Текст книги "Возвращаясь к жизни? Том 2"

Автор книги: Константин Марков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Пограничная станция, окрестности Сонсы, мастер-инструктор, Перес

За три дня, пока шел ремонт Ларга, Киира поведала мне все события, что прошли за этот период. Прождав нас неделю на Форрее, она вызвала Криспа, и тот вышел из портала прямо в гостиничном номере через пару минут после их разговора. Напугав своим прибытием всех троих. Маара заикалась после этого еще пару недель.

Как он, после того, как выслушал их ушел в региональный отдел. Пробыв там сутки, вернулся и, посадив Маару и Васту на корабль до «Пыли» забрал ее и на новом модернизированном «кровососе» отправился нас искать. Потом они нашли мой маячок, после чего, почти три недели, пытались найти следы Артёма и нашли лишь оружие. Мерзавцы не рискнули взять оружие зургунии, понимая, что лишь показав его, рискуют, без вопросов, получить пулю в голову, ведь им бы никогда зургунии не дали бы их добровольно.

После трех недель тщательных поисков они отчаялись найти Артёма живым. Дальнейшие поиски они перепоручили прибывшему поисковому отряду, а сами же отправились на Вааламию.

Крисп обозлился на слансов и, вернувшись на Вааламию, приступил к обязанностям куратора района. Первое, что он сделал, собрал флотилию из сорока кровососов и одного транспортника с полком имперской космопехоты. Он устроил слансам форменную кровавую баню, причем в буквальном смысле. И в нем, вдруг с огромной силой, прорезались свойства пространственника.

Почти год он занимался планомерным уничтожением всех известных баз слансов. Он вел свой флот не внемерными координатами, а через порталы ноль измерения.

– Мать, ты не представляешь как это. Я была в жестком осадке. Представь себе космос, тьма,

Лишь звезды блещут,

Зеркало огромное парит,

И видишь там ты не себя,

А мир, в который ты идти решился.

И ты стоишь на мостике,

А мимо пролетает флот.

Без страха в зеркало ныряя,

Что бы на стороне другой,

Врагу не дать пощады.

Мы выскакивали из ноль-измерения буквально в паре тысяч километров от их баз. Часто они даже не успевали осознать, что к ним прилетел белый и пушистый зверек. Кинетическими ударами кровососы пропахивали их базу. А на руины, в неосевшую пыль, валился десант. Если зачистка не проходила быстро, Крисп передавал управление группой мне и сам спускался на поверхность, как сказал бы Артём в трусах и тапочках. Он шел в бой только с двумя мечами и в повседневной одежде. Без всякой защиты. Я сначала жутко за него боялась, а когда первый раз увидела телеметрию, как сражается Крисп, то поняла, почему чистильщики попросили перемирия. В него просто не успевали прицелиться. Он будто чувствовал, когда по нему стреляют, он шел буквально между выстрелами. Часто после таких боев он отпускал парочку слансов. И наказывал им рассказать остальным, что он идет. На пятую высадку, на главной станции слансов, он лично повел полк на зачистку, а чтоб не перегружать мозг от обострившихся чувств завязал себе глаза. Это надо было видеть, когда человек с завязанными глазами ведет полк в бой. Я, сидя у монитора, слегка «обделалась» видя эту сцену с камер ПБК. А представь себе слансов, когда полк в ПБК 300 серии ведет простой человек, в одной матерчатой форме, с завязанными глазами, в вакууме с двумя мечами в руках. Крисп хоть и не мелкий мальчик, но ПБК все равно на голову его выше. Мне даже было немного жаль слансов. Я представила, какая вонь стояла в их скафандрах, когда они видели такое.

Потом, был месячный отдых. А теперь он спокойно контролирует ситуацию в пограничье. Ни один корабль слансов не залетает сюда. Крисп напрочь отбил у них охоту залетать в наши сектора.

Она рассказала, как они жили все это время, как она вычисляла точку моего вероятного появления и как они нашли Ларг, летевший на остаточной скорости. Как начали меня спасать.

– Вот такая история. Но не унывай Пери, Артём должен выкрутиться. Он появится, дай срок.

– Ты чувствуешь его?

– Не знаю, как объяснить, мы ведь долго жили в одной голове. Да я, по сути, копия его сознания. Поэтому мне кажется, что он жив, но очень далеко, что он чувствует боль, тревогу, опасность, но он жив. Я чувствую его сознание как свет свечки на пределе видимости. Я и раньше его чувствовала, но это было иначе, он был ближе, а сейчас очень далеко.

Ты будешь смеяться, но я и тебя чувствую и Криспа.

– Ну, Криспа ладно и понятно почему, а меня чего.

– Пери, ты ж моя семья, пусть не кровная, но семья. Не знаю как для Артёма, но для меня он мой брат, а ты его жена и твой ребенок мой племянник. И у меня нет, и никогда не будет, более близких людей, чем Артём, Крисп и ты. Маара и Васта тоже близки, но по другому.

Я обняла Кииру, ее слова были так искренни. Я вдруг отчетливо поняла, что Киира с Кониганом, да и Маара с Вастой теперь все они моя семья. Я не осталась одна, Артём породнил нас друг с другом, совершенно незнакомых до его появления людей. Теперь у меня есть второй дом в космосе. Нет, Зурга и город, где я родилась, никуда не делся, это была и оставалась моя родина, но появился второй дом в сердцах этих людей и наши жизни с Артёмом их связали. Не скажу, что это было особенно удивительно для нашего мира, но все равно уникально.

– Киира, я в этом никогда не сомневалась, – немного приврала я, – и я рада тому твоему чувству, это вселяет в меня надежду. Ты очень изменилась за эти два года. От бывшей электронной девочки не осталось и следа. Для меня это удивительно, я всего неделю как ушла в «крейсер». А ты прожила два года и стала настоящим человеком. Да и была им всегда.

– Спасибо Пери, для меня это очень важно, что ты меня понимаешь и принимаешь. – Она смахнула выступившую слезу. – Расскажи, что с вами произошло.

И я рассказала о том, как мы полетели на зов Круса, как были обмануты, как сидели взаперти в камере. Как нас потом оставили на орбите. Потом я прокрутила ей запись нашего последнего разговора, что я сохранила в памяти нейроматрицы. Его голос звучал так, будто он был с нами в одном помещении. А потом мы рыдали, вдвоем, утешая друг друга.

Вскоре, наплакавшись, я забылась тревожным сном, а Киира осталась рядом и баюкала меня как маленькую, уговаривая верить, что Артём жив и появится, как только сможет.

На третий день на связь вышел Носичек и сказал, что все пучком, Ларг полностью функционален и можно хоть сейчас пересечь всю галактику.

Я сложила оружие Артёма в сумку и в компании Кииры и Конигана отправилась на «Пыль». По пути мы заскочили на новую пограничную станцию. Я нашла там Круса и убедила его, что он ни в чем не виноват. А то, что его голос использовали в качестве ловушки, просто лишний раз доказывает, что он с Артёмом лучшие друзья, к которым идут на выручку, не взирая ни на какие преграды.

Когда Крус узнал, что это был один из пиратов, некогда пленивших его, то сказал, что приложит все усилия, чтобы найти и примерно наказать мерзавца, так как за ним уже двойной должок. А он то отлично их помнит.

– Пери, лично для тебя я привезу его живым.

– Не стоит Крус уподобляться скотам. Просто сожги его, если увидишь. Только сожги основательно, чтоб это дерьмо больше никогда не всплыло.

Попрощавшись с Крусом, я перелетела на «Пыль созвездия». Там я собрала вещи, освободила инструкторскую, перенеся вещи в жилой блок Конигана. Я не хотела пока оставаться одна.

Пробежалась по всем знакомым, узнала свежие новости. Бродя по палубам, услышала фразу «…да, это сказала Чарса из шестой …». Чарса на «Пыли»! Вот так новость, мне этого никто не сказал!

Чарсу я нашла на летной палубе шестой эскадрильи. Она щеголяла в новеньком летном костюме с нашивками лейтенанта и семейным кортиком на поясе. Увидев меня на взлетке, она не стала визжать от радости, как раньше. Чарса гаркнула на курсантов и те моментально построились. Она выполнила классический подход к старшему офицеру.

– Старший мастер-инструктор, вверенное подразделение проходит ознакомление с машинами и полетной палубой, инструктор шестой эскадрильи, лейтенант Чарса.

И вдруг рассмеявшись с прежним визгом, кинулась мне на шею.

– Перес, милая, я так рада, что ты выбралась, мы все так переживали за тебя. Мы все верили в твою удачу, а особенно в твои способности навигатора. Как ты, как перенесла «крейсер», – и курсантам. – Вольно, всем в тренажерку к Вихрю. Таламиста, проконтролировать, построить и чтоб не меньше чем два успешных вылета было у всех.

– Есть, мем. – Ответила высокая форрейка.

– Идем Пери, пусть Вихрь пока займется балбесами, если тебя еще не задолбали расскажи все, а нет я подожду другого случая и пока сама тебе расскажу о себе. Мы ведь так больше и не виделись после той встречи в академии.

– Спасибо Чарса, действительно устала всем рассказывать. Я буду дома на Зурге, прилетишь, я все расскажу, а сейчас скажу главное, чтоб не мучить тебя, я сказала все Артёму и он сказал: «А какая разница». Ну и теперь у меня будет ребенок, только его нет, но Киира говорит, что он жив. Надеюсь, она права.

Мы провели вместе целый день. Чарса рассказывала о свих приключениях, за это время. Как ее чуть не отчислили. О том, как за нее заступилась вся рота, сказав, что разом подадут рапорты на отчисление.

– Почти революцию устроили. В конце концов, нам устроили экстернат и выпустили почти на два года раньше, чтоб мы не мозолили глаза. Сначала меня никуда не хотели брать, как смутьянку, но вдруг прилетел на помеле Кониган и сказал, что я им нужна на «Пыли» и вот я здесь. А, ты наверно ж не знаешь, тут есть еще один, выкормишь Артёма, ее хотели выгнать из армии за жестокое обращение с личным составом, а Солус забрал на «Пыль» в качестве ротного.

– Кто ж это?

– Старший лейтенант Онезен. Она из космопехов. В бытность курсантом попала во взвод к Артёму и переняла все его замашки, была его заместителем и командиром альфы, участвовала в легендарном сражении на 403-й высоте и в зачистке базы «Рогерон». Теперь командует третьей ротой. Тройка на зачистке, самая злая. Они слансам 403 высоту устраивают каждый день внатуре. Причем, Онезен пошла дальше и возродила древние боевые искусства. Они теперь просто забивают слансов прикладами. Максимально сблизившись с противником, активируют мечи ПБК, кто может, а кто не может, работает винтовкой как тычковым оружием или просто крепит винтовку на спину и работают короткими ножами. Я смотрела телеметрию, это реально жутко. Куски тел летят в разные стороны, а кровищи. Полковник в ужасе, а Солус похохатывает и запрещает ее трогать. Хотя сама она милейший и добрейшей души человек, ужасно скромная и даже застенчивая в быту. Конечно прямая как меч, что думает то и скажет, но на то она и космопехота, все честно, жестко, просто и эффективно. Мы подружились и часто встречаемся то у Тени, то у Вихря. Эти тараканы тоже стали дружны. Ты представляешь, одиночки тугари ищут общества себе подобных и людей. Я в шоке. А с завтрашнего дня Онезен придет ко мне в качестве курсанта, говорит, раз Артём смог стать истребителем, то почему она не сможет хотя бы освоить технику пилотирования, вдруг с птицами что-то случится, а у них ни одного пилота. Сегодня тройку подняли на борт, на перекомплектацию и обновление личного состава. А то их оставь на планете, на пару дней без контроля, для других рот мишеней не останется. Потренируешь ее или сразу полетишь на Зургу?

– Ну, не знаю, я вроде как в отпуске.

– Да ладно тебе, недельку другую полетаешь.

В дверь каюты постучали. Мы удивленно переглянулись и Чарса пошла открывать дверь. В каюту вломился летный комплекс с эмблемой младшего инструктора К2.

– Заас, а тебя чего принесло? Пери это младший инструктор второй эскадрильи.

– Перес, я так рад, что вы вернулись, – прогудела железяка, – видел Лапочека, он сказал, что вы появились, и я пошел вас искать. Хотелось лично поблагодарить вас за науку и за то, что вставили мне мозги, когда я был тупым яйцом. Теперь я сам учу.

– Да не за что, это была моя работа. А каким ветром тебя занесло на «Пыль созвездия»?

– Солус пригласил, когда меня вывели в запас. Сказали, что я стал дурак после «Пыли». Летаю нарушая все уставы и принципы, нарушаю субординацию, веду себя вызывающе, учу всех жить ну и там бла-бла. Три листа писанины. Мои дурацкие требования по модернизации кораблей ну и такое разное всех страшно раздражали. Кайайну не такие гибкие как Форрея и Империя. Вобщем, мне предложили уйти в запас. Я просидел в родном гнезде с пол года, потом пришло письмо от Солуса, что он предлагает мне место инструктора во второй эскадрилье и вот уж год как я здесь. С Гааром у нас отличные отношения. Правда, с нашей планеты курсантов перестали присылать, говорят, мы их портим. А мы посчитали, мол, не наши проблемы, раз нас в отставку вывели. Гаара тоже, между прочим. Так что мы теперь офицеры Империи. Вот такие дела. Спасибо вам еще раз, а то так и сгорел бы где-нибудь от огня более продвинутых пилотов.

– А не страшно так корни обрывать.

– Корни сами отсохли, когда выбросили меня за борт. Вон Гаар уже и тело себе форрейское завел, говорит, что уже не сможет ходить с короткими руками и голый в перьях. Отвык. И я думаю так сделать, но пока не знаю, не привык еще. Как-то пока страшновато. Но мы ж истребители или где, так что думаю, все получится, куда я денусь с подводной лодки.

У меня в голове как эхом отозвались слава Зааса. Будто Артём сейчас стоял в каюте. Точно его выкормишь, как минимум мозги прочищены точно Артёмом.

– Стоп, Заас, ты тот самый заучка, что не мог вывести посуду, чтоб не разбить?

– Он самый мем. Вы ж меня тогда к Тени послали в тренажер, а Артём мне тогда объяснил, в чем была моя проблема. И я рад и горд, что вы оба оставили след в моей жизни. А где он кстати. Я у кого не спрашиваю, говорят, улетел и все. Говорят с вами вместе, она на борту?

Опять резануло по сердцу.

– Нет, его нет на борту, он далеко сейчас.

– Ну, увидите, передайте от меня привет, мол, помню, горд, летаю. А будет на «Пыли» с удовольствием поболтаю и покатаю.

– Обязательно передам.

– Я тогда пошел, если что надо, только свисните, Чарса знает, как меня найти. Удачи.

Он, махнув по-птичьему рукой, на прощанье, пошел по своим делам. А я не выдержав, опять расплакалась.

– Пери, что с тобой?

– Понимаешь, он погиб всего неделю назад для меня. Мне еще очень больно.

– Да ладно погиб, кто тело видел?

– А как ты увидишь тело, если оно сгорело в плотных слоях атмосферы. Ему была только одна дорога к планете, когда он меня оттолкнул, и на орбите его не было. Ничего не было на орбите, я искала. Ты веришь, что я искала, – захлебываясь криком и слезами, кричала я, – я проверила все возможные векторы падения, его не было нигде. Даже если бы он упал и разбился, то было бы место удара, нагрев поверхности. Он просто заживо сгорел. А Киира кормит меня своими бреднями, что она его чувствует, что он жив. Милая и наивная девочка, я люблю ее за это. Она пыталась по-своему унять мою боль. Пусть верит в это. Но я с отличием закончила курс навигации и в уме могу произвести половину всех расчетов нужных для прыжка, а уж просчитать движение тела на орбите, да простит меня Зурга, быстрее не сможет никто. Я четко определила вектор и скорость. Я должна была успеть, у меня было в запасе пять минут. Я успевала его спасти. Но его уже не было. Надеюсь, Зурга встретила его и повела в счастливые миры.

Я разрыдалась еще сильнее, уткнувшись в грудь сестре.

ФКЧ «Пыль созвездия», полковник СГБИ Солус

Узнав, что Перес появилась на станции, решил поговорить с ней и попросил Лаасату связать меня с ней. Но Перес в самой грубой форме отказалась. Она всегда меня недолюбливала, а теперь и подавно, хотя я к их истории вообще не имел никакого отношения. Я только хотел сказать ей, что есть маленький шанс, что возможно он жив. А с другой стороны обнадежить и заставить поверить ее, в его спасение спустя два года просто глупо. Может она и права, что решила не общаться со мной.

Я выбросил этот эпизод из головы и попросил Лаасату принести кофе и последние сводки.

ФКЧ «Пыль созвездия», старший мастер-инструктор, майор Перес

Утром я проснулась от звука будильника. Целую вечность я не слышала этого звука. Опять перед глазами промелькнул наш отпуск. Я встряхнула головой и сказала себе, что надо собраться и вернуться к жизни. Что ж я раскисала как тряпка. Надо принимать жизнь такой, какая она есть и просто делать ее лучше, вспомнила я слова Артёма. Так, душ, кофе и фиг с ней, посмотрим, что за балласт эта Онезен.

Приведя себя в порядок, я одела штатную форму инструктора, заботливо приготовленную Чарсой и направились к кухонному автомату. Тот безропотно выдал запрошенное меню, я взяла поднос и развернулась к залу ища себе столик поудобней. За одним из них я обнаружила сидевшую зургунии в форме космопехоты. Ага, вот она моя жертва. Я подошла к ее столику и, поставив поднос, оседлав по давней привычке стул.

– Привет, ты я так понимаю Онезен, а я твой личный мучитель старший мастер-инструктор майор Перес.

– А где Чарса, я хотела поучиться у нее. Ой, вы сестра Чарсы, простите, я не ожидала.

– Да все нормально, курс вводный давать?

– Нет, я уже сама все почитала.

– Тогда сейчас перекушу и к Вихрю в мясорубку. Посмотрим на твои показатели. Кофе будешь с пирогом?

Онезен утвердительно кивнула, я пошла к автомату, черт ну почему сценарий повторяется, почти как с Артёмом. Утолив голод, я повела ее в тренажер.

Что сказать, она не была пилотом, достаточно быстро освоившись с управлением, она вполне прилично смогла выполнить все вводные упражнения. Взлет и посадка у нее получались идеально. Полеты по лабиринту тоже не плохо. Но когда настала очередь боев, она показала всю свою прямолинейность. После тридцатого уничтожения я прекратила над ней издеваться.

Онезен вылезла кабины тренажера измученная и выжатая, будто она была под постоянной перегрузкой в 10g.

– Как Артём пролетал десять часов к ряду, не представляю, – сказала она.

– Ему просто нравилось. Ладно, сегодня отдыхай, а завтра на настоящем шатле полетаем. Уж прости, но истребителем тебе не быть.

– Да я уж поняла, что только шатл и не больше.

– Ну и молодец, зато я точно уверена, что долететь до носителя сможешь, если с птицами горе случится. И думаю этого тебе вполне достаточно.

– Пойду, отосплюсь, у вас есть, где упасть. Не охота тащится в свою каюту.

– Да без вопросов, друга всегда приютим.

Мы вернулись в кубрик эскадрильи. Онезен практически сразу ушла спать, а я сидела, пила кофе и наблюдала за суетой. Странное ощущение, но мне совершенно все это было безразлично, и я ясно осознала, что я, как инструктор, закончилась, как минимум на ближайшее время. Мне стало так жутко и невообразимо тоскливо, что я почти бегом убежала в инструкторскую, и прорыдала там до прихода Чарсы.

Сказав Чарсе, что улетаю на Зургу, я собрала свои вещи и пошла в ангар.

Ларг одиноко стоял на палубе, будто тоже осиротел. Машин в ангаре почти небыло, запросив добро на вылет, покинула «Пыль созвездия». Проложив курс на Зургу я включила автопилот и пошла запарить себе кофе.

Да, только родная планета сможет снова вдохнуть в меня жизнь. Все решено, я лечу на Зургу и ставлю Ларг на консервацию, до лучших времен. Вот ребенок вырастет тогда и полетим.

Глава 2. Возвращаясь к жизни

Умирра, путник в пространстве Артём

Я лежал в дупле дерева и вспоминал последние события.

*****

Пери становилась все меньше и меньше. Я включил бинокуляр и увеличил ее изображение. Я видел, как слезы текли по ее щекам. Она что-то говорила, но радио уже не давало связи, я ее не слышал и устав от шума статики просто выключил радиостанцию. Бинокуляр, не управляемый вниманием оператора отключился, экономя энергию. Смешной.

От нечего делать я рассчитал траекторию полета Пери и удивился, как точно ее направил. Но ей лететь еще семь часов, а моих запасов кислорода хватит ровно на столько же. Я попытался определить расстояние до планеты, но никак не мог повернуться к ней лицом. Проблема была проста как угол дома – упереться то не во что. Я покрутился и так и сяк, но только вспотел и потратил лишний литр кислорода. Если этот подонок посчитал правильно, то у меня не будет в запасе лишних тридцать минут, я просто сгорю при вхождении в плотные слои атмосферы, раньше, чем кончится кислород.

Что же выбрать? Смерть от перегрева или смерть от удушья? Я вспомнил все симптомы и решил, что умереть от декомпрессии значительно быстрее. Этот вопрос меня вывел из себя. И я решился. А чего собственно ждать, лучше не будет.

Я отдернул стопорную защелку шлема, и браслет на руке моментально засветился желтым, предупреждая о возможной декомпрессии. Я перечислил симптомы, сначала лопнут альвеолы в легких, от закипевшей крови, порвутся тонкие стенки, и кровь пеной выйдет изо рта, замерзая на губах. Одновременно пузырьки воздуха разорвут сосуды мозга, и я умру. Быстро и почти безболезненно. Я вздохнул последний раз, зажмурился и провернул шлем в креплении, ожидая, когда придет волна боли. Давление сорвало шлем, вырвав его из рук.