Текст книги "Обещай мне рай"
Автор книги: Конни Брокуэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Томас непроизвольно протянул руки и схватил ее за плечи. Кэт инстинктивно выставила вперед руку и уперлась в его все еще обнаженную грудь. Сердце гулко забилось; девушка пристально посмотрела в его глаза, и ее гнев тут же рассеялся.
Томас покачал головой. Он понял, что лишился способности противостоять ее обаянию. Печально улыбнувшись, мужчина мысленно выругал себя за то, что поддался нежности ее прикосновений.
– В таком случае продолжай – или будем считать, что ты проиграла, – сказал он вызывающим дрожь гипнотизирующим шепотом. – Мое тело в твоем распоряжении, и я буду вести себя покорно, как ягненок. Давай же, соблазняй меня. – Томас распахнул свою рубашку, полностью обнажив грудь. – Ласкай меня. – Он взял ее руку и прижал ладонью к своему сердцу. – Возьми мое тепло. – Он склонил к ней голову. – И мое дыхание. – Кэт ощутила горячий поток воздуха на своей щеке и закрыла глаза. – И мою добродетель. – Его губы слегка коснулись ее губ. Кэт непроизвольно прильнула к ним. Они были твердыми и упругими. Девушка ощущала их тепло, и у нее возникло страстное желание полного контакта с ними. Ее поцелуй стал более настоятельным. Она приоткрыла рот, чтобы полнее завладеть его губами.
Томас вздохнул, и она, обхватив ладонями его голову, сильнее прижала к себе. Затем слегка прикусила его нижнюю губу, ощутив кончиком языка ее гладкость.
Его губы также приоткрылись, и Кэт нерешительно проникла чуть глубже. Его рот полностью открылся, и она непроизвольно воспользовалась этим, просунув язык дальше.
Из его горла вырвался стон. Он обхватил Кэт и усадил себе на колени, так что ее голова легла на его плечо. Его язык ожил и проник в ее рот, жадно лаская каждую полость, каждый изгиб. Она замерла, ошеломленная его страстью, интуитивно чувствуя, что он тем не менее старается сдерживаться, отчего все его тело сотрясала дрожь. Она отвечала на его ласки с не меньшей страстью, крепко обхватив руками его шею и прижимая голову к себе, чтобы заставить его продолжать погружать ее в море эротических ощущений.
Но при этом ей все равно хотелось чего-то большего. Руки девушки блуждали по его телу, а он крепко обнимал ее, так что их бедра соприкасались и грудь плотно прижималась к груди. Ее плоть инстинктивно жаждала чего-то большего, хотя она не сознавала, чего именно, и Кэт слегка постанывала, требуя удовлетворения.
Томас понял ее состояние. Он оторвался от теплых губ и прижал ее лицо к своей груди, едва не потеряв самообладание, когда почувствовал прикосновение к своей обнаженной коже. Его тело напряглось, испытывая настоятельное желание. Томас постарался взять себя в руки, хотя Кэт крепко обнимала его шею, ее податливое тело трепетало на его коленях и влажные губы теперь прижимались к его горлу.
Он не был уверен, что обладает достаточной сдержанностью, хотя пытался уверить в этом Кэт. В прежние годы он ни за что не отпустил бы ее. Десять лет назад она не лежала бы просто так в его объятиях и не дышала бы так тяжело, охваченная страстью, Томас действовал бы решительно. Крайне важен тот факт, что Кэт – единственная женщина, общаясь с которой он призывает себя к самоограничению. И хотя он все еще был способен воздержаться от активного поощрения ее страсти, тем не менее не смог препятствовать ей. Испытывая мучительное желание, он закрыл глаза и стиснул зубы, стараясь выдержать ее ласки.
Постепенно Кэт осознала, что Томас не отвечает на ее поцелуи, и в то время как она крепко прижималась к нему, он поднял голову. Девушка смущенно заерзала на его коленях. Он невольно застонал, и она встревожилась, поняв, в какой непристойной позе лежит, тесно прижимаясь к нему.
Томас почувствовал ее беспокойство, однако мог только с печальной улыбкой заглянуть в ее затуманенные глаза и пробормотать:
– Я раздет, и таким образом твоя репутация соблазнительницы подтвердилась. Ты доказала, на что способна, и дальнейшая демонстрация твоих возможностей может повредить уже моей репутации, дорогая. Поэтому я вынужден смиренно просить тебя сжалиться над моим измученным телом. У меня уже нет сил.
Кэт мгновенно привстала на его коленях, и Томас испугался, увидев, как побледнело ее красивое лицо. Ее губы, распухшие от поцелуев, дрожали.
– Не надо насмехаться надо мной!
У него возникло огромное желание снова обнять Кэт и разгладить поцелуями ее наморщенный лоб. Однако он понимал, что она до сих пор не испытывала подобной страсти и потому будет чувствовать себя неловко, когда придет в себя. Девушка восприняла его ответную реакцию исключительно как похоть, не подозревая глубины чувств, которые владели им при этом.
Томас сознавал, что поступил глупо, но не настолько, чтобы позволить себе потерять рассудок, поддаваясь ее ласкам.
– Ты ошибаешься, дорогая, – сказал он. – Я действительно поздравляю тебя и полностью признаю твою победу. У Стремпа нет шансов отказать тебе, если ты воспользуешься такими приемами.
– Я не собираюсь делать этого! И его имя – Стрэнд!
Дрожа от негодования, Кэт резко встала с его колен.
Томас слегка расслабился на кованой скамье. По крайней мере в таком положении девушка, вероятно, не заметит, что его руки дрожат. Вскинув голову, он посмотрел на нее.
– Постараюсь запомнить. – Томас с удовлетворением отметил, что его голос звучит вполне нормально. – И как ты собираешься завершить дневное обучение? Будем продолжать урок или завершим этот раунд дружеским пожатием рук?
– Томас, ты невыносим, – резко сказала она. – Насколько я понимаю, на сегодня я свободна и покидаю тебя. Надеюсь, ты сам найдешь выход.
– Не очень-то любезно с твоей стороны. Соблазнив леди и воспользовавшись ее прелестями, я никогда не оставлял ее после этого одну, это так неучтиво. Разве можно так внезапно уходить? Я снова приду сюда в пять часов и надеюсь найти тебя здесь, чтобы расплатиться с тобой за проигранное пари. Ты слышишь меня, Кэт? В пять часов! – крикнул он ей вслед.
Глава 10
Это ничего не значило. Просто на нее нашло что-то непонятное. А для Томаса ее реакция на его любовные ласки, должно быть, казалась лишь игрой. Честно говоря, инициатива принадлежала ей. Она сама спровоцировала его и устроила все это. Однако Кэт готова была поклясться, что он испытывал не меньшую страсть, чем она сама.
А его насмешливая констатация ее способностей была сделана для того, чтобы избавиться от ее объятий. Почему он так решительно отстранился от нее?
Может быть, ей следует ограничиться только дружескими отношениями? Впрочем, надо позволить ему самому устанавливать их характер, иначе есть риск потерять его совсем. А этого Кэт не могла допустить. Как можно забыть то потрясающее чувство, которое она испытывала, находясь в его объятиях, когда его губы так сладко сливались с ее губами…
Да, надо предоставить инициативу Томасу.
Леди Кэтрин Синклер всегда находила правильные решения.
Томас и Кэт настороженно приблизились друг к другу, когда он явился, чтобы взять ее и Гекубу с собой в Павильон. Надо выполнять условия пари. Обменявшись холодными, короткими приветствиями, девушка некоторое время не могла встретиться с ним взглядом, полагая, что он неотрывно смотрит на нее. Наконец она вызывающе подняла голову и обнаружила с облегчением и в то же время с недовольством, что Томас и не собирается этого делать, а с равнодушным видом изучает свои сапоги.
– Что ты думаешь по поводу моей одежды, Кэт? – спросил он спокойным дружеским тоном. – Я приобрел все это, надеясь соответствовать тебе. Хотя, должен сказать, эти сапоги ужасно неудобны. Я не слишком роскошно одет? – Он насмешливо приподнял бровь.
– Не напрашивайся на комплимент, – сказала Кэт, улыбнувшись.
Он выглядел великолепно. Сюртук из тонкого черного сукна плотно облегал его плечи, подчеркивая их ширину; обтягивающие брюки явственно выделяли мышцы его бедер и икр; свободная рубашка была безукоризненно белой. А его мальчишеская, проказливая улыбка сверкала, как и его черные, блестящие глаза.
Что произошло между ними, в конце концов? Она поцеловала его. Ну и что? Для такого человека, как Томас, это было просто кратковременным развлечением.
Он давно привык к подобным шалостям. Должно быть, Кэт выглядела такой неопытной и неискушенной в любовных играх. Однако она не могла забыть его сильных рук, его нежных губ. Стоп! Надо выбросить из головы эти воспоминания. В конце концов надо научиться контролировать себя.
Приняв его предложенную руку, Кэт была удивлена тем спокойствием, которое овладело ею. К тому времени, когда карета доставила их к месту, она полностью пришла в себя.
Войдя в заново преобразованный Павильон принца-регента, Кэт широко раскрыла глаза. Она слышала о планах реставрации этого помещения и о склонности принца к восточной роскоши, но такого не ожидала! Мебель из искусственного бамбука, драконы, папье-маше, выкрашенный красным лаком металл – все это потрясало на первый взгляд. Цветы лотоса из резного дерева с позолотой служили в качестве элементов освещения. На оштукатуренных стенах были выдавлены пальмовые листья, чья форма повторялась на окантовке узкой скатерти на столе. В огромных фарфоровых вазах стояли ветки цветущего душистого жасмина. В общем и целом окружающая обстановка выглядела чрезмерно пестрой и довольно невнятной.
Гекуба рассматривала все сквозь лорнет с нескрываемым презрением.
– Принц Георг, видимо, никогда не понимал, что означает слово «сдержанность». Не вижу хорошего вкуса в обстановке Павильона.
Кэт спрятала улыбку, прикрывшись веером, а Томас открыто усмехнулся.
В зале собралось около сорока или пятидесяти представителей высшего общества Брайтона. Хотя Кэт не входила в их круг, она знала многих из них: лорда Мэнсфилда, чету Криви, сэра Джона Лейда и его жену Летицию, Кэнфилдов и графа Хеллсгейта Бэрримора.
Увидев бледное, морщинистое лицо последнего. Кэт содрогнулась. Когда ее впервые представили ему, он схватил ее руку своими горячими, сухими, костлявыми пальцами. Девушка долго не могла высвободиться, а он, запрокинув голову, громко смеялся, наслаждаясь ее смущением.
Бэрримор заметил Кэт и, приложив два пальца к своим губам, поцеловал их кончики, при этом глаза его похотливо блестели. Она повернулась к нему боком, ища взглядом хозяина, принца-регента. И увидела того в дальнем конце комнаты.
Коренастая фигура принца Георга была облачена в богато украшенный, облегающий наряд. Он склонился к стоящей рядом миниатюрной красавице, которая что-то говорила ему оживленно. Ее лицо, обрамленное темными завитками волос, было прелестно. Она смотрела на принца своими большими глазами, цвет которых трудно было определить издалека. Ярко накрашенные губы заметно контрастировали с нежной бледной кожей.
Толпа людей в комнате слегка раздвинулась, и девушка смогла увидеть платье дамы. Оно было из тончайшего муслина, жемчужного мерцающего цвета. И несомненно, имело дымчатую подкладку. Кэт слышала о таком стиле, но еще не видела, чтобы какая-нибудь леди демонстрировала его. Маленькие торчащие груди женщины явно проступали сквозь полупрозрачный материал. Кэт кивком привлекла внимание Томаса, и тот послушно склонил к ней голову.
– Кто эта необычная особа? – спросила она.
– Явная блудница, – тут же громко ответила Гекуба.
Томас, глаза которого весело блеснули, посмотрел через плечо Кэт. Она заметила, что тело его напряглось и ноздри чуть заметно раздулись.
– Ее зовут Дафна Бернар.
– Это французское имя, не так ли? Ты знаешь ее?
– Да.
– Но откуда?..
– Не забывай, Кэт, что мне намного больше лет, чем тебе, и я вел довольно насыщенный образ жизни.
В его голосе прозвучали печальные нотки, и Кэт нахмурилась.
– В тебе гораздо больше благородства, чем разума, Монтроуз, – проворчала Гекуба.
– Вы, как всегда, правы, леди Монтень Уайт, – сухо ответил Томас. – Его высочество обычно требует, чтобы в помещении была почти невыносимая жара и очень много еды, поэтому предлагаю подойти к окну и открыть его, когда царственная особа повернется спиной.
Действительно, было очень душно. Дамы энергично обмахивались веерами, а джентльмены в рубашках с высокими стоячими воротниками, в жилетах и сюртуках буквально обливались потом. Томас подвел своих спутниц к окну и попытался открыть его. В этот момент принц-регент наконец заметил их. Его лицо сияло от восторга, когда он вместе с миниатюрной француженкой двинулся к ним сквозь пеструю толпу, которая послушно расступалась на его пути. Гекуба, сидевшая на стуле позади Томаса, громко фыркнула.
– Монтроуз! – воскликнул принц-регент. – Мы рады видеть тебя! Мы настояли, чтобы Сьюард привел тебя к нам и мы могли бы выразить тебе свою признательность.
– Ваше высочество, вы очень любезны. Мой долг оказывать вам любое посильное содействие. – Томас склонил голову и затем, заметив тень раздражительности на царственном лице, добавил: – И конечно, мне очень приятно делать это.
Лицо принца-регента мгновенно просветлело. Острый взгляд его маленьких глаз скользнул по его спутнице.
– Позвольте представить вашему высочеству леди Кэтрин Синклер.
Девушка сделала глубокий реверанс перед будущим королем. Когда она поднялась, тот улыбался ей с явным восхищением.
– Мы рады, что вы проведете этот вечер с нами, леди Кэтрин. Мы знаем вашу мать. Она очаровательная женщина. Вам нравится музыка? Ну конечно, я в этом уверен. Мы устроим небольшой концерт после обеда. – Он посмотрел на стоявшую рядом с ним француженку. – Вот видишь, мы нашли твою старую подругу, Монтроуз! Мадам Дафна Бернар, позвольте представить вам леди Кэтрин Синклер.
Дама взглянула на Томаса, и на ярко-красных губах ее обозначилась какая-то двусмысленная улыбка. Затем обратилась к девушке:
– Очень приятно, леди Кэтрин. Добрый вечер, моя сладкая, – добавила она, сделав ударение на последнем слове.
Позади Томаса послышалось недовольное покашливание. Он поспешно сделал шаг в сторону, открыв сидевшую Гекубу, которая, держа голову, поднесла к глазу лорнет. При этом старушка и не подумала встать.
– Ваше высочество, рада видеть вас. – Гекуба слегка склонила голову.
Принц-регент побледнел, затем откашлялся и нервно поправил воротник под ее пристальным взглядом. Она вздохнула и подняла глаза к небу, а потом слегка кивнула в сторону Дафны Бернар.
– Ну да, да, конечно, – пробормотал смущенный принц Георг. – Монтроуз, нас не предупредили, что ты прибудешь вместе с леди Монтень Уайт. Это большая оплошность со стороны нашего секретаря. Зато какой приятный сюрприз!
Однако по его виду нельзя было этого сказать. Принц-регент явно испытывал неловкость под жестким взглядом старой дамы.
– Леди Монтень Уайт, позвольте представить вам мадам Дафну Бернар.
– Как поживаете? – сказала та, в то время как француженка, смущенная явным волнением его высочества, приветствовала старуху полупоклоном.
Принц-регент слегка подтолкнул француженку поближе.
– Мы счастливы, что вы посетили нас. Думаю, скоро начнется обед. Продолжим беседу позднее, Монтроуз. Леди Монтень Уайт. Леди Кэтрин. – Принц Георг поспешно удалился.
Томас, повернувшись, широко улыбнулся.
– Чем ты так смутила его, бабушка? – спросила заинтересованная Кэт, подходя к Гекубе.
– Даже не знаю. Принц-регент сам наделал много ошибок, приблизив к себе друзей с сомнительной репутацией. Укоры совести для грешника – самое худшее наказание, Кэтрин.
– Как вы можете так говорить о будущем короле? – спросил Томас с притворным ужасом.
– Мы все грешники, мистер Монтроуз. Каждый из нас – будь то принц или простой человек. И мы сами выбираем свою линию поведения в этой жизни. – Гекуба посмотрела на Томаса таким пронзительным взглядом, что тот невольно поежился.
Кэт взглянула на часы. Обед должен начаться в шесть, то есть через пятьдесят минут. А Томас куда-то исчез. И Дафны Бернар нет поблизости. Гекуба была занята жаркими дебатами с пожилой леди Брент. Они обе бесцеремонно отмахнулись от Кэт, когда та вызвалась принести им прохладительные напитки.
– Как поживаете, леди Кэт? – Она сразу узнала этот вкрадчивый голос.
– Прекрасно, милорд.
Хеллсгейт Бэрримор сделал недовольную гримасу.
– Ну зачем так официально? Так сухо? Так высокомерно? Я нахожу вас чрезвычайно… возбуждающей особой. Особенно в этом прелестном платье. – Он протянул руку к довольно открытому декольте, его пальцы заколебались на минимальном расстоянии от ее груди.
Кэт быстро отступила назад. Бэрримор с похотливой улыбкой снова приблизился к ней.
– Моя дорогая, – сказал он низким голосом, – теперь вы в моей власти. Рядом нет закоснелых матрон, блюстительниц нравственности. – Он жестом указал на комнату. Затем, наклонившись вперед, провел указательным пальцем по ее обнаженной ключице.
Кэт хотела резко отшатнуться от этого оскорбительного прикосновения и влепить Бэрримору пощечину, но она понимала, что тем самым спровоцирует скандал, слухи о нем непременно дойдут до ушей лорда Стрэнда, и ее разумный, практичный и в то же время все-таки вызывающий сомнение план потерпит крах.
– Здесь нет высокомерных защитников скучной морали! – продолжил Хеллсгейт и облизал свои полные, блестящие губы. – Вы можете удовлетворять все свои желания, ни в чем не отказывая себе. Мы все здесь грешники, и потому никто никого не будет обвинять. В окружении принца-регента все дозволено, уверяю вас. И никто не беспокоится о последствиях, – прошептал он, интимно склонившись к девушке.
– К сожалению, Бэрримор, вероятно, возраст и старческие недуги лишили вас разума, которым вы когда-то обладали, – раздался протяжный голос Томаса позади Кэт. – И с вашей стороны слишком самонадеянно полагать, что все остальные разделяют ваши взгляды и ваши манеры.
Он протянул руку и схватил Хеллсгейта за запястье. Кровь отхлынула от лица Бэрримора, он побледнел как полотно. Томас улыбнулся, обнажив крепкие зубы, и оттолкнул похотливого сластолюбца.
– Я все слышу и вижу. И уверяю вас, мне не безразлично, что творится вокруг! – Он был вне себя от гнева.
– Монтроуз, что ты себе позволяешь? – прошипел Бэрримор, потирая запястье. – Стало быть, лопоухий щенок превратился в огромную собаку. Я полагал, ты по-прежнему пребываешь на французской псарне. Не думал, что ты снова примешься за старое и начнешь волочиться за женщинами.
Он сузил глаза, глядя на Кэт, и презрительно скривил рот.
– Девица, похоже, не совсем в твоем вкусе. Однако надеюсь, ты научил ее кое-чему…
Томас резко приблизился к Бэрримору; глаза его угрожающе сверкали. Кэт сделала шаг в сторону.
– Мистер Монтроуз, благодарю вас за ваше предложение сопровождать, меня во время осмотра зверинца принца-регента, – сказала она спокойным, невозмутимым голосом. – Но должна сказать, что созерцание обветшалого помещения с голодными животными едва ли доставит мне удовольствие. Может быть, мы лучше пойдем на обед?
Приподняв подол своего платья, Кэт окинула взором собравшихся в зале, глядя при этом сквозь Хеллсгейта Бэрримора так, словно его не было. Томас внезапно громко рассмеялся. Несколько человек, находящихся поблизости, повернулись, заинтересовавшись, что так развеселило высокого элегантного мужчину, и увидели разгневанного графа. Тот весь трясся от злобы; его мстительный характер был хорошо известен в свете и даже внушал страх.
Томас предложил Кэт свою руку, и они оставили графа в совершенно униженном состоянии.
– Ты правильно поступила, дорогая, – сказал Томас, когда они достигли обеденного зала. Гекуба, соблюдая соответствующий ее титулу этикет, отправилась туда ранее, держа под руку некоего герцога, который явно испытывал неловкость, сопровождая такую известную особу.
– Думаешь? – спросила Кэт, когда Томас усадил ее. – Этот человек пугает меня. Он ужасно противный и испорченный.
– Типичный представитель своего круга – довольно опасный, но, в сущности, предсказуемый. Я сомневаюсь, что он снова побеспокоит тебя. Его положение не позволяет ему еще раз получить резкий отпор. Приятели и без того будут смаковать этот эпизод в течение нескольких месяцев.
– Но вероятно, граф Бэрримор попытается получить сатисфакцию за причиненный моральный ущерб?
– Если только представится удобный случай. Он и подобные ему типы не могут открыто добиваться отмщения. Не беспокойся, Кэт. – Он нагнулся к ней. – Я не позволю этому вонючему козлу приблизиться к тебе.
Обещание свидетельствовало о том, что Томас продолжал заботиться о ней. Сердце Кэт сжалось в груди, когда она наблюдала, как он занимает предназначенное ему место. Его слова возродили в ней слабую надежду. Возможно, их поцелуй ничего не значил для него, но беспокойство о ней было очевидным, и его внимание выглядело искренним. Она готова поклясться в этом. Может быть, все это со временем перерастет в привязанность и даже в любовь. Кто знает…
Обед длился довольно долго, как это обычно бывало в Павильоне. К счастью, Бэрримор сидел достаточно далеко от Кэт, между изящной блондинкой и грациозной Дафной Бернар. В какой-то момент девушка обнаружила, что француженка внимательно смотрит на нее, в то время как граф шептал ей что-то на ухо.
Кэт сидела между молодым сыном герцога и пожилым военным. Они составляли вполне приемлемую компанию: юнец пытался произвести на нее впечатление своей осведомленностью в тонкостях светской жизни, а убеленный сединами мужчина делился своими впечатлениями от пребывания в Ост-Индии. Девушка лишь изредка понимающе кивала, что вполне устраивало обоих.
Томас, сидевший неподалеку от нее, казалось, испытывал большее удовольствие от ее поведения, чем от эмоциональных разглагольствований дам по обеим сторонам от него. Он вежливо слушал полную, украшенную бриллиантами собеседницу и согласно кивал головой, в то время как с другой стороны дама с кудрявыми волосами безуспешно пыталась привлечь его внимание. Однако его скрытый взгляд предназначался одной только Кэт.
Ей стало весело, но не благодаря усилиям соседей за обеденным столом. Девушку забавляло выражение лица Томаса, когда она пускала в ход приемы, которые приобрела под его руководством. Именно для него она опускала глаза, изображая девичью скромность, или выпячивала пухлые губы, притворяясь испуганной, вздыхая с сосредоточенным видом.
К концу трехчасового обеда Кэт была в прекрасном настроении. Сын герцога вызвался сопровождать ее туда, где небольшой оркестр готовился развлекать гостей танцами. Однако, увидев Томаса, удаляющегося с принцем-регентом и еще несколькими мужчинами, она отказалась и решила поискать Гекубу. Ее бабушка выглядела усталой, что было неудивительно, учитывая жару и духоту в комнате, а также обилие острой пищи, которую она с удовольствием вкушала.
Усадив старушку в кресло около открытой двери, она раскрыла веер и стала осторожно помахивать им возле ее лица. Гекуба благодарно откинулась на мягкие подушки.
– Не суетись, Кэтрин! – сказала она ворчливым тоном. – Здесь и так дышать нечем, и от твоих маханий не становится легче. Лучше принеси мне холодной воды со льдом.
Кэт поспешила выполнить просьбу, и в этот момент перед ней неожиданно возникла Дафна Бернар.
– Леди Кэтрин, не так ли?
Та согласно кивнула.
– Нам надо поговорить. Вы меня очень заинтересовали – нанесли милорду Бэрримору такой серьезный удар и держите в подчинении мистера Монтроуза, это очевидно. Как вам это удалось?
– Я не понимаю, о чем вы говорите, мадам Бернар, – холодно ответила Кэт.
Дама рассмеялась.
– Дорогая, постарайтесь все-таки понять! Я знаю вкусы Томаса, поверьте мне.
Изучающий взгляд этой бесцеремонной особы вызывал неприятное чувство.
– И что из этого следует? – Кэт гневно посмотрела на нее.
– Только то, дорогая, что вы совсем не тот тип женщин, с которыми он обычно общался.
– А вы, значит, в большей степени соответствуете его вкусу? – сухо спросила Кэт, ненавидя себя за то, что принимает участие в этом неприятном для нее разговоре. Однако ей захотелось узнать, что эта женщина значила для Томаса.
Дафна хитро улыбнулась, раскрыла веер из страусовых перьев и медленно провела им по своему декольте.
– Вы абсолютно правы, милочка. Знаете, мне кажется, у нас с вами много общего. Вы истинная англичанка! Такая наивная и свежая… как стакан парного молока! Однако вы ловко отшили милорда Бэрримора. В вас чувствуется внутренняя сила.
Дафна сморщила свой хорошенький носик.
– Но вы должны учитывать, – продолжила она, – что такой требовательный и зрелый мужчина, как Томас, не будет довольствоваться малым. Кажется, вы побледнели, леди Кэтрин! Я, наверное, сказала что-то не то? О, пардон! Я не хотела вас обидеть.
– Сомневаюсь, мадам Бернар. А сейчас прошу извинить меня. – Кэт высоко подняла голову, решив не показывать виду, что она расстроена. Много чести! Ведь Томас ясно дал понять ей, что не испытывает ни малейшего интереса к Дафне Бернар. Кэт быстро вышла из комнаты, и вслед ей прозвучало тихое хихиканье.
