Текст книги "Восставший из пепла (СИ)"

Автор книги: Константин Федотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Глава 8

– Макс, ну ей-богу, ну охотники! Самые опасные хищники в нашей тайге! Ты словно с луны свалился! – опять возмутился парень, размахивая от досады руками в разные стороны.

– Ты давай ближе к делу, опиши, как они выглядят, может, они иначе как-то назывались в моих краях.

– Да я бы с радостью, вот только я его ни разу не видел лично, да и вообще все, кто с ним встречались, как бы мертвы. По слухам, это что-то среднее между медведем, волком и тигром. Быстрая, умная тварь с огромными клыками и когтями острыми, словно кинжалы. Чует кровь с больших расстояний и любит пожрать мертвечину.

– Интересное описание, я о таких не слышал, надеюсь, эта тварь сейчас на запах гулей придет. – ответил я, рисуя в голове картинку этого существа, но что-то ничего под описание не подходило.

Мы посидели еще немного, не рискуя высовываться из места засады, и когда уже хотели уходить, из кромки леса появилась эта тварь, но не одна, она была со своим потомством, и подобного монстра в мое время на земле точно не водилось.

Размер впечатлял, с крупную лошадь не меньше. Короткая черная шерсть блестела на солнце. Морда слегка приплюснутая, но челюсти выдвинуты вперед, и из них отлично видны выпирающие пары клыков. Передние лапы на порядок больше и массивнее задних, строение тела напоминало американского бульдога, шеи также не было, голова сразу переходила в холку и мощную грудь. Из лап торчали дрянные когти, а хвоста у этой твари вообще не было. И вот, приглядевшись повнимательнее, меня словно током ударило, точно! Охотник, все же сходится, я не видел прежде такую тварь, но что-то она мне напоминала, и, присмотревшись к ее ушам, все стало на свои места. Уши по своей форме сильно напоминали человеческие. Так… получается, те самые зомби-охотники каким-то способом из мертвецов смогли мутировать в хищных млекопитающих. Они сильно увеличились в размерах и приобрели более аккуратную форму, это же какая-то жесть просто! А что дальше, ведь разных зомби было полно, какие еще интересные сюрпризы предоставит мне современный мир? Это же сколько времени я провел в анабиозе?

Тварь спокойно и без какой-либо опаски шагала по полю нашей битвы и, подходя к гулям вместе со своими детками, начинала пожирать трупы. Аппетиты у них, конечно же, не маленькие, мать сожрала четыре особи, а детки, размером чуть меньше пони, по полтора. Насытившись, они медленным шагом отправились в сторону обитания гулей, откуда эта толпа сюда, собственно, и бежала на нас. Бегунок все это время с ужасом в глазах наблюдал за этой картиной и, кажется, дышал даже через раз.

– Они ушли, и мы живы! Надо срочно валить отсюда как можно дальше, а то еще не дай бог вернутся. – прошептал он.

– Вот это правильная мысль, пойдем отсюда. – Согласился я, и мы, поднявшись на ноги, размяли затекшие тела и легким бегом побежали к лесу.

Значительно удалившись от поля, мы перешли на шаг, я бы, конечно же, мог бы и дальше продолжить бег, но вот мой напарник не так вынослив, я бы даже сказал, совсем не вынослив. Хоть я примерно и понимал, где мы приблизительно находимся, но вот места очень сильно изменились. Выросло много деревьев, что опять же давали мне тревожные звоночки о времени пребывания в отключке, но мне просто хотелось думать о том, что я просто неверно понял направления и на многое не обращал внимание, когда тут шатался. Про обильное количество воронок от снарядов, что я видел на поле, Бегунок мне так же пояснить не смог, мол, хрен его знает, при мне так не было.

С наступлением темноты мы разбили лагерь между двумя поваленными деревьями и разожгли огонь.

– Макс, а ты где так метко стрелять научился? – спросил у меня парень, делая глоток горячего кофе.

– В армии научили, да я-то еще так себе стрелок. Вот был у меня лучший друг, Егор, он стрелял так стрелял, не напрягаясь, с километра мог человеку в глаз попасть. – с грустью в голосе ответил я.

– Да ладно тебе заливать, с километра, это невозможно! – рассмеявшись, ответил мне Бегунок.

– Я серьезно, я тебе так скажу, рекорд мира по дальности стрельбы в мое время был четыре километра сто семьдесят метров.

– Не может такого быть, как можно мишень увидеть? Это нереально. – возмутился парень.

– В смысле как? А оптика для чего, по-твоему? – нахмурившись, сказал я, указав на прицел, что был прикреплен к СВД.

– Что это такое?

– Вот ты деревня! Это оптический прицел, это как твой бинокль, но только для стрельбы, завтра дам тебе посмотреть, заценишь. Эта штука позволяет видеть очень далеко и целиться, разумеется, но там еще много нюансов предстоит учитывать. А еще есть прицелы, позволяющие видеть в темноте, или еще с тепловизорами есть, они на тепло реагируют, как бы силуэт позволяет видеть.

– Ну не знаю, Макс, звучит больно хорошо, чтобы быть правдой. Ты у какого-то барона в армии служил?

– Нет, не было в мое время баронов, по крайней мере в России. Я служил народу и президенту.

– России? Президенту? – услышав новые слова, переспросил парень.

– Знаешь, я вот на тебя смотрю и думаю, это ты такой тупой или же все человечество настолько отупело? Ты совсем не знаешь истории земли, на которой живешь? Или же тебя растили в одиночестве в подвале, где поговорить вообще не с кем? – возмутился я.

– Нет, в бараке я жил с солдатами. Они много мне историй рассказывали и куда интереснее, чем о том, как тут раньше жили. О бабах рассказывали, как их легче на досуг уломать, о том, как к разным басурманам катались, в рабство их забирая. Да много про что: охоту, сражения – вот это интересно, а это твое прошлое мне нахрен не нужно, только вещички ценные, что остались, за них ведь платят хорошо. А лишней информацией я голову забивать себе не намерен.

– Ох и дурак ты, Герасим, знания – это сила, уж поверь мне. Но пусть каждый останется при своем, ты вот что, расскажи-ка мне про деревни, между которых мы находимся, и о баронах, которые ими управляют, а я подумаю, куда бы нам лучше податься.

– Сам ты дурак. – отмахнулся парень, – Про деревни, ну что сказать, в одной я вырос, меня рядом с ней ребенком в лесу нашли, родители с караваном ехали, но его ограбили и всех поубивали, я только один и выжил. В деревне той Пан правит, это барон местный. Жирный, жадный, людей совсем не жалеет, а раба может убить за малейшую провинность. Ну я его немного обманул, он мне задание поручил, тайник один проверить, я мотнулся, посмотрел и нашел его. Там добра много хорошего было, ну я, не будь дураком, вернулся и сказал, что пусто там было. А сам часть добра по глупости на рынке продал, Пану, разумеется, доложили об этом, и он казнить меня решил. Я же, разумеется, сбежал, но он за мной своих псов отправил, не знаю, живы ли они сейчас, а может и по сей день за мной гоняются. А в остальном деревня как деревня, зарабатывают на всем, чем только могут. Воруют, грабят, огороды да поля садят, скотину разводят, в общем, всего понемножку. Но одно точно могу сказать, что если в руки Пана попаду, то головы мне не сносить. Вторая же деревня – самая большая из всех, которые я знаю. Там в связке сразу четыре барона правят, они жесткие, но справедливые, за поселение свое переживают, развивают его. Они его возвели на месте, где когда-то жили наши предки. Так что у них там целый дворец и еще разные постройки, которые сохранились, думаю, тебе бы понравилось. Вот только идти-то к ним я бы не совсем хотел, ведь если барон узнает про то, что там, в месте, из которого мы идем, сокровища закопаны, то я с носом останусь, а если я скажу, что один в живых остался, он мне не поверит, подумает, что я сделал или еще чего хуже, так что не вариант мне и там, и там появляться.

– Ну так расскажи ему про то, что нашли, ты же сразу в почете будешь, а я подтвержу. Чего ты, как Кощей над златом чахнуть собираешься? Куда оно тебе, в могилу? Ты же словно между двух огней сейчас зажат получается, а так, гляди, того и от Пана тебя барон защитить сможет. Денег за находку тебе отсыпят, да ты и так своего не упустишь, сопрешь чего полезного, а потом еще куда отправят. Жить будешь в шоколаде, не понимаю я, чего ты так переживаешь, словно обманут тебя и отберут все.

– Складно ты все так говоришь, хоть и признаю, есть что-то в твоих словах правильное и на перспективу. Денег барон обещал прилично заплатить, может, даже дом себе куплю и на лошадь еще останется. Надо бы подумать об этом. – почесывая подбородок, задумавшись, пробубнил себе под нос мой напарник.

– Вот и подумай, база всегда нужна. Нужно же куда-то возвращаться после тяжелой вылазки, а так, дом, банька, красота, одним словом. А то куда тебе сейчас? Зима близко, по лесам долго не набегаешься, обратно идти очень рисково, ты это, я думаю, и сам понимаешь.

– Тут ты прав, а сам-то ты чем думаешь заняться? Вот придешь ты в деревню, а дальше что?

– Как что, пообщаюсь с бароном, который тебя сюда отправил, я думаю, с ним нам найдется о чем потолковать, а потом уже видно будет. Я же говорил, задача у меня только одна, братство буду вырезать.

Ночь прошла спокойно, спали мы по очереди, карауля окрестности, а то мало ли гуль нас потревожит или еще какой хищник. На утро мы, перекусив, двинулись дальше. Нужно отдать Бегунку должное, весь день мы практически без передышек и остановок до наступления темноты прошли, и он даже и не пикнул об усталости. Все же привычен к долгим переходам и все сам понимает. Погода заметно испортилась, к утру подморозило, а днем пошел сильный снег. К вечеру мы вышли к реке, и завтра утром нам предстоит ее переплыть.

Переправа была организована с помощью большого плота и системы тросов, по принципу тяни-толкай. Конструкция весьма проста и надежна, плот также сделан добротно из больших бревен, Бегунок сказал, что на нем сюда лошадей с повозками переправляли, так что нас точно с легкостью выдержит.

Очередная ночь прошла без происшествий, вот только и без того паршивая осенняя погода ухудшилась еще сильнее. Температура опустилась до минус десяти, снег белой стеной засыпал все вокруг, а сильный ветер гнал его в разные стороны. И все бы ничего, одеты мы тепло, мой напарник высоко оценил старую добрую советскую военную форму, но вот реку же переплыть нужно.

Сильный ветер поднимал высокие волны, что бились о берег, тросы натягивались от очередных порывов и издавали свист, разрезая ветряные порывы.

– Рисковая затея сейчас переплывать. – обратился я к Бегунку, перекрикивая ветер.

– Да ладно, фигня! Чего тут плыть-то, главное вещи привязать и обувь снять, а то скользко будет, весь плот льдом покрылся. А то кто знает, сколько дней нормальной погоды ждать, чего время зря тратить будем? – ответил он.

– Ну тогда стартуем. – махнул я рукой, доставая веревку из рюкзака.

На плоту были предусмотрены специальные проушины, сделанные из металлических скоб, чтобы привязывать к нему груз. Сняв обувь, я вошел в ледяную воду. Бодрит, зараза! Но ничего, и похуже бывало, разгрузку, бушлат и ремень с кобурой – все лишнее я снял и надежно привязал к плоту, оставшись только в штанах и кителе. Бегунок последовал моему примеру и также все надежно закрепил на плоту.

– Ну что, погнали? – крикнул я.

– Давай! – ответил парень, и я оттолкнул плот с мели, и он, покачиваясь, сразу же отплыл в сторону, гонимый ветром и течением.

Отплыв от берега метров на двадцать, я засомневался в правильности нашей затеи. Трос тут же натянулся, словно струна, а волны залетали на него, погружая нас по колено в воду, вся одежда намокла, и все, что находилось в рюкзаках, разумеется, тоже. Но дело уже сделано, и возвращаться назад уже глупо.

Мы, как обезумевшие, тянули трос на себя, удаляя нас от берега, усугубляя и без того тяжкое положение. Ледяной ветер продувал нас словно насквозь, холодные снежинки больно хлестали по лицу, а очередной удар волны так и норовил смыть нас с плота. Но мы не останавливались и продолжали тянуть себя к противоположному берегу, сражаясь со стихией.

Оказавшись на середине реки, я уже было обрадовался, все же полпути пройдено, и осталось куда меньше, наши тактические перчатки уже трещали по швам от такой эксплуатации, думаю, если бы мы их не надели, то стерли бы руки себе до костей, и если мне это не особо страшно, то вот моему напарнику пришлось бы очень туго.

В беспросветной снежной пелене я в последнюю секунду увидел приближающийся к нам силуэт, похожий на плывущее бревно.

– Дерево прямо по курсу! – во всю глотку прокричал я.

– Чего? – повернулся ко мне Бегунок. Но было поздно, он не успел его заметить и отскочить в сторону, в отличие от меня, и его, словно шар в бильярде, вышибло с плота прямо в воду.

Парня отбросило в одну сторону, дерево поплыло в другую. И я только и увидел, как кричащий от боли парень, пытающийся удержаться на плаву, удаляется от меня.

– Твою-то мать! – немного замешкавшись, крикнул от безысходности я и нырнул вслед за парнем.

Ледяная вода окутала меня, накрывая волнами, но тело быстро адаптировалось, и я чувствовал себя даже комфортно, словно обычная прохладная водичка в летний вечерок. Голос парня доносился метрах в тридцати от меня, и я принялся усиленно грести руками, нагоняя его, пока Бегунок не ушел под воду.

Настигнув своего напарника, я схватил его за шиворот армейского кителя. Тот инстинктивно начал пытаться развернуться и схватиться за меня, тем самым погрузив меня под воду. Две хлесткие пощечины вывели его из паники, возвращая ему осознанный взгляд.

– Сам плыть можешь? – прокричал я ему.

– Нет, нога болит, очень сильно болит, и холодно! Тело сводит! – крикнул он в ответ.

– Я тебя вытащу, помогай, как можешь! За шею обхвати меня! – крикнул я ему опять и начал грести к нужному нам берегу.

Бегунок почти не двигался, боясь хоть как-то мне помешать, но его всего трясло от холода. Течение быстро уносило нас от переправы, а волны накрывали нас с головой, постоянно сбивая дыхание. Но хорошо, что хоть больше никаких бревен или другого мусора в нас не прилетело. Минут через двадцать я наконец-то почувствовал твердую землю под ногами и вытащил парня на песчаный берег. И да, его правая нога ниже колена была сломана, но хоть перелом был не открытым, а на левой была сильная гематома, может, даже трещина, но как бы то ни было, парень сам идти точно не сможет.

– Спасибо, Макс, я этого не забуду! – дрожа от холода, как осиновый лист, прохрипел Бегунок.

– Ага, как же, вот только странно у нас все получается, я тебя спасаю, а ты меня убить пытаешься! – ухмыльнувшись, сказал я.

– Прости.

– Бог простит, нам бы к тросам вернуться, но отнесло нас прилично, километра на три, не меньше, а тебе бы согреться нужно. В общем, будь тут, никуда не уходи, я осмотрюсь.

– Очень смешно. – фыркнул на последнюю мою фразу Бегунок.

Я вошел в чащу хвойного леса и осмотрелся по сторонам, ну, ничего полезного, разумеется, не было, но хоть от ветра можно будет укрыться. Вернулся обратно на берег и, взяв Бегунка на руки, потащил его к деревьям. Укрыв его от ветра, я натаскал сухих веток и, собрав немного сухой травы, что было особенно сложно, учитывая погоду, разжег костер. Хорошо, что у курящего человека, как правило, по всем карманам рассованы зажигалки.

– У тебя нога сломана, и вторая, возможно, тоже. – сказал я бегунку, грея руки от огня, на что глаза его тут же округлились, и на лице опять появилась паника.

– Нет, нет, все нормально! Я смогу идти! Я не буду обузой! – вдруг затараторил он, не переставая дрожать.

– Ты чего так занервничал-то? – удивился я.

– Так это, у нас, если подобная напасть случается, чаще всего таких добивают, чтобы обузы не было. Тут и так двигаться тяжело и опасно, а тут еще и раненый. – не переставая с опаской смотреть на меня, сказал Герасим.

– А на кой хрен бы я тогда за тобой нырял? Я же видел, как тебе деревом досталось, еще легко отделался. Не буду я тебя добивать, сейчас просохнем, будем выбираться отсюда. Нам нужно плот дотащить, а то у нас ни еды, ни одежды, а главное, оружия нет.

Глава 9

Страх Бегунка не на шутку удивил меня. Вот жизнь у них: получил ранение на вылазке, значит, добить можно без зазрения совести, дружба, братство, мать вашу! Немного отогревшись у костра и просушив одежду, я прошелся по роще и сломал две прямые ветки, нужно шину наложить, пока не поздно, но вот проблема, ни бинтов, ни даже веревки никакой не нашлось.

Герасим лежал на холодной земле, дрожа от холода и поскуливая от боли, сжимая зубами кожаную портупею, которой до этого был подпоясан.

– Сейчас больно будет, ты только громко не кричи, а то еще гулей привлечешь. – обратился я к парню перед тем, как попробовать вправить кость.

– Угу. – послышался стон парня, который недоумевал, зачем же я сложил в несколько раз и засунул ему в рот кожаный ремень.

Характерный хруст, кость вернулась на прежнее место, а я всем весом навалился на парня, который скулил, мычал во весь голос от боли, пытаясь прыгать по земле, словно мяч. Когда боль отступила и мой напарник немного успокоился, я достал у него изо рта портупею, которую он почти прокусил.

– Теперь понял, зачем? – спросил я, глядя на парня, показывая ему следы от зубов.

– Чтобы орал негромко? – глубоко вздыхая уточнил он.

– Балда! Чтобы ты зубы себе не сломал! Стоматологи нынче редкость, наверное. – рассмеявшись, ответил я.

К сломанной ноге я приложил две ветки, после чего двумя портупеями притянул их к ноге. Со второй ногой пока не ясно, отек и синяки имеются, но хуже не становится, надеюсь, все же ушибом обойдется. Здесь нам делать больше нечего, пора убираться отсюда.

Укутав Бегунка и в свой китель тоже, я взял его на руки и, словно невесту по мосту, понес обратно к переправе.

Из хорошего – снег наконец-то закончился, и до самой переправы можно было легко дойти по песчаному берегу. А из плохого – ветер был все таким же сильным, особенно на открытой местности, и идти нужно было против него. Дорога хоть и была простой, что сложного идти по песочку? Вот только песочек этот покрыт десятисантиметровым слоем снега, а я нагруженный, да еще и босиком. Течение отнесло нас больше чем на километр, так что топать прилично, но я больше за напарника переживаю, как бы он воспаление легких или пневмонию не подхватил. Это я еще даже и без регенерации закалялся постоянно, а теперь и вовсе болезни мне не страшны, но вот этот морской котик может реально ласты склеить после таких заплывов. Но главное, чтобы гостей никаких не пожаловало, а то нам сейчас осталось только гулей привлечь до полного счастья.

– Вот видишь, как нужно поступать, когда твой товарищ в беде, не добивать, не бросать, а идти и выручать. Даже если и сам можешь пострадать. У нас даже поговорка была такая: «Сам погибай, а товарища выручай». Так нас воспитывали, и мы людьми нормальными выросли, не то, что ты.

– А какой смысл с обузой идти? Ведь я тебя тормозить буду, и из-за этого оба сгинуть можем. Странный ты все-таки человек. – отмахнулся Бегунок.

– Так мне тебя бросить? – остановился я.

– Нет, нет, что ты! Я же сказал, странный, а не плохой. – тут же ретировался паренек.

– То-то же. Это называется двойные стандарты. – пояснил ему я.

– Что это такое?

– Ну как что. Вот ты сам не готов с обузой возиться, будь я на твоем месте, я уверен, ты бы даже и не попытался мне помочь, а вот сам обузой ты быть готов. Это и есть двойные стандарты.

Минут за сорок мы добрались до переправы, я постоянно болтал с парнем, то ли от скуки, то ли просто поговорить захотелось. На этот раз он мне не перечил и внимательно слушал, уточняя непонятные для себя слова и выражения. Усадив паренька у дерева, я принялся тянуть на себя трос, но он ни в какую не поддавался. Причина была простой: колеса, на которых этот самый трос крутится, покрылись коркой льда, да и сам трос над водой также оброс ледяной коркой.

– Что делать будем? – спросил у меня паренек, когда я присел рядом.

– Ну, вариант только один: плыть до плота, придерживаясь за трос, а там его отвязывать и к берегу его по этому же тросу и тащить. – почесав затылок, сказал я.

– Куда там, не удержать даже вдвоем, если бы без ветра, то еще можно попробовать, а так не вариант. – сделал вывод паренек.

– Не, я петлю из веревки сделаю и на трос накину, так и буду двигать, постепенно доплыву обратно, других вариантов я все равно не вижу.

– Ну, если так, то можно попробовать, а нет, так там у нас лопатки были, как веслом к берегу грести, но только далеко тебя унести может.

– Тут ты прав, ладно, чего время терять, скоро стемнеет, так что нужно двигаться.

Опять лезть в ледяную воду вообще не хотелось, но выбора особо-то и нет, тут главное с троса не соскользнуть, а то опять все заново начинать придется, как бы Бегунок к этому времени коркой льда не покрылся. Я ему предложил разместиться в лесу и разжечь костер, но тот наотрез отказался, мол, тебя дождусь и все тут.

Течение сильно сносило меня в сторону, но я ловко перебирал руками по тросу и быстро удалялся от берега. Иногда очередная волна, поднятая резким порывом ветра, накрывала меня с головой, тем самым добавляя мне бодрости. Но как бы там ни было, до плота я добрался минут за двадцать, не больше.

Плот стоял на своем месте, и все наши вещи были на нем в целости и сохранности, разве что мокрые, но это поправимо. Достав из рюкзака толстую веревку, я привязал ее к металлической скобе и обмотал вокруг троса. Затем монтировкой подковырнул скобу, державшую трос, которым плот был привязан к переправе, плот дернулся, но веревка натянулась, и я принялся толкать ее в сторону берега.

Полтора долгих часа я толкал эту чертову баржу, руки мои забились, словно после сильнейшей тренировки. Организм требовал еды и отдыха, но с главной задачей я справился и подтащил плот к берегу. Бегунок тем временем, свернувшись калачиком под деревом, сладко себе спал.

– Эй, малец, не спи, зима приснится, замерзнешь. – ухмыльнулся я.

– А ты быстро. – открыв глаза, ответил мне Бегунок.

– Ну еще бы, не на пляже загорал, в отличие от некоторых. Там как бы холодно.

– Да и тут не жарко. – ответил паренек, вздрагивая от холода.

Натянув на ноги мокрые и холодные берцы, я, оставив парня охранять вещи, отправился в лес, благо он совсем рядом находился. По-быстрому осмотрел местность на предмет посторонних и наличие каких-нибудь шалашей или землянок, но, увы, ничего тут не было. Значит, ночевать будем под открытым небом, наломав пушистых сосновых веток, я организовал два топчана и заодно наготовил много дров. Сосна – дерево хрупкое, их ветром часто ломает, так что в хвойных лесах проблем с сухими дровами почти не бывает, жаль только, горят быстро. Закончив с обустройством лагеря, я притащил сюда раненого Бегунка и уложил на уложенные хвойные ветки, а затем и все наши вещи. Только теперь, сидя у большого костра, я вынимал все содержимое наших рюкзаков и развешивал вокруг костра, дабы быстрее просохло.

Над огнем висел котелок с закипающей водой, костер потрескивал ветками, подбрасывая в воздух стайки искорок, которые быстро потухали, вырвавшись на свободу. Ветер наконец-то затих, и на всю округу опустилась тишина, а следом за ней огромными хлопьями опять пошел снег.

– Макс, а как с патронами быть⁉ – вдруг подскочив на своем месте, спросил Бегунок.

– А что с патронами? – не понял я его.

– Ну как что, они же промокли все. – заметно занервничав, ответил парень.

– И что? – все еще я не понимал, к чему он клонит.

– Да как что! Порох отсырел, и они стрелять не будут! – возмутился Бегунок.

– С чего бы это?

– Ты дурак или прикидываешься? – фыркнул парень.

– Ааа, все, я понял. Нет, этим патронам вода не страшна, это не твои патроны для обреза, которые уже раз по сто каждый перезаряжали. Эти одноразовые, и ни жара, ни холод, ни вода им не страшны. Но вот все магазины придется перезарядить и оружие почистить, а то лед в магазине образуется, и заклинить его может в самый ответственный момент, да и предохранитель на автомате примерзнуть может и подвести. – объяснил я напарнику, что переживать ему не о чем.

Заставив Бегунка выпить три кружки горячего чая и залил в него пол бутылки коньяка который он прихватил с собой я укутал его, словно ребенка, в высохший к этому времени спальный мешок и приказал ему отдыхать. Чистку оружия и караул я, так и быть, сегодня возьму на себя.Сначала мне нужно было сделать носилки, точнее, что-то похожее на телегу или, скорее, сани, чтобы тащить Бегунка, плюс туда же нужно положить еще и наши сумки. Конструкция по сути очень простая: связываем нейлоновыми веревками ветки между собой, делая площадку, а затем привязываем еще две так называемые оглобли, за которые я, словно гужевая лошадь, буду все это тянуть. С веревками конечно же много возни, и конструкция получается жиденькой, но гвоздей и шурупов у меня нет, как и времени, так что работаем быстро с тем, что имеем. Закончив с носилками я перебрал все магазины и смазал пружины оружейным маслом, а патроны протер сухой портянкой и только после этого собрал все на свои места. После этого я почистил свой автомат, СВД и пистолет и уже потом принялся обслуживать оружие Бегунка. Чистка оружия меня всегда расслабляла и успокаивала, во время нее я, как правило, размышлял о разном, ровно как и сейчас.

Вот чего я вожусь-то с этим дурачком? По сути, как напарник он так себе, ненадежный от слова совсем! Да, он не трус, и видно, что в боях он побывал и убить кого-то рука у него не дрогнет, это я на себе уже испытал. Все же он три раза меня убить пытался, и если бы не моя регенерация, первый точно был бы удачным. То, что он знает дорогу, не особо-то ему ценности приносит, разве сам бы не нашел? Ну поплутал бы чутка, не впервой. Ну, с другой стороны, скучно одному, а так хоть есть с кем поговорить, опять же про гулей он рассказал и про охотника. Так же он в курсе местных реалий, про деревни знает, что да как, мне смог рассказать, бароны эти, прямо возрождение феодального строя, мать его. Такими темпами скоро князья появятся и цари, если еще не появились.

Так я и думал, хотя и понимал, почему я все еще не придушил этого скользкого паренька. Все очень просто, этот баламут своими действиями отвлекал меня от того, о чем я старался не думать – о прошлом, а именно о том, что происходило в последние дни перед моей заморозкой. Мой сын, моя женщина, мой брат, мои друзья и люди, которых я не уберег. Я словно слышу их голоса, стоит мне уснуть, они осыпают меня проклятиями и тянут ко мне свои окровавленные руки, чтобы утащить к себе в бездну.

– Макс. – послышался в тишине такой знакомый и милый женский голос, от которого мурашки побежали по всему телу.

Приподняв свой взор и устремив его в глубину леса, в темноте я увидел женский силуэт в белых одеяниях, развевающихся в разные стороны, что плавно приближался ко мне.

– Кто ты? – спросил я.

– Милый, ты разве не узнаешь меня? – с наигранной обидой ответила мне девушка.

Девушка приближалась, и я смог увидеть ее черты лица. Не может этого быть! Это просто невозможно!

– Женя⁉ Но как? – пытаясь подняться на ноги, прохрипел я.

К горлу тут же подкатил ком, руки мои затряслись, и меня начала охватывать паническая атака, а из глаз потекли слезы.

– Не кори себя, ты ни в чем не виноват! Мы протянули столько только благодаря тебе! Ты дал нам прожить последние дни в полной безопасности, не испытывая страха и голода. Мы все тебе благодарны, ты ни в чем не виноват.

– Но как же? Я не смог вас защитить! Я тогда дал слабину и не убил Алексея, и он погубил всех нас. – прохрипел я, а из моих глаз потекли слезы.

– Ты же прекрасно осознавал, что это вопрос времени, рано или поздно наши соседи бы на нас напали, мы просто оттягивали неизбежное. Не кори себя и живи дальше полной жизнью.

– Я все понимал, но хотел как-то решить этот вопрос, я старался. Я никогда в жизни так не старался, как тогда. – разрыдавшись, словно девчонка, прошептал я.

– А теперь открой глаза и смотри вперед. – суровым голосом сказала мне Женя.

– Но мои глаза и так открыт? – не понимая, уточнил я, глядя на нее, и увидел, как из-за деревьев по периметру нашего лагеря выходят еще люди со светящимися, словно у кошек, глазами в белых одеяниях и смотрят на меня с доброй улыбкой.

– Открой глаза, Макс! – прокричала Женя.

– Что? Они открыты! – не понимая, крикнул я в ответ.

– Открой глаза! – голос ее стал еще громче, – Ну же, открывай глаза! – кричала она и сорвалась с места, приближаясь ко мне, набирая скорость.

По мне словно разряд тока ударил, и я подскочил с места, глубоко вздыхая и открывая глаза. Видя, как на меня несется большой серый волк. Мозг опередил мои мысли, рефлекс сделал свое дело, и пистолет за долю секунды покинул свою кобуру, три выстрела тут же остановили серого охотника. Схватив фонарик, я поднялся на ноги и начал освещать лес вокруг лагеря.

– Что случилось? – Не двигаясь, спросил у меня Бегунок.

– Что случилось? Пи**а с х**м разлучилась! Вот что случилось! – отмахнулся я от него, вглядываясь в сотни отсвечивающих свет фонарика волчьих глаз, – Ты чего не сказал, что тут волки такие здоровые? – обратился я раздраженным голосом к напарнику.

– Какие есть, много? – спросил Бегунок, по его глазам было видно, что он все еще пьян и не совсем осознает ситуацию в которой мы оказались.

– Большая стая, больше сотни голов, я такого никогда не видел и даже не слыхал о таком. Как их прогнать, я одного убил, остальные вот стоят, смотрят на меня и скалятся?

– Как-как? Никак, стрелять, может и сами убегут. – ответил парень, плавно выползая из спального мешка протягивая руки к своему автомату.

Волки начали рычать и понемногу смыкать кольцо вокруг нас. Я же боялся делать резкие движения и плавно потянулся к осколочным и светошумовым гранатам, что лежали на земле в сумке около моего рюкзака.

– Гера, я сейчас кидаю гранаты, и как только услышишь взрывы, начинай стрелять в сторону леса перед собой, а я буду поливать свинцом в другую сторону. – Отдал я команду своему горе-напарнику.

– Понял, я готов. – ответил напарник, принимая сидячее положение и плавно поднимая ствол автомата вверх.

Выдернув кольцо от осколочной гранаты, я метнул ее вперед прямо в большое скопление волков, и один из них, словно дрессированный пес, поймал ее на лету, зря он, конечно, так поступил. Раздался первый взрыв, но за ним еще и еще, я метал гранаты в разные стороны одну за одной, чередуя светошумовые и осколочные. Запах пороха, крови и внутренностей разлетелся по лесу, а также поднялся громкий волчий визг, рык и вой.

Стаю охватила паника, они, ослепленные ярким, начали метаться в разные стороны, врезаясь друг в друга, в деревья и затаптывая раненых собратьев. Но тут еще и мы с Бегунком добавили жару, открыв беглый, но прицельный огонь. Стая бросилась наутек, поняв, что мы им не по зубам, оставляя вокруг нас лежать большое количество своих смертельно раненых и убитых собратьев.