Текст книги "НЛО в зарубежной фантастике"

Автор книги: Клиффорд Дональд Саймак

Соавторы: Павел Вежинов,Билл Браун,Гарри Уолтон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

НЛО в зарубежной фантастике

Гарри Уолтон
Тот, кто всегда возвращается

Каждый раз, когда фары прорезали ночную тьму, Шмидт с надеждой поднимал голову, а его дочь автоматически вытирала и без того сухие стаканы.

– Я думаю, кто-нибудь наконец остановится и поможет нам, – пробормотал он. – С шести часов вечера сидим, как в колбе.

Снаружи пара огней свернула с дороги, пробежала бензоколонку и остановилась. Двое напряженно смотрели, как приближался мужской силуэт. Человек подошел к двери, резко распахнул ее.

– Кафе открыто? Отлично. Бензин не нужен. Но от кофе и какой-нибудь лепешки я бы не отказался.

Он был высок, молод и если и не красив, то по крайней мере не безобразен, – обыкновенный средний представитель мужского пола.

Она зачерпнула кофе из старомодного котла. Шмидт слез со стула и пошел к двери. Дочь наблюдала за ним украдкой, стараясь, чтобы посетитель не заметил. Но он заметил.

– Закрываетесь? Я вас не задержу. Выпью кофе, а если дадите пару сандвичей – прихвачу с собой.

У двери Шмидт резко рванулся и отпрянул, согнувшись, как от невидимого удара.

– Мы открыты до полуночи, – сказала девушка. – Так что не спешите. Впрочем, это не имеет значения. То есть я хотела сказать, мы живем здесь.

Посетитель кивнул и принялся за сандвич. Шмидт вернулся. Когда он взбирался на стул, у него слегка тряслась голова.

Потянувшись за второй чашкой кофе, незнакомец заметил, что оба не сводят с него глаз.

– В чем, собственно, дело? На мне узоры или пятна?

Девушка попыталась улыбнуться и покачала головой. Он протянул ей доллар, и она отсчитала ему сдачу, как обычному клиенту.

– До свиданья, – бросил он через плечо, пытаясь открыть дверь. Потом обернулся с улыбкой. – Ну, а в чем тут секрет? Я почувствовал неладное, как только сюда вошел. Вы что, вставили в эту дверь пуленепробиваемое стекло? Что же ты хочешь, мой пончик?

Джекоб Шмидт покачал головой. Девушка ошеломленно молчала.

– Что все это значит? – грохотал незнакомец. – Что вам от меня нужно?! Это шантаж!

Шмидт положил ему на плечо руку с узловатыми венами.

– Это не шантаж. Хуже. Катастрофа. Да, это катастрофа, мистер…

– Эд Келланд.

– Посмотрите сюда, мистер Келланд, – сказала она, срывая со стола громадную скатерть. Потом оттащила стол в сторону – там, где он только что стоял, плавал в воздухе полуметровый светящийся куб.

Келланд обошел его со всех сторон, нагнулся и провел рукой под кубом. Подошел вплотную, хотел прикоснуться пальцем, но побоялся и вместо пальца тронул его карандашом. Карандаш задрожал, наткнувшись на упругую пустоту.

– Как эта штука сюда попала? – повернулся Келланд к Шмидтам.

– В шесть часов отец хотел выйти проверить насос и не смог. Дверь оказалась запертой. Потом я увидела это. Оно висело в воздухе под столом и светилось. Я накрыла стол скатертью, потому что нам было страшно смотреть на это.

– По-вашему, дверь заперта. А как же я вошел?

– Если бы мы могли предположить, что вам это удастся, то остановили бы вас. Неужели не понимаете? Мы хотели, чтобы кто-нибудь нам помог, а теперь сидим в одной ловушке.

Молодой человек вытер лоб платком сомнительной свежести.

– Такое, знаете, трудно проглотить сразу. А задняя дверь?

– Попробуйте сами. Сюда, за стойку.

Келланд поколебался, затем пошел к двери. Вернувшись, он шагнул к окну и попытался открыть ставню. Рука наткнулась на что-то упругое и гладкое. Невесело усмехнувшись, он отдернул руку.

– Может, попробуете тесаком, – неуверенно произнес Шмидт. – Вот, посмотрите, еще с войны остался.

Келланд взял нож и встал перед дверью. Тяжелое лезвие сверкнуло в воздухе и беззвучно вошло в невидимый барьер. Еще и еще сыпались удары, сильные, но бесполезные. Наконец он вскрикнул, выронил тесак и стал дуть на ладонь.

– Черт побери, нож раскалился, как на огне. Похоже, ничего не выйдет. Эта невидимая стена прочна как камень.

Келланд походил перед дверью, все еще продолжая дуть на пальцы.

– А как насчет телефона?

– Мы об этом думали.

– Молчит, значит… И вы понятия не имеете, чьих рук это дело?

– Вы спрашиваете, кто мог сделать то, чего сделать нельзя? – возразил Шмидт устало.

Келланд пожал плечами.

– Просто я хотел узнать, нет ли у вас идеи. Хотя бы самой невероятной идеи.

Ослепительный свет скользнул по стойке бара, дальней стене, пробежался по столам.

– Еще машина, – прошептала девушка.

Грузовик пронесся, не остановившись.

– Наверняка все это связано с полицией. Как в гангстерских фильмах, – сказал Шмидт. После минутного молчания он добавил осторожно: – Разве что пуля возьмет это. Вообще-то у меня есть кольт… – Он замялся. – Так, на всякий случай, мало ли что бывает…

– Понимаю. Давайте ваше приспособление.

Шмидт пошарил рукой в каком-то ящичке бара и вытащил здоровенный допотопный кольт.

Келланд усмехнулся и с ожесточением раздавил сигарету.

– Послушайте, выстрел вряд ли что изменит, но все же хочу попробовать.

Ему никто не ответил. Он подождал, пока фары очередной машины приблизились, взвел курок и выстрелил. Кафе содрогнулось от грохота. Неподалеку, скатившись с порога, лежал продолговатый предмет, от которого вился легкий дымок. Келланд схватил пулю носовым платком. Даже через платок он чувствовал, насколько она горяча. Горяча, но не деформирована!

– Думается, мы кое-что узнали, – сказал он задумчиво.

– Что даже пуля не может вылететь? – Шмидт покачал головой. – Это мало нам поможет.

– Еще как поможет! Стальная пуля, конечно, не сплющится, как свинцовая, но и на ней останутся следы, если на гаком расстоянии она наткнется на что нибудь более плотное, чем кипа хлопка. Значит, это не материя, не вещество. Скорее силовое поле. Эх, черт! Хотел бы я вспомнить физику, ведь когда-то учил в колледже! Силовое поле… Силовое поле, пульсирующее в пространстве, невидимое, но достаточно реальное.

– А что это такое – силовое поле? – спросил Шмидт.

– Эдакая крепенькая ловушка материи… Только вот кем установлена? – Келланд бросил быстрый взгляд на Шмидта. – Как вас зовут?

– Джекоб. А мою дочь Кэти. Она учится в колледже…

– Так вот, мистер Джекоб. Пока мы одни, вы уж лучше расскажите мае все.

– Не знаю, о чем вы…

– Знаете. Это я не знаю – пока. Выкладывайте!

Шмидт провел рукой по лицу.

– Я даже Кэти не рассказывал. Боялся, как бы она не подумала, что я…

– Теперь она уже не подумает.

Шмидт глубоко вздохнул.

– Это было позапрошлой ночью, после того как Генри Уилконс рассказал о летающем блюдце, а все хохотали над ним. В пятницу. В одиннадцать я запер насос. На небе был молодой месяц и туман, но не сильный. На обратном пути я увидел… ну как бы вам сказать…

– Что это было такое?

– Размером с дом, круглое или, может быть, как яйцо. Око висело над домом. Туман мешал рассмотреть его как следует, но что-то, я клянусь, что-то там было. Оно не шумело и не светилось, но оно там было.

Келланд зажег сигарету и посмотрел на куб.

– Логично предположить, что силовое поле начинается от этой штуки. А если ее уничтожить?

– Как бы не так, – сказал Шмидт. – Вы к ней и прикоснуться-то не сможете.

Встав на колено перед кубом, Келланд ударил его тесаком. Лезвие скользнуло по невидимой гладкой поверхности.

– Похоже, так у нас ничего не выйдет. Вряд ли они оставили уязвимые места в этом поле…

– Что бы это могло быть? – Кэти взглянула Келланду в глаза. И почему вы сказали «они»?

– Ни одна из существующих на земле машин не может висеть бесшумно. Вполне возможно, что видение вашего отца было чужого, неземного происхождения.

Девушка напряженно кивнула. И тут же спросила:

– А почему бы им не отправиться в Вашингтон, или в исследовательский центр, или даже в редакцию газеты, а не в придорожное кафе?

Келланд посмотрел на нее, размышляя.

– Попробуем рассуждать так: прежде чем отправиться туда, они захотели узнать кое-что о самых обыкновенных представителях человечества. Например, что мы делаем, попав в беду. Как реагируем на загадки за пределами нашего ежедневного быта. Возможно, они выбрали место наобум. Возможно, они посадили нас в ловушку и наблюдают за нами.

– Значит, остается только ждать?

– Не ждать. Думать! – взорвался Келланд. – И думать быстро. Если моя теория верна, то существует выход.

– Выход? – спросила Кэти. – Но почему?

– Потому что, очевидно, они не собираются куда-то увозить нас. Просто испытание на сообразительность. Когда мы изучаем животных, мы ставим перед ними проблему, которую они в состоянии решить. Мы привязываем бананы возле клетки там, где обезьяны не могут до них дотянуться. Или сажаем крысу в лабиринт, а пищу кладем снаружи. Но мы оставляем обезьяне палку сбить бананы, а крыса может найти выход из лабиринта.

Шмидт и дочь молчали. Келланд зашел за стойку, положил сигарету на газовую горелку и налил из крана стакан воды. Он пил медленно, наблюдая, как вьется от сигареты сизый дымок, и приводя в порядок свои мысли.

Вдруг он резко выпрямился, стакан выскользнул у него из рук. Куб начал пульсировать, разгораясь нестерпимо яркой белизной. Шмидт почувствовал, будто ему стиснули череп руками.

– У меня уши заложило, как в самолете при посадке, – с трудом выговорила Кэти.

– Посмотрите, – выдохнул Шмидт, – я не могу дотянуться до чашки на столике.

Столик стоял у стены. Келланд потянулся к чашке – и наткнулся на невидимый барьер.

– Кэти, проверьте барьер на той стороне, – скомандовал он.

Вскочив на стул, – он попытался дотронуться до потолка. Опять барьер. Вытащив свежую сигарету, Келланд помедлил и отбросил ее в сторону. Возможно, им еще пригодится каждая частица кислорода.

Кэти возвратилась.

– Около метра от окна. Что это значит?

– Это значит, что наше пространство сжимается, а количество воздуха для дыхания уменьшается. Это также означает, что связка бананов поднята повыше, чтобы посмотреть, как будут вести себя подопытные.

– Но что же делать?

– Не знаю. Я все стараюсь припомнить что-то, но оно вылетело у меня из головы. Я стоял у плиты… пил воду…

– Да, вы положили сигарету и пили воду. Я, помню, смотрела, как дымок идет к вентилятору.

– Вот именно! К вентилятору! – Келланд двумя прыжками очутился за стойкой и уставился на маленький вентилятор. Он был вставлен в железный цилиндр, проходящий сквозь стену.

– Если дым выходил – а он выходил, – значит, барьер не перекрывал трубу. Вентилятор выгонял воздух, а свежий воздух шел через окно. Теперь по-другому. Они сузили барьер, и вентилятор остался снаружи.

Для наглядности он залез на стул. Его рука остановилась в полуметре от вентилятора.

– Каково бы ни было его происхождение, барьер сжимается, сжимая воздух внутри. Вот почему у нас закладывает уши.

– Вы хотите сказать, что мы задохнемся?

– Возможно. Если не поймем, почему раньше воздух выходил.

– Дым всегда выходит сквозь это металлическое кольцо, – простодушно сказала Кэти.

– Верно, сквозь кольцо, сквозь пространство, ограниченное со всех сторон металлом. Как водосточная труба. Может быть, кольцо пробивает барьер? Есть в этом кафе хоть подобие кольца?

– Да, мистер Келланд, обруч от мешка с кофе, – сказала Кэти.

Она подняла крышку кофейного бака и сняла никелированное кольцо. Келланд встал и поднес кольцо к барьеру.

Металл наткнулся на пустоту.

– Не вышло. – В голосе девушки прозвучало разочарование.

– Подождите. Его нужно держать параллельно стене.

Он почувствовал, как кольцо вошло в прозрачную непроницаемость. Держа руку внутри, он пронес кольцо сквозь барьер и вытянул обратно. Шмидт из-за стола завороженно наблюдал за ним.

– Убедились? – спросил Келланд. – Я думаю, вопрос ясен. Нужно кольцо достаточно большое, чтобы через него пролезть. – Он огляделся.

– Другого кольца нет, – печально сказала Кэти.

– А отвертка или хотя бы подобие ее найдется?

Кэти достала отвертку, и он стал обдирать металлические борта стойки. Борт распался на полоски длиной метра по два.

– Гвозди, – командовал Келланд. – И молоток.

Он свернул ленту, скрепил гвоздями концы.

– На эту штуку не рассчитывайте, – предупредил он.

Кэти помогла ему поднять импровизированное кольцо и поднести к барьеру. Он установил его в исходное положение у невидимой стены. На лбу у него выступил пот.

– Сопротивляется, – проворчал он. – Барахло это, а не кольцо.

Неожиданно кольцо вошло в барьер. Келланд издал победный клич, тотчас же сменившийся криком боли. Он отдернул руки, и раскаленная докрасна железная лента упала на пол. Кэти побежала за маслом для его обожженных рук.

– Все равно мы на верном пути, – бормотал Келланд. – Поле возбуждает ток в цилиндре, и цилиндр нагревается. Значит, нужно другое кольцо, потолще. И достаточно большое, чтобы через него можно было пролезть. Это Сезам из проклятой ловушки. Но у нас пока только это.

Он указал на кольцо от кофейного мешка. Его движение как бы выпустило злого джинна. Вторая волна сжатия, намного сильнее первой, сдавила барабанные перепонки. Закричал Шмидт. Он рванулся и, как помешанный, бросился в соседнюю комнату. То была кладовая, забитая консервными банками, садовым инвентарем, мешками с картофелем. Барьер проходил уже возле дверей в кладовую. Шмидт остервенело кидался на него, и его пальцы яростно рвали пустоту.

– Спокойно, спокойно, – сказал Келланд, беря его за плечо. – Что вы там хотели взять?

От его прикосновения Шмидт как будто успокоился.

– Там кольцо, и оно нам нужно.

– Вижу! Обод от старого колеса! – завопил Келланд. – Ну конечно же!

Это был обод от колеса тарантаса начала века, пылившийся в углу кладовой.

– Мы должны его достать, – заявил Келланд, обращаясь к Кэти. – Еще одно сжатие – и в ту комнату вообще не попадешь. Но как?

– Используйте это, – сказала Кэти, подавая Келланду никелированное кольцо. – Просуньте в него мотыгу или палку.

Келланд встал на колени и осторожно приладил кольцо к невидимой стене. Обеими руками он ввел в него острие мотыги и свалил в сторону. Нацепив обод на рукоятку мотыги, он быстро протащил его через барьер.

– Вы первая, – сказал Келланд. Он ввел обод в поле.

Не надо, пожалуйста. – Отец оттянул Кэти в сторону. – Мы еще не знаем, что случится с человеком, когда он пойдет через поле. Я пойду первым.

Шмидт опустился на корточки, сунул голову и плечи в громадный обод и пролез сквозь него. Как бы удивленный столь легким успехом, он встал на ноги по ту сторону барьера и уставился на остальных. Затем он повернулся и пошел к двери, вытянув перед собой руки. Ничто ему не препятствовало, и он вышел наружу, но тотчас же вернулся. Келланд повернулся к Кэти.

– Ваш отец ждет вас.

Кэти зарыдала. Потом она нагнулась, опустилась на корточки и поползла. Отец взял ее за руки и помог подняться.

Обод в руках Келланда был теплым, но не горячим. Какова бы ни была природа энергии барьера, толстый обод с ней справлялся. Келланд никак не мог прогнать мысль, что поле ослабло, даже исчезло. Но когда он пошарил руками вокруг, то убедился, что наваждение еще тут, рядом, и только обод образовал остров в этом море невидимого вещества.

Они вышли на шоссе. Рядом светилось кафе, похожее на завернутую в целлофан игрушку. В теплом вечернем воздухе исчезло все, что казалось фантастическим и страшным.

– Просто не верится. Кошмар какой то! – сказала Кэти.

– Кошмары страшны, когда они реальны. – возразил Келланд. – Вы умеете водить машину?

Она удивленно кивнула.

– Вот, возьмите ключи. Идите в машину и ждите.

– Что вы задумали?

– Хочу еще раз взглянуть на это.

Он говорил нарочито беззаботным тоном На самом деле он чувствовал себя далеко не так спокойно. Но он знал, что ничто на свете, даже реальная угроза смерти, не заставит его отказаться от мысли разгадать химеру. Кэти, должно быть, все поняла. Она больше не произнесла ни слова, повернулась и повела отца к машине. Келланд вернулся, приладил обод и проник за барьер.

Белый куб тихо подрагивал в воздухе. Была ли это загадка? Было ли что открывать?

Все еще неся в руках обод, чтобы обеспечить себе выход, Келланд подошел к кубу. Что, если это – силовой щит, скрывающий некое существо, которое настороженно и зорко наблюдает из-за матовой, тускло поблескивающей оболочки за ним, Келландом? А может быть, куб – барьер в барьере, более концентрированное поле того же рода, что и большое?

Подчиняясь внезапному побуждению, Келланд поднял обод обеими руками и бросил на куб. На мгновенье ему показалось, будто время остановилось и в этой замершей машине времени только сердце человека бьется сильными и болезненными толчками.

Обод не упал. Он закачался в воздухе над кубом, тотчас же разогревшись до красного каления. Келланд отступил на шаг. Обод опустился еще немного, и в воздухе запахло горячим металлом. Ослепительно белое сияние куба потускнело. Затем обод раскалился еще больше, а куб внезапно потух.

Келланд отошел подальше.

И тогда куб двинулся. Он поднялся, вернее, старался подняться, будто стремясь сбросить с себя груз. Обод поднялся вместе с ним как бы на воздушной подушке. Яростный белый круг блестел каплями расплавленного металла. С последней вспышкой неяркого света куб погрузился в странную красноватую темноту. Обод упал на пол. Что-то еще упало. Что-то внутри раскаленного кольца, вспыхнувшего языками пламени погребального костра. Келланд поспешно схватил со стойки ведро воды и выплеснул на пламя. Пар с шипением и свистом образовал густое облако, огонь погас.

Когда белый туман рассеялся, он увидел внутри обода это. Крохотное эфемерное тельце было раздавлено, как под ударом гигантского кулака. То, что могло быть конечностями, было изуродовано и сморщено в смертельной агонии. Тонкие голубые кости прорвали кожу. Но Келланд мог поклясться, что существо убила не жара, а нечто другое, для чего этот хрупкий каркас не предназначался. Нечто совсем другое, что никогда не позволит существам подобного рода отнять у человека права, данные ему при рождении.

– Давление воздушного столба, – пробормотал Келланд. – Куб был его батисферой. Как только он разрушился, существо погибло.

Теперь ничто не мешало ему вернуться к машине.

Билл Браун
Звездные утята

Стоило Уорду Рафферти окинуть взглядом ферму старого Олсопа, как острым нюхом матерого газетного волка он сразу же почуял «липу». Не было ни толпы любопытных фермеров, ни машины «скорой помощи». Обычное захолустье, тишь да благодать.

Дом старого Олсопа оказался замшелой двухэтажной развалиной с кремовыми наличниками на окнах и заросшим сорняками двором. За домом виднелся сарай к с десяток ветхих курятников. Покосившийся забор, которым было обнесено все это хозяйство, кое-где подпирали доски и обрезки труб. Калитка болталась на одной петле, и Рафферти пришлось приподнять ее, чтобы войти. Восхождение на крыльцо потребовало от него полного напряжения физических и душевных сил.

Дверь отворилась, и появился мистер Олсоп собственной персоной.

– День добрый, – сказал он.

Рафферти сдвинул шляпу на затылок, как всегда перед небрежным «Хелло! Рафферти из «Таймс». Многие знали его репортажи, и ему доставляло удовольствие наблюдать за выражением лица собеседника при этих словах.

– Рафферти? – переспросил мистер Олсоп, и Уорд понял, что хозяин дома не был подписчиком «Таймс».

– Я репортер, – пояснил он. – Тут нам позвонили и сказали, что в ваших краях шлепнулся самолет.

Мистер Олсоп задумчиво поскреб затылок.

– Не-е-е-е, не слыхал, – после долгой паузы протянул он.

«А старик-то тугодум», – подумал Рафферти, мысленно окрестив Олсопа молчуном янки.

– Не-е-е-е, – повторил фермер.

Скрипнула дверь, и на пороге появилась миссис Олсоп. Пока старик, тяжело ворочая мозгами, переваривал услышанное, Рафферти повторил вопрос его жене, надеясь, что та окажется покрасноречивее. Но и миссис Олсоп покачала головой и с той же выразительной интонацией проблеяла: «Не-е-е-е-е».

Повернувшись спиной к смышленой чете, Рафферти поискал глазами, куда поставить ногу, чтоб не загреметь с треклятого крыльца, и сказал со вздохом:

– Я так и думал, что это «утка». В нашем деле такое бывает. Какой-то осел позвонил в редакцию и наплел что-то про горящий самолет, который упал к вам на поле.

Лицо миссис Олсоп внезапно осветилось:

– О-о-о-о! – сказала она. – Но только он не разбился. Да и какой же это самолет? У него и крыльев-то нету.

Нога Рафферти замерла в воздухе.

– Простите… – сказал он. – Так самолет все-таки был? Да, и что там насчет крыльев?

– Угу, – сказала миссис Олсоп. – Вон он в сарае лежит. А хозяева его – это которые железо куют.

«Так, это уже лучше», – подумал Рафферти и спросил:

– Стало быть, вертолет?

Миссис Олсоп снова покачала головой.

– Не-е-е-е. У него так сверху ничего не вертелось. Да вы сходите в сарай и посмотрите сами. Проводи его, Альфред. Только идите по дорожке, а то после дождя весь двор развезло.

– Пожалуйте, – оживился мистер Олсоп. – Я и сам не прочь взглянуть на эту штуку еще разок.

Рафферти плелся за стариком по доскам и думал о том, что за свою репортерскую жизнь он навидался всякого диковинного люда. Попадались ему и чудаки, и недоумки, и идиоты, и просто психи, но таких олухов, как эти Олсопы, он еще никогда не встречал.

– Ну и цыплят в нынешнем году, скажу я вам. И все как на подбор. Минорки – порода что надо! Кочетков выписал – загляденье… Как по-вашему, мистер Рафферти, на звезде с цыплятами получше дело будет, чем у нас, а?

Уорд машинально посмотрел на небо и тут же оступился в грязь.

– Где-где?

– Да на звезде.

«Тьфу ты, – разозлился Рафферти. – Видно, старик совсем спятил».

Тем временем мистер Олсоп добрался до сарая и безуспешно пытался открыть дверь.

– Заедает, – радостно сообщил он.

Рафферти поддал дверь плечом, и когда та, скрипя, приотворилась, просунул голову внутрь. Как только глаза его привыкли к полутьме, он сразу понял, что тащился в окаянную эту грязь не зря.

Посреди сарая возвышался странный предмет, что-то вроде наполовину надутого воздушного шара. Плоское днище его покоилось на дощатом полу, усыпанном опилками и жухлой соломой.

«Все ясно, – решил Уорд. – Видно, таким и должен представляться космический корабль какому-нибудь титану мысли из местных свинарей».

Рафферти уже видел набранный крупным шрифтом заголовок во всю страницу «Таймс»: «Неграмотный фермер строит ракету для полета на Луну!»

– Мистер Олсоп, – небрежно спросил он. – И долго вы возились с этой посудиной?

Старик с минуту подумал, а затем широко улыбнулся.

– Да что вы, мистер Рафферти. Такое мне не под силу. Это ведь не курятник сколотить. В этой штуке приехали одни наши знакомые.

Рафферти пристально взглянул на Олсопа и увидел, что лицо его серьезно.

– А кто эти ваши знакомые? – вкрадчиво поинтересовался он.

– Вы, верно, смеяться будете, – ответил фермер, – но я толком и не знаю. Уж больно плохо они по-нашему говорят. По правде сказать, из них и слова-то не вытянешь. Знаю только, что звать их что-то вроде «люди-которые-куют-железо».

Репортер, слушая вполуха болтовню старика, кружил вокруг дурацкого шара, подбираясь к нему все ближе. Неожиданно стукнулся коленкой обо что-то очень твердое и выругался.

– О, я совсем забыл вас предупредить, мистер Рафферти. У них тут что-то вроде стены. Ее хоть и не видно, а подойти – не подойдешь. Я думаю, это от мальчишек, чтобы не озорничали.

– Где сейчас эти ваши знакомые? – спросил Уорд.

– Так в доме они. Может, вы на них поглядеть хотите? Только трудновато вам будет понять, чего они говорят.

– Русские? – быстро спросил Рафферти.

– Что вы! Они ведь без этих, как их… лаптей!

– Пошли, – хрипло сказал репортер и нетерпеливо зашагал по утопающим в грязи мосткам.

– Знаете, они уже раз приезжали к нам, шесть лет назад, – продолжал разговорившийся фермер. – За яйцами. Я так думаю, они собирались завести птицеферму, там, у себя. Ну, пока они три года домой добирались, яйца-то протухли. Тогда они поворотили и – снова сюда. На этот раз я им маленький инкубатор смастерил, чтоб цыплят прямо в дороге выводить. – Он довольно захихикал. – Летит себе эта штука в небе, а в ней цыплята бегают. Вот смеху-то!

На крыльце Олсоп остановился и, прежде чем пропустить Рафферти в дом, сказал:

– Вот что, мистер Рафферти. Моя хозяйка здорово наловчилась болтать с этими господами. Так что если захотите побеседовать с ними, обращайтесь прямо к ней.

– О'кей, – нетерпеливо бросил Уорд, мягко, но настойчиво подталкивая фермера к двери.

Миссис Олсоп сидела в кресле и вязала носок. На столе рядом с ней мирно жужжал вентилятор. Рафферти взглянул вправо от нее, и челюсть его отвисла. На кушетке у окна сидели два существа с бледно-лиловыми лицами и круглыми, будто нарисованными глазами. На их головах покачивались какие-то странные усики, напоминающие антенны.

Рафферти оперся о дверь, чтобы не упасть. Миссис Олсоп, благодушно улыбаясь, повернулась к нему.

– Вот, мистер Рафферти, – сказала она, – это те самые люди, что прилетели к нам в гости в шарике. Знакомьтесь, пожалуйста. – Она подняла кверху палец, и оба существа повернули свои антенны к ней. – А это мистер Рафферти, – сказала фермерша. – Он репортер из газеты. Он приехал посмотреть, на чем вы прилетели.

Рафферти обалдело кивнул. Существа скрутили антенны и вежливо кивнули в ответ. То из них, которое почему-то показалось Уорду особью женского пола, поскребло бок левой клешней. В голове у Рафферти пронеслось: «Спокойно, Уорди! Если это игра, то партнер, кажемся, пошел ва-банк. Теперь твой ход. Но ты ведь ушлый парень. Ты не дашь себя облапошить. Тебя принимают за дурачка и хотят с твоей помощью нагреть руки. Но на чем? Реклама? Значит, так: либо это мистификация, либо ты пьян, либо ты спятил».

И Рафферти спросил самым небрежным тоном, на который был способен:

– Как, вы сказали, их зовут, миссис Олсоп?

– Да мы толком и не знаем, – ответила хозяйка. – Видите ли, они объясняются картинками. Наставляют на вас эти смешные рожки и просто думают. И вы тоже начинаете думать о том же, о чем и они. Я спросила, как их зовут, а потом дала им подумать за меня. И я увидела картину – человек стучит молотком по железу. Вот я и догадалась, что звать их что-то вроде «люди-которые-куют-железо». Может, это какое-нибудь индейское имя?

Рафферти украдкой взглянул на людей, которые куют железо, а потом на миссис Олсоп.

– Как вы считаете, – спросил он с невинным видом, – станут они со мной говорить или это… думать?

Миссис Олсоп, казалось, была озадачена.

– Они, конечно, будут очень рады. Правда, вам поначалу будет трудновато.

– Ничего, уж как-нибудь, – со скрытой иронией отозвался Рафферти.

Он нервно вытащил пачку сигарет и закурил. От волнения он забыл погасить спичку, и она обожгла ему пальцы.

– А вы бросьте ее в угольное ведро, – пропела миссис Олсоп.

– Спросите у этих э-э-э… у ваших друзей, откуда они.

Миссис Олсоп снова улыбнулась:

– Это не так-то легко, мистер Рафферти, я ведь их уже спрашивала. Только не очень поняла, что к чему. Но, если хотите, я еще раз спрошу.

– Этот милый молодой человек, – сказала она громко, словно разговаривала с глухими, – хотел бы узнать, откуда вы приехали.

Мистер Олсоп легонько толкнул Рафферти локтем.

– Вы, как захотите услышать ответ, поднимайте палец.

Чувствуя себя полным идиотом, Рафферти поднял палец. Оба рога тут же повернулись к нему и нацелились прямо между глаз.

Репортер невольно ухватился за косяк двери. У него воз никло ощущение, что кто-то тянет, мнет и скручивает его мозг, словно резиновую игрушку. Его охватил ужас. Он летел сквозь великую белую пустоту. Мимо проносились астероиды и метеоры, огромная голубая звезда, ослепляя нестерпимым блеском, возникла перед его мысленным взором и пропала. Наваждение исчезло, а Рафферти все стоял, вцепившись в косяк побелевшими пальцами. Тлеющая сигарета валялась на полу у его ног.

Репортер стоял белый как полотно.

– Мистер Олсоп, – выдавил он. – Они и вправду из космоса?

– Это уж точно, – охотно согласился фермер. – Издалека добирались.

– Вы понимаете, что это значит? – Рафферти с трудом подавил истерические нотки в голосе. – Это же грандиозное событие! Где тут у вас телефон?

– А у нас нет телефона, – флегматично сказал мистер Олсоп. – Разве что на заправочной станции, неподалеку. Только ведь наши гости с минуты на минуту домой собираются. Может, посидите? Вместе и пойдете. Они уже все погрузили – и яйца, и инкубатор, и поесть кой-чего.

– Что? – задохнулся Рафферти. – Вы с ума сошли! Они не могут уехать с минуты на минуту. Господи, мне нужно срочно позвонить, мне нужно вызвать фотографа!

Миссис Олсоп подняла глаза от вязания и невозмутимо посмотрела на разбушевавшегося репортера.

– Увы, дорогой мистер Рафферти. Мы уже пробовали уговорить их пообедать с нами, но им почему-то приспичило ехать именно сейчас. Им нужно застать прилив или что-то вроде этого.

– Луна им нужна, – с видом знатока пояснил Олсоп. – Тут все дело в Луне, чтоб она была в нужном месте.

Пришельцы из космоса сидели, скромно сложив на коленях клешни и свернув антенны, словно желая показать, что они вовсе не собираются подслушивать чужие мысли.

Рафферти окинул комнату безумным взглядом в поисках несуществующего телефона. «Я должен во что бы то ни стало дать знать Джо Пегли, – лихорадочно думал он. – Джо наверняка сейчас в редакции. Он обязательно что-нибудь придумает. Хотя нет. Скорее всего он скажет: «Малыш, ты опять нализался в такую рань». Но ведь это мировая сенсация. Это самая что ни ка есть мировая сенсация, а ты стоишь здесь и хлопаешь ушами!»

И тут его осенило.

– Эй, Олсоп, – заорал он, – у вас есть фотоаппарат? Старый, завалящий, какой угодно. Мне позарез нужен аппарат.

– А как же, – сказал Олсоп. – У меня замечательный фотоаппарат. Знаете, такой – гармошкой. Я им цыплят снимал – чудесно получилось. Целая пачка фотографий. Сейчас я вам их покажу.

– Да на кой черт мне ваши цыплята, – чуть не плача простонал Рафферти. – Мне аппарат нужен!

Старик, кряхтя, поплелся в гостиную, и сквозь открытую дверь Рафферти увидел, как он роется в куче хлама, наваленного на фисгармонии.

– Миссис Олсоп! – закричал Рафферти, хватаясь за последний шанс. – У меня к вашим гостям уйма вопросов!

– Сделайте милость, – с готовностью отозвалась хозяйка. – Я думаю, они ничего не будут иметь против.

«Боже мой, о чем же спрашивают пришельцев из Космоса? Ты знаешь о них все: как их зовут, зачем они здесь (за яйцами), ты даже – знаешь, откуда они…»

– Этель, тебе не попадался мой фотоаппарат? – донесся из гостиной голос старого Олсопа. Фермерша вздохнула.

– Нет, дорогой. Ты его куда-то убрал.

– Ну ничего, найдется. Правда, пленок к нему нет. Вот ведь незадача какая.

Но тут космические гости уставили антенны друг на друга, словно совещаясь, и, придя к обоюдному согласию, внезапно вскочили и заметались взад-вперед по комнате так быстро, что Рафферти едва их различал. Через мгновение они стремглав пронеслись мимо него и исчезли в дверях.