355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Конни Мейсон » Нежная ярость » Текст книги (страница 4)
Нежная ярость
  • Текст добавлен: 10 сентября 2016, 11:27

Текст книги "Нежная ярость"


Автор книги: Конни Мейсон



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

5

Габби проснулась, когда розовая полоска восхода появилась на востоке, и поняла, что шторм наконец утих. Слышно было, как моряки занимаются повседневной работой, и Габби поняла, что корабль снова повинуется приказам экипажа, а не капризному хозяину – океану. Она осмелилась бросить взгляд на Филиппа и увидела, что он еще спит, похожий во сне на мальчика, все морщинки на лице разгладились, а непокорные вьющиеся волосы спадали на лоб. Она подавила желание провести пальцем по его лицу и тихонько встала, чтобы не разбудить его.

Она не знала, что Филип проснулся и наблюдал сквозь ресницы полуприкрытых глаз, пока она умывалась и одевалась. Ее хрупкая красота не переставала удивлять его. Когда тишину нарушил стук в дверь, он сразу вскочил и натянул брюки. Утренним посетителем оказался юнга, который передал приглашение капитана Жискара присоединиться к нему за завтраком, впервые за три дня.

Если Габби и воображала, что отношение к ней Филиппа изменилось за эти три дня, когда он проявил себя нежным любовником, то она ошибалась. Он вел себя сдержанно и холодно, как будто близость, которую они испытали, ничего для него не значила. Она снова почувствовала, что ненависть душит ее, когда вспомнила плотские удовольствия, которым он научил ее.

Голос Филиппа отвлек ее от раздумий, и она с удивлением увидела, что он уже оделся и побрился.

– Габриэль, я полагаю, что Дюваль будет за завтраком у капитана, – сказал он сурово, как будто читал нотацию капризному ребенку. – Не забывай то, что я тебе о нем говорил, и веди себя соответственно.

Габби была вне себя от негодования, и ее глаза метали фиолетовые искры. Она открыла рот, чтобы возразить, но Филип прервал ее:

– Ты понятия не имеешь, что такое Дюваль. Поверь моему суждению в таких вопросах. У тебя слишком мало жизненного опыта.

– Но я быстро учусь, разве не так? – бросила она презрительно.

Филип грозно нахмурился, увидев, как она привычно-вызывающе вздернула подбородок.

– Я начинаю думать, что совершил ужасную ошибку, женившись на тебе, – сказал он. – Твой отец заблуждался, полагая, что пребывание в монастыре укротило тебя.

– Я была невинна, когда покинула монастырь, Филип! А тебе удалось навеки отнять мою невинность. Но никому на свете, даже тебе, не удастся сломить мой дух.

– Твою невинность не трудно было отнять, моя малышка, – сказал он цинично. – Похоже было, что плод созрел и только ждал, чтоб его сорвали, так что я получил даже больше, чем рассчитывал. Я знал, что ты не сможешь надолго остаться ледяной девой. Но предупреждаю тебя, – сказал он, нахмурившись, – твои сокровища принадлежат только мне, и я за них заплатил. Когда наступит время, не будет ни малейшего сомнения в том, чье дитя ты носишь. – Он вспомнил Сесили и ее ребенка, который, возможно, был его ребенком.

– Как ты смеешь, Филип? – закричала Габби, шокированная его словами. – Хотя я никогда не желала этого брака, но я твоя законная жена, и у меня нет намерения нарушать священный обет. В конце концов, кое-чему я в монастыре научилась.

– Да уж надеюсь, что побольше, чем Сесили, – произнес он загадочно.

– Сесили? – повторила Габби. – Так кто такая Сесили и какое она имеет ко мне отношение?

– Сесили, малышка, была моей женой, – ответил он с внезапным приступом доверия.

– Твоя... твоя жена? – пролепетала Габби.

– Была моей женой, – подчеркнул Филип.

– Я не знала, что ты был раньше женат. А что с ней случилось?

– Она умерла. И с ней ребенок, которого она носила.

Природное любопытство Габби было разбужено. Она никак не могла удержаться от вопроса, даже если бы предвидела ужасный ответ, который она получит:

– А как она умерла?

Филип, видимо, обдумывал ответ, стараясь побороть бурю чувств, бушевавшую в нем. Только когда его боль утихла и он несколько пришел в себя, он сказал странным, бесстрастным голосом:

– Я скажу тебе это только однажды и больше говорить об этом не буду. Поняла? – Когда Габби кивнула, он добавил: – Я убил Сесили.

Габби охнула, разрушив гнетущую тишину. Ее охватил страх, и сотни невысказанных вопросов, которые она не посмела задать, замерли в ней. Может быть, он и ее тоже убьет, когда она ему надоест? Что же сделала несчастная Сесили, чтобы заслужить безвременную смерть? Почему власти не арестовали его за убийство? Боже мой, неужели она вышла замуж за такое чудовище?

Габби отшатнулась от его прикосновения, Когда он подошел, чтобы сопроводить ее из каюты. Она смотрела на него недоверчиво и настороженно. Внезапно Габби осознала, что могла бы, не колеблясь, убежать от этого человека.

Завтрак превратился в пытку, которой Габби охотно бы избежала. Несколько раз Марсель пытался вовлечь Габби в разговор.

– Я вижу, что вы прекрасно перенесли шторм, мадам Сент-Сир, – сказал он, обратившись прямо к ней.

– Да, – ответила она, потупив взор.

– Вас не укачало? – спросил он, надеясь по лучить еще какой-нибудь ответ.

– Мою жену не укачало, – грубо вмешался Филип. – Честно говоря, мы провели время уединения с большим удовольствием. – В значении его слов невозможно было ошибиться.

Краска смущения залила щеки Габби, когда она осознала, что сказал ее муж. Даже капитан Жискар j в смущении закашлялся. Таинственная улыбка, скользнула по лицу Филиппа, после чего он продолжил спокойно завтракать, не обращая внимания на неловкость Габби и на взгляды, которые украдкой бросал Марсель.

В последующие недели положение мало изменилось. Филип по-прежнему занимался с ней любовью каждую ночь, а она не в силах была ему противиться. Когда она отвечала на его ласки, он становился нежным, великолепным любовником, который стремился удовлетворить ее так же, как и себя. Ночью ее восторг был безграничен, но его мягкость была обманчива, и днем его мрачная молчаливость окутывала ее облаком страха. Она больше не заговаривала о Сесили, и он тоже.

Когда они доплыли до южных морей, мрачное настроение Филиппа слегка рассеялось, и он стал; почти красноречивым, когда она попросила рассказать ей об острове, который вскоре станет ее домом. Впервые со дня свадьбы, за исключением тех часов, когда он занимался с ней любовью, резкость его выражений сменилась мягким, печальным взглядом.

– Прежде всего ты должна знать, что Мартиника – один из Наветренных островов в группе Малых Антильских, – сообщил Филип, и впервые за время их знакомства в его голосе звучало волнение. – Мартиника занимает 431 квадратную милю и почти вся покрыта горами.

– Там сухо, как в пустыне?

– Наоборот, – засмеялся Филип, и на его щеках появились ямочки, о которых она раньше не подозревала. – Большая часть острова – это джунгли. Монтань-Пеле – действующий вулкан, он возвышается на высоту 4554 фута на северном берегу острова. На юге невысокие холмы от одной до двух тысяч футов. Там много горных потоков и несколько больших рек.

– Действующий вулкан! – воскликнула Габби. – Так это опасно?

– Совсем нет, иначе город Сен-Пьер не мог бы существовать и процветать. Он расположен у подножия Монтань-Пеле. Хотя время от времени вулкан изрыгает дым и пепел, уже много лет большого извержения не было. Гораздо опаснее ураганы, которые время от времени настигают остров, и, конечно, «фер-де-ланс», или «острая пика».

Габби вздрогнула.

– Ураганы? «Острая пика?»

– Ураган – это ветер, достигающий скорости ста миль в час, одновременно с проливным дождем, который налетает на Мартинику с июля по ноябрь. Собственно говоря, я удивляюсь, что до сих пор нам не встретился ураган, хотя мы уже в теплых морях. Ураганы приносят неисчислимые разрушения. Огромные волны сметают целые города и уносят много жизней.

Габби про себя вознесла мольбу Богу, чтобы ей никогда не встретился ураган.

– А «острая пика»? – спросила она.

– «Фер-де-ланс», что значит «острая пика», так называют ядовитую змею, укус которой смертелен, – мрачно ответил Филип. – Они встречаются повсюду – в джунглях, на плантациях тростника, на деревьях, в кустах, в траве. Они бывают всех цветов и оттенков. Стоит змее ужалить, и тебя ничего не спасет.

Габби с ужасом слушала Филиппа. Когда он закончил, она содрогнулась от отвращения и пообещала никуда не ходить в одиночку. У нее мелькнула мысль, что муж специально преувеличивает опасности, чтобы напугать ее и добиться, чтобы она не покидала плантацию. Может быть, он хочет запугиванием добиться ее покорности.

Со временем Габби много узнала о Мартинике и о плантации Филиппа, Бельфонтен, на склонах вулкана Пеле. Филип рассказал, что у него есть также городской дом в Сен-Пьере, как и у большинства плантаторов, которые ведут светскую жизнь в городе. Особенно все любят время Карнавала. Сен-Пьер был гораздо более популярным деловым центром, чем Фор-де-Франс, где находилась резиденция правительства.

Габби мечтала о том, чтобы быстрее добраться до Мартиники, потому что постоянное общество Филиппа угнетало ее, особенно дневные приступы мрачного настроения. Кроме того, Габби никак не могла забыть слова, произнесенные им: «Я убил свою жену». Правда, волшебство любви несколько мирило ее с сумрачностью характера мужа.

Однажды в жаркий день после обеда Габби решила спрятаться от солнца, заливавшего палубу, в своей прохладной каюте. Она сняла платье, улеглась на кровать и сразу же задремала. Проснулась она от сердитых голосов, доносившихся через открытый иллюминатор. Она услышала свое имя и узнала голоса Филиппа и Марселя. Габби осторожно встала и подошла к иллюминатору, стараясь уловить слова.

– Ты, кажется, влюблен в свою маленькую Габриэль, мой друг, – услышала она голос Марселя.

– А ты, Дюваль, чересчур интересуешься моей женой и моим браком.

– А твоей жене известно о Сесили? – спросил Марсель.

– Она знает, что я был женат, – ответил Филип сквозь зубы.

– Уверен, что ты не сказал ей правду, – продолжал Марсель.

– Держись подальше от Габби, Дюваль, – угрожающим тоном произнес Филип. – Если ты опять вмешаешься, я убью тебя. Мне давно надо было это сделать.

– Не я был причиной смерти Сесили, – сказал Марсель. – Это ты заставил ее зачать ребенка, которого она не хотела. Ты довел ее до побега сквозь джунгли глухой ночью. Ты...

– Довольно, Дюваль! Все это давно в прошлом. Теперь меня волнует Габби. Она не такая, как Сесили. Она невинна и не знает, на что способны мужчины вроде тебя. Держись от нее подальше.

– Ха! – насмешливо ответил Марсель. – А как насчет мужчин вроде тебя, мой друг? Кто защитит ее от твоего ревнивого гнева, от твоей ненасытной похоти? Кстати, о похоти. Ты рассказал своей невинной малютке об Амали, прекрасной и страстной? Амали не очень понравится твоя жена.

– Это не твое дело, Дюваль, – холодно сказал Филип, – но, раз тебя это так волнует, Амали знает, что я вернусь из Франции с женой.

– Представляю, как твоя дикая кошка повела себя, когда ты обрадовал ее такой новостью.

– Я уже сказал тебе, что это тебя не касается. Амали будет поступать так, как скажу я, – с напором произнес Филип.

– И с каких пор Амали стала выполнять приказы? – насмешливо засмеялся Марсель. – Нет, мой друг, Бельфонтен недостаточно велик, чтобы в нем нашлось место и для твоей жены, и для любовницы. – Он пригладил усы и облизал губы, наслаждаясь возмущенным видом Филиппа. – Я с удовольствием заберу у тебя красотку.

Филип повернулся к нему с таким свирепым выражением лица, что Марсель на мгновение потерял дар речи.

– Амали останется в Бельфонтене, – прорычал он. – Это ее дом. А останется она моей любовницей или нет, тебя не касается.

– Я-то не сомневаюсь, что она будет по-прежнему согревать твою постель, особенно когда живот у малышки Габриэль потяжелеет от наследника, которого ты так хочешь заиметь.

– Почему мои женщины интересуют тебя гораздо больше, чем остальные, Дюваль? – злобно спросил Филип.

– Но, мой друг, у тебя же превосходный вкус. Взять, например, твою невинную супругу. Я думаю,

что она даже Сесили превосходит своей красотой. Когда ты доведешь ее до того, что она сбежит, я тотчас буду рядом, чтобы подобрать осколки.

Габби не услышала гневный ответ Филиппа, потому что в этот момент капитан Жискар подошел к ним и его звучный голос прервал разговор, который представил в тревожном свете ее ближайшее будущее. Ей следовало с самого начала догадаться, что Филип не собирался хранить обет супружеской верности.

В эту ночь, даже если Филип и заметил нежелание Габби участвовать в фарсе, который он называл занятием любовью, он ничего не сказал. Его нежность в постели не только удивляла ее, но и приводила в бешенство. Ей не терпелось объявить ему о том, что она услышала днем, и она решила так и поступить, пока он лежал рядом, разморенный от полученного удовольствия.

– Филип, – сказала она нерешительно, легко проведя пальцами по его мускулистой груди.

– Что, моя дорогая? Разве я не достаточно тебя удовлетворил на сегодня?

– Пожалуйста, Филип, побудь серьезным хоть несколько минут.

– Я вполне серьезен, – сказал он, прикасаясь рукой к ее телу.

Габби поняла, что если она сейчас же не скажет что-нибудь и не остановит его, то его ненасытная похоть не даст закончить разговор.

– А кто такая Амали? – спросил она смело. Она не ожидала от него такой бурной реакции, потому что Филип подскочил, как будто ужаленный змеей.

– Ты общалась с Дювалем тайно! – закричал он гневно. – Что он тебе рассказал об Амали? – Он вцепился пальцами в ее плечо.

– Я не разговаривала с Марселем, – запротестовала Габби. – Пожалуйста, Филип, перестань, мне больно.

– Тогда от кого ты узнала об Амали? – настаивал он, продолжая держать ее за плечо.

– Я просто услышала сегодня, как ты разговаривал с Марселем. Я отдыхала в каюте, а вы остановились у иллюминатора и так громко говорили, что не услышать было невозможно.

– О Господи, – простонал он, отпуская ее. – Я надеялся, что ты не сразу о ней узнаешь, но, раз уж так вышло, я не буду лгать. Она была моей любовницей.

– Была или до сих пор твоя любовница? – презрительно спросила Габби.

– Это будет видно, – ответил он. – Пока ты меня удовлетворяешь, мне не нужна любовница.

Ответ Габби не понравился. Она и так почувствовала себя униженной из-за того, что будет жить в одном доме с любовницей Филиппа.

– Мне безразлично, как ты себя ведешь, Филип, – сказала она небрежно, – но, пока я твоя

жена, я отказываюсь делить дом с твоей любовницей. Придется тебе поселить ее где-нибудь еще.

Филип расхохотался, но невеселым смехом.

– Ты удивительна, Габби, – сказал он, привлекая ее к себе. – Иди сюда, покажи мне, как ты меня отвлечешь от любовницы.

Позже Габби лежала и слушала ровное дыхание Филиппа. Она никак не могла заснуть. Она размышляла о жалкой победе, которую одержала, оставшись безучастной в объятиях Филиппа. С недовольным бурчанием он отвалился от нее, когда все было кончено, и сразу же заснул.

Когда по легкому похрапыванию Филиппа она поняла, что муж не проснется, Габби тихонечко выбралась из кровати, накинула домашнее платье, закуталась в шаль и вышла из каюты. На палубе она полной грудью вдохнула соленый воздух. Палуба была пустынна, не считая вахтенного и рулевого. Габби прислонилась к борту, и ее серебристые локоны, развеваемые ветром, были похожи в лунном свете на крылья ангела. Она вдруг вспомнила свою жизнь в монастыре, когда она чувствовала себя надежно защищенной. Габби вздохнула. Как ей хотелось вернуть свою невинность и чувство защищенности!

– Вы не против, если я присоединюсь к вам? Габби вздрогнула, когда услышала голос непонятно откуда.

– Я не хотел вас напугать, дорогая, – сказал Марсель.

– О, Марсель, вы меня ужасно напугали, – произнесла Габби, тяжело дыша. – Мне не спится, а ночь такая чудесная.

– Действительно, ночь великолепная, – согласился Марсель. – Взгляните на луну, моя дорогая. Это луна для влюбленных.

Луна висела в ночном небе как огромный, золотой шар, а лучи от него танцевали в легкой морской ряби, как морские нимфы. Габби улыбнулась, восхищенная.

– Вы должны всегда улыбаться, дорогая, – прошептал Марсель, и она ощутила его теплое дыхание. – Вы затмеваете самую яркую звезду на небе.

Габби покраснела. Его присутствие было ей приятно, и в то же время она ощущала неловкость от возрастающей дерзости его слов.

– Вы бываете в Бельфонтене? – спросила она, стараясь прогнать чары, которые навевала на нее эта лунная ночь.

– Раньше бывал, но теперь я там нежеланный гость, – небрежно ответил Марсель.

– А вы знали Сесили? – спросила она, пристально вглядываясь в его лицо.

Столь прямой вопрос вверг Марселя в недоумение.

– А что вам известно о Сесили? – спросил он, чуть прищурив глаза.

– Только то, что мне рассказал Филип. Я знаю, что она была его женой и что она умерла.

– А он вам рассказал, как она умерла? Глаза Габби в лунном свете были огромными и блестящими, а ответ еле слышным.

– Он сказал... он сказал... что убил ее. Страх душил ее.

– Бог мой! – воскликнул Марсель. – Если он сам так сказал, значит, это правда. Точные обстоятельства ее смерти были неизвестны, но ходили слухи, что ее задушили.

Габби вздрогнула и невольно положила руку на шею, и Марсель, увидев такую реакцию, проклял себя за эти слова, которые только усилили ее муку. Желая успокоить ее страхи, он привлек ее в свои объятия, поскольку она не протестовала, провел рукой по ее шелковистым волосам и положил руку ей на талию. Пальцами он почувствовал дрожь ее тела и инстинктивно привлек Габби поближе. Внезапно он испытал огромный прилив нежности и неопределенное желание оберегать эту трогательную, юную девушку.

– Марсель, – робко начала Габби, – Филип дал мне понять, что вы имели какое-то отношение к смерти Сесили. – В глубине души она знала, что, если Марсель каким-то образом связан со смертью жены Филиппа, она никогда не сможет принять его дружбу.

– Черт возьми! – выругался Марсель. – Меня даже не было там в день ее смерти. Я просто был ее другом, дорогая, так же, как я хотел бы быть вашим другом. Когда безумная ревность Филиппа стала для нее невыносимой, она обратилась ко мне, и я принял ее к себе в дом. Но вскоре Филип явился за ней и вынудил ее вернуться в Бельфонтен.

– И что произошло потом?

Марсель выдержал драматическую паузу, устремив взгляд в небо, будто бы в поисках ответа.

– Он запретил ей под любым предлогом покидать Бельфонтен и силой вынуждал ее к близости, пока она не забеременела. Он ошибочно полагал, что ребенок укротит ее и привяжет к нему.

– А что случилось после этого? Почему он убил ее?

– К сожалению, я ничего не знаю об обстоятельствах ее смерти. Из-за того, что Сесили обратилась ко мне, когда она нуждалась в защите, ваш муж отчего-то считает меня виновным в событиях, приведших к ее смерти. Поверьте мне, дорогая, – продолжал он с выражением оскорбленной невинности на лице, – я ни в чем не виноват, кроме того, что пришел на помощь бедняжке в час нужды. В день Страшного суда ответ Богу придется давать Филиппу Сент-Сиру, а не мне.

– Благодарю вас, Марсель, – сказала Габби, – за то, что вы мне это рассказали. Как я могу жить с таким чудовищем? Ваши слова придали мне мужества. Когда наступит момент, я теперь знаю, что делать.

– Обратитесь ко мне, когда вам понадобится поддержка, – предложил Марсель. – Я помогу вам, что бы вы ни решили.

– Я хочу оставить мужа, – горячо сказала Габби. – Я получила хорошее образование и могу зарабатывать на жизнь. Я уеду с Мартиники и найду работу гувернантки где-нибудь, где Филип не сможет меня найти. Если вы поможете мне найти место, я буду вам очень признательна.

Выразительное лицо Марселя стало задумчивым.

– Моя сестра Селеста живет в Новом Орлеане с мужем и детьми. У них большой дом на улице Дюмэн, и ее трое малышей как раз в таком возрасте, когда им понадобится гувернантка. Я напишу ей, и, когда вы решите уехать, я сумею посадить вас на корабль без ведома Филиппа. Я даже мог бы поехать с вами в Новый Орлеан, дорогая, чтобы вам не пришлось путешествовать в одиночку.

Габби не была уверена, что предложение Марселя поехать с ней удачная идея, но она была слишком благодарна ему за заботу, чтобы протестовать.

– Я должна идти, Марсель, пока Филип не проснулся и не обнаружил, что меня нет, – сказала

она, вдруг осознав, как долго она находится на палубе. Она невольно поежилась при мысли о том, что сейчас ей придется вернуться в постель к убийце.

– Да, пожалуй, это лучше всего, дорогая. Не стоит вызывать подозрений у вашего мужа, если мы хотим сохранить наш маленький секрет.

И, прежде чем Габби успела возразить, Марсель наклонился и легко коснулся губами ее губ таким мимолетным прикосновением, что Габби не была уверена, может быть, ей это и почудилось. Потом он затерялся в тумане, который сгущался вокруг. Габби, затаив дыхание, вошла в каюту, но, к счастью, Филип спал. Она постаралась как можно тише и дальше лечь от него на кровати, но он почувствовал ее движение и пододвинулся к ней.

– Какая ты холодная, малышка, – пробормотал он в полусне. – Не отодвигайся, а то я не смогу тебя согреть. – Габби смирилась и улеглась рядом с ним, и его тепло убаюкало ее.

Громкий стук и голоса за дверью разбудили их. Габби села и закрылась простыней, а Филип быстро натянул штаны и шагнул к двери. На пороге стоял взволнованный и испуганный юнга и что-то невнятно бормотал.

– Капитан, месье Сент-Сир, это ужасно. Пожалуйста, идите скорее. Капитан...

Габби больше ничего не слышала, потому что Филип закрыл дверь. Через несколько секунд он вернулся с бесстрастным, напряженным лицом. И молча продолжил одеваться, а когда закончил, то требовательно произнес:

– Запри за мной дверь и никого не впускай.

– Что случилось, Филип? – с растущей тревогой спросила Габби. – Что-то случилось с капитаном Жискаром?

– Потом скажу, – ответил он. – Ты пока делай, что я говорю.

Габби заперла дверь, как велел Филип, и вернулась в кровать, размышляя о том, что означают испуганные слова юнги. Ей ничего не оставалось, как ждать Филиппа.

Филип вышел на палубу вслед за юнгой и поднялся на мостик, где несколько мужчин сгрудились вокруг неподвижно лежащей фигуры в луже крови. Филип растолкал их и приблизился к неподвижному телу. Еще до того, как он осмотрел его, Филиппу было ясно, что капитан Жискар мертв. Первый помощник, опытный моряк по фамилии Мерсье, стоял на коленях рядом с телом и горестно качал голо вой.

– Что произошло, Мерсье? – спросил Филип прерывающимся голосом. Он любил Анри Жискара как брата, но сейчас было не время предаваться горестным чувствам.

– Несчастный случай, господин Сент-Сир, – ответил потрясенный штурман. – Ужасный случай. Вероятно, капитан, встав рано утром, поднялся на мостик первым. Может быть, если бы я был здесь на несколько минут раньше, капитан был бы жив.

– Продолжайте, Мерсье, – мягко сказал Филип. Он опустился рядом с телом, осмотрел ужасную рану на затылке, а потом зазубренное орудие, которое было причиной ранения.

– Никто не видел, как это произошло, – продолжал Мерсье. – Не было никакого крика. – Вот этот кусок снасти отломился как раз в тот момент, когда капитан поднялся на мостик. Бедняга, наверно, так и не понял, что случилось. Он умер мгновенно. Видите, зазубренный конец этого бруса ударил его по затылку и повредил яремную вену. Он истек кровью, прежде чем кто-нибудь что-то заметил.

Филип оторвал взгляд от тела капитана и посмотрел его на то место, откуда отломился брус. Потом вынул острый кусок дерева, все еще торчащий в ране, и осмотрел его со всех сторон.

Нахмурившись, он спросил:

– Как такое могло произойти на моем корабле?

Его стальной взгляд переходил с одного человека на другого, пока не остановился на Марселе Дювале, который только что присоединился к зрителям.

– Я могу только догадываться, – пожал плечами Мерсье. – Наверно, снасть расщепилась, когда мы попали в шторм через несколько недель после Бреста, и этот брус болтался, готовый упасть в любой момент. А сегодня утром ветер усилился, вот он и оторвался как раз в ту минуту, когда капитан Жискар поднялся на мостик. Черт побери! —

выругался он, оглядываясь на стоявших рядом моряков. – Кто-то у меня поплатится за такую небрежность.

Филип ничего не сказал и продолжал изучать смертельное орудие. После некоторого раздумья он сказал:

– Это, кажется, от верхней реи. Пошлите кого-нибудь посмотреть, в чем там дело.

Один из матросов немедленно отделился от группы и полез вверх по снастям. Филип и Мерсье отнесли тело капитана в каюту, чтобы приготовить к погребению. Все это время мозг Филиппа лихорадочно работал. Он потерял не только превосходного капитана, но также старого и преданного друга. Филип думал о том, что несчастный случай выглядел по меньшей мере странно, хотя бы потому, что оказался результатом слишком уж невероятного совпадения. Вдобавок зазубренный конец бруса, убивший капитана, казался чересчур острым, как будто его специально наточили. Филип был почти убежден, что смерть Анри не случайна и имеет отношение к секретному документу. Теперь, когда Анри не стало, жизнь и смерть целого города, а может быть, и страны, зависела от него. Ответственность была пугающе огромной.

Когда Филип вошел в каюту Анри Жискара, ему показалось, что что-то не так, но он не мог понять, что именно. Внезапно его осенило: каюта выглядела слишком прибранной, все находилось на своих местах. Даже бумаги и карты, обычно лежавшие в беспорядке, сейчас сложены в аккуратные стопки. Это совсем не похоже на Анри. Филип часто укорял Анри за отсутствие порядка, но добродушный капитан только смеялся и говорил, что уборка – дело женское.

Филип не сомневался, что кто-то тщательно обыскал каюту капитана Жискара, а потом аккуратно разложил каждый предмет на место. Но в одном Филип был уверен: кто бы ни обыскивал каюту, они ничего не нашли. После того как Анри ознакомился с секретным документом и положил его в сейф, Филип вернулся в каюту и без ведома капитана забрал бумаги. Разумеется, как владелец судна, он знал секретный шифр сейфа. Теперь документ лежал на дне Габбиного сундука. Раздумывая о случившемся, Филип пришел к выводу, что он может быть следующим.

Позже, когда Филип вернулся к себе в каюту, Габби была поражена его видом: морщины вокруг глаз и на лбу стали более резкими, походка невероятно уставшего человека – ей показалось, что он за несколько часов постарел на десять лет.

– Филип, скажи мне, что случилось! – воскликнула она. – Я слышу голоса, и все расстроены.

– Капитан Жискар умер, – безжизненным тоном ответил Филип.

– Умер? Как? Отчего?

– Несчастный случай, сегодня утром, на мостике.

Внезапно все силы оставили его, и боль отразилась в его глазах. Он мучительно думал, что и в этой смерти повинен он: если бы он не воспользовался помощью Анри для выполнения своей миссии, бедняга был бы жив. Неужели смерть никогда не перестанет преследовать его и отнимать его близких? Как вынести вину еще за одну безвременно прерванную жизнь?

– А кто поведет «Стремительный» на Мартинику? – спросила Габби, нарушив молчание.

– Первый помощник – Мерсье, он опытный штурман, да я и сам встану за штурвал, мне часто приходилось это делать.

Вновь наступило долгое молчание. Филип размышлял, принимая трудное решение открыться Габби и тем самым подвергнуть ее опасности. Имеет ли он на это право? Выбора у него не было. Долгое время он напряженно смотрел на Габби, пока она не стала нервничать под его пристальным взглядом.

– В чем дело, Филип? Почему ты так странно на меня смотришь? Я могу что-нибудь сделать для тебя?

Сама того не зная, она помогла ему принять решение.

– Ты знаешь, из-за чего началась война в 1812 году между Англией и Америкой? – спросил он, удивив ее резким переходом к другой теме разговора.

– Не особенно хорошо, – призналась Габби. – Так из-за чего они воюют?

– В основном это случилось из-за Наполеона. Из-за него и из-за пиратских нападений англичан на американские корабли. Не говоря о том, что американцев незаконно рекрутируют в британский военный флот.

– А какое Наполеон имеет к этому отношение?

– Американцы были вынуждены принять сторону Франции, когда британцы установили блокаду американских портов, чтобы помешать им доставлять грузы военного характера во французские или испанские порты. А поскольку англичане не могут патрулировать все американские порты, они стали останавливать все суда под американским флагом и конфисковывать их груз как контрабанду. Британцы даже продовольствие расценивают как контрабанду.

– Но, Филип, я не понимаю, какое это имеет отношение к смерти капитана Жискара?

– Я как раз к этому подхожу, малышка, – сказал он мрачно. – Нам с капитаном Жискаром был доверен важный документ, тайно вывезенный из Англии. Его надо доставить генералу Эндрю Джексону, в Новый Орлеан. Он готовит этот город к обороне. Документ в моих руках подтверждает, что англичане собираются атаковать город с моря. В нем не только указана дата начала осады, но также количество кораблей и военных сил, участвующих в этой военной кампании. Теперь ты понимаешь, как важно, чтобы документ немедленно попал в руки генерала Джексона.

– И ты полагаешь, что смерть капитана Жискара связана с этими секретными бумагами?

– Я вынужден это предположить. Не нравится мне этот «несчастный случай».

– Значит, ты с самого начала не собирался плыть на Мартинику? – спросила Габби, пытаясь осмыслить факты, которые сообщил ей Филип.

Когда она подумала о Новом Орлеане, у нее в голове зародилась одна мысль. Новый Орлеан большой город. Может быть, там ей удастся ускользнуть от Филиппа после того, как они причалят. Должно быть, не трудно будет отыскать сестру Марселя и начать новую жизнь.

Не догадываясь о направлении ее мыслей, Филипп сказал:

– Только мы с капитаном Жискаром знали, что судно плывет в Новый Орлеан. Мы боялись, что на судно могут проникнуть лазутчики и попытаются украсть документ, если станет известно, куда мы направляемся. Вот почему я так расстроился, когда узнал, что Дюваль плывет этим же рейсом. Я приказал капитану Жискару не брать пассажиров в это плавание, но, поскольку Дюваль мой сосед и верный француз, ему продали пассажирское место. Жискар ошибочно полагал, что мы по-прежнему друзья.

– Но ты же не подозреваешь месье Дюваля в том, что он шпион! – воскликнула Габби.

Филип нахмурился.

– Я от него могу ожидать всего, чего угодно. Но Анри умер, и я должен принять на себя полную ответственность за благополучную доставку документа.

– Для чего ты мне об этом рассказываешь? – спросила Габби.

– Если со мной произойдет что-то непредвиденное прежде, чем мы достигнем Нового Орлеана, я хочу, чтобы ты доставила бумаги генералу Джексону.

На мгновение сердце Габби перестало биться. С Филиппом что-то случится? Боже мой!

Вслух она сказала:

– Ты хочешь сказать, что если кто-то на борту убил капитана Жискара из-за секретных бумаг, то они не остановятся перед тем, чтобы убить тебя? – Именно так.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю