренное лицо тренированное тело, видимо воин или боец, и очень серьезные голубые, глаза и жесткий холодный взгляд, в котором плескались боль и отчаянье. Я почему–то точно знал, что он ее отец. Поэтому, не став как–то пытаться с ним договориться, зная, на подсознательном уровне, что он не тронет и не нападет на меня, что мы с ним на одной стороне, какой–бы она не была, покрутив у него вперед лицом ножиком, я показал, что сейчас перережу веревки, и чтобы он не дергался. Тот согласно кивнул на пантомиму и замер на месте.

Я быстро освободил его и показал, что он может встать. Тот сразу же вскочил. Правда, то, что он сделал это зря стало понятно по тому как он, чертыхнувшись, упал на землю, но через пару мгновений он, покряхтывая, встал и уже не так резво придерживаясь за борт телеги, обошёл ее кругом и приблизился к лежащей без сознания девочке. И столько нежности и боли было в нем. Когда он погладил ее по голове, будто стараясь разбудить девочку, что все сомнения в том, кем она приходилась ему, отпали сами собой. "Дочка".

Кода он встал с телеги мне стал виден другой бок лежащей девочки. Где на виске у нее была заметна большая гематома. Видимо пострадала или в схватке, или нападение было внезапным. Не зная, чем я мог бы им помочь, просто для успокоения собственного неугомонного подошёл к телеге и отстранил постоянно гладящего свою дочку по волосам и с непередаваемой тоской смотрящего на нее отца. Он сначала с какой–то внутренней злобой и яростью перевел взгляд на меня, но все–таки поняв, что я хочу ему помочь с разгоревшейся в глазах надеждой уступил мне место у изголовья своей дочери. Посмотрев на отца, я невольно сам стал сопереживать этой лежащей без сознания девочке, столько, в ее отце было заботы и любви к ней, что частичка ее невольно, передалась и мне.

После этого я наклонился над повозкой и положил лежащих в ней девочек как можно удобнее, друг рядом с другом. Потом потрогал пульс сначала на тонкой шейке человеческого ребенка, а потом и на более крепкой шее гоблы. У обеих пульс был очень слаб и еле прослушивался. Но гобла при этом дышала более уверенно, и я почему–то был полностью уверен, что она сейчас лишь просто спит. Поэтому подложив ей под голову какое–то свёрнутое одеяло, – я перешёл к осмотру второй девочки. С нею мне показалось было все более серьезно. Она совершенно никак не реагировала на окружающее. Я попытался несколько раз щипнуть ей, но никакой реакции не добился. Тогда открыв один из зрачков девочки, я пустил ей в глаз солнечного зайчика от лезвия своего ножа, чтобы убедиться в их реакции на свет. И она была.

По общим признакам походило на очень глубокий обморок, все остальное мне было не вылечить в текущих условиях. Да я и не доктор, об этих–то симптомах узнал совершенно случайно, и они могли относиться ко многим видам травм. И поэтому я решил попробовать то единственное, что могло помочь мне в этом случае, из всего моего огромного арсенала медикаментов, таких как бинты и зеленка. Я быстро вернулся к тому месту, где валялся мой брошенный во время схватки рюкзак. В этот раз я специально бросил его сюда, чтобы затруднить перемещение Гоблинов вблизи меня.

А теперь я наклонился над ним и вытащил упакованные лекарства. Мне нужен был небольшой пузырек с нашатырным спиртом, и если он поможет, то потом я дам девочке обезболивающие и витамины. Но главное, чтобы она очнулась. Что и произошло через несколько секунд после того, как я дал ей понюхать лекарство с этим резким запахом.

Глаза отца, вспыхнули, будто в его дочери зажглось солнце и осветило его жизнь, он кинулся к ней, но я остановил его. Осмотревшись кругом и не найдя ничего подходящего залез в свой рюкзак повторно и вытянул оттуда металлическую кружку. После этого скинул туда по таблетке анальгетика и антибиотика, и растолок их в порошок ручкой охотничьего ножа. Залив получившуюся смесь двух порошков водой и тщательно размешал. Все это время за мной наблюдало несколько пар удивленных и любопытных глаз.

Самым любопытным и заинтересованным был взгляд девочки, которая лежала в телеге и придерживала, своего носика ватку, которую я оставил ей, при она том смешно морщась, несколько напугано косилась в сторону своего отца. Закончив с приготовлением самодельной микстуры, я подошёл обратно к телеге. Аккуратно приподнял голову испугавшейся, но совершенно не сопротивляющейся девочки, и дал ей выпить подученное лекарство. Она хоть и сморщилась от не очень приятного вкуса во рту, но выпила весь напиток полностью. Потом я налил ей в стакан еще воды и дал выпить его, после чего порывшись в своей аптечке, нашёл пластину с витамином С, и выдал ей три штуки. В этот раз вкус знаменитых советских аскорбинок девочке пришёлся по вкусу, и лицо ее озарилось довольной улыбкой, которая как в зеркале отразилась на лице ее отца.