Текст книги "Боевой фургон"

Автор книги: Клэй Хаффэкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Клэй Хаффэкер
Боевой фургон

Глава I

В листве чахлого дуба, росшего у входа в ущелье, вдруг встрепенулся сонный ястреб, подняв голову. Встревоженный чем-то, он напрягся, распластав крылья, забил ими по воздуху, взмахнул в последний раз и сорвался с ветки.

Птица уже поднялась на сотню футов и быстро удалялась, когда что-то зашумело: низкий, грохочущий звук, будто в безоблачном небе разразился гром.

В тот же момент показалось двое всадников. Они въехали на пригорок и резко осадили разгоряченных коней, которые нетерпеливо переступали, пока всадники то и дело посматривали на холм и скалистые гряды, тянувшиеся по обе стороны пыльной дороги.

Справа над ними двое мужчин выглядывали из-за камней почти на вершине остроконечной скалистой горы. Один, повыше, был стройный загорелый мужчина лет тридцати. На нем была старая куртка из оленьей кожи; из кобуры торчала обшарпанная рукоятка кольта сорок пятого калибра из орехового дерева. Черные, спокойные глаза со смешливыми морщинками в уголках; строго очерченный, твердый и гладкий как мрамор подбородок. Шляпа была сдвинута и скрывала глаза; во рту у него торчала травинка.

Он тихо произнес:

– Думаю, что ты знаешь. Те ребята навешали на себя оружия фунтов двадцать.

– Конечно, знаю. – У второго мужчины, лет сорока пяти, было точеное лицо, тонкие губы и печальные глаза. Нахлобученный черный котелок, голубой галстук, аккуратно завязанный и заправленный под бумажный воротничок и несколько перьевых ручек, неровным рядом торчавших из нагрудного кармана его черного пиджака – все это изобличало в нем бизнесмена.

– У каждого есть с собой винчестер 73-й модели, два револьвера и как минимум сотня патронов.

– У этих больше, – сказал высокий, – они, должно быть, чертовски ловко обращаются с оружием, иначе Холидей их бы не держал.

Еще четверо всадников показались на дороге. Они держались в двухстах футах от первой пары, развернувшись веером и двигались по обеим сторонам от дороги в пятидесяти футах от ее краев. Они проехали футов двести, когда передние скрылись за поворотом. Вдруг всадники услышали, как что-то загрохотало вдали, шум стал нарастать: монотонный звук гремящего экипажа.

Они увидели, как огромные крутящиеся колеса поднимали тучи серой пыли; разгоряченные кони вытянулись вперед от непомерных усилий; увидели черный без окон почтовый фургон, обитый стальными листами. Сейчас экипаж двигался вниз под гору, громыхал по дороге. На облучке сидели двое: кучер и охранник. Второй охранник, положив рядом с собой винтовку, лежал на крыше фургона, глядя на уходящую из-под колес дорогу. По обе стороны от нее держались четверо всадников, ни отставая ни на шаг и не удаляясь вперед. Запряженный восьмеркой лошадей, почтовый фургон тяжело покатил под уклон и прогрохотал в ущелье. Через несколько секунд еще одна пара всадников вынырнула на пригорок. Прежде чем фургон скрылся из вида наблюдателей, мимо галопом промчалась замыкающая группа. Потом грандиозная процессия быстро исчезла, как и появилась, оставив за собой лишь облако пыли, теперь медленно и лениво ложившейся на землю.

– Ну что, Толин? – мужчина в котелке отряхивал брюки, запачканные землей. – Что ты думаешь?

Травинка во рту Толина поднялась вертикально.

– Их двадцать три, не считая сидящих в фургоне.

– Внутри четверо, и они хорошо вооружены. Шестизарядные револьверы, винтовки и карабины. Листы, покрывающие фургон, шестимиллиметровые, из закаленной стали. В стенах есть прорези, шесть на два дюйма, прорезанные для сидящих внутри, чтобы они могли отстреливаться. Ты не мог заметить отсюда эти щели.

– Я их увидел.

Они возвратились к тополям, где были привязаны лошади. Толин отвязал поводья от ветки дерева и, вскочив в седло, сказал:

– Двадцать семь человек. Двадцать семь винчестеров. Бронированный фургон. Более пятидесяти револьверов. Снайдер, ты уверен, что они не спрятали внутри пушку?

Снайдер всерьез воспринял его шутку.

– Говорили, что Холидей собирался установить пулемет сзади над багажным отделением, но так и не сделал этого. Они, наверное, поняли, что их оружия более, чем достаточно для охраны фургона.

Он неуклюже взобрался на лошадь.

– Толин, ты мне так и не ответил, что ты думаешь?

– Зови меня Тол. Так лучше.

Толин ловко направил пегого мерина по руслу высохшего ручья; лошадь Снайдера изредка спотыкалась о камни.

– Это можно сделать.

– Тогда тебе понадобится целая армия, чтобы отбить золотой фургон.

– Армия помощников входит в мои планы, – сказал Снайдер. – Но о деталях потом, если ты заинтересуешься и присоединишься к нам.

Слышался лишь цокот копыт; лошади прошли ущелье и вышли на покатый берег.

Снайдер повернулся к Толину.

– Ну, как по-твоему, сколько золота находится в фургоне Холидея, когда он выезжает из Дэдвуда?

– Я работал у старого Чанка Холидея. Должно быть очень много, судя по тому, что охрана получает солидное вознаграждение.

– В фургоне более четверти миллиона.

– Очень впечатляюще. Но дело в том, что я не хочу умирать ни за какие деньги.

Снайдер поморщился.

– Слава о тебе дошла до Пони-Форк раньше, чем ты сам здесь объявился. Поэтому ты стоишь ближе к смерти, чем к жизни. Ты один из самых лучших бойцов в стране. Я это понял, когда ты убил Билли Фаранго в Аризоне, а потом тебя посадили в Юмскую тюрьму.

Толин кивнул:

– Ты разговаривал с моим братом. Но Джесс тебе одно не сказал: я изменился и расстался с прошлым.

Снайдер судорожно схватился за переднюю луку седла, когда лошадь, испугавшись падавшего листа, шарахнулась в сторону.

– Глупое животное! Конечно, я беседовал с Джессом. Он сказал, что ты на мели. Где заработаешь сейчас?

– Я неплохой ковбой.

– А ты знаешь, сколько лет нужно пасти коров, чтобы заработать четверть миллиона? – Снайдер, задумавшись, наморщил лоб. – Почти тысячу лет!

Толин осклабился:

– Неутешительно, правда?

Они въехали на гребень горы; далеко впереди на равнине, вытянувшись на север, лежал маленький оживленный городок. Фургоны и лошади усеяли дороги, у окраины городка расположилось очень много хижин и палаток. К центру дорога исчезала среди хаотического нагромождения двух и трехэтажных домов.

– Пони-Форк, – сказал Снайдер.

– Черт, я-то думал, здесь будет лишь несколько хижин.

– Разве Джесс не писал тебе о том, как вырос город?

– Из Форка дороги ведут в Джалену и Дэдвуд.

Они направили лошадей вниз по склону, и отпустив поводья, предоставили животным идти шагом. Снайдер сказал:

– Вот видишь, Тол. Я поехал на встречу с тобой и показал тебе фургон Холидея, потому, что Джесс сказал, что ты поможешь.

– Джесс с вами?

– Да. Человеческой натуре свойственно желание разбогатеть.

– Человеческой натуре еще свойственна и жажда жизни.

Снайдер облизнул губы.

– Допустим, я бы согласился с этим, если бы знал, что человека по имени Толин можно легко испугать.

Толин повернулся и смерил спутника медленным взглядом, даже не удостоив того ответом.

– Давай здесь разъедемся, – Снайдер потянул за изящную золотую цепочку, свисавшую из жилетного кармана; посмотрел на часы.

– Почему ты не поговоришь с Джессом? Обсудите это дело вместе. Я должен зайти в магазин. Увидимся завтра.

Он поплотнее нахлобучил котелок, пришпоренная лошадь пошла галопом; зад Снайдера подскакивал при каждом шаге.

Толин выдвинул наполовину кольт из кобуры и внимательно осмотрел патронные отверстия, поворачивая большим пальцем барабан. Пять штук. Он опустил курок в пустое отверстие и опустил револьвер в кобуру. Джесс, должно быть, всем рассказал о своем старшем брате, который убил Билла Фарго. И, наверное, о нем уже сложилось определенное мнение.

Проезжая улицами Пони-Форка, Толин убедился, что в городе почти не обращают внимания на незнакомцев. Очень многие, проходившие мимо в сторону золотых приисков и возвращающиеся оттуда, были утомлены и унылы.

Толин остановился у платной конюшни Нокинса и потрепал по шее мерина:

– Лошадь, ты должно быть, голодная как… лошадь.

Он соскочил и сказал мальчишке, вышедшему навстречу:

– Дашь ему шесть кварт овса сейчас и еще шесть вечером. Смотри, чтобы у него все время лежало сено.

Толин перешел улицу; мягко погружая сапоги в толстый слой пыли, направился в салун.

Выпив, он спросил у хозяина, где живет Джесс. Ему показали на большой белый дом, стоявший на отшибе на Линкольн-Стрит. Двор был ухожен, портиковые колонны сияли свежей белой краской. Толин поднялся по двум ступеням и подошел к двери.

Он постучал и отступил назад. Дверь широко распахнулась и на пороге появилась красивая темноволосая и голубоглазая девушка с чистой и нежной кожей лица.

– Да.

Толин дотронулся до полы шляпы и спросил:

– Здесь живет человек по имени Джесс?

– Да. Чем могу служить? Я миссис Толин.

Толин сдвинул на затылок шляпу и с любопытством уставился на нее.

– Джесс, должно быть, вырос за то время, пока я не видел его. Я – я не знал.

– Кто вы?

– Я Джек Толин. Считайте, что мы познакомились, мэм.

Женщина слегка нахмурилась:

– Я слышала о вас. Джесса нет дома. Но вы входите.

Джек опустил глаза и уставился на ее руки.

– Спасибо, мэм. Я не хочу причинять вам неудобств. Когда Джесс вернется, скажите ему, что я остановился в отеле.

Она, казалось, колебалась:

– Джесс будет недоволен. Он захочет, чтобы вы были у нас.

– Я уже взял номер. Дело в том, что я должен встретиться с одним человеком, поэтому мне надо идти.

– А какой отель?

– Да один на Кони-стрит. Забыл название.

Она покачала головой и очаровательно улыбнулась:

– Пожалуйста, входите. Извините. Меня зовут Кристин. Она стояла у двери и Толин снял поспешно шляпу у порога, потом вошел внутрь.

В прекрасной, хорошо обставленной гостиной женщина указала на мягкий с прямой спинкой стул:

– Садитесь и чувствуйте себя как дома, мистер Толин. Джесс скоро вернется.

Толин мял в руках шляпу и переводил взгляд с Кристин на стул и обратно.

– Дело в том, мэм, что может быть, мне не следовало появляться таким образом у вас. Особенно потому, что обо мне все здесь хорошо знают.

– Вы скрываетесь от закона, мистер Толин?

– Нет, мэм. Сейчас нет.

– Тогда садитесь.

– Да, мэм.

Когда он сел, Кристин взяла у него шляпу и повесила на вешалку в углу.

– Я сейчас.

Когда она вышла, Джек откинулся на спинку и скрестил ноги. Вдруг он заметил, какие грязные у него сапоги. Не мог их почистить! Да и шпоры отнюдь не гармонировали с безукоризненной чистотой комнаты. Пришлось поджать ноги.

Женщина вернулась с подносом, на котором возвышались две чашки с красивым узором и заварочный чайник.

– Я приготовила чай, – сказала Кристин, разливая его по чашкам. – Сахар? Сливки?

– Нет, мэм. Только покрепче.

Она взглянула на него и подала чашку, которая почти вся скрылась в его сильных загорелых ладонях.

– Спасибо, – пробормотал он.

Кристин села напротив и наблюдала, как гость нервно помешивал чай.

– Каковы ваши планы, мистер Толин?

– Только встретиться с Джессом. Пока нет никаких планов.

– Сколько вы пробудете в Пони-Форк?

– Недолго.

– Вы намериваетесь найти здесь работу?

Он перехватил ее взгляд и сказал беззлобно:

– Я понимаю, к чему вы это спрашиваете. Вы хотите знать, не причинит ли вреда плохой брат хорошему, за которого вы вышли замуж. Я скоро уеду. Если бы я знал, что Джесс женат, я бы не приехал в Пони-Форк.

Кристин поставила чашку на поднос.

– Вы не такой, каким я вас представляла. Я ожидала увидеть огромного мужчину с большой черной бородой и рокочущим голосом и, по крайней мере, с дюжиной револьверов на поясе. Так вас описывал не только Джесс, но и другие.

– Другие?

– Каждый в Форке слышал о вас. Люди говорят, что… – ей стало неловко продолжать, – что вы… получеловек и полудьявол.

– Люди всегда много болтают и преувеличивают.

– Но некоторые истории были похожи на правду.

Толин заерзал на стуле.

– Как давно вы поженились?

– Почти год.

Хлопнула входная дверь и Кристин встала.

– Должно быть, Джесс. Скажу ему, что вы здесь.

Джек встал и поставил чашку на столик. В соседней комнате послышались голоса, потом возглас удивления. В комнату вошел Джесс.

Они были похожи друг на друга. Улыбаясь до ушей, Джесс обнял брата, стиснув его намертво в объятиях.

– Тол! Ты, старый волк! – загремел его голос. – Какими судьбами?

– Уф, – Тол отступил на шаг. – Как ты изменился с тех пор, как я видел тебя в последний раз.

– Пять лет. Много воды утекло.

В комнату вошла Кристин и Джесс воскликнул:

– А он ничего! Такой же свежий и крепкий, как и я!

– Вы тут поговорите, а я пойду к миссис Легган. Я посижу с ней и повяжу недолго, – ответила Кристин.

Когда она вышла, Джесс обернулся к Джеку и спросил:

– Клянусь, Кристин удивилась, когда увидела тебя, правда?

– Да. Приняла она меня без особой радости.

– Ну, она всегда такая. Пойдем на кухню и выпьем. Я не могу здесь оставаться, она трясется, чтобы здесь было чисто.

На кухне Джесс наполнил два стакана и поставил полупустую бутылку виски в буфет.

– Когда мы ее допьем, пойдем подряд по всем салунам и оставим Пони-Форк без выпивки.

Джек взял стакан и Джесс воскликнул:

– За здоровье!

– Почему ты не сообщил мне, что женат? – спросил Джек.

Джесс сделал большой глоток и крякнул.

– Я не был уверен, что когда ты приедешь, она будет здесь.

– Кем тебе приходится Снайдер?

– Ты встретил его по дороге?

– Он был моим гидом по окрестностям, гвоздем его программы явился показ фургона из Дэдвуда.

– Старый, с железными боками, – засмеялся Джесс. – Это настоящая крепость на колесах, не так ли? Однажды тридцать отъявленных бандитов собрались и решили напасть на него. Так их просто пощелкали. Шестеро из них было убито, двое тяжело ранены. Остальные едва унесли ноги. Это произошло в первый и последний раз, больше никто не пытался ограбить экипаж.

– Я сказал Снайдеру, что меня это не интересует.

– Но ты не знаешь всего плана. Такое дело как раз для тебя.

– За последние семь лет я ни разу не шел против закона. Я этого не хочу.

– Снайдер чертовски сообразителен. Его план несложный и верный. Я сам работаю на станции.

– Ты возница.

– Был одно время. Теперь у меня транспортная контора. Я же говорю тебе, Тол, план Снайдера поможет переправить все золото в наши карманы. И нам, скорее всего, даже не придется встретиться с охраной фургона. – Джесс взмахнул рукой. – Ну, об этом мы можем поговорить потом. Если ты такой бесчувственный и равнодушный к деньгам, ты можешь угостить меня за углом в «Президенте». Пошли.

У «Президента» кружила толпа, нагуливая аппетит к ужину. Джесс проложил себе дорогу, расталкивая всех плечом и закричал:

– Самое лучшее, что есть, Мак Дональд! Мне и моему брату Толу!

Бармен пристально взглянул на Джека из-под косматых бровей. Он поставил бутылку пива, из которой только что наливал в кружку и взял с полки бутылку виски. Выставив на стойку два стакана, он сказал:

– За счет заведения, джентльмены.

– А, Мак, ты никогда не угощал, – засмеялся Джесс, – никого, насколько я могу вспомнить.

– Это во мне шотландское. Я до сих пор вспоминаю рассказы о том, как расправлялся Джек Толин с не понравившимися ему барменами.

– Какого черта! Тол много лет не ходил в салун.

– А я не хочу, чтобы он начал с меня.

Посмеиваясь, Джесс и Тол уселись за столик.

– Они еще помнят тебя, Тол. Куда бы ты не приехал, слышно о Джеке Толине и о его горячих делах.

– Джесс, и ты не плохо устроился. Ты, должно быть, неплохо получаешь, чтобы содержать такой дом. Красивая жена.

– Можно получить больше.

Младший брат понизил голос:

– Я не получаю много, Тол. Дом для нас купила Кристин. Она заработала кучу денег в Додже. Некоторое время она была там танцовщицей. Но с тех пор, как Кристин вышла за меня, она вроде как остепенилась в своих делах. Хотя в душе до смерти останется потаскушкой. – Джесс со стуком опустил стакан на стол и дрожащей рукой налил виски. – Ее знакомый по Доджу однажды проезжал через Форк. Он пришел в дом и предложил ей уехать вдвоем в Дэдвуд. Я бы убил его на месте, если бы было оружие. Но Кристин выслушала его так, будто он предлагал ей послеобеденную прогулку. Когда он ушел, она рассказала, что он чаще других покупал ее в Додже. Представь себе, как она это говорила мне! Мне не повезло с женой.

– Очень плохо.

– Но я смогу сделать все, что хочу сделать быстро. Тол, ты правда, очень изменился. Я пью сейчас больше тебя.

Джек допил свое виски.

Они перешли в «Серебряный доллар», где прикончили еще одну бутылку. Потом отправились в «Стимбоат Хаус», большой салун с игральными столиками за перегородкой.

После первого стакана Джесс хлопнул по стойке и закричал:

– Мой старший брат! Он может обыграть и победить каждого в любой игре! Карты, кулачный бой, нож или револьвер!

Джек быстро проговорил:

– Да… я могу… если ты прекратишь бахвалиться. Ты забываешь, что я сейчас живу мирно и никого не трогаю.

– Но это правда! – продолжал орать Джесс. – Нет в Дакоте человека, который бы мог противостоять тебе!

На другом конце зала негромко, но так, чтобы можно было услышать, отозвался длиннолицый мужчина:

– Умеет же он трепаться!

Джесс замолк, обдумывая ответ, потом сдвинул шляпу на затылок и, напустив на себя улыбку, произнес:

– Ты говоришь, что я лгу?

Длиннолицый отрицательно покачал головой.

– Я говорю, что у тебя длинный язык, длиннее я вряд ли встречу.

Джес улыбнулся.

– Я оценю твою шутку, когда оторву тебе голову, мистер.

Бармен нарушил наступившую вдруг тишину словами:

– Парни, время еще выпить по стаканчику. – Наливая, он наклонился к Джессу: – Он много глотнул спиртного. Оставь его лучше в покое.

Джек взял стакан и мягко добавил:

– Все нормально, Джесс.

Младший брат крикнл:

– Ты замолчал, когда услышал имя Толинов, мистер. Тебя имя напугало?

– Меня зовут Сэм Бойкорт.

Джек весь напрягся, когда услышал это имя. Несколько завсегдатаев залпом допили свое виски и удалились. Джесс сказал:

– В таком случае я понял, что имя Толин тебя не испугает. Ты слишком глуп.

Бойкорт подошел к ним, его глаза злобно засверкали. Он угрожающе сказал Джессу:

– У тебя нет оружия.

– Есть у моего брата.

– Мы не собираемся ссориться, – ответил Джек. – Забудем это.

Бойкорт внимательно изучал лицо Джека, пытаясь понять, испугался ли тот. Но понял, что он не боится.

– Ладно, но тебе следует выпороть своего младшего братца.

– Пойдем, Джесс. – Джек повернулся к выходу. – Пошли отсюда.

– Осторожно! – завопил Джесс.

Джек инстинктивно втянул голову, резко развернулся, быстрым движением выхватывая из кобуры револьвер. Он увидел, как Бойкорт схватился за рукоять своего кольта. Джек спустил курок прежде, чем тот успел полностью вынуть из кобуры револьвер. Бойкорта отбросило на стойку, он задел локтями за край полированного столика, изумленно посмотрел на Джека и рухнул на пол.

Бармен перескочил через стойку и склонился над Бойкортом.

– Мертв, – сказал он тихо.

– Счастье, что я заметил, как он потянулся за оружием, – бормотал Джесс. – Он хотел выстрелить тебе в спину.

Бармен сердито посмотрел на Джесса.

– Я не заметил, что они собирались стрелять друг в друга, пока ты не завопил.

– Ты бы не успел понять, в чем дело, когда все уже было бы кончено, – ответил ему Джесс.

Джек вложил револьвер в кобуру.

– Мы хотели уйти, так пошли же.

На улице Джесс сказал:

– Ты не забыл старый прием, Тол. Попал прямо в середину груди на несколько дюймов ниже горла. Сразу наповал. Судя по слухам, дошедшим из Ньютона, он был известным ганфайтером с репутацией.

– Спасибо, что предупредил меня, Джесс. Но все кончено и хватит об этом.

– Простая самозащита, Тол.

Пока они шли в сгущающейся темноте, Джесс то и дело посматривал на упрямое и неподвижное лицо брата. Джек, задумавшись, улыбнулся чему-то.

– Тебя все равно возьмут за убийство. Почему бы тебе не присоединиться к нам. Ну что?

Джек втянул полные легкие воздуха и медленно выдохнул. Он мог чувствовать, как тряслись руки, так было всегда после перестрелок. Они свернули на Линкольн-стрит и пошли к дому. Он сказал:

– Нет, Джесс.

Глава II

Кристин чистила картофель над новым белым тазом, когда на кухню зашел Джесс. Она подняла глаза и сказала:

– Ужин будет готов через несколько минут. Твой брат, может быть, хочет умыться.

Джек стоял за спиной у Джесса. Когда она увидела его, то уронила картофелину.

– Что случилось?

– Тол стрелялся с одним парнем, – сообщил ей Джесс, – и убил его.

– О Боже! – Кристин подняла в изумлении руки. – Вы не ранены, мистер Толин?

– Нет, мэм. Я очень сожалею, что это случилось.

Она опустилась на стул, ее голубые глаза беспокойно забегали.

– Ничего страшного. – Джесс поежился. – Тот начал первым. Никто не смог остановить его.

– Как ты можешь говорить «ничего страшного», – вполголоса проговорила Кристин, и на ее щеках заблестели слезы. – Это ужасно.

– Лучше, чтобы Тол был мертв?

– Нет. Конечно, нет.

– Это был единственный выход. На такие штуки ты довольно насмотрелась в Додже.

Джек подошел к кухонной двери.

– Я не хочу быть причиной семейных раздоров. Я лучше уйду.

– Тпру! – Джесс схватил его за плечо. – Если ты уйдешь, я уйду с тобой.

– Не надо! – сказала Кристина. – Не уезжайте, мистер Толин. Что сделано – то сделано.

Джек замешкался.

– Я останусь до утра.

Уже поздно утром Джека разбудил стук в дверь.

– Да? – отозвался он, блаженно потягиваясь на мягкой и чистой постели.

Дверь приоткрылась и раздался голос Кристин:

– К вам пришли, мистер Толин. Вас ждут в прихожей. – Дверь закрылась.

В передней стояли Джесс и незнакомый полный мужчина. На груди у него висела звезда шерифа, поблескивающая из-под расстегнутого пальто. В углу на стуле сидел еще один гость.

– Мое имя Вилли, Толин. – Полный мужчина пристально разглядывал его своими маленькими воинственными глазками.

– Шериф проездом в Форке, – сказал Джесс. – Он хочет услышать, что ты скажешь насчет вчерашнего происшествия.

– Я хочу лично побеседовать с твоим знаменитым братом, Джесс. – Вилли постучал пальцами по жилету. – Оставь нас.

Джесс ухмыльнулся.

– Конечно. Потом приходи завтракать, Тол.

Дверь за Джессом закрылась. Вилли облизнул губы и молча уставился на Джека, одетого в чистую рубашку, брюки и сапоги. Наконец шериф сказал:

– Я знаю, что за последнее время ты совершил много против закона. Тебя бы вообще не следовало выпускать из тюрьмы.

– Шериф, ты пришел по поводу вчерашней перестрелки? – с неприязнью спросил Джек.

– Я повторяю, ты слишком часто переступал черту. Я говорю, что тебе, черт возьми, лучше уезжать и побыстрее. Если ты не поспешишь покинуть Форк и убраться за пределы штата, то я обещаю, что тебя убьют. Это так же верно, как то, что стою перед тобой.

– Ты затрудняешь мое положение. – Джек засунул руки в карманы, шериф и его помощник тотчас нервно схватились за оружие.

– Вы, законники поставили меня перед выбором, мне придется смириться.

– Правильно, Толин. – Шериф почесал живот. – Надеюсь, что ты уедешь. Пусть другие наказывают тебя. Но если ты не покинешь Форк, то пеняй на себя.

– А что, если я рассчитываю где-нибудь осесть и зажить тихо?

– Джек Толин ведет примерный образ жизни? – Шериф обнажил в улыбке желтоватые зубы. – Забавно! У тебя всю жизнь были натянутые отношения с законом.

– Закон хочет всю жизнь продержать меня в тюрьме?

– Закон хочет любым путем отделаться от тебя. – Вилли кивнул своему напарнику: – Идем.

Повернувшись к Джеку, он добавил:

– Не пренебрегай моим советом и уезжай. Может быть, в другом месте ты ненадолго продлишь свои дни.

Они ушли. Джек прошел в столовую, где за завтраком сидели Кристин и Джесс.

– Садись, Тол. – Джесс показал на стул. – Тебя старина Вилли предупредил больше не стрелять в Сэма Бойкорта?

– Да.

Кристин отправилась на кухню за кофе.

– Пока я здесь, я могу выслушать все, что хочет сказать Снайдер.

– Я так и думал, – обрадовался Джесс. – Старина Вилли умеет убедить собеседника в непреклонности своих слов. Рад, что ты примкнул к нам.

– Я сказал, что готов выслушать. Вот и все.

Кристин принесла кофе, и Джесс сообщил ей:

– Тол собирается остаться у нас на время.

Она налила кофе Джеку.

– Еще, мистер Толин?

– Нет, спасибо.

Около половины седьмого Джесс ушел в контору.

– Скоро буду, – сказал он брату. – Если не задержусь на партию в покер со Снайдером.

Когда он ушел, Кристин дотронулась до кофейника.

– Еще горячий. Не хотите ли еще кофе?

– Никогда не отказываюсь. – Он наблюдал, как она наливала кофе. Лицо Кристин приняло строгое выражение, так не соответствующее ее свежей юной красоте.

– Я хочу, чтобы вы меня называли просто Тол, мэм. Я надеюсь не доставлять вам неприятностей, пока буду в этом доме. Если что, я готов переехать в отель.

– Вы зря беспокоитесь, Что вы! – она долила себе кофе и поставила кофейник на поднос. – Это все злая судьба Паркинс.

– Простите?..

– Паркинс – это моя девичья фамилия.

– Вы думаете, что я принес несчастье?

– Нет. Вы лишь знак беды. Я сама причина всех моих бед. – Кристин потянулась к застекленному шкафчику с фарфоровой посудой, выдвинула ящик и вынула коричневый кожаный портсигар.

– Курите, пожалуйста.

– Спасибо за заботу. Не откажусь.

Она подала ему портсигар и вымученно улыбнулась.

– На меня и обратили внимание за мою чуткость. Это моя специальность – быть заботливой. Услужливая Кристин. Единственная девушка в Додж-сити, которую любой богатый фермер уводил в отель и оставлял до утра.

Джек только сейчас заметил, что ее глаза слегка покраснели – она плакала. Он взял сигару и закурил.

– Зачем вы говорите мне это, мэм?

– Зови меня просто Кристин. Я это говорю тебе, потому, что ты все уже знаешь. Джесс с удовольствием рассказывает каждому о том, чем я занималась до замужества.

– Очень плохо, что вы не ладите. Но все устроится само собой.

– Что-нибудь другое, да. Но не это. – Кристин сложила руки на столе и теперь рассматривала длинные узкие пальцы. – Я надеялась начать новую жизнь в Пони-Форк. Я хотела забыть Додж и обрести счастье с Джессом. У меня ничего не получилось. Вчера ночью я поняла, что ничего уже не будет. Это невозможно.

– Из-за убийства Бойкорта?

– Нет. Из-за того, как об убийстве рассказывал Джесс. – Она механически крутила кольцо на пальце. – Джесс наслаждался рассказом. Ему это очень понравилось.

– Он не понимает, что произошло. В этом он весь.

– Ты плохо знаешь своего брата. – Кристин поднялась и начала убирать посуду. – Ему нравится все подлое и низкое. Поначалу он увидел во мне дешевую танцовщицу с накрашенным лицом в ажурных шелковых чулках. Ему скучно жить спокойно с доброй женой. Это убийство доставило Джессу несказанное удовольствие.

Джек насупился:

– Джесс молод и, может быть, не во всем еще разбирается. Он образумится.

– Когда? Когда заработает на деле, с котором сейчас носится? – разозлилась Кристин.

Джек сердито взглянул на нее, но ничего не сказал.

– Я не знаю его планов, – сказала Кристин, – но уверена, он задумал что-то ужасное и подлое. Намеки на это постоянно проскакивают в его словах.

– Его слова не говорят об этом. Но как бы то ни было, прекратим наш спор.

– Для меня его дела уже не имеют никакого значения. Ты должен был уже понять это. Я танцовщица. Ты преступник. Нам не стать другими людьми.

Джек встал и бросил окурок в камин.

– Тебе помочь убрать?

Кристин отрицательно покачала головой.

– Тогда я пойду посмотрю, как моя лошадь.

– Почему ты не приведешь ее к нам? Вон лошадь Джесса, а вон моя. – Кристин показала в окно на огороженный луг в сотне футов от дома. – Ты можешь сложить седло и сбрую в сарае. Он находится в углу загона.

– Спасибо. Конь обрадуется такому замечательному коралю.

Джек сходил за мерином и въехал на нем в загон. Соскочив, он подтолкнул его к двум лошадям, пасшимся поблизости. Кобыла и прекрасный чистокровный черный жеребец. Толин постоял в загоне, опасаясь, что черный нападет на его мерина, но животные равнодушно переглянулись и наклонили головы к траве. Потом он прошелся по Линкольн-стрит к салуну на углу. Взяв виски, он сел за стоявший у стены столик и сейчас просматривал номера двухнедельной давности газеты «Сент-Луис».

Он уже перебрался на вторую страницу, когда на газетный лист вдруг упала тень. Джек поднял глаза и увидел коренастого широкоплечего мужчину лет пятидесяти с голубыми глазами и улыбкой, кривившей лицо. Он был неряшливо одет, но голову была нахлобучена мятая коричневая шляпа.

– Ты Джек Толин?

– Да.

– Я чертовски рад познакомиться с тобой. Меня зовут Чарли Хилл. – Он пожал руку Джека сильной, мозолистой рукой. – Можно сесть? Джесс мой друг. Он сказал, чтобы я нашел тебя.

– Очень рад.

– Хэнк! – Закричал Чарли, его веселый голос пророкотал на весь зал. – Принеси нам пару виски. – Он обошел вокруг стула, заметно прихрамывая, что хорошо дополняло его кривую улыбку и снял свою видавшую виды шляпу, обнажив нечесаные космы волос неопределенного цвета. – О чем ты читаешь?

– Об одном парне из Куинзберри, который составил правила кулачного боя. Согласно им, есть такие места, по которым в честном бою бить нельзя. Время состязания ограничено и можно, как пишут, драться в перчатках.

– О Господи! – Чарли закрыл руками лицо и покачал головой. – Если драться честно, то куда же остается бить? А если пользоваться перчатками, то какая же это драка?! Как жаль, что современный мир движется к такому позору. Я никогда не читаю их газет. И не стал бы, если бы умел. От чтения одно расстройство.

Толин отложил газету.

– Ты говоришь, что знаком с Джессом?

Бармен принес виски и Чарли отдал ему пятьдесят центов.

– Я научил парня, он плохо разбирался в транспортном деле. Он оказался способным учеником.

– Ты работал на линии?

– Да. Уже сорок лет: в Нью-Йорке, Детройте, а начинал в Чикаго. Последние двадцать лет в этой дыре. Я служил у Холидэя, когда Джесс поступил на работу. Он начал с уборки конюшен. Я тогда объяснил ему, что главное в упряжке – отличная, здоровая лошадь. Пару месяцев Джесс служил возницей на линии, а потом его пристали сюда, в Форк, управлять конторой.

– Я тебе обязан за то, что вы обратили на Джесса внимание.

– Меня не за что благодарить. То же самое сделал для меня один человек сорок лет назад.

– Ты больше не служишь у Холидэя?

– Нет. Когда эта нога попала на ходу в спицы, он сказал, что я ему больше не нужен.

Чарли выпил виски и воскликнул:

– Господи! Виски Хэнка свалит с ног и коня! Как насчет того, чтобы пойти ко мне? У меня есть бутылка шотландского.

Толин насмешливо переспросил:

– Шотландского?

Чарли ухмыльнулся.

– Может же человек иногда позволить себе это.

Однокомнатная лачуга Чарли стояла на отшибе, в конце Шерман-стрит. К задней стене прилегала пристройка, откуда доносился резкий и протяжный рев мула. Чарли толкнул дверь и Джек вошел в комнату. В помещении не было ни одного окна.

Чиркнув спичкой, Чарли сказал:

– Посмотри-ка там свечку. Это не дом – так, четыре стены от ветра, но иногда я называю этот угол домом. – Он держал свечу в вытянутой руке; потом подошел к противоположной стене. В деревянном ящике вперемежку с каким-то хламом валялась одежда. – Виски должно быть где-то здесь, если только его не украл какой-нибудь ужасный подлый вор. А-а, вот!