Текст книги "Владыка Нила"
Автор книги: Констанс О'Бэньон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
Глава 13
Даная вздрогнула и открыла глаза, цепенея от страха.
Она прислушалась к реву ветра, осыпавшего шатер песком и гремевшего кольцами, закрепленными на опорных столбах. Однако не ветер разбудил ее. Звук приглушенных голосов возле шатра нарушил ее сон. Девушка слышала ржание и топот лошадей. Рамтат говорил ей, что уезжает сегодня, но она не ожидала, что он отправится так рано. Солнце еще не встало.
Даная подвинула сетчатую занавеску и по мягкому ковру поспешила к выходу из шатра. Когда она отогнула ковер, ветер растрепал ей волосы и засыпал лицо песком. Моргнув несколько раз, девушка наконец привыкла к темноте. Увидев зловещую тень стража, поставленного следить за ней, она так быстро отступила назад, что едва не споткнулась.
Дрожащими руками Даная задернула ковер на место. Опустошенная, она опустилась на кушетку. По какой-то причине, которую она не могла постичь, на сердце ее легла неимоверная тяжесть. Когда девушка услышала, что лошади унеслись прочь, чувство одиночества навалилось на нее, словно непосильный груз, и она ссутулила плечи, внезапно осознав, отчего ей так плохо. С отъездом Рамтата она почувствовала себя так, будто у нее вырвали часть сердца.
Девушку поразило, что она скучает по этому мужчине. Разве это возможно? Она его едва знала, и когда они встретились, их ничего не связывало. Девушка помнила случайный поцелуй, который он подарил ей на борту «Синего скарабея». Скорее всего для него он ничего не значил. Но это был ее первый поцелуй, и ей трудно было его забыть. Если бы она была честна с собой, то вынуждена была бы признать, что хочет снова ощутить прикосновение его губ.
Даная слушала, как крепнет ветер, швыряя песок в стены шатра. Рамтат, должно быть, скачет сквозь эту песчаную бурю. Хотя он и не говорил об этом, она знала, что он поехал на войну. Девушка чувствовала, как слезы струятся по ее щекам при мысли, что он может быть ранен, а то и убит.
Затем другая мысль пришла ей на ум.
Возможно, другая женщина ждет его в Александрии. Он может быть женат – может иметь даже нескольких жен, как она думала накануне. Даная была недовольна собой: какая разница, с кем делит постель этот мужчина, раз он ей не принадлежит? Но при одной мысли о том, чтобы лечь рядом с ним, жар разливался по ее телу подобно горячему меду.
Даная представляла себе, как он прикасается к ней, и это было почти невыносимо. Это заставляло ее изнывать от желания.
– Хватит, – приказала она себе, глядя на ярко расцвеченный ковер, когда ветер начал затихать. В задумчивости она подперла голову руками. Как она может испытывать подобные чувства к столь опасному человеку?
Даная вспомнила, что Рамтат говорил о слабостях Птолемея. И правда, мальчик был избалован и слишком легко поддавался влиянию своих советников. Если бы она не встретилась с Птолемеем и не почувствовала к нему жалости, она, возможно, более объективно могла бы судить о том, кто должен править Египтом.
Даная никогда в жизни не встречалась с Клеопатрой, так как же она может решить, кто из них – брат или сестра – более достоин трона?
Восемь дней Даная пыталась заняться чем-то, чтобы заполнить время. Проходили часы, а она все ходила взад и вперед по шатру.
Что творилось в Александрии?
Когда возвратится Рамтат? А когда вернется, отпустит ли ее домой?
От скуки Даная набралась смелости и решила проникнуть в личные покои Рамтата. Приблизившись к ковровой занавеси, она отогнула ее в сторону и остановилась у входа. Это помещение было гораздо меньше того, что занимала она. Там находилась широкая кровать, стол и несколько личных вещей Рамтата из одежды, но не было той роскоши, которой отличалась ее часть шатра. Похоже, владыка Рамтат вел простую жизнь в пределах своих личных комнат. Сначала девушка сделала один шаг в его комнату, потом, осмелев, еще несколько.
Ее внимание привлек манускрипт, который Рамтат оставил развернутым на небольшом столе черного дерева. Даная заглянула в него и вскоре поняла, что он написан по-латыни. Это был язык, который Урия заставлял ее учить, но который ее никогда не интересовал, потому что она не ожидала, что когда-нибудь придется разговаривать с римлянами. Если бы она тогда послушалась Урию, то теперь сумела бы прочесть свиток.
Даная уже собиралась выйти, но тут услышала суету возле шатра. Девушка застыла на месте, как вдруг ковер, закрывавший, как она полагала, второй выход, отодвинулся, и вошел Рамтат, одетый в бурнус,[3]3
Плащ с капюшоном из белой шерстяной материи.
[Закрыть] с покрывалом на голове, выглядевший истинным шейхом бедуинов.
Некоторое время они молча стояли, настороженно глядя друг на друга. Затем Рамтат насмешливо улыбнулся.
– Ты ждала моего возвращения домой и вышла поприветствовать?
– Нет! – воскликнула Даная, попятившись назад. – Мне просто было интересно…
Он перевел взгляд на свитки на столе.
– Если ты не собиралась встречать меня, то почему оказалась здесь, в моих личных покоях?
– Если ты намекаешь, что я шпионила за тобой, то эта мысль даже не приходила мне в голову.
Рамтат пожал плечами.
– Что за дело, если бы и пришла, – здесь ты не нашла бы ничего важного.
Данае не хотелось уходить.
– Ты вернулся раньше, чем я ожидала, – сказала она тихо, медленно отступая к выходу в ту часть шатра, которую занимала она.
– Я выполнил все, что намеревался сделать. – Он слабо улыбнулся, заметив жаркий румянец, вспыхнувший на ее щеках. – Скажи, ты довольна тем, как тебе служили женщины в мое отсутствие? Тебе было удобно?
Даная остановилась на полпути, отчетливо осознав, что счастлива вновь увидеть его, что дни, когда он был в отъезде, казались ей бесконечными.
– Они старались, но все же я чувствовала бы себя лучше в своем собственном доме.
Увидев, как потемнели его глаза, Даная поняла, что он разочарован. По тому, как раздраженно вздымалась и опадала его грудь, было заметно, что он едва сдерживает гнев. Она как можно дальше отодвинулась от него, не выходя, однако, за ковер.
– Перестань вести себя так, словно я собираюсь причинить тебе вред! Тебе нечего опасаться. Разве я не сказал, что ты будешь в безопасности под моей защитой?
– Твое представление о вреде сильно отличается от моего.
Рамтат снял головной убор и отшвырнул его в сторону. Он мчался изо всех сил, чтобы скорее вернуться к Данае, и в первый момент ему почудилось, что она рада его видеть, но теперь девушка казалась все такой же неприступной, как прежде.
– Я не спал уже два дня и слишком устал, чтобы спорить с тобой.
Даная отодвинула ковер и скользнула на свою половину. Она вздрогнула, почувствовав руку Рамтата на своем плече, а он повернул ее кругом, лицом к себе.
– Почему каждый наш разговор должен заканчиваться ссорой?
Даная выпрямилась во весь свой рост, хотя и доставала ему только до подбородка.
– Может, потому, что я здесь не по своей воле и меня силой вынудили терпеть твое присутствие? – язвительно заметила она, сбрасывая его руку. – Что ты сделаешь, если я прямо сейчас выбегу на свободу?
– Ты об этом пожалеешь.
– Потому что ты прикажешь своему стражнику проткнуть меня мечом?
Рамтат устало потер тыльную сторону шеи.
– Нет. Я только имел в виду, что я сильно устал за последние несколько дней и предпочел бы не гоняться за тобой по такой жаре.
– Пожалуйста, оставь меня одну, – сказала Даная, упрямо вздернув подбородок.
Рамтат схватил ее и крепко прижал к своему телу. Тревожный, волнующий жар вспыхнул в ее крови, и девушку охватили чувства, которых она предпочла бы не испытывать.
– Интересно, мог бы я изменить твое мнение? – Рамтат пальцем провел по ее губам и увидел, как она закрыла глаза. Его ладонь двинулась к ее волосам, и он погладил темные пряди. Улыбаясь, он наблюдал, как яркий румянец разливается по ее щекам. – Мне бы очень хотелось попытаться, – с сожалением произнес он. – Но сейчас не время.
И Рамтат разжал руки.
Даная резко открыла глаза. Пошатываясь, она отступила назад и упала бы, не поддержи он ее крепкой рукой. Что за игру он с ней затеял, сначала возбуждая своими прикосновениями, а затем отталкивая? Почему ее это волнует? Разве она не попросила его оставить ее в покое? Девушка попыталась сдержать слезы и отвернулась от него, чтобы он не заметил.
Рамтат увидел ее слезы и почувствовал, что погиб.
– Я не имел права касаться тебя, раз ты под моей защитой.
Она отошла от него на несколько шагов.
– Как я могу доверять тебе теперь? Раз ты не можешь держаться подальше от меня, то отпусти меня домой!
Рамтат пересек ковер и подошел к ней. Взяв ее лицо в ладони и повернув его к светильнику, он сказал:
– Боги подарили тебе лицо богини, зеленые глаза нашей царицы и нрав, от которого киснет молоко у козы.
Даная холодно посмотрела на него.
– Я рада, что тебе не нравлюсь. Я сочла бы оскорблением, если бы ты подумал обо мне хорошо.
Рамтат устало опустился на кушетку.
– Я никогда не говорил, что ты мне не нравишься. – Он посмотрел на нее в замешательстве. Он командовал легионами, покорял народы, был отличным воином, но оказался не подготовленным к схваткам со своенравной Данаей.
– Меня уже больше не удивляет, что отец прятал тебя в поместье, – сказал он. – За те несколько недель, что я тебя знаю, ты ухитрилась сделать своим врагом самого могущественного человека в мире, и если бы ты вовремя не покинула Александрию, то могла бы погубить всю династию Птолемеев.
Даная была поражена:
– Почему Юлий Цезарь стал моим врагом? Я его даже не знаю!
Рамтат не собирался рассказывать ей о Цезаре, но теперь пришлось:
– Он знает, что тебе известно о моей связи с Римом, и пока он держит это в секрете, ты представляешь для него угрозу.
Даная побледнела.
– Я начинаю понимать. Ты и вправду его человек и схватил меня по его приказу. Ты еще хуже, чем я думала!
Рамтат снова растерялся. Он не мог защитить себя, не рассказав ей, что Цезарь требовал ее смерти.
– Думай что хочешь, госпожа Даная.
– А что касается моего отца – что бы ты ни думал, – он вовсе не прятал меня в поместье.
– Тогда расскажи мне о нем.
– Я недостаточно хорошо тебя знаю, чтобы делиться с тобой подробностями моей жизни, – ответила она. – Ты еще больший обманщик, чем я думала. Я не знаю, кто ты на самом деле.
Он подумал немного, затем сказал, понизив голос:
– А разве любой человек всегда таков, каким кажется? Ты, например?
Даная вспомнила о своем положении. Рамтат считает ее родной дочерью Мицерина, значит, она обманывает его.
– Наверное, нет, – согласилась она.
Рамтат взглянул ей в лицо.
– Мужчине, которому ты в конце концов уступишь, и в самом деле повезет, – сказал он, глядя на ее губы.
– Это будешь не ты!
– Да, – с сожалением согласился он, потирая больную голову. – Это буду не я. Полагаю, отец уже выбрал тебе мужа, прежде чем умер.
Даная опустила голову, и слова сорвались с ее языка, прежде чем она успела остановиться.
– Мне еще не выбрали мужа. Отец предоставил это решать мне самой. Ты единственный знатный человек, которого я встретила с тех пор, как покинула дом отца, и если при дворе мне придется выбирать из таких же, как ты, я лучше останусь одинокой.
Ее мнение о нем не взволновало его. Но Рамтат улыбнулся, почувствовав внезапно непонятное облегчение, хотя сам не мог понять, почему его должно беспокоить, связана ли она обязательствами с другим мужчиной.
– Возможно, однажды я попытаюсь изменить твое мнение обо мне. – Рамтат рассмеялся, увидев встревоженное выражение ее лица. – Но не расстраивайся – это будет не сегодня.
Прежде чем она успела ответить, он встал, поклонился и сказал:
– Теперь я покину тебя. У меня очень много дел, которыми следует заняться.
Даная смотрела, как он уходит, гадая, входила ли в число дел, которыми он собирался заняться, женщина. Мужчина столь высокого положения и с такой внешностью, как у него, имел, должно быть, множество женщин. Даная снова задумалась, есть ли у него жена. И от этой мысли она ощутила в груди странную пустоту.
Даная опустилась на кушетку, которую только что освободил Рамтат, и невидящим взглядом уставилась на замысловатый узор ковра. Откинувшись назад, она закрыла глаза, пытаясь понять, что с ней происходит. Ее влекло к мужчине, который явно был ее врагом. Ей следовало бы помнить, что он похитил ее и отказывается отпустить домой.
Даная вскинула голову, когда ковровая завеса у входа сдвинулась и вошла женщина с едой на подносе, который она поставила на стол. Женщина была высокой и стройной, примерно того же возраста, что и Минух, может, несколькими годами старше. На ней было нарядное платье из тонкого льняного полотна зеленого цвета, подобного которому Данае не приходилось раньше видеть.
Женщина грациозно вышла вперед и заговорила:
– Меня зовут Зарма, и я пришла узнать, не нужно ли тебе чего-нибудь. Мой повелитель сказал мне, чтобы я делала все, что в моих силах, чтобы угодить тебе.
Даная почувствовала облегчение, видя, что наконец-то нашелся хоть кто-то, с кем она может поговорить.
– Кое-что мне нужно, – сказала она, пристально глядя в настороженные глаза женщины. – Лошадь и проводник, чтобы выбраться отсюда.
Зарма была потрясена.
– Тебе следовало бы знать, что это невозможно. И мой повелитель отправится за тобой в погоню, если ты попытаешься убежать.
– Я могу хорошо тебе заплатить, если ты поможешь мне бежать. Если ты рабыня, я могу купить тебе свободу.
Лицо женщины вспыхнуло гневом, и Даная поняла, что оскорбила ее.
– В этом племени вообще нет рабов. И уж я, конечно, не рабыня! Я тетя шейха Эль-Бадари, сестра его возлюбленной матери.
Даная страшно смутилась.
– Прости меня, если я тебя обидела, но только представь, как я себя чувствую, когда меня удерживают здесь против моей воли.
Зарма возмутилась, ее темные глаза гневно смотрели на Данаю.
– Ты почетная гостья моего племянника. Разве он не оказал тебе честь, поселив в своем шатре?
– Почетным гостям разрешают приходить и уходить, когда они пожелают, в то время как мне не позволяют даже нос высунуть наружу.
Зарма сурово посмотрела на Данаю и молча направилась к выходу. Отодвигая ковер, она обернулась и сказала:
– Я распоряжусь приготовить тебе ванну.
Данае надоело, что ей указывают, когда есть, а когда принимать ванну. В раздражении она отпихнула стол, и чаша с медом перевернулась, забрызгав роскошный ковер, а куски сыра разлетелись в разные стороны. Фруктовый сок впитался в ковер, оставив обширное пятно. Женщина посмотрела на Данаю с ужасом, но нагнулась и молча принялась убирать остатки пищи.
Чувствуя искреннее раскаяние и стыд за свою вспышку, Даная наклонилась и стала помогать женщине.
– Прости меня!
– Это детская выходка, – заявила Зарма.
– Да, – согласилась Даная. – Так и есть.
Женщина выпрямилась и, поколебавшись, промолвила:
– По правде говоря, я, наверное, вела бы себя точно также в подобных обстоятельствах. Меня удивляет, что ты терпела так долго.
– Я хочу домой!
Тетя Рамтата покачала головой:
– Не в моих силах выполнить твою просьбу, госпожа Даная. Все, что я могу сделать, это позаботиться, чтобы ты не испытывала никаких неудобств, пока находишься среди нас.
– Ты могла бы поговорить со своим племянником и замолвить за меня словечко, – с надеждой предложила Даная. – Наверняка он прислушается к твоим словам.
– Я бы никогда не осмелилась. Да и он не одобрил бы такое вмешательство с моей стороны. Если ты хочешь уехать, ты должна сама попросить Эль-Бадари об этом.
Удрученная и подавленная Даная еле держалась на ногах.
– Я принесу тебе еще еды, – ласково сказала Зарма, выходя из шатра.
Глава 14
Прошло три дня, и за это время Даная ни разу не видела Рамтата. Иногда она слышала голоса, доносившиеся из соседнего помещения, и предполагала, что он там занимается делами племени, но Рамтат со своими посетителями всегда разговаривал на языке бедуинов, и девушка ничего не понимала из сказанного.
Даная сидела на кушетке, беспокойно барабаня пальцами по подушке. Она просто сойдет с ума, если ей и дальше придется выносить это затворничество. Ее одиночество нарушали только молодые женщины, приносившие ей пищу и готовившие ванну, но они никогда не разговаривали с ней.
Даная с тоской поглядывала на ковер, закрывавший вход. Она чувствовала себя пленницей в клетке, задыхаясь в душной тесноте шатра, ей не хватало простора и возможности двигаться. Она все была готова отдать, лишь бы выйти на воздух и подставить лицо живительным лучам солнца! Она с удовольствием пробежалась бы по пустыне, как делала всегда до того, как покинула родной дом. Девушка скучала по шалостям Обсидианы и Тия и задавалась вопросом: кто ухаживает за ними, в особенности за своенравной пантерой? Конечно же, ее верная Минух.
Услышав слабый шум, Даная подняла глаза и увидела, что ковер откинут и к ней направляется Рамтат. Она больше уже не боялась его, но с каждым днем, проведенным взаперти, гнев и обида на него возрастали.
Он улыбнулся.
– Ты умеешь ездить верхом, госпожа Даная?
Обида была тотчас же забыта, а в груди затеплилась надежда.
– Конечно!
Девушка затаила дыхание, не осмеливаясь вздохнуть. Может, настал наконец тот день, когда он отвезет ее назад в Александрию?
Рамтат видел, как нерешительность и сомнения отразились на ее лице.
– Как ты смотришь на то, чтобы отправиться со мной на прогулку верхом?
Даная была разочарована тем, что он не собирается везти ее домой, – но всего лишь на мгновение. По крайней мере она вырвется наконец за пределы шатра.
– Да, с удовольствием! – Она вскочила на ноги. – Когда мы выходим?
Он рассмеялся, увидев, как она обрадовалась.
– Как только ты оденешься соответствующим образом. Я распоряжусь, чтобы тебе принесли все, что нужно. Буду ждать тебя у выхода.
Одежда, которую ей принесли, показалась Данае странной и непривычной: зеленая туника чуть ниже колен и пара желтых сапог из козьей кожи, доходящих до бедра. На покрывало она взглянула с отвращением и решила не надевать его. Переодевшись, она осталась довольна – платье бедуинки, хотя и закрывало ее полностью, совсем не стесняло и обеспечивало полную свободу движений.
Когда Даная вышла из шатра, Рамтат ждал ее верхом на черном жеребце, нетерпеливо пританцовывавшем на месте, и держал в поводу прекрасного белого коня для нее. Оглядев Данаю с головы до ног, он одобрительно произнес:
– Из тебя получилась отличная бедуинка. Может быть, ты подумаешь о том, чтобы вступить в мое племя?
– Я готова вступить, куда ты скажешь, и сделать почти все, лишь бы вырваться из заточения на открытый воздух.
Рамтат слез с коня и, обхватив тонкую талию Данаи, подсадил девушку в мягкое кожаное седло. По тому, как она держалась на лошади, он понял, что она опытная наездница.
– Ты увидишь, что скачка здесь совсем другое дело, – предостерег он, садясь на коня. – Мои лошади привычны к пустыне, и песок не мешает им бежать.
– Мой отец тоже держал очень хороших лошадей, и я умею скакать по пустыне, – смеясь ответила Даная. Огромная радость охватила ее, когда она пустила горячего белого коня вскачь, отметив, что Рамтат держится с ней вровень.
– Давай! – воскликнул он, подгоняя своего жеребца. – Посмотрим, какая ты на самом деле наездница!
Когда они мчались прочь от лагеря, Рамтат не мог удержаться, чтобы не залюбоваться Данаей. Никогда он не видел ее более прекрасной, чем теперь, с развевающимися по ветру длинными черными волосами и щеками, пылающими от возбуждения. Слыша ее смех, он чувствовал, будто крепкая рука сжимает его сердце. Взгляд его скользнул к ее груди, отчетливо вырисовывающейся под платьем, которое зацепилось за седло и туго обтягивало плечи девушки. Ее черные, как вороново крыло, волосы, безо всяких украшений, свободно рассыпались по плечам, как он часто представлял в своих мечтах. В первые несколько минут их стремительной скачки Рамтат не мог вымолвить ни слова – у него перехватило дыхание.
Низко пригнувшись к шее коня, Даная улыбалась, стремительно уносясь в пески вместе с Рамтатом. Встречный ветер ласкал ее щеки, когда она, сжимая коленями бока коня, старалась ускорить его бег. Бок о бок Даная и Рамтат галопом углублялись в пустыню.
– Ты превосходно ездишь верхом, совсем как бедуин, – наконец произнес Рамтат, когда они замедлили ход, чтобы дать лошадям отдохнуть. – Из всех женщин, которых я знаю, пожалуй, одна лишь моя сестра могла бы угнаться за тобой. Будучи наполовину бедуинкой, она любит иногда прокатиться верхом без седла.
Данае приятен был его комплимент.
– Отец посадил меня на лошадь, когда мне было всего три года. У нас есть… у нас было много разных животных на вилле, каких только можно вообразить. Он настаивал, чтобы я занималась со всеми. Но больше всего я люблю лошадей и больших кошек.
– В тот день, когда я впервые увидел тебя, ты стояла на палубе рядом с огромной черной пантерой. Мне никогда не забыть это зрелище.
– Обсидиана – моя собственная кошка.
– Она опасна?
– Нет, пока я не прикажу ей атаковать. – Девушка взглянула на Рамтата с лукавой улыбкой. – Если бы я приказала ей разорвать тебя на куски, она бы подчинилась без колебаний.
– Ты могла бы натравить ее на меня?
– Нет, – призналась Даная. – Отец учил меня, что ни одного из наших животных нельзя использовать, чтобы причинить вред человеку. – Она беззаботно рассмеялась. – Так что видишь, шейх Эль-Бадари, ты можешь не опасаться Обсидианы.
– Я знаю, что ты скучаешь по отцу, – сказал он.
Даная подняла на него взгляд, и он увидел, как глаза ее потухли.
– Я все еще оплакиваю его смерть.
В этот момент Рамтат возненавидел себя, потому что своими словами невольно добавил ей боли. Он также осознал, что его намерения похитить девушку и привезти в свой лагерь вовсе не так уж чисты и продиктованы не только тем, чтобы не допустить ее встречи с царем. Он страстно желал ее – это было ясно как день. Она будоражила его чувства, восхищала своей смелостью и не только. Рамтат с трудом сдерживал желание стащить ее с коня и крепко прижать к своей груди.
– Госпожа Даная, прошу принять мои глубочайшие соболезнования. Тебе нелегко было потерять отца.
– Тяжелее всего, – призналась она, встретив его сочувственный взгляд, – понимать, что уже никогда не услышать мне снова родной голос отца и не воспользоваться его мудрыми советами. – Спазм стиснул ей горло, и потребовалось время, чтобы она снова смогла заговорить. – Трудно сознавать, что нет больше у меня ни одного близкого человека, который заботился бы обо мне и о котором я бы могла заботиться.
Рамтату вдруг стало невыносимо смотреть в выразительные зеленые глаза Данаи, потому что в них он видел страдание и боль, а ее боль непостижимым образом стала и его болью.
«Как это могло случиться?» – спрашивал он себя. Он сильно переменился благодаря ей и теперь был ошеломлен и не знал, как ему с ней поступить. У девушки были все основания возненавидеть его, но как ни странно, этого не произошло. Сможет ли она когда-нибудь простить его за то, как он с ней обошелся? Он обнаружил, что нуждается в ее уважении, но не думал, что этого уважения можно легко добиться. А любви? Каково это – почувствовать себя мужчиной, которого она любит? Эта мысль ошеломила его, но это было действительно так. Он хотел любить ее и знать, что она тоже любит его. Но не поздно ли было ему надеяться на это?
Какое-то время они скакали в молчании. Тени на песке стали гораздо длиннее, когда Рамтат объявил остановку и протянул Данае бурдюк с водой.
Напившись воды, девушка отерла рот тыльной стороной ладони и вернула бурдюк ему.
– Я рассказала тебе о моей жизни, теперь ты немного расскажи о своей.
Он подал ей знак спешиться, и они повели коней в поводу.
– Когда я рос, я жил в лучшем из двух миров. Мне жилось хорошо, и я получил блестящее образование под руководством моего отца. Когда он умер, меня отправили к отцу моей матери изучать обычаи бедуинов.
Даная нахмурилась.
– Когда смерть призвала твоего отца?
– Когда мне исполнилось двенадцать лет. По мне, он был лучшим из людей. Я был в отчаянии, когда он умер.
Даная опустила взгляд на свои сапоги, едва ли заметив, что они запачканы песком. Затем глубоко вздохнула, ощутив резкий горячий запах пустыни.
– А что с твоей матерью?
Рамтат улыбнулся, словно был доволен вопросу.
– Она жива. И я еще упоминал мою младшую сестру, Аданию. Она само совершенство.
Яркое солнце било в лицо, и Даная заслонила глаза ладонью.
– И у тебя есть родные среди бедуинов, – напомнила она ему. – Тебе повезло. Расскажи мне о том времени, когда ты жил среди них.
Прошло несколько мгновений, прежде чем Рамтат заговорил:
– Под руководством моего дедушки меня обучали лучшие наездники Египта, еще меня учили бросать кинжал с большого расстояния и поражать цель. Я многому научился у бедуинов и горд тем, что во мне течет их кровь. Если бы ты знала их так же, как я, ты бы их тоже полюбила.
– При других обстоятельствах – возможно. Сейчас я вижу в них только твоих сторожевых псов.
Рамтат взглянул вдаль, на солнце, опускающееся к горизонту.
– Нам пора возвращаться в лагерь.
Даная согласно кивнула. Ей не хотелось возвращаться к своему одинокому существованию, но разве у нее был выбор?
Когда они возвратились на стоянку, Рамтат спросил:
– Хочешь завтра снова покататься верхом?
Девушка кивнула:
– Я хочу этого больше всего на свете.
Рамтат не мог не заметить румянец на ее щеках и радостный блеск в глазах.
– Значит, твое желание исполнится. Завтра нам придется выехать пораньше – я хочу показать тебе кое-что очень далеко отсюда.
Даная думала, что из-за волнений дня не сумеет заснуть, но лишь голова ее коснулась подушки, сразу же провалилась в глубокий сон. Она проснулась только тогда, когда первые лучи восходящего солнца проникли в шатер.
Когда Даная вышла из шатра, Рамтат уже ждал ее. Он направился к ней в сиянии ярких лучей поднимавшегося за его спиной солнца, и девушке подумалось, что это сам бог Солнца, Амон-Ра, предстал перед нею.
– У меня для тебя сюрприз, – сказал он. – Я собираюсь показать тебе кое-что, о чем мало кто знает. Как ты смотришь на то, чтобы переночевать в пустыне?
Это предложение было полной неожиданностью, и Даная охотно согласилась.
– Самые приятные мои воспоминания относятся к тем временам, когда мы с отцом отправлялись в пустыню. – На лице ее появилось задумчивое выражение. – Слуги давали нам с собой ту же пищу, что мы обычно ели дома, но в пустыне она казалась гораздо вкуснее.
Рамтат помог ей сесть в седло, и его руки задержались на ее талии.
– Сегодня я буду твоим слугой, потому что мы отправляемся в это путешествие одни. – Он вопросительно приподнял одну бровь. – Если только ты, конечно, не пожелаешь взять с собой слуг.
Даная обрадовалась тому, что они с ним будут одни, но постаралась, чтобы это не отразилось на ее лице.
– Я вовсе не какая-то избалованная девица и не нуждаюсь в том, чтобы меня обслуживали.
– Тогда в путь! До того места, что я собираюсь тебе показать, почти целый день езды.
Вскоре они оставили лагерь далеко позади и галопом мчались по пустыне. В полдень они остановились, наскоро перекусили, дали отдохнуть лошадям и снова отправились в путь.
Данае нравилось чувствовать, как ветер развевает ее волосы. Ее белый конь без задержки поднялся по склону песчаной дюны. Она посмотрела на Рамтата и засмеялась.
– Не хочешь поскакать наперегонки до следующей дюны? – спросила она, бросая ему вызов.
Кивнув головой, он позволил коню Данаи вырваться вперед, прежде чем пустил своего жеребца вслед. Девушка смеялась, низко пригнувшись в седле. Видя, что Рамтат настигает ее, она принялась подгонять свою лошадь. Но как она ни старалась, ей не удалось нагнать мужчину, когда он ее обошел, и его черный жеребец все время держался впереди. Рамтат слез с коня и ждал ее, пока она взбиралась на вершину дюны.
Спрыгнув с коня, Даная скрестила руки на груди и сердито посмотрела на Рамтата.
– Ты нарочно дал мне более слабую лошадь! Ты знал, что я не смогу выиграть!
Рамтат опустил взгляд к ее упрямо стиснутым губам.
– А ты ожидала, что я дам тебе лошадь, которая способна обогнать мою? – Он тронул выбившуюся прядь ее непокорных волос и заправил ее ей за ухо. – Нет. Даная, я не такой глупей. Если бы ты обнаружила, что можешь перегнать меня, ты бы меня бросила. – Он посмотрел на нее с вызовом. – Разве я не прав?
Даная опустила голову:
– Ты мудро поступил, что не стал меня недооценивать. Я испытывала тебя. Если бы мне удалось победить, я бы ускакала.
Он прищурил глаза.
– Но ты проиграла, верно?
Они вызывающе смотрели друг на друга. Наконец Даная сказала:
– Ты думаешь, что знаешь меня, но это не так.
Губы его изогнулись в усмешке.
– Даже если бы я прожил две жизни, я и тогда не смог бы полностью понять тебя – ты слишком загадочная.
Даная опустилась на песок и снизу вверх посмотрела на него.
– А ты думаешь, ты очень простой? Ты, имеющий так много обличий! Наверняка ты и сам не помнишь, кем должен быть в каждый конкретный день, пока не справишься по списку.
Рамтат, подтягивая подпругу у своего коня, громко рассмеялся.
– Это совсем не так сложно, как тебе кажется.
Даная с тоской посмотрела вдаль, пустыня напомнила ей о доме.
– Скажи мне, куда ты меня везешь?
– Это испортит сюрприз. – Он протянул руку и помог ей подняться на ноги. – Нам пора ехать.
– Я могла бы перегнать тебя бегом, – сказала она, когда он посадил ее на коня.
Он погладил гриву ее коня, и Даная следила взглядом за его длинными гибкими пальцами.
– Это снова вызов?
– Если угодно. – Она гордо встряхнула волосами. – Конечно, ты не должен думать, что твое достоинство пострадает, если я перегоню тебя. Я привыкла бегать с большими кошками.
Рамтат вскочит на коня и повернул животное кругом.
– Почему бы нам не попробовать это сегодня ночью?
– Как хочешь, – с удовлетворением сказала Даная, почти уверенная, что теперь он попался. Вероятно, он не в той физической форме, что она, – ведь он скорее всего повсюду ездит верхом. Улыбка коснулась се губ в предвкушении, что ей, возможно, хоть в чем-то удастся превзойти Рамтата.
Хогя бы чуть-чуть.
