Текст книги "Возвращение домой (СИ)"

Автор книги: Комбат Найтов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

  – Ваше Императорское Величество! Пощади! Мы ведь потеряем Россию! Это я как Председатель Государственного Совета говорю!

  Александр, недовольный, что его перебили, вздыбил свои большие бакенбарды руками.

  – Милейший Алексей Федорович! Ты точно так же ругал Министра путей сообщений, когда тот дорогу в Москву стал строить. Видно, староват ты стал, не понимаешь, что на дворе 19 век!

  – Пощади! Ведь всю жизнь за царя положил!

  – Ступай, отдохни, граф! Устали мы тебя слушать! – прозвучало как приговор! Два молодых адъютанта царя помогли подняться престарелому главе правительства империи.

  – Еще желающие нас покинуть есть? – грозно спросил новоиспеченный император. Желающих не оказалось. Седовласые старцы побурчали, и затихли.

  – Так как нас покинул Алексей Федорович, то нам придется несколько изменить наши указы. Председателем Государственного совета и канцлером Российской империи мы назначаем Его Светлость князя Михайлова, Сергея Юрьевича, с сохранением за ним должности и оклада начальника VII тайного отделения при Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Его Светлость князь Михайлов в течение восьми лет был нашим первым заместителем. На пост начальника III-его отделения мы назначаем генерал-лейтенанта от жандармерии Савченко, Виктора Александровича, и назначаем его шефом жандармов. Ваше Сиятельство, представьтесь членам Государственного совета.

  Сергей прошел к тронному креслу, приклонил колено и взял из рук императора текст присяги. Читать эту галиматью не слишком хотелось, но этикет есть этикет. Закончив чтение повернулся и с колена передал присягу царю, поцеловал протянутую руку. На этом представление закончилось. Александр указал ему рукой на место Председателя, и Сергей сел туда. После этого Александр разрешил сесть остальным. Старцы долго рассаживались, откидывая в сторону фалды длиннейших мундиров.

  – Мы высочайше полагаем, что эти назначения внесут свежую струю в государственную жизнь империи, и реформы, о которых мы объявили будут в кратчайшие сроки выполнены. Мы, лично, будем принимать участие во всех заседаниях Совета. – государь встал, за ним встали и остальные, и вышел из помещения Совета. Стая свиты устремилась за ним, и Сергей остался один на один с министрами и членами Совета.

  – Уважаемые господа министры и члены Государственного Совета. Направляясь сюда я не рассчитывал занять это кресло. Планировалось, что я стану министром иностранных дел. Но государь решил всё по-другому. Будем исходить из данности, и да поможет нам бог! На этом я закрываю первое заседание Совета. Указания Вам будут разосланы. Боже, храни императора!

  Дав распоряжение в секретариат подготовить списки и отчёты, Сергей убыл домой, даже не зайдя к Александру. Однако, пришлось вернуться, так как там лежало приглашение на ужин во дворце. Ужин больше походил на бал, с танцами до утра, фейерверками. Было огромное число представлений по поводу и без. И невыносимо скучно. Весь петербургский бомонд был в шоке от произошедшего в Госсовете, слухи росли и ширились, все считали, что император попал под влияние, что столь молодой глава правительства наделает кучу бед и ошибок. Но, все понимали, что сразу отговорить императора не удастся, поэтому надо найти тайные тропки к сердцу как царя, так и нового премьера. Наконец, торжество закончилось, и они попали домой. Но, вместо сна, пришлось сесть за компьютер и составлять программу правительства в свете принятых решений. Затем смотреть на 'кадровый потенциал'. В первую очередь, необходим плановый комитет, для этого придётся притащить сюда профессора Максимцева и его ребятишек из Севастопольского университета. Понадобятся компьютеры. Жестко оседлать министерство финансов, создать комитет по Конституционной реформе. Что-то надо придумать с Сенатом: во-первых, сильно раздут штат, во-вторых, совершенно не отражает состояние ни общества, ни территорий. Только сословия. Но подходить нужно осторожно, значит, требуется сенатский комитет. И комитет по экономической реформе. Затем надо не забыть про реформу армии и флота, затем, и тут Сергей понял, что совершает ту же самую ошибку, что и все предыдущие 'реформаторы': количество чиновников возрастает, а скорость реформ стремится к нулю. Поэтому, встряхнувшись чашкой крепчайшего кофе, начал набирать среди хорошо знакомых людей, кто один сможет потащить направление. Таковых нашлось 15 человек. Это костяк, но, нужно постоянно следить, чтобы они не пытались обзавестись 'помощниками' и 'помощниками помощников'. Основным критерием стала работоспособность и знание предмета. Некоторых пришлось вызывать из Капфорта и Канады. Состав основных министерств, принесённый утром курьером, вызвал злобную усмешку. Все министерства требовалось перетрясти. Штаты раздуты до не могу, кругом семейственность и круговая порука. А еще и взятки! С самого утра дородный швейцар не успевает открывать и закрывать дверь. Вся прихожая и помещение гардероба были просто завалены подарками, письмами, поздравлениями и подношениями. Таков чиновный Петербург. Особую пикантность всему придавало то обстоятельство, что собственный капитал семейства Михайловых ставил их в один ряд с богатейшими фамилиями империи. Что с этим делать было непонятно. Уснув на пару часов, он к 16.00 был готов прибыть на доклад к императору. Больше всего добивала необходимость ехать в карете. Минут 10 ожидал приёма, наконец, вошёл и доложился Александру.

  – Уже в делах, милейший Сергей Юрьевич?

  – Так точно, Ваше Императорское Величество!

  – Ну, мы же договаривались!

  – Виноват, Александр Николаевич! Вот, принёс некоторые мысли по поводу проведения реформ и формирования кабинета Министров.

  – Отлично! Давайте сюда!

  Сергей передал бумаги. К его удивлению, Александр прочел только верхнюю бумагу, сел за стол, подвинул чернильницу и размашисто начал расписываться на всех бумагах, где видел место для своей подписи.

  – Вот эту я оставлю себе! – он отложил в сторону общий план, – А остальные забирайте. И действуйте по своему усмотрению, дорогой Сергей Юрьевич. Я понимаю, что загрузил Вас безмерно, но кто-то должен встряхнуть это болото! Всемерно Вас поддерживаю! Кстати, когда бал даёте по поводу назначения?

  – Я не успел переговорить со Светланой Николаевной по этому поводу. Она занимается этим. Я её сегодня ещё не видел.

  – Ну, что ж, хотелось бы посмотреть, как Вы устроились! Ваш дом в Севастополе нам понравился!

  – Здесь дом оказался слишком велик, чтобы сразу обставить его как хотелось бы Светлане Николаевне. За прошедшие три недели это было невозможно. Работы ещё только начались.

  – Я поговорю с Марго, бал можно организовать в её дворце. Там довольно уютно! И места много. Надеюсь, что к следующему лету мы сможем посетить и Ваш новый дом. Мне уже сообщили, что Вы приобрели дом Радзивиллов.

  – Еще один вопрос, Александр Николаевич. Мне удобнее носить не шпагу, а пистолет.

  – Не владеете шпагой? – удивленно спросил царь.

  – Гораздо хуже, чем пистолетом. Плюс, в меня уже стреляли, а формой Госсовета ношение пистолета не предусмотрено.

  – Ну, я даже не знаю... Впрочем, пусть будет так. Подготовьте указ об изменениях.

  Когда Сергей в следующий раз прибыл на доклад в Зимний, в канцелярии находился улыбающийся 'Змей' с погонами генерал-адъютанта от жандармерии.

  – Привет, какими судьбами? Что-нибудь случилось? Это моё время для доклада!

  – Нет, ничего не случилось, вызвали на это время. Привет!

  Они обменялись рукопожатиями и немного поговорили о семейных делах в связи с подготовкой к балу. Его решено было давать в Мариинском дворце, откуда выехала, рано овдовевшая, хозяйка, выйдя замуж за богача Строганова и перебравшаяся в его дворец. Но обслугу она продолжала в старом дворце держать. Михайловы и Савченко объединились, так как были назначены в один день, и оба семейства занимались хлопотами по организации праздника. Говорили в полголоса, не привлекая внимания многочисленных адъютантов, любопытных, как все штабные. Их попросили войти вместе.

  – Здравия желаем, Ваше Императорское Величество!

  – Проходите, господа, присаживайтесь! – не ответив на приветствие, царь указал на кресла перед столом. В руках он крутил какую-то открытку, которую вытащил из ящика. Подождав, когда они расселись, Александр продолжил.

  – Мы, специально, вызвали Вас вместе, ибо считаем, что от Вашей связки во многом зависит судьба России. Вот это здание Вы, наверняка, знаете! – он протянул Сергею открытку с цветным изображением собора 'Спаса на крови'. Сергей мельком взглянул и показал ее 'Змею'.

  – Так точно, Ваше Величество, знаем.

  – Я не хочу, чтобы подобный храм украшал силуэт Санкт-Петербурга. Вы меня поняли?

  – Несомненно! Здание, конечно, красивое, но повод для постройки ужасен. – ответил 'Змей'.

  – Вот именно, господа! Революция – неизбежна. Пришла новая экономическая формация, и рвётся к власти. Во многих странах ее приход сопровождается волнениями, восстаниями, смертью монархов и их семей. Мой отец считал, что наличие у него мощнейшей армии мира, разгромившей войска Наполеона, покорителя Европы, поможет ему и другим монархам в борьбе с революциями. И активно использовал её, как инструмент подавления таких революций. Но, заморозив у себя развитие новой формации, в конце концов проиграл, отстав в техническом отношении от всей Европы. И это так! Мы, с помощью наших союзников, вы понимаете о ком я говорю, сумели избежать поражения в этой войне, и значительно усилили наши позиции. Россия – крупнейшая держава мира, охватившая все северное полушарие! Но, революции нам не избежать! Поэтому мы решили возглавить её! Мы решили провести эти реформы сверху, управляемо, минуя кризисные точки, не допуская возникновения революционной ситуации. При этом отстаивая интересы как самого государства, народов, его населяющих, так и интересы правящей династии. Поэтому мы решили вновь обратиться к нашим союзникам за помощью! Мы знаем, что вы изучали историю и принципы развития двух новых экономических моделей общества. Знаете сильные и слабые стороны каждой из них, и общее направление развития и отраслей экономики, и науки, и вооружений. Поэтому мы решили доверить вам свой щит и меч. У Вас карт-бланш. Всё, что вы считаете необходимо проводить, вы проводите. Но, у нас есть условие: как глава династии заявляю: мы возглавляем эту революцию. Это наше решение. В этом мы видим наше единственное спасение. Используйте любые методы, кнута и пряника, но добейтесь проведения этих реформ без катаклизмов. У вас в руках вся мощь России, как экономическая, так и военная, и репрессивная. Именно поэтому вы, оба, и заняли эти посты. Вы меня поняли, господа?

  – Несомненно, Ваше Императорское Величество. Но, этому будут сопротивляться представители старого правящего класса.

  – Конечно, Виктор Александрович. Нейтрализуйте их. Вы же получаете практически всю информацию о наших противниках. Знаете о них иногда больше, чем они сами. В Ваших руках наша, да и ваша безопасность. Расставьте везде своих людей, свои технические средства. А Сергей Юрьевич обеспечит финансирование этих мероприятий. Действуйте мягко, но решительно. И безжалостно. Слишком многое на кону, из того, что дорого мне.

  Александр чуть откинулся в кресле, открыл коробку с папиросами, стоящую на столе, извлёк из неё золотую зажигалку, и закурил, показывая, что официальная часть закончена, и он хочет услышать мнение сидящих напротив людей. Вплоть до восхищения разработанной им программы действий. Он слегка подвинул к ним коробку с папиросами. Вызвал адъютанта, тот поставил перед каждым коньяк и кофе. Щелкнув каблуками, удалился. Пауза закончилась.

  – Папенька всегда мне говорил, что у меня есть множество недостатков, которые будут мешать мне заниматься государственными делами. Я увлекаюсь, меня любят женщины, и я отвечаю им взаимностью. Люблю празднества, флирт, шампанское и танцы. В этом отношении я неисправим. У меня нет склонности к постоянным и ежедневным обязанностям. Как у Пушкина: 'Нас всех учили понемногу...'. Но, на людей у меня нюх. Особенно, если я видел их в деле. Я прекрасно помню вас обоих в Лондоне. Вы работали профессионально. Ювелирно, без малейшего сбоя. При этом были хладнокровны, неторопливы и стремительны. У вас все было под полным контролем. Ни одного лишнего движения или действия. С того момента у меня и родилась мысль использовать эти ваши качества в масштабе всей России. – решил чуть подтолкнуть разговор в нужном ему направлении Александр. И повернул лицо к Сергею. Дескать, ваш ход, господин премьер-министр. Сергей чуть качнул головой, принимая игру.

  – Да, ваше Величество. Вы совершенно верно упомянули слово план. Я принёс состав планового комитета при Совете Министров. Возглавит его профессор Максимцев, с правами министра. Задача, которую Вы поставили, может быть решена путем глубоких и тщательно спланированных реформ в экономике, при этом необходимо заранее и подготовлено ввести пакет социальных гарантий для низших слоев населения, ужесточить фискальную систему, путем введения индивидуального налогового номера, который будет присваиваться всем налогоплательщикам с момента обязательной регистрации в налоговом управлении. Номер сквозной и уникальный. Учет должен быть абсолютным. Ситуацию с неуплатой налогов необходимо полностью исключить. В том числе, и в Канаде.

  – Сергей Юрьевич, это детали. Что по самой программе?

  – Ну, будем говорить так, прямо. Если бы я её не поддерживал, я бы не сидел в этом кресле, Ваше Величество. 'План взятия Берлина хорош, Георгий Константинович! Но, подписать не могу! Я должен посоветоваться с полковником Брежневым!' – улыбнулся Сергей, а справа раздался сдавленный смешок 'Змея'. Царь несколько недоуменно посмотрел на них.

  – Это из старого-старого анекдота: Генералиссимус и Маршал Советского Союза обсуждают план последней операции выигранной кровопролитнейшей войны, а в качестве оппонента упоминают полковника, который через 33 года после этой войны наградил сам себя орденом 'Победы' за эту войну. – объяснил 'Змей'.

  Александр выслушал объяснения, отхлебнул коньяк и чуточку поперхнулся.

  – Действительно, смешно! Так было?

  – Было! Весь народ смеялся. После этого партия, которая была у власти, довольно быстро потеряла всякую поддержку. Кстати, партии будет необходимо создавать. И профсоюзы, тоже.

  – А это что?

  – Профессиональные союзы рабочих и наемных работников, отстаивающие их права.

  – Боже мой! Какие сложности! – воскликнул царь.

  Вдаваться в сложности он не хотел, предпочитая флиртовать с княгиней Долгорукой, молодой высокой и красивой девицей, которая решила, что занять сердце стареющего императора в её положении максимально выгодно. Это было заметно на балу во дворце, где были опробованы такие новшества, как 'шведский стол', взамен долгого застолья с тостами, отсутствие оркестра, музыку заменили электронной, несколько лоджес с живой музыкой, в каждой из которых был бар с опытным барменом и отличным набором выпивки. Женщин особенно поразили шезлонги эргономичной формы, заказанные у Трабаттини по личному дизайну Светланы из белой кожи. Светлана решила дать первый бой в Петербурге, для того, чтобы сразу привлечь внимание к своему салону и отсечь многочисленных конкурентов. Она, в отличие от остальных статс-дам, такое звание она получила в свите у императрицы, продолжала вести свое дело, перемежая появление в Зимнем с показом мод, новых моделей мебели и интерьеров. Её салон начал принимать заказы на создание интерьеров. Довольно активно она захватила почти 2/3 рынка, заметно расширила как клиентуру, так и студию, набрав талантливых молодых людей в академии художеств, и собрала деньги на открытие училища технического рисования, благо, что необходимость в таком училище была очень велика. Петербург активно перестраивался. Многочисленные нувориши от промышленности и банковского дела рванули сюда в надежде завести новые связи и знакомства. Они активно скупали недвижимость, создавали 'доходные дома' на месте бывших особняков постепенно разорявшегося дворянства. И сами создавали дворцы, спуская на внешнюю мишуру нечаянные деньги.

  Зато, стал значительно укрепляться инженерный корпус! Он был составлен из инженеров, выпускников горного корпуса, инженеров путей сообщения и Михайловского артиллерийского училища. Костяк корпуса отличался высоким уровнем образования, армейской дисциплиной, склонностью к конструированию, и, к сожалению, слабой экономической и технологической подготовкой. То есть могли изобрести уникальные вещи, но, довести их до промышленного образца были не способны. Этих знаний у них явно не хватало! Во всех учебных заведениях были введены курсы по этим дисциплинам. И, Сергей организовал годичные курсы повышения квалификации при Севастопольском университете, сделав обучение на них обязательным для подтверждения диплома инженера. Дело было в том, что состояние физических наук в таких критических областях как электромеханика, гидро и аэродинамика, оптика, волны и их распространение, и множество других, получили развитие в конце 19-го – в начале 20 веков. То есть, были ещё неизвестны науке. Это значительно тормозило развитие как электрификации, так и индустриализации страны. Даже сопромат сформировался примерно в тоже время. То есть, у этих людей элементарно не хватало образования. И они не могли в полном объеме исполнять свои обязанности. Не говоря уже об экономической составляющей прогресса. Им продолжали читать Адама Смита, причём факультативно. В ход пошел Маркс, экономические модели, расчеты эффективности. Курсы в Севастополе стали популярны. И начал складываться костяк будущих руководителей государственных заводов, которых по пятилетнему плану вводилось до 300 в год, освобождая Россию от импорта из других стран. Потянулись сюда и инженеры из Европы и Америки. Но, указом Правительства их деятельность ограничили строго определёнными отраслями промышленности. Особый акцент придавался строительству низконапорных гидроэлектростанций в средней полосе и на Северо-Западе России. Здесь находился ключ к дешевому алюминию, жизненно необходимому для производства двигателей и авиации. Строились Нижне и Верхнесвирские ГЭС. Волхов уже перегорожен, идут пуско-наладочные работы на Волховской электростанции. К концу 59-го года намечен пуск Волховского государственного алюминиевого завода. Говорить о плане ГОЭРЛО ещё не приходилось. Нехватка электроэнергии была огромной. На Неве в Питере стояли баржи, на которых крутились генераторы. Одной баржи хватало для освещения не более одной улицы. Копоть и дым от них покрывали и без того грязные улицы Санкт-Петербурга слоем сажи. Над городом клубился угольный смог. Многочисленные печи, работавшие тоже на угле, превращали город в большой склад золы и пепла. Поэтому средств и людей на строительство гидроэлектростанций направили с избытком. Требовалось переходить на новую систему отопления, водоснабжения и освещения. В городе создана комиссия в помощь градоначальнику, для планирования проведения таких работ. Выделялись места под котельные, реконструировалась водонапорная станция. Были привлечены частные капиталы путем активной обработки общественного мнения и создания акционерных обществ для решения этой проблемы.

  Второй не менее важной проблемой в Питере были легочные заболевания. Указом градоначальника были созданы районные диспансеры, содержащиеся из казны Петербурга. Для борьбы с инфекцией были привлечены и армейские медики. Была применена трехкомпонентная схема лечения: стрептомицин, изониазид и пара-аминосалициловая кислота. Большая сложность была в том, что запущенных форм было очень много! Препараты не оказывают воздействия на туберкулёзные микобактерии, находящиеся в инкапсулированных очагах казеоза и кавернах с выраженной фиброзной стенкой, так как казеоз и фиброзная ткань лишены кровеносных сосудов, по которым препараты могли бы проникнуть в очаги поражения. Поэтому важную роль в лечении туберкулеза имеют альтернативные методы воздействия на очаги поражения.

  С начала XX века в СССР для увеличения эффективности лечения сложных форм туберкулеза, наряду с ингаляциями противотуберкулезными препаратами, начали применять интертрахеальные вливания, метод введения лекарственных препаратов непосредственно в поражённое лёгкое. Поэтому врачи из Севастополя передали этот опыт своим коллегам в Петербурге. А так как они вылечили от туберкулеза царскую семью, то авторитет доктора Антуфьева был огромным. Его избрали Президентом императорской медицинской академии, но, Севастополь он не покинул, продолжая готовить врачей в нем и в Ялтинском филиале университета. В конце концов, диспансеризация населения в СССР была признана во всем мире самым эффективным методом локализации многих заболеваний, доставшихся нам от царской России.

  Третью проблему сразу было не решить: грамотность была на уровне 7-8 процентов у женщин и 22-29% у мужчин, хотя и эти цифры реальной картины не давали. В основном у людей было неполное начальное образование. Министерство Просвещения, как оно гордо себя именовало, занималось, в основном, высшими учебными заведениями, и больше всего внимания уделяло гимназиям и закрытым учебным заведениям для обучения детей дворян. Одно хорошо, что 'домашнее обучение', осмеянное Пушкиным, Гончаровым и другими лучшими представителями просвещения, уступило место лицеям, гимназиям и корпусам. Но, положение с образованием для остального общества было вопиющим. Министром был Евграф Колыванов, бывший Томский губернатор, начальник Колыванских и Алтайских государственных заводов. Горный инженер по образованию, сенатор и попечитель Московского учебного округа, в силу своего возраста, а ему было под семьдесят, он оставался в плену собственных представлений об образовании начала века. Единственным его достижением стало учреждение реальных школ и училищ, что было весьма своевременным, но, для них отсутствовал преподавательский состав. В большинстве реальных школ основные предметы преподавали отставные солдаты и пожилые мастера. Сам по себе министр был умнейшим и интереснейшим человеком, геологом, описавшим Донбасский бассейн и его геологию, Алтайский край и много сделавший для Сибири. Но, он был стар, чувствовал себя барином, и требовал, как бывший губернатор, пиетического отношения к себе. Людей подбирал по этому принципу: услужливых. Вместо него Михайлов назначил жену профессора Максимцева, Веру Михайловну. В Харькове она преподавала математическое моделирование и вычислительные методы, доктор наук, как и муж. Так как муж всё равно переезжал в Питер, Михайлов убедил Веру Михайловну взять на себя министерство народного просвещения, в том числе и для того, чтобы подхлестнуть женское образование, с которым дела обстояли ещё хуже, чем с мужским.

  А в дома начали проводить радиоточки, наладили выпуск 'тарелок' – громкоговорителей, появилась возможность влиять на настроение людей. Был создан информационный комитет. Фазово-модулированный сигнал передавался в Москву, Киев, Харьков, Нижний Новгород. Радиостанции было решено не демонстрировать. Всё шло по проводам, и считалось 'приложением к телеграфу'.

  Еще одним 'достижением' стало предотвращение браков семьи Романовых с потомками королевы Виктории, несмотря на то, что она очень стремилась таким образом сблизиться с Романовыми. Здесь огромную роль сыграли доктор Антуфьев и Светлана, так как англичане начали сватать Елену Аугусту Викторию, третью дочь Виктории за великого князя Николая. Такой расклад полностью не устраивал Сергея, и он приложил немало усилий, чтобы расстроить эти планы. Госсовет и совет министров помещался на первом этаже старого Эрмитажа. Второй этаж занимали коллекции царской семьи, а на третьем этаже проживал наследник: Николай Александрович. По совету отца, молодой Николай частенько спускался вниз и наблюдал, что происходит на первом этаже. Наблюдал с интересом, но не пытался взглянуть слишком глубоко. Возраст ещё не подошел. Ему скоро 16 лет, летом он уедет в Севастополь. Царственные родители считали, что он уже может обучаться в университете. Сергею удалось уговорить Александра отправить сына на полгода в Трансвааль, к Сашке Астафьеву, пусть тот подучит мальца жизни. Так и поступили, и в декабре 1858 паровой фрегат 'Мирный' отошел из Ревеля в Капфорт.

  Самым большим неудобством в Петербурге было отсутствие административных зданий! Тот же Совет министров находился в Зимнем дворце. Несмотря на то, что здание было довольно большим, места особо не было. Каждый министр использовал собственный дом для работы. Отдельных зданий для министерств не было. Исключение составлял флот, причём, только военно-морской, который обладал собственными огромными зданиями, сравнимыми с царскими дворцами. Поэтому Сергей решил установить вычислительный центр на Миллионной, в собственном доме. Так было и компактнее, и безопаснее. Благо место позволяло. В скверике внутри 'колодца' пришлось задействовать дровяной склад под установку аварийных дизель-генераторов. Основное питание поступало с баржи у 'персонального' причала. Там же стоял катер, который на зиму поднимали на борт баржи. Так было сделано у многих домовладельцев, чьи дома выходили на реки и каналы. Сам ВЦ расположился на втором этаже дома 17 на Миллионной. Там же находились помещения планового комитета. Большим неудобством было то обстоятельство, что бумагу для его принтеров TallyGenicom 6306 и 6312 делали под Москвой и Харькове. Приходилось доставлять довольно большие партии, а потом ее хранить на первом этаже. Но, это было не единственной сложностью. Требовалось переделать всю отчетность всех учреждений, государственных заводов, фискальной и имущественной служб империи. И это в условиях почти полного отсутствия связи. Кроме примитивного телеграфа в распоряжении ничего не было, да и то не везде. Министерство почты и связи тоже пришлось переводить под управление 'поселенцев'. Эти, по меньшей мере, знали, что и как сделать. Начальник узла связи Стрелковки Таманцев стал министром связи. Резко возросли заказы на радиозавод в Севастополе. Сам Севас быстро рос, так как зарплаты на его заводах были выше на 25%, чем в других местах. Людей устраивало даже то, что приходилось проходить через службу безопасности и полиграф. В общем, не без пробуксовки, поезд реформ продолжил движение. К 'странностям' премьера постепенно привыкли, хотя пресса и несколько именитых князей попытались создать информационное поле, в которой попытались столкнуть Александра и Сергея, напирая на то, что Александр больше не самодержец. В конце 1859 года на Государственном Совете этот вопрос был поднят в открытую министром Киселёвым и обер-прокурором Синода графом Толстым. Их трехчасовой доклад, выступали они по очереди, камня на камне не оставлял от политики Сергея, который узурпировал всю власть в государстве, подрывает единство государства и церкви, разрушает первоосновы православия и священное самодержавное право Его Императорского Величества. Их выслушали не перебивая и Александр, и Сергей. Александр, правда, задремал было. По окончанию доклада спросил:

  – Сергей Юрьевич! Вот видите, сколько законов и уложений Вы нарушили? Когда будет готов проект Конституции России?

  – Работы по нему находятся на завершающей стадии. Через месяц он будет готов, с учётом Ваших пожеланий.

  – Господа министры, господа сенаторы, господин обер-прокурор! Мы на первом заседании действующего кабинета говорили, что наше стремление ограничить наше самодержавие полностью обдумано, обосновано, и мы сами стремимся передать как можно больше прав кабинету министров, будущей Государственной Думе и будущему Верховному Совету. У меня в руках доклад светлейшего князя Михайлова: в нем отмечается рост доходов Империи на 21,8% по сравнению с прошлым годом. Государство богатеет, казна исправно пополняется, расходы и доходы растут пропорционально. Сократились доходы церкви, господин обер-прокурор? Пусть сами святые отцы беспокоятся по этому поводу! Увеличилось количество и стоимость государственного имущества, милейший Павел Дмитриевич? Вы, лично, доказывали моему папеньке и мне, что если мы проведем реформу и освободим крестьян, то так и будет! Было?

  – Так точно, Ваше Императорское Величество! Было, но у меня не хватает людей и средств для точного учета, а Его Сиятельство не выделяет мне необходимых средств для увеличения штата, а призывает реорганизовать работу Министерства.

  – Что скажете, Сергей Юрьевич? – царь обратился к Сергею.

  – Штат Министерства Госимуществ раздут до предела, новые формы учета внедряются непростительно долго, постоянные проволочки, приписки на местах, выборочный контроль выявил недостачу почти 21 миллиона десятин посевных площадей, выведенных из-под налогообложения за счет взяток на местах. Я не обвиняю непосредственно Его Сиятельство! Никаких сомнений в честности господина Министра у меня нет, но, навести порядок в своем Министерстве ему придется прежде, чем он получит дотации на увеличение штатов.

  – Вы слышали, Павел Дмитриевич?

  – Государь, помилуйте! Ну как окаянных урезонить?

  – Ввести обязательные контрольные промеры, милейший Павел Дмитриевич! – сказал Сергей. – А не дожидаться, когда контрольная комиссия проведет их. Я не сомневаюсь в вашей честности, граф, знаю вашу заботу о подчинённых, что редко встречается в министерской среде; отдаю должное Вашей энергии, взвешенности поступков, последовательности в достижении цели. Но, мне кажется, что вы несколько увлеклись проектом моего устранения из политики, и, вместо того, чтобы разбираться в реальных недостатках работы Вашего министерства, взялись поддерживать тех людей, которые желают остановить каток реформ. Они и рады этому обстоятельству, и Вас, первого, под него и сунули. Я слишком хорошо знаю Вашу роль в освобождении крестьян и земельной реформе, поэтому мягко, пока, реагирую на недочеты в работе, милейший Павел Дмитриевич. И надеюсь, что Вашей энергии будет достаточно, чтобы к маю закрыть имеющиеся недостатки. Полугода должно хватить.

  Граф Киселев несколько раз хватал воздух ртом, чтобы ответить, но постоянно косился на улыбающегося императора, и его смелость как рукой снимало. Он был придворным до мозга костей. Выступать против 'любимчика' царя он побоялся, видя, что государь того поддерживает.

  А в далёком Йоханнесбурге вечером того же дня молодой князь Николай спросил Кобру: