Текст книги "Задание (СИ)"

Автор книги: Кирилл Ситников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Кирилл Ситников
ЗАДАНИЕ

Неотразимый Патрис Улье, молодой журналист газеты «Аксьон франсез», бодро разрезал стрелками брюк майское утро просыпающегося Парижа. У мсье Улье было преприятственное расположение духа. Он улыбался абсолютно всем – молоденьким курсисткам в платьях мелкого гороха, протирающим столики официантам и даже хмурым немецким патрулям. Не такая уж и страшная она, эта оккупация. Да и оккупацией это сложно назвать. Не надо истерить и утрировать. Ко всему можно приспособиться, даже к немцам. Се ля ви, в конце-то концов. О, авто с каким-то чего-тотамфюрером. Журналист улыбнулся особенно широко и приветственно помахал рукой. Чего-тотамфюрер улыбнулся в ответ и что-то каркнул своему шофёру. Тот весело погудел. Ну милота же!

…Пока журналист Патрис Улье раздавал улыбки, прячущийся в нём советский разведчик Ложкин, глава парижской ячейки «Красной Капеллы», быстро прикидывал, что делать дальше.

Его вели.

Он засёк их в отражении пыльной витрины книжной лавки на рю д’Аркад. Пасмурная троица в серых плащах, руки в карманах, на грубых каменных лбах только надписи не хватает «Гутен таг, мы из гестапо».

…А всё же складывалось хорошо. Два дня они грохнули этого мерзавца Кэгеля, который притащился сюда в отпуск (устал он, видите ли, работать на износ в Равенсбрюке, эсэсовская ублюдина). В ту же ночь Ложкин уничтожил радиостанцию. Жибера и Рахиль отправил в Берн. Полчаса назад удостоверился, что Ален без проблем отчалил с вокзала Сен-Лазар в направлении Фонтенбло (Ален жаждал убивать немцев в огромных количествах, поэтому сам напросился примкнуть к партизанам в тамошних лесах). Как говорится, всем спасибо – все свободны. Ложкин всё сделал, как учили. А учили тогда хорошо.

Но его вели.

Вели неприкрыто, в наглую. А это плохо. Значит, не просто наружка. Значит, будут брать.

Улье-Ложкин ускорил шаг, свернул на бульвар Османн, перешёл на другую сторону. Краем глаза увидел, как со стороны улицы Тронше вывернула ещё одна гестаповская тройка. Ла-а-а-адно.

Слева зазеленел сквер Луи XVI-го. Эх, жаль, пистолета нет. Так бы можно было устроить эпичную перестрелку среди колонн Церкви Покаяния. Об этом бы сняли фильм с каким-нибудь Столяровым, за что он получил бы Государственную премию…

Ложкин обогнул сквер, нырнул на более узкую Лавуазье. Сейчас в арку, потом в сквозной подъезд – и поминайте, как звали. До арки 20 метров. 15. Твою ж дивизию!

Гестапо не зря тушеную капусту жрёт. У арки ждали. Ну зашибись, блин.

Ложкин, лавируя меж притормаживающих машин, пересёк улицу и рванул по другой её стороне к бульвару Малезерб. Каменнолицые бросились за ним.

– Мсье Ложкин!

Разведчик обернулся – с ним поравнялся зелёный ситроеновский автофургон. Странно одетый старик помахал ему сушёной рукой из-за раздвижной двери.

– Мсье Ложкин! Будьте любезны, в карету?

Он был похож на что угодно, только не на гестаповца.

– Вы кто?

– Друг!

– Я знаю всех своих друзей. Вас среди них нету.

– Мы знакомы, скажем так… заочно.

Гестаповцы нагоняли. Ложкин подумал, что терять ему, собственно, уже нечего, и лихо сиганул внутрь «ситроена». Старик задвинул дверь.

– Гони пуще прежнего, мой милый Эмильен!

– Да, хозяин! – Шофёр «ситроена» кивнул старику, хищно сверкнул здоровенными жёлтыми резцами и вогнал педаль газа в пол.

Кузов прошила гестаповская пуля аккурат над прилизанной головой Ложкина. Из отверстия засочилась желтоватая жидкость. Ложкин принюхался: странно, попахивает… тыквой?

– И куда мы едем, ДРУГ?

– В Булонский лес, разумеется.

– До него далеко. Надо поменять машину.

– Как скажете, друг мой. Эмильен?

– Слушаюсь, хозяин.

«Ситроен» свернул на бульвар, и Ложкина резко развернуло вместе с сиденьем в сторону зубастого Эмильена, колени больно ударились о жёсткую спинку водительского кресла. Ложкин осмотрелся – они ехали уже в светло-кофейном «рено». Хвоста не было.

«Шикарный у буржуев механизм. Интересно, а можно вот так ЗиС в Т-34?»

– Шарль Перро. – Старик протянул руку.

– Угум. Прям как…

– Не «прямо как». Я он и есть.

– Сказочник. Мы же о сказочнике говорим, верно? – вкрадчиво уточнил Ложкин.

– Именно!

– А. Я по-о-о-о-онял. – Ложкин глянул за окно: «рено» катил по проспекту Фош. Отсюда до явочной квартиры далековато. Но тем не менее.

– Остановите здесь. Я выйду. Спасибо за помощь.

– Что-то не так, друг мой? – всполошился старик.

– Нет, всё хорошо. Под бомбёжку попали? Вам бы к врачу сходить.

– Значит ли это, что вы мне не верите, мсье? – осведомился старик.

– Именно это и значит. Товарищ Эмильен, у галантерейного тормозни, пожалуйста.

Старик грустно кивнул шофёру, тот свернул к бордюру и остановился. Ложкин открыл дверь.

– Еще раз спасибо. Вива ла Франс, все дела.

Ложкин вылез из машины.

– Туфли Золушки не из свиной кожи… – бросил напоследок старик. – Они из хрусталя. Ваша матушка не знала, как вам объяснить, что такое хрусталь. Она его никогда не видела. И поэтому, читая вам с сестрой эту сказку, она переобула Золушку.

Ложкин вернулся в машину.

– Я слышу, когда матери читают мои сказки своим детям. Поэтому я до сих пор жив. Немного колет в районе поджелудочной, но в целом…

– Что находится в Булонском лесу?

– Кроличья нора. Вы очень нужны моей стране, мсье Ложкин. Прямо сейчас.

– Какой стране?

– Волшебной, какой же еще?! – Шарль даже немного удивился такому наивному вопросу. – О! Приехали.

Все трое вышли из машины и углубились в лесную чащу. Ложкин обернулся – машина исчезла. Вместо неё у обочины валялась огромная тыква.

«Не. Тыквенные танки нам точно не нужны».

Старик подошёл к упитанному дубу, кряхтя, нагнулся и неожиданно легко отодвинул выпирающий корень, обнажив чёрный зев норы. Эмильен превратился в поджарую крысу с наглыми глазками, пискнул басом и скрылся в норе.

– Залезайте, дружище, – пригласил старик. – Будут немного странные ощущения, но недолго.

– Погодите, Шарль. Что я должен буду сделать в этой вашей стране?

Шарль Перро несколько секунд молчал. Видно, произнести это было для него довольно трудно. Он вздохнул и вымолвил:

– Убить Сказочного Принца.

– Чего?!

– Патруль! Остальное расскажу на той стороне!

…Ощущения и правда были не из приятных. Будто бы тебя засосала огромная лошадь. ЧМОК!

…Ложкин лежал в траве и смотрел на птицу, расхаживающую туда-сюда по ветке старого дерева. Птица пела:

– Утро прекрасное, солнце лучистое! Дети, вставайте, проветрим гнездо-о-о-о…

– Охренеть, – констатировал Ложкин.

– Фи, – обиделась птица и скрылась в дупле, громко хлопнув дверью.

– Добро пожаловать в Сказочную страну! – Шарль поднялся с земли, усадил Эмильена на плечо.

Ложкин поднялся и огляделся.

Они очутились у подножия зеленого холма. Нет, не зеленого. Скорее, это был какой-то другой, переливающийся изумрудный цвет. Такой же, как у крон раскидистых, древних дубов с толстенными шоколадными стволами. Из-за горизонта торчали белоснежные трубы – по версии Ложкина, какого-то большого предприятия всесоюзного значения. Трубы смешно напрягались, раздуваясь, и выбрасывали клубы светлого дыма.

– Бу-бу-бу-буп буп, буп-буп… – весело бубнели трубы. Дым поднимался выше, превращаясь в чудесные каракулевые облака, медленно плывущие по небу. Небу бирюзового цвета, омывающему золотистый диск солнца. Солнце подмигнуло Ложкину. Ложкин нервно дергающимся веком подмигнул в ответ.

– Эта, эта, эта страна вообще где такая? – вопросил разведчик, думавший, что разбирается в географии.

– Везде и нигде, – ответил Шарль. – Тут нет смены года или столетия, нет прошлого и будущего. Здесь царит Безвременье. Сказочники всех времен и народов трудились и будут трудиться, чтобы создать эту страну. Кругом всегда «однажды…».

– И что в ней не так?

– Её основа. Перед вами, друг мой, Детская версия этой страны. Та, в которой миллионы детей засыпают каждый вечер. Но она не всегда была такой. Изначально сказки были не такими уж и добрыми, мягко говоря. Они были взрослые. И очень злые. Мы, Основатели, очень старались вычистить зло, запрятать его как можно глубже. Но иногда оно прорывается. И отравляет. Часто это происходит, когда наш мир ослаблен. Когда в нём мало ваших детей. Потому что их матерям не до этого.

– В войну, – кивнул Ложкин.

– Да. Мы потеряли контроль. Мы упустили момент, когда Сказочный Принц перестал быть добрым. Посмотрите вокруг – вот что он сотворил с нашей страной.

– Заставил всех петь? – усмехнулся Ложкин. – Я ничего страшного не вижу, Шарль.

– Ах, простите. Пойдёмте.

Старик с Ложкиным взобрались на вершину холма, и разведчик покрылся мелкими каплями пота. Но не от усталости – Ложкин не запотевал и после марш-броска на «десятку» с полной выкладкой.

Ложкин увидел истинное назначение поющих труб.

Это были трубы пузатых улыбающихся печей. Прямо к их огромным раскочегаренным ртам со всех сторон вели дорожки из жёлтого кирпича. По дорожкам шли вереницы сказочных существ, подгоняемые здоровенными волками, стоящими по бокам. Волк-печник отодвинул заслонку, толкнул внутрь какого-то длинноухого старого эльфа. Заслонка задвинулась. Поющая труба выплюнула красивое белое облачко.

– Наш Принц – художник по натуре, – глухо вымолвил Шарль. – Однажды ему подумалось, что чистое синее небо слишком пусто и требует наполненности и объёма. И теперь каждое утро он пишет картину. Картину нового мира. Он переписывает сказки. Которые будут читать ваши дети. И в них не будет ничего светлого. С самого начала. Вы слышите?

Ложкин смотрел, как за заслонкой скрылась целая гномья семья.

– Нужна явочная квартира, – ответил Ложкин. – И соберите всех, кому Вы доверяете, Шарль. Я убью его. Я обещаю.

…«Явка» впечатлила Ложкина, скажем так, наполовину. Это была не прокуренная квартира, а целый просторный дом с удобным расположением в сердце Тёмного Леса, с двенадцатью путями отхода. Но был один нюанс.

Дом был пряничным. От погреба до самой крыши. С петушком-леденцом на верхушке. С приторным медово-мятным запахом и стенами, которые мазали одежду марципаном, ещё можно было смириться. Но не обращать внимания на тучи отъевшихся ос было совершенно невозможно. Как с ними ладила репрессированная Страшная Ведьма, которая тут жила, не было никому не известно.

А вот личным составом Сопротивления Ложкин не впечатлился от слова совсем.

К сожалению, самое сильное звено оппозиции – правая рука Шарля Фея-крёстная – превратилась в облако одной из первых. Всё, что от неё осталось – это Эмильен со способностью превращать тыкву в «колёса» и отличным уровнем вождения.

Эмильен притащил с собою двух крысиных братьев – чёрного жиробаса Леонарда и серого манерного Николя. Первый тут же принялся жрать пряничный плинтус, а кредо второго было дискутировать по поводу и без, потому что Николя всех считал идиотами.

– Нам нужна неприметная карета, – наказал им Ложкин.

Когда он вышел на крыльцо принимать работу, то потерял дар речи на всех выученных языках:

– То есть вы считаете, что золотая восьмиметровая карета с брильянтовыми колёсами – это неприметная штуковина?

Эмильен повернулся к Николя и развёл лапки:

– А я тебе что говорил, дубина?

– Я, может быть, согласен с тем, что она выглядит несколько вызывающе. Но это здоровый кич! Мы – Сопротивление, о нас сложат витиеватую сказку! И что там будет написано по-вашему? «Они ехали на колымаге, собранной из остатков забора и грязи из канавы»?

– Товарищи, – воззвал Ложкин. – Обычная деревянная карета на четыре места, манёвренная и лёгкая, вместо единорогов приземистые лошади неброской масти, ладно?

– Боже мой, с кем приходится работать! Леонард! Скажи им, что ты молчишь?!

– Никто не будет доедать крыльцо?

– Merde…

…Затем Шарль привёл связную – мелкую курносую девчонку лет двенадцати, в объёмном красном капюшоне. Девочка хорошо знала окрестные леса. Все секретные донесения она переносила в лукошке, прикрыв их пирожками с подгнившей капустой, чтобы обмануть волчьи патрули.

Но больше всего Ложкина беспокоил исполнитель. Сам он не мог ликвидировать Принца – тот вечно торчал в своём Высоком Замке, нависающем над Городом Чудес. Сказочный готовился к балу, на котором он встретит свою Суженую. И потом они будут жить долго и счастливо. А все остальные – нет.

– У тебя есть наши существа в Замке? Хотя бы сочувствующие – на вербовку нет времени.

– К величайшему сожалению, нет. Но у нас есть его Суженая. Она скоро придёт. Достирает рейтузы сестёр – и мигом сюда.

…Золушка испуганной ланью смотрела на Ложкина.

«Мда. Веснушчатое острие боевого крыла, мать его. Сколько ей? Пятнадцать? Четырнадцать?»

Ложкин мягко взял её за руку – непривычно взрослую от постоянных стирок и уборок.

– Привет.

– Здравствуйте, сударь, – Золушка неумело поклонилась.

– У нас с тобой много работы. Это будет весело.

«Она совершенно не готова».

– Мсье Шарль сказали мне… – забормотала девушка в свою пухлую детскую губу. – Они сказали, что я должна… Должна… Я знаю – Принц очень плохой человек. Но… Но ведь я тоже стану плохим человеком, если его… если его не станет из-за меня?

«Она даже не может произнести слово «убить». Неужели нет другого плана? Нет…»

Единственный план состоял в следующем: Ложкин приведет её на бал. Бал будет разделен на зоны – в Красной Как Ягода зоне Принц выбирает Суженую и исполняет с победительницей Танец Любви. В эту зону мужчинам вход запрещен. Этой Суженой должна стать Золушка. Ровно в полночь Золушка якобы спохватывается, выбегает на крыльцо и сбегает по лестнице вниз, по пути теряя заминированную хрустальную туфельку. Далее она движется 300 метров на северо-восток до кареты и уезжает Прочь. Принц находит туфельку, которая взрывом размазывает Его Высочество по стенам Замка. Шарль переправляет Золушку в Данию к коллеге-основателю товарищу Гансу, где та и пережидает Лихие Времена. Конец операции.

И тут возникла неожиданная для Ложкина проблема. Никто из Сопротивления понятия не имел, что такое «взрывать», «бомба» и «принципы минирования».

– Большой Бух. Вспышка Неведомой Силы, – Ложкин с нечеловеческим терпением второй час перебирал ассоциации, глядя в непонимающие глаза членов Сопротивления. – Разлететься На Мелкие Кусочки…

– Стоп! – радостно воскликнул Шарль. – Я понял! Это… это когда всё вокруг очень быстро ломается и никогда не будет прежним! Эмильен! Эмильен! У нас есть такой человек! Карету нам с мсье Ложкиным!

– Не-е-е-е-е-ет-нет-нет. Хозяин. Только не к нему. Он же… он же безумен!

– У нас нет выбора, Эмильен.

– Merde!

– Пароль! – затребовал голос за кованой дверью.

– Ломтик ароматного сыра на румяном, как май, хлебе, – заговорщицки вымолвил Шарль и подмигнул стоящему рядом Ложкину, мол, всё путём.

– Пароль неверный! Ха-ха! Неверный пароль, ребятки! Полнейший абсурд, а не пароль это, вот что!

– Не понял, Шляпник! Этот пароль всегда был верным! – взмолился Шарль.

– А сегодня нет! Я уже ел сегодня ломтик ароматного сыра! Неинтересно! Придумайте что-нибудь другое!

– Жаба на болоте? – предложил Шарль.

– Хм. Ну тоже так себе, если честно. Ни эстетики, ни уместной в данной ситуации таинственности. Пробуем ещё!

– Ветвь омелы в свете полной луны.

– Буэ-э-э-э-э. Бабские сопли.

– Перевыполнение государственного плана СССР по мясу крупного рогатого скота, – пожал плечами Ложкин.

– О-о-о-о-о. Мне нравится твой новый друг, Шарль! – обрадовался Шляпник. – Через задний двор.

– У тебя нет заднего двора, Шляпник.

– Опять? Жаль. Тогда сюда.

Изнутри хижина Шляпника скорее напоминала кошмарный сон перфекциониста. Ни одна вещь не лежала на месте.

– Что вам угодно?

– Шляпник. Нам нужно То, Из-за Чего Всё Разлетится На Мелкие Кусочки.

Левый зрачок Шляпника уплыл в сторону уха и скрылся с глаза.

– Ииииииии…! Вам нужна бомба?! Ну наконец-то кому-то нужно что-то заминировать!!! Может еще и с дистанционным взрывателем?!

– Ты можешь изготовить такую бомбу? – не поверил Ложкин.

– Конечно, могу! – Зрачок Шляпника вернулся на место и бешено закрутился. – Беладонновый порошок… Потолочь-потолочь-потолочь ииииии… Пыльца феи-светлячка. Так-так-так… Ну и там по мелочи. Сделаю позавчера.

– Это поздно.

– Тогда через пару дней.

…Пока Шляпник трудился над своим смертоносным шедевром, Ложкин обучал Золушку, или Зозо, как называл её Шарль.

Правила этикета дались Зозо довольно легко, а вот с танцами была проблема. Кадриль, мазурка и вальс были непреклонны и сдаваться не собирались.

– Раз-два-три… раз-два-три… – Ложкин вёл Зозо по сотому кругу, прихрамывая на более оттоптанную ногу. – Ай! Й-й-й-й-й-йё…

– Извините, сударь…

– Ничего, всё хорошо, у тебя получается намного лучше, – лицемерил разведчик.

А ещё они много говорили о том, что будет.

– Мне кажется, сударь, что я не смогу… Я не смогу сделать так, чтобы он исчез.

– Тогда исчезнет много очень хороших людей, Зозо.

– А Вы… Вы делали так, чтобы кто-то переставал быть?

– Да. Но это были чудовища.

– Страшные?

– Очень. Потому что выглядели они, как вполне приличные люди.

Через пару дней связная «Красный Капюшон» принесла добрую весть: Шляпник закончил своё творение и приглашает Ложкина в Испытательную Чащу.

– Раз, два, четырнадца-а-а-а-ать… семь, – Шляпник отсчитал тридцать шагов от большого пня, под корни которого засунул опытный образец бомбы, и взрыл носком черту на земле. – Вот, стой здесь.

Ложкин повиновался. Шляпник протянул ему жёлудь.

– Это взрыватель. Нажимай на шляпку и узри… прикол. Я придумал сегодня слово «прикол». Типа милое и достаточно весёлое событие. Ещё я придумал фразу «Рэндж Ровер Спорт», но пока не понимаю, что это зна…

Ложкин осёк словесный поток, нажав на шляпку.

БУБУХ!!!

Прикол выдался знатным: огромный пень вывернуло из земли и опрокинуло на обрубок ствола.

– Шляпник…! С-с-с-с-с-скотина…! – Пень запрыгал на одном корне. – Больно же, олень!!

– Эскузэ муа, Добрый Пень! – извинился Шляпник и доверительно прошептал Ложкину: – Он не отдал мне четыре талера.

Ложкин решил перестраховаться: через связную Шляпник по очереди передал все ингредиенты, желудёвую «кнопку» и инструкцию. Инструкция пропела себя чистым сопрано, и Ложкин за час заминировал одну из хрустальных туфелек, украденных крысами из Магазинчика Обуви Для Принцесс И Суженых. Николя полночи убивался, глядя на «это уродство из недр позапрошлого сезона», но был быстро успокоен Волшебным Братским Подзатыльником.

Зозо наконец-то победила три вида танцев, игривый взгляд (вот тут спасибо Николя) и помахивание веером, не похожее на пляску Святого Витта. До бала оставалось всего ничего.

И тут случилась Страшная Глупость.

Утром накануне бала Ложкин проснулся в боевом расположении духа. Спустился в залу и обнаружил там Леонарда, уплетающего пирожок за обе крысиные щеки.

– Где ты его взял, Леонард?

– Связная угостила, – ответил Леонард, сея пастью крошки на пряничный пол.

– Он же с гнилой капустой.

– Не, этот очень даже свежий. У Красного Капюшона сегодня плановое посещение Бабуленции.

Ложкин внутренне сел.

– Она понесла пирожки Бабушке через лес? – очень спокойно уточнил Ложкин.

– Ну да.

– И об этом знает вся Волшебная страна, верно?

– Это известный факт.

– ЭМИЛЬЕН!!! ЛЁГКУЮ КАРЕТУ, БЫСТРО!!

…Ложкин успел на тоненького. Связная уже поднималась по ступенькам бабушкиного крыльца, приветливо помахав старухе в окне, когда разведчик сгрёб её в охапку и потащил обратно.

– Валим-валим-валим!

– Что Вы делаете, сударь? Моя Бабушка…

– Это уже не твоя бабушка.

Конечно, их ждали. По Городу уже ползали слухи об очень тайном Сопротивлении, и волки рыскали по улицам с утра до ночи, вынюхивая подпольщиков. Ложкин предупреждал Капюшон: её ведут. Шляпник пропал, она могла наследить при передаче, и Ложкин перевел её на нелегальное положение. Заинструктировал до смерти. И вот вам здрасьте.

Сзади послышался звон стекла – это первый волк, бросившись в окно, нёсся за Ложкиным и Капюшоном.

– Давай, Красная, дуй к тем соснам, я за тобой!

Второй, третий и четвертый волки выбежали из дома и пристроились в кильватер к вожаку. Ложкин вспомнил, что он чемпион Ленобласти по боксу, и зарядил левой первому по печени. Где у волков печень, Ложкин достоверно не знал, но, видимо, угадал – волк захрипел и упал, скрючившись креветкой. Остальные на мгновение остановились. Умница Эмильен вырулил из-за сосен: карета в красивом развороте словно проглотила несущуюся к ней Капюшон. Ложкин запрыгнул на козлы.

– Вожжи дай!

Волки бросили нокаутированного вожака и устремились в погоню, но сил надолго не хватило. Ложкин оторвался от врага, несколько миль ехал по ручью, чтобы сбить волков с толку, и вернулся на пряничную «явку». Время готовиться к балу. Время убивать.

…Часы пробили семь. Ложкин оправил камзол с отливом.

– Пора.

Из комнаты вышла Зозо. В серебристом платье и хрустальных туфельках она походила на тонкую фарфоровую куколку, которой лучше не касаться – уж слишком она хрупкая.

– Проверим наших тётушек Эхо. – Ложкин дотронулся до уха, разбудил спящую в нём маленькую тётушку Эхо и тем самым включил связь. – Раз-раз. Ты слышишь меня, Зозо?

– Я слышу тебя…

– Всё хорошо.

– Всё плохо! – Ввалившийся в дом Шарль хватал ртом воздух, выгоняя из себя инсульт. – Надо… надо всё отменить!

Шарль положил на стол сорванный со столба листок. На нём красивым почерком было выведено «Разыскивается» и ниже «Его Сказочное Высочество отплатит мешком золота тому, кто отловит и приведёт ему этого опасного преступника, посягнувшего на жизнь и здоровье офицеров Волчьей Гвардии». И больше ничего. Ни портрета, ни примет.

– Шарль. У них на меня ничего нет.

– Ты ошибаешься, друг мой! Это не просто объявление. Это пробник. На котором твой запах. Запах Чужака из другого мира! Они знают его! Мы не в первый раз пользуемся услугами таких, как ты!

Это было действительно плохо. В Замок ему нельзя.

– Николя. Ты меня заменишь. Превратись во что-нибудь приличное.

– Тебя не будет рядом? – Кажется, от страха Зозо стала еще тоньше, почти прозрачной.

– Нет-нет, я буду, конечно буду. – Ложкин прижал её к груди, коснулся пальцем её порозовевшего уха. – Я буду вот тут.

– Только попробуйте мне сказать, что я не идеален для мазурки! – Очеловечившийся Николя с презрением посмотрел на всех.

– Всё отлично, Николя. Только замени львиную голову на берет.

– Но это же смешение стилей, вы ничего не понима…

– Пожалуйста.

– Merde…!

– Мы выдвигаемся.

…Ложкин протёр запотевшее окно кареты, наблюдая, как модник Николя под руку с Зозо поднимался по входной лестнице Замка. Покрутил в пальцах жёлудь-взрыватель. Он нажмёт «кнопку», когда бомба-туфелька окажется в руках Принца. Таков был план.

– Как Вы думаете, у нас получится? – Шарль заметно нервничал.

– Я в этом уверен. – Ложкин не был уверен. Коснулся уха. – Докладывайте, приём.

– Мы прошли стражу… – ответил Николя.

– Отлично. Идите в Зелёную Как Лес зону…

– Входим…

– Видите Принца?

– Пока нет… Подождите, ещё одна проверка…

– Понял, всем – тишина в эфире!

– Прошли. Идём вдоль трапезных столов с канапе. Матерь Божья, как можно так оформлять лосось?!

– Не отвлекайся, Николя.

– Жёлтая Как Солнышко зона…

– Зозо, как ты?

– Мне трудно дышать…

– Это корсет. Потерпи, скоро всё закончится.

– Хозяин, отпускаю Зозо в Красную Как Ягода зону. Принц начинает выбор Суженой.

– Понял тебя, Николя. Зозо, мы на связи с тобой. Переходим к стадии «Игривая Улыбка»…

– Зозо?

– Принц опрашивает претенденток… Я через три сестры и герцогиню…

– Хорошо. Всё хорошо. Что ему говорят остальные?

– Как он велик, красив и великолепен.

– Зозо. Слушай меня очень внимательно. Когда он подойдёт, восхитись его облаками.

– Я… Я не могу… Я знаю, из чего они… Это очень ужасно… Как можно восхищаться таким? Это очень неправильно!

– Я знаю, что неправильно, Зозо. И я полностью с тобой согласен. Но ты должна это сказать. Он мнит себя творческим гением. Но Принц ненастоящий гений. И поэтому твоя похвала тоже будет ненастоящей.

– Я следующая…

– Удачи, Зозо.

… – Он её выбрал! – радостно доложил Николя.

– Отлично. – Ложкин наконец выдохнул. Шарль тоже выдохнул. И Эмильен тоже выдохнул.

Пока всё пучком.

– Оркестр заводит кадриль…

Пять минут до полуночи. Позади кадриль и мазурка. Пробил час Танца Любви.

Ложкин слушал эфир. Зозо – умница. Всё делает так, как он её учил. Звонко смеётся над тупыми шутками Принца. Подпускает к себе и отпускает, чтобы потом опять подпустить. Словно опытный рыбак – словом, взглядом, улыбкой – водит его по золотой заводи бальной залы. И Принц постепенно сдавался, всё глубже увязая в её больших глазах.

Но всё испортил вальс. Танец, в котором двое становятся одним. Зозо почувствовала тепло его ладони, ровный, чуть учащенный пульс. Перед ней был человек из плоти и крови. И Зозо «поплыла». Она была слишком добра, чтобы его не жалеть.

– Я не могу… я не могу… чтобы его не стало… – пролепетала она вслух.

– Что ты сказала, мой цветочек? – спросил Принц.

– Зозо, ничего не говори… – взмолился Ложкин, понимая, что всё.

Принц грубо развернул Зозо, схватил за волосы, присмотрелся к её уху.

– У тебя что тут? Тётушка Эхо?! Кто ты такая?! Охрана!

«Что нам теперь делать?!» – шевелящимися волосами спросил Шарль Ложкина.

– Николя! Протокол «Безумие и Хаос»! «Безумие и Хаос»!

– Принято!

Через секунду серая крыса выпрыгнула из вороха одежд, сброшенных на мраморный пол, и, выпучив глаза, рванула в толпу претенденток на Суженую:

– Я мерзкая помойная крыса с жутким желанием вцепиться вам в ногу и подозрением на чуму! Пи-пи-пи-и-и-и-и, merde!!!

Протокол «Безумие и Хаос» сработал. Визжащие баронессы, герцогини и другие светские львицы бросились врассыпную, парчово-рюшечной волной сметая оркестр, стражу и Сказочного Принца. Зозо побежала прочь из залы.

– Хватайте эту мелкую шлюху! – затыкал ей вслед Сказочный Принц маленьким наманикюренным пальцем, барахтаясь на гребне светской волны. Волки высыпали на лестницу, но не нашли ничего. Кроме обронённой хрустальной туфельки.

Зозо ввалилась в карету, воткнула голову в грудь Шарля.

– Простите меня… Простите…

– Успокойся, дитя. Ты всё сделала правильно. Где Ложкин?

– Я не зна… Он же должен ждать здесь?

– Нет, он оставил мне жёлудь и побежал навстречу тебе. Вы что, разминулись? Мсье Ложкин! Приём! Приём! Где Вы, друг мой?

Принц выбежал на крыльцо, жадно глотнул вечернего воздуха после бального удушья.

– Первый на крыльце! – скомандовал подчинённым начальник стражи косматый самец Вольф. Волки вытянулись в струну.

– Это её? Это она потеряла? – спросил Принц, указывая на хрустальную туфельку.

– Да, Ваше Сказочное Высочество.

– Идиотка. – Принц наклонился, чтобы поднять её.

Наблюдающий за ним Шарль положил палец на жёлудь. Ложкин сбежал. Придётся сделать это самому.

– Стойте, сир. – Вольф предупреждающе вытянул лапу. – Мы проверим её на сюрпризы.

Подчинённые обнюхали туфельку, кивнули Вольфу – всё чисто. Вольф протянул туфлю Принцу. Сказочный взял её в руки, повертел, усмехнулся.

– Закрой глаза и уши, дитя, – прошептал Шарль Зозо. И нажал на жёлудь.

Ничего не произошло.

Шарль нажимал еще и еще, но проклятая туфля и не думала взрываться.

Принц поднял туфлю над собой и закричал во мрак:

– Шарль! Я знаю, что это твоих рук дело! Я найду тебя и твою сучку! Я сделаю из вас облака и помещу их в самый центр грёбаного неба!

Принц расхохотался и тут же стал серьёзным. Бросил туфлю волкам, схватил Вольфа за чёрную шерсть на груди, притянул к себе.

– Найди их, Вольф. Найди их всех и приведи ко мне! Ты понял меня?! Ты понял меня, Вольф?!

– Я с удовольствием это сделаю, Сказочный. – Вольф улыбнулся так, как умеют только волки – то есть совершенно недобро.

– Отлично. – Принц отпустил начальника Стражи. – Я устал и иду спать. А когда проснусь, то первое что увижу – всю эту подпольную шелупонь, молящую о пощаде. Так ведь, Вольф?

– Именно так, Сказочный. И никак иначе, – ответил Вольф и завыл: – АУУУУУУУУУУУУУУУ!!!

Что в переводе с волчьего означало: «Настало время Великой Зачистки»…

…Неприметная повозка катилась по чёрной змее лесного тракта. Эмильен в сотый раз ущипнул себя за нос, чтобы не заснуть. Шарль смотрел в окно, не видя за ним ничего. И не потому, что ночь была темна. «Сначала переправить Зозо в Данию. Крыс – к Льюису через Львиный Пролив… А самому…»

– С ним что-то случилось… – прервала Зозо его думы. – Он не мог нас бросить. Или мог? Из-за меня, да? Это из-за меня…

– Нет, Зозо. – Голос Ложкина из уха был совершенно спокоен. – Я не бросил тебя. Ты молодец. Ты всё сделала очень хорошо. Живи долго и счастливо, или как там у вас говорят.

– Вы живы, друг мой? – встрепенулся Шарль.

– Живее всех живых, Шарль.

– А Принц? – пролепетала Зозо. – Он… он перестал быть?

– Сейчас перестанет, – ответил Ложкин и прижал кончик серебряной шпаги посильнее к цыплячьей шее обморочного Высочества, трясущегося у стены спальни. – И ты здесь абсолютно ни при чём, Зозо. Он перестанет быть НЕ из-за тебя.

…Не было никакой бомбы в туфельке. Ложкин выбросил её в болото за пряничным домиком. Он подумал, что Зозо не должна быть причастна к убийству. Не должна видеть смерть, пусть даже самого злого существа в мире. Она должна танцевать на балах, любить сказочных принцев и жить долго и счастливо. Это её предназначение, как и всех жителей Волшебной страны. Страны для детей. Которые будут слушать перед сном своих матерей, и напитываться волшебством. Эта страна – основа, чистый, светлый лист, который в будущем они либо замарают – подлостью, предательством, кровью – либо нет. И это будет их осознанный выбор. Именно поэтому мудрые Великие Сказочники переработали взрослые сказки. Место детей – в Волшебной стране. А работа Ложкина, взрослая, тяжёлая работа – любым способом сохранить эту страну.

…Поэтому, когда протокол «Безумие и Хаос» превратил бал в ужасную суматоху и отвлёк волчью Стражу, Ложкин просочился в Замок, проник в принцевы покои и, вооружившись серебряной шпагой из коллекции Сказочного, устроил Чудесную Засаду.

– Я всего лишь хотел, чтобы у меня было красивое небо… – промямлил Принц.

– Никакое небо не стоит и одного шага по дороге из жёлтого кирпича, – ответил Ложкин.

Принц хотел что-то возразить, но не успел. Шпага медленно вошла в шею. Сказочный Принц захрипел и перестал жить долго и счастливо.

– Сир, вы не могли бы вытащить меня из этой скотины и вытереть о занавеску? – взмолилась серебряная шпага.

– Как скажете, шпага.

– Благодарю. Никогда его не любил. Залапал мне весь эфес своими потными ладошками, тьфу!

Ложкин хотел вернуть шпагу на место, но в ней взыграл дух авантюризма.

– Сир, могу ли я попросить вас взять меня с собой, чтобы служить вам верой и правдой?

– Предупреждаю – служба будет недолгой.

– Но ведь яркой, не правда ли?

– О, да.

…Ложкин шпагины ожидания не обманул. Уже через 4 минуты на её счету были три волка-стражника, остывающих в коридорах Замка. Ложкин ртутью вытек на улицу и спустился в засыпающий Город. Коснувшись уха, разбудил похрапывающую тётушку Эхо.