Текст книги "Очарованная вдова"

Автор книги: Кирилл Казанцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

15

Стемнело. Господин Бренер приехал на своей машине на московскую окраину, в район новостроек. Здесь ему была назначена встреча, от которой он никак не мог отказаться. Ни днем, ни вечером, ни ночью. Даже если бы шел проливной дождь или стоял сорокаградусный мороз, Артем все равно появился бы в указанном месте. Отказ обошелся бы ему гораздо дороже. Именно поэтому продюсер бросил все свои явные и воображаемые дела и рванул сюда.

Тутошний пейзаж мог быть привлекателен лишь для любителей городского экстрима и всяческих почитателей индустриальных ландшафтов. Большинство домов еще не было достроено. Там и тут возвышались бетонные конструкции, о назначении которых Артем даже не догадывался, да и не стремился к этому.

Предупредительные ленты беспомощно ограждали котлован, из которого торчала арматура. Если бы кто-то оказался поблизости и по некой случайности оступился, то ленточка ничем не смогла бы ему помочь. Видимо, она и не была рассчитана на это. Ее повесили лишь для проформы, мало заботясь о безопасности всяческих заблудших овечек. Вряд ли кто-либо из должностных лиц, ответственных за технику безопасности, мог предполагать, что на стройке в ночное время будут совершаться прогулки. Если таковое и предполагалось, то с вероятностью не более одного процента.

Зато рядом с котлованом на временном деревянном столбе висел фонарь. В радиусе ста метров это был единственный источник света. Фонарь покачивался на ветру. Луч, разрезавший тьму, постоянно дергался, но небольшой фрагмент предупредительной ленты в любом случае оставался выхваченным из мрака. Вокруг лампы невероятным роем вилась мошкара и билась о ее стекло.

Казалось, что вокруг не было ни души. По крайней мере, ничего, что свидетельствовало бы о присутствии здесь людей, рядом не замечалось.

Единственным исключением в этом смысле был вагончик то ли строителей, то ли сторожа, стоявший на другом конце котлована. Вот там окошко светилось отблеском экрана работающего телевизора, слышались очень приглушенные звуки, обрывки реплик героев какого-то фильма. Кто находился внутри и сколько именно человек, сказать было невозможно.

Впрочем, Бренер опять-таки не придавал этому никакого значения. Для него и котлован, и деревянный столб, и вагончик были всего лишь антуражем, декорацией скорой важной встречи. Ее ход и результаты – вот что занимало его мысли больше всего.

Заезжая на территорию недостроенного жилого комплекса, продюсер все же постарался быть внимательным. На въезде он остановил машину, вышел из нее и прошелся пешком, чтобы рассмотреть особенности двора. Лишь когда это было сделано, Артем вернулся к автомобилю, сел за руль и, не включая фар, двинулся в один из самых затемненных участков двора. Там он заглушил двигатель, вышел наружу, осторожно прикрыл дверцу. Продюсер в очередной раз осмотрелся, убедился в том, что все в порядке, тем не менее опасливо поежился. К этому располагала сама здешняя атмосфера – ночь, одинокий фонарь, серые громадины недостроенных многоэтажек, легкий ветерок.

Чтобы унять дрожь, Артем решил пройтись по ближайшим окрестностям. Заодно можно было лишний раз проверить, не затаилась ли где-то опасность. Но сколько он ни ходил, сколько ни пытался высмотреть что-нибудь во мраке, итог был один и тот же.

Ничего подозрительного продюсер не заметил. Разве только кота, который резво пробежал со стороны котлована и шмыгнул в дверной проем подъезда. Артем дернулся, немного испугавшись, но вскоре забыл об этом. Он прошелся вдоль котлована, не доходя до фонарного столба, развернулся и направился обратно к машине.

Теперь оставалось лишь ждать, когда прибудет тот человек, который назначил встречу, и верить, что она пройдет и закончится хорошо. Ночной воздух на самом деле не был таким уж прохладным, как это казалось Бренеру. Однако его с каждой секундой все больше и больше пробивало на дрожь. Он убеждал себя, что это именно от холода, но никак не от страха. В том, что он боится, продюсер не хотел признаваться даже самому себе. Пусть и мысленно.

– Как же холодно! – вполголоса проговорил он, открыл дверцу машины, достал из салона легкую куртку и немедленно накинул ее на себя.

Сила самовнушения, черт бы ее побрал!

Артем стоял и гадал о появлении того человека, который назначил ему встречу в этом странном месте. Однако сколько он ни пытался представить себе, откуда именно появится автомобиль, в конечном счете угадать не сумел. Все его варианты оказались ошибочными.

Машина подъехала с тыльной стороны, через узкий прогал, который продюсер даже и не заметил из-за темноты. Вот тебе и осмотр окрестностей!

Крутой внедорожник трижды мигнул фарами. Артем двинулся к прибывшему авто, стараясь идти как можно более уверенно. Сделать это было не так уж и просто по причине все того же холода, пронизавшего изнутри все тело продюсера.

Он все-таки кое-как доплелся до джипа, шмыгнул в салон и сел прямо за водителем. Лица человека, с которым была назначена встреча, Бренер в те минуты не видел. Впрочем, он его и так прекрасно знал. Так что ни темнота, ни расположение за спиной важной персоны не мешали ему начать разговор.

Точнее сказать, разговор начал не продюсер, а хозяин внедорожника. Артему с первых же его слов была отведена роль губки, которая должна была впитывать все то, что скажет этот по-настоящему авторитетный и серьезный человек.

Тот говорил веско и жестко. Каждая его фраза звучала будто приговор, окончательный и не подлежащий обжалованию.

Бренеру, видавшему самые разные виды, сейчас приходилось довольно туго. Он понимал, что равноправных переговоров здесь нет и, скорее всего, быть не может.

Да, скорее всего. Продюсер все-таки оставлял некий маленький процент вероятности того, что к его собственным словам здесь могут прислушаться. Принцип «А чем черт не шутит!» не так уж и редко срабатывал в его профессиональной практике. Причем в самых непростых ситуациях. Почему же он не мог подействовать в ходе этих, с позволения сказать, переговоров? Надежда умирает последней. Впрочем, при том потоке негатива, который хлынул из уст властного собеседника, сохранить эту самую надежду было ой как непросто.

– Так что же это получается, дорогой господин-товарищ? – с невероятной каменностью в голосе вопрошал авторитет. – Ты решил затеять на чужом поле свою собственную игру, не так ли? Вот так вот пришел, принес свои мячи и начал гонять туда-сюда без спросу. Наверное, ты думаешь, что это нормально, вполне приемлемо, что запросто можно катать свой поганый мяч по чужому полю. Черт возьми, неужели ты не понимаешь, в чем кроется твоя ошибка? Ты такой наивный простачок или чересчур хитро выделан? Я всегда думал, что тебе хватает взвешенности и рассудительности. Но то, что ты затеял, это ведь ни в какие ворота не лезет. Твоя ошибка в том, что ты забыл что-то очень важное. Ты конкретно попутал рамсы, влез туда, куда тебе соваться было противопоказано. Я не пойму, на что ты надеялся, курва? Думал, что никто ничего не узнает? Рассчитывал, что тайное не станет явным? Черта с два. Ты ошибся. На этом поле идут совсем другие игры. Вмешательство в них чревато ой какими последствиями. Ты считал, что сунешь сюда свой мохнатый хоботок, насосешься медку и будешь сыт до гробовой доски? А ты подумал о том, что этим медком можно захлебнуться? Или утонуть в своей собственной кровавой отрыжке? Елки-палки, откуда такая беспечность?! Ты же не желторотый юнец, в конце-то концов! Ты ведь многое на своем веку успел повидать. Неужели жизнь тебя так ничему и не научила? Выходит, этим придется заняться мне? Тратить свое драгоценное время на то, чтобы образумить какого-то зарвавшегося продюсера? Это вообще слыханное ли дело?!

Артем напряженно слушал. От всего того, что сейчас прозвучало, ему вдруг стало невероятно душно. Крупные капли пота проступили у него на лбу, мелкие появились над верхней губой. Он машинально смахнул их рукой.

Все, что услышал продюсер, было сказано его властным собеседником без всяких шуток, несмотря на образность и даже вычурность подачи. Эта была сплошная стена серьезности, в которой не просматривалось ни одного зазора в виде намека на возможную снисходительность.

Бренер это прекрасно понимал. Его волнение продолжало возрастать. Сердце бешено стучало, вырываясь из груди. Нужно было что-то говорить, представить себя если не хозяином ситуации, то хотя бы не обгадившимся лохом, который не мог ничего сказать в ответ на подобный наезд.

Но как это можно было сделать? На поминках по Владимиру Тверскому он смог превратить свое поминальное слово в длинную-предлинную речь. Здесь же такого с ходу сделать никак не получалось. Все же простое молчание в данной ситуации было далеко не самым лучшим вариантом поведения. Поэтому продюсер собрался с духом и все-таки решился хоть как-то отреагировать на озвученные претензии.

– Так эта стерва все-таки меня выдала! – вырвалась из его уст фраза, на первый взгляд совершенно беспомощная, похожая на мысли вслух.

На самом деле Артем хотел с ее помощью несколько смягчить настроение собеседника и сместить акценты.

– Она, в отличие от тебя, решила включить здравый смысл, – немедленно последовала реакция человека, сидящего впереди. – Казалось бы, кто она такая! Подобных шлюх хоть пруд пруди. Ан нет, с гонором девка оказалась. Да и с извилиной не только в том самом месте, которое ты наверняка хотел бы увидеть. Поняла, что в крупную игру по твоей вине ввязалась. Той жалкой подачки, которую ты в конце концов решил ей посулить, дамочке явно оказалось мало. Ну а когда ты еще и пригрозил, то она и вовсе утвердилась в правильности своей мысли, взяла и позвонила по-настоящему могущественному человеку. Догадайся с трех раз, кому именно. Да-да, я понял, что ты допетрил. Не утруждай себя. Одним словом, теперь я в курсе всех поганых игр, затеянных тобой. А то мы все смотрели-смотрели и никак не могли понять, что это за херня такая стала твориться. Блондинка, ребенок!.. Все мексиканские сериалы нервно курят в сторонке. Теперь же благодаря этой девахе все стало предельно ясно. В данный момент я могу только напомнить тебе старую добрую поговорку. На хитрую задницу найдется болт с резьбой. Ты что, забыл, кто я такой?

Бренера накрыла очередная волна паники. Перевести стрелки и смягчить настроение авторитета не получилось. Тревожные предчувствия охватили его целиком и полностью. Да, с ним все еще продолжали разговор. Да, ему даже кое-что растолковали. Но все же слова серьезного человека пока не давали ни единого намека на возможность бескровного решения спорного вопроса! Каждая следующая секунда для продюсера могла оказаться последней.

Вид у него был тогда словно у побитого нашкодившего кота, но сдаваться он не собирался. Пока его слушали, Артем пытался дать свои объяснения. Как говорится, попытка – не пытка.

– Да, каюсь, грешен, – заблеял продюсер, демонстрируя полную покорность. – Но вы, как человек сведущий и понимающий, должны войти в мое положение. Ведь не все так просто, как может показаться со стороны. Владимир Тверской, которого я удачно раскрутил, погиб. Безвременно ушел из жизни прямо на пике звездной карьеры. Я все взвесил, прикинул и понял одну вещь, не очень приятную для меня как для продюсера. Я осознал, что сделать еще одну звезду такого же масштаба, как он, мне уже будет не под силу. Как говорили древние мудрецы, нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Я понял это и ужаснулся. Столько сил в его раскрутку было вложено, а тут вдруг конец всему! Вот я поразмыслил и решил забрать лишь то, что мне причитается по праву. Кто бы что ни говорил, сколько бы дифирамбов ни пели таланту Тверского, но звезду из него слепил именно я. Понимаете? Это моя реальная заслуга. Если бы не я, то ничего бы он не добился. Сидел бы Тверской у себя на кухне или в дворике в беседке и бренчал бы на гитарке под пивасик или дешевое винцо. По тихой грусти. Да-да, именно таков и был бы потолок его достижений, если бы за него не взялся я. Да, именно я ишачил на него столько лет и вдруг узнал, что мог бы получать гораздо больше. Что мне как продюсеру на самом деле доставались лишь крошки с барского стола. Как я должен был вести себя после этого? Смириться? Заняться раскруткой каких-нибудь девочек-малолеток, играющих слащавый рок, песенки про маленькие сладенькие яблочки или еще какую-нибудь розовую ваниль? Да, можно было и поступить так. Но на это нужны не только желание, время и силы, но и опять-таки деньги. Конечно, я не самый бедный человек в этой стране, но… В общем, вы сами все понимаете. – Продюсер замолчал и нервно сжал губы, ожидая реакции авторитета.

Однако тот молчал. Он то ли что-то обдумывал, то ли банальным образом затягивал время, нагнетая тем самым атмосферу, и без того изрядно наэлектризованную. Артем ждал, пытался предугадать его решение, мысленно ставил себя на место этого человека. Пока он тщетно занимался такой вот проекцией, собеседник наконец-то отреагировал на все, что с таким надрывом произнес продюсер.

– Ты знаешь, я действительно тебя понимаю, – проговорил он мягким тоном, который после суровых предыдущих тирад мог показаться летом, наступившим после долгой студеной зимы. – Я наслышан о том, сколько сил тебе пришлось угробить на то, чтобы самородок нашего шансона засиял по-настоящему. Уверен, что львиная доля заслуг в росте его популярности принадлежит именно тебе. Я понимаю, что ты ревностно относишься ко всему тому, что связано с этой темой, и в самом деле весьма щекотливой. Я даже готов признать, что у тебя действительно могут быть собственные интересы в этом деле. Ты поднял Тверского на поистине запредельные высоты, а из-за этой трагедии лишился главного источника притока денег. Ты сам виноват, сделав ставку только на него. Люди же не вечны. И вот Тверской убит, а все его бабло по завещанию оказалось в руках молодой вдовы. Понятно, что тебе это не очень-то понравилось. Но поступил ты не совсем правильно. Засуетился. Затеял мутную историю с этой белокурой шлюхой. Разозлил меня. А мог бы ведь сразу напрямую обратиться ко мне. Сказал бы, мол, так и так, ситуация хреновая. Разве ж я тебя не выслушал бы?! Конечно же, я помог бы тебе. Уверен, что мы бы сумели найти компромиссный вариант, который вполне устроил бы тебя. А так все очень скверно вышло.

Бренеру показалось, что авторитет к концу своей тирады еще больше смягчился. Нужно было срочно использовать это обстоятельство для спасения собственной задницы.

– Так что же теперь? Вы хотите сказать, что этот шанс необратимо упущен? – с нескрываемым подобострастием в голосе уточнил Бренер.

– Ну, почему же? – Тон человека, сидящего впереди, стал еще более добродушным. – Никто ведь не скажет, что я несправедлив. Наоборот, я могу проявить великодушие и простить ошибки, допущенные другими людьми. Тем более что иногда эти самые другие на момент моего вмешательства еще не успевают натворить бед. Правда, от них самих тоже требуются кое-какие шаги. Иначе мое великодушие не будет иметь никакого смысла. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду?

– Конечно, понимаю, – проговорил на это продюсер.

– И как? Ты готов сделать встречный шаг, чтобы все уладить? – снова спросил авторитет.

Продюсер не совсем понимал, говорится ли это всерьез либо с подвохом, однако на всякий случай решил не крутить хвостом, а просто ответил:

– Да, готов.

– Ну вот и славненько, вот и хорошо, – с улыбкой ответил на это авторитет.

По идее, Бренера должен был озадачить факт такой быстрой смены настроения собеседника. Он только что был готов разорвать в клочья проштрафившегося продюсера и вдруг заговорил вполне миролюбивым, понимающим тоном. Трезвый разум сразу заподозрил бы тут что-то не совсем ладное. Артем обладал немалым жизненным опытом, давно вращался в кругах представителей шоу-бизнеса. Он вполне мог бы увидеть в поведении властного собеседника нечто гораздо большее, чем то, что замечал в те минуты. Однако его разум готов был принять предложенную картину без какой бы то ни было критики.

– А знаешь что? – собеседник снова с улыбкой обернулся к Артему. – Давай-ка выпьем за взаимопонимание. После этого и разговор легче пойдет. У меня тут бутыль вискаря отменного есть. Приобщимся к прекрасному. Обсудим все вопросы, которые давно не мешало бы решить. Я уверен в том, что мы придем к обоюдовыгодному согласию.

– Неплохо было бы. А то у меня в горле пересохло, как в пустыне, – признался Артем, теряя остатки бдительности. – А как же вы потом поедете под дозой? Полиция ведь…

– Да перестань! Какая полиция! Даже если и остановят, откуплюсь. Это уж точно не проблема, – задорным голосом проговорил властный собеседник продюсера.

Эта задорность делала его абсолютно непохожим на самого себя, такого, каким он выглядел в самом начале беседы. Будто это были два совершенно разных человека, которые никакого отношения друг к другу не имели. Естественно, это Бренеру лишь казалось, однако он охотно окунулся в воды такой вот иллюзии и даже заметно повеселел. Тот маленький процент, который он ставил на благоприятный исход дела, вроде бы и вправду перевесил все остальное.

Авторитет достал стаканы и бутылку. Щелчок вынимаемой пробки ласкал слух продюсера, словно залпы праздничного салюта, даваемого в его честь. Артема прямо распирало от гордости.

«Я ведь не зря столько лет крутился в шоу-бизнесе», – ни к селу ни к городу подумал он, принимая от собеседника стакан, наполненный виски.

– За взаимопонимание! Чтобы ржавчина недоразумений не разъедала наши гордые и твердые сердца! – произнес авторитет колоритный тост-экспромт.

– Да, за взаимопонимание и за… – Артем замешкался, подбирая подходящее слово, и все-таки выдал: – И за всепрощение!

– Всепрощение? – задумчиво переспросил собеседник, тут же махнул рукой и согласился: – Ладно, пусть будет всепрощение. Чего уж нам мелочиться!

Они чокнулись и стали пить. Хозяин джипа пригубил виски с таким чинным видом, будто на него смотрел весь мир и ему нужно было выглядеть на все сто. Продюсер же хлопнул содержимое стакана одним махом. На душе сразу стало хорошо. Радости и веселья изрядно прибавилось. Вместе с ними пришла и дерзкая смелость.

– А давайте еще выпьем, – предложил он авторитету.

Тот не стал отказываться и снова наполнил стаканы. Бренер терял остатки здравого смысла и не замечал, как заметно повеселевший хозяин машины смотрел на него через зеркало заднего вида. Если бы их взгляды встретились хотя бы на секунду, то дурман, завладевший разумом продюсера, имел бы хорошие шансы раствориться.

Однако Артем после всех волнений и переживаний окосел от одного не до конца наполненного стакана. В те секунды ему было совсем не до улавливания взглядов. Он ликовал, нисколько не сомневался в том, что сумел выйти сухим из воды.

16

Джип, за рулем которого сидел Карбалевич, на первых порах сумел оторваться от микроавтобуса. По крайней мере, из Подольска беглецам удалось выехать без этого назойливого хвоста. Все они даже успели с облегчением вздохнуть, поверить в то, что погоня неизвестных злоумышленников за ними прекратилась.

Аня ничего не спрашивала у своего спутника. Она все-таки более-менее представляла, что именно произошло в доме родителей, догадывалась, откуда растут ноги этого вооруженного наезда. Нет, не в смысле персоналий. Она понимала, что этот спектакль устроили все те же шантажисты, которые ранее напали на ресторан и сбросили плиту на дорогу перед ее машиной.

А вот Аниным родителям, шокированным всем, что сейчас произошло, хотелось задать множество вопросов и дочке, и ее шоферу. Однако они не решались это сделать, полагая, что вскоре получат объяснения из первых уст.

Тверская ощутила их ожидания и проговорила:

– Мама, папа, пожалуйста, не задавайте сейчас никаких вопросов. Когда-нибудь я вам объясню суть дела. А пока просто принимайте все как данность. Если что-то происходит, значит, так и должно быть.

– Можно принимать как данность дождь или снег, – не удержался отец. – Но не вооруженных громил, врывающихся к тебе в дом! Я так понимаю, что у тебя не все ладно. Ты отправляешь нас на Кипр не только для отдыха и лечения, но и из соображений безопасности.

– Все, папа, не будем об этом, – не стала развивать тему Анна. – Потом все узнаете.

– Кстати, водитель у тебя хороший, – заметил старик как бы между прочим. – Наверное, у него водительские права категории ВС.

– ВС?.. – удивленно перепросила дочь.

– Ворошиловский стрелок, – ухмыляясь, пояснил отец.

Аня хотела пожурить его за издевку в голосе, однако ей вдруг стало не до того.

– Недолго музыка играла, – хмуро заметил Карбалевич, глядя в зеркало заднего вида.

Машина преследователей возникла на шоссе словно из ниоткуда. Денису стало понятно, что отрыв от них был лишь временным явлением. Скорее всего, бандиты просто выбрали другой путь, чтобы притупить бдительность тех, кого они преследовали.

После того как микроавтобус исчез из поля зрения, Денис и вправду вел джип на скорости чуть выше средней. Если бы он все время ехал так же быстро, как при отрыве от погони, то сейчас джип не оказался бы снова на виду у преследователей.

Однако винить Дениса в том, что он не предугадал действия противника, было просто смешно. Он делал все, чтобы увезти Аню и ее родителей как можно дальше от Подольска. Тот факт, что эти чертовы громилы окажутся такими настырными и хитрыми, не сумел бы предсказать никто из пассажиров джипа. В этом смысле логика преследователей была сродни той, которой пользуются инопланетяне. Один бог знает, что у них там в головах творится!

Расстояние между джипом и микроавтобусом сначала составляло приблизительно с километр. Однако вскоре оно стало неумолимо сокращаться. Вечерние сумерки к этому времени успели смениться темнотой. Машины мчались с включенными фарами.

Аня и ее родители заволновались, однако Денис попросил всех сохранять спокойствие. Сразу после обнаружения погони он изрядно прибавил скорость. Джип попытался в очередной раз уйти в отрыв, но сделать это из-за темноты было не так просто. Короб был вынужден балансировать на грани фола.

Ему и его подопечным угрожали сразу несколько опасностей. С одной стороны, если ехать слишком медленно, микроавтобус очень быстро нагнал бы джип. Тогда могло произойти все, что угодно, от стрельбы до тарана. С другой стороны, если постоянно набирать скорость, то в один не самый прекрасный момент можно было не справиться с управлением и выскочить в кювет или столкнуться с транспортом, идущим впереди.

Карбалевич делал все возможное и невозможное, чтобы ни один из вероятных сценариев развития событий не воплотился в жизнь. Это требовало от него не только элементарной смелости, но и воистину титанических усилий, связанных с концентрацией внимания. В данной ситуации каждая секунда могла принести немалые потери или же, наоборот, приобретения. Впрочем, последнее выглядело не столь очевидным.

Однако места для чувства безысходности у водителя джипа попросту не находилось. Он верил – нет, не был уверен, а именно верил! – в то, что сумеет преодолеть все трудности и уведет джип подальше от этих обнаглевших засланцев. Именно так он называл бандитов, преследовавших джип. Несмотря на сложившиеся обстоятельства, ни присутствие духа, ни чувство юмора не оставляли его.

Джип стремительно несся вперед. Он обгонял машины на своей полосе, распугивал транспорт, ехавший по встречной, и имел явное преимущество в скорости. Микроавтобус так гнать не мог, сколько бы ни тужился и ни старался его водитель.

Правда, несмотря на это, расстояние между машинами постоянно колебалось в промежутке от семи сотен метров до километра. Микроавтобус преследователей, по сути дела, висел на хвосте у джипа. Любое замедление его движения было чреватым, так как расширяло простор для действий засланцев. Этого никак нельзя было допустить.

Если джип обладал преимуществом в скорости, то у микроавтобуса имелся плюс иного рода. Получалось так, что джип как бы расчищал дорогу перед собой, теряя при этом некоторое количество времени. А микроавтобус следовал за ним словно через специально подготовленную просеку. Поэтому расстояние между ними практически всегда оставалось одинаковым.

Поток машин впереди стал гуще. Многие автомобили присоединялись к нему, выезжая на трассу со смежных дорог.

– Да откуда в такое время суток здесь столько машин? – воскликнула Тверская, не удержавшись от выражения эмоций.

– Да мало ли откуда, – спокойно отреагировал на это Карбалевич. – Может, какая-нибудь другая дорога из-за ремонта перекрыта, вот все и хлынули сюда. Или еще что-нибудь приключилось. Чего уж теперь гадать.

– Но мы теряем из-за этого скорость! – полным волнения голосом проговорила Аня, оглядываясь назад.

– Не переживай. Мы справимся с этим, – уверенно заявлял водитель, успокаивая и вдову, и ее родителей, которые молчали, но волновались едва ли не больше, чем их дочь.

– Да я бы хотела не переживать, – продолжала вдова. – Но как-то не получается. Волнение приходит как-то само собой. Тем более что между нами и ними сейчас метров триста или четыреста. Это же не шутки. Мало ли что у них на уме. Может, у этих негодяев есть приказ идти на крайние действия. Что будет, если мы вдруг замешкаемся, а они нас настигнут? Начнут стрелять по колесам?

– Извини, мысли я читать не умею, – бросил ей в ответ личный водитель, самим тоном намекая, что тема для разговора была выбрана совершенно неподходящая. – Никто из них мне лично не сообщил, какой приказ им отдали, отправляя в Подольск. Мы не знаем, кто они такие, кем является человек, давший им это задание. Хорошо все-таки, что троих я нейтрализовал еще там, в Подольске. Эх, знать бы мне тогда, что в микроавтобусе еще кто-то есть, я бы обязательно попытался разобраться и с ними. Но ничего. Бог не выдаст – свинья не съест.

Анины родители находились на заднем сиденье. Они держались за руки, втянули головы в плечи. Дочь пыталась их успокоить, стала объяснять, что джип бронированный.

– Стрельба из пистолетов и автоматов для нас не так уж и страшна. Только бы по колесам не палили, – заверила она и добавила невольно дрогнувшим голосом: – Володя когда-то побеспокоился об этом.

– Держи себя в руках и не вздумай расплакаться, – заявил ей Денис. – Сейчас для этого не время.

– Погодите, а что это за труба там высунулась? – вклинилась с вопросом Анина мама, указывая рукой в сторону микроавтобуса.

– Что? Какая еще труба? – недоуменно переспросила дочь, оглядываясь назад.

– Вот ведь черт! – возбужденно воскликнул Короб, посмотрев в зеркало заднего вида.

Он тут же надавил на газ, пытаясь выжать максимальную скорость, возможную в этих дорожных условиях. Поступить так его заставило вот что. Из люка, проделанного в крыше микроавтобуса, выткнулся громила, и в самом деле держащий в руках нечто наподобие трубы. Он немного повозился с ней и направил ее на джип. Только несведущие люди могли принять этот предмет за тубус или телескоп.

– У него же гранатомет! – пронзила Тверскую запоздалая догадка.

От шока, охватившего ее, она не могла закрыть рот и вскоре стала биться в истерике. Слезы сами так и сыпались из глаз молодой женщины. Карбалевич же был хладнокровен. Он маневрировал, пытаясь уйти с линии прицеливания.

Громила долго готовился к выстрелу и наконец все-таки отправил гранату в сторону джипа. Дымовая полоса, стелющаяся за ней, была вполне отчетливо видна в свете автомобильных фар. Водители и пассажиры, ставшие невольными свидетелями всего этого, просто сходили с ума от страха.

Короб опять прибавил скорость. Джип рванулся вперед. Граната угодила как раз в то место, где он находился буквально пару секунд назад. Раздался взрыв.

Дорожное покрытие было раскурочено. Разновеликие куски асфальта вперемешку со щебнем и песком разлетелись в разные стороны. Они ударялись о машины, проезжающие неподалеку. Взрывная волна задела несколько автомобилей, резко сотрясла их и чуть не отбросила. Водители некоторых из них не успевали адекватно отреагировать на ситуацию и теряли управление. Им не удавалось избежать столкновения с другими автомобилями. Дорожная ситуация в районе взрыва резко усложнилась.

Микроавтобус стремительно промчался мимо того места, куда угодила граната. Его водитель старался не упустить из вида джип, вырвавшийся вперед.

Денис пошел на маленькую хитрость. Он заметил перед собой две фуры, идущие друг за другом. Между ними имелся такой промежуток, что там запросто мог поместиться джип. Денис завернул туда. Он надеялся на то, что преследователи потеряют джип из виду и наконец-то отвяжутся от них.

Однако микроавтобус продолжал движение. Вскоре он поравнялся со второй фурой и пошел на ее обгон. Получилось так, что через пару секунд микроавтобус и джип стали идти параллельно.

Карбалевич недолго думая резко взял влево. Внедорожник боком ударил по микроавтобусу, оттесняя его на встречную полосу. Бандитскому водителю пришлось быстро реагировать на произошедшее. По встречной полосе шел немалый поток машин. Чтобы не столкнуться с первой из них, он спешно подал влево и прижался к обочине. Катастрофы чудом удалось избежать.

Автомобильный поток, продолжавший движение, отрезал микроавтобус от джипа. Денис не преминул воспользоваться ситуацией. Он обогнал фуру и прибавил скорость, делал все возможное, чтобы уйти в отрыв. Однако стремление преследователей догнать джип было настолько велико, что даже в сложившейся ситуации они не стали от него отказываться.

Микроавтобус сначала ехал по левому краю встречной полосы, постепенно набирая скорость. Как только в потоке встречных машин нашелся подходящий пробел, водитель микроавтобуса сразу же вырулил туда и вернулся на свою полосу. Джип едва маячил далеко впереди в рассеивающемся свете фар.

Карбалевич засек новое появление преследователей и снова прибавил скорость. Однако впереди стояла небольшая колонна, состоявшая из пяти-шести автомобилей. Слышался предупреждающий звон семафора, установленного на железнодорожном переезде. Вскоре Денис увидел опущенный шлагбаум. Поезд находился менее чем в километре отсюда.

Микроавтобус преследователей неумолимо приближался. Нужно было решаться на весьма рискованный шаг. Денис так и сделал. Он объехал автоколонну, стоявшую у переезда, и нажал на газ. Двигатель джипа взревел. Машина рванула вперед и протаранила перекладину шлагбаума буквально за считаные секунды до прохода поезда.

Рискованный шаг увенчался успехом. Джип удачно пересек железнодорожное полотно, и сразу же по рельсам понесся длиннющий товарный состав.

Водителю и пассажирам микроавтобуса, который как раз подъехал к переезду, пришлось лишь недовольно материться и наблюдать бесконечный ряд цистерн, вагонов и платформ. Ожидание изрядно затягивалось, но поделать с этим громилы ничего не могли. У них имелся самый обычный микроавтобус, а не автомобиль Бэтмена. Поэтому им оставалось лишь сотрясать воздух жуткой бранью и ждать, когда состав наконец-то пройдет.