Текст книги "Фея из Голливуда"

Автор книги: Клэр Хант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Фея взглянула на его профиль в темноте. Ей стало страшно.

– Ты не виноват. Мы же не можем избегать все те места, где ты был с Грейс.

– Я намеренно привел тебя сюда, – ответил Пит. – Я решил проверить, могу ли я находиться с тобой там, где когда-то был с Грейс.

– И что?

– Не могу, – признался Пит.

– Пит, ты…

Холодный взгляд его глаз заставил ее замолчать.

– Сегодня Роберт сказал мне нечто, заставившее меня понять…

– Роберт?

Неужели он нарушил обещание и передал Питу их разговор?

– Да. Они с Мерил любят тебя и опасаются, что я тебя использую.

– Это ведь мне решать! – возразила Фея.

– А ты чувствуешь, что тебя используют?

Чувствовала ли она? Пожалуй, иногда. Но она любила Пита и терпела. Почти все время. Сегодня все было по-другому, потому что она позволила Грегори заронить в ее душу сомнения.

– Пит, ты уже был женат, так что вполне естественно, если…

– Я все еще люблю жену, Фея, – прервал он ее. – Когда я спросил, почему ты меня терпишь, ты ответила что-то про сексуальную привлекательность. Это так?

– Разве я этого еще не доказала?

– Ты всегда была очень страстной, даже в ту ночь, когда я лишил тебя девственности.

– Что?!

– Когда мы занимались любовью в первый раз, я и не подозревал ни о чем и только потом…

– Когда?

– В ту ночь я правда не понял. У меня никогда прежде не было девственницы. Грейс уже встречалась с кем-то до того, как я познакомился с ней, а женщины, которых я знал до нее…

– Когда? – повторила свой вопрос Фея.

– Мерил сказала, что ты прикусила губу, и я решил, что отсюда и кровь… Когда вы ушли, я посмотрел повнимательнее. Там было слишком много крови, я не мог поверить своим глазам! Мне потребовалось несколько дней, чтобы прийти в себя, но я пришел в отель, чтобы извиниться…

– Боже! – произнесла Фея, поняв, что сон, так давно преследовавший ее, оказался явью.

Пит вздохнул:

– Дверь у тебя была незаперта, и я вошел, чтобы просто поговорить. Мне показалось, что ты спала. Ты выглядела такой юной. Я наклонился, чтобы пригладить твои волосы, и…

– И потом ты овладел мной?

Пит покачал головой:

– Ты сама обняла меня за шею, назвала по имени. В комнате было темно, я решил, что ты проснулась и сама хочешь того же, чего и я. Только потом… Кажется, у тебя был бред. Я решил, что ты тоже хочешь меня, а ты, оказывается, даже не понимала, что происходит!

Нет, она прекрасно понимала, только не знала, кто это был!

– Поэтому ты согласился, чтобы я играла в этом фильме? Совесть замучила?

– Пауэр ясно дал понять, что все равно снимет фильм, а я бы никогда больше не приблизился к тебе, если бы не понял, что не могу без тебя. Конечно, это не оправдание, но…

– Ранее ты думал, что Майкл мой любовник?

– Да, признаю, я ошибался насчет того, что он был твоим любовником до меня, но потом…

– Потом! Я была без ума от тебя, и другие муж чины меня не интересовали!

– Когда ты пришла ко мне в первый раз, это было из жалости…

– Я пришла по любви. Я полюбила тебя сразу и…

– Нет! – выкрикнул Пит, сильно побледнев. – Мне не нужна твоя любовь! Мне больше не нужна любовь никакой женщины!

– Знаю, – тихо ответила Фея. – Но я не могу разлюбить тебя только потому, что ты этого хочешь Я люблю тебя, а ты сегодня причинил мне такую боль, о которой я даже не могла помыслить.

Пит ясно дал понять, что она никогда не заменит его жену. И что хуже всего, он дал согласие на ее участие в фильме, только чтобы успокоить свою больную совесть. Все это время Фея думала, что Пит ей не верит. И она никогда не простит его за то, что он не сказал ей правду про ту ночь в отеле.

– Я знаю, что обидел тебя, – сказал Пит. – Поэтому это должно кончиться.

– Под «этим» ты подразумеваешь наш роман?

– Да.

Слезы застилали глаза, и казалось, в грудь ей вонзили нож, но Фея была согласна с Питом. Сейчас ей стало казаться, что она почти ненавидит Грейс Смит, которой раньше так восхищалась.

– Считай, что все кончено, – прошептала она.

Пит остановил машину перед отелем и взглянул на нее:

– Только и всего?

Фея вскинула голову.

– Мой отец ортопед, и он всегда мне говорил, что легче всего чистый перелом без осколков. Уверена, то же самое можно сказать и о сердце.

– Фея!

– Не трогай меня! – Она отпрянула.

Пит уронил руки на сиденье.

– Я не хотел причинить тебе боль, Фея.

– Тогда почему ты все-таки это сделал?

– Наверное, потому, что причинять людям боль удается мне лучше всего.

Фея взглянула на него:

– Пит…

– Вам осталось сниматься всего неделю. Думаю, будет лучше для всех, если я на время уеду в Лос-Анджелес.

Лучше для него, потому что тогда он забудет, что когда-то знал Фею Гриффитс. И лучше для нее, потому что ей не придется умирать каждый раз заново при взгляде на него.

– Тогда прощай, – сказала Фея.

– Да.

– Никаких долгих проводов? – спросила она дрогнувшим голосом.

– Ты такая красивая…

– Довольно! – Чувство собственного достоинства в который раз одержало верх. Если Пит когда-нибудь подумает о ней, то пусть вспоминает только хорошее. А его было немало. – Ты вскружишь мне голову своими комплиментами. Желаю тебе удачи, Пит. Я бы пожелала тебе счастья, но, думаю, ты не отыщешь его, пока живешь с призраком.

– Фея…

– Я не стану извиняться. Ты живешь с призраком!

– С воспоминаниями, Фея… Они сводят меня с ума.

– Понимаю.

– Сомневаюсь. Может быть, когда-нибудь…

– Не надо, Пит! Ты же знаешь, что у нас нет надежды.

– Можно мне поцеловать тебя в последний раз?

– Если тебе этого хочется.

– Очень…

Их губы слились в поцелуе, и Фея все крепче и крепче прижималась к нему. Из груди у нее вырвались сдавленные рыдания. Ей так хотелось умолять Пита не оставлять ее, взять ее с собой в Лос-Анджелес и забыть обо всем на свете. Но она не могла.

Пит первым разжал объятия и отстранился от нее.

– Нам было так хорошо вместе, Фея. Все дело во мне. Только держись подальше от Стоуна, ладно?

– От Грегори?

– Не уверен, что он не вынашивает планов мести. А когда я уеду…

– Я позабочусь о себе, как делала это все двадцать шесть лет, – отрезала она, распахивая дверцу машины. – Грегори Стоуну меня не испугать!

– И все равно будь осторожна.

Фея с силой захлопнула дверцу, резко повернулась и зашагала к отелю, кивая по пути знакомым и чувствуя спиной, как серый «БМВ» развернулся и поехал прочь, унося Пита из ее жизни.

Когда Фея добралась до номера, в ее глазах стояли слезы. Пит не любит ее! Не любит… Но зачем страдать? Мама считает, что ни один мужчина не стоит страданий. Она посоветует ей взять себя в руки, как сделала это шесть лет назад после случая с Грегори. Но Пит совсем другое дело! И при одной мысли о том, что они больше никогда не увидятся, Фея была готова упасть на кровать и разрыдаться.

Фея плакала и бормотала во сне, призывая его, мечтая, чтобы он обнимал ее, как все предыдущие ночи. Но Пита не было, и ее отчаяние становилось все сильнее.

Внезапно ей приснился сон. Будто она на необитаемом острове и там так жарко, что одежда начала душить ее. От жара она не могла дышать!

Фея никак не могла понять, почему даже во сне Пит не придет ей на помощь. Жар становился все более нестерпимым. Фея проснулась и вскрикнула от ужаса, увидев крадущиеся к постели языки пламени и дым, такой густой, что она закашлялась. Вот почему этот сон!

Когда Фея выбралась из кровати, огненная дорожка побежала по ковру к ней, и она уже не могла отвести взгляда от оранжевого сияния. Внезапно дверь оказалась где-то очень далеко, но это был единственный шанс на спасение. Стоило Фее сделать шаг, как огненные языки лизнули ее, и она закричала, увидев, что загорелся подол ночной рубашки. Фея принялась тушить пламя, но тщетно, и она побежала к двери, чувствуя, как огонь обжигает ей ноги, и осела на пол, когда боль стала невыносимой. Прежде чем потерять сознание, Фея успела схватиться за ручку двери, и тут пламя сомкнулось вокруг нее.

Глава 13

Фею разбудила боль, и она застонала.

– Все в порядке, милая. – Над ней склонилась мать. – Не шевелись.

Да, это голос матери, но какой-то странный! Должно быть, она спит. Или умерла?

– Очень больно? – спросила мать. – Может, дать тебе обезболивающее?

Боль! Но если бы она умерла, то не чувствовала бы боли.

Веки у нее дрогнули, она с трудом открыла глаза, и ослепительный свет заставил ее зажмуриться, пока она наконец не сообразила, что это солнце светит в окно. Какое окно? Фея помнила, что ее номер в отеле полыхал в огне.

Мать – постаревшая копия Феи – сидела у постели.

– Ты нас так перепугала. – Мать быстро пришла в себя и заговорила своим обычным деловитым тоном.

Губы Феи дрогнули в грустной улыбке, и даже это легкое движение вызвало боль.

– Ожоги на ногах поверхностные, – успокоила мать, заметив панику в глазах дочери. – Но не сомневаюсь, что все равно болит. Как только подумаю, что могло бы случиться… Твой номер полностью сгорел. – Голос у нее дрогнул. – Им удалось тебя вытащить прежде, чем ты задохнулась бы в дыму.

– Им? – прошептала Фея и тут же закашлялась.

– Это отравление дымом, – объяснила мать. – Постепенно пройдет. А вытащили тебя управляющий и какой-то молодой человек, которые проходили мимо и увидели дым. Роберт и Мерил Миллеры себе места от волнения не находили. Твой отец и брат тоже волнуются. Но я настояла, чтобы они вернулись сегодня на работу. Знаю, тебе трудно говорить, Фея. Но ты не хочешь ничего объяснить?

Фее удалось выяснить, что она в больнице уже шестнадцать часов и что, кроме ее семьи, у ее постели попеременно дежурили Норма, Миллеры и Майкл. О Пите не было сказано ни слова, и Фея решила, что он уехал в Лос-Анджелес, как и обещал.

Фея также узнала, что ожоги у нее на ногах обширные, но не глубокие, и, несмотря на это, на нее накатила дурнота, едва лишь с помощью матери она подняла голову, чтобы взглянуть на ожоги.

– Согласна, выглядит не очень. Но скоро ты опять станешь красавицей. И твой режиссер будет доволен, – добавила мать. – Он бродил туда-сюда по коридору и выяснял, когда ты сможешь опять приступить к съемкам!

Фея попыталась улыбнуться, но тут же опять закашлялась, за что мать не преминула ей попенять.

Следующие несколько дней прошли как во сне. Мать оберегала Фею до такой степени, что посетителям удавалось проскользнуть в палату, лишь когда доктор Гриффитс отлучалась.

– Она быстренько поставила Майкла на место, – сообщила Норма. – Заявила, что ты выйдешь на работу, когда она сочтет это нужным, и не ранее!

– И что на это ответил Майкл?

– Он сказал: «Конечно, миссис Гриффитс», – усмехнулась Норма, когда в палату вошел Майкл.

Он положил на прикроватный столик букет белых роз и стопку газет.

– Твоя мать настоящий фельдфебель, Фея.

– Впервые в жизни вижу, чтобы она так защищала меня, и мне это по душе!

– Зато всем остальным нет, – заметил Майкл. – Даже служащие отеля исполняют ее малейшую прихоть.

– У моей матери прихотей нет!

– Видела бы ты лицо Грегори, когда она в тот вечер появилась в отеле. – Глаза у Нормы задорно блестели. – Я думала, его удар хватит!

– Они никогда не любили друг друга.

– Это еще мягко сказано, – вставил Майкл. – Даже мне стало его жаль.

– А мне нет! – отрезала Норма. – Я испытала истинное наслаждение, увидев его лицо.

Фея коснулась лепестков розы.

– Спасибо, они такие красивые.

Пит даже не удосужился прислать ей цветы, хотя она получила не один букет от доброжелателей.

За последние несколько дней у нее было мало посетителей. Иногда забегали Мерил или Роберт, но Пит даже не позвонил, чтобы справиться о ее состоянии. Фее было больно плакать, но по ночам она все равно не могла сдержать слез.

– Надо же угодить твоей матери, – заметил Майкл. – Представляешь, она даже Мерил заставила отдыхать по часу каждый день! Ты бы слышала, какую взбучку получил Роберт, когда она узнала, как много Мерил работает.

Фея улыбнулась, пытаясь отогнать мысли о Пите.

– Скоро ты привыкнешь к тому, что моя мать всеми командует.

Майкл покачал головой.

– Говорят, если хочешь узнать, какой будет женщина через тридцать лет, посмотри на ее мать. Неудивительно, что ты все еще незамужем, Фея!

– Но у доктора Гриффитс есть и хорошие качества, – вмешалась Норма. – Посмотри, как она заботится о Фее!

– Не понимаю, как у Феи вообще хватило духу заняться сценой. Кстати, о сцене. Разве тебе не надо учить роль? – Майкл покосился на Норму.

– Я прекрасно понимаю, когда мое присутствие нежелательно. Не забудь, что через полчаса вернется доктор Гриффитс, – Норма поцеловала Фею в щеку и удалилась.

– Как будто это можно забыть!

Фея улыбнулась:

– Не такая уж моя мама и страшная!

Ее мать была фанатично предана своей профессии, и хотя двадцать шесть лет назад из-за рождения Феи она была вынуждена прервать карьеру, теперь она на первое место вновь ставила благополучие дочери.

Майкл присел на край кровати и взял Фею за руку.

– Я видел в твоих глазах слезы. Он не пришел?

– Нет, – прошептала она, не видя необходимости притворяться.

– Не переживай, – сказал Майкл и взял со столика газеты. – Видела это?

Фея покачала головой:

– Сегодня мне еще не приносили газет.

– Ты за одну ночь стала знаменитой.

Фея узнала черно-белую фотографию на первой полосе. На ней она выглядела намного ярче и элегантнее, чем в жизни. Над снимком красовалась надпись: «Актриса едва не погибла при странном пожаре».

Майкл пожал плечами.

– Фильм будет иметь потрясающий успех.

Фея откинулась на подушку.

– Ну что, достаточно «драматично» для тебя? – поинтересовалась она.

– О чем ты? – Майкл вспыхнул.

– О том, что удалось подогреть интерес публики к фильму.

– И что?

– Теперь тебе больше не нужен «драматический» финал.

Майкл поднялся.

– Надеюсь, ты не хочешь сказать, что я нарочно все подстроил?

– Нет, что ты! Просто я…

– Между прочим, полиция считает, что горничная бросила в мусорную корзину непотушенную сигарету. Думаешь, и это я тоже подстроил?

– Майкл!

– Это серьезное обвинение, Фея!

– Мистер Пауэр! – В дверях показалась встревоженная мать. – Как вы можете так разговаривать с больной женщиной? Вы вообще не должны были приходить…

– Не беспокойтесь! Я уже ухожу. Мне кажется, у вашей дочери начался бред! – И с этими словами Майкл бросился вон из палаты.

– Что тут у вас произошло? – Мать с недоумением проводила его взглядом.

Фея устало прикрыла глаза.

– Фея? – произнесла мать и, решив, что дочь уснула, принялась сквозь зубы бранить нежеланных посетителей, между делом складывая газеты и расставляя розы в вазе.

Фея понимала, что не сможет притворяться спящей весь день, но ей с успехом это удавалось, пока мать наконец не разбудила ее, чтобы дать чаю.

Фея чувствовала себя слишком слабой, чтобы противиться матери. Ей с трудом удалось упросить ее, чтобы она позволила позвонить в отель Майклу, но там сообщили, что его нет на месте! Ей срочно нужно поговорить с ним, извиниться. Мать поужинала вместе с Феей в палате, нарушая все больничные правила.

Фею разбудил мужской голос, и она увидела в дверях Пита, который пытался пройти в палату. Фея поправила волосы, вспомнив, что местами они обгорели, хотя Кэт сделала все возможное, чтобы этого не было заметно. Фея вглядывалась в лицо Пита. Он выглядел усталым, вокруг глаз появились морщинки, темный костюм и белая рубашка были слегка помяты.

– Думаю, вы ошиблись, молодой человек, – вновь начала мать. – Фея сейчас не принимает посетителей…

– Я не ошибся, сударыня. И уверен, что Фея меня примет.

– Сейчас вопрос не в том, чего хочет Фея. Ее врачи и я…

– Мама, все в порядке! – прервала ее Фея, не сводившая глаз с Пита.

Он внимательно взглянул на ее мать.

– Надеюсь, я не оскорбил вас, миссис Гриффитс, – тихо произнес он. – Я только недавно узнал о несчастном случае с Феей и так разволновался, что совершенно позабыл о манерах. Меня зовут Питер Стюарт. – Он протянул руку.

Похоже, мать ошеломила эта неожиданная перемена.

– Мария Гриффитс, – отрекомендовалась она.

– Я должен был сразу узнать вас. Вы так похожи на дочь.

– Благодарю. Но я все равно вынуждена повторить, что моя дочь сейчас не в состоянии принимать посетителей, особенно в такое время.

– Прошу тебя, мама! – Фея не могла поверить в то, что Пит узнал о несчастном случае только сегодня. В душе у нее шевельнулась слабая надежда. – Мы с Питом старые друзья.

Доктор Гриффитс вскинула брови:

– Ясно. – Сняв со спинки стула жакет, она взглянула на Пита. – Что ж, ты сделала шаг вперед по сравнению с Грегори Стоуном, – сказала она, кивнула Питу, поцеловала дочь. – До завтра, милая.

Какое-то мгновение после ее ухода Пит стоял на месте, потом пожал плечами.

– Я и представить не мог, что у тебя такая мать. Она защищала тебя, словно орлица!

– Меня это тоже удивляет. Но может, я просто недооценивала ее. Так ты действительно не знал, что я в больнице?

– Я прочел об этом в газетах.

– Но…

– Когда мы расстались, я собирался отправиться в Лос-Анджелес, но стоило мне оказаться там, как я ощутил такое беспокойство, что на следующее утро вернулся в Санта-Монику.

– Но Мерил должна была…

– Она понятия не имела, где я, – вздохнул Пит. – Я просто взял и уехал. Мне нужно было время, чтобы спокойно подумать. Но ничего не решилось, и, когда я увидел твою фотографию в газетах, я тут же отправился к Мерил. Она места себе не находит. Наверное, ты считаешь меня бесчувственным типом. Я не знал, чего ожидать, когда мне сказали, что ты серьезно обгорела.

– Как видишь, газеты опять преувеличивают, – заметила Фея.

Взгляд Пита скользнул по ее обожженным ногам.

– На этот раз нет! И если бы Роберт не нашел тебя…

– Пожалуйста! – взмолилась Фея.

– Прости, что напомнил, – вздохнул Пит, присаживаясь на краешек кровати и беря ее за руку. – Справедливости ради надо сказать, что мой отъезд в Лос-Анджелес ничего не изменил. Я по-прежнему не могу тебе ничего предложить.

Огонек надежды, вспыхнувший было в душе Феи, погас. Просто Пит, как вежливый человек, не мог не удостовериться, что с ней все в порядке.

– Правда, одно стало очевидно, – признался он. – Я понял, что должен рассказать тебе все до конца.

– Разве не достаточно того, что ты все еще любишь жену?

– Нет. Ты сказала, что любишь меня, и ты должна узнать правду. – Из кармана пиджака Пит извлек маленькую голубую тетрадь. – Это последний дневник Грейс. Я не давал его Мерил. Хочу, чтобы ты прочла.

– Я не могу этого сделать! – Фея покачала головой.

– Я настаиваю. – Пит положил тетрадь на кровать. – Ты узнаешь все и перестанешь любить меня.

Фея взглянула на голубую тетрадку, недоумевая, о чем там может быть написано. Возможно, об измене Пита? И все равно ничто не сможет заставить ее разлюбить его.

– Не важно, что там, Пит. Как ты не понимаешь?

– Нет, это очень важно! Я больше не могу жить с этим кошмаром. – Пит провел ладонью по лбу.

– Мерил знает?

– Не все.

– Но, тем не менее, она тебя любит.

– Я же сказал, она не все знает. – Пит вздохнул. – Грейс умерла, с тобой нам быть не суждено. Прочти дневник. Фея, и верни его мне, когда закончишь. Уверяю тебя, ты больше не захочешь меня видеть.

– Пит…

– Как ты думаешь, Стоун имеет отношение к пожару?

– Грегори?

– Мерил сказала, что огонь охватил только один номер. Твой…

– По-моему, полиция пришла к выводу, что всему виной непотушенная сигарета, – пожала плечами Фея.

– Оставленная горничной? Мерил проверила: горничная не курит. Очевидно, тот, кто подбросил окурок в мусорное ведро, этого не знал.

– Мне кажется, ты ошибаешься насчет Грегори. – Фея покачала головой. – Это был несчастный случай…

– Слишком много несчастных случаев за такое короткое время.

– Да, но…

– Не удивляйся, если полицейские вновь захотят побеседовать с тобой.

– Но я ведь все им рассказала! Они решили, что тут нет ничего странного, скорее, неосторожное об ращение с огнем, вот и все.

– Я с этим не согласен и сделаю все возможное, чтобы полиция возобновила расследование.

– Пит, мне кажется, ты преувеличиваешь!

– Нисколько. Если что-то подобное случится опять… Правда, вряд ли можно назвать удачей то, что ты чуть не сгорела заживо и не утонула!

– Утонула? Но ведь это был несчастный случай, доска сгнила…

– Я специально приходил туда на следующее утро, чтобы проверить. Мне показалось, что доску надпилили. Я собирался попросить полицейских проверить, но не успел: кто-то все починил.

– Но почему?

– У Стоуна отличный мотив – месть.

– Не могу в это поверить!

– Других предположений у меня нет.

– Но ведь в воду мог провалиться кто угодно!

– Как раз ты должна была выходить из лодки на причал, – напомнил Пит. – Повсюду было полно людей, и тебе не дали бы утонуть, но ты бы сильно испугалась.

Неужели это правда? Неужели Грегори мог пойти на это?

– Мама сказала, что из номера меня вытащили Роберт и какой-то молодой человек. Кто это был?

– Стоун…

– Пит! – Комната поплыла у Феи перед глазами. – Я просто не могу в это поверить. Это ведь неправда, скажи!

– Надеюсь, нет. Я сам пытаюсь разубедить себя. Однако мне пора идти. А тебе надо отдохнуть, иначе твоя мать перестанет мне доверять.

– Но…

– Прочти дневник, Фея, – повторил он. – Грейс вела его в последний месяц своей жизни.

Фея откинулась на подушки. Последний месяц жизни? После ухода Пита она долго смотрела на голубую тетрадь. Он сказал, что, прочитав ее, она изменит к нему свое отношение. Вряд ли… Фея положила дневник в ящик тумбочки и отвернулась к стене, пытаясь заснуть.

Это была очень длинная ночь.