Текст книги "Сломанный Клинок (СИ)"

Автор книги: Кирилл Корзун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Касание духа великого предка, поправшего законы мироздания, не отличалось от любого другого, разве что кожу слегка покалывало, словно поглаживание статического электричества.

– А зачем ты пришёл? – спросил я у прадедушки, пытаясь придти в себя и осознать всё происходящее. Получалось со скрипом, пришлось принять на веру и плыть по течению.

– Потому что тебе нужна помощь, Лео. Ну и имя тебе выбрали! Мать настояла, не иначе… Над всем Родом, над его дальнейшей судьбой раскачивается маятник древнего проклятия и пришло время исполнения обещания, данного праматерью нашего Рода, богиней Амэ. – ответил мне дед, расхаживая передо мной по комнате. Он был вполне реальным – под его ногами проминался ворс ковра, он с легкостью пнул попавшийся ему на пути мой ботинок, при этом неодобрительно посмотрев на меня.

– Проклятие? Вот ещё не хватало! Такэда нам мало, что-ли?! – расстроился я и взьерошил встающие дыбом волосы.

– Проклятие. Древнее, могущественное, цель которого изжить носителей моей крови. Вмешаться раньше не давали законы мироздания. Сейчас всё изменилось. Ты сказал Такэда? Ещё одна моя ошибка. Надо было давить их несмотря ни на что.

– А папа не мог придти? Или…мама? – задал я, наверное, самый важный вопрос. Старик остановился и замер неподвижной статуей, лишь едва шевеля губами:

– Прости, внук. Они не могли. Богиня выбрала меня и только мне дала это право. Они там, откуда я пришёл, и просили передать тебе слова любви, веры и надежды. Это всё…

Наши предки – это тоже часть корневой системы. Зачастую, с их смертью, мы теряем часть корней, сжигаемых пламенем боли, горечью утраты и разочарованием. Горячие слезы скопились в уголках моих глаз, из груди вырвался сдавленный всхлип…мне хотелось разреветься как маленькому, как плакал лет в пять, не сдерживаясь, во весь голос… Потому что в памяти я терял близких дважды.

– У нас мало времени, Лео. Отныне мы посвятим его тому, чтобы сделать тебя сильнее! Мне всё же разрешили передать все свои знания потомкам. И тогда мы отомстим… Ты ведь этого хочешь?!

– Да, дедушка. – кивнул я, проглатывая застывшие комом в горле рыдания и смахивая выступившие в уголках глаз слёзы. – Я буду достойным учеником.

– Наша Охота начинается, ученик…

Глава 6

***

…Сяолун Во Шин Во рвал и метал, расхаживая по своему кабинету. Боевики клана Луэн не только не смогли выполнить задачу, но и поставили на уши весь квартал устроенным побоищем. Никого не удивить дракой в Китайском квартале. А вот масштабными разрушениями – вполне. Два трупа, пяток покорёженных автомобилей, глубокая воронка в набережной и раненый кадет ВКШ впридачу. И это было только самым меньшим из всех зол, что обрушились на Координатора.

Мороз за окном крепчал. С каждой минутой температура опускалась всё ниже, уже преодолев привычный для декабря минимальный предел в минус тридцать по Цельсию. Начинался пятый десяток. Улицы заволокло непроглядным туманом, автомобильное движение почти встало, люди попрятались в домах, не рискуя высунуть наружу даже кончик носа.

Все жители квартала знали что происходит. Недовольство Владыки Ледяной Башни имело именно такую, весьма своеобразную форму выражения. Пробирало до костей.

– Дочь, ты всё видела своими глазами. Поделись своим мнением, а то выводы аналитиков мне уже поперёк горла стоят.

– Устами младенца глаголет истина, отец? – усмехнулась окупировавшая отцовское кресло девушка. – Лично я не видела ничего, кроме стечения обстоятельств. Рокового для ликвидаторов и весьма удачного для кадетов. А вывод так вообще сделала из самых простейших – всем нашим бойцам следовало бы ознакомиться с этой записью как с подтверждением постулата о вредности понтов. Не играй они в благородство, сегодняшней ситуации не сложилось бы.

– А что по японцу? Никаких странностей?

Координатор клана Во Шин Во не стеснялся советоваться с дочерью. Вложенные в её воспитание и обучение средства уже оправдали себя полностью – она умела смотреть и думать. Объективная оценка последних событий была куда как важнее, чем могло показаться на первый взгляд.

– Господин Координатор, к вам прибыл личный представитель князя. – коротко проинформировал интерком на рабочем столе, прерывая набирающий обороты разговор.

Сяолун помянул демонов и щёлкнул пальцами, привлекая внимание дочери:

– Займись японцем лично. Разрешаю использовать любую агентуру. Необходима полная информация, в том числе личная. Я хочу знать чем он так мешает "драконам". И проконтролируй судьбу арестованного боевика. Это первоочередная задача.

– Будет исполнено, отец. Во имя Гармонии.

– Во имя Гармонии, дочь. Ступай.

Девушка гибко выскользнула из объятий кожаного кресла, расправила одной только ей видимые складки на строгом брючном костюме и прихватила разложенную на столе папку с документами.

– Проводите господина Назарова ко мне. – Коротко приказал Координатор предпочёл остаться на ногах и встретить проводника княжьей воли у порога. – Рад приветствовать Мечника Великого Князя Сибири у себя в гостях.

Мечниками с древних пор называли княжеских бояр-судей. Они наделялись обширными полномочиями и могли вынести фактически любой приговор по собственному усмотрению, но именем князя. Непредвзятость, неподкупность и объективность решений этих людей не подвергалась сомнению. И поэтому замшелая древняя традиция продолжала существовать, являя провинившимся суровый лик феодального правосудия, впрочем, действовавшего в строгом соответствии с уложениями закона.

Боярин Назаров коротко кивнул и величественно вошёл в кабинет, распахивая накинутую на плечи волчью шубу, из под которой выглянул короткий меч с толстым широким лезвием. Пахнуло мокрым мехом, кожей и железом.

– Ты можешь дать объяснение произошедшему, Координатор? Мой господин недоволен тем, как ты чтишь договор. – спросил Мечник, устремив требовательный взгляд на задумчивого китайца.

– Договор свят! Я не в силах спорить с Судьбой. Но не отрицаю своего упущения, коему нет оправданий.

Сяолун говорил медленно, взвешивая каждое слово перед тем как уронить его на незримую чашу весов стоявшего перед ним судьи. Назаров выслушал его и нарочито медленно положил руку на рукоять меча.

Клинок выскользнул из-за кушака, обвивающего строгий камзол боярина, порождая волнение в душе китайца, и замер, направленный твердой рукой боярина-наказующего. Сложная руническая вязь на стали сверкнула фиолетовыми искрами. Стало тихо.

– Примешь ли ты справедливый суд владетеля этих земель?

Сяолун улыбнулся. Искренне, насколько только мог старший функционер Темного Клана. Тревоги отступили, худшее из возможного развития событий миновало.

– Принимаю решение князя Морозова и считаю его законным.

– Волей князя ты лишён привилегии самостоятельно поддерживать порядок на улицах Китайского квартала. Впредь этим займутся те, кто воспрепятствовал убийцам. Ты обязан помочь им. Слово сказано! Ты подтвердишь его делом в течении месяца или я вернусь сюда.

– По воле князя и согласно Договору. – поклонился китаец, провожая глазами клинок, вернувшийся на своё место. Закралась мысль, что сталкиваться с подобными спектаклями ему ещё не доводилось, а уж тем более принимать столь явное участие в решающем акте.

Посланец князя отбыл незамедлительно. Координатор клана устало опустился в кресло и взглянул на часы.

– Девять утра, а я выжат как лимон. Надеюсь, оставшаяся часть дня не доставит мне иных проблем. – проговорил он себе под нос и зажал кнопку интеркома: – Подготовьте машину для выезда. Она должна ждать меня через тридцать минут. Мы едем в Большой Город. Обычного сопровождения будет достаточно.

– Господин, погодные условия не… – забеспокоилась секретарша Координатора, намекая не столько на погоду, сколько на её причину.

– Не беспокойся, Сяомин, эта зима не будет холодной. А пока сделай мне чай. Что-нибудь особенное, что согреет мою душу. И подыщи какое-нибудь здание поприличнее для полицейского участка.

Нити Судеб переплелись в очередной раз, образуя сложный, нечитаемый узор для неопытного игрока. А Сяолун Во Шин Во себя таким не считал. И готов был поучаствовать в закручивающейся вокруг неизвестного ему юноши партии в самую сложную и интересную игру в мире. Жребий брошен, фигуры поставлены на доску, а Фатум и Время… Они играют людьми по своему усмотрению, с неохотой, но всё же принимая Игроков со стороны.

Теперь стоило начать действовать в своих интересах. И суметь превратить потери в прибыль.

– Во имя Гармонии! – прошептал Координатор и поднёс пиалу к губам, пряча за ней усмешку. – Всё только начинается…

***

Лук протестующе застонал – его плечи поддались силе натяжения, блоки крутанулись, принимая на себя львиную долю работы – стрела ласково пощекотала мою щёку оперением и нетерпеливо уставилась на мишень. Не целясь, на выдохе, коротким рывком утянув её ещё чуть дальше, я отпустил тетиву и удовлетворённо улыбнулся.

– Семьдесят метров! Навскидку! В визор шлема! – возбуждённо проорал Лёха, не отлипая от бинокля. – Давай ещё одну! Сможешь?

– Не надо брать меня "на слабо". – лениво отмахнулся я и заколдовал над пультом управления манекенами стрельбища.

Интегрирование в общество шло полным ходом. Староста затащил меня на общую тренировку своего, как он выразился, "элитного эскадрона".

Манекен с моей стрелой в узкой полоске визора неспешно подкатилась к огневой позиции и послушно замер. Его железная броня толщиной в несколько сантиметров была насквозь пробита в нескольких местах, там, где я тестировал Золотую Стрелу – самую распространённую «технику» лучников Света. Сила возвращалась. После боя с китайцами пропускные способности энергетических каналов возросли кратно, сделав доступным весь привычный арсенал полноценного Ветерана.

Титановая стрела вернулась в колчан – разбрасываться сделанными на заказ снарядами было непрактично. Уложив стрелы и разобранный лук в спецконтейнер, я присел на ближайшую скамейку и посмотрел на новых товарищей.

Савелий как раз демонстрировал интересную разновидность стрельбы по-македонски. С кувырками, сменой позиции и театральными перезарядка и за импровизированным укрытием. Из старинных, ручной работы, револьверов.

Парень буквально танцевал на выделенной ему полосе, поливая огнём выскакивающие мишени. Отточенные и выверенные движения рук, ног и тела завораживали своей плавностью, кадет словно гипнотизировал своего воображаемого противника, делая это так качественно, что страдали даже невольные зрители этого действа. "Техники" то чередовались с обычными выстрелами, то следуя подряд.

Используемая им стихия Огня подходила для такого оружия как нельзя лучше – точечные взрывы в месте попаданий гарантировали поражение любой высокобронированной цели, так как имели кумулятивный эффект.

– Мир изменился, внук. Я даже не предполагал насколько. Он был бы сильным противником.

– Возможно. Всё зависит от расстояния. Да и арсенал "техник" для огнестрельного оружия пока ещё весьма слаб. Только огневики и могут похвастаться чем-то серьёзным. – согласился я с дедом и переключился на ещё одного Одарённого Стрелка возле следующей огневой позиции.

Диего дель Кастильо, потомственный конкистадор, кастилец по происхождению и русский по рождению, неторопливо заканчивал…забивать пыж. Стилизованный под старину кремневый мушкет и ориентированные на него родовые «техники» в паре давали превосходный результат – потому что Диего мог уверенно поразить цель на расстоянии до полутора километров. И сопроводить пулю довеском из нескольких Рун.

Об этом мне рассказал Лёха, в очередной раз выступив источником бесценной информации. Кастильо вскинул тяжеловесный мушкет легко и непринуждённо, с металлическим щелчком взвёл курок и выстрелил.

Оглушительный грохот соответствовал скорее пушечному калибру, как впрочем и результат выстрела. В расположенный в сотен метров от позиции манекен угодило сжатое до размеров мужского кулака светящееся фиолетовое ядро. Цель разорвало на мелкие куски. Не разбросало. Только разорвало. Горстка металлических деталей простояла ещё мгновение и осыпалась на постамент, превратившись в приличных размеров кучу.

– А такое я видел. Крепостная стена обзавелась знатной дырой и мы ворвались в крепость там, где нас вовсе не ждали. Полезно иметь такого человека в друзьях. – вновь влез в мои мысли дед и недовольно закряхтел: – А ты меня не порадовал. Я рассчитывал, что мой внук будет способен на большее.

– Твой трактат частично пострадал и моё обучение не завершено полностью. С твоей помощью я смогу наверстать упущенное время и стать сильнее. Разве не так, сенсей?

– Всё верно, Леон. Я говорил о другом. Те китайцы… – Дед замялся, подбирая слова, прежде чем разразился долгой тирадой: – Ты проиграл свою схватку. Одолел двоих, но уступил третьему. И не говори мне ничего про их ранги! Ты должен был одержать верх!!! У тебя для этого достаточно знаний и навыков, но вот распоряжаться ими ты не умеешь! Быть Воином не значит уметь побеждать или убивать. Это Путь. Долгий и сложный, для постижения которого необходимо в первую очередь познать себя и суметь воспользоваться всем, что тебе доступно!

Дух замолчал, давая мне время переварить информацию. Прилежный Ученик засыпал бы Учителя вопросами. А я не любил получать знание, которое не могу тут же опробовать в действии.

***

Часть "элитного эскадрона" уже отстрелялась и паковала винтовки, оставив чистку оружия до лучших времён. Четверо юношей тихо переговаривалась, обмениваясь результатами стрельб, и не заметила моего приближения.

– Калашников, братья Харальдсоны и Нигматуллин, всё верно?

– Всё верно, Хаттори Леон. Я – Дмитрий Калашников, это братья Кнут и Свенельд Харальдсоны… – протянул мне руку русый и кучерявый парень лет шестнадцати на вид, второй указывая каждого представленного им человека.

Договорить не дал низкорослый смуглолицый сын степей. Как истинный номад, он прищурился и пошёл в наступление, от чего его куда более узкие глаза превратились в совсем неразличимые щелочки:

– Чингизид не нуждается в твоём представлении!

Приняв надменную позу, кадет картинно поправил и, уставившись куда-то в пространство между мной и остальными товарищами, стал вещать:

– Я – Джучи Нигматуллин, потомок Великого Чингисхана, Завоевателя Мира и Повелителя Золотой Империи. Трепещите, смертные и падите ниц перед своим будущим повелителем!!!

Зал грохнул, потому что речь слушали все. Хохот эхом отражался от стен и потолков, кадеты утирали навернувшиеся слёзы и хлопали друг друга по плечам. Мне пришлось куда тяжелее, чем кому-нибудь в этой компании.

Воспитание не позволяло ржать таким же откровенным образом. Да и вообще, смеяться над едва знакомым человеком, пусть он и шутит сам над собой. Моветон, господа. Потеря лица.

Ошибочность этой теории стала мне понятна, когда заметивший моё серьёзное лицо Джучи воскликнул:

– Парни, да он купился!

Грянул новый залп хохота.

– Я понять не могу, это стрельбище или конюшня, господа кадеты? – поинтересовался Лёха у "эскадрона", причём сделал это нарочито громко. Смех почти сразу утих. Авторитет старосты внутри "эскадрона" был непререкаем. – То-то-же! Ведёте себя как орловские рысаки!

– Что нам теперь, не шутить с ним? – огорченно протянул кастилец, забрасывая за спину своего монстра.

– Шутите. Смейтесь. Только не так громко. А то у меня уже голова от вас болит…

Шапито. А я в нём – единственный зритель, которому в плюс к этой сомнительной уникальности ещё несмешно.

– Ты ведь не просто так подходил, Леон? – дёрнул меня за рукав Дмитрий. – Спрашивай, не обращай внимания на ребят. Смех – это лекарство от скуки, не более. Не стоит принимать всерьёз.

– Вы ведь нарабатываете командную работу для кавалерийского сквада, верно?

Калашников заулыбался и согласно кивнул головой.

– " Драгуны"?

Ещё один кивок и такая же ослепительная улыбка, в которой был проблеск гордости. И я его понимаю.

Столкнуться с кавалерийским сквадом в наш век весьма нетривиальная задача. Всего три государства обучает таких солдат и все они граничат со Свободными Землями Европы, где, собственно, эти уникальные солдаты и отрабатывают свои навыки.

Кавалерией их называли иносказательно, так как кони у них были исключительно железные. И очень непростые.

Каждый кавалерийский мотоцикл был в своём роде вершиной оружейного гения. Он нес на себе всадника в мобильном пехотном доспехе (лёгкие и средние типы), обладал мощным и порой весьма разнообразным вооружением – от пулеметов до ракетных установок, и при этом мог похвастаться довольно серьезной броней.

В итоге получался высокотехнологичный всадник, способный в кратчайшие сроки преодолеть большое расстояние и походя взять штурмом укреплённый блокпост. Сквад из четырёх всадников справлялся с укреплённым форпостом, имеющим гарнизон под полсотни солдат.

– В командировку уже ездили?

– Прошлым летом. Ознакомительная, считай экскурсия, стреляли всего-то пару раз, да и те больше для жути.

– Всё равно классно. Твоя? – спросил я, указывая на самозарядную винтовку за его спиной, стоявшую прислоненной к стенке.

– Нет. Старшего брата. Я себе заказал что-нибудь подобное. Дедушка обещал помочь. А это – AS50. Калибр 12,7. Двадцать патронов, идеальная дистанция работы от ста до шестисот метров. Ближняя дистанция мне пока что даётся с трудом. – пустился он в объяснение, взяв это чудо британских военных технологий в руки.

– Дедушка тот самый? – сделал я ещё одно уточнение.

– Да. И он обещал придумать что-то особенное. Такое же как тот, самый первый автомат!

– А ты сам случайно не занимаешься техникой?

– Только если по МПД. Остальное не так интересно.

– Тогда у меня есть для тебя интересное предложение…

***

Система обучения в Кадетской Школе была направлена, в первую очередь, на эффективность полученных знаний. В курсантах воспитывались умение принимать быстрые и логичные решения, способность использовать сильные стороны в зависимости от ситуации и ответственное отношение к поставленной задаче. Выпускник ВКШ, в принципе, был готовым солдатом с минимумом офицерских навыков, разбирался в военной технике, оружии и способах его применения.

Отдельное внимание уделялось весьма сложной дисциплине под названием "Тактика и основы стратегического планирования". Расчет преподавательского состава строился на общей для всех мальчишек любви к играм в "войнушку". И здесь они не прогадали. Каждое занятие по этой дисциплине было полно энтузиастов с горящими глазами, в Школе существовал официальный рейтинг тактиков, попасть в который было возможно лишь проявив прилежание в учебе и успехи в решении тактических задач на специальном симуляторе.

Отведенный под занятия по этой и ряду других военных дисциплин корпус внешне ничем не отличался от своих собратьев. И только попав во внутрь, за двери просторных аудиторий, начинала чувствоваться разница – голая функциональность стен, отсутствие привычных парт и кафедры, множество военной аппаратуры связи, карты, голопроекторы, стойки с образцами ручного огнестрельного и плазменного оружия… Попав в так называемый "тактический зал", я поначалу замер, пытаясь понять где именно нахожусь. Внутренняя обстановка повторяла собой какой-нибудь полевой штаб командования группировкой войск: пара десятков мониторов с постоянно плывущими таблицами информации, терминалы управления и массивный, занимающий почти половину комнаты симулятор. Это изобретение русские спроектировали в тесной связке с японскими учеными, признавая превосходство электронщиков страны Восходящего Солнца, вложили в неё также и весь свой опыт и талант, в результате произведя на свет гениальное детище – полсотни голопроекторов расположенных как по периметру обширного стола, так и над ним, проецировали при желании любую трехмерную картинку, воспроизводя заданную по параметрам локацию и даже отдельные тактические единицы.

Это было потрясающее зрелище. Но после того, как Александр Александрович, он же Сан Саныч, преподаватель нашей возрастной группы в таких дисциплинах как тактика, оружейное дело и физподготовка, начал лекцию, проводя наглядную демонстрацию на симуляторе, всё стало ещё прекраснее.

– …наша страна, курсанты, долгие годы продолжает вести разработки тяжелой колесной и гусеничной бронетехники, так как по мнению специалистов, её значение на поле боя сильно недооценено специалистами других стран. В своих выкладках наши аналитики опираются как на опыт отечественных подразделений, так и на отдельные случаи боестолкновений на территории Свободных Земель и Африки. – говорил он, что-то нажимая на терминале и запуская тем самым процесс симуляции. – Вот один из ярких примеров…

Ровная поверхность стола за несколько секунд сменилась качественной проекцией окраины какого-то города. Стало видно, как к ней неторопливо приближается звено МД, опознать которые у меня с первого раза не получилось.

– Кадет Калашников! Проверим ваши знания, будьте так любезны, расскажите нам что за техника находится в составе атакующей город группы? – спросил учитель, на секунду отрываясь от управления и назначая жертву из особо любопытных, лезущих ему под руки.

Стоит отметить, что Сан Саныч внешне был весьма представительным офицером, сошедшим с картинки начала 20 века – безукоризненный внешний вид, аккуратная бородка, гордая осанка и четкие движения заставляли нас самих держать спину прямее и вести себя с большим достоинством. И почти все ученики неосознанно "тянулись" к харизматичному учителю, перенимали от него манеру держаться, жесты и мимику.

– Это легко, Сан Саныч. Китайцы это. Тип 99. Средние МД. Неплохая машина в таких условиях – у них самый высокий в этом классе коэффициент надежности и хороший отклик на управление. В условиях городского боя лучше будут разве что "Ари". – отозвался мой знакомый, не отвлекаясь от созерцания меняющейся на глазах обстановки.

– Неплохо, неплохо. Да, кадеты, это Тип 99. Сейчас вы увидите, что произошло примерно год назад… – сказал преподаватель и, погасив свет, запустил симулятор на полную мощность.

Резко подскочила детализация изображения, безликие серые блоки домов изменились, как и неповоротливые махины МД: стали видны архитектурные особенности зданий, такие как подземная парковка или расположенные на первых этажах магазинчики, а металлические корпуса шагоходов обрели четкость линий, стали различимы стволы орудий и выглядывающие из направляющих труб головки взведенных ракет. Пять единиц шагающей техники – грозная сила, а средним МД доступен самый широкий спектр задач. Расположившись у самой окраины, они разделились на три группы и, просканировав ближайшие здания, уверенно зашагали в сплетение улиц, оставив один МД в арьергарде. Многотонные махины основной группы не успели пройти даже квартала, когда из проверенных зданий, с тех самых подземных парковок вырулили три танка.

Три угловатых приземистых коробочками с торчащими под углом в сорок пять градусов стволами на фоне оставшегося в охранении шагохода не смотрелись вообще. Вот только пока неповоротливый Тип 99 разворачивался лицом к угрозе, он успел схлопотать с трех разных сторон по увесистой стальной бронебойной болванке.

– Калибр 120 мм по сей день является весомым аргументом в подобных спорах. – прокомментировал произошедшее Сан Саныч, приостанавливая симуляцию и обратился к нам с вопросом: – Ваше мнение о произошедшем?

– Почему они не были обнаружены?! – я не удержался и влез с вопросом, опередив всех, тут же смутившись собственной наглости. – Кадет Хаттори, господин учитель.

– О, так наша знаменитость всё же посещает занятия. До меня доходила информация, что ты тяжело ранен, а оказывается ты уже в строю. – огорошил меня Сан Саныч и всё же ответил: – Характеристики сканеров на технике такого типа не позволяют просвечивать толщу земной поверхности, а подземные парковки еще и неплохо экранируются бетонными стенами. Вам, кадет, пока что не знать подобные нюансы простительно. Однако это только до начала следующего семестра.

– Разрешите? – снова влез Дима Калашников и, получив утвердительный кивок, четко отрапортовал: – Не удивлюсь, что маневр танков не был обнаружен не только из-за несовершенства сканеров, но и по причине пренебрежения противником. Старший подразделения допустил ошибку, оставив всего один шагоход прикрывать тыл, предполагая, что в случае обходного маневра тот и так справится. Всё же разница в технологиях и вооружении несопоставимая, но решение имело наихудшие последствия из возможных.

– Правильно, курсант. А теперь смотрим далее…

Расстреляв рухнувший на бок шагоход, танки впаяли в него еще один залп и…как мне показалось, весело попыхивая выхлопными трубами ушуршали обратно в подвалы…

***

…В общем, с "тактики" я вышел немного пришибленным. В первую очередь, во мне в полный голос орала уязвленная гордость – потому что почти всё, что было так или иначе затронуто на занятии, было мне неизвестно. Стыдиться, по факту, нечего, но гордость, она такая… особенно гордость аристократа и потомственного воина. Больше всего задевало именно то, что моё воспитание и обучение включали в себя подобные знания, но как-то слишком однобоко и поверхностно. И это мотивировало на будущее, так как уступать кому бы то ни было мне не хотелось категорически.

Дед в моем сознании от увиденного вообще впал в непонятное состояние, похожее на кому и попросил его не трогать до завтрашнего дня – самураю шестнадцатого века было нелегко принять произошедшие с миром изменения. Особенно касающиеся войны, в которой он себя считал великим знатоком и непревзойденным тактиком. По праву, стоит заметить для честности, но это было так давно…

***

Надежда – это одно из самых вредных чувств для человека. Сама её суть подталкивает его ничего не делать, а только надеяться, свесив лапки и отдавшись на волю судьбы. Надежда лишает многого и делает это из лучших побуждений – мягко, ненавязчиво, шепча сладким и нежным голосом о том, как всё будет хорошо. Вот-вот, уже скоро, надо только подождать и понадеяться. Даже самые стойкие из нас рано или поздно поддаются её влиянию, попадают в её мягкие бархатные лапы. И самое страшное – что это может нравиться. Не думать, не искать выхода, ничего не делать, только надеяться на лучшее, вверять свою судьбу промыслу Божьему или Судьбе (тут у каждого свои заморочки)…мы находим в ней что-то своё, личное, уникальное, подходящее нам. И ведь иногда надежды сбываются!!! Когда это происходит, мы получаем подтверждение существованию выслать их сил, несомненно стоящих на нашей стороне, тем самым вводя себя в заблуждение.

Мои надежды питали меня весь учебный день, с того момента, как было назначено наказание на кафедре у Натали. Описывать их даже немного стыдно. Они будоражили, нашептывали, распаляли воображение – оказавшись перед ЕЁ порогом, я уже мысленно срывал умоляющий об этом плод страсти, получал заслуженную награду за терпение и… Самообманом занимался, не иначе.

Постучавшись в дверь, я "зашел на кафедру" и с любопытством осмотрелся. Просторный кабинет, залитый теплым светом из бра и настольных ламп, уютная тишина, прерываемая лишь шелестом страниц, перелистываемых моей учительницей, комфортный диванчик в центре и стены, сплошь занятые шкафами с сотнями книг. Подбодренный отсутствием кого бы то ни было, кроме Наташи, я аккуратно прикрыл дверь, стараясь не спугнуть сосредоточенно читающую девушку, ведь моего появления она даже не заметила.

Порой люди боятся оставаться в одиночестве не потому что им будет скучно. Они боятся встречи со своей сущностью и стремятся разбавить одиночество каким-нибудь занятием, будь то чтение или просмотр фильма. Однако панацеи в подобных случаях не существует и в этом случае мне выпал редкий шанс увидеть её уединение, её внутренний диалог со стороны. Книга на столе, страницы которой она мерно перелистывала через одинаковые промежутки времени, не занимала внимания Наташи – девушка целиком и полностью была погружена в собственные мысли. Легкая, едва заметная тень набежала ей на лицо, под глазами проступили едва заметные круги от усталости и нехватки сна, уголки поджатых губ изгибались вниз и…при этом она оставалась всё такой же прекрасной, только иной, непривычной красотой. Если в аудитории или у себя в больничной палате я видел в основном строгую, ослепительную женщину, вызывавшую восхищение и смутные желания в юной и горячей душе, то в те мгновения она предстала иной.

Отпечаток её характера, её духа проступал сквозь усталость и печаль, делая Натали похожей на творения скульпторов древности. Никогда до этого я не мог даже помыслить, что увижу её такой…обнаженной. Слыша как с хрустальным звоном бьются юношеские и глупые надежды, я чувствовал себя так, словно вступил под своды храма. Верующие называют это благодатью, кажется. Взгляд мой скользил по ней, впитывая и поглощая увиденное, а уши заливались краской стыда – то, чем я так жадно любовался, мне не было предназначено.

– Ты пришёл слишком рано, но…ладно, садись за тот стол, там всё приготовлено для твоей работы на этот вечер. – сказала Натали, вынырнув из своих мыслей, взмахом руки указывая мне место далеко в углу комнаты, максимально далеко от неё. Миг откровения закончился и на меня вновь смотрела та, кого все парни шепотом называли богиней Астартой – властная, уверенная и ослепительная. Деревянной походкой, стараясь не выдать обуревающих меня чувств (среди них превалировало смущение и неуверенность), я прошел мимо неё и молча примостился за стоящим в углу столиком. На нём меня дожидались несколько листов бумаги, тронутых временем так сильно, что чернила на них выцвели до частичного исчезновения.

– Перепиши их и можешь быть свободен. И я настоятельно прошу тебя, Лео… не пытайся увидеться со мной таким образом.

– А как тогда? – спросил я, укладывая перед собой чистый лист бумаги из стопочки на краю стола и беря в руку автоматическую ручку. – Наш последний разговор закончился вполне однозначно. Разве нет?

Она молчала минут пять, за которые лист на треть заполнился вязью моего почерка. Кропотливо, нудно, но ничего страшного. Больше никаких впечатлений суровое наказание не оставило.

– И как ты себе это представляешь? – решила она нарушить затянувшуюся паузу. Если учесть, что сидели мы друг к другу спиной, разговор обещал быть…интересным. Невозможность видеть собеседника вынуждает более внимательно прислушиваться к его словам, интонациям, последовательности и построению предложений – так люди восполняют недостаток визуальной информации.

– Если честно, то никак не представляю. – соврал я, решив что делиться с ней яркими образами гормональных надежд было бы глупо и неправильно. А предстать перед ней рассудительным лишний раз не повредит. – И оставлять всё вот так не хочу. Мне представлялось всё иначе, более плавно и не так быстро.