Текст книги "Свидетель"

Автор книги: Константин Бенев

Соавторы: Ирина Баранова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 8
В ГОСТЯХ У…

«Следствием установлено…»

Шаблонная фраза из обвинительного заключения

10 ноября. После полудня. Станция Гражданский проспект. Кристи

Настоящая жизнь в Резиденции начиналась вечером, после того, как народ возвращался с работы. Тогда тут не протолкнуться: по коридору туда-сюда снуют бригадиры с отчетами для Координатора, дежурные, старшие с блокпостов – эти уже к начальнику станции – с рапортами о том, что произошло за смену. А раз в неделю еще и общая оперативка с участием всего начальствующего состава. Сейчас же, среди дня, тут тихо, как и на платформе.

Кристи сунула ключ в замочную скважину, собралась с духом… Ну, с Богом! «Сим-Сим, открой дверь… Открой свои секреты». Обычная комната обычной девушки сейчас и впрямь могла стать сказочной пещерой, где вместо сокровищ – ответы на мучающие Кристину вопросы. Хотя вполне возможно, что она уйдет отсюда ни с чем. Или с новой порцией загадок. Как карта ляжет…

Ключ в замке повернулся легко, а дверь открылась без скрипа. Нашарив на стене выключатель, Кристи щелкнула им. К ее удивлению, зажглась только одна лампочка из трех, и большая часть помещения осталось в полумраке. Правда, этого вполне хватило для того, чтобы понять – эта комната много больше, чем другие даже тут, в Резиденции. Огромная, по нынешним-то меркам, особенно, если учесть, что после того, как Рат съехал к себе в кабинет, Лора жила одна.

Прежде чем пройти от порога, Кристи внимательно осмотрелась: стол у стены, аккуратно застеленный скатертью – видно, что не новой, но чистой, без единого пятнышка; в шкафу – несколько безделушек из тех, что ставятся обычно на полки; коврик на полу… Уютно. Не хватает только окна с белыми кружевными занавесками да цветущих фиалок на подоконнике. Кристи включила настольную лампу, и света сразу добавилось. А вместе с этим стало заметнее, что дверки шкафа в царапинах, пол обшарпан, а статуэтка была разбита, но потом заботливо склеена. Однако если вырубить «верхний свет», то эти досадные мелочи не так будут бросаться в глаза и, вместе с тем, можно спокойно что-то делать. Или читать. Кристи взяла со стола книгу: «Барышня-крестьянка», А. С. Пушкин…

Со светом наверняка еще Марина придумала, хорошей хозяйкой была. Да и матерью замечательной. Жаль, что так нелепо погибла. Не везет Рату…

Кристи помедлила, прежде чем откинуть занавеску, перегораживающую комнату – ее вдруг охватило странное чувство, что она подглядывает за чужой жизнью. Тайком, в замочную скважину. Нельзя сказать, чтобы ощущение это было совсем уж новым: ей и раньше не раз приходилось испытывать аналогичное, когда осматривала квартиры после посещения домушников. Вкупе с негодованием в отношении тех, кто перевернул, разбил, раскидал все, что было заботливо уложено хозяевами: эти неизвестные вторглись в чужое пространство, испоганили его, заставили и ее, следователя, незваным гостем заглянуть в самые потаенные, интимные его уголки. Правда, бывали и забавные моменты: Кристи невольно фыркнула, вспомнив, как однажды при осмотре квартиры она всюду, даже в кухонном шкафу, натыкалась на упаковки с «изделием № 2». Долго старалась не обращать на это внимание, и все же не выдержала и до колик хохотала, когда очередная пачка свалилась на нее с верхней полки холодильника…

Сейчас негодования не было, и чувство неловкости от этого только усиливалось.

За занавеской была кровать. Самая настоящая, аккуратно застеленная коричневым в крупную зеленую клетку пледом. Над ней – выцветшая фотография из какого-то журнала – морской берег, лунная дорожка на темной воде. Постель заправлена, на покрывале – ни складочки. Кристи осторожно присела на краешек: мягко. Не то что ее доски… Потянуло тут же лечь и уснуть. И виной тому были не только недосып и усталость пополам с болезнью, нет. Она включила светильник на тумбочке – красивая вещь на фигурной ножке, изображающей вазу. Наверное, абажур был задуман в виде цветка, но теперь его заменяло простое полотно, собранное поверху и перевязанное бантом из той же ткани. В углу небольшой комод, над ним зеркало – надо же, целое! – в красивой резной рамке. Кристи вдруг подумала: бронза. Почему-то ей очень захотелось, чтобы эта рамка оказалась именно бронзовой. В этом было что-то совсем уж из прошлой, довоенной жизни, и это успокаивало, создавало иллюзию настоящего дома. Она вздохнула: по сравнению с ее норкой тут просто боярские хоромы. Вернее – княжеские, если учесть, какую власть имел Ратников на самом деле.

Эта мысль вернула Кристи в реальный мир. Очень четко вдруг вспомнилась мертвая Лора. Вспомнилась такой, какой Кристи увидела ее тут, в коридоре: худенькое, почти детское тельце, раскинутые в стороны руки, светлые, чуть вьющиеся волосы, упавшие на лицо, огромные глаза… За эти два дня Кристи успела сродниться с ней: девушка, которую она едва знала, с которой общалась на уровне «здрассте – до свидания», стала вдруг очень близкой. И от этого на душе было еще горше…

Аккуратно, вещичку по вещичке, женщина перебрала вещи в комоде. Как и полагается, там – только чистое. Аккуратно переписала всю одежду: надо с Ратом посмотреть, что именно пропало. Вещей было немного, и Кристи надеялась – вычислить, в чем была девушка в ту злополучную ночь, труда не составит. Хотя уже сейчас ясно – той одежды тут нет. Ношенного вообще ничего нет. Видимо, Лора только-только все перестирала – часть бельишка, вон, еще досушивается на веревке. Около двери в углу – теплая куртка на вбитом в стену огромном гвозде, тут же, у двери, на коврике аккуратно приставлена и обувь. Кристи повертела в руках домашние тапки – забавные, в виде котят, шили такие когда-то. Только эти были самодельные, грубее, но все равно очень уютные.

Ну вот и все. Она закончила. И вопросов меньше не стало. Больше – да, но никак не меньше. Вот, к примеру: почему такой стерильный порядок? В любом жилом помещении все равно хоть что-то, но немножко сдвинуто, где-то складочка, где-то чуть-чуть смято. Даже после генеральной уборки. А тут… Если бы не брошенная на комоде расческа с парой светлых волос, вполне можно подумать, что это не жилье, а музей постъядерного быта, экспозиция «Комната знатного человека»…

Искушение выспаться в человеческих условиях на мягком, без комков и шишек, матрасе, было настолько велико, что Кристи решила держаться от кровати подальше. Но не удержалась, села-таки, разложила на коленях свои записи, чтоб перечитать еще раз, проверить, все ли учла. Подумать, проанализировать увиденное. Хотя что тут анализировать-то?

Кристи перечитала свои заметки, еще раз внимательно окинула взглядом комнату: да, все так, не упущено ничего, и достаточно подробно. Целых пять листов. И – впустую…

Как так получилось, что, вставая с кровати, она смахнула с колен свои записи? Вот неуклюжая… Странички разлетелись по всему полу. Кристи бросилась за ними – последний улетел аж к двери. Нагнулась, чтобы поднять, и тут увидела нечто, не замеченное раньше: у самого порога, на рыжем, напоминающем опавшую листву коврике, лежал кулон. Кусочек янтаря на черном шнурке, концы которого были оборваны… Вот она – зацепка!

Кулон был необычной формы – в виде березового листа, и редкого для этого камня зеленого цвета. Красивый и, наверное, дорогой.

Кристи испытывала слабость к янтарю, особенно такому, необычному. Да и вообще любила камушки. Не важно, какого они были цвета, подходили ей по знаку зодиака (вот еще глупость выдумали!) или нет, каким металлом были оправлены: всеобщей привязанности к золоту, равно как и к «лучшим друзьям девушек», сиречь, бриллиантам, она не разделяла. Правда, особенно любила изумруды – опять-таки потому, что зеленые. Но эти были не по карману. Каждый раз Кристи при виде очередной побрякушки с драгоценным камнем исходила слюной и обещала себе, что обязательно накопит денег и купит. Не накопила… От мужа тоже ждать такого подарка не приходилось: его зарплата была ничуть не больше, чем у нее. Поэтому она, чтоб не ставить Коленьку в неприятное положение, никогда даже не намекала свою любовь к этому редкому камню. Тем более что вполне искренне считала – нефрит или тот же малахит – ничуть не хуже. Или янтарь вот зеленый. Для того, чтобы подчеркнуть их красоту, нужен только мастер, и тогда они заиграют так, что никакие бриллианты с золотом не сравнятся!..

Женщина вздохнула: летом она не носила украшений из-за жары, и все они остались там, наверху. Хотя, может, какой-нибудь ушлый сталкер давно нашел их, и сейчас в ее сережках или браслетиках уже щеголяет кто-то в большом метро? Хорошо бы. Она ничуть не возражает. Хуже, если так и лежат, забытые и никому ненужные…

В Лориной шкатулке тоже хватало добра на любой вкус – от совсем простеньких «гвоздиков» с фианитом до массивного, совсем не девичьего кольца-печатки из золота с черным опалом. Баловал Рат дочку. И девушка любила пощеголять, похвастаться папкиными подарками: все эти украшения Кристи в разное время на ней видела. Все, кроме этого кулона.

Получается, янтарик новый, появившийся совсем недавно. Может, его сорвали с Лоры, когда убивали? Иначе как объяснить этот разорванный шнурок? Или убили потому, что девушка сорвала кулон в сердцах и бросила в лицо своему палачу? Если так, то вот оно, настоящее место преступления. Не коридор – комната! И тогда это точно был не Векс. Хотя почему? Чуйка, интуиция, назови, как хочешь. У каждого такое имеется, и объяснению, как правило, не поддается. Да и зачем что-то растолковывать – себе ли, кому ли еще? Чуйка, и все этим сказано.

Вот и с кулоном тоже: Кристи печенкой чувствовала – тут что-то не так. Что же, теперь у нее есть, с чего начать. Про украшение надо обязательно выяснить, у Рата – в первую очередь. И кстати, выяснить у него про личную жизнь девушки. Не может он не знать. Взбесится, правда, наверняка. Ну да ничего, переживет! Конечно же, надо показать находку и Алексу. А вдруг и кулон «заговорит», как когда-то чуня?..

Женщина еще раз полюбовалась камнем: нет, ну до чего же красив!.. У нее сережки с такими же были, самые первые, из тех, что она сама себе купила. Кристи с сожалением положила украшение в карман и почему-то подумала: надо будет куда-нибудь его припрятать, а то мало ли что?..

* * *

В коридоре по-прежнему было тихо и пусто. Кристи ткнулась в кабинет Рата, он оказался не заперт и тоже пуст. Вообще запирались у них редко. И дело даже не в том, что воровать было нечего – все жили одинаково скудно и бедно, и не в том, что чревато: от Алекса подобное скрыть невозможно, а это – прямой путь на «Дачу», грехи замаливать. На самом деле, все намного проще – не было замков! На ночь – да, по привычке запирались или на задвижку, или на вертушок. Днем же многие, по старой деревенской привычке, просто подпирали дверь снаружи обыкновенной палкой. Такое не сразу появилось, конечно, но стоило одному приспособить, как к местным сталкерам посыпались заказы. Некоторые, правда, до сих пор вертушком запирают, но это неудобно – вдруг закроется нечаянно или пошутит кто? Палка лучше – подставил к ручке, и сразу видно – дома никого.

Кристи вспомнила, как они обустраивались, как тяжело было. Нет, что ни говори, а иметь свой, пусть крохотный закуток – великое дело! Не на платформе спать… А ведь сначала так и было. Почувствуйте себя бомжом, называется. Но ведь они пережили это. С трудом, но пережили. Если все вместе посчитать, лет пять обустраивались, не меньше… Зато теперь у каждой семьи хоть крохотная, но своя каморка, и расширяться есть куда – вторые этажи стали надстраивать: благо, кирпича в округе прорва – только успевай разбирать гаражи. И фон сносный, но это уже просто везение какое-то нереальное. Они тогда сразу один путь засыпали – все равно с той стороны герму заклинило – и на этом месте строиться начали, а потом и напротив, на самой платформе. Кристи поежилась – воспоминания были не из самых приятных. Их теперешнее житье по сравнению с тем, что было, – просто райское, а сама, надо сказать, изрядно изуродованная станция для ее жителей – ничуть не хуже, чем райские кущи. Как там в свое время говорили? «Только бы не было войны»? Вот и тут – только бы было где голову приклонить. А у них, слава богу, было…

Кристи решила не дожидаться Рата: она догадалась, где тот мог сейчас быть, и в каком состоянии вернется. Ее вопросы подождут, а вот доставать человека после того, как он простился с единственным ребенком, однозначно было бы верхом бестактности. Поэтому она займется Вексом…

В дверях Резиденции Кристи нос к носу столкнулась с Марком. Парень неприязненно взглянул на нее и собрался проскользнуть мимо, но женщина остановила его. Марк! Как же она забыла про него? Может, он сможет ей помочь. Если, конечно, хоть что-то про этот кулон знает.

– Марк, подожди…

Тот остановился и, не поворачиваясь к Кристи лицом, буркнул:

– Чего?

Со стороны такая его реакция могла показаться странной, но женщину это ничуть не смутило: высокомерие Азарова-младшего ни для кого не было секретом. По этой причине парень мало с кем общался, только в случае крайней необходимости, а друзей не имел вовсе. О том, что истинной причиной такого поведения был стресс, полученный еще в детстве, почти никто не знал. Кристи была в числе посвященных – Рат не считал нужным хранить чужие секреты и с радостью «слил» ей информацию. Но в целом Марк был вполне адекватным. Ну нелюдим, так что с того? Поэтому она сразу решила, что не будет обращать внимания на его выпады.

– Марк, глянь сюда, – с этими словами она вынула из кармана украшение.

Парень нехотя повернулся, увидел у Кристи кулон, с жадностью потянулся было за ним, но тут же отдернул руку. Как обжегся. Жест этот не остался незамеченным.

– Ты видел его, да? Это из комнаты Лоры, – женщина пристально смотрела на Марка, ожидая ответа или хотя бы какой-то реакции.

– С чего бы? – он насупился, во взгляде читалось плохо скрываемое раздражение.

– Вы же дружили, и ты мог бы…

– Не мог! С чего вы все взяли, что я что-то бы мог?! При чем тут вообще я?! – голос парня неожиданно сорвался на крик, а в глазах блеснули слезы.

Ей вдруг стало стыдно: действительно, Марк вполне мог подумать, что Кристи его в чем-то подозревает. Захотелось тут же объяснить – это не так, просто ей нужна информация об украшении, найденном в комнате убитой девушки.

– Марк, послушай, если ты любил Лору…

Какое тут! Казалось, последняя произнесенная ею фраза совсем вывела парня из себя. Теперь он уже не скрывал своих слез, а голос стал больше походить на истеричное визжание:

– Отстань, отвали, пошла вон отсюда, ищейка! Что тебе от меня надо?! – он разрыдался, по-детски хлюпая носом, и растирая глаза кулаками.

Кристи невольно отметила, что руки у Марка изящные, почти женские, с длинными тонкими пальцами.

Ну вот, только истерики ей тут и не хватало! И что теперь? Успокаивать? Точно, не поможет… Ситуация разрядилась сама собой: Марк, одарив ее напоследок ненавидящим взглядом, повернулся и убежал к себе.

Ладно, сейчас от него все равно ничего не добьешься, придется разговор отложить. И попытать его в присутствии папаши: тот наверняка сможет убедить любимого сыночка, что ничего страшного в ее вопросах нет.

Но все равно обидно, когда тебя называют ищейкой, «тыкают» и прогоняют вон! И кто? Сопливый малец, который сам из себя представляет пустое место!..

* * *

Тюрьмы как таковой на станции не было: больше двух, максимум – трех дней ни один из преступивших закон тут не задерживался. Но камера все-таки имелась – под нее приспособили одну из подсобок в тупиковом туннеле, недалеко от заклинившей гермы. Чтоб не тратиться на лишнюю охрану, тут же устроили и оружейку. Правда, арсенал был невелик, но количество вооружения с лихвой компенсировалось качеством, и можно было не сомневаться – гарнизон станции не только легко сможет продержаться до подхода основных сил с Площади Мужества, но и дать хороший отлуп незваным гостям.

Кристи потрепала по плечу дремавшего дежурного. В другой раз она бы не преминула напугать соню, но сегодня было не до шуток. Да парень и сам струхнул: вскочил, завертел головой, не понимая, видимо, что с ним и где находится. Зрелище было забавным. Но это – если только не знать, что на дежурство он заступил вчера вечером, отработав смену где-нибудь в мастерской, а завтра с утра – опять на работу. Что поделать – лишних людей у них не было, а воинская повинность касалась всех.

Кристи попросила отпереть замок. Раньше она никогда не заходила внутрь, ограничиваясь беседой через решетку. Но тут был случай особый, и на быстрое окончание разговора рассчитывать не приходилось. В последний момент подумалось: вдруг она ошибается, и перед ней – не жертва невольного оговора, а маньяк, от которого можно ожидать чего угодно? Но было уже поздно: дверь открылась, и Кристи ничего не оставалось, как зайти в помещение.

Все убранство камеры составляло отхожее ведро в углу и засаленный матрас, на котором, поджав ноги к животу и натянув на голову воротник свитера, спал Векс. Кристи поежилась: в подсобке было более чем прохладно. Да и амбре стояло еще то…

* * *

За эти два дня Векс отоспался на всю жизнь. Сначала все его существо восстало против чудовищных обвинений. Дай ему тогда слово, спроси, что и как, – он бы, захлебываясь слюной, выложил все в надежде на оправдание. Но, попав в камеру и поразмыслив, понял – оправдания ни к чему не приведут, он обречен. Да, если сказать по совести, окажись он на месте этих людей, тоже вряд ли поверил в его историю. Все складывалось одно к одному, и все – против него. И кому надо разбираться, когда убийца – вот он, бери тепленького. К тому же – чужак, пришлый. Одно только было непонятно: каким образом они так быстро вышли на него? Но дежурный в прошлую смену попался словоохотливый, он-то и рассказал Вексу про Грина с его необычными способностями. И про то, что тот никогда не ошибается… Глупо как-то все получилось. Но что теперь жалеть? Знать, судьба такая… Чтоб не доводить себя мрачными мыслями до исступления (попробуйте-ка не думать о смерти в ожидании казни!), Векс решил: буду спать. Правда, исполнить задуманное удалось не сразу – мешал холод и мерзкий запах. Но усталость взяла свое – утром он даже не отреагировал, когда принесли скудный завтрак.

На этот раз его разбудил скрип несмазанных петель. Мгновение спустя зажглась лампочка, тусклый свет которой после кромешной темноты последних дней показался узнику нестерпимо ярким. Векс равнодушно подумал: ну вот все, отбегался, пришли… Сейчас приговор зачитают – и в расход. Или куда там еще у них? Хотя с чего он взял, что ему будут что-то зачитывать? Не в кино, чай…

Против его ожидания в камеру вошли не дюжие амбалы и даже не тот парень с поста, а женщина. Коротко стриженная, в мешковатом свитере и старых, видавших виды джинсах. Векс на ее появление никак не отреагировал – так и остался лежать, наблюдая за неожиданной посетительницей сквозь полуопущенные веки. Вот она оглядела его пристанище, наверное, искала, куда бы присесть. Не нашла, но в коридор за стулом почему-то не вышла, а так и осталась стоять на пороге, прислонившись к косяку. Зябко повела плечами, шмыгнула носом, натужно закашляла. Болеет… Вексу стало вдруг жаль женщину. Как там, бишь, ее? Кристи, кажется. Кристина, значит. Да-а, ей бы лежать сейчас, ан нет, надо тащиться к нему. Только за тем, чтобы получить показания, которые все равно никому не нужны и ничего не изменят. Зачем? Или она не за этим пришла? Интересно, а как к ней обращаться: по имени или по должности? Так званий тут, вроде как, нет?

Кристи наконец-то заметила его взгляд. Буркнула:

– Не надо меня глазами сверлить, мне и без дырок неплохо…

Что же, неплохое начало. Векс сел на матрасе, улыбнулся:

– Так что же мне делать? Вы молчите… Можно, вставать не буду? Вам присесть не предлагаю по причинам вполне определенным.

Векс говорил быстро, напористо, сознательно не давая Кристи вставить и слово. Странное чувство: с одной стороны – желание выговориться, все объяснить, с другой – осознание того, что все это напрасно. Пересказывать все еще раз, убеждать в своей невиновности – только тешить себя зряшными надеждами. Может, ну его? Может, просто поговорить «за жисть» напоследок? С женщиной – Векс оценивающе посмотрел в сторону Кристи, – и весьма даже симпатичной. Конечно же, он и от чего другого не отказался бы. Но это уж слишком…

Кристи его откровенно оценивающий мужской взгляд разозлил: нашел время!

– Скажите, а почему – Векс?

– Мы с вами вроде как ровесники? Давайте на «ты»? Чего уж тут разводить вежливости? Согласны? – Кристи еще не успела ничего ответить, как мужчина удовлетворенно кивнув, произнес. – Вот и ладненько.

«Так, значит, зубы заговаривать будем? Ну-ну, мы тоже не лыком шиты». Только вот почему? Почему он воспринял ее появление в штыки? Хотя… Собственно, а как он должен был воспринять? Встретить с распростертыми объятиями? «Ладно, по ходу пьесы разберемся…». По-любому уходить отсюда, не выяснив всего, что считала нужным, она не планировала. Утвердительно кивнула: что ж, не разводить, так не разводить.

– По паспорту я – Великанов Кирилл Сергеевич. Сокращенно – Векс. И подпись такая же. А вы, ты то есть, Кристи? Кристина если полностью? Или Крис? Наверняка тебя так и зовут – Крис. А в детстве Крыськой, поди, дразнили. Или Крысой? Не обижалась?

Ответить – значит вступить в его игру. Значит, так и уйти отсюда ни с чем. Поэтому – вопрос второй:

– А откуда ты?

– Я-то? Токсово. Тут, не так далеко, по железной дороге. А ты не Питерская. Угадал? Не удивляйся, говор другой. Кстати, всегда хотелось узнать, почему среди следаков так много женщин? До Катастрофы приходилось общаться… Не подумай чего, я ни-ни, закон не нарушал, наоборот даже… Так вот, как придешь в отдел, в следствии – одни девушки. Почему так?

Кристи уже открыла рот, чтоб ответить: мужикам такая работа просто не по плечу, но вовремя опомнилась: нет, отвечать нельзя. Она сделала вид, что последних слов просто не услышала, но не удержалась, ответила в тон:

– И зачем сюда пожаловал? Или в Токсове твоем так плохо?

Векс хмыкнул: женщина удар держала и продолжала свою линию гнуть. Похоже, на свободную тему поговорить не получится. Сначала – «зачем сюда пожаловал?», потом – «почему убил?»… Конечно, если бы была хоть какая-то надежда выйти живым из этой передряги… Он вздохнул:

– Не плохо. Только зачем тебе все эти подробности? Спрашивай, что к делу отношение имеет.

Кристи уловила перемену в настроении. «Спрашивай…». И спросит, как без этого? Только бы не ошибиться с вопросом-то. Но времени на рассуждение не было, а «домашние заготовки» вылетели из головы еще в самом начале, от этого «раздевающего» взгляда, будь он неладен. И…

– Тогда так: зачем пришел в метро и почему убил Мазая и Лору? – выпалила она. А что еще спрашивать? Именно за этим ведь и пришла.

– Серьезно веришь, что это я?

Да не верит она, не верит! Но сказать этого не может. Сказать – дать надежду. Бессмысленную, напрасную, скорее всего, надежду.

– А ты как думаешь? – хотел пустого трепа – получи! Только треп этот будет под ее контролем. И не пустопорожний, а как раз такой, какой ей нужен.

Векс задумался. Совсем не о том, что сказать на заданный вопрос: он не ребенок и не дурачок, прекрасно понял, какого ответа от него ждет эта женщина. Только вот стоит ли отвечать?.. Может, «включить дурака»?

Кристи словно подслушала его мысли.

– Нет, ты, конечно, можешь мне ничего не говорить. Даже можешь послать куда подальше. Только кому от этого станет лучше? Не мне тебе объяснять, Кирилл Сергеевич, что положение – хуже некуда. Но пока еще никто не отменял чудо… – Ну вот она и сказала то, чего меньше всего хотела говорить. Но Векс понял ее.

– Ты предлагаешь мне поверить в то, во что не веришь сама? Чудо в нашем мире – вещь не просто дорогая. Невозможная.

– Я не предлагаю верить. И даже надеяться не предлагаю. Просто помоги мне…

Более смешной и абсурдной ситуации придумать было сложно. Она, представитель карающего органа, «государева служка», просит помощи у смертника, у предполагаемого убийцы! У того, кто единственный в этот момент может ей помочь.

– А вдруг я все-таки тот самый убивец? Что тогда?

– А вдруг ты не тот самый убивец? Тогда как?

– Что ж, надежда умирает последней? Записывай…