Текст книги "Золотой утенок"
Автор книги: Кондратий Жмуриков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Теперь нужно было расслабиться и постараться уснуть. Главное, представить, что рядом с тобой хорошенькая… Нет, если себе представлять это, то никакого сна тем более не будет… Нужно остановиться на чем-нибудь нейтральном, какое-то животное… Тьфу ты, черт. Животное, опять кошмары будут сниться, бегемотиха на арене… Нужно считать баранов… Один баран перепрыгнул через забор, второй баран перепрыгнул через забор, третий баран…
В районе второй десятки прыгающих баранов Олег заснул.
* * *
– Доброе утро, пупсеночек, – проговорил чей-то голос над ухом Парамонова.
– Отстань, – сквозь сон буркнул Олег, перевернувшись на другой бок.
– Олежек, Олеженька, мамочка завтрак приготовила, вставай котеночек, – проворковал чей-то грубоватый голос. – Дети в школу собирайтесь, петушок пропел давно, – безбожно фальшивя, проскрипел все тот же голос.
С Олега потянули одеяло – по ногам, ягодицам спине пробежал холодок.
– А что это у нашего сладенького мальчика? Ах, какая по…
Тут до Олега дошло, где он находится, кто с ним разговаривает, и то, что «сладенький мальчик» – это он, абсолютно голый и беззащитный, перед влюбленной теткой, а «это» – его собственная задница.
Олег подскочил, перевернулся в воздухе и натянул на себя краешек одеяла, дернув его из рук Сидоровой. Нет, Парамонова смущало не то, что он неглиже, кверху «ж». Спасибо родителям и матушке природе, сложен он был превосходно, мускулы имелись, лишнего жира не наблюдалось, чему положено оттопыриваться – оттопыривалось, чему положено быть втянутым – втянуто. Ему просто не хотелось провоцировать Сидорову на проявление бурных чувств сию минуту, оно и понятно, кто из вас, читатель, хотел бы оказаться на его месте? Разве только любители, толстых, обрюзгших дам, после пятидесяти. Возможно, есть и такие, так что заранее просим извинения, просто Олег к таковым извра… простите, любителям, не относился.
– Доброе утро, – произнес он, протягивая руку за трусами, аккуратно висящими на спинке кровати.
– Доброе, доброе, только скорее не утро, а полдень. Как спалось? – произнесла Сидорова, присаживаясь на край кровати, как бы случайно распахнув халат, демонстрируя пышные розовые кружева своего нижнего белья. Она наивно полагала, что розовые кружева неотразимо действуют на мужчин, делая женщину более желанной и привлекательной. Возможно, но только не Сидорову. В розовых кружевах она была похожа на кусок торта с жирными-прежирным масляными розочками, способными вызвать у любого нормального мужчины только изжогу.
– Пожевать бы чего-нибудь, – перевел разговор в более безопасное русло Олег.
Однако Сидорову сбить с темы не удалось:
– Шалунишка, опять воспользовался моей слабостью, напоил бедную женщину и соблазнил, хы-хы-хы-хы, – бюст Натальи заколыхался, как море на картине Айвазовского «Девятый вал». – Нарезвился, аппетит нагулял, – Сидорова пригрозила своим огромным «пальчиком» Олегу. – Ладно, завтрак уже накрыли на веранде, прими душ и выходи.
Сидорова удалилась, прикрыв за собой дверь. Олег быстро подскочил, натянул плавки и нырнул в ванную. Задвижки на двери не было, Парамонов чертыхнулся. Впрочем, Сидорова жила довольно уединенно, прислуга в личные покои заглядывала только в отсутствие хозяйки, закрываться в собственной ванне от кого-нибудь было для Натальи Александровны без надобности. Олег быстренько принял душ, провел рукой по щекам, отросшая щетина уже царапала ладонь. Ладно, и так сойдет. Олег накинул на себя халат, пришедшийся ему в пору. Халат, наверное, остался от бывших любовников Сидоровой, питавшей слабость к накачанным, рослым, молодым мужчинам.
Олег вышел на веранду и полной грудью вдохнул пряный чистый воздух. Пахло садом, цветами, солнцем, покоем. В центре застекленной веранды стоял огромный круглый стол, вокруг которого были расположены удобные плетеные кресла. На столе стоял настоящий самовар, вокруг него расставлены всевозможные закуски, тарелки, тарелочки, вазочки: нарезанная колбаска, сыр, балычок, икра. Одуряюще пахли дымящиеся румяные блинчики с мясом.
– Доброе утро, Олег Константинович, – поздоровалась с Парамоновым женщина лет сорока, держащая в руках блюдо с пирожками.
Парамонов поздоровался:
– Доброе, ваших рук дело? – спросил он, указывая на стол, уставленный едой.
Женщина кивнула головой и добавила:
– Я у Натальи Александровны давно работаю, раньше в ресторане работала, да у нас сокращение большое началось, вот сюда и перешла. А…
– Вышел, Олежек, – прервала начавшийся было разговор Сидорова. – Настя, это мой племянник, я тебе уже говорила, поживет у меня немного. А это Настя – моя повариха, – уточнила «ху из кто» Сидорова, усаживаясь рядом с Олегом.
Парамонов усмехнулся, племянник, значит, племянник. Тем лучше, первую половину дня можно не опасаться за свою нравственность, на глазах у прислуги Наталья ни за что не станет компрометировать себя. Без поцелуев и объятий украдкой не обойдется, но это мелочи. От таких мыслей Олег повеселел и с аппетитом принялся уплетать завтрак, достойный занять место в романе Рабле по количеству, качеству и размерам, подаваемых блюд. Сидорова, успевавшая, любоваться Олегом, поедала завтрак с неменьшим аппетитом, ухитрялась вести разговор. Вернее, говорила только она, Олег кивал головой или угукал с набитым ртом.
– Я думаю, что нам нужно начать со знакомств с деловыми людьми нашего города сегодня. Как раз понедельник, все вернулись со своих «укендов».
Надо полагать, Наталья Александровна имела в виду «weekend», уикэнды).
– Угу, – согласился Олег, пережевывая блинчик с мясом.
– Мне как раз нужно в банк заскочить, по поводу кредитов поговорить, хочу новую линию открыть, тебе тоже будет это полезно. Знакомство с финансами…
– Ага, – отозвался Парамонов, закусывая маринованным слегка влажненьким, хрустящим, крепеньким опенком.
– Потом, съездим в мэрию, мне один склад приглянулся, попробую его в аренду отжать. Мэр, конечно, жадная скотина, придется подмазать, что поделать… А тебе это тоже пригодиться. Наш мэрин из чужих рук денежку не возьмет, а ты будто при делах. Значит, по надобности сможешь потом сунуться к нему с просьбой и денежкой, само собой.
– Угу, – откликнулся Олег, опрокидывая в рот запотевшую хрустальную стопку с «Гжелкой».
Завтрак прошел в рабочей обстановке, в духе взаимопонимания и сотрудничества. Наталья удалилась в свою комнату переодеться для рабочих визитов, Олег натянул на себя суперделовой костюм очень известного модельера – скромненький, но безумно элегантный и дорогой. Воспоминания о Цицилии Львовне царапнули душу. Как она, интересно, там, горюет ли она о пропаже молодого любовника или золотых монет из коллекции покойного мужа, а, может, уже утешилась в компании другого молодого красавца? Олег в очередной раз недобрым словом вспомнил Ивана Ивановича Иванова, человека с простым именем и фамилией и такой непростой судьбой. Чтоб его черти разодрали, чтоб ему пусто было! Ладно, главное, что теперь он далеко и оставит его, Олега Парамонова в покое. По крайней мере, ему в голову не придет, что Парамонов не удрал заграницу, а налаживает жизнь в Тулупинске.
Ничего, они еще услышат об Олеге Парамонове. Главное, толковых помощников набрать, общипать всех этих Сидоровых, Петровых и прочих жителей Заполяновки, Поляновки, а тогда и заграницу махнуть можно, в Италию, например. Если у тебя есть лиры, а тем более баксы, Италия – рай земной. Олег давно уже хотел вернуться на свою вторую родину, но вернуться победителем, а не нищим эмигрантом, мойщиком посуды или сборщиком ненавистных апельсинов, надоевших ему за время скитания по Италии хуже горькой редьки.
– Дорогой, – прервала его размышления о будущем Сидорова, – ты готов?
Олег едва сдержал улыбку при виде своей спутницы. Наталья Александровна выплыла в огромной шляпке с перьями, смотревшейся на ее голове так же уместно, как скафандр на голове балерины. Шляпка, без сомнения, была очень дорогой и стильной, но носить ее рекомендовалось дамам не с такой рязанской ро… пардон, лицом. На крепенькой шее Сидоровой, торчащей из глубокого декольте, покоилось несколько витков золотой цепи в палец толщиной. В ушах колыхались огромные бриллианты, смотревшиеся в ушах хозяйки дома, как самая обычная подделка. На каждом пальце красовалось по кольцу, на запястьях по широкому золотому браслету, у корсажа болталась золотая брошь в виде подсолнуха (по размерам приближающаяся к реальному цветку с капельками росы – россыпью бриллиантовой крошки. Если бы Сидорова вышла без чулок, то и на ногу ухитрилась бы натянуть браслет. Кстати говоря, у нее был один такой, в нем Наталья Александровна разгуливала по дому, когда была одета по-простому – в парчовый домашний халатик.
Костюм Сидоровой состоял из юбочки, на два пальца не доходившей до колена и пиджачка с глубоким вырезом спереди, ткань плотно обтягивала ядреное тело Сидоровой, подчеркивая «достоинства». Несомненно любой японец, обожающий борьбу сумо, нашел Сидорову невероятно привлекательной. Но мы, как говорится, не японцы и сумо не наша национальная борьба, Олег взял себя в руки и пробормотал:
– Ты просто великолепна, дорогая.
– Нравится? – кокетливо произнесла Наталья, пытаясь грациозно повернуться на высоких каблуках. – Мне в бутике, – слово «бутик» произнесла она с ударением на первый слог «бу», – продавщица сказала, что у Аллочки, точно такой же. Их всего три на всю Москву. Один Филипп подарил Алле, второй у жены Лаосского посла, а третий – у меня. Повезло, что я его вовремя заметила, в переходе метро, возле Детского мира. Тем более мне так удачно попалось, я его за полцены купила в распродажу. Миленький, правда?
Олег молча закивал головой, боясь рассмеяться ей в лицо. Ну и дура, за полцены, в распродажу, в переходе метро… за такую цену, которую она назвала, можно было действительно что-то стоящее купить, настоящее, а не фуфло поддельное… Нет, если все жители Тулупинска такие идиоты, каждый час промедления смерти подобен. Надо скорее начинать работать!
Олег, не замечая того, стал напевать вслух слова песенки из детского фильма, про Буратино: «несите ваши денежки… заройте ваши денежки, на поле, поле, поле чудес!»
– Олежек, ты что? Сам с собой разговариваешь? – произнесла Сидорова, оглядывая себя в последний раз в большом зеркале.
– Да, прекрасно, замечательно, – отозвался Олег, не слыша ее вопроса.
Женщина приняла его растерянность за ступор, вызванный восхищением ее персоной, она обернулась и потрепала Олега по щеке своей пухлой ладошкой, похожей на ласт морского котика или тюленя.
– Вперед, мой пупсик, сначала по делам, потом в Женский Клуб. Я тебе о нем по дороге расскажу. Да, ты машину водишь? – на ходу поинтересовалась она, – мне бы не хотелось брать шофера, лишние уши и глаза нам ни к чему.
– Вожу все, что движется, от трактора до мерседеса, самолетом управлять не пробовал, но при желании смогу, – пошутил Парамонов, открывая дверь перед Натальей Александровной.
Та восприняла его высказывание на полном серьезе:
– А что, это мысль. У нас за лесом аэроклуб есть, если хочешь поучишься, арендуем самолетик и будем летать в Тулупинск. В Америке это принято, я читала, – добавила она, мечтательно поднимая глаза к небу.
– Ага, кукурузник зафрахтуем, – усмехнулся Олег.
– Зачем нам кукурузник? У нас здесь кукуруза не растет, чем мы его заправлять будем? Нам надо что-нибудь на бензине или на керосине, на худой конец. Нет, лучше на бензине. Керосин воняет сильно, – произнесла она, открывая гараж.
В просторном, светлом сухом гараже стояла машина и мотоцикл. Машина была так себе, обычная иномарочка, каких пруд пруди, без особых излишеств. На таких сплошь и рядом рассекают родные просторы зажиточные слои нашей необъятной родины, косящие под новых русских. А вот мотоцикл был самый настоящий Харлей из Девидсонов, на таких рассекают по Америке крутые байкеры.
Олег едва сдерживаясь, чтобы не кинуться к этому чуду, как можно безразличнее спросил:
– Откуда у тебя этот драндулет? На рыбалку ездишь?
Сидорова скривила недовольную физиономию:
– Да так, хотела зятьку подарочек сделать, давно еще… Да только этот говнюк вовремя сущность свою гнилую показал, теперь это железо стоит тут, гараж захламляет. Едем, некогда болтать, – напомнила она о предстоящих деловых визитах.
Олег распахнул перед ней дверь машины и уселся на водительское место. На заднем сиденье лежала водительская фуражка – в таких в кино развозят американские водители своих хозяев. Олег натянул фуражку на голову и произнес:
– Куда изволите, мадам?
– Прямо, – ответила Сидорова, погруженная, видимо, в воспоминания о своем зяте.
«Интересно, чем он ей не угодил, – подумал Олег, разглядывая суровую складку, залегшую между бровей Сидоровой. Надо у Насти осторожненько расспросить, на всякий случай, чтоб не вляпаться».
До Тулупинска они добрались довольно быстро, дорога была ровной, асфальт хороший. Движение застопорилось в самом Тулупинске, начались пробки, объезды, ремонты дорог, выбоины, светофоры, дэпээсовцы, желающие вкусно и часто кушать – и прочая ерунда, которая осложняет жизнь любому владельцу авто в любом мало-мальски большом городе.
Первая половина дня прошла в плодотворных блужданиях по важнейшим для делового человека учреждениям: банки, городская администрация. Сидорова всюду, как бы невзначай, заговаривала о бизнесе Олега, раздавая его визитки с номером мобильного телефона, приглашая нужных людей на небольшой пикничок в честь хорошей погоды и ее возвращения. Спустя два дня физиономию Олега узнавали во всех учреждениях, где по делу собирались все тулупинские бизнесмены. Однако уже в первый день, Парамонов понял, что связи Сидоровой и ее влияние не такое уж огромное, каковым она себе представляла. На уровне заполяновских обитателей, Наталья Александровна, безусловно, была видной фигурой. Но вот поляновские существовали в других сферах, высшего порядка, и деньги крутили гораздо крупнее. Это Олег отчетливо понял, после посещения «Женского клуба», куда в первый же «рабочий» день потащила его Сидорова.
«Женский клуб» был самым современным заведение красоты в Тулупинске. Государство в государстве. Здесь были сауна, массажный сало, бассейн, тренажерные залы, парикмахерская, солярий, маникюрные кабинеты, ресторан, ювелирный магазин, зимний сад, магазин модной одежды, стоматолог, адвокатское бюро, детская комната, кинотеатр и даже библиотека, в которой не было ни одной книги, за то журналы на любой вкус, цвет, фасон, для женщин любой ориентации, любой профессии и любого вероисповедания.
Женщина, имеющая средства конечно же (собственные, родительские или мужа) могла занять себя с утра до самого вечера. Привести себя в порядок, отдохнуть от детей, побаловать себя дорогой безделушкой, составить брачный контракт или развестись – и все это, не выходя из здания «Женского клуба». Естественно, что мужчины имели право посещать это заведение, за исключением пары кабинетов, вроде тех, где занимаются депиляцией и еще тем, что должно быть скрыто от мужских глаз. Однако мужья здесь бывали редко, зато любовники – постоянно. Сидорова потому и тянула Олега в клуб, чтобы продемонстрировать перед товарками свое новое приобретение. Олегу же она сказала, что здесь собираются жены и любовницы всех влиятельных мужчин города, знакомство с ними, конечно же поможет Олегу в налаживании деловых связей.
В «Женском клубе» бывали как заполяновские, так и поляновские дамы, но держались они особнячком, двумя группками. Занимали каждый свою половину бассейна, каждый свою половину тренажерного зала, свои столики в баре и ресторане. Заполяновские люто ненавидели поляновских, те же снисходительно смотрели на своих сестер «победнее». Олег сразу же уловил это разделение территории, оценил качество драгоценностей, прикид, стоимость автомобилей, на которых приезжали поляновские, и сделал вывод: с Сидоровой нужно расставаться, она вывела его на орбиту, теперь надо искать станцию стыковки помощнее. В кратчайший срок нужно было навести справки и подобрать кандидатуру.
Два часа проведенных в клубе принесли много ценной информации, Олег ухаживал за дамами, приносил из буфета холодное шампанское, шоколад, помогал выбирать подарки, раздавал комплименты и слушал, слушал, слушал. Через два часа он знал, кто входит в двадцатку самых богатых и уважаемых людей Тулупинска (это были, в основном все, кто большую часть года проводил в Поляновке), знал по именам всех крупных чиновников Тулупинска, их любовниц, их слабые стороны и пристрастия, места проведения отдыха: Кандуновские бани, Стриптиз-клуб «Бахчисарайский Фонтан», Казино «Золотой ключик» и местный ипподром.
В этой двадцатке было три женщины – одна, вдова местного авторитета, вторая – любовница члена правительства, третья – настоящая бизнес-леди, собственными руками сделавшая себе состояние, вложенное в недвижимость, предприятия по всему земному шару. Дама половину жизни прожила заграницей, вернулась в город где родилась и выросла и решила обосноваться здесь. В Тулупинске она проводила всего лишь часть года – осень и весну, лето – в Поляновке, зиму – в Париже, Милане, Мадриде и так далее.
В течение нескольких дней Олег активно знакомился с деловой и светской жизнью Тулупинска. Тулупинцы оказались на удивление доверчивыми и наивными. Они охотно выслушивали проекты Олега, советовали, куда вложить деньги, обещали поддержку и финансировании его проектов в случае надобности. Олег примечал, мотал на ус, очаровывал жен, любовниц, дочерей и тещ, справедливо полагая, что путь к кошельку бизнесмена лежит через его ближайшее женское окружение. Буквально через несколько дней Олег взял свой первый в Тулупинске кредит, его поручителями была Сидорова и две ее соседки по Заполяновке. Сумма была не бог весть какая (Наталья Александровна не могла, да и не любила рисковать по-крупному, она поручилась только за эту цифру) в былые времена через его руки проходило и больше. Но первый кирпичик в пирамиду его финансовой независимости был заложен.
Олег, стараясь избежать проявления пылких чувств Сидоровой, ссылался на занятость в делах, уходил рано, приходил поздно. Даже в те дни, когда он появлялся к ужину, ночи Олег ухитрялся проводить в другом месте. А именно, в Поляновке, куда каждою ночь отправлялся на «Харлее», дождавшись, когда Сидорова заснет.
Поскольку следующим в его планах числился населенный пункт, именующийся Поляновкой, вернее, его дамы, способные открыть ему доступ к большим деньгам, Олег решил изучить вопрос с низов. С обслуживающего персонала. Замахиваться на секретарш, компаньонок, домашних учительниц он пока не решался. План Олега, как и все гениальное, был прост. Попасть, если понадобиться, в большие дома через кухню или прачечную. Там работали местные поляновские девчата, грезившее о принце, который увезет их в Тулупинск. Появление Олега в один из вечеров в единственном месте развлечения для малоимущих слоев населения – поляновском Доме культуры, именующемся в простонародье – клуб или дискотека, произвело фурор.
Затянутый в кожу красавец-мотоциклист мог оказаться как раз тем самым принцем на белом коне. Олег был гвоздем вечера – при желании он мог бы увести за собой всех этих рыженьких, черненьких, худеньких, толстеньких, как музыкант с волшебной дудочкой в одной из сказок, который с помощью этого незатейливого инструмента увел из города всех детей. Однако Олег не пытался попасть в книгу рекордов Гиннесса таким образом, сеанс одновременных свиданий не был его целью. Его задачей был сбор информации. За несколько ночных поездок в Поляновку Олег собрал массу ценнейшей информации, покорил сердечки целой дюжины девчонок и исчез, словно ветер в поле, оставив после себя только воспоминания.
Олег был готов действовать. Деньги у него были, планы тоже.
Предстояло разыскать Толстого и Скелета, открыть счет в каком-нибудь банке и собирать, собирать, собирать денежки, которые жители Тулупинска и его окрестностей понесут ему на блюдечке. Сами, в очередь!
Парамонов уже снял в городе хорошенькую квартирку, присмотрел небольшую фирмочку для приобретения. Просили за нее сущие копейки, фирма занималась всякого рода консультативными услугами, покупками-перепродажами, ни в каких аферах замечена не была… Пора было приступать к самостоятельной жизни. Оставалась одна проблема – Сидорова. С ней нужно было проститься по-хорошему, так как его положение, пока еще, зависело от ее друзей и подруг. Олег ломал голову, прикидывая и так и этак, каким образом избавиться от своей «покровительницы». Ему помог случай.
Вернувшись из Тулупинска пораньше, для того, чтобы сказать «последнее прости», Олег застукал Наталью Александровну в объятиях какого-то парня, который, как оказалось в последствии, был ее новым инструктором по плаванью.
Наталья Александровна в вызывающем бикини, которое на теле скорее вызывало ужас, нежели что-нибудь другое, лежала в шезлонге, возле нее на коленях стоял молодой человек, натирающий необъятную спину Сидоровой каким-то кремом. Наталья, блаженно щурясь, что-то тихо говорила.
Последняя фраза и была услышана Олегом.
– О… мой пупсик, я тебя обожаю!
Парамонов тут же использовал пикантность ситуации, он размахнулся и запустил дипломатом в садовый столик, стоящий под тентом. На столике, накрытом на две персоны, в ведерке со льдом стояла полупустая бутылка шампанского, остатки закусок.
Столик качнулся и опрокинулся, посуда с грохотом шлепнулась наземь. Полуобнаженный мужик от неожиданности шлепнулся на Наталью Александровну, шезлонг не выдержал массы двух разгоряченных тел и хрустнул, увлекая Наталью и ее гостя на пол. На шум из дома выскочила Настя.
– А-ааа, дерр-ржите меня, дер-жите меня, – дико вращая глазами, заорал Олег, – изменница, держите меня, я убью его, разорву, задушу! – рычал он, размахивая руками.
Настя кинулась на Олега и повисла у него на плечах, пытаясь удержать от нападения на Сидорову и ее любовника.
– Дайте мне нож, я застрелюсь, Нет лучше яду, я утоплюсь!!! – кричал Олег, пытаясь стряхнуть с себя повариху.
– Помогите! Караул! Убивают! – истошно вопила Наталья Александровна, пытаясь выбраться из-под шезлонга и тренера по плаванию.
Соседи и прислуга, привлеченные истошными воплями, прильнули к заборам с обоих сторон, разнимать скандалящих они не торопились. Нечасто в Заполяновке можно было развлечься подобным образом, происходящее будоражило кровь получше сериалов. Соседи строили догадки: что случилось, кто виноват. Кто-то злорадствовал, кто-то жалел, кто-то азартно давал советы: куда бить, куда бежать, что делать.
Наконец, на вопли из гаража выбежал шофер, он помог Сидоровой подняться с земли, шуганул непрошеных зрителей и привел в чувство Олега.
– Олежек, это совсем не то, что ты думаешь, вернее не совсем то… – пыталась объясниться Сидорова. – Это Вася, мой тренер по плаванию. Я решила научиться плавать… Вот и все. Он у нас уже несколько дней, просто ты был страшно занят…
– Вася? – подняв бровь и саркастически усмехнувшись, произнес Олег. – Уже несколько дней? Понятно! И где ты его «выловила», этого пловца?
– Где? В баре, нет… в… Спортклубе, в баре Спортклуба, – оправдывалась Сидорова, – Олег, Олежек, ты сам виноват… твои дела… Тебя нет… А я живая женщина… – призналась наконец-то Наталья, – Вася, он тоже детдомовский, и я тоже напомнила ему…
– А я-то идиот, считал вас Наталья Александровна своим идеалом… Вы позволили мене полюбить себя, а теперь оттолкнули… Да, вы похожи на мою мать, но только в другом. Она – родила и бросила, вы полюбили и обманули… – с пафосом, достойным шекспировских героев произнес Олег. – Я не могу оставаться здесь… Прощайте, вы были самым прекрасным в моей жизни.
Сидорова, обрадованная, что мордобоя с кровопролитием не будет, согласилась с его уходом:
– Пупсик, я не хотела тебя обидеть, если понадобятся деньги, я всегда готова помочь! Возьми с собой, все что захочешь, на память, – добавила она, осторожно укладывая в шезлонг своей большое тело для дальнейшей процедуры натирания кремом.
– Василий, я вся горю… Мажь дальше, – скомандовала она, закрывая глаза.
Олег быстрыми шагами двинулся к дому, стараясь скрыть ликование. Хорошо пошло! И от этой бегемотихи освободился и своим делам не навредил. Парамонов, прежде чем собрать свои вещи покинуть этот дом, направился в кабинет к Сидоровой, ему нужно было просмотреть кое-какие деловые бумаги Сидоровой, в его планах она была первым кошелечком.
Возможно, читателю покажется неэтичным поступок Парамонова, но он с детства был приучен к мысли, что разделение на женщин и мужчин – чистая условность, которой придерживается небольшая группа особо щепетильных товарищей. Мир давно уже разделился на везунчиков и банкротов, лохов и прожженных мошенников. Помоги себе сам, успей вперед конкурента. Все обманывают: банки – вкладчиков, правительство – граждан, жены – мужей, дети – родителей. Только одни по-крупному, другие – так, мелочь по карманам тырят.
Олег оглядел апартаменты, бывшие на пару дней для него пристанищем, но ни сожаления, ни горечи он не испытывал. Впереди его ждала новая интересная бурная жизнь, в которой он, Олег Константинович Парамонов добьется всего чего захочет.
Олег вышел из дома, прошел к гаражу, на память он решил забрать «Харлей». Не пешком же ему тащиться, тем более, что Наталье эта зверь-машина без надобности, а ему пригодится.
* * *
«Уважаемые граждане и гости города Тулупинска! Только сегодня и только один день в нашем городе дает оздоровительный сеанс известный знахарь, белый маг, экстрасенс, потомок тибетских лам, ученик известного белого мага Юлия Конго – Ибн-бетта-шао-линь! Приобретайте билеты у наших распространителей и вы не пожалеете. Ветеранам Отечественной войны 1812 года, пенсионерам отряда космонавтов, грудным младенцам и беременным пожилым женщинам – скидки. В конце выступления Маг и Экстрасенс проведет серию консультаций. Полнейшее излечение от икания, изжоги, потливости ног, предотвращение нежелательной беременности, самопроизвольного слюноотделения, лечение слабости, возвращение ушедших мужей, удачи, денег, кошек и собак, хомячков, укрощение свекровей и тещ! Ждем вас по адресу: Бывший клуб „Красный текстильщик“.»
На это объявление Олег наткнулся совершенно случайно, тогда, когда уже потерял всякую надежду найти Толстого со Скелетом. Уже несколько дней он бродил по вокзалу и близлежащим окрестностям, расспрашивал у деда Митрича, не видел ли он эту парочку, прогуливался по злачным местам – все безрезультатно.
«Неужели я ошибся, и Толстый со Скелетом – не профессионалы? – рассуждал Олег, – еще ни разу его чутье, спасавшее ему жизнь, помогавшее выпутываться из сложных ситуаций, подсказывавшее ему замечательные комбинации, ни разу не подводило его. – Люди, зарабатывающие на жизнь всевозможными аферами, не могут перестать заниматься этим. Это все равно, что перестать дышать или не петь в ванной, когда принимаешь душ, или не чесаться, когда очень чешется».
Выходило, что чутье Олега дало сбой. Сладкой парочки нигде не было видно. Может быть, они гастролеры и покинули город, как только столкнулись с пацанами Кондрата? И вот когда надежда разыскать аферистов помахала ручкой, Олегу попалось объявление.
Гарантии, что это за сложным псевдонимом «Ибн-бетта-шао-линь» скрывались Толстый со Скелетом не было. Зато в том, что объявленный сеанс – чистой воды мошенничество, Олег не сомневался. До боли знакомые обороты речи, ссылки на известных лиц, обещания, – все указывало на то, что в городе работают коллеги. Правда он уже давно не занимался такими вещами, в крупных городах мода на экстрасенсов прошла, фамилии Чумака, Кашпировского почти стерлись и забылись неблагодарными потомками. Однако в средних и маленьких городах всевозможное знахарство, экстрасенсорика в небольших дозах могла принести определенную прибыль.
Олег отправился в бывший «Красный текстильщик», для того чтобы убедиться в правильности своих догадок. Клуб находился на окраине Тулупинска, раньше он принадлежал одноименному заводу – «Красный текстильщик», процветавшему в эпоху, которую сейчас принято называть застойной и консервативной. «Красный текстильщик» был одним из немногочисленных фабрик, на которых шили пионерские галстуки.
Быть может, те из читателей, чье детство и отрочество пришлось на постперестроечные годы даже не знает, что это такое, но вот более старшее поколение безусловно помнит. Треугольный кусочек кумача, аккуратно обработанный со всех сторон, был не просто красной тряпицей, он считался частицей красного знамени, символом эпохи, атрибутом пионерского детства. А символы в те времена оплачивались хорошо, шить их нужно было в большом количестве. Так как повязывали галстуки не только малым детям, но и почетным пионерам – пенсионерам Всесоюзного значения, космонавтам, артистам, гостям зарубежья. Фабрика отгрохала шикарный по тем временам трехэтажный клуб, имела пионерский лагерь, санаторий, профилакторий, детский сад, общежития и даже свой собственный стадион.
Однако время Пионерии закончилось, пионерские галстуки канули в лету, государственные дотации прекратились, фабрика пыталась было перестроиться на красные спортивные майки и трусы, но увы! Рабочих сокращали, зарплату задерживали. Все мало-мальски ценное пришлось продать: с молотка пошли бывший пионерский лагерь, садик, стадион, профилакторий, общежития. Остался только клуб. На трехэтажное здание на окраине города, к тому же давно не ремонтированное, желающих покупателей не нашлось. Клуб числился на балансе полумертвой фабрике. Часть его помещений сдавалось в аренду, на третьем этаже жили те, кто лишился общежития, но все еще служили на фабрике.
– Идиоты, – пробормотал Олег, разглядывая клуб. – На что они рассчитывают?
Олегу было достаточно одного взгляда на собравшуюся толпу, чтобы подсчитать сколько здесь можно заработать. Получались сущие копейки. Нет, народу, пришло много, только большую массу зрителей составляли работяги с не работающего «Красного Текстильщика», мелкие служащие, домохозяйки и дети. Среди общей массы выделялась небольшая прослойка с характерными загорелыми обветренными лицами – челночники, хозяева коммерческих лотков. Сидели они ближе к сцене, на местах подороже.
Зал, когда-то огромный и величественный, сейчас выглядел жалким. Половина лампочек в люстрах не горело, когда-то кожаные сиденья были кое-где аккуратно зашиты, обтянуты материей, смахивающей на ту, что висела на сцене. Плюшевый занавес, побитый молью, с вытертыми золотыми кистями по бокам, смотрелся как декорация к пьесе Горького «На дне».
