Текст книги "Кики Страйк — девочка-детектив"

Автор книги: Кирстен Миллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Кирстен Миллер
Кики Страйк – девочка-детектив

Тем, кого это касается:

Взяв на себя труд открыть эту книгу, ты автоматически становишься членом элитного общества Любопытных. Выразить не могу, как я рада, что мы нашли друг друга. Как ты наверняка уже заметила, мало нас осталось. На этих страницах содержится правдивый отчет о моем первом приключении в обществе легендарной Кики Страйк. Если ты ищешь увлекательного чтива – развлечься в дождливый день, когда заняться больше нечем, ты обратилась по адресу. Но если ты не прочь овладеть в придачу некоторыми базовыми навыками, что ж, тем лучше. Разумеется, я имею в виду отнюдь не те умения, которым обучают в школе. От души надеюсь, что смогу преподать тебе уроки куда более полезные. Счастливого чтения! Aнанка Фишбейн

Глава 1
Город-Призрак

До двенадцати лет я жила самой что ни на есть заурядной, ничем не примечательной жизнью – во всяком случае, так сказали бы многие. Описать мой типичный день? Безвкусная жвачка, одно слово: я бежала в школу, после школы возвращалась домой, принимала ванну, шла спать. И хотя я, конечно же, в ту пору этого не сознавала, я просто гибла со скуки. А потом однажды, в субботу спозаранку, я возьми да и выгляни из окна спальни. Смотрю – а на месте уютного скверика напротив моего дома зияет здоровущая дыра. Воронка примерно десяти футов в диаметре, по всей видимости, бездонная, поглотила две софоры японские, позеленевшую мраморную купальню для птиц и статую Фьорелло ла Гуардии. А скамейка, на которой я сидела не далее как накануне, балансировала на осклизлом краю ямы. Такого рода провалы в Нью-Йорке – редкость: здесь земля скована слоем асфальта, настоящей грязи и то годами не видишь. Так что, казалось бы, этакое зрелище должно собрать целую толпу зевак. Но на дворе стоял месяц ноябрь, день выдался пасмурный, на улицах – ни души. Черные тучи нависали над самыми крышами, промозглый туман вылизал шершавым языком все гладкие поверхности. В домах по другую сторону сквера окна складывались в шахматную доску закрытых жалюзей и задернутых штор. На уровне тротуара яму заслонял увитый плющом заборчик – по-прежнему упрямо огораживающий то, что осталось от сквера. Развозной фургончик с изображением косоглазого дракона на боку, не сбавляя скорости, промчался мимо в направлении узких улочек Чайнатауна. Высунувшись из своего окна на третьем этаже, я заметила, что у самой дыры забор словно прогнулся. К одному из столбов была привязана ярко-оранжевая веревка: она тянулась через искалеченные кусты можжевельника и уводила вниз, в дыру. На моих глазах веревка внезапно задергалась, заходила ходуном, а затем из дыры появились две крохотные ручонки и перепачканная физиономия. Существо, которому принадлежало и то, и другое, проворно подтянулось над краем ямы. Издалека на человека оно не особо походило. Все тело было облеплено грязью, волосы прилипли к голове. Существо выпрямилось – оказавшись сущим коротышкой. Я не знала, что и думать: дрессированная обезьянка какая-нибудь или, может, тролль? Секунду-другую загадочное существо смотрело вниз, в глубину, словно гадая, выбираться или нет. Затем повернулось и подняло взгляд на меня, будто заранее знало, что я «приклеюсь» к окну. Даже теперь, шесть лет спустя, я как наяву вижу эти глаза – пустые, лишенные всякого выражения. У меня просто мороз подрал по коже, но тут существо приветственно помахало рукой – особым характерным жестом, на манер представителей британской королевской семьи. Затем спрыгнуло обратно в яму, а пару минут спустя появилось вновь и, лукаво усмехнувшись – голову даю на отсечение, что так! – перемахнуло через забор и исчезло в тумане.

Оглядываясь назад, даже вообразить себе не могу, как сложилась бы моя жизнь, если бы я не набросила поверх ночнушки старое пальто, не сунула босые ноги в розовые меховые боты и не выбежала из дому – поглядеть на яму поближе. Я уже убедилась, что в моей жизни такого рода счастливый случай выпадает нечасто. Упустишь – или, подобно столь многим, не распознаешь, – и нет никакой гарантии, что судьба подарит второй шанс. На краю ямы я встала на четвереньки и заглянула в провал. Туман к тому времени сменился ледяной моросью, что просачивалась сквозь шнуровку ботиков и текла по ногам. Под пальцами чавкала грязь; в чьей-то квартире, за одним из сотен темных окон, слепо глядящих на развитие событий внизу, глухо и предостерегающе завыла собака. В дыре по-прежнему болталась оранжевая веревка: узловатый конец утопал в слякоти на дне. Сама яма оказалась куда больше, чем я думала; там, где земля просто просела, ничего интересного не обнаружилось. Однако дыра открывалась в некое подземное помещение, вроде комнаты, что уходило чуть в сторону, и над ним-то почва еще держалась. А загадочное существо, между прочим, из необъяснимого великодушия оставило фонарик. Фонарик стоял торчком на столе: столб света освещал комнатушку; одну ее половину сокрушила и уничтожила статуя Фьорелло ла Гуардии, зато вторая половина сохранилась в целости и сохранности.

Есть на свете люди, для которых правила безопасности – превыше всего и которые к жизни подходят с опасливой осторожностью пчеловодов-любителей: в их глазах поступок мой оправдать ну никак невозможно. Да, признаю: индивид более ответственный никогда не пошел бы на поводу у любопытства. Более того, я отлично отдаю себе отчет в том, что здравомыслящие и рассудительные взрослые в большинстве своем склонны обходить опасность стороной и всякий раз, обнаружив разверзшуюся в земле яму, спешат поставить в известность органы власти. Слава Богу, мне было только двенадцать, и своего шанса я упускать не собиралась. С непривычки карабкаться по веревке в такую пакостную погоду оказалось непросто: я сорвалась и приземлилась в лужу рядом с Фьорелло ла Гуардией, что лежал, уткнувшись лицом в грязь, придавленный софорой. Морщась от боли, я оперлась на его правое ухо, встала и повернулась к свету. В комнате царила поразительная чистота. Пара взмахов веником – и хоть гостей принимай. На полу валялись комья земли да куст-другой – вот и все. В центре громоздились четыре обшарпанных стола в окружении разномастных стульев. На шероховатых кирпичных стенах висели позолоченные зеркала, краска чешуйками осыпалась на пол. Напротив красовался самодельный бар – деревянная стойка и три полки в глубине, заставленные странного вида бутылками. Я готова была поклясться, что эта комната вместе со всем ее содержимым к двадцать первому веку никакого отношения не имеет, да и к двадцатому вряд ли. Здесь царила глубокая старина. Я подобрала фонарик. Цепочка крохотных отпечатков ног уводила за стойку; я поспешила по следу. На самой верхней полке, рядом с темно-зеленой бутылью, скучала в одиночестве какая-то книга. Я вскарабкалась на стойку и, балансируя на шаткой опоре что твой акробат, потянулась к загадочному фолианту. Однако едва я притронулась к корешку книги, как фонарик выскользнул у меня из пальцев и, опрокинув по пути бутылку с вонючей жидкостью, со стуком упал на пол. Я засунула книгу в карман и спрыгнула со стойки за фонариком. Там, куда закатился фонарик, деревянные половицы покоробились, а одна словно бы слегка оттопыривалась. Я нагнулась, пригляделась внимательнее – половицы оказались сделаны из совершенно иного дерева, нежели соседние. А рядом с торчащей над полом доской, что, как я только теперь поняла, представляла собою искусно замаскированную ручку, было написано грязью: «Открой меня» – именно так, открытым же текстом, прошу прощения за каламбур. Я и послушалась. Ухватилась за край половицы, изо всех сил потянула ее на себя, покоробленные доски со скрипом приподнялись, – и глазам моим открылась еще одна дыра. В отличие от первой, что почти наверняка была природного происхождения, эта дыра была заметно меньше, и здесь явно постарались люди. С одной стороны колодца, рассчитанного на обладателя сравнительно крупных габаритов, крепилась металлическая лесенка. Я осторожно двинулась вниз; лестница пугающе заскрипела. Спустившись футов на пятьдесят вдоль стены из плотно слежавшейся земли и камня, я оказалась перед дверью, что открылась в гораздо более широкий туннель – он пролегал на глубине параллельно городской улице. Я шагнула в проем – и меня словно током ударило, точно я на контактный рельс в подземке плюхнулась. По спине пробежал холодок, пальцы затряслись, во рту пересохло, а волосы встали дыбом. Я не знала, захохотать ли мне от восторга или залиться слезами. Глубоко под нью-йоркскими улицами я обнаружила целую подземную систему – отчасти смахивающую на Эмпайр-Стейт-билдинг, египетские пирамиды или Великую Китайскую Стену, – при виде этакого чуда просто дар речи пропадет и челюсть отвиснет! Высотой примерно футов в двенадцать, с кирпичными стенами и потолком из прочных деревянных балок, туннель расходился в двух направлениях, и оба его конца, изгибаясь, терялись из виду, уводя в темноту. Вдоль стен взгляд различал по меньшей мере с дюжину дверей, и каждая – оформлена в своем стиле и цвете: одни – совсем простенькие и заурядные, другие – броско разукрашенные. Я потянулась было к хрустальной дверной ручке, и тут в комнате над моей головой послышались голоса и характерный топот тяжелых рабочих сапог по деревянному полу. Полагаю, самой естественной реакцией было бы спрятаться, но что-то подсказало мне, что потайной ход, через который я проникла в туннель, ни за что не должен быть обнаружен. Так что я проворно вскарабкалась вверх по лестнице в первую комнату, закрыла за собою крышку люка и стерла грязевую надпись. И только тогда осторожно выглянула из-за стойки бара. Посреди комнаты, потрясенно озираясь по сторонам, стояли двое муниципальных рабочих в оранжевых защитных жилетах.

– Ты такое хоть раз видал, а? – спрашивал один.

– Не-а, – протянул второй, помолчав. – Я-то нет, но вот когда я еще мальцом был, а папаша мой вкалывал на муниципалитет, он мне одну байку рассказал, до сих пор выбросить из головы не могу. Дескать, ребята прокладывали трубопровод к одному такому небоскребу, их поблизости от Чайнатауна на каждом шагу строили лет этак двадцать назад. Ну так вот, рыли они себе, рыли на глубине метров этак пятидесяти, и вдруг – глядь, пустота! Представляешь? Пустота – на глубине пятидесяти футов! – Туннель подземки, небось? – Не-а, еще глубже. На этакой глубине в районе Чайнатауна ничего не водится.

– Так чего ж это было-то? – Комната вроде вот энтой – только побольше, здоровущая такая! И еще отделана эдак затейливо, вроде как модные китайские спаленки, тут тебе и соломенные циновки на полу, тут тебе и подушечки, куда ни глянь. А еще папаша рассказывал, там такие диковинные шелковые ширмы были – дракончиками расписанные снизу доверху.

– И чё, там кто-то прятался, что ли? – То-то и оно, что нет. Ребята даже входа не смогли отыскать.

– Как так – без входа-то? – Ну то есть не было там никакой двери, чтоб человеку, например, войти. Просто комната на глубине пятидесяти футов – без окон, без дверей! – Эка, – равнодушно хмыкнул второй. Из них двоих этот явно не принадлежал к гигантам мысли. – А чё с ней сталось-то? – Да ничего. Пришлось трубы в обход прокладывать. Небось, так там, под землей, и прячется. Мальцом я все, бывало, папашу уламывал: ты мол, скажи, где эта комната, уж я ее раскопаю.

– А с этой-то чё делать будут? – Да небось засыплют. Экая ямища, не игрушка, чай. Упаси Господь, какой-нибудь бестолковый ребятенок свалится, да и убьется насмерть! – Ну, ежели ее все равно закопают, так прихвачу-ка я сувенирчик на память! – заявил тот, что поглупее.

– А чего тебе глянулось-то, может, стул колченогий? – расхохотался его приятель.

– Не, мне и бутылки хватит, – объявил здоровяк, топая прямиком к бару. Половицы жалобно поскрипывали под его тяжестью. Я скорчилась в уголке под стойкой, понимая: сейчас меня обнаружат. Так что, едва толстяк завернул за угол и потянулся к бутылке синего стекла, я встала и вежливо произнесла:– Здравствуйте. Наверное, в тот момент я толком не сознавала, как я изгваздалась и как дико выгляжу: этот тип заверещал что раненый поросенок, я аж присела. Толстяк уронил бутылку, бросился через всю комнату к лазу, схватился за веревку и повис на ней своей слоновьей тушей, пытаясь вскарабкаться наверх. Его напарник недоуменно отступил на шаг.

– Эй, какая муха тебя укусила? – полюбопытствовал он, когда стало до смешного ясно, что на улицу жирдяй так просто не выберется.

– Мне дьявол явился! – задохнулся толстяк.

– Ты что, сбрендил? – фыркнул тот, что похудее, начиная злиться не на шутку.

– Иди сам погляди, ежели не веришь! – гнул свое толстяк. Он так перетрусил, что обижаться даже не подумал. И вновь послышались шаги в моем направлении; миг – и в глаза мне ударил луч фонарика. Лицо долговязого исказилось от ужаса.

– Вы не могли бы направить свет в другую сторону? – кротко попросила я.

– Джордж, а ну иди-ка сюда, – крикнул первый. – Никакой это не дьявол, ты, олух! Сдается мне, это всего-навсего девчонка! – Рабочий нагнулся и внимательно вгляделся мне в лицо. – Если ты и впрямь девчонка, так я тебе вот что скажу: в скверную историю ты вляпалась! Двое дюжих, сердитых полицейских вытащили меня из ямы. Строительные рабочие уже обносили скверик высоким фанерным заграждением, закрывая провал от любопытных глаз. Едва я оказалась на твердой земле, как меня засыпали вопросами. Кто я такая? Что я там, в яме, позабыла? Я же могла ушибиться или, упаси Боже, пораниться! Ай-яй-яй, а еще девочка! То-то мои родители разволновались бы – об этом я подумала? Какой у них телефон? На своем веку я насмотрелась столько криминальных шоу по телику, что справиться с ситуацией для меня труда не составило. Разумеется, никаких сведений о себе давать ни в коем случае нельзя. Я просто стояла да молча хлопала глазами, изображая дурочку, и наконец мне выдали рулон бумажных полотенец и велели привести себя по возможности в порядок и смирно дожидаться своей участи на заднем сидении полицейской машины. Запирательством я себе только хуже делаю, уверяли меня, – но и на эту удочку я не попалась. Я давно убедилась, что одно из главных преимуществ девчонки – в том, что тебя не воспринимают всерьез. В то время как за мальчишками нужен глаз да глаз и в случае чего они на первом подозрении, от девочек ожидают безоговорочного послушания. Обидно? Ну, разве что на первых порах. Потому что заниженные ожидания – этот великое благо, если задуматься. Если у тебя мозги на месте, так отчего бы не воспользоваться людской глупостью себе на пользу? Просто диву даешься, сколько всего сойдет тебе с рук, если никому до тебя нет дела. Я принялась оттирать грязь, и полицейский тотчас от меня отвлекся. И пяти минут не прошло, как один из них вернулся к провалу, проследить, как там дела, а второй между тем направлял поток машин в объезд экскаватора, выкорчевывающего ограду скверика. Когда экскаватор выполз на дорогу, сжав в челюстях злополучный заборчик словно обмякшую полудохлую змею, я ненадолго оказалась вне поля зрения. Так я просто-напросто перебежала через улицу, нырнула в подъезд, раз – и я уже дома. По субботам родители редко просыпались раньше полудня. Я-то всегда подскакиваю с первыми лучами солнца и использую эти драгоценные часы с толком, развлекаясь на свой лад. После сбалансированного завтрака – пудинга там или пирога – я обычно усаживаюсь смотреть фильмы категории R по капризному телевизору, что пришел в мир задолго до меня. Иногда, смеха ради, двигаю мебель и играю в гандбол об стенки гостиной. Я уже протестировала пределы родительского терпения и убедилась, что выманить их из спальни раньше полудня может разве что фейерверк или духовой оркестр. Так что я, с ног до головы перемазанная беглянка от правосудия, открывая дверь в квартиру, ни минуты не сомневалась в том, что путь свободен. В дверях я сбросила с себя запачканную одежду и на цыпочках прокралась в ванную. Там завернула свои тряпки в наволочку, рассчитывая оттащить их в прачечную в цокольном этаже, как только приму душ. Я бросила сверток в корзину для белья; он шмякнулся с глухим стуком, несколько меня удивившим. Тут-то я и вспомнила про книгу. Перелистывая страницу за страницей, я все больше убеждалась: это не простая книга. Называлась она «Город Готхэм», и поначалу я сочла ее просто-напросто путеводителем по Нью-Йорку за 1866 год. Но вместо того, чтобы перечислять исторические достопримечательности или четырехзвездочные рестораны, эта книга вела читателя по «теневой стороне» города. Автор, некто Перси Лик III, с усердием, достойным лучшего применения, облазил все до одного игорные дома, и салуны, и трущобы в нижнем Манхэттене. Перси Лик подробнейшим образом, так, что кровь в жилах стыла, описывал гигантские «медвежьи ямы», вырытые в подвалах портовых салунов, где медведи и собаки бились смертным боем, подбадриваемые бездельниками всех сортов и видов. Он рассказывал про притоны курильщиков опиума в Чайнатауне, где мужчины и женщины целыми днями просиживали на грязных циновках, погруженные в наркотический транс. Поведал он и о том, как однажды целый вечер проторчал на втором этаже игорного дома в заброшенном особняке, когда внутрь ворвалось стадо разъяренных свиней. Сами понимаете, ничто так не распаляет воображение, как хищные дикие свиньи и медвежьи драки. Я часами изучала «Город Готхэм», делая пометки корявым школьным почерком. Предшествующие владельцы книги, по всей видимости, были заинтригованы ничуть не меньше меня, потому что поля пестрили бесчисленными значками и надписями, и карандашными, и чернильными. Даже иллюстрации – затейливые зарисовки речных пиратов, танцевальных залов и бродячих банд малолетних хулиганов – не избежали комментариев. Но вот я дошла до совсем короткого раздела под заголовком «Город-Призрак», и сердце мое учащенно забилось:

«В наиболее колоритных районах города нередки полицейские облавы, в ходе которых джентльмена с исследовательскими наклонностями того и гляди примут за вульгарного ворюгу. Однако, если в разгар увлекательного приключения вы оказались в неприятной ситуации, не отчаивайтесь. Просто-напросто спросите, как попасть в Город-Призрак. Практически любое злачное заведение на острове Манхэттен имеет выход в подземный город: в разветвленную сеть туннелей, что сулят удобный путь к отступлению, когда запахло жареным. И если вас не пугает мысль о бесчисленных представителях преступного мира, что обосновались там словно дома, Город-Призрак – отличное средство перемещения, когда наверху погода оставляет желать лучшего. Однако остерегайтесь! Туннели Города-Призрака – неисследованная территория; и тот, кто согласится объяснить вам дорогу, скорее всего, введет вас в заблуждение. Многие плутали под землей сутками, не находя выхода на поверхность. Иные не вернулись вовсе». К тому времени, как я оторвалась от книги, одно я поняла со всей определенностью. Я отыскала Город-Призрак. И если он хотя бы вполовину так обширен, как предполагается в «Готхэме», значит, я видела лишь ничтожно-малую часть сети туннелей, проложенных глубоко под Нью-Йорком. Потаенный мир воров, убийц и пиратов впервые будет разведан и исследован – и не какими-то там учеными или инженерами, а мной! Проснувшись на следующее утро, я обнаружила, что дыра засыпана, а скверик выглядит так, будто там под покровом ночи потрудилась, наводя порядок, страдающая бессонницей экономка. Фьорелло Ла Гуардия ныне приветствовал другую сторону улицы, вокруг насадили новые кусты, а софоры исчезли бесследно. Если закрыть глаза на мелкие перемены, ничто не наводило на мысль о том, что еще сутки назад скверик поглотила карстовая воронка. Единственный известный мне вход в Город-Призрак исчез навсегда. Я скупила все нью-йоркские газеты в надежде отыскать какую-никакую статью про подземную комнату, а может быть, даже упоминание про загадочную девочку, сбежавшую из-под ареста. Среди занудных биржевых сводок и репортажей с заседаний муниципального совета я нашла:

1. Захватывающий рассказ о человекообразной обезьяне трех футов ростом и со стальными когтями, что терроризировала ни много ни мало как целую Индию.

2. Душещипательную повесть о том, как некое семейство из Бруклина, рыдая от радости, воссоединилось с обожаемым котенком, провалившимся в сточную трубу.

3. Данные расследования по поводу нелегальных партий конины категории «Е» (читай: «Есть можно»), каковая регулярно поставлялась в школьные столовые района Куинз.

О карстовом провале, поглотившем целый сквер, не упоминалось ни словом. Я, конечно, осталась слегка разочарована тем, что не увековечена в печати, зато убедилась доподлинно: Город-Призрак в безопасности. Обнаружена лишь крохотная комнатушка, ничего больше, и хотя удивительной находке суждена долгая жизнь в фольклоре нью-йоркских строительных рабочих, «Нью-Йорк таймс» она не заинтересовала. Про Город-Призрак знали только я да таинственное существо. Догадываюсь, что вы про себя думаете. Ну и какой прок двенадцатилетней девчонке в такой информации? Предупреждаю сразу: недооценивать двенадцатилетних девчонок – серьезная ошибка. Однако должна сознаться, я отнюдь не уверена в том, как бы все повернулось, если бы я не познакомилась с некоей юной особой, что впоследствии стала известна миру как Кики Страйк.