Текст книги "Военторг. Министерство наживы"

Автор книги: Кирилл Казанцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 5

Начальник Пятого управления ГРУ – подполковник Юрий Николаевич Елизарьев, был личностью неоднозначной и спорной. Одни называли его выскочкой и считали, что он не достоин занимать столь ответственную должность. Другие, наоборот, пели ему дифирамбы. Третьи же придерживались нейтральной позиции. Мол, разное говорят, а как оно есть на самом деле, никто не знает. Да и зачем знать? Главное, что Елизарьев ничем не хуже и не лучше предыдущих начальников: со своим приходом новые порядки не ввел, никого из «старослужащих» не уволил. В общем, не стал ломать сложившуюся годами систему, а вполне органично вписался в нее.

Как ни странно, но самого подполковника нисколько не волновало то, что думают о нем окружающие. Даже больше – ему было плевать на их мнение. Короче, жил и служил по принципу: «Собаки лают, а караван идет». И все же был один человек, к мнению которого Елизарьев не только прислушивался, но и из кожи вон лез, чтобы завоевать его доверие и благосклонность. Им являлся министр обороны, которому, собственно, и подчинялось ГРУ, а следовательно, и входящие в его состав многочисленные отделы с управлениями, одним из коих руководил Юрий Николаевич.

Елизарьев умел угождать своему начальнику. При этом он не заискивал перед ним, не подхалимничал, чем грешили многие его коллеги. А просто делал свою работу. И, если судить по сводкам, отчетам, которые ложились на стол Арсеньеву, делал ее добросовестно.

«Хвалю. Скоро полковником станешь», – обнадежил его однажды при личной встрече министр обороны.

После того разговора Юрий Николаевич стал работать еще усерднее. Каждую неделю он рапортовал о поимке или тайного агента, промышляющего на какую-нибудь иностранную спецслужбу, или изобличал «крота» в родном ведомстве, сливающего секретную информацию своим заокеанским хозяевам. Одним словом, начал демонстрировать небывалую доселе активность, регулярно вылавливая и прижимая к стенке все новых и новых шпионов. А потому не удивительно, что в скором времени Елизарьев добился-таки своего – досрочно получил звание полковника.

И вроде бы абсолютно заслуженно. Но это было не так. Дело в том, что все пойманные им агенты и «кроты», за редким исключением, не являлись таковыми и не представляли никакой угрозы национальной безопасности страны. Проще говоря, Юрий Николаевич занимался типичным подлогом: находил какого-нибудь «козла отпущения», методом угроз и пыток заставлял того оклеветать себя. Дескать, работаю на такую-то иностранную спецслужбу, после чего он «закрывал» бедолагу. При этом Елизарьев тут же прятал все концы в воду, чтобы никто не мог уличить его в обмане. Происходило это следующим образом. Через какое-то время оказавшийся за решеткой ни в чем не повинный человек, которого начальник Пятого управления окрестил шпионом, вдруг либо «сводил счеты с жизнью» либо «погибал при попытке к побегу». Как раз благодаря всем этим мерам предосторожности ему до сих пор удавалось дурить всем головы, в том числе и министру обороны.

И вот когда перед Юрием Николаевичем замаячила перспектива занять кресло руководителя ГРУ, случилось непредвиденное. Одна из его оперативных групп, занимающаяся расследованием дела о крушении «Бесстрашного», неожиданно столкнулась с неизвестным противником. А если быть точным – с крепко сложенным мужчиной средних лет, выдающим себя за обозревателя московской газеты «Абсолютно секретные файлы» Александром Доморадским, который увел прямо из-под носа разведчиков ценные улики. Улики, утаив которые Елизарьев смог бы представить дело так, что сторожевой корабль затонул в результате столкновения с натовской субмариной. Но не судьба. Все карты новоиспеченному полковнику спутал один из лучших агентов тайной антикоррупционной организации Андрей Ларин.

Начальник Пятого управления не раз слышал о некой глубоко законспирированной структуре, которая занимается борьбой с коррупцией в высших эшелонах власти. Но он не придавал этому никакого значения, считая, что подобной организации не существует, а все разговоры о ней – не более чем домыслы, своеобразные «страшилки», которыми пугают друг друга нечистые на руку чиновники, силовики. Поэтому того самого «корреспондента» несуществующей газеты, который обвел вокруг пальца его людей, Елизарьев записал не в антикоры, а в одного из шпионов НАТО. О чем сразу же и доложил Арсеньеву. Министр обороны, будучи уверенным в том, что Юрию Николаевичу не составит особого труда изловить тайного агента Североатлантического альянса, отвел ему десять суток на его поимку.

Поначалу начальник Пятого управления решил пойти проторенной дорогой – отыскать очередного «козла отпущения» и выдать его за шпиона, на этот раз натовского. Но тут же отказался от этой затеи. Так как на поиски такового ушло бы, как минимум, две недели. Затем еще столько же времени понадобилось бы на то, чтобы хорошенько его запугать. Итого на все про все ушел бы практически целый месяц. Елизарьев же был поставлен министром обороны в строгие временные рамки. И ему не оставалось другого выбора, как отыскать и представить Арсеньеву именно того самого человека, который называл себя собкором желтой газетенки и который, по убеждению самого Елизарьева, был шпионом Альянса.

Но где искать тайного агента? Как напасть на его след? Именно такие вопросы задавал себе полковник, который за последнее время разучился искать и выводить на чистую воду реальных, а не липовых шпионов. Правда, вскоре он нашел нужный ответ на все эти вопросы. Вернее, придумал план, которому даже дал название – «ловля на живца». Вот только стопроцентной уверенности в том, что все осуществится так, как он задумал, у Юрия Николаевича не было. Но другого плана у него в запасе не имелось, да и сроки поджимали…

…Рабочий день уже подошел к концу. Но следователь военной прокуратуры Ковригов не спешил покидать свой кабинет. Ерзал в скрипучем офисном кресле, которое, казалось, вот-вот развалится под ним на части, и увлеченно раскладывал на компьютере пасьянс. Обычно в подобные игры он не играл – не потому, что не любил, а из-за того, что в его плотном рабочем графике не оставалось места для развлечений. Однако после того как Ковригова по каким-то причинам отстранили от расследования дела о крушении в Южном море сторожевого корабля «Бесстрашный» и передали все материалы в ГРУ, у него появилась уйма свободного времени. Ведь никаких новых дел начальство ему не поручило, да и в отпуске отказало. Вот и ходил он бесцельно на службу, в буквальном смысле просиживая штаны на своем рабочем месте. Вот и развлекался играми на компьютере…

По большому счету, опер был рад, что его отстранили от расследования, и даже не пытался искать причин, почему так произошло. Ну, отстранили и хрен с ним. Главное, что на деньги не кинули и сполна заплатили за все его «старания». А именно за убийство ценного свидетеля – старпома Николая Медведкина. Ну, а как дальше дело по «Бесстрашному» повернут, его нисколько не волновало.

Щелкнула, загорелась зеленой подсветкой электрокофеварка. Ковригов потянулся, выбрался из-за стола и налил себе свежеприготовленного кофе. Сделал пару глотков и довольно причмокнул. Он уже было собирался вернуться к компьютеру, как дверь неожиданно открылась и в кабинет без спроса вошел высокий, широкоплечий мужчина в полковничьих погонах. Вошел и сразу же замер за порогом. Молча повертел головой, осматриваясь в тесном помещении, после чего властно и надменно посмотрел на опера. Буквально припечатал того своим тяжелым, прямо-таки гипнотизирующим взглядом к стенке.

Рука следователя дрогнула. А вместе с ней дрогнула и белоснежная чашка. Пролившийся из нее кофе моментально расползся по затоптанному ковру несмываемой кляксой.

Вошедший в ступор Ковригов, не отрываясь, смотрел на нежданного гостя. Меньше всего на свете ему хотелось иметь дело с ГРУ, а уж тем более с начальником Пятого управления, который стоял сейчас перед ним. При этом он первый раз видел его вживую. Но по многочисленным рассказам своих сослуживцев, которым доводилось пересекаться с Елизарьевым, знал, насколько опасен этот человек.

«Чего ему от меня понадобилось?.. – терялся в догадках опер. – А может, он нанес мне визит, чтобы уточнить кое-какие детали, касающиеся крушения сторожевого корабля?.. Его же ведомство этим делом сейчас занимается… Нет, вряд ли, ведь в таком случае он прислал бы за мной кого-нибудь из своих помощников… а тут собственной персоной явился… не иначе как серьезный разговор ко мне имеет… настолько серьезный, что сам пришел…»

Наконец молчаливый полковник отвел свой пронзительный взгляд от Ковригова, прошел в глубь кабинета, присел на стул и закинул ногу за ногу. Скосил глаза на монитор, хмыкнул себе под нос:

– Вижу, вам заняться нечем, – сказал он, дотянулся до компьютерной мышки и закрыл развернутое на весь экран окошко с практически разложенным карточным пасьянсом.

– Так время же нерабочее, можно и… – начал было оправдываться следователь, но его тут же перебили:

– Дело ваше. Да и не за тем я сюда заглянул, чтобы посмотреть, чем вы тут занимаетесь, – пробасил Елизарьев и добавил: – А вы садитесь, не люблю, когда у меня над душой стоят. К тому же у меня к вам разговор серьезный есть, – прозвучало это так, будто это был его личный кабинет, а Ковригов являлся гостем, который пришел к нему на прием.

Не расставаясь с пустой чашкой, которая еще хранила тепло пролитого на пол горячего кофе, опер обогнул стол и опустился в кресло. Странное дело, но оно моментально придало своему владельцу уверенности. Напомнило ему, что именно он хозяин этого кабинета, а сидящий напротив него мужчина – всего лишь визитер – пусть и в звании полковника.

Следователь выпрямил спину, расправил плечи и с важным видом изрек:

– Я вас внимательно слушаю.

Начальник Пятого управления ГРУ выдержал небольшую паузу, затем резко подался вперед, едва ли не навалившись грудью на столешницу, и начал говорить. Говорил долго, но предельно конкретно и откровенно. Когда же он замолчал и вопросительно посмотрел на Ковригова, последний недоуменно вскинул брови. Мол, все понимаю, но при чем здесь я, меня же отстранили от этого дела? Елизарьев был готов к подобной реакции, а потому вкрадчивым голосом произнес:

– Подозреваю, что этот натовский шпион, о котором я только что рассказывал, захочет похитить вас, – раздалось как гром среди ясного неба. – Вернее, не подозреваю. Я практически на все сто процентов уверен, что он так и поступит.

– Зачем ему меня похищать? – нервно дернул щекой опер, не ожидавший услышать подобное.

– Поясню. Этот корреспондент несуществующей газеты прекрасно понимает, что добытых им улик, то есть видеозаписи и нескольких пуль, которые передал ему за денежное вознаграждение капитан сейнера Павел Прокопов, будет недостаточно для того, чтобы добиться своей цели. А именно – доказать непричастность Североатлантического альянса к крушению «Бесстрашного» и донести до общественности истинные причины произошедшего. Ведь запись, сделанная видеорегистратором рыболовецкого судна, очень плохого качества, и на ней, кроме пенящихся волн и брызг, практически ничего и никого не рассмотришь. Ну, а что касается пуль, обнаруженных Прокоповым в спасательном жилете моряка, то они ему также не помогут. Все оружие, из которого были убиты члены экипажа сторожевого корабля, уже уничтожено. Как уничтожены и все документы, по которым можно было бы проследить, когда и кому оно выдавалось, – полковник смолк, усмехнулся, но тут же сделал серьезное лицо и продолжил развивать мысль: – Так вот. Осознавая все это, натовский шпион попытается завладеть самой ценной «уликой». В смысле, вами, – и с этими словами он кивнул на вмиг побледневшего Ковригова, – чтобы вы под угрозой расправы поведали на камеру, что вам известно по этому делу. Известно же вам многое. После чего он отпустит вас на все четыре стороны и выложит свое «хоум-видео» в Интернет, где его просмотрят сотни тысяч, а может, и миллионы людей. А что произойдет дальше, я думаю, вы сами догадываетесь.

Опер наморщил лоб, задумался. Отказать в логике Елизарьеву было нельзя. Он все разложил по полочкам, как говорится, «разжевал» для непонятливых. Тем не менее хозяин кабинета отказывался верить, что все произойдет в точности так, как расписал сейчас его высокопоставленный собеседник.

– А вдруг его выбор падет не на меня, а на вас? Вы же занимаетесь сейчас расследованием этого дела, а не я, – справедливо заметил Ковригов.

На что полковник ехидно улыбнулся.

– Возможно, он и хотел бы добраться до меня, но понимает, что это нереально. Во-первых, меня практически везде сопровождают охранники. Они и сейчас рядом – за дверью стоят. А во-вторых, я живу в хорошо охраняемом доме. Так что ему проще похитить вас, обыкновенного следователя военной прокуратуры, который ютится в такой же обыкновенной московской квартире, без сигнализации, без охраны, даже без сторожевого пса. Сами подумайте.

Да, в сравнении с Елизарьевым он и впрямь выглядел легкой, незащищенной мишенью. Вот устроят ему в подъезде засаду, а у него и шансов спастись не будет: оглушат сзади по голове, загрузят в машину и…

Ковригов мотнул головой, пытаясь отогнать нехорошие мысли. Но те накрепко засели под его черепной коробкой. Наконец он не выдержал и закурил сигарету, хотя на днях окончательно решил завязать с этой пагубной привычкой. Но как тут завяжешь?

– Я догадываюсь, вы пришли сюда не для того, чтобы предупредить меня об опасности, – прищурился опер и нервно стряхнул пепел в чашку, на стенках которой чернела кофейная гуща.

Полковник понял, что добился своего. Застращал-таки следователя натовским шпионом. Теперь же дело оставалось за малым – получить от него полное согласие на одно предложение, которое Елизарьев тут же поспешил озвучить…

– …Итак, ваш ответ? – спросил начальник Пятого управления, закончив свою речь.

– А разве у меня есть выбор? – задал встречный вопрос Ковригов.

– И то правда, – самодовольно улыбнулся Елизарьев, вставая. – В таком случае с этого момента вы будете находиться под неустанным наблюдением моих людей. При этом вы даже не заметите их присутствия. Они настоящие профессионалы своего дела. Единственное, что требуется от вас, – вести себя естественно и раскрепощенно, чтобы этот урод ничего не заподозрил и клюнул на приманку. То бишь на вас.

Когда дверь за полковником закрылась, опер обхватил голову руками и тяжко вздохнул. Будь сейчас у него под рукой бутылка водки, он, не раздумывая, выпил бы все ее содержимое… Но в кабинете ничего из спиртного не было.

«Сначала этот гребаный Медведкин, который меня чуть не придушил, – кусал губы Ковригов, – потом от расследования отстранили. И вот теперь Елизарьев, будь он неладен, сделал из меня наживку, нацепил, как рыбак того червячка, на свой крючок. А ведь наживка не всегда остается целой… ладно, будем надеяться, что все обойдется…»

С этими мыслями опер покинул здание военной прокуратуры, сел в машину и направился домой. Всю дорогу он то и дело поглядывал в зеркальце заднего вида, пытаясь заприметить за собой «хвост». Но так и не смог. Что ж, люди полковника и впрямь знали свое дело. Вели наблюдение за объектом таким образом, что тот, хоть и был в курсе установленной за ним слежки, однако при этом не видел своих «опекунов».

Правда, с одним из них Ковригов все же повстречался. Произошло это в круглосуточном магазине, расположенном неподалеку от его дома, куда он решил заглянуть на ночь глядя. Направляясь к кассе с литровым «пузырем» водяры, опер наткнулся в узком проходе между стеллажей на высокого мужчину в кожаной куртке с непроницаемым лицом, который тихо посоветовал ему поставить бутылку назад на полку, добавив при этом:

– …вы должны быть трезвы. И главное, помните напутствие полковника – «ведите себя естественно и раскрепощенно». От этого зависит не только успех всей операции, но и ваша жизнь. Все. Приятных сновидений.

Той ночью Ковригову пришлось довольствоваться обыкновенной минералкой. А что касается приятных сновидений, которые пожелал ему сотрудник ГРУ в штатском, то вместо них был кошмарный сон. Сон, в котором его зверски пытал натовский шпион, добивающийся от него признания на видеокамеру.

* * *

Как правило, руководитель тайной антикоррупционной организации назначал встречи своим агентам на конспиративных квартирах и в офисах, которые имелись практически в каждом крупном городе России. Но сегодня он изменил установившейся традиции, решив совместить приятное с полезным. Вот уже третий день Дугин находился в устроенном самому себе отпуске. Еще несколько лет назад он бы отказал себе в таком удовольствии, отдав предпочтение работе. Но недавно у него случился сердечный приступ. Благо все обошлось, но после того случая врачи настоятельно порекомендовали ему больше времени проводить на свежем воздухе. Павел Игнатьевич совету медиков внял и перебрался из загазованного мегаполиса на дачу, откуда и продолжал координировать работу своих тайных агентов. Заодно и здоровье подправлял…

…Солнце клонилось к закату. Небо затягивали грязно-серые тучи. Вот-вот должен был начаться дождь. Возившиеся на грядках дачники спешно собирали садовый инвентарь, прятали его в сараи и укрывались от надвигающейся стихии в своих щитовых домиках. Лишь один Дугин не спешил уходить с улицы. Стоял под навесом беседки, подставив лицо усиливающемуся ветру, и смотрел на шумевший за забором лес.

Неожиданно вдалеке послышался гул мотора. С каждой минутой он нарастал. А вскоре Павел Игнатьевич заметил новенький мотоцикл «Yamaha», который пылил по узкой гравийной дороге. Байкер был не один. У него за спиной сидела женщина в серебристом шлеме с поднятым тонированным забралом.

– Опоздали, – пробурчал Дугин и пошел в дом ставить чайник.

Когда он вышел на крыльцо с подносом, на котором дымились две чашки с зеленым чаем, в беседке его уже дожидались Ларин с Лорой, которая держала на вытянутой руке мотоциклетный шлем и придирчиво рассматривала свое отражение в тонированном забрале с зеркальным напылением. При этом губы кривила и недовольно цокала языком.

– Представляете, Павел Игнатьевич, мало того, что он меня из постели вытащил, а я, между прочим, последние двадцать четыре часа глаз не смыкала, так еще и не дал накраситься, – пожаловалась женщина.

– Если бы я позволил тебе «штукатуриться», то мы бы не на десять минут опоздали, а на целый час, – парировал Андрей.

– На первый раз прощаю, – примирительно произнес Дугин, ставя поднос на стол.

В небе громыхнуло. Над лесом сверкнула молния. А буквально через минуту пошел проливной дождь. Он моментально прибил к земле раскидистый куст гортензии, который самолично посадил Павел Игнатьевич.

– Как ваше здоровье? – участливо поинтересовалась у руководителя тайной антикоррупционной организации Лора.

– Сердце больше не беспокоит? – вторил ей Ларин.

– Как видите – живой, – отшутился тот и тут же резко сменил тему разговора. – В общем, посмотрел я ваше видео с сейнера. И, честно говоря, разочаровался, – вздохнул он. – Из-за шторма ничего не видно. Ни плавающих в воде убитых членов экипажа сторожевого корабля «Бесстрашный», ни надетых на них спасательных жилетов. Сплошные волны, пена и брызги. В общем, такое в Интернет выкладывать бессмысленно. Никто ничего не поймет.

Услышанное расстроило агентов. Особенно Андрея. Ведь, чтобы добыть это видео, он рисковал своей жизнью. Теперь же получалось, что все его старания были напрасными.

– Жаль, – вздохнул Ларин. – А что насчет пуль?

– И здесь нам не повезло, – развел руками Дугин. – А конкретнее говоря, наш противник сыграл на опережение. По всем поднятым мною документам выходит, что оружия, из которого стреляли этими пулями, не существует в природе. Вот такая грустная история, – подвел он неутешительный итог.

– Это что же получается? – совсем поник Андрей. – Негодяи, совершившие это преступление, будут продолжать разгуливать на свободе?

В разговор уже хотела было вмешаться Лора, на лице которой вдруг ни с того ни с сего заиграла загадочная ухмылка, явно свидетельствующая о том, что она знает больше, чем ее напарник, но Павел Игнатьевич перехватил взгляд женщины и покачал головой. Мол, всему свое время. Спорить она не стала – кротко кивнула и принялась потягивать из кружки остывший, едва теплый чай.

– Я чего-то не знаю? – насторожился проницательный Ларин, почуяв, что его держат в неведении.

Но Дугин с Лорой сделали вид, что не услышали прозвучавшего вопроса. Что еще больше разозлило Андрея. Однако зная предрасположенность руководителя антикоров к закулисным играм, он деликатно промолчал.

Оценив по достоинству сдержанную реакцию одного из своих лучших агентов на возникшую только что щекотливую ситуацию, Павел Игнатьевич продолжил:

– Никогда не умирай до расстрела, Андрей, – выпалил он свою любимую фразу. – К тому же помни, что безвыходных ситуаций не бывает. Не удалось прижать негодяев прямо сейчас – прижмем попозже.

– И каким же образом? – прищурился Ларин.

– Есть такой следователь Ковригов. Он в военной прокуратуре работает. Именно по его указке патологоанатом Крейдич обставил убийство Медведкина так, что тот якобы скончался не от пулевых ранений, а от несовместимых с жизнью травм, полученных в результате кораблекрушения, переохлаждения, – сообщил Дугин.

– Так это для меня не новость. Я же с этим «потрошителем» недавно виделся и все его откровения на видео записал, – сказал Андрей. – Кстати, что с записью-то делать будем?

– Пока попридержи. Потом пригодится. А сейчас следователем из прокуратуры займись. Наверняка он много чего интересного знает, – убежденно проговорил Павел Игнатьевич.

– В каком смысле «заняться»? – уточнил Ларин.

– В прямом. Подкарауль его возле дома, оглуши, завези в укромное место, пригрози ему, если надо физическую силу примени… ну, не мне же тебя учить, – руководитель антикоров устало зевнул. – Главное, выведай у него все, что он знает по делу о «Бесстрашном», чей преступный приказ выполнял, и так далее. Ну, и все это на видеокамеру запиши и в Интернет выложи. Расковыряем, так сказать, осиное гнездо. Заставим врага засуетиться. А там по обстановке действовать будем, – с этими словами Дугин покосился на Лору. – Поможешь напарнику? Или ты не намерена отступать от своего плана? – и тут же добавил: – Честно говоря, мне он не очень нравится. Опасное предприятие ты затеяла.

Андрей навострил уши, догадавшись, что сейчас прозвучит ответ на его вопрос, который он задал несколькими минутами ранее. Но ошибся. Вместо того чтобы сказать конкретно, какое же такое опасное предприятие она затеяла, женщина ответила метафорически:

– Если хочешь докопаться до истины, нужно рыть не в одном месте, а по крайней мере в двух местах одновременно. Так шансы докопаться до этой самой истины возрастают вдвое. А потому будет лучше, если мы с Андреем разделимся.

Но что бы там ни говорила Лора, а последнее слово оставалось за Павлом Игнатьевичем. Именно он должен был определить, как действовать в дальнейшем его агентам – врозь или сообща. Обычно для решения подобной дилеммы ему хватало одной минуты раздумий, а бывало, и того меньше. Однако сейчас Дугин медлил, взвешивал все «за» и «против». Ему не хотелось допустить ошибку, которая могла бы привести к непоправимым последствиям.

Тем временем Ларин молился, чтобы с этого дня их пути с напарницей разошлись. Ну, не любил он работать с кем-то в одной связке, даже с такой очаровательной и сексапильной женщиной, как Лора. Предпочитал все делать сам, без чьей-либо подстраховки и опеки. К слову, иногда это шло на пользу общему делу. Но случалось, что все оборачивалось с точностью до наоборот. Впрочем, Андрей уперто придерживался своей позиции, считая, что «и один в поле воин». А редкие «осечки»? Так с кем не бывает?

Наконец Дугин шумно выдохнул и озвучил свое решение, которое далось ему с огромным трудом:

– Хорошо, Лора. Я пойду тебе навстречу. Да и Андрей, думаю, будет рад такому повороту событий, – говорил он, глядя на предвечернее небо, которое по-прежнему было затянуто тучами. – Но помните оба – если мне покажется, что кто-то из вас не справляется с поставленной задачей, то я вас снова объединю. На этом у меня все. Желаю вам обоим удачи.

Агенты распрощались с Павлом Игнатьевичем и направились к припаркованному за калиткой мотоциклу. Дождь уже утих, поэтому Андрей с Лорой особо не торопились.

– Красиво здесь, – осматриваясь на приусадебном участке, проворковала женщина. – Цветочки, грядочки, яблони, груши. Вот растянуть бы между этих двух деревьев гамак и лежать на нем целый день.

– Валяй. Только не забудь кремом от комаров намазаться, их тут пруд пруди, – съязвил Ларин и точным хлопком прибил «кровососа», намеревавшегося приземлиться ему прямо на нос.

– Злой ты какой-то, – отозвалась Лора. Хотя, по идее, должен плясать от счастья. Сбылась же твоя самая сокровенная мечта – будешь действовать один. Без меня.

– Не скрою – в душе я радуюсь. Просто от природы являюсь сдержанным человеком и держу эмоции при себе.

– Погоди-погоди, кажется, я знаю, почему ты такой хмурый.

– И? – бросил Андрей, открывая калитку.

– Ты затаил на меня обиду, так как я не посвятила тебя в свой план. Верно? – допытывалась женщина.

Несмотря на то, что Лора попала в самое «яблочко», Ларин изобразил изумление на лице, делая вид, что этот самый план его нисколько не интересует. Знал же, что та ему все равно ничего не расскажет. Ведь если бы хотела – уже давно рассказала бы. А сейчас просто играет на его нервах. Что с нее взять? Стерва. И этим все сказано.

Через несколько минут взревел мотор, и мотоцикл понесся по гравийной дороге. А вскоре он уже мчал по скоростной автотрассе, направляясь в сторону города.