Текст книги "Ультралайт"

Автор книги: Кирилл Бенедиктов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Кирилл Бенедиктов
Ультралайт

Утром 31 августа Антон Протасов приблизился к своей цели еще на триста пятьдесят граммов. Он узнал об этом, встав на тонкий сенсорный лист весов. На жидкокристаллическом дисплее зажглись цифры 38,655... потом экранчик неуверенно мигнул, и последняя пятерка на глазах у затаившего дыхание Протасова перетекла в ноль. Славный такой, пустотелый нолик. 38,650.

– Йес! – прошептал Антон, когда весы загрузили окончательный результат тестирования в память домашнего компьютера. – Аи дид ит! Аи наконец дид ит, рили!

Привычка говорить с самим собой по-английски появилась у него после того, как супервайзер их подразделения объявил борьбу усложненным лексическим конструкциям, делающим речь и мышление сотрудников офиса слишком тяжелыми для восприятия. Хотя супервайзер ни слова не сказал о том, что это за конструкции, все поняли, чем конкретно он недоволен. Конечно, английский куда более логичный и легкий язык – легче его, наверное, только эсперанто, однако эсперантистов в штате "Москоу Ультралайт Интеллектуал Текнолоджис" не было.

Еще вчера весы показывали ровно 39 кило. Но таблетки для бессонницы, прописанные доктором Шейманом, оправдали свою запредельную цену – Антон полночи ворочался на надувном матрасе, чувствуя, как его бросает то в Жар, то в холод, и заснул лишь перед самым рассветом. И вот вам результат – минус триста пятьдесят граммчиков!

Настроение у Протасова улучшалось с каждой минутой. Он покрутил педали на велотренажере, потом быстро принял душ, стараясь получить наслаждение от каждой капли трех с половиной литров воды, составлявших половину дневной нормы, и, хотя на подмышки капель, как всегда, не хватило, почувствовал себя свежим и обновленным. Вытираясь, Антон раздумывал, стоит ли ему завтракать, рискуя отличным утренним результатом, и в конечном итоге решил, что не стоит. Достаточно будет и чашки растворимого кофе "Nescafe-Acorn" (отличный вкус и ноль калорий!), а сэкономленные десять минут можно потратить на подбор галстука к новому темно-синему костюму из тончайшего льна. "Тудэй о нэвер, – повторил про себя Протасов, завязывая галстук небрежным кембриджским узлом. – Сегодня я пойду к супервайзеру и прямо скажу о том, что мою ставку необходимо пересмотреть. Тридцать восемь шестьсот пятьдесят – да такого результата ни у кого в отделе нет!"

Закончив с галстуком, Антон достал из шкафа титановую раму своего кара и, стараясь не испачкаться, потащил ее к лифту.

Лифта пришлось ждать долго. Малогабаритная холостяцкая квартирка Протасова располагалась на сорок восьмом уровне типового стоэтажника – лифты шли вниз, под завязку набитые обитателями верхних этажей. Наконец ему удалось втиснуться в кабину, где, заученно улыбаясь, толкались локтями человек двадцать – некоторые, как и Антон, везли с собой рамы каров. Места в подземном гараже были раскуплены еще до заселения дома, а со стоянки во дворе кары уводили с путающей регулярностью – не помогали ни сигнализация, ни стальные цепочки. Антон, разумеется, зацепил углом своей рамы какую-то старушенцию, и та немедленно раскудахталась: смотреть надо вокруг, совсем уже проходу не стало от этих автомобилистов, глядишь, скоро порядочным людям и джоггингом негде будет заниматься... В другой день Протасов, возможно, обозлился бы на нее (старушка казалась мрачной и неприлично полной для своих лет), но утро началось слишком хорошо, чтобы портить себе настроение из-за сумасбродной бабки. К тому же старуха очень смешно выговаривала слово "джоггинг" – у нее получалось нечто среднее между "жогинг" и "шопинг", и Протасов только одарил ее снисходительной улыбкой.

Во дворе он извлек из кейса портативный компрессор и быстро надул шины и корпус кара. Он ездил на "Мицубиси Балуун", подержанной, но вполне пристойной машине с переделанным левым рулем. Место, где располагался когда-то родной японский руль, было заклеено суперпрочным полимерным патчем, но клей, произведенный в Стране восходящего солнца, не выдержал сурового российского климата, и теперь приборная панель время от времени немного сдувалась. Главным достоинством машины была ее маневренность – несущие оси при необходимости укорачивались чуть ли не вдвое, и умелый водитель, уменьшая объем колес, мог пролезть даже в самую узкую щелочку. Правда, внешний вид у "Мицубиси" оставлял желать лучшего – ярко-желтая некогда резина кузова от едкого московского смога приобрела нездоровый серый оттенок и покрылась сеткой страшноватых трещин. Можно было, конечно, потратиться на новый кузов, но Антон предпочитал дождаться повышения и купить "Тойоту Эйр Круизер", положенную по статусу главе маркетингового отдела крупной корпорации.

На съезде с Четвертого кольца на Рублевку Протасов все-таки попал в пробку – такую, что даже юркая, как муравей, "Мицубиси" безнадежно встала между роскошным, угольно-черным "Мерсед-Эйром" с тонированными пленками окон и совершенно бандитским "Чероки-Пневматик". Рублевка, насколько мог видеть Антон, была девственно чиста, но основание эспланады перегораживали неприятно массивные, ощетинившиеся стальными шипами броневики дорожной полиции, проскользнуть мимо которых казалось делом безнадежным. Протасов вздохнул, заглушил мотор и, достав мобильник, позвонил Ие.

– Хай, Тони, – голос у Ии был озабоченный, как, впрочем, и всегда. – Ты о'кей?

– Я о'кей, – привычно ответил Антон. – Сейчас в пробке стою, на Рублях. Не посмотришь по своим каналам – надолго это?

– Ах-х, – сказала Ия недовольно. Подразумевалось: вечно ты грузишь меня своими проблемами, используя мое хорошее отношение к тебе в корыстных целях, эгоист несчастный. Но вслух, конечно, ничего такого она сказать не могла – это означало бы признаться в том, что ей тяжело выполнить просьбу бойфренда. Поэтому вся нотация и ограничилась невнятным "ах-х". Антон слышал, как подруга шустренько стучит клавишами. Ия работала в Администрации, почти на самом верху, и ухитрялась при этом оставаться добросердечной и безотказной девушкой. На самом деле ее звали Валерия, но секретарь Большого Босса должен откликаться на короткое имя: смешно думать, что у занятого человека нет других дел, кроме как произносить "Ва-ле-ри-я" каждый раз, когда ему захотелось выпить кофе.

– Да, – произнесла наконец трубка. Антон удивленно уставился на крохотный экран мобильника – лица Ии все равно было не различить, но что-то в интонации подруги его насторожило.

– Что "да", хани?

– Ты спросил, надолго ли это. Да, надолго. Еще что-нибудь?

Упс, подумал Протасов, неужели обиделась? Но на что?

– А у меня новость, хани, – сказал он, искренне желая порадовать подругу. – Сбросил еще триста пятьдесят, представляешь? Пойду сегодня к Теду, поставлю вопрос ребром...

– Я рада, – сухо ответила Ия. – Прости, я занята сейчас. Позже созвонимся.

Минуту Антон сидел, тупо разглядывая погасший экранчик, потом засунул мобильник обратно в портмоне и решительно потянулся к кнопке аварийного стравливания воздуха.

Когда он заталкивал сдувшийся кузов в рюкзак, пленка, затягивавшая боковое стекло "Чероки", с треском отлелилась, и из джипа высунулась острая, как у хорька, мордочка.

– Братан, – тонким голосом осведомилась она, – этот попандос всерьез?

Протасов не любил, когда к нему обращались так фамильярно, но запас хорошего настроения еще не истощился, поэтому он наклонился прямо к носу хорька и произнес ритуальный слоган:

– Будь проще, и тебе станет много легче!

– Проще! – возмущенно пискнул хорек. – У нас стрела на пол-одиннадцатого на Гребных каналах, а тут кругом эти ежики бешеные торчат...

– Пешком ходи, – посоветовал Антон, широко улыбаясь. Он протиснулся перед широким надувным капотом "Мерсед-Эйра" и, обернувшись, помахал бандюге рукой. – Сжигай калории!

Осторожно лавируя между машинами, он вытащил раму "Мицубиси" на обочину и сноровисто принялся разбирать ее на части. На андеграунде доберемся, подумал он бодро, чай, не лендлорды... сейчас в подземке как раз самая толчея, если повезет, еще грамм пятьдесят сойдет с потом!

Здание штаб-квартиры "Москоу Ультралайт Интеллектуал Текнолоджис" украшал гигантский неоновый слоган "WE TAKE I.T. EASY!!!", хорошо различимый с любой точки внутри Садового кольца. Глядя на него, Антон испытывал привычную гордость за принадлежность к столь могущественной и богатой организации, но сегодня к этому чувству примешивалось еще и сладкое предвкушение близкого торжества. Он не вошел, а прямо влетел в просторный холл, сдал разобранный на части кар в камеру-паркинг и побежал взвешиваться. У тестинг-панели, которую некоторые остроумцы называли Стеной Валтасара, толпился народ. Становясь на весы, Протасов краем уха ловил обрывки фраз: "Поздравляем, Эф Пэ!", "Превосходный результат!", "Экселлент!!!" и даже "Руководство, несомненно, оценит!". Рискуя ввести в заблуждение компьютер, реагировавший на малейшее мускульное усилие, Антон повернул голову и увидел невдалеке бухгалтера департамента Федора Петровича Хомякова, окруженного кольцом восторженных коллег. Выглядел Эф Пэ плохо – на обтянутом желтой кожей лице лихорадочно горели огромные, как у совы, глаза, обширная лысина блестела от пота. Бухгалтер, пошатываясь, отходил от тестинг-панели, причем Антону показалось, что если бы не заботливые руки сотрудников, он упал бы прямо посреди зала.

– Тридцать килограммов! – громко сказал кто-то из свиты Хомякова. – Анбиливибл!

Протасова словно окатило ледяной водой. В отделе и раньше шептались, что Хомяков последние месяцы стремительно улучшает свою физическую форму, но тридцать килограммов – это было уже слишком. Чтобы достичь такого результата, самому Антону пришлось бы каким-то образом сбросить еще восемь килограммов и шестьсот пятьдесят граммов, а как это сделать, когда в буквальном смысле слова борешься за каждую лишнюю унцию веса?

Это был удар. Антон с трудом дождался, пока компьютер выдаст ему распечатку результатов тестирования, и, даже не взглянув на нее, сунул в карман. Ничего, твердил он себе, направляясь к лестнице, ничего, мы еще поборемся... ви шелл оверкам, Эф Пэ, ви шелл оверкам самдэй...

На второй ступени лестницы Протасов остановился и выругался. Обычно он поднимался на свой восемнадцатый этаж пешком, сжигая лишние калории, но сегодня эта самоэкзекуция показалась ему бессмысленной. Рекорд бухгалтера был недостижим, а насиловать себя из-за каких-то паршивых двадцати граммов Антону внезапно расхотелось. "А вот хрен вам, – злобно подумал он, непонятно кого имея в виду, – я вам не белка в колесе – задаром километры наматывать... Пойду сегодня к Теду и скажу – или двигай меня на позицию выше, или я ухожу на фиг... И легко!" От этой мысли Антону действительно полегчало, и он, отчасти восстановив душевное равновесие, принялся подниматься по ступенькам, привычно останавливаясь передохнуть после каждого пятого пролета.

В отделе только и разговоров было что о сегодняшнем феноменальном результате Хомякова. Протасов убедился в этом, просмотрев файлы внутренней переписки сотрудников в локальной сети. Женская половина коллектива взахлеб спорила о том, какая именно диета помогла бухгалтеру стать абсолютным чемпионом подразделения – белковая или углеводная, мужчины же строили язвительные предположения о некоторых особенностях интимных привычек Эф Пэ. Читать все это было забавно, но куда больше интересного Антон нашел в письмах самого Хомякова. Угрызений совести он не чувствовал – выполняя негласное распоряжение Теда, Протасов раз в неделю готовил для него обзор настроений в отделе. Обычно такое происходило в пятницу, но никто, разумеется, не запрещал Антону поделиться своими озабоченностями с начальством в любое время. Едва дождавшись, когда у супервайзеров отделов закончилось их ежедневное совещание, он снял трубку и набрал номер Теда.

– Тони! – голос начальника показался ему еще более оптимистичным, чем обычно. – Хау а ю?

– Файн, Тед! У меня есть к тебе один вопрос... ты не мог бы уделить мне десять минут?

– Легко, Тони! Поднимайся!

Супервайзер встретил Протасова на пороге своего маленького кабинета. Впрочем, как ни мал был кабинет, он выгодно отличался от той прозрачной клетушки, в которой трудился сам Антон, да и стоявшая в углу персональная беговая дорожка ненавязчиво подчеркивала статус хозяина. Миниатюрный, похожий на подростка Тед энергично потряс руку Протасова и произнес стандартную формулу приветствия:

– Тудэй из беттер зен йестердэй, май френд!

– Индид, – не стал спорить Антон. – Тед, я хотел поговорить о своих достижениях... это возможно?

– Ну разумеется! – супервайзер широко улыбнулся. – Ты не против, если я буду в это время бегать? Вчера я, кажется, немного перебрал в баре...

"Выделывается", – подумал Протасов. Тед пил только безалкогольное низкокалорийное пиво "СтарЛайт", перебрать которое можно было, выпив разве что цистерну. Однако сомневаться в словах начальства не стоило. Антон понимающе поднял брови и вытащил из кармана распечатку.

– Мой вес – тридцать восемь шестьсот пятьдесят, Тед.

– Прекрасно! – супервайзер бодро вспрыгнул на дорожку и принялся деловито перебирать тонкими ножками. – Отличный результат, Тони!

– Да! – в тон ему откликнулся Протасов. – Я тоже так думаю! Я шел к этому долго, Тед. Упражнения, медитации, самоограничения... И вот, наконец...

– Такое достижение нужно отметить. Позволь угостить тебя витаминным коктейлем, Тони. В шкафу есть бутылки, смешай себе порцию...

Антон кашлянул.

– В связи с этим, Тед, я хотел бы поговорить о своей карьере. Я уже два года...

Жужжание беговой дорожки усилилось – видимо, Тед включил форсированный режим.

– Я уже два года сижу на должности координатора по хьюман ресорсез. Ты прекрасно знаешь, что это уровень тех, кто весит больше сорока килограммов. Все эти годы я упорно совершенствовался... и я достиг многого. Мне пора расти дальше, Тед. Мой вес...

– Говори проще, – посоветовал супервайзер. Он уже не улыбался – по худому лицу стекали крупные капли пота, но продолжал бежать к какой-то невидимой Антону цели. – Не отвлекайся на мелочи.

Протасов глубоко вздохнул и приготовился произнести фразу, которую обдумывал последние три месяца.

– Я считаю, что достоин занять место начальника отдела.

– Нет, – лаконично ответил Тед. – Недостоин.

– Но почему? Мой вес...

Взгляд супервайзера заставил его замолчать.

– Твой вес почти на девять килограммов больше, чем у Хомякова. Так кто из вас более достоин занять это место?

– Но Эф Пэ – бухгалтер! – Протасов изо всех сил пытался сдержать раздражение. – Он не может претендовать на эту должность!

Тед холодно усмехнулся.

– При весе в тридцать килограммов он может претендовать на все, мой друг. Даже на место в совете супервайзеров, если, конечно, такая мысль придет ему в голову...

– Да, сэр. – Антон опустил глаза. Пришла пора выгадывать на стол последний козырь, но ему почему-то не слишком хотелось это делать. – Вы, безусловно, правы. Однако есть одно обстоятельство...

– Какое же?

– Мне известно, что блестящий результат Хомякова никак не связан с его стремлением к совершенствованию. Эф Пэ попросту болен – и болен очень серьезно!

Он извлек из кармана крошечный лазерный диск и аккуратно положил его на пластиковую столешницу.

– Здесь сообщения от его лечащего врача, – пояснил Антон. – Судя по этим материалам, болезнь Хомякова прогрессирует довольно быстрыми темпами. Черт возьми, босс, да этот парень отбросит коньки через пару месяцев!

Тед спрыгнул с тренажера и погрозил Антону пальцем.

– Опять избыточные лексические конструкции! Я же просил тебя выражаться проще... – Он вытер лицо влажной салфеткой и подошел вплотную к Протасову. – Я осведомлен о проблемах мистера Хомякова. Но тот прискорбный факт, что ему недолго осталось работать на благо нашей компании, ничего не меняет. Пусть даже два месяца – но он будет занимать место, которого достоин! Место, которое тебе еще предстоит заслужить!

– Но это же идиотизм! – взорвался Антон. – Я уже достиг необходимого уровня, мне просто нет смысла ждать, пока этот тощий хрен наконец сдохнет! Что я, черт возьми, буду делать эти два месяца?

Лицо Теда застыло хрупкой гипсовой маской.

– Будем считать, что я не слышал твоих последних слов, Тони. Ты – славный парень, и мне было бы жаль потерять такого ценного сотрудника. Но на твой вопрос я все Же отвечу. Эти два месяца – или сколько там времени отмерил господь бесстрашному мистеру Хомякову – ты будешь продолжать совершенствоваться. Ты будешь становиться легче!!!

– Чтобы сдохнуть, как Эф Пэ? – тихо спросил Антон. – Невозможно терять вес бесконечно, босс. Как бы мы ни стремились к идеалу, существуют природные ограничители... Мы не можем...

Супервайзер прервал его, нетерпеливо взмахнув рукой.

– Посмотри на меня, Тони. Как ты думаешь, сколько я вешу?

– Тридцать пять кило, – хмуро ответил Протасов.

Тед довольно рассмеялся.

– Шестьдесят два фунта. Тридцать килограммов и четыреста граммов по-вашему, Я похож на умирающего?

"К сожалению, нет", – зло подумал Антон. Иногда он ненавидел своего начальника.

– Пятьдесят лет назад взрослого мужчину, весившего сорок килограммов, сочли бы дистрофиком или карликом. А теперь это повсеместная норма! Врачи прошлого века с ума посходили бы от методов, которыми наше общество регулирует физические параметры своих граждан. А ведь эти методы доказали свою эффективность! Гормональная коррекция, генетический контроль, программы питания... но главное – непрерывное стремление к совершенствованию! Без этого фактора все прочие – ничто. Неужели ты думаешь, что речь идет о способе преодолевать ступеньки карьерной лестницы? Не разочаровывай меня, Тони, – мы говорим о спасении цивилизации!

Лицо Теда покраснело, глаза лихорадочно блестели. Все это было так не похоже на сдержанного обычно супервайзера, что Протасов невольно испугался.

– Ресурсы планеты ограниченны, а людей с каждым днем становится все больше и больше, – продолжал меж тем Тед. – Ты же читаешь книги, Тони, не отпирайся, я знаю... нет, я не детективы имею в виду. Ты наверняка слышал, что есть такая штука, как демографическое давление. Переполненные мегаполисы, истощившиеся запасы нефти и газа, нехватка питьевой воды... Десять миллиардов особей волей-неволей должны ограничивать свои потребности, не так ли? К счастью, мы оказались достаточно разумны, чтобы понять, в чем наше спасение. Не войны, не принудительная стерилизация... а добровольная, осознанная миниатюризация! И этот процесс будет продолжаться! да, возможно, те ограничители, о которых ты говорил, и существуют для отдельных личностей – но не для человечества в целом. Эф Пэ Хомяков не способен преодолеть тридцатикилограммовый барьер без необратимых изменений в своем организме, а Антону Протасову это удастся. Каждый из нас может стать Адамом нового мира, Тони! И не заставляй меня думать, что ты хуже всех...

Протасов молчал, ошарашенный неожиданным приступом красноречия своего шефа. Тед извлек из пакетика новую салфетку и вытер вспотевший лоб.

– Надеюсь, ты все понял, – сказал он обычным тоном. – Больше мы к этой теме возвращаться не будем. Иди работай.

Несколько секунд Антон раздумывал над тем, что бы ответить шефу, но так ничего и не придумал. Ограничившись легким кивком, он повернулся к двери.

– Вэйт, – сказал ему в спину супервайзер. – Если через два месяца будешь весить тридцать два килограмма, подавай документы на начальника отдела...

Выйдя из кабинета, Протасов, шатаясь, добрался до туалета и, склонившись над раковиной, плеснул себе в лицо холодной водой. Зеркало над умывальником отражало изможденную физиономию с запавшими щеками и тонкими бледными губами мертвеца. Антон бросил быстрый взгляд на своего зеркального двойника и отвернулся.

– Адам, блин, – с отвращением произнес он. – Тридцать два килограмма... Фак ю, крейзи бастард!

Но в голове его уже с грохотом вращались барабаны Цифровых машин, и чей-то механический голос бесстрастно вел каунтдаун:

"Тридцать восемь шестьсот... тридцать восемь двести... тридцать семь восемьсот пятьдесят.,"

После работы расстроенный Протасов решил заехать к Ие. Он убедил себя в том, что все неприятности этого дня начались после того, как подруга по неизвестной причине обиделась на него во время телефонного разговора, и решил исправить ситуацию. По дороге в Кузьминки, где обитала Ия, он купил роскошный букет искусственных голландских роз и очень кстати попавшийся на глаза новый бестселлер культового автора Марьи Простецовой "Диета для людоеда". Ия, как и все девушки ее возраста и социального положения, обожала Простецову, и Антон не без основания предполагал, что подарок поможет ему вновь обрести сердечное расположение подруги.

Ия долго не открывала. Антон топтался перед дверью, сжимая в руках чересчур сильно пахнущие розы, а его воображение услужливо подкидывало ему все новые и новые версии происходящего в квартире. Наконец, когда надежда почти оставила Протасова, щелкнул замок и дверь медленно, словно бы нехотя, отворилась. Девушка стояла на пороге, в халате на голое тело, и смотрела куда-то сквозь Антона. За спиной ее чернел темный провал комнаты, и такая же темнота и пустота была в ее огромных, ничего не видящих глазах, похожих на окна покинутого дома...

Слава богу, она успела выпить только половину упаковки. Правда, таких таблеток Антон раньше не видал – на зеленой пачке была нарисована Дюймовочка в балетной пачке, танцующая на листе кувшинки с надписью "ВЕЙТ КОРРЕКШЕН УЛЬТРАЛАЙТ". Выкидывая оставшиеся таблетки в мусоропровод, Антон испытал легкое чувство вины – пару дней назад подруга спрашивала его о безопасных средствах для снижения веса, а он, как обычно, посоветовал ей заниматься шейпингом...

"Скорую" Антон вызывать не стал. Вместо этого он приготовил раствор марганцовки и кое-как промыл Ие желудок. Потом растолок в чашке три таблетки активированного угля и, разведя водой, влил черную взвесь ей в рот. Когда щеки девушки слегка порозовели, Протасов осторожно поднял ее невесомое тело на руки и отнес в спальню. Уложил в подушки, укутал теплым одеялом, поцеловал в лоб и уселся в уютное кресло рядом с кроватью, положив себе на колени "Диету для людоеда". Читать, впрочем, он даже не пытался. Сидел, глядя на мерно вздымающееся одеяло и думая о том, что он скажет Ие, когда она проснется, и сам не заметил, как задремал.

– Ты чего здесь сидишь? – Ия тормошила его за колено. Протасов вздрогнул от неожиданности и уронил книжку на пол. – Иди в кровать, замерзнешь же...

– Ия! – Антон лихорадочно старался найти подходящие к ситуации слова, но в голове, как назло, крутилась только ритуальная фраза "тудэй из беттер зен йестердэй". – Ия! Чтобы больше этого... чтобы больше такого не было!!!

– Чего? – Девушка смотрела на Протасова так, словно у него выросла вторая голова. – Почему ты кричишь? Я ничего не понимаю!..

Последние слова она произнесла так жалобно, что Антону захотелось немедленно обнять ее, но он, разумеется, сдержался.

– Ты пыталась покончить с собой, – сказал он жестко. – Выпила полпачки этих дурацких таблеток... Кстати, где ты их достала?

Ия недовольно дернула худеньким плечиком.

– Мне их выписал мой доктор. Но с чего ты взял, что я... как ты выразился? Пыталась покончить?..

– Хочешь сказать, ничего такого не было?

– Разумеется, нет! Я выпила пять таблеток – доктор сказал, что ударная доза обеспечивает особенно эффективный результат... но, похоже, немного не рассчитала... – Девушка наткнулась на грозный взгляд Протасова и немедленно сменила тон: – Ой, Тони, они же совершенно безвредные, эти таблеточки! А мне знаешь как нужно немножко похудеть... У нас сокращение наклевывается, всех девчонок, которые весят больше тридцатника, будут переводить с понижением в муниципалитет... а я, ты же знаешь, тридцать два с половиной... вот и решила по-быстрому...

– Дура ты, – сказал Антон, чувствуя невероятное облегчение. – Дура ненормальная. По-быстрому... нет чтобы мне позвонить – помнишь, как мы с тобой за уик-энд по полтора килограмма потеряли?..

– Помню. – Ия выскользнула из-под одеяла и прижалась к нему всем своим горячим тельцем. – Конечно, помню, Антошка... Но ведь это так давно было... а с тех пор мы все отдаляемся и отдаляемся друг от друга... и вообще, знаешь, мне кажется, что ты меня разлюбил...

Протасов фыркнул и принялся расстегивать рубашку.

– Глупости только не говори, – благодушно проворчал он. – Разлюбили ее... да с чего ты только это взяла?..

– Взяла! Ты же сам сейчас сказал про уик-энд... мы тогда с тобой из постели не вылезали... а сейчас что? Физкульт-пятиминутка перед сном – и все?

– Ах, да перестань ты! – с досадой ответил Антон. – Сама же видишь – времени ну вообще нет...

– Просто тогда ты этого больше хотел, – упрямо поджала губки Ия. – Нет, не спорь. И я... я, наверное, тоже этого хотела сильней, чем сейчас... Тони, тебе не кажется, что мы теряем что-то очень важное?..

Протасов аккуратно повесил брюки на спинку кресла и залез к подруге под одеяло. Обнял ее за худенькие плечи и на минуту почувствовал себя самым сильным человеком в мире.

– Мы совершенствуемся, – успокаивающе сказал он, припомнив сегодняшнюю проповедь супервайзера. – Мы все избавляемся от лишнего груза... Мы становимся легче, и мир вокруг нас становится лучше...

Некоторое время он гладил Ию по голове, прислушиваясь к голосу плоти. Голос, как назло, молчал, и Антон, поняв всю тщетность своих попыток, откинулся на подушки.

– Знаешь, Тони, – прошептала Ия, свернувшаяся калачиком у него под рукой. – Мне так иногда хочется, чтобы у нас был ребенок...

"Глупышка, – подумал Протасов устало. – Только этого нам еще и не хватало..."

– Подожди немножко, малыш, хорошо? Я говорил сегодня с Тедом – через два месяца меня почти наверняка сделают начальником отдела. Вот тогда и подумаем о ребенке.

Плечо девушки окаменело, и Антон немного смягчился.

– Ты пока наведи справки в банках генофонда, – шепнул он в маленькое прозрачное ушко. – Бог с ними, с деньгами, главное – качество. Ребенок – он же надолго...

– Я не хочу через банк! – тихо всхлипнула Ия. – Я хочу своего... чтобы родить самой... как раньше...

Крыша поехала, подумал Протасов испуганно, ну и таблетки ей доктор выписал...

– Малыш, ну успокойся, ну что ты, в самом деле... Кто же сейчас так делает? Это раньше, когда все были огромные и толстые, как слоны, женщины могли себе такое позволить, не думая об эстетике... представь только, как это некрасиво... как неряшливо... как тяжело...

Ия перестала всхлипывать и повернулась к нему спиной.

– Ты ничего не понимаешь, Тони, – голос ее звучал тихо-тихо. – Совсем ничего...

– Все-таки узнай насчет банков, – сказал Протасов. – И давай спать. Сегодня день был...

Он едва не сказал "тяжелый", но вовремя остановился. На самом деле такого просто не могло быть. Каждый день был легким. Лайт дэй, подумал он, медленно погружаясь в сон. А завтра будет ультралайт дэй. Потому что тудэй из олвэйз беттер, зен йестердэй...

Маленький словарик лайт-инглиш-слэнга

1. Ай дид ит! – Я сделал это!

2. Джоггинг – спортивный бег трусцой.

3. Хани – ласковое обращение; «золотко», «лапа».

4. We Take I.T. Easy – лозунг «Москоу Ультралайт Интеллектуал Текнолоджис» – «Мы не напрягаемся по поводу Интеллектуальных Технологий».

5. Экселлент – великолепно.

6. Анбиливибл – невероятно.

7. Ви шелл оверкам самдей – однажды мы победим.

8. Тудэй из беттер зен йестердэй – сегодня лучше, чем вчера.

9. Индид – на самом деле.

10. Вэйт – подожди.

11. Фак ю, крейзи бастард – пошел ты, сумасшедший ублюдок.

12. Каунтдаун – обратный отсчет.

13. Вейт корректен – коррекция веса.

14. Лайт дэй – легкий день.