Текст книги "Волчата голодны всегда"

Автор книги: Кирилл Казанцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Все, что по смете получили, ушло на оборудование двух камер, где особо опасные сидят, – пожал плечами сотрудник изолятора.

Фролов прислушался вновь, но слышал только шуршание бумаги и краткие реплики адвоката: «Угу», «Запомни это», «Хоть слово перепутаешь, тебе хана».

Капитан вышел из изолятора сильно разочарованный. Встреча адвоката со своим подзащитным не устранила сомнения и темные пятна, а только прибавила. Особенно не давала покоя Фролову фраза, оброненная Хлыстом в самом начале встречи: «…первый раз ослушался ваших инструкций и вот вляпался». Каких инструкций? О чем? На работу возвращаться не было сил. Он не торопясь прошелся по магазинам, взял бутылку водки. Пришел домой, приготовил ужин и, как в плохих фильмах, только поднес стакан водки ко рту, как ему позвонил следователь, ведущий дело об обнаруженных в Чертовом озере трупах мужчины и женщины и «обрадовал» тем, что только сейчас эти два тела были опознаны Николаем Малахитовым как принадлежащие его отцу и матери.

– По каким характерным признакам опознал? От них же одни обглоданные кости остались, – не поверил такому гладкому стечению обстоятельств Фролов, косясь на запотевший в руках стакан спиртного.

– Ну, это формальное опознание, так как Хлыстов после встречи с адвокатом заявил, что часы и крест он снял с утопленников, когда первым обнаружил их в воде, и после утаил этот факт от других ныряльщиков.

– Будь здоров! – только и смог вымолвить вымотанный капитан полиции, предоставив следователю удивленно прислушиваться в телефоне к размеренным булькающим звукам…

На следующий день у начальника полиции было совещание. Все собрались за большим овальным столом, ожидая, когда Нефедов начнет «летучку», но полковник сидел молча, погрузившись в какие-то свои мысли. Все начинали переглядываться и посматривать на часы, но не решались напомнить о себе начальству. А Сергей Михайлович никак не мог забыть вчерашний вечер, анализируя, что же такого он сделал, чтобы его единственный и любимый сын дошел до такого состояния.

Вчера вечером он пришел домой в приподнятом настроении. Еще бы, ведь в деле исчезновения мэра и его жены появилась определенность, а именно, обнаружены их тела. Теперь ему не грозило снятие с должности. Наоборот, позвонил областной генерал, который давно собирался на пенсию, и сказал, что если Нефедов раскроет это дело, то его переведут в столицу области на его место. А ведь убийца практически был пойман… И неважно, что по совету своего адвоката он заявил, будто золотые вещи снял с мертвых тел, – на опровержение этого поработает не одна экспертиза. Главное, что на месте преступления обнаружен отпечаток протекторов его машины, по давности своего появления совпадающий с примерным временем смерти Малахитовых.

За этими приятными размышлениями он, придя домой, застал своего сына в сильном наркотическом опьянении. Карл был совершенно не в состоянии отвечать на вопросы отца, поэтому полковник удовлетворился тем, что провел доскональный обыск в его комнате. В результате им было обнаружено светло-серое сыпучее вещество, а проще говоря, героин, который он тут же высыпал в унитаз. Утром Карл, ничуть не боясь отцовского гнева, «наехал» на него, требуя вернуть ему пятьдесят граммов наркотика, словно речь была о сахарном песке. Узнав, что сделал отец, он впал в истерику. Из отрывистых завываний полковник понял только, что подставил сына на крутые «бабки» и теперь его поставят на «счетчик». «Верни, отец, порошок или дай денег, а не то все плохо закончится», – требовал его сынок, который еще недавно боялся прогулять уроки в школе. Поэтому с утра на рабочем месте начальник городского отдела впал в сильную депрессию, причиной которой стала безвыходность положения. Чем больше времени он искал выход, тем больше понимал, что выхода без потерь из этой ситуации нет. Вопрос только, что поставить на чашу весов? Сына? Свою карьеру? Сын был дороже, но полковник считал, что наркомания – это болезнь, излечить которую невозможно. Таким образом, возникла большая вероятность потерять все сразу. Ему стало себя очень жалко, захотелось разогнать своих сотрудников и выпить водки, но двадцать семь лет службы все же перевесили его депрессию, и он наконец очнулся.

– Давай докладывай, что нового по убийству мэра и жены, – дал он отмашку следователю.

– Подозреваемый дает устойчивые показания, что снял с утопленников золотые украшения, когда увидел их на дне Чертового озера при погружении, и решил их присвоить. Я не имею больше оснований держать его под стражей, поскольку нет ни одного прямого доказательства, что он убийца.

– Пока санкция на содержание под стражей не истекла, никакого разговора о его освобождении я не хочу слышать. Это время мы должны использовать, чтобы намертво привязать его к убийству Малахитовых, – дал указание Нефедов.

– У кого есть какие мысли по существу? – подхватил требование начальника его заместитель по следствию. – Что скажет розыск?

– Кроме проведенного опознания тел, необходимо бы провести генетическую экспертизу, – не совсем то, что от него ожидали, произнес капитан Фролов. – Чтобы снять все сомнения на этот счет.

– А у кого еще есть такие сомнения? – нахмурился Нефедов, сделав паузу, чтобы дать возможность высказаться и другим, и, удовлетворенный молчанием сотрудников, повернулся к Фролову всем корпусом: – Да не только у нас нет в этом сомнений – даже в областном управлении их нет, а кроме того, из области уже доложено в Администрацию президента России о том, что тело мэра Хромовска обнаружено.

– Ну, если только в саму администрацию, – понимающе кивнул головой строптивый капитан.

– У тебя есть идеи, как доказать вину Хлыстова? – продолжал настаивать на своем начальник полиции.

– Надо провести сравнительную молекулярно-биологическую экспертизу часов и крестика с цепочкой, поставив перед экспертом вопросы о наличии на ювелирных вещах микрочастиц тела покойников, а также озерной флоры.

– А если золото будет чистым, то… – подхватил идею оперативника следователь.

– То мы докажем, что Хлыст дает ложные показания. А раз он не снимал с тел Малахитовых ювелирку, значит, он снял ее с них, когда совершал убийство, – закончил за следователя полковник Нефедов, чувствуя, что его настроение начинает улучшаться.

– И получается четкая, логически выстроенная линия обвинения, – подхватил заместитель начальника по следствию. – Хлыстов, действуя из корыстных побуждений и желая завладеть дорогими ювелирными изделиями потерпевших, совершил убийство, а затем с целью скрыть следы преступления отвез тела на своей машине и утопил их в озере.

– Осталось только установить место, время, способ и орудие преступления, – внес очередную ложку дегтя Фролов.

– Вот этим все и займутся, пока подозреваемый находится под стражей, – опять нахмурился Нефедов, понимая, что до обвинительного заключения и передачи дела в суд еще очень далеко.

Анжела не знала, как ей быть с матерью, которую Николай, как и обещал, сдал в психиатрическую лечебницу. Ведь мать не была душевнобольной. Да, она была строгой, она не верила своей дочери, считала ее лгуньей – одним словом, не любила Анжелу. Но ведь не сумасшедшая! А потом, до появления отчима она была совсем другой. Память девушки почему-то все чаще напоминала ей о маме, которая ее любила и заботилась о ней, с которой они гуляли в скверах вместе с еще тогда живым папой. От этих воспоминаний наворачивались слезы, и Анжела всеми силами старалась их сдержать, чтобы не огорчать Николая. Она не смогла бы объяснить ему их причину, ведь сама же хотела, чтобы ее избавили от мамы, и Ник это сделал, дав ей настоящую, взрослую свободу. Поэтому он мог расценить ее слезы как то, что ей плохо с ним. А этого она боялась больше всего на свете и пыталась как можно чаще давать ему понять, как ей с ним хорошо.

Вот и сейчас, когда полиция обнаружила тела его родителей, она старалась облегчить его переживания. Но он держался молодцом, как и подобало настоящему мужчине, – сухо и сдержанно. Даже чересчур сдержанно. Однако эта внешняя сухость компенсировалась его любовью к девушке. Их страстные ночи изматывали все силы. В одну из таких сумасшедших ночей Ник сделал ей предложение. Было, правда, в этом предложении что-то одержимое, как и во всех этих любовных ристалищах…

Причиной этому были наркотики. Анжела была удивлена тем, как легко он к этому относится. Еще больше ее удивлял тот порядок, который был им установлен в доме. Словно «это» чашка кофе, которую он просит прислугу принести ему в кабинет. Шприц на серебряном подносе всегда приносил Кузьма и ловко, словно опытный медбрат, делал инъекцию. Что это наркотики, она догадалась не сразу – долгое время Николай говорил, что ему колют инсулин, – но по смене его настроения после укола, по расширенным, словно у ночного хищника, зрачкам она поняла. Анжела сказала, что тревожится за его здоровье, но он отреагировал на это только тем, что перестал говорить про инсулин. Теперь он просил мажордома просто сделать укол. Это обстоятельство пугало девушку, и она пыталась найти какой-то выход, но не находила. В конце концов Анжела прямо заявила своему парню, что, если он не прекратит употреблять наркотики, тогда она тоже разделит с ним это увлечение. «Пожалуйста, – спокойно, с улыбкой принял он это. – Когда? Хочешь сейчас?» Он словно провоцировал ее. Не этого она ожидала, но отступать было поздно.

– Я боюсь уколов, – растерянно призналась девушка.

– Тогда для начала давай кокаину нюхнем, – нашелся Ник.

Ощущения были новые и настолько сильные, что Анжела пришла в себя только утром. Николай уже уехал в школу. На прикроватной тумбочке девушка увидела зеркало и хотела взглянуть на свое лицо, но заметила, что на зеркале Ник заботливо приготовил наркотическую дорожку. Белая линия порошка коки сплелась в одном слове «ЛЮБЛЮ». Рядом – свернутая стодолларовая купюра. Как в американском кино.

Едва разобрав кокаиновые каракули любимого, Анжела почувствовала острый приступ головной боли и тошноты. Она еле успела добежать до раковины, как ее вырвало. Умывшись и почистив зубы, она машинально открыла умывальный шкафчик, принадлежащий матери Николая, который не убирался с момента ее исчезновения. Решив навести в нем порядок, она, не приглашая прислугу, стала перебирать ночные кремы и другую косметику, наткнувшись в самом конце полочки на пачку с тестами на беременность. Она никогда не пользовалась такими тестами, и поэтому шутки ради она решила посмотреть, как они действуют. К ее удивлению, результат оказался положительным. «Что за бред», – промелькнуло в ее голове, и тут же исчезло вместе с недавней головной болью. Она взяла следующий тест, и снова на индикаторе проявились две полоски…

В течение следующих двух часов она усиленно пила воду и перепроверяла результат. Успокоилась только тогда, когда все тесты на беременность закончились. Вместе с последним тестом исчезла и последняя надежда на ошибку. Она беременна.

Ей захотелось поделиться с кем-нибудь этой ошеломляющей новостью. Но с кем? Мать была в психиатрической клинике. С Ником? Она набрала его телефон, но потом вдруг испугалась и отключила вызов. Хотелось поделиться с кем-нибудь нейтральным. Анжела вспомнила про подружку из спортивного интерната и, быстро собравшись, рванула в город. Пока она ехала, ее стали одолевать сомнения. Подружка разболтает всему интернату, и Николай узнает позже всех. Это его точно может обидеть, и она будет сама во всем виновата. Она попросила водителя остановить у кафе и зашла туда, чтобы выпить кофе и собраться с мыслями. Внутри она увидела Георгия с мамой и младшей сестрой. Увидев Анжелу, Георгий вскочил, приглашая ее присесть за их столик. Ей было неудобно отказаться, и она приняла приглашение. Парень представил ее маме.

– Мам, это Анжела, самая лучшая гимнастка в нашем спортинтернате, – отрекомендовала ее после брата маленькая Настя. – Я, когда вырасту, буду так же танцевать.

– Вот вы какая, – ласково осмотрела ее матушка Варвара.

От такого обращения у девушки стало тепло на душе. Сердечные метания ушли на задний план.

– Это нас сюда Настя затащила со своим мороженым, а тут ты, – радовался такой неожиданной встрече Георгий.

– Ну вот, а ты все ругался, не хотел сюда идти, олух царя небесного, – тут же отчитала его сестренка.

– Настя, нельзя так старшего брата называть, – спокойно сделала ей замечание мама.

– Ой, ма, так я ведь любя.

Анжела заказала кофе, избегая смотреть на Георгия, чей взгляд и без того очень красноречиво выражал полное восхищение девушкой. От этого взгляда становилось жарко, словно от яркого солнечного света. Она почувствовала, как у нее зарделись щеки. Матушка Варвара пришла на помощь сыну и, извинившись за занятость, пошла на выход, таща за собой сопротивляющуюся дочку.

– Хорошая у тебя мама, – проводила ее взглядом Анжела.

– Лучшая, – кивнул головой Георгий.

Возникла пауза. Анжела догадывалась, что нравится юноше, поэтому терялась под его красноречивым взглядом.

– Как тебе живется с Ником? – наконец решился прервать паузу Георгий.

Его дрожащий голос и потухший взгляд выдал в молодом человеке сильное переживание.

– Хорошо, – просто ответила девушка, удивляясь такой быстрой перемене.

– Ты его любишь? – с трудом сдерживая волнение, продолжал допытываться Георгий.

– Думаю, что да, – кивнула головой Анжела.

– А он? – продолжал в ее ответах искать свой шанс молодой человек.

– Он от меня без ума, – улыбнулась девушка, которой стала нравиться эта «игра» с красивым парнем, явно испытывающим к ней серьезные чувства.

– По-другому и не могло бы быть, я мог бы и не задавать тебе такой дурацкий вопрос, – совсем скис собеседник.

– Почему? – притворилась непонимающей девушка.

– Да как можно тебя не любить, ты такая… – У него не хватило слов, и он задохнулся от нахлынувших чувств.

– Какая? – Девушка продолжала делать недоуменный вид.

– Лучшая! – искренне выдохнул из себя Георгий.

– Как твоя мама? – засмеялась девушка, вспомнив недавнюю оценку парня.

– Да, только в другом роде, – совершенно серьезно ответил он. – У мужчины должны быть две самые любимые, лучшие женщины в мире: мать и жена.

– Не надо, Гоша. – Анжела поняла, что «игра» зашла далеко и надо прекращать этот опасный разговор.

– С мамой мне повезло, – словно не слыша ее слов, продолжал парень, – а когда я тебя увидел в спортинтернате, подумал, что Богу угодно сделать меня самым счастливым человеком, потому что я полюбил тебя с первого взгляда.

– Я тебе запрещаю об этом говорить, – нахмурила брови девушка. – Если ты не прекратишь, я встану и уйду.

– Анжела, я же ни на что не претендую, я понимаю, что ты любишь Малахитова. Позволь хоть сказать, как я тебя люблю.

– Нет, не надо, это ни к чему. – Девушка почувствовала, что если резко не прервет этот разговор, то может не устоять перед такими приятными признаниями.

– Почему ты не даешь мне возможности высказать свою к тебе любовь? – мягко возразил ей юноша.

– Потому, что это все напрасно, я с другим, ну как ты не понимаешь, – эмоционально отреагировала девушка. – У меня от него будет ребенок!

Она призналась в этом непроизвольно и испугалась вырвавшейся фразы. В испуге огляделась по сторонам, словно хотела убедиться, что ее последних слов больше никто не слышал.

– Ребенок? – Георгий совсем по-другому посмотрел на девушку. – Поздравляю, это ведь так здорово!

Анжелу покорило, как непосредственно и радостно отреагировал Георгий на это событие. В голове даже промелькнула мысль о том, что было бы хорошо, если бы и Ник отреагировал так же. Поймав себя на невольном сравнении, она устыдилась этому. Ник – отец. Разве реакции отца и чужого человека можно сравнивать? Он будет просто без ума от радости! Но все равно реакция молодого парня заставила девушку проникнуться к нему ответной теплотой.

– Я рад за тебя. И за себя, за то, что набрался смелости и сказал о своей любви. Ты права, мне больше не нужно путаться у тебя под ногами. Но мне хорошо от сознания, что я расстанусь с тобой в такой счастливый для тебя момент.

Он произнес это, пытаясь скрыть свою грусть, но девушка это почувствовала, и ей стало его очень жаль.

– Если бы я не встретила Ника, то, я думаю, смогла бы тебя полюбить, – решила сказать ему напоследок приятные слова Анжела.

Он поднял на нее благодарный и понимающий взгляд.

– Я понимаю, что тебе никогда не понадобится моя помощь, но сделай мне одолжение, возьми номер моего телефона. Мне будет спокойно на душе от мысли, что он у тебя есть и ты в случае крайней нужды сможешь призвать меня на помощь.

Растроганная его словами девушка поцеловала его в щеку и, совершенно успокоившаяся, словно побывавшая на сеансе психоаналитика, распрощавшись, пошла в машину. Оказавшись на улице, она вспомнила про наркотики, и это ее сильно расстроило. Ей стало страшно от того, что ее эксперимент с кокаином может плохо отразиться на здоровье будущего малыша. Но это состояние продлилось недолго, так как за окном авто показался магазин для новорожденных, и ее словно магнитом потянуло познакомиться с этим новым миром.

В ночном клубе «Сатана картель», в отличие от других подобных заведений, работа не прекращалась почти круглые сутки. С обеда начинал работать бар и ресторан, и заведение наполнялось множеством клиентов. Публика была сплошь молодая, и приходила она не на бизнес-ланч. Клуб принадлежал Обносову и его брату Илье Степанкову. По сути, это был их наркотический офис, где шла бесперебойная торговля основными видами наркоты. Одноразовую дозу можно было купить у бармена или официанта, пакетик про запас продавали уже администратор или метрдотель заведения; ну а если нужен был мелкий опт, то за этим следовало обращаться к VIP-менеджерам, у которых в ночном клубе были охраняемые офисы. Кроме разовой дозы, остальная фасовка продавалась только проверенным пользователям и мелким наркодилерам, которые имели своих клиентов в городе. Сетевой маркетинг, привнесенный из-за границы для продажи средств для похудения и косметики, как нельзя лучше пригодился для эффективного и практически безопасного распространения наркотиков.

Правда, для этого братья внесли некоторые изменения с учетом специфики продаваемого товара. В качестве доработки был применен метод революционных бригад, где рядовые революционеры не общались между собой, а знали только своего старшего. Старший, в свою очередь, держал связь с центром через связного, и так далее, поэтому в случае ареста одного революционера арестовать всю организацию было невозможно. То же и с наркоманами. Задержанный «клиент» знал только одного человека, который снабжал его наркотиками, – так называемого «барыгу»; тот, в свою очередь, знал только дилера, дающего ему товар на реализацию. Дилерами были специально обученные люди, которые не были наркоманами и под страхом смерти не выдали бы своего поставщика. Да и любая операция по аресту и изъятию наркотиков в любом случае санкционировалась Степанковым; именно он, как руководитель ОБНОНа, ставился в известность о проводимых операциях другими подразделениями МВД.

Сегодня Нефедова-младшего ждал на «стрелке» в ночном клубе его дилер. Карл, после того случая у школы, когда он дал пинка старушке, подсел на амфетамины, и поэтому в скором времени, когда не мог больше достать денег, стал «барыгой». Это позволяло ему заработать денег и всегда иметь под рукой дозу для себя. Однако после того, как отец смыл в унитаз пятьдесят граммов героина, его жизнь круто изменилась, и исход встречи с дилером пугал Карла не меньше надвигающейся ломки. Его дилером был охранник Малахитова Дрон, огромный амбал с примитивным мышлением, очень скорый на расправу. Охранники Малахитова все подрабатывали на этой «халтурке», которая, впрочем, приносила им в десятки раз больше денег, чем их официальная работа.

– Чем долг отдавать будешь? – спросил дилер, как только Карл зашел в кабинет к Дрону.

– Дрон, дай еще товару, я его реализую, и весь навар пойдет в погашение задолженности, – отчаянно попросил Карл, – так за несколько раз я рассчитаюсь.

– А если нет, если опять что-нибудь выкинешь, я, что ли, за тебя перед боссом отвечать должен? – покачал головой охранник Ника. – Нет, без дополнительных гарантий ты теперь даже дозы не получишь.

– Блин, это отец, я же рассказывал… – заканючил Карл, впадая в истерику от страха перед начинающейся ломкой.

– Пусть отец возвращает, – усмехнулся Дрон. – Что, он мало взяток берет? У него наверняка весь сейф на работе баблом забит.

– Он не дает, – пожаловался парень.

– Проучи, – посоветовал Дрон, – а не то тебе достанется так, что мало не покажется.

– Хорошо, – поник головой Нефедов-младший.

– Пиши заявление, – придвинул листок дилер.

Карл понимал, что после его жалобы отцу несдобровать, однако он хотел выпутаться из этой истории, и еще у него начиналась ломка, для снятия которой требовалась доза. Написав заявление, обвинив отца в уничтожении товара, он передал заявление Дрону. Тот прочитал написанное и удовлетворенно кивнул, давая понять, что он может быть свободен.

– А товар? – с надеждой напомнил Карл. – Дай хоть граммов десять, я с них начну.

– Пока я не получу деньги за прошлую фасовку, тебе придется ждать, – категорично заявил дилер.

– Ну, хоть дай для меня дозу, мне поправиться нужно, – взмолился Карл.

– Попроси у своего папочки, – зло пошутил охранник Ника, всем своим видом показывая недовольство затянувшимся разговором.

Нефедов, чтобы не расплакаться, выбежал из комнаты, лихорадочно соображая, у кого он мог бы разжиться «лекарством». Ничего не придумав, он позвонил Николаю, рассчитывая, что богатый одноклассник может угостить его. Убедившись, что Малахитов едет в школу, он отправился ему навстречу…

…Между тем Николай пребывал в наисквернейшем настроении. С утра позвонил следователь и, ссылаясь на требования прокуратуры, попросил сдать анализы для генетической экспертизы. Кузьма, присутствующий при разговоре, стал на чем свет ругать полковника Нефедова с его «непроходимой тупостью», а потом, взяв трубку, отчитал следователя как мальчишку. Далее – больше. Услышав доклад своего водителя о том, что Анжела встречалась в кафе с сыном попа, Николай вспылил. Девушка плакала, оправдываясь, что встретила его там случайно и что вместе с ним была и его мать с сестрой. Но Николай уже не мог остановиться и сильно ее отругал. Ко всему прочему, Обносов довел до него информацию, что новый священник в своих проповедях призывает людей объединяться против наркотиков и неоправданной жестокости несовершеннолетних, создавая родительские комитеты противодействия. Это Малахитов воспринял как вызов лично ему. Поэтому он дал задание Обносову через управляемые ими городские газеты и радио очернить священника.

– Это на раз, – успокоил его тот. – У меня с моими выборами как раз журналисты трудятся над конкурентами, заодно и попа пропесочат.

И хоть это заверение управляющего его немного успокоило, все вместе вызвало в нем сильную депрессию, и поэтому по дороге в школу он сделал себе героиновую инъекцию. Уже подъезжая к школе, Николай вдруг передумал и велел водителю разворачиваться. Ему захотелось секса – так отреагировал мозг на наркотик. Вернувшись к дому, он, вопреки первоначальному посылу, встал перед входной дверью, не решаясь войти внутрь. На него нахлынули воспоминания, как он застал свою мать и Кузьму за сексуальными играми. Страх парализовал его волю; ему показалось, что он сейчас может застать за этим же занятием своего управляющего с Анжелой. В голове промелькнула мысль, что его могло так «торкнуть» после укола, но это не избавило его от страха. Обливаясь потом, он потянул входную дверь, тихонько протискиваясь внутрь дома и прислушиваясь к малейшим звукам. До него донеслась ритмичная музыка из родительской спальни, где теперь спали они с Анжелой. На ватных ногах он поднялся на второй этаж. Звук усилился. Вместе с музыкой стал отчетливо слышен ритмичный стук, словно кто-то занимался любовью. Он прижал ухо к двери. Да, он отчетливо услышал сбивающееся дыхание любимой девушки. Кровь прилила к его голове, а в глазах помутнело от гнева. Он побежал в кабинет, снял со стены самурайский меч и вернулся обратно. Готовый к жестокой расправе, он ударом ноги выбил дверь и ввалился с криком в комнату. В комнате он увидел испуганные глаза Анжелы. Она была в спортивной форме. Рядом с ней надрывался ритмичной музыкой музыкальный центр. Ник осмотрел комнату быстрым взглядом, но никого не увидел. Он заскочил в ванную и гардеробную. Пусто. Он вернулся.

– Ты чего? – Голос девушки дрожал от недоумения и страха.

– Ты почему такая потная? – недоверчиво спросил он, все еще думая о том, где бы мог спрятаться мажордом.

– Когда люди делают зарядку, они обычно потеют, – пролепетала сбитая с толку Анжела, не сводя взгляда со страшного меча в руке Николая.

– А где Обносов? – Ник кинул взгляд под кровать, на единственное не проверенное им место.

– Он мне не подотчетен, – сердито ответила девушка, которая наконец поняла, что наблюдает необоснованный приступ ревности у своего молодого человека.

Малахитов начал успокаиваться, но неожиданно до его слуха донесся шорох. Звук шел из-под кровати. Ник моментально запрыгнул на кровать.

– Вылезай, гнида. – Он поднял меч, готовый поквитаться со своим обидчиком.

– Николай, что с тобой, ты меня пугаешь. – Анжела поняла, что такое поведение наверняка спровоцировано принимаемыми наркотиками.

– С тобою, шлюха, я поговорю после того, как прикончу эту тварь. – Бледный и решительный, он внушал Анжеле настоящий страх.

До уха Николая донеслось характерное кряхтенье Обносова. Где-то посредине кровати. Он поднял меч острием вниз и, определив примерное местоположение управляющего, проткнул кровать насквозь. Снизу раздался истошный скулеж.

– Там же Ленин! – испугалась Анжела, вспомнив, что во время занятий к ней в комнату забежал домашний любимец – спаниель по кличке Ленин.

Она заглянула под кровать и с ужасом и слезами побежала в ванную. Николай, еще не веря в случившееся, нагнулся вниз. Под кроватью, приколотый мечом, словно бабочка, харкал кровью старый пес Малахитовых. Последнее живое существо, которое напоминало ему о родителях. Николай сел на кровать. В голове было только одно желание – «догнаться» очередной дозой. Однако он вспомнил про Анжелу и, сделав над собой усилие, пошел к девушке вымаливать прощение.

– Анжел, прости меня, у меня от ревности просто крышу снесло. – Зайдя в ванную, Николай попытался обнять девушку, но та отодвинулась от него.

– Жалко Ленина, – признался Николай, – Кузьму было бы меньше жалко.

– Совсем ты от наркотиков невменяемым делаешься, – не приняла его шутки Анжела. – Все тебе измены мерещатся: то с Георгием, теперь вон с Кузьмой Сергеевичем…

Николай, понимая, что просто так он прощения от девушки не получит, рассказал о том, как застал Кузьму со своей матерью.

– А отец знал? – удивилась девушка.

– Нет. Если бы узнал, то не было бы сейчас у нас мажордома, – уверенно заявил Ник.

– Ты, наверное, переживал сильно? – Девушка уже поняла страхи молодого человека и немного успокоилась.

– Да нет, – честно признался Николай. – Я тогда подумал, как это использовать в свою пользу. Ведь женщины во многом похожи.

– Извини, но я не твоя мама; если я тебя разлюблю, то прямо скажу, а так не буду.

– Откуда мне это известно? Какие у меня гарантии твоей верности? – усмехнулся Николай.

– Ты хочешь гарантий? – удивилась девушка. – Ты мне не веришь?

– Я после измены матери никому не верю.

– Ну, так я тебе представлю гарантию, – спровоцированная его словами, решилась рассказать про свою тайну Анжела.

– Вексель, залог, банковское поручительство? – иронизировал Малахитов.

– Нет, намного значимей… – собралась она с духом. – У нас будет ребенок.

Возникла пауза. Ироническая улыбка так и осталась на губах молодого человека, который никак не мог «переварить» полученную информацию.

– Надеюсь, ребенок – твой ребенок – будет моей тебе гарантией, – стала волноваться девушка, которая не могла прочитать его реакцию.

– Ребенок? – осипшим голосом наконец произнес Малахитов.

– Ну да. Ты рад, скажи, ты рад? – все больше волновалась она, пугаясь его заторможенности.

– Рад?! – наконец взорвался Малахитов. – Это не то слово, я в шоке! Ты меня ставишь перед фактом и еще спрашиваешь? Такие вопросы нужно обсуждать заранее!

Он недобро посмотрел ей в глаза, словно уличил ее в духовной измене. Как будто его постигло самое большое разочарование в жизни.

– А что обсуждать? Ты же говоришь, что любишь меня? – сжалась в ожидании новых обвинений девушка.

– При чем тут это?! – Малахитов, нервно вскочив с места, выбежал из помещения, оставив Анжелу опустошенной и полной отчаяния.

Капитан Фролов хорошо продумал встречу с обвиняемым Хлыстовым. С утра он побывал у его молодой сожительницы и как мог расположил ее к себе, убеждая девушку, что он не верит в виновность Дмитрия. В этом ее нетрудно было убедить, поскольку Екатерина Смирнова считала, что лучше ее парня просто нет человека. Практически под диктовку капитана девушка написала любимому письмо, которое Фролов обещал доставить адресату сегодня же. Кроме этого, от своих коллег – оперативников он получил очень ценную информацию о занятии группы Хлыста торговлей наркотиками и об их серьезном конфликте с главным поставщиком наркоты. Но самое главное, еще до официального заключения экспертизы он уже имел результаты экспресс-анализов. С таким багажом аргументов он рассчитывал вывести молодого уголовника на нужные ему признания. Услышав звук подходящего к двери конвоя, включил диктофон.

– Здравствуйте, гражданин начальник, – зайдя в камеру, разочарованно поздоровался Хлыст, думавший, что его вызывают к адвокату.

– Присаживайся, – указал на привинченный табурет Фролов. – Курить будешь?

– Чего это вы такой добрый? Никак еще какое дело хотите на меня повесить? – подозрительно усмехнулся подозреваемый, беря, однако, из протянутой пачки пучок сигарет.

– Нет, Дима, я к тебе по-человечески. Вот письмо от твоей девушки принес, – дружелюбно протянул листок полицейский.

– С чего бы это опер под адвоката косить начал? Никак купить меня вздумал, – сделал вывод Хлыст.

– А чего мне перед тобой понты колотить? – принял равнодушный вид капитан. – Какая мне в том выгода?

– И то верно, – задумался Хлыст, но потом вспомнил про письмо и с интересом стал его читать.

По мере прочтения выражение его лица менялось с наивно-доброго до озабоченного и злого.

– Чего это она тут пишет про большой срок за двойное убийство? Мне адвокат говорил, что вопрос с моим освобождением уже решен. Вопрос времени. Нет на меня доказательств!