Текст книги "Миры Клиффорда Саймака. Книга 10"
Автор книги: Клиффорд Дональд Саймак
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)
– А может, нам отъехать подальше? – спросила Гарриет. – Если доктор что-нибудь заподозрит…
Но Стоун уже свернул с шоссе к мотелю.
– Почему он должен что-то заподозрить?
– Задумается. Он озадачен случаем с Шепом и наверняка начнет размышлять. А в нашей легенде полно слабых мест.
– Для импровизации все было разыграно не так уж плохо.
– Но мы и десяти миль не отъехали от города.
– Мне ночью надо будет вернуться. Хочу посмотреть, во что превратился фургон Райли.
Перед домиком с вывеской «Управляющий» он затормозил.
– Сам хочешь засунуть голову в петлю, – сказала Гарриет.
Человек, подметавший ступени, подошел к ним.
– Добро пожаловать в «Равнины»! – сердечно приветствовал он их. – Могу быть чем-нибудь вам полезен?
– У вас найдутся два смежных номера?
– У нас как раз освободились два смежных. Какая чудесная стоит погода!
– Да, отличная погода.
– Но со дня на день может похолодать. Все-таки поздняя осень. Помню, однажды снег выпал на…
– В этом году так не будет, – перебил его Стоун.
– Да, вряд ли. Кажется, вы сказали, что желаете два смежных?
– Если вы не возражаете.
– Езжайте прямо вперед. Номера десять и одиннадцать. А я сейчас возьму ключи и приду.
Приподняв машину на малой тяге, Стоун соскользнул в проезд. Около номеров стояли уютно припаркованные автомобили. Люди выгружали вещи из багажников. Некоторые отдыхали в креслах в маленьких внутренних двориках. В самом конце стоянки четверо чудаковатых стариков с громкими криками метали подкову [3]3
Метание подковы – народная игра, немного напоминающая городки.
[Закрыть].
Перед номером десять их машина плавно опустилась на землю.
Блэйн вышел, открыв дверцу Гарриет.
Как хорошо, подумал он. Он чувствовал себя так, как будто попал домой, встретив двух друзей – потерянных и вновь обретенных. Что бы теперь ни случилось, он со своими.
Мотель располагался на обрывистом берегу реки; на север и восток тянулись бескрайние равнины – голые, бурые холмы, поросшие лесом трещины оврагов; толпясь все плотнее, чтобы уместиться вдоль речной долины, леса выстраивались неровным гребнем у мутно-шоколадного потока, который, как бы не зная, куда направить свое течение, задумчиво извивался, оставляя следы своего непостоянства – лужи, болота, старицы, еще более прихотливой формы, чем русло самой реки.
Позвякивая связкой ключей, пришел управляющий. Он отпер и широко распахнул двери.
– Здесь все в полном порядке, – сообщил он. – Мы ничего не упускаем. На всех окнах – ставни, а замки самые лучшие из имеющихся. В шкафу вы найдете подборку кабалистических знаков и заклинаний. Раньше мы их вывешивали сами, но оказалось, что некоторые клиенты предпочитают их располагать по собственной системе.
– Очень предусмотрительно с вашей стороны, – похвалил Стоун.
– Клиентам приятно чувствовать себя в тепле и заботе, – похвастался управляющий.
– Ну, все, теперь ты нам все рассказал, – остановил его Стоун.
– А в первом корпусе у нас ресторан…
– Обязательно там побываем, – заверила его Гарриет, – я умираю с голоду.
– Зарегистрироваться вы можете у дежурного по пути в ресторан.
– Непременно, – пообещала Гарриет.
Управляющий передал ей ключи и веселой подпрыгивающей походкой пошел обратно, с любезной оживленностью кланяясь гостям из других номеров.
– Зайдем, – предложил Стоун.
Пропустив Гарриет и Блэйна вперед, он вошел сам и плотно закрыл за собой дверь.
Гарриет бросила ключи на туалетный столик, оглядела комнату.
– Рассказывай, – повернулась она к Блэйну. – Что было с тобой? Когда я возвратилась в тот пограничный городок, он весь кипел. Там произошло что-то жуткое, не знаю только что. Мне пришлось так быстро убраться оттуда, что некогда было расспрашивать.
– Мне удалось бежать, – сказал ей Блэйн. Стоун протянул ему руку:
– Тебе это удалось лучше, чем мне. Ты от них оторвался сразу.
Рука Блэйна утонула в громадной ладони Стоуна.
– Я рад тебя видеть, – сказал Стоун.
– Если бы не твой звонок тогда, меня бы наверняка поймали. Я запомнил твои слова и не стал дожидаться.
Стоун выпустил его руку, и они стояли, глядя друг на друга. Блэйн видел, как изменился Стоун: он и раньше был крупным, сильным мужчиной, но теперь сила чувствовалась не только в его внешности – в нем ощущалась сила духа, целеустремленность. И еще жесткость, которой Блэйн раньше в нем не знал.
– Боюсь, что мое неожиданное появление еще доставит тебе хлопот, – сказал Блэйн. – Я удирал слишком медленно и не без приключений. Наверняка «Фишхук» уже напал на мой след.
Как бы отбрасывая опасения, Стоун махнул рукой, причем сделал это так небрежно, как будто «Фишхук» здесь ничего не значит, как будто «Фишхук» больше вообще нигде ничего не значит.
– А что с тобой произошло, Шеп? – спросил Стоун, усаживаясь в кресло.
– Я заразился.
– Я тоже, – кивнул Стоун.
Он минуту помолчал, как будто уходя мыслями во времена своего побега из «Фишхука».
– Когда я вышел из телефонной будки, меня уже ждали. Мне не осталось ничего другого, как пойти с ними. Меня отвезли… (Огромный пансионат на берегу моря; над ним – до боли в глазах голубое небо, настолько голубое, что слепит глаза, и в то же время в эту голубизну можно глядеть и глядеть, утопая в бесконечности. Вокруг гигантского здания – домики пониже, поменьше главного корпуса, но тоже не маленькие. Зеленый ковер газона, настолько пышный, что тут же становится ясно: его постоянно поливают. За зеленью травы – ярко-белая полоса песчаного пляжа и зеленовато-синий океан, с пенными брызгами разбивающийся о рифы за пределами лагуны. А на пляже – калейдоскоп зонтиков…)
– Как я узнал позже, это место расположено в Южной Калифорнии. Идеально изолированное место, потрясающий курорт среди глуши… (Развеваемые океанским бризом флажки площадок для гольфа, ровные прямоугольники теннисных кортов, сад, где гости в безупречных вечерних туалетах, лениво переговариваясь, поджидают тележки с напитками и сандвичами.) Там такая рыбалка, что тебе и не снилось, в горах – охота, а купаться можно круглый год…
– Ах, как там тяжело! – улыбнулась Гарриет.
– Нет, – возразил Стоун, – вовсе не тяжело. Первые шесть недель. Или даже шесть месяцев. Там есть все, что нужно мужчине. Отличная еда, выпивка и женщины. Любое желание тут же исполняется. Богат ты или беден – это не важно. Все бесплатно.
– Я представляю, – произнес Блэйн, – что там начинаешь вскоре ощущать…
– Ну конечно! Абсолютная бесцельность. Будто кто-то взял тебя, взрослого мужчину, превратил в маленького мальчика, которому остается только забавляться разными играми. Но все же «Фишхук» поступает с нами щедро и великодушно. Даже презирая, ненавидя «Фишхук», надо отдать им должное. Лично против нас они ничего не имеют. Ведь мы не совершили преступления, не нарушили долга – по крайней мере, не все. Они не могут рисковать, оставляя нас работать; они не могут отпустить нас, поскольку, как ты понимаешь, репутация «Фишхука» должна быть безупречной. Нельзя допустить, чтобы их обвинили в том, что они пустили в мир человека, у которого в мозгу появилось какое-то инопланетное качество или который хоть на волос отклоняется от общепринятого человеческого стандарта. Так что они отправляют нас в отпуск – бессрочный отпуск – в заведение для миллионеров.
Это гениальное решение. Человек ненавидит этот вечный праздник и все же не может уехать, поскольку здравый смысл ему шепчет, что надо быть круглым дураком, чтобы бросить все это. Здесь безопасно и весело. Здесь не о чем тревожиться. Тебе ни в чем нет отказа. Трудно серьезно думать о побеге – какой может быть побег, если тебя никто не держит. Правда, стоит попробовать, и вдруг узнаешь, что все вокруг патрулируется, стоят сторожевые вышки. Потом выясняется, что контролируется каждая дорога, каждая тропа. Да и пытаться уйти пешком через пустыню равносильно самоубийству. Постепенно замечаешь, что за тобой постоянно ведется наблюдение; агенты «Фишхука», замаскированные под гостей, не спускают с тебя глаз, чтоб не упустить, когда ты решишься на побег или хотя бы только подумаешь об этом.
Но настоящие цепи, которые удерживают тебя, – роскошь и беззаботность. От такого трудно отказаться. И в «Фишхуке» это понимают. Поверь мне, Шеп, это самая крепкая тюрьма, когда-либо построенная человеком.
Но, как любая тюрьма, она ожесточает и закаляет. Узнав о шпионах и охране, становишься хитрым и изворотливым. Собственно, сами шпионы и охранники придают смысл твоему существованию. Ошибка «Фишхука» в том, что он перестарался: не нужно было вообще никакой системы безопасности. Предоставленный самому себе, любой мог бы совершать «побег» каждый месяц. И приплетаться назад, почувствовав, каково за пределами этого рая. Но когда ты узнаешь о патрулях, винтовках, собаках, ты принимаешь это как вызов и вступаешь в игру, где ставка – собственная жизнь…
– Наверняка, – заметил Блэйн, – побегов было немного. Даже попыток. Иначе бы «Фишхук» придумал что-нибудь новое.
– Ты прав, – хищно ухмыльнулся Стоун. – Побег мало кому удался. И мало кто пытался бежать.
– Только ты и Ламберт Финн.
– Ламберт, – сухо ответил Стоун, – все это время был мне примером. Его успех вдохновил меня. Он бежал за несколько лет до моего появления. Кроме того, задолго до Ламберта был еще один побег. Что стало с тем человеком, до сих пор никому не известно.
– Ну, хорошо, – спросил Блэйн, – а что будет с тем, кто убежал, кто скрывается от «Фишхука»? Что его ждет? Вот у меня в кармане пара долларов, принадлежащих даже не мне, а Райли, у меня нет ни документов, ни специальности, ни работы. Что будет…
– Ты как будто жалеешь, что убежал.
– Бывают моменты, что и жалею. Если б начать сначала, то я бы не дал застать себя врасплох. Я бы перевел деньги в какую-нибудь соседнюю страну. Подготовил бы новые документы. Зазубрил бы пару учебников, чтобы работать кем-то вроде счетовода и ждать.
– Мы не можем ждать! – выкрикнул Стоун.
– Вспомни старые религиозные распри, – предложил Блэйн. – Войны между протестантами и католиками, между христианством и исламом. Где они теперь?
– Они прекратились благодаря «Фишхуку».
– Все всегда прекращается благодаря чему-то. Иначе не было бы надежды. Ситуации и события упорядочиваются, и вчерашние бури становятся чисто академическими вопросами для историков.
– Неужели ты будешь ждать? – спросил Стоун. – Ждать сотню лет?
– Ждать незачем, – сказала Гарриет, – все уже началось. А Шеп подключится.
– Я?
– Да, ты.
– Шеп, выслушай меня, – попросил Стоун.
– Я слушаю, – ответил Блэйн, и, чувствуя опасность, в нем колыхнулось что-то чужое, и дрожь прокатилась по телу.
– Я создал организацию – можно назвать ее подпольем. У меня есть группа паракинетиков, или штат, или комитет, который разрабатывает первоначальные планы и тактику некоторых экспериментов и исследований. С их помощью мы продемонстрируем, что паранормальные люди могут быть полезными человечеству и без «Фишхука».
– Пьер! – воскликнул Блэйн, глядя на Гарриет. Она кивнула.
– Так вот что ты имела в виду с самого начала. А тогда, на вечеринке у Шарлин, ты мне говорила: «Старый приятель, старый друг»…
– Ты считаешь, что я поступила неверно?
– Да нет, почему же.
– Скажи, ты бы согласился, если б я тебе тогда все рассказала?
– Не знаю, Гарриет, честное слово, не знаю. Стоун поднялся из кресла и сделал несколько шагов в сторону Блэйна. Вытянув руки, он положил их на плечи Блэйну. Его пальцы напряглись.
– Шеп, – твердо произнес он. – Шеп, это очень серьезно и важно. Нельзя, чтобы вся связь человека со звездами шла только через «Фишхук». Человечество не может быть наполовину приковано к Земле, наполовину свободно.
В тусклом комнатном освещении его взгляд не казался жестким. Он казался вдохновенным, а в глазах поблескивали непролитые слезы.
Когда он снова заговорил, голос его уже звучал мягко.
– Есть звезды, – почти шепотом, будто разговаривая с самим собой, сказал он, – где люди должны побывать. Чтобы увидеть, каких высот способна достичь человеческая раса. Чтобы спасти свои души.
Гарриет с деловым видом взяла сумочку, перчатки.
– Вы как хотите, а я с голоду умирать не собираюсь. Идете со мной или нет?
– Я иду, – объявил Блэйн. И вдруг вспомнил.
Она перехватила мысль и рассмеялась:
– За наш счет. За это пригласишь нас как-нибудь двоих.
– А зачем? – вмешался Стоун. – Он уже в штате и получает жалованье. У него есть работа. Не так ли, Шеп?
Блэйн промолчал.
– Шеп, ты ведь со мной? Ты мне нужен. Без тебя мне не справиться. Мне не хватало как раз тебя.
– Хорошо, я с тобой, – просто ответил Блэйн.
– Ну, раз с этим наконец разобрались, – сказала Гарриет, – пошли обедать.
– Вы идите, – сказал Стоун, – а я буду стоять на страже.
– Но, Годфри…
– Мне надо кое о чем поразмыслить. Есть пара вопросов.
– Пошли, – Гарриет повернулась к Блэйну. – Пусть сидит и думает.
Блэйн последовал за ней несколько озадаченный.
Глава 20– Теперь рассказывай, – потребовала Гарриет. Они сделали заказ, и Гарриет, устроившись поудобнее за столом, приготовилась слушать. – Что произошло в том городке? Что было после того? Как ты попал в больницу?
– Об этом позже, – отказался Блэйн. – Еще будет время обо всем тебе рассказать. Прежде ответь, что с Годфри?
– Ты имеешь в виду, что он остался в номере подумать?
– Да. Но не только. Выражение его глаз. Эта навязчивая идея. Как он говорит, что спасение людей – побывать на звездах, словно старый отшельник, которому явилось знамение.
– Ты прав, – сказала Гарриет, – все именно так. Блэйн ошеломленно уставился на нее.
– Это произошло во время того последнего путешествия, – продолжала Гарриет. – Он там тронулся. Что-то он там увидел, что потрясло его.
– Я знаю, – сказал Блэйн. – Иногда в путешествиях встречаешь такое…
– Жуткое?
– Да, конечно, жуткое. Но это не все. Скорее, непостижимое. Процессы, причинно-следственные связи, совершенно невероятные с позиций человеческой логики и этики. Явления, в которых не видно смысла, которые не укладываются в голове. Рассудок человека оказывается бессильным. И это страшно. Нет точки опоры, ориентира. Ты один, абсолютно один, и вокруг – ничего из знакомого тебе мира.
– У Годфри было другое. Нечто, что он понял и постиг. Это было совершенство.
– Совершенство?!
– Я знаю, фальшивое слово. Выспреннее. Надуманное. И все же единственно подходящее.
– Совершенство, – повторил Блэйн, как будто пробуя слово на вкус.
– На той планете не было ни злобы, ни алчности, ни извращенного честолюбия, которое кует злобу и алчность. Совершенная планета, планета для совершенного народа. Социальный рай.
– Не вижу…
– Задумайся на минуту. Приходилось ли тебе когда-нибудь видеть предмет, картину, скульптуру, пейзаж, настолько прекрасный и совершенный, что ты испытываешь физическую боль?
– Приходилось, раз или два.
– Разумеется. Но картина или скульптура – это предмет вне жизни человека, твоей жизни. Это всего лишь эмоциональное переживание. Практического значения оно не имеет. Ты можешь прожить прекрасно всю остальную жизнь, так и не увидев эту вещь снова, ты только изредка будешь вспоминать ее и, вспоминая, снова чувствовать боль. А теперь представь этику, культуру, образ жизни, который мог быть твоим. И это настолько прекрасно, что испытываешь боль, как от гениального полотна, только в тысячу раз сильнее. Вот что увидел Годфри. Вот почему он вернулся «тронутым». Он чувствует себя оборванным мальчишкой из трущоб, из-за ограды увидевшим сказочную страну – настоящую, живую сказку, до которой можно дотянуться, потрогать, но в которую он никогда не попадет.
Блэйн глубоко вздохнул и медленно выдохнул.
– Вот оно что. Вот чего он хочет.
– А ты бы на его месте?
– Наверное. Если б я это увидел.
– А ты спроси Годфри. Он тебе расскажет. Или лучше не спрашивай. Пускай он сам.
– Тебе он рассказал?
– Да.
– На тебя это произвело впечатление?
– Я же здесь, – ответила она.
Официантка принесла заказ: огромные сочные бифштексы с картофелем и салатом. На середину стола она поставила кофейник.
– Выглядит аппетитно, – сказала Гарриет. – Всегда хочу есть. Помнишь, Шеп, как ты впервые пригласил меня пообедать?
Блэйн улыбнулся:
– Конечно, помню. Ты тогда тоже была страшно голодна.
– И ты купил мне розу.
– Кажется.
– Ты такой милый, Шеп.
– Если я не ошибаюсь, ты журналистка. Как же…
– А я и занимаюсь одной историей.
– И эта история – «Фишхук».
– В какой-то мере, – пробормотала она, принимаясь за бифштекс.
Некоторое время они ели молча.
– Послушай, – прервал молчание Блэйн. – При чем здесь Финн? Годфри считает его очень опасным.
– А что ты знаешь о Финне?
– Немного. Из «Фишхука» он исчез до того, как я там появился. Но слухи остались. Когда он вернулся, он начал визжать. Что-то с ним случилось.
– Случилось, – подтвердила Гарриет. – И теперь он ходит повсюду со своими проповедями.
– Проповедями?
– Изгнатель дьявола, экзорсист, потрясающий Библией. Только без Библии. Доказывает, что звезды – зло, что человеку место на Земле. Здесь он в безопасности, а там его поджидает зло. И что ворота исчадью зла открыли парапсихи.
– И его проповеди слушают?
– Слушают, – подтвердила Гарриет. – Люди в восторге от них. Они в них купаются. Ведь для них-то звезды недосягаемы. Поэтому анафема звездам им по вкусу.
– В таком случае анафема и парапсихам. Ведь это они – призраки и оборотни…
– И гоблины. И колдуны. И злые духи. И все прочее.
– Он просто шарлатан.
Гарриет покачала головой:
– Он не шарлатан. Он так же искренен, как Годфри. Он верит в зло. Потому что он видел Зло.
– А Годфри видел Совершенство.
– Именно. Ни больше ни меньше. Финн убежден, что человеку в космосе делать нечего, равно как Стоун убежден, что спасение человечества – звезды.
– И оба борются против «Фишхука».
– Годфри хочет положить конец монополии, но сохранить основу. Финн идет дальше. «Фишхук» для него – не главное. Его цель – паракинетика, ее он собирается уничтожить.
– Финн считает Стоуна врагом?
– Он стоит у него на пути. А поделать Финн ничего не может: Годфри старается не подставлять себя. Однако Финн знает его планы и считает его основной фигурой, способной объединить паракинетиков. Естественно, при первой возможности он попытается от него избавиться.
– Похоже, тебя это не слишком страшит?
– Годфри не боится. Для него Финн лишь еще одна проблема, еще одно препятствие.
Они вышли из ресторана и двинулись вниз по асфальтированной дорожке, тянущейся вдоль фасадов номеров.
В свете умирающего дня долина переливалась черными и пурпурными бликами, отражаясь в мрачной бронзе реки. Последние солнечные лучи освещали верх обрыва на противоположном берегу; серебристой молнией по синеве в небе все еще носился ястреб.
Они дошли до своего блока. Блэйн толкнул дверь, пропуская Гарриет вперед, затем вошел сам. Не успел он пересечь порог, как столкнулся с Гарриет.
Гарриет коротко вскрикнула, и он почувствовал, как она напряглась, прижавшись к нему.
Он поглядел через плечо. Вытянувшись, лицом вниз на полу лежал Годфри Стоун.
Глава 21Уже наклоняясь над ним, Блэйн знал, что Стоун мертв. Он как будто сжался, стал меньше, утратив наполнявшую раньше большое тело жизнь. А теперь он превратился в обернутое мятыми тряпками тело, и в его неподвижности было что-то страшное.
Гарриет закрыла наружную дверь. И в клацанье задвижки Блэйну послышалось рыдание.
Наклонившись ниже, Блэйн заметил под головой Стоуна лужицу крови.
Нажав рычаг, Гарриет опустила жалюзи на окнах.
– Может, зажжем свет? – предложил Блэйн.
– Погоди, Шеп, сейчас.
Щелкнул выключатель, с потолка брызнул свет, и они увидели, что у Стоуна размозжен череп. Щупать пульс не имело смысла, – после такого удара по голове выжить невозможно.
Покачиваясь на корточках, Блэйн пораженно думал, какой надо обладать свирепостью и, возможно, отчаянием, чтобы нанести подобный удар.
Он поглядел на Гарриет и покачал головой, удивляясь ее хладнокровию, затем вспомнил, что в репортерской практике насильственная смерть не такая уж редкость.
– Это Финн, – произнесла она тихим ровным голосом, настолько ровным, что почувствовалось, с каким трудом она сдерживается. – Не сам Финн, конечно.
Кто-то из его подручных. Или доброволец. Один из его фанатиков-последователей. Многие готовы выполнить любое его приказание.
Она подошла и присела рядом с трупом напротив Блэйна. Рот ее был сжат в прямую, суровую линию. Лицо натянуто и жестко. И только маленький потек там, где сбежала единственная слеза.
– Что будем делать? – спросил Блэйн. – Наверное, надо вызвать полицию.
Она сделала предостерегающий жест.
– Только не полицию. Мы не должны оказаться замешанными. Финн и его банда только этого и ждут. Держу пари, в полицию уже сообщили.
– Думаешь, убийца?
– А почему нет? Звонок, неизвестный голос сообщает, что в «Равнинах», в номере 10, убит человек. Затем быстро вешается трубка.
– Чтобы подставить нас?
– Чтобы подставить того, кто был с Годфри. Они могут не знать, кто мы такие. А тот врач не мог…
– Не знаю. Наверное, мог.
– Слушай, Шеп, по тому, что произошло, я уверена: Финн в Бельмонте.
– В Бельмонте?
– Так называется городок, где мы тебя нашли.
– Буду знать.
– Что-то происходит, – сказала она. – Что-то важное. И не где-нибудь, а здесь. Здесь и Райли, и его грузовик, и…
– Что делать?
– Нельзя допустить, чтобы полиция обнаружила Годфри.
– Мы можем вытащить его через заднюю дверь и отнести в машину.
– Не исключено, что за нами следят. Тогда нам не выкрутиться.
Она в отчаянии всплеснула руками.
– Если у Финна теперь будут развязаны руки, он сможет добиться всего, что задумал. Мы не можем дать вывести себя из игры. Мы обязаны остановить его.
– Мы?
– Ты и я. Теперь тебе тянуть лямку Годфри. Тебе решать.
– Но я…
Ее глаза вдруг яростно вспыхнули:
– Ты был его другом. Он тебе все рассказал. Ты обещал быть с ним.
– Конечно, я обещал. Но я начинаю с нуля. Я ничего не знаю.
– Останови Финна, – сказала она. – Выясни, что он затеял, и помешай ему. Найди сковывающий маневр…
– Ох, это твое военное мышление. Сковывающие маневры и линии отступления. (Пышная дама в генеральском мундире, огромных сапогах и с гроздьями медалей на высокой груди.)
– Прекрати!
– Журналистка! Трезво мыслящая!
– Замолчи, Шеп, – сказала Гарриет. – Как я могу сейчас трезво мыслить? Я верила в Годфри Стоуна. Верила в его дело.
– Мне кажется, я тоже верю. Но все так необычно, так быстро…
– Может, нам лучше всего убежать, скрыться.
– Нет! Подожди. Если мы убежим, мы выбываем из игры, как если бы нас поймали.
– Но у нас нет выхода, Шеп.
– А вдруг есть, – задумчиво произнес он. – Здесь есть поблизости городок с названием Гамильтон?
– Есть, пару миль отсюда. Вниз по реке. Блэйн вскочил на ноги и огляделся вокруг. Телефон стоял на ночном столике между кроватями.
– Кому?
– Другу. Человеку, который нам может помочь. Говоришь, мили две отсюда?
– Если Гамильтон, то да. Ты не ошибаешься?
– Не ошибаюсь.
Блэйн подошел к аппарату, снял трубку и вызвал коммутатор.
– Я могу заказать Гамильтон?
– Номер в Гамильтоне, пожалуйста.
– 276.
– Сейчас соединю.
Блэйн повернулся к Гарриет:
– На улице темнеет?
– Когда я закрывала ставни, уже темнело. Он слышал в трубке гудки вызова.
– Темнота – это хорошо. Днем они бы не смогли.
– Не пойму, что ты задумал, – недоумевающе сказала Гарриет.
– Алло, – произнес голос в трубке.
– Попросите, пожалуйста, Аниту.
– Одну минутку, – ответил голос. – Анита, тебя. Какой-то мужчина.
Это невозможно, ошеломленно подумал Блэйн. Так просто не может быть. Наверное, ему показалось.
– Алло, – сказала Анита Эндрюс – Кто это?
– Блэйн. Шепард Блэйн. Я ехал с человеком, у которого было ружье с серебряными зарядами.
– Да, я помню тебя.
Значит, все верно. Ему не показалось. Телепатия возможна по телефону!
– Ты сказала, я могу обратиться за помощью.
– Да, я сказала это.
– Помощь мне нужна сейчас. (Тело на полу; полицейская машина с включенной сиреной и красной мигалкой; спидометр и часы на длинных ногах, несущиеся по беговой дорожке; вывеска «Равнины», цифры на двери номера.) Клянусь, Анита, я не пытаюсь скрыть преступление. Поверь мне. Сейчас я не могу все тебе объяснить. Так надо. Полиция не должна его здесь найти.
– Мы заберем его.
– Вы доверяете мне?
– Доверяем. В ту ночь ты помог нам.
– Тогда спешите.
– Сейчас. Я только соберу еще несколько человек.
– Спасибо, Анита.
Но она уже повесила трубку.
Некоторое время он продолжал стоять, уставившись на зажатую в руке трубку, затем опустил ее на рычаги.
– Я уловила кое-что, – сказала Гарриет. – Невозможно.
– Конечно, нет, – подтвердил Блэйн. – Телепатическая связь по проводу. Попробуй расскажи кому-нибудь!
Он поглядел на распростертое на полу тело.
– Так вот что он имел в виду, говоря о «возможностях, которые «Фишхуку» и не снились».
Гарриет промолчала.
– Хотел бы я знать, что они еще умеют, – пробормотал Блэйн.
– Она сказала, что придут за Годфри. Каким образом? Когда?
В ее голосе звучали истерические нотки.
– Они прилетят, – пояснил Блэйн. – Это левитаторы. Ведьмы.
И он горько рассмеялся.
– Но ты…
– Откуда я их знаю? Они напали на нас как-то ночью. Просто дурачились. У Райли был дробовик…
– Райли!
– Тот, что лежал в моей палате в больнице. Он умер. Разбился в катастрофе.
– Но как ты оказался с Райли, Шеп?
– Я попросил его подвезти меня. А он боялся ехать по ночам в одиночку. Мы вместе латали его развалину-фургон…
Они пристально и озадаченно смотрели друг на друга.
– Постой. Что ты сказала в больнице? Что вы его…
– Искали. Его нанял Годфри, он задерживался, и…
– Но…
– Что такое, Шеп?
– Я разговаривал с ним за минуту до его смерти. Он пытался что-то передать, но не смог. Но передать это «что-то» он просил Финну. Тогда я впервые и услышал о Финне.
– Все пошло не так, как надо, – с отчаянием произнесла Гарриет. – Абсолютно все. Райли вез звездную машину. Годфри каким-то образом добыл ее, и надо было доставить машину в Пьер. И он нанял Райли…
– «Левая» звездная машина! – потрясенно воскликнул Блэйн. – А ты знаешь, что в каждой стране мира есть закон, запрещающий владение ими. Их разрешается иметь только «Фишхуку».
– Все это Годфри было известно. Но машина была ему необходима. Он пытался собрать ее, но безуспешно. У него не было чертежей.
– Еще бы, откуда им взяться!
– Что с тобой, Шеп?
– Не знаю. Наверное, все нормально. Просто растерян немного. Как я незаметно оказался втянутым…
– Ты в любой момент можешь бежать.
– Нет, Гарриет. Сколько можно бегать. Мне бежать некуда.
– Ты бы мог поступить на работу в какую-нибудь фирму. Тебя с удовольствием взяли бы и хорошо платили бы за информацию о «Фишхуке».
– Это не для меня. И потом, я же дал слово. Я обещал Годфри помощь. К тому же меня не устраивает, чтобы меня хватали и тащили вешать за то, что я «парапсих». Меня не устраивает многое из того, что я видел по пути и…
– Ты озлоблен, – сказала Гарриет. – И ты имеешь на это право.
– А ты?
– Я не озлоблена. Я просто напугана. До мозга костей.
– Ты, журналистка со стальными нервами, напугана…
Он повернулся к ней, и в памяти всплыла слепая старушка, торгующая розами. В тот вечер впервые маска упала с лица Гарриет Квимби. Сегодня маска упала во второй раз.
Ее лицо больше не скрывало, что и бесстрашная журналистка временами бывает просто испуганной женщиной.
– Все будет хорошо, – успокаивающе прошептал он. – Все будет хорошо.
Вдалеке послышался голос сирены, похожий на вой ветра в прериях. Гарриет резко отодвинулась от него.
– Они едут, Шеп!
– К задней двери, быстро, – приказал Блэйн. – Беги к реке. Спрячемся в оврагах.
Он подскочил к двери и взялся за засов. В это время в дверь легонько постучали несколько раз.
Блэйн откинул засов, распахнул дверь – и в потоке света, льющемся из комнаты, возникла Анита Эндрюс, а за ней стояли ее юные приятели.
– Как раз вовремя, – приветствовал их Блэйн.
– Где тело?
– Вот оно.
Они вбежали в комнату. Сирена приближалась.
– Он был нашим другом, – нетвердо сказала Гарриет. – Это так ужасно…
– Не беспокойтесь, мисс, – заверила ее Анита. – Мы похороним его как положено.
Сирена выла уже совсем близко, наполняя комнату ровным гулом.
– Быстро, – скомандовала Анита, – летим низко, чтобы на фоне неба не было видно силуэтов.
Она еще не договорила, а в комнате уже не было ни ее друзей, ни тела.
Анита посмотрела на Блэйна и, секунду поколебавшись, спросила:
– Когда-нибудь расскажешь мне, что все это значило?
– Когда-нибудь расскажу, – пообещал Блэйн. – Спасибо тебе.
– Всегда рада помочь. Нам надо держаться вместе. Иначе нас, паракинетиков, сотрут с лица земли.
Она мысленно обняла Блэйна, и он почувствовал прикосновение ее разума к его разуму и как будто увидел светлячков, мерцающих в сумерках, и ощутил аромат сирени, плавающий в мягком речном тумане.
Потом Анита улетела, и тут же в дверь номера забарабанили.
– Сядь, – велел Блэйн Гарриет, – старайся держаться естественно. Спокойно. Беззаботно. Мы с тобой просто сидим и болтаем. Годфри был с нами, потом уехал в город. За ним кто-то зашел, и они поехали вдвоем. Кто это был, мы не знаем. Годфри обещал вернуться через час-два.
– Ясно, – ответила Гарриет.
Она уселась в кресло, расслабленно сложила руки на коленях.
Блэйн пошел открывать блюстителям закона.
