Текст книги "Воленс-неволенс"

Автор книги: Константин Харский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

***

Патрульный автомобиль проехал по улице Радищева, мимо городского парка «Липки». Чернышевский на месте. Возле кафе «Кофе и шоколад» стоят двое: парень и девушка. Стоят спокойно, ничего подозрительного, на полицейскую машину не реагируют. Кто в Саратове не заметит полицейской машины? Законопослушный и благонадежный. А тот, кто знает, что встреча с полицейскими ему ни к чему, заметит машину краем глаза в полной темноте. Эти двое вполне благонадежны. Улица Советская, чёрная BMW, ровесница сержанта Рощина, припаркована с нарушением ПДД. Водитель у автомобиля, наблюдает за проезжающей машиной постовой службы. Знает, что парковка – не наше дело, и спокоен. Знает, что не станем мы из-за такого пустяки связываться с ГИБДД и нагнетать. Чернышевского. Хорошо в субботу утром патрулировать. Город отдыхает после пятницы. Все, кто планировал подраться, уже подрались и скоро проснутся. Не работает светофор на Октябрьской. И на Григорьева. Может, профилактика?

– Не слышал, ничего не говорили про профилактику? Светофоры не работают. Второй уже, – старшина Мясников повернулся к напарнику, сержанту Рощину.

– Да вроде нет, ничего не говорили.

– Понятно.

Мясников помолчал. Сержант Рощин, как будто хороший парень, но рвения в работе не проявляет. Отец научил Мясникова различать путных от непутёвых. Если человек знает всё о своём деле, если он интересуется деталями и всё запоминает. Если человек в свободное время развивает свои навыки, будь это кузнец или учитель – не важно, то это – путный, и с ним можно иметь дело. Если человек занимается одним делом, а душой в другом месте и занят другим, то это – непутёвый, и с ним дела лучше не иметь. Старшина Мясников не торопился принимать решение. Надо дать время проявиться человеку, всё-таки он только что устроился, после армии. В целом – правильный, но кажется поверхностным.

– Давай на Горную. Там развернёмся и ещё круг сделаем.

– Есть.

Патрульная машина уже развернулась, за спиной Волга, мост через Волгу, город Энгельс. Рощин пропустил грузовик и выехал на улицу Соколова. В момент взрыва грузовик, который пропустил сержант Рощин, закрыл патрульную машину от эпицентра. Закрыл от взрывной волны, но и закрыл видимость. Секундное замешательство водителя патрульной машины сменилось набором автоматических действий. Рощин вдарил «по газам», обогнул грузовик и, объезжая редкие машины, которые остановились от внезапности произошедшего, рванул к поднимающемуся столбу дыма. Мясников потянулся к тумблеру включения сирены, но обнаружил, что она уже включена и работает. Мясников понял, что он слегка контужен – не самим взрывом, а его внезапностью. Мясников включил рацию.

– Дежурный, дежурный! Взрыв на Малой Затонской, – начал свой доклад Мясников по рации.

– На Чернышевского! В районе «Магнита»! – уточнил Рощин, не отвлекаясь от дороги.

– Дежурный! Взрыв, предположительно, на Чернышевского, – поправился Мясников.

Патрульная машина пролетела перекрёсток с Малой Затонской: следов взрыва нет, значит, действительно на Чернышевского. Если взрыв был у «Магнита», то теперь там столько жертв! «Ну, теперь начнётся», – думал Мясников, но что конкретно начнётся, он пока не мог понять, так как за всё время службы такое происходит впервые. Это точно не граната. Это бомба! Машина повернула на Чернышевского. В сорока метрах от перекрёстка с улицей Соколова, посередине улицы была воронка от взрыва. В десяти метрах лежал раскуроченный автомобиль, полыхал, полностью объятый пламенем. То, что это автомобиль, можно было догадаться, но не увидеть. Вот моторный отсек, вот какие-то искорёженные куски металла, вот часть колеса. Но где пассажирский салон? Патрульный автомобиль остановился.

– Двадцатый, что там у вас?

В рации зазвучал встревоженный голос дежурного по городу.

– Вызывай МЧС и доктора, – крикнул старшина Мясников Рощину, выбираясь из машины.

– Дежурный, взрыв на Чернышевского. Взорвана машина! Марку установить не могу. От машины остался двигатель. Воронка метра полтора! Кроме взорванного автомобиля пострадавших не наблюдаю.

– Оцепить! Никого не подпускать! Задержи свидетелей.

– Есть.

Мясников слышал звуки сирен приближающихся машин спецслужб. Осмотрелся. Старик встаёт с земли, отряхивается, держится за голову. Этот не убежит. Пацаны жмутся друг к другу и подходят ближе к месту взрыва. Эти не убегут. Женщина в дверях «Магнита» не может решиться: выходить или не выходить.

– Рощин!

Мясников оглянулся в поисках напарника. Тот на другой стороне улицы оказывал первую помощь женщине, которая ехала на велосипеде и пострадала от взрыва. Ценный свидетель. Не уедет. Сержант Рощин обернулся и вопросительно посмотрел на напарника.

– Хорошо, продолжай. Я сам.

Мясников направился к «Магниту».

– Пожалуйста, оставайтесь внутри. Для вашей безопасности. Я скажу вам, когда можно выйти.

К месту взрыва приехали две машины МЧС, три машины «Скорой помощи» и начали съезжаться полицейские. Сейчас тут будет, как на параде: всё начальство города.

Старшина не ошибся. По случаю взрыва приехали все. Подчинённые, как и положено, слушали команды, брали под козырёк и ждали, когда начальство разъедется и можно будет приступить к делу. По случаю такого общественно-опасного события на место взрыва приехала следователь по особо важным делам следственного комитета Ольга Алексеевна Романова, про которую говорили: «Сбитый лётчик». Мол, когда-то она давала жару преступному миру, но последние пару лет работает без былого энтузиазма.

Но ещё раньше на место взрыва приехал дежурный оперативник Сергей Иванович Зубков. Опытный опер, который, по мнению начальства, слишком часто шутит и всё время неудачно. Зубков умело организовал работу по сбору улик. Сотрудники полиции, которые первыми прибыли на место взрыва, собирают контакты свидетелей. Сам Зубков и приехавшие с ним эксперты-криминалисты осматривают машину. То, что от неё осталось.

– Валера, почему всё так оплавилось? – спросил опер Зубков своего коллегу-криминалиста, показывая на края металла, которые ещё недавно были капотом автомобиля.

– Сдаётся мне, это был не динамит, – задумчиво, словно сам себе, ответил Пыталов.

Взрыв нанёс значительный урон жилым домам частного сектора, которые были поблизости. Прибывший участковый подошёл, поздоровался с Зубковым и начал составлять протоколы, чтобы зафиксировать разрушения.

Следователь по особо важным делам Ольга Алексеевна Романова стояла на обочине, вблизи с воронкой, и опрашивала свидетельницу взрыва со ссадинами на лице. Свидетельница едва держалась на ногах.

Из частного дома в пятидесяти метрах от эпицентра взрыва вышел старик, осмотрелся, безошибочно определил, кто тут главный, и подошёл к Романовой, держа в руках искорёженное рулевое колесо.

– Это, наверное, ваше, – протягивая ей руль, сказал старик.

– Что это? Где вы это взяли?

– В огород прилетело. Наверное, ваше.

– Господи, ну зачем вы всё лапаете! Сергей Иванович, что тут у вас свидетели самодеятельность устроили. Распорядитесь! – воскликнула Романова и вернулась к допросу женщины.

Старик виновато положил руль на землю. Пожал плечами, будто хотел что-то сказать, но теперь передумал. Развернулся и пошёл к дому, рядом с которым, навалившись на стену сарая, лежал поваленный взрывом тополь.

– Ну куда вы теперь пошли? Мужчина! Стойте. Надо отпечатки снять. Сергей Иванович, снимите у него отпечатки. Он теперь весь руль излапал. Помощничек, мать его, – разозлилась Романова, которая всё же заметила попытку старика уйти.

Старик показал на дом.

– Мне ещё окна вставлять. Если дождь пойдёт, фуражками закроете?

– Пишите заявление, получите компенсацию.

– Заберите себе, – сказал старик обиженно.

– Прекратите сопротивление властям! Пройдите в лабораторию. Дольше препираться будете.

Старик смирился с необходимостью сдавать отпечатки. Зачем он этот чёртов руль принёс? Хотел помочь. Не сотрудничал 70 лет и нечего было начинать.

Оперативник дал распоряжение парню, который был всё время рядом, и продолжил своё дело.

– Меня зовут Павел Толков, я стажёр. Пойдёмте! Я постараюсь, чтобы вас поскорее отпустили. Прошу к тому микроавтобусу.

– Стажёр, значит. Ну пошли.

– А что вы слышали или видели непосредственно до взрыва или сразу после него? – проявил искренний интерес стажёр Толков.

– А ничего. Сидел на кухне, лицом к стене, ничего кроме стены не видел. Потом взрыв, потом вот вы меня в автобус ведёте. Это всё.

Стажёр разочарованно посмотрел сначала на свидетеля, потом на следователя Романову.

– Она зря так с вами. Все на нервах. Вы не обижайтесь.

Свидетель промолчал. В своём саду он заметил окровавленную пряжку ремня. Она висела на каких-то лохмотьях, на кусте, в конце его двора. Он посмотрел на стажёра и подумал: «Дальше сам, малец. Может, ты сейчас нормальный, дай время, и система тебя перекуёт».

***

Стас встал, вытер слёзы. Прошёл в спальню и снял всю одежду, затем – в ванную, принял душ. Он стоял под душем и плакал, вспоминая Лизу и их планы на свадьбу. Стас был в курсе: Лиза ещё никого из гостей не предупредила о свадьбе и хотела сделать всем сюрприз. Она не часто общалась с родителями. Редко переписывалась sms-ками с мамой. Очень редко говорила по телефону. Её не хватятся ещё долго, подумают, что новостей нет, вот и не выходит на связь. Стас не знал адреса родителей. Стас не говорил с родителями Лизы. Сама Лиза это объясняла уклончиво: нет необходимости. Ему это было на руку.

Он вышел из душа обёрнутый широким белым махровым полотенцем. В комнате оделся по-домашнему: майка и мягкие брюки. Вторая квартира во многом была похожа на первую, в которой Стас ещё утром пил кофе и строил планы на предстоящую свадьбу. Простая, лаконичная, современная мебель. Минимум мебели. В спальне – широкая кровать, шкаф-купе, прикроватная тумбочка. На стене – телевизор. В изголовье кровати – лампы. Не было даже кресла. Только вешалка для одежды. Спальня походила на гостиничный номер. Светлые, почти белые стены, минимальный набор мебели, мягкий ковролин на полу. Тяжёлые непрозрачные шторы на окнах. Если их закрыть, то в комнате будет темно, как ночью. Чисто, невероятно чисто. Так же чисто было в гостиной, прихожей и на кухне. В квартире не пахло едой, не было ощущения, что тут кто-то живёт. Современная мебель. И ни одной книги, ни одной фотографии, ни одного цветочка. На кухне – набор посуды, которым могут обойтись два человека. В кухонном шкафу – крупа, чай, кофе, сахар, макароны и консервы. Никаких свежих овощей и фруктов. В большом холодильнике – оливковое масло, рыбные консервы, маслины. В морозильнике – какие-то полуфабрикаты из мяса птицы. На этих продуктах можно продержаться неделю, не выходя из дома.

Стас подошел к шкафу в гостиной. Открыл его. Переложил стопку одежды с одной полки на другую. Что-то нащупал и потянул на себя. Снова запустил руки вглубь полки, на которой лежала выглаженная одежда, и достал деревянную заглушку. За ней была дверца сейфа.

Стас набрал код и открыл сейф. Достал красную папку. Открыл её. На самом верху аккуратно лежал паспорт гражданина Российской Федерации. Паспорт на имя Климента Александровича Гамазы. В дверь позвонили. Стас вздрогнул. Закрыл папку, положил её в сейф. Прислушался. В дверь снова настойчиво позвонили. Стас закрыл крышку тайника. Положил на полку одежду. Тихонько подошёл к входной двери. В дверь постучали.

– Кто?

– Сосед. Клим, открывай, дело есть.

Стас вздохнул с облегчением. Открыл дверь. На пороге стоял сосед Валерик. Он был пьян.

– Валерик, охренел. Я с командировки. Ну, чего тебе?

– Ты не слышал? У нас тут взрыв. Многоэтажный дом взорвали.

– Террористы?

– Поитисты. Откуда я знаю. Давай ко мне, за помин души.

– У тебя там кто-то погиб?

– У меня там земляки погибли, понимаешь!

Валерик сделал движение войти в квартиру.

– Валерик, стой. Ты знаешь, я не пью. Я с командировки. Мне надо отдохнуть и снова в путь.

– Наркокурьер, что ли? Дома не бываешь. Водку не пьёшь. Денег много. В долг не даёшь. Не наш ты человек, Клим.

– Валерик, иди куда хочешь. Проспись сначала.

Клим ощутимо толкнул Валерика в грудь, чтобы освободить и закрыть дверь. Тот отступил, что-то забубнил обиженно, но развернулся и пошёл звонить в двери других соседей по площадке.

Клим вернулся в гостиную. Снова открыл сейф, достал красную папку. Взял паспорт. Климент Александрович Гамаза, 1993 года рождения, место рождения: г. Саратов.

Он держал в руках свой настоящий паспорт. Под настоящим именем Клима знали детсадовские друзья и подруги, одноклассники из школы, одногруппники из института. Клим родился на той окраине Саратова, которая славилась тёмными делами. Встреча с одноклассниками Климу почти не грозила, те, что выжили, уже забыли про него и не узнают на улице. Группа в институте была недружная, закончили обучение и разбежались. Никто ни разу не пытался собрать всех вместе.

Стаса тоже знали немногие. И если человек знал Стаса, значит, он так или иначе был связан с криминальным бизнесом по обналичиванию денег. Лизу со Стасом год назад познакомил Илья Петрович. Он регулярно обналичивал небольшие суммы через Стаса. Как было заведено, Стас и Илья Петрович встретились в первый раз лично, а все последующие сделки совершались удалённо. Всё общение происходило через электронную почту, соцсети, мессенджеры. Деньги и документы Илья Петрович забирал в ячейке банка. Ключ от ячейки он легко находил по подсказкам из сообщений Стаса.

Однажды Илья Петрович написал, что у него есть поставщик, очень интересная девушка. Ищет способы обналичивания таких же небольших сумм. Илья Петрович просил разрешения дать Лизе контакты Стаса. Стас встретился с Лизой, обналичил первый транш. Второй. Потом Стас пригласил Лизу в кафе. Потом домой. Когда Клим понял, что влюбился в Лизу, а Лиза в него, было поздно. Клим знал, что раскроется Лизе. Крайним сроком был момент, когда они пойдут подавать заявление. То есть до момента раскрытия секрета оставались считаные дни. Клим уже проиграл в уме разговор с Лизой. Он знал все возможные реакции Лизы на эту новость. Он знал, как поведёт себя Лиза. Она, конечно, удивится. Но Клим объяснит конспирацию нелегальным бизнесом, которым он занимался под именем Стаса. Когда преступление вскроется, то будут искать Стаса, а Клим – просто брат-близнец. Пойди ещё докажи, что это одно лицо, если всё правильно сделать с самого начала. Лиза спросит: почему не сказал раньше… Да, тут косяк, не мог найти подходящего момента и подходящих слов. Этого объяснения Лизе вполне хватит… Хватило бы.

Клим – законопослушный гражданин, владелец небольшой, но активно работающей логистической компании. У Клима есть гараж, в гараже три грузовика, которые каждый день выполняют большие и малые заказы разных компаний Саратова и окрестностей. Эта работа давала Климу возможность быть в командировках всё время, которое он должен был быть в командировках. Стас – Станислав Александрович Белов – мошенник, занимающийся обналичиванием средств через подставные компании, нелегальный офис которого находится в том же гараже, только вход с противоположной стороны. Вход в офис, где занимаются обналичиванием, замаскирован под магазин запчастей. Сотрудники этих двух компаний могли видеть своего руководителя, который подъезжал на работу. Но сотрудники одной компании считали, что приехал Стас. Сотрудники другой видели, что приехал Клим.

Клим сидел за столом, крутил в руках свой паспорт и думал. Ему нужно было срочно найти ответы на многие вопросы.

Заказчик – банкир. Исполнители – подчинённые генерала. Это – понятно. Но как банкир мог осмелиться на покушение? Как он смог сговориться с генералом? Согласен, им обоим удобно, чтобы я был крайним и мёртвым. Как банкир решился на взрыв? Он не мог не посоветоваться с авторитетными людьми. Советовался? Советовался, и ему разрешили? Маловероятно. Отец Клима был авторитетным вором и пристроил сына к нелегальному бизнесу не просто так. Получается, банкир, не советуясь с авторитетами, проявил инициативу? Или всё-таки авторитеты одобрили план банкира?

Теперь главными для Клима были два вопроса: в курсе ли авторитеты, и одобрили они убийство сына своего товарища, если были в курсе? На кону большие деньги. Всё может быть.

Клим встал, прошёл по комнате из угла в угол, развернулся и снова стал ходить по диагонали.

Если авторитеты одобрили убийство, значит, договор, который заключил отец Клима перед смертью, больше не действует. Отец Клима, уголовник со стажем, пристроил сына в нелегальный бизнес, и авторитетные люди взяли Клима под своё крыло. Или под крышу. За это покровительство Клим регулярно платил. Все, кому было положено, знали, кто чей человек, и система работала. Но арест генерала изменил правила игры.

Отец, вероятно, не до конца доверял своим корешам и представил авторитетам сына как Стаса. Про Клима никто в теме обналичивания не знал. Если Александр Гамаза говорил, то ему верили на слово. Смертельно опасно было не поверить. Бандиты теперь уже знают, что Стас погиб. Ну, допустим, они предъявят банкиру претензию. Он отвертится, а в крайнем случае откупится, и деньги продолжат поступать. Просто изменятся схема и действующие лица.

Получил ли банкир согласие авторитетов? Если да, то дела – хуже некуда. В таком случае Клим не может обратиться к ним за восстановлением справедливости. Если авторитеты были в курсе, то они просто передадут Клима в руки банкира, чтобы тот закончил начатое.

Значит, пока нет другой информации, Клим должен действовать в одиночку. Он не может рисковать, обратившись к авторитетам. Хорошо. Ну что ж, вопрос решён.

Дальше.

Банкир, заказчик взрыва, уверен, что Стас погиб. А значит, больше нет свидетеля, который мог бы раскрыть роль банкира в незаконном обогащении генерала и сотен других клиентов, которые до поры успешно уходили от налогов.

Бизнес Стаса был организован так, что сотрудники не приходили на работу самостоятельно. Их по городу забирал Платон. Или даже специально заказанное такси. Если сотрудников после окончания отпуска никто не заберёт с условленных точек, они уйдут домой и будут ждать звонка. Если их никто не заберёт три дня и не будет звонков, то они будут знать, что контора закрылась, и начнут искать себе новую работу. Кстати, если сюжет о взрыве выйдет в вечерних новостях, то сотрудники даже не выйдут на условленные точки сбора.

Офис компании, занимающейся обналичиванием, был в том же здании, где располагалась логистическая компания Клима. Фактически Клим сдавал обнальной конторе Стаса площадь в аренду. По бумагам это был магазин запчастей, склад и подсобка. Вот эту подсобку найти было бы очень не просто, даже если кто-то станет предметно искать. Завтра от арендатора и подсобки ничего не останется.

Клим взял свой мобильник, набрал заместителя по логистической компании.

– Володя, привет, извини, что в выходной. Я в Москву улетаю. Во вторник-среду буду в Саратове. Приготовь три контейнера с плотно закрывающимися крышками… Да, можно пластиковые. Здоровые. В каждый должен поместиться взрослый человек… Да ну тебя… Кое-что надо на дачу увезти. Давай, до встречи. На связи.

Как скоро следователи узнают, что погиб Стас и у него есть «брат-двойник»? Всё ли Клим с отцом предусмотрели? В квартире на Чернышевского отпечатки трёх человек. Платона, Лизы и Клима. Но ведь следствию легко будет предположить, что отпечатки принадлежат Стасу, его гражданской жене Лизе и брату-близнецу Климу.

Клим научился чётко разделять группы общения. Он всегда знал, кто он для собеседника, и никогда не путался. Отец научил его: чтобы не попасться на лжи – надо говорить правду. Клим сказал, что не всегда можно говорить правду. Тогда, сказал отец, ничего не говори.

Для нелегального бизнеса по обналичиванию Стасу нужен был помощник. Два года назад, на заре своей криминальной карьеры, Клим случайно заметил Платона в банке. Платон пришёл просить отсрочку платежа по кредиту и устроил скандал. Внешнее сходство Платона и Стаса стало одной из причин, по которой Платон стал помощником Стаса. Если Стаса и Платона поставить рядом, то люди скажут, что парни чуть-чуть похожи, но все станут говорить о различиях. Если же Стаса и Платона показать людям, потом попросить их составить словесные портреты, то эти портреты будут неотличимы. Клим представился Платону Стасом, помог ему с кредитом, потом взял к себе помощником. Дело решили два обстоятельства. Во-первых, Платон был похож на Клима. Во-вторых, Платон выполнял поручения Стаса с большим энтузиазмом. Второе обстоятельство было решающим.

Прежде чем Платон был принят помощником, с ним познакомился отец Клима, поговорил и одобрил кандидатуру.

Отец много сделал для того, чтобы Клим стал Стасом.

Первой книгой, которую отец заставил прочитать сына, была «Работа актера над собой в творческом процессе воплощения» Станиславского. Они потом много раз возвращались к идее перевоплощения. Климу было не просто стать другим. Стать нарушителем. Он был воспитан послушным, тихим, эмоциональным, добрым. Стасу предстояло стать расчётливым, злым, решительным. Сначала это была игра в перевоплощение. Теперь нет. Теперь Клим всё чаще ловил себя на том, что роль вырвалась из-под контроля и стала доминировать. Клим стал Стасом. Стал злым, решительным, мстительным. Если Стас принимал решение, то ничто не могло его остановить. Разве что смерть. Клима можно было отговорить и переубедить. Со Стасом этот номер не пройдёт. Он всё тщательно и спокойно продумает, взвесит вероятности и перспективы и примет решение. После того как решение принято и ракета стартовала, ничто не может изменить её курс, как говорил отец.

Клима пугала мысль о том, что Лиза полюбила практичного, решительного и деятельного Стаса. Доброго и эмоционального Клима она не знала. Стас не познакомил Лизу с Климом. Лиза полюбила Стаса. Стас, а не Клим (!) полюбил Лизу. И как-то так вышло, что в последнее время Клим всё реже получал власть над своим делом. Как люди, переезжая в другую страну, учат новый язык, и потом «хоп!», и они начинают думать на новом, не родном для них языке. Так и Клим играл-играл роль Стаса, потом «хоп» и стал Стасом. Думал, как Стас. Действовал, как Стас. Говорил, как Стас. Любил, как Стас.

Клим прочитал в командировке книгу, которая ему попалась в отеле: «Человек-амфибия». Ихтиандр так много времени проводил в воде, что стал больше рыбой, чем человеком. Клим опасался, что Стас его полностью заменит. Стас во всем был лучше, успешнее, счастливее, в конце концов. Клим, сколько себя помнит, был полон сомнений. Клим не мог вспомнить ни одного случая, когда Стас сомневался.

Для людей из бизнеса Клим был Стасом. Единицы, кто знал Стаса, знали его настолько хорошо, чтобы быть в курсе, что он приехал в Саратов из Казахстана три года назад, живёт с девушкой Лизой. Но не было настолько близких людей, которые бы знали про брата-близнеца. Была подготовлена легенда о том, как братьев разлучили при рождении и как они встретились три года назад. Но легенда ни разу не была востребована.

Не было ни одного человека, который знал бы и Стаса, и Клима одновременно.

Сегодня, 20 мая 2017 года, наступило время, которого Клим ждал с момента, когда у него в руках оказался паспорт на имя Стаса. Стаса больше нет. Клим знал, что однажды придётся «убить» Стаса, но в его планах это было более канцелярское убийство. Был и пропал, уехал куда-то.

Клим сел за стол, взял в руки свой настоящий паспорт. Посмотрел на фотографию. Положил паспорт на стол. Перебрал остальные документы. Взял две кредитные карты на имя Климента Гамазы, взял восемь купюр достоинством 5000 рублей, две купюры достоинством 1000 рублей, телефон. Проверил заряд телефона. Посмотрел на часы на экране телефона.

Теперь Климу нужен был план. Банкира сегодня не застать врасплох. Скорее всего, ради алиби он или за городом с шумной компанией, или в Москве, или даже за границей. Завтра в понедельник банкир будет в Саратове. Но Климу в банк не зайти. Начальник службы безопасности банка наверняка участвовал в разработке плана, и охранники узнают Клима, когда он попробует зайти в банк. Начальник СБ банка обязательно поинтересуется, как можно вернуться с того света.

Про взрыв и кто погиб во время взрыва скоро станет известно всем. По новостям покажут. В банк не зайти. Даже если Клим зайдёт в банк, прорвётся в кабинет и застрелит банкира, то как ему выйти наружу и остаться на свободе? Банкира нужно застать врасплох, там, где рядом не будет охраны, а сам банкир уже не будет ждать мести. Через неделю банкир уже перестанет думать про это дело. Успокоится. Решит проблемы с авторитетами, если они не санкционировали это убийство. Если ему присудят штраф, то через неделю он его выплатит и успокоится окончательно. Банкир уверен, что за Стаса ему никто мстить не будет.

Клим вспомнил фразу о том, что месть – это блюдо, которое надо подавать холодным. Не планировал Клим становиться душегубом, но если нет выбора, то и думать об этом нечего и терзаться всякими мыслями. «Воленс-неволенс», – говорил отец в подобных ситуациях. Он вкладывал в эти слова свой смысл: когда надо делать, то надо делать, и надо понимать, что ситуация сильнее человека и часто определяет поступки. Даже если тебе не хочется, ты должен делать то, что должен. Воленс-неволенс. Клим знал, что у отца и кличка была – производное от этой фразы – «Воленс». Иногда – «Воленс-неволенс».

Клим знал, что только ему отец открыл секрет влияния на людей. Этот метод отец называл… «Воленс-неволенс». Он говорил, что другие люди должны делать то, что хочет от них Клим. Лучше всего, если они будут делать это «воленс», то есть по своей воле, потому что будут думать, что действуют в своих интересах. И это самое главное. Нужно так выстроить ситуацию, чтобы человек был уверен, что действует в личных интересах, но на самом деле он должен был делать то, что нужно Климу. Так получилось с Платоном. Платон действовал «воленс», по своей воле, предполагая, что поступает в своих интересах. На деле Платон работал на Стаса «в тёмную» и часто даже не понимал сути выполняемых поручений. В итоге Платон прикрыл Стаса, их перепутали и взорвали машину, предполагая, что в машине сам Стас.

Иногда, когда нет времени или возможности использовать для управления «воленс», наступало время «неволенс». Ситуация выстраивалась так, что, убегая от проблемы, человек снова делал то, что нужно Климу. В этом случае задача Клима – создать человеку, от которого что-то требуется, правильную проблему.

Клим за последние два года поднаторел в искусстве управления. Его водители получали долю от разницы между доходом и расходами и волей-неволей заботились о снижении расходов и повышении дохода. Они могли бы украсть, как крали на предыдущих местах работы, но истории о тех, кто пробовал воровать у Клима, студили им кровь. Никто не верил в эти истории, но и красть охоты не было. И волей-неволей они работали честно и получали по справедливости. Никто не мог сказать, что Клим недоплачивает. Поэтому, когда им предлагали другое место, водители, подумав, отказывались. Они, не воруя, зарабатывали вполне прилично.

Клим слишком мало общался с банкиром, чтобы выстроить такое управление им. Надо убивать банкира. Как? Чьими руками? Кто готов убить банкира по своей воле? Как к банкиру подобраться? Какие у него слабости? Девки, деньги, девки, деньги, девки. Тут и надо искать возможность. Клим подошёл к сейфу. Открыл коробку, которая лежала в сейфе. Достал пистолет. Чёрный ПМ со сбитыми номерами. «Чистый, – сказал отец, передавая пистолет Климу, – со склада округа». Отец говорил, что деньги в качестве ключа открывают любую дверь, важно только правильно подобрать сумму.

Клим снова сел за стол. Перед ним лежал его паспорт, деньги, пистолет. Клим погрузился в свои мысли и просидел так ещё не менее часа, не замечая, что происходит вокруг. Клим снова вспоминал Лизу. Их планы. То, как дело обернулось, и теперь не надо объяснять Лизе, что он не Стас, а Клим. Он думал об отце.

До встречи с отцом Клим жил скромно. Подрабатывал водителем то тут, то там. Перебивался с хлеба на воду, и бывали дни, когда он сидел без копейки. Клим воровал каждый раз, когда представлялась такая возможность. Он не считал себя вором и, если бы кто-то назвал его так, то Клим бы сильно удивился. Ну какой он вор? Сто литров соляры продал, и что теперь – вор, что ли? Тогда все вокруг – воры, но так ведь не может быть. Если в консерватории все воры, то значит, что-то не то с самой консерваторией.

Отец изменил жизнь Клима. Сначала паспорт на имя Стаса. Так у Клима появился брат-близнец для совершения тёмных дел. Потом больше года отец тренировал Клима выживать в этом, как он говорил, зверинце. Клим стал жёстким и даже жестоким, целеустремлённым и безжалостным. Ценность чужой жизни для Клима была равна нулю. Убрать с дороги всё, что мешает твоему движению к цели.

Надо лететь в Москву, разработать и подготовить план мести. Клим сейчас должен подготовиться. Ему нужен план и исполнители. В Москву!

Документы, деньги и телефон Клим положил в небольшую наплечную сумку. Снова взял в руки пистолет, вынул магазин, погладил медную оболочку пули, взвёл курок пистолета и спустил его. Вставил обойму с патронами на место. Протёр пистолет тряпочкой, которая лежала тут же. Убрал пистолет. Закрыл сейф. Осмотрелся. Вызвал такси в аэропорт.

Выйдя из квартиры, он закрыл дверь на замок. Клим спустился на лифте, вышел из подъезда. Через пару минут подъехала машина такси.