Текст книги "Мама, не горюй! (криминальная комедия, сценарий)"

Автор книги: Константин Мурзенко

Соавторы: Максим Пежемский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

В МАШИНЕ РИНАТА.

ЛЕНА

(по дороге, держа Катю, прислушиваясь к ее сердцу, с трагической миной на лице):

Осторожнее же, мы же так ее не довезем...

РИНАТ

Да, можем расплескать...

ГРИМЕРНАЯ МАРИНЫ.

АРТУР(откидывается на спинку стула)

Хочешь сигарету?

МАРИНА

(открывает глаза):

Да... (берет сигарету, прикуривает) – А ты чего хочешь?

АРТУР

(он тоже «разъехался» после укола, очень грустно говорит)"

Радости хочу – без забытья... Или – нежности бескорыстной... (гаденько хихикает, встает, треплет Марину по волосам) А к тебе у меня – дело просто, не пугайся...

В МАШИНЕ РИНАТА.

Ринат с девочками в машине. Темный переулок. Катя приходит в себя, Ринат протягивает ей сигарету. Лена продолжает разговор:

ЛЕНА

Ну, а что делать еще – выход-то какой? Отец ушел, а сейчас и сидит еще – бабу свою новую отходил по пьянке, мать впахивает как папа Карло за триста тысяч, бабушка еще лежит, подыхает – лекарств съедает на полтинник в неделю – остается то что...

РИНАТ

А что же ты язычком-то так щелкаешь – сушняк, видать... Бабушка... (берет ее за руку, поднимает рукав)... Знаю я эту бабушку – по глазам твоим вижу... И лекарства ее знаю – сам пять лет на дозняке сидел, потом полгода снимался – как мертвец ходил – глаза вообще не двигались...

ЛЕНА

(не краснея продолжает напирать):

Ну так, конечно, от жизни такой... Что это меняет-то? Ты то, наверное, хочешь, чтобы я на панель пошла, а ты меня покупал там... Или кота моего стриг... Или – как ботва к земле гнулась и с утра до ночи пахала?

РИНАТ

Кота стриг... задумывается Я хочу.., чтобы ты дешевых радостей себе не искала – как я их искал... И когда говорят, что счастья не бывает – не верила...

ЛЕНА

Конечно, легко так – насосался, а теперь в отказ – вроде не так все... В такой тачке – поучать...

КАТЯ

слабым голосом

А Вы... что-то про него знаете... про счастье... и как найти его...

Ринат тяжело ворочается. Пристально смотрит на Катю.

РИНАТ

Да, кажется узнал... Долго шел к этому, а сегодня – прорвало... Не найти его... И не купить... И построить нельзя... Все пытаются... кто как – а получают вчерашнее, гнилое... мрачнеет, потом просветляется – Ладно, считайте – вы меня победили... достает толстую пачку денег Берите, сколько надо вам... Только смотрите – они шальные, дикие... у меня... и вас такие же останутся... От диких бабок – сам дичаешь...

Лена берет какие-то деньги и открывает дверцу.

ЛЕНА

Спасибо...

КАТЯ тоже пробирается выходить, в двери застревает

Вы добрый такой... Почему? Ринат не отвечает – задумался – Может и мы можем помочь чем-то?

ЛЕНА

тянет ее

Все, пошли...

РИНАТ

Беги, давай...

УЛИЦА. ТЕЛЕФОННЫЙ АВТОМАТ.

РИНАТ

(по телефону из автомата):

Это я, все нормально... ... ты правда волновалась... (от нежности у него сводит горло)... да, смешной как ребенок... то и случилось – это не рассказать... действительно как ребенок, и противников наконец нашел себе достойных... нет, не урла... это другое... мне никогда так страшно не было, как сейчас... я не уткнулся, я закуриваю... потому что тебя теперь не увижу... что... ты правда выйдешь... конечно, я слышу, что не встать... я подожду... я тебя жду в машине, за углом дома... через полчаса, не торопись, пусть в парадняке рассосется все... спасибо тебе..

КВАРТИРА МАТЕРИ ЖЕНЫ МОРЯЧКА.

На звонок открывает немолодая женщина. Она в халате, и с компрессом на голове. Глаза у нее заплаканы.

МАРИНА

Здравствуйте, мы Вас поздравляем, извините, что без звонка – хотели сюрприз сделать своим приходом... А Леночка дома?

МАТЬ

Хватит мне уже сюрпризов... Вчера такой сюрприз учудили – еле-еле в себя прихожу... Нет вашей Леночки, и хахеля ее нет... мужем стыдно и называть то...

МАРИНА

Господи, а что случилось? Неприятности какие-то? Мы не знаем – только сегодня из Москвы, днем – сами понимаете – работа, только сейчас вот и вырвались... Может, помощь какая-то нужна? Вы, наверное, ее мама?

МАТЬ

Да нет, какая уж помощь, тут уж теперь Бог ей в помощь, стерве... ой, простите... А вы вообще ей кто будете?

АРТУР

Да мы с работы... со старой еще, с предыдущей, в универмаге. Я ее зав. отделом бывший, Марина Владимировна, вот – главный бухгалтер наш. Собственно, не виделись уже давно, а тут – такое дело – узнали, что замуж она выходит, решили поздравить...

МАРИНА

Она и на свадьбу нас приглашала, но вот – не срослось, с командировкой совпало... Решили сегодня зайти...

МАТЬ

А вы его то знаете? Что он за человек то такой, сумасшедший какой-то...

АРТУР

Нет, а что за человек? Они вроде не очень давно были знакомы... Лена вообще очень разумная в этом отношении была девушка, хотя последнее время, когда от нас уходила уже – сильно переменилась...

МАТЬ

Да гадина он, а не человек! Совсем безо всяких тормозов, без всяких принципов... Ненормальный какой-то – вроде как и моряк, а похож больше всего на бандита какого-то. Дружки у него – просто банда бандой, как по телевизору показывают... Так и немудрено, что свадьбу закатили – все не как у людей, все какие-то нервные, говорят что-то непонятное, хохочут невпопад, у всех клички какие-то воровские... Ну и кончилось тем, что ни за что ни про что человека отметелили, случайного совершенно... По виду – очень приличного... А потом разбежались все...

МАРИНА

Может, и впрямь – бандиты? Может пропадает девчонка?

МАТЬ

Да они хуже бандитов... Бандиты то, все говорят, они так в жизни то – довольно прилично себя ведут, людей простых уважают, когда не на работе... А если и трясут кого – так жуликов всех этих новых... А эти – эти какие-то грубые, неприятные... Словно школьники, пацаны... А вроде взрослые уже люди. Я одного из них пробовала спросить о чем-то – вроде как они моряки все-таки... да, кстати,– с Севера они, из Норильска, так вот, я спрашиваю, что, да как, а он мне, знаете что ответил? Я, говорит, мать – в ходки давно не хожу... Больше, говорит, на бережку промышляю – в море, говорит муторно, глубоко слишком... Меня, говорит, и на берегу – так качает... А потом такое еще прибавил, что я и спрашивать больше ни о чем не стала... Да... не о таком, конечно, я для своей дочери думала...

АРТУР

Так, подождите, там что, неприятность какая-то вышла на свадьбе?

МАТЬ

Неприятность... Там не неприятность, там хулиганство вышло отвратительное... Человека на скорой увезли того. У меня сердце так схватило, от стыда, думала – умру... Человек то в годах, спокойный такой, солидный...

МАРИНА

Да, неприятно, конечно... Она вроде девушка то – очень спокойная, порядочная... Может, с пути сбилась, запуталась просто... Так, а где они живут то, у него? Или, как найти то ее?

АРТУР

Хочется посидеть спокойно, поговорить, обсудить... Может помочь чем-то сможем...

МАТЬ

Да нет, какое у него... У него поди и дома то своего нет... Да это сегодня просто, продолжается еще это безобразие все... Ну вы представьте себе – моряк... Это же надо – ночью нас с Ленкой на такси сюда отправили, "у нас, говорит, тут вопросы возникли". Утром – она его ни видеть ни знать уже не хочет, всю ночь прорыдала, потом по телефону с ним объяснялась часа два – "ты, говорит, мне уже и не мил и не дорог, это все ошибка, дай мне, говорит, успокоиться"... А потом он позвонил еще – все, говорит, раз так я в море ухожу, и снова начал трепать ее бедную. Ну она не выдержала – она всегда у меня взбалмошная была, вся в отца, отец то тоже нрава дурного, и выпить любит, и побуянить, что скрывать... Но чтобы такое устраивать, как этот... Вот, так она не выдержала и к подруге уехала... Света такая у нее есть... Телефон то она просила никому не давать, но вам я дам – видно, что вы люди приличные, дурного не сделаете ей, а может помочь сможете – сейчас так ведь важно, чтобы настоящие друзья рядом были...

МАРИНА

Да я даже и не знаю, насколько это удобно, все-таки несколько лет уже не виделись, а сейчас, в такой момент...

АРТУР

Марин, это даже обсуждать не нужно – человек пропадает, может, в защите вообще нуждается, а ты – о приличиях каких-то говоришь... Позвоним, ничего не случится... Не захочет нас видеть, так – пошлет... Навязываться тоже не будем... Тем более, что сегодня – и поздно уже ехать куда-то... Вы, кстати, возьмите вот – цветы, шампанское – может хоть как-то Вам вечер скрасит, нам – не нести же обратно...

МАТЬ

Вы что... Ой, спасибо Вам... Может останетесь, чаю попьете хоть,– а то вечер уже, холодно поди, ехать далеко наверное... Вот, запишите отсюда, а то я вижу плохо, так расстроилась, все глаза себе проплакала...

МАРИНА

Ой, вы уж извините нас, мы пойдем все-таки – и так планировали забежать только, что мы будем Вас утомлять попусту... Вы уж лучше бы отдохнули, прилегли может... Ленке, если мы ее найти не сможем – привет передавайте, пусть сама звонит... Всего доброго Вам...

АРТУР

Да и не переживайте так, может еще и исправится все... До свидания...

ЛИФТ.

МАРИНА

Как я тебя обожаю за твой цинизм...

АРТУР

(хмуро)

Ладно... Может еще и впрямь все исправится... Вдруг повезет хоть раз в жизни им, а не нам...

МАРИНА

(тоже вдруг хмурится)

А ты что, считаешь, что нам везет?

Лифт приезжает на первый этаж.

АРТУР

Давай теперь быстро, завскладом...

На ходу выхватывает "дельту", набирает номер, почти бежит к машине. По телефону:

АРТУР

Так, Макар, слушай меня, без всяких базаров вообще: ты где находишься?... Ага, понял... Дядю уже подхватил? Отлично! Значит давайте быстро в сторону Гражданки, я пока вы едете узнаю адрес и перезвоню... Нет взять его надо сухим, строго сухим, лучше отпустить, чем замочить... Да я его тоже в жизни не видал... Но у него есть особая примета – он реально под моряка одет... Давайте быстро, у вас минут пятнадцать есть, потом он может вас ждать начать – я не знаю что он будет делать... Все, я сейчас узнаю адрес и отзвоню...

Артур заводит машину, выезжает на улицу, набирает телефон еще раз.

МАШИНА МАКАРА.

Машина с МАКАРОМ и ДЯДЕЙ несется по улице. Макар за рулем. Едет он очень бойко. После очередного, особенно сильного виража – Дядя откровенно бледнеет:

ДЯДЯ

Куда мы так летим? Меня мутит уже...

МАКАР

Работать летим, Старый, человека ловить... За него бабки ломанем, раскумаришься, мутить перестанет...

ДЯДЯ

Так это когда будет... Мутит то меня сейчас...

МАКАР

Хватит ныть, Старый... Летим – значит летим... Работать – значит работать... Нельзя расслабляться, надо по жизни держать себя...

ДЯДЯ

Братан, а что ты меня учишь? Я что – без тебя сорок лет не пропер? Ты меня что – родил? Думаешь я тачки колотить не умею?... Ты же при этом как раз и расслабляешься, и не держишь себя не в пизду,– ни по жизни, ни по закону, никак... Мог бы вдеть себя реально – ехал бы спокойно, по мужски, без визга, а так – только тревожности нагоняешь...

МАКАР

Да тревожности то ты нагоняешь, дядя – я то еду спокойно дело решать...

ДЯДЯ

Ну едешь... А стукнешься с кем-нибудь – вот тебе и подстава...

МАКАР

Ты лучше бы не каркал...

ДЯДЯ

Я не каркаю – я прикидываю – вон из за угла выскочит еще такой как ты – и амба твоему делу... Или лось ментовский вырастет, с бляхой – "Давай-ка, скажет, брателло – тормози..."

МАКАР

Давай-ка лучше ты притормози, хватит гнать...

ДЯДЯ

Ну махнет он тебе палкой – что ты будешь делать – остановишься – он тебе полвечера будет мозг ебать, не остановишься – в розыск попадешь – возьмем морячка, поедем – нас стопанут на первом же углу...

Макар резко бьет по тормозам, вспыхивает, наезжает:

МАКАР

Блядь, что ты меня достаешь, Старый... Не менты, а ты мне уже полчаса уже мозги ебешь...

ДЯДЯ

Потому что, посмотри,– это дом семьдесят девять, видишь – значит следующий – семьдесят семь, а у нас – дом семьдесят пять, а въезда к нему нет... Давай, жми на железку и поворачивай в карман...

МАКАР

Так ты меня так достал, со своими поучениями, что я бы сейчас до Москвы пропахал...

Макар поворачивает к дому, начинает с визгом крутиться в микрорайоне.

ДЯДЯ

Москва у нас за спиной, по диагонали направо... А пропахал бы ты – соответственно до Швеции, и тебя бы туда не пустили – они мудаков не экспортируют – у них своих хватает.

МАКАР

Блядь, помолчи хоть сейчас, в этих ебанных дворах не видать ничего, хрен проедешь, да еще ты на мозги давишь... Это дом семьдесят три, где твой семьдесят пятый?

ДЯДЯ

Вон он – точка в глубине двора, за детским садом, а поворот к нему – ты уже проехал – он был перед детским садом. И я тебя прошу, хоть к дому подъедь спокойно, чтобы не все въехали, что ты его штурмовать будешь...

Макар бесится, но слушается.

ДЯДЯ

И дверью его тоже не буди, мы же не знаем, куда окна...

МАКАР

Старый, да что ты хуеешь?

ДЯДЯ

Щенок, это ты хуеешь...

МАКАР

Я щенок? Повтори-ка еще раз...

ДЯДЯ

Ты на дне лежал когда-нибудь, а? Щенок... Так, чтобы за тобой весь город ходил? А я лежал... Два раза... Так вот – сидишь, и трясешься – по комарам готов палить, чтобы слушать не мешали – кто приехал, что за шаги за дверью, кто в окно прицелился...

МАКАР

Все, дядя, хватит, я понял... Пошли...

ПОДЪЕЗД.

Входят в подъезд.

ДЯДЯ

Не надо... Без лифта... В подъезде постоим, покурим. Заметил он нас – так на нервах ему поиграем, а не заметил – так пусть и по лифту нас не ждет...

МАКАР

Блядь, как вы все учить любите... Словно реально все по жизни поняли... (закуривает) И главное, блядь, я же вижу, Старый, что тебя кумарит просто, у тебя ломка идет, тебя стремает просто, а придумал ты – целую науку... Стоишь, лечишь меня – как наставник а путяге...

ДЯДЯ

Сынок, я тебе знаешь что... раз уж ты по чистому на базар пошел... Я в твои годы – вторую ходку как раз отмотал – в Челябинске заводскую столовку ломанул... Башлей нам с братвой хватило – на дурь на две недели, а потом стукнул кто-то... Огреб я четыре года – и четыре года эти – такую школу прошел, сколько за сорок люди не проходят. Откинулся – сюда подался... Через год – на "Волге" ездил... А тогда это не каждый себе позволял... И ствол реальный у меня был – один из первых в городе, и страховать я начинал, когда ты еще гривенники у малышей отнимал... И людей тогда – ох как ломали... И таких людей, что ты бы с ними под одним небом жить побоялся...

Хлопает дверь подъезда. Оба замолкают. Слышны знакомые нам девичьи голоса:

КАТЯ

Ты вот, я смотрю веселишься, а я все в себя придти не могу, после... бандита того...

ЛЕНА

Трусы-то хоть сухие?

КАТЯ

Да мне не то чтобы страшно... Меня вставило как-то.

ЛЕНА

Ты только тише говори, а то валить отсюда придется... Дело то – стремное... Давай, здесь вот вроде светло... Ну что, по кубу?... Я так, наверное, два себе сразу сделаю, одним не снимусь, после такого... Ну и задолбало все...

КАТЯ

Я только, знаешь – сама себе не попаду, наверное... Может сделаешь мне вначале?

ЛЕНА

Давай-давай, осваивай сама... Сама себе – и надежнее и больно не так, и быстрее будет...

Дядя снимается с подоконника, бесшумно спускается один пролет, выглядывает вниз. Макар не успевает среагировать, потом – у него не остается выхода, кроме как идти за ним.

КАТЯ

Ой, Леночка, ну пожалуйста, у меня руки дрожат, смотри... Я точно не попаду...

Дядя продолжает стоять, Макар продолжает идти. Естественно, что Макар производит какой-то неосторожный звук. Девочки застывают и оборачиваются.

ДЯДЯ

Только шуметь и бежать не надо – поздно теперь уже... И не мерзните так – не мусора мы... Хотя и вроде того... Вас не тронем...

Спускается на площадку. Макар за ним.

ДЯДЯ

Что, не попадешь, значит? Может тебе и не надо вовсе? Пока совсем-то не попала... Хотя бы план курили, или "джефом" бы двигались... А с ширева – погибните же... Все гибнут, никто не миновал... Вообще никто...

ЛЕНА

Заебали вы все со своими уроками жизни... Каждый хуй моржовый – делает что хочет, и к другим еще лезет... Самому себе – так вольница... А другим – так в монастырь идите... Давай, дед, проходи, собирай свои бутылки, на этой площадке нету их... Иди вниз, давай...

ДЯДЯ

Дед, говоришь... А знаешь сколько мне лет? Тридцать восемь, не поверишь... И бабок в кармане знаешь сколько?

Он вынимает из кармана толстую пачку денег. Их там очень много.

ДЯДЯ

Думаешь это просто так все?

ЛЕНА

Ну так хуй ли тебе надо тогда? Молодой, при деньгах, давай уебывай... Или ментов зови... А хоть пальцем тронешь меня – баян раздавлю, в рожу вцеплюсь и кричать буду – самих вас в участок укатаем...

ДЯДЯ

Не в тех людей веришь, малютка... Попробуй, покричи... Думаешь хоть одна сука выйдет? Думаешь хоть в ментуру кто позвонит? Нет, весь парадняк к дверям уши приложит и кончать будет... Будут гадать – только трахну я тебя, или еще и расчленю... Ботва – она любит такое... интересное... А если менты до нас и дороются – я им денег суну, откуплю тебя у них – по всем понятиям... А они, суки, голодные всегда, берут легко... и непомногу... За сотку другую бакинских – камеру нам с тобой сдадут на ночь, при заверухе, что я тебя утром вывезу... А не захотят брать – так я им вены твои покажу – они тебя не обо мне уже станут спрашивать... А сунут в изолятор и кумарить начнут, а через недельку вызовут и баян перед тобой положат... И не с ангидридом твоим черным, а с героином... Чистеньким!... У них хватает... А не повалит тебя – если переломаешься – они тебя сами этим героином вотрут насильно... И втирать станут дней десять – им не жалко... И много интересного с тобой будут делать... А потом опять на ломки посадят – это уж наверняка тебя заколдобит... И начнут они с тебя тянуть и мотать, и через пару дней – всех своих дружков ты им скатишь, даже тех, которых не знаешь... И сошьют они дело на них, на каждого... А потом с этими делами к ним придут – и скажут – давайте мальчики, варите, варите, людей подсаживайте, сами торчать можете... Только дольку будете не только крыше откидывать, но и нам, рогатым... А тебя отпустят – что тебя сажать то... Только будет тебе через эти полгода – не шестнадцать лет, как сейчас, а все двадцать пять... И дозняк твой на сутки – не два куба будет, а двенадцать, или десять, если повезет... ... Только вы не бойтесь, я ничего этого не сделаю... Можно кричать, можно бежать, можно двигаться – все можно... Я это не затем говорю, чтобы задавить, не затем, чтобы понты кидать... Все вокруг – говно, это правда... Только самих себя не надо говном делать... Нам рогатый свою фишку навязать хочет, лезет в рожу нам со своей игрой, давай, говорит, перекинемся, проиграешь то ты точно, зато время убьешь... А там глядишь – ты ведь не время убил, ты жизнь убил... И поздно уже – не вернешь ничего, бежать то некуда – никакой монастырь не спасет... Да и по правде сказать – херово там, в монастыре – много я оттуда людей видал... Нет там никакого Бога, одна казарма... И дедовщина та же самая... А в женских особенно – чище лагеря будет...

Катя начинает плакать, мелко дрожа. Лена столбенеет, она кладет баян на подоконник, отворачивается к окну...

ДЯДЯ

Вот, уже лучше... Только не класть его надо, а раздавить... Вылить на хуй... И всю дрянь из головы выкинуть, только это не так легко, это за минуту не сделаешь... Но начинать надо, пока не поздно еще на свет выходить... Ну давай – вылить сможешь? Ну же... Возьми его, тебе же легко еще... (Кате) – Тогда ты... Надо, реально надо... сейчас уже не вмазаться, а на завтра отложишь, или продать захочешь – так пиши пропало... Ну... (Берет Катину руку, пытается вложить в нее баян, рука бессильно повисает)... Вот такие дела... А я, думаете, смогу – нет, и я не смогу... (задирает штанину, делает себе в ногу укол)... Вот так... Знаете что... у-у-у... (на время замолкает)... Волосы у тебя красивые (гладит Катю по волосам)... я тебе вещицу одну подарю, заколку... Три года, у хозяина отдыхал, ох у лютого... Бабе своей подарить хотел, тоже волосы были роскошные, только черные... С четвертого раза только сделал то что хотел, и знак мне был – закончил, хотел послать – еще двух коней мотать было, а через день – амнистия... Приехал, радостный, ищу ее... А мне ее за те годы подменили – ушла она, не от меня, от всех ушла... А перед тем – волосы свои роскошные состригла... Вот... год уже как откинулся, хожу, с собой таскаю, а отдать некому... Возьми, тебе подойдет... Может и поможет тебе – добрая она, я точно знаю... (всовывает Кате в руку, прикрывает глаза, замолкает. Лицо его расслабляется).

МАКАР

(подходит к Лене)

А может и деньги, нажитые неправедным путем у вас есть? А? (Вынимает пистолет, разворачивает Ленино заплаканное лицо к себе, сует пистолет ей под нос. Несколькими этажами выше хлопает дверь, слышны шаги, мужской и женский нежные голоса, вызывают лифт. Образуется пауза в поведении наших героев. Дядя успевает улыбнуться, потом рассердиться)

ДЯДЯ

Ты что, козел, пизданулся... (тоже вынимает пистолет, невероятного, причем, калибра) Оставь ее слышишь, или хочешь, голову снесу тебе на хуй?

Наверху хлопает дверь лифта. Лифт едет вниз.

ДЯДЯ

Ты что, сука, думал я их на ширево развожу? Да просто съело оно меня уже...

МАКАР

Да ладно, пошутил я... (натянуто улыбается) Вон, прикинь лучше – мы тут базарим, а это может Морячок вниз поехал...

ДЯДЯ

Не-е... Этот не тревожный, это спокойный мимо пошел. Тревожный когда рядом идет – чувствуешь...

Хлопает дверь подъезда. Макар смотрит в окно, вдруг дергается:

МАКАР

Блядь... Учитель хуев, допизделся, сука, всех залечил, баран, блядь, что делать то теперь?

Под окном по ярко освещенной дорожке идут моряк и девушка. Моряк обнимает девушку, они идут неторопливо, очень спокойно.

ДЯДЯ

Ну что там такое? (Благостно-лениво оборачивается) Да это не наш... Это спокойный... Будь у нашего такие нервы, он бы в шестерках не сидел у этих козлов...

МАКАР

Да ты заткнись, торчок хуев, пошли, пока не поздно...

ДЯДЯ

Да куда идти, меня знаешь как впирает, а парень не тот...

МАКАР

Да пошли, обезьяна, блядь со своим черным... Он уйдет, я тебя зарою...

ДЯДЯ

Да что тебя бьет то так, думаешь, один моряк в городе?

МАКАР

(хватает его за плечо, тычет пистолетом, насильно тащит вниз)

Гондон с говном, еще уперся теперь...