Текст книги "Стреляй вверх – не промахнешься"

Автор книги: Кирилл Казанцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

3

– …Надо сказать, что служба безопасности у него ни к черту. – Максим, не поворачивая головы, едва заметно дернул подбородком к правому плечу. Туда, где на противоположной стороне проспекта возвышалось здание корпорации Малышева.

Оболенский и Артем сидели в небольшом уютном кафе, как раз напротив центрального входа в офисное здание. Сам вход в обитель Виктора Георгиевича просматривался отсюда просто прекрасно, благодаря чисто промытым витринным стеклам.

– Одни понты, – продолжал Максим своего рода отчет. – Прошел – никто и слова не хрюкнул…

Сначала они пошли по пути наименьшего сопротивления. Проще говоря, не собирались играть в войнушку или сыщиков-разбойников. План действий был самый примитивный, в лучших бандитских традициях – позвонить, забить стрелку и устроить разборку.

Однако уже в самом начале этот план дал осечку. Ни один телефон Малышева не отвечал. Ни домашний, ни служебный, ни сотовый. Даже тот, что Малышев дал Максиму как свой личный и секретный, не отвечал. В офисе секретарша несла какую-то чушь типа того, что Виктора Георгиевича пока нет, когда он будет – неизвестно. Но если ей оставят информацию о звонившем, то она всенепременно… Как только…

Такой расклад никого из членов группы не устраивал. Ни к чему раскрываться преждевременно. Известно, что тот, кто предупрежден, тот вооружен. И самим отдавать оружие в руки вероятного противника по меньшей мере глупо.

– Скрывается, сука, – сделал вполне логичный вывод Артем. – Догадывается, что спрос будет по полной.

Остальные не спорили – мнение Рождественского было безоговорочно принято за основу.

Если человек скрывается, то его, понятное дело, нужно отыскать. Поэтому распределились следующим образом.

Гастарбайтер Сабиров отправился на Рублевку искать место дворника или садовника. Конечно, персонал в такие дома набирается через специализированные агентства, после углубленной проверки, при наличии серьезных рекомендаций… Но ведь никто не может запретить глупому Ровшану или Джамшуту походить, поспрашивать…

Василий, очистив от афганской пыли свое журналистское удостоверение, отправился на городскую квартиру Малышева. «Легенда» – лучше не придумаешь. Интересно, понимаешь, землякам-красногорцам, как живет и процветает в столице достигший немалых высот в бизнесе провинциал.

Ну а Артем и Максим взяли на себя самое сложное – офис. Кафе, в котором они торчали, оказалось здесь весьма и весьма кстати. Некоторое время приятели сидели за столиком у окна, потягивали кофе, а заодно вели наблюдение за входом. Изучали систему работы внешней охраны здания.

Минут через двадцать Максим оставил Рождественского в одиночестве и куда-то ушел. А еще через полчаса к центральному входу в офисное здание подошел курьер. Все, как полагается – униформа, какие-то пакеты, газеты, журналы в руках. Короткий разговор с охранниками – и курьер прошел внутрь здания. Артем, наблюдая за происходящим со стороны, только восхищенно покачал головой – молодец, Шаман!

Максим находился в здании минут тридцать пять – сорок. Потом вышел. Причем охранники на входе ничего странного в такой задержке курьера на охраняемом объекте не заметили. И вообще внимания на него не обратили. Минут через двадцать Максим, уже без униформы, вернулся в кафе. Молоденькая официантка тут же поднесла к оккупированному приятелями столику две очередные чашечки кофе.

– Спасибо, милая! – улыбнулся девушке Оболенский. Отхлебнув глоток, сладко прижмурился: – Ох, хорошо!

Довольная официантка, улыбнувшись в ответ, побежала дальше. А Максим, сохраняя все то же безмятежное выражение лица, негромко начал своего рода отчет:

– Что-то мне происходящее не нравится. Ощущение такое, что корпорация Малыша находится в состоянии войны. Вот только с кем – непонятно. Внутренние посты явно усилены, народ какой-то настороженный, даже напуганный. Шушукаются по курилкам, на всех проходящих смотрят с подозрением. Мне удалось дойти до приемной. И могу тебе сказать – самого Витьки в офисе нет. И, похоже, уже не первый день. Не видели его. Всем заправляет этот хрен из безопасности, бывший гэбэшник…

– Гэбэшников бывших не бывает, – усмехнулся Артем.

– Согласен, – кивнул Максим. И продолжил: – Какая-то часть руководителей верхнего эшелона примкнула к нему, вторая половина перешла в жесткую оппозицию. Теперь строят друг другу козни.

– И что ты предлагаешь? – поинтересовался Артем.

– Пока – ничего, – ответил Максим. – Слишком мало информации для того, чтобы делать какие-то выводы. Так что надо бы подработать. А уже потом принимать решение.

Артем молча кивнул, соглашаясь. Как бы ни чесались у него руки, как бы ни хотелось добраться до Малышева, но лучше подождать, подсобрать информацию, обработать ее, чтобы потом уже действовать наверняка.

– Ладно. – Максим чуть прихлопнул ладонью по столешнице. – Вечером все вместе соберемся и все подробно обсудим. Кстати, надо бы кое-что прикупить, если процесс поиска затянется…

– Что именно? – уточнил Рождественский. В большей степени так, для порядка и поддержания разговора. Мысли его сейчас были совсем о другом.

– Пару машин – что-то мне не нравится по этому городу пешком шататься, – спокойно ответил Максим. – И компьютер нужен. Надо бы попробовать отыскать одного нашего общего знакомого…

Глава 3

1

– Разрешите? – Генерал Талаев замер на пороге кабинета начальника управления.

– А-а-а, это ты! – Можно было подумать, что шеф генерала уже забыл, кого он десять минут назад вызвал к себе. А еще Виктору Васильевичу очень не понравилось выражение лица начальника. Точнее, как он смотрел на подчиненного. Наверное, с таким же выражением лица могла бы смотреть гимназистка на дохлую мышь – с брезгливым отвращением. Талаев сразу понял – сейчас его ждет разнос.

– Ну, раз пришел, заходи, не стесняйся, – начальник управления приглашающе взмахнул рукой.

Проходя и занимая место за столом для совещаний, Талаев обратил внимание, что сегодня шеф, несмотря на относительно раннее время, выглядит усталым, а рука непроизвольно поглаживает под пиджаком рубашку в области сердца.

– Хочу тебя порадовать, – не без ехидства в голосе начал он после того, как генерал занял указанное ему место. – Только что был у директора… Так он о тебе вспоминал.

После этих слов Виктору Васильевичу стало как-то тоскливо. Тут уж не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы увязать нездоровый вид начальника и его встречу с директором службы государственной безопасности. Стало быть, Талаеву предстоит сейчас выступить в роли громоотвода, получив положенную ему по должности порцию начальственного гнева.

– Директор интересовался, – между тем продолжал начальник управления, – как долго ты еще собираешься порочить нашу службу?

Тон был самым будничным, голос – ровным. Ни малейшего намека на истеричные выкрики, к которым – что уж тут греха таить – был склонен начальник управления в работе с личным составом.

– Я не понимаю, о чем идет речь, – осторожно вставил Талаев, воспользовавшись тем, что начальник управления сделал короткую паузу.

– Не понимаешь – значит, не спросил, – констатировал начальник. – А вот это плохо. Будем объяснять.

Неожиданно лицо его скривилось в болезненной гримасе. Он принялся осторожно массировать грудь у сердца. Талаев терпеливо ожидал.

– Вчера состоялось заседание Совета безопасности с участием президента. И вот на этом заседании директор получил серьезный втык. Знаешь, за что?..

– Никак нет! – браво откликнулся генерал.

– А за то, что некто Бобошеров Тошали Шералиевич, гражданин Таджикистана, еще известный как агент нашей службы под псевдонимом Анчар, попытался вступить в контакт с резидентом ЦРУ Соединенных Штатов Америки на севере Афганистана. Этот самый Бобошеров и его американские друзья задумали бо-ольшую провокацию, направленную на подрыв международного престижа России…

Начальник управления замолчал и с удвоенным усилием принялся растирать сердце.

– Но у нас нет агента Анчар, – вставил Талаев. – И фамилия Бобошеров…

– Помолчи, – перебил генерала начальник управления. – Все вылезло наружу. Так вот, президент дал крайне низкую оценку работе нашей службы. И очень высоко оценил работу военной разведки. Именно благодаря умелым и решительным действиям их спецназа Бобошеров был ликвидирован, а церэушник захвачен и доставлен в Москву.

– Но это не были сотрудники военной разведки! – На секунду генерал-майор забыл все представления о субординации. – Это отщепенцы, уголовники, бандиты! Это…

– А какая, на хрен, разница?! – повысил голос начальник управления. – В разведке нет отбросов – есть кадры. Хоть сомалийские пираты или антарктические пингвины! Никто этого спрашивать не будет – победителей не судят. Пусть отщепенцы, пусть уголовники… Но они эффективно сработали на военную разведку и сумели предотвратить большой международный скандал. Кроме того, наметилась интереснейшая интрига с использованием информации, полученной от американского резидента. ГРУ сейчас в шоколаде, да так, что нашей службе и не снилось. Президент очень ими доволен. Увеличение финансирования, ордена, просто повышенное внимание. Чего нам, нашей службе, пока не светит. Ну а ты, генерал, получаешься крайним.

– Мне… – у Талаева перехватило горло. Но он быстро справился с собой. – Мне готовить дела к сдаче?

– Успокойся, – устало махнул рукой начальник управления. – Сначала, конечно, директор очень хотел твоей крови. Но потом решил – будешь предупрежден о неполном служебном. Только учти – сейчас ты на особом контроле. Штрафник, так сказать. И если еще что-нибудь такое упорешь… Ты, генерал, не просто вылетишь, ты под суд пойдешь. Всех собак на тебя навесят. Или ты думаешь, что о твоих шашнях с коммерсантами никто не знает?..

«Сдали, суки! – подумал Талаев. – Со всеми потрохами сдали!»

Но попытался все же побарахтаться.

– Какие коммерсанты? Да я вообще не понимаю, о чем идет речь!

– Что не понимаешь, это плохо, – сказал начальник управления. – А коммерсанты… Тебе фамилия Малышев о чем-нибудь говорит?

Талаев хотел соврать, сыграть возмущение несправедливо оскорбленного человека. Но заглянул в глаза начальника управления – и просто опустил голову.

– Молчишь? – Начальник управления был безжалостен. – Правильно делаешь. Ты пойми: в нашей системе очень много людей, которым ты не нравишься. Конечно, чем выше ты поднимаешься, тем дальше тебе видно. Но ты учти, что нельзя забывать о тех, кто остается ниже. Им ведь тоже видно тебя намного лучше. Так что иди, генерал, служи и не забывай о том, о чем мы тут с тобой говорили.

Талаев подскочил с места, вытянулся, браво развернулся и четким, почти строевым шагом направился к двери. Вот только если бы кто-нибудь знал, чего ему стоила эта четкость! Ноги в коленях противно подрагивали, в животе образовалась сосущая пустота. Генерала тошнило, гулко бухали в висках тяжелые кузнечные молоты.

Кое-как добравшись до своего кабинета, Талаев для начала предупредил секретаршу о том, что ни для кого из подчиненных его нет. Потом с ходу – как воду, даже не почувствовав вкуса, – выпил целый чайный стакан коньяку. Стало немного легче. Талаев тяжело рухнул в кресло. Расположился поудобнее, откинулся на спинку, прикрыл глаза. Ему предстояло многое обдумать и принять какое-то решение.

Получалось, что все то, к чему он упорно стремился всю свою сознательную жизнь – шитая звезда, солидная должность в центральном аппарате, даже обширный, как футбольное поле, кабинет, – все это ерунда. Обычный мираж, как в пустыне. Видишь прекрасные дома на берегу водоемов с хрустально-чистой водой, стремишься добраться до этого сказочного места изо всех сил… А добравшись, находишь все тот же безжизненный песок. И чешет незадачливый путешественник репу – а куда же подевалась вся красота?..

Сейчас в роли такого путешественника был Виктор Васильевич. Оказалось, что, добившись того, к чему стремился, он не получил практически ничего. Да, он живет в столице, он занимает определенное положение, имеет высокий оклад, некоторое влияние. Но вместе с этим он еще имеет и Большого Брата, который постоянно следит за каждым его шагом и в курсе всех его дел. Даже тех, которые Конторы, на первый взгляд, и не касаются. Хотя… Зря он так. Большого Брата касаются все дела и даже делишки братьев меньших.

Может, плюнуть на все, взять отпуск да и слинять за границу? В тот же Лондон, к опальному олигарху с очень характерным – для русского олигарха и большого патриота – отчеством? Как Калугин, нести всякую чушь о перманентном заговоре в отношении борца за демократию?

Глупость. Олигарх, так и не сумевший перешагнуть свой уровень мелкого спекулянта, оторванный от властной кормушки, не способен заработать себе на жизнь. Прожирая награбленное ранее, стал довольно прижимист. И ему хватает глупых, но бесконечно преданных и потому зависимых перебежчиков. Да и место шута при нем уже давно и прочно занял тот же – не к ночи помянутый – Калугин.

К тому же в отличие от того же генерала – «разоблачителя» режима, непонятно как попавшего когда-то в систему госбезопасности, он, Талаев, профессионал, прошедший очень непростой путь от лейтенанта до генерала. И знает он ого-го сколько! Разумеется, ни одна западная разведка не оставит без внимания такой вот лакомый кусок. И жилье подберут, и деньжат подкинут…

Ага. А потом в один далеко не прекрасный день он просто не проснется в этом своем новом доме. Грибками отравится… Или соплями во сне захлебнется. А кто-нибудь из бывших коллег презрительно назовет его предателем и скажет, что сдох он под забором, как того и заслуживал. Тем более что побег ничего ему не дает. Малышевские деньги он теряет что так, что этак. Тогда какой же смысл в бегстве?.. Так что лучше уж здесь, сохранив честное имя и власть. Пусть и не такую, как хотелось бы. Власть – это то, ради чего стоит жить. Талаеву нравилось ощущение собственного могущества. В те минуты, когда он принимал решение, кому жить, а кому и умирать, при этом даже никогда в жизни не видев человека, чью судьбу он решал… В такие минуты генерал чувствовал себя если не Богом, то первым его помощником – точно. И добровольно отказаться от этого?! Да ни за что на свете!

Видимо, со всеми левыми телодвижениями придется завязать. Жалко, конечно, тех денег, что шли из концерна Малышева… Вот только деньги в этой жизни – не главное. Главное вообще-то – сама жизнь. И прожить ее нужно. Причем лучше всего до естественного конца и не в тюремной камере.

Послышался негромкий зуммер, и на аппарате внутренней связи замигала зеленая лампочка. Талаев срочно понадобился своему секретарю.

– Да. – Генерал нажал клавишу переговорного устройства.

– Виктор Васильевич, вас по телефону домогается Старостин, – сообщила хозяйка приемной.

– Меня нет, – повторил Талаев то, что уже сказал ей минут пятнадцать назад.

– Я сообщила ему… – в голосе секретарши послышались виноватые нотки. – Но только он настаивает. Говорит, что срочно.

– Мало ли что он говорит, – пробурчал генерал. – Меня нет – и точка. А именно для него я вообще в командировке. В бессрочной. Понятно?

– Так точно! – по-военному ответила секретарша. Вообще-то ей, прапорщику госбезопасности, так и положено было отвечать.

Талаев отключил переговорник и опять откинулся в кресле. Но насладиться покоем, пришедшим после того, как было принято окончательное решение, не удалось. Зазвонил лежащий на столе мобильник.

– Твою же мать! – ругнулся генерал и взял трубку. Взглянув на дисплей, увидел знакомую фамилию – Старостин. Хмыкнул негромко, повертел телефон в руках… Нет уж! Рвать – так сразу и до конца. И Талаев сбросил звонок. Если умный, все поймет. А если дурак… Тут уж Виктор Васильевич ничем ему помочь не сможет.

Отложив мобильник, взялся за телефон внутренней связи.

– Нина Ивановна, подготовьте отношение в службу внутренней охраны. Пропуск на имя Старостина изъять, его владельцу доступ в здание запретить.

– Хорошо, товарищ генерал, – ответила прапорщик-секретарь. – Будет сделано.

– Сделайте прямо сейчас, – распорядился Виктор Васильевич.

Он не хотел ни встречаться со Старостиным, ни тем более о чем-то с ним беседовать. Как говорится, долгие проводы – лишние слезы. Лучше так, по-английски, не прощаясь и ничего не объясняя.

Отныне и навсегда он для Старостина в командировке. В Антарктиде. На нелегальной работе среди пингвинов.

2

– Подведем итоги дня. – Группа наемников, перешедших в разряд вольных стрелков, собралась на той же квартире.

– Значит, так, – привычно начал Скопцов. – Малышев в своей квартире не появлялся как минимум неделю. Служебная машина за ним не приходит. Разумеется, внутрь квартиры меня не пустили. И охранники со мной говорить не стали. Но мне удалось пообщаться с домработницей…

Василий выдержал паузу, подогревая интерес товарищей. Пауза несколько затянулась, и Оболенскому пришлось одернуть напарника:

– Вася, не кокетничай, как девочка. Говори по делу.

– Ну ладно! – махнул рукой Скопцов. – Скучные вы, однако, люди. В общем, Малышев действительно исчез неделю назад. Именно исчез – все указывает на то, что с работы он вернулся в квартиру, переоделся в спортивный костюм, поработал в кабинете… А вот на следующее утро в квартире его уже не было.

– Семья? – то ли спросил, то ли просто подумал вслух Артем.

– Семья, жена и сын, – за границей, – ответил Василий. – Где-то в Европе.

– Может, к ним и улетел? – выдвинул версию Оболенский. – От греха подальше…

– В домашнем спортивном костюме? – задал встречный вопрос Василий. – Никого не предупредив на фирме?

– Да-а… – задумчиво протянул Максим. – Это вряд ли… Насколько я знаю Малыша.

– Что еще? – поторопил Скопцова Артем.

– У меня сложилось такое ощущение, что охранник – не тот, который в квартире, а тот, что на воротах, внизу, – что-то знает. Но расколоть его мне не удалось.

– Этот охранник – он откуда? – уточнил Рождественский.

– Он – из ЧОПа, – ответил Василий. – А вот тот, что в квартире, – из службы безопасности концерна.

– Понятно, – кивнул Артем. Развернулся к Сабирову: – Дед, что у тебя?

– Ничего хорошего, – мрачно откликнулся Шовкат. – Получил пару пинков, дубинкой по спине… С собаками в догонялки поиграл…

– И кто выиграл? – хихикнул расшалившийся Скопцов. – Ты? Или собаки?

Сабиров недовольно покосился в сторону приятеля, шумно вздохнул, но от каких-то комментариев воздержался. Стал говорить по делу:

– В доме на Рублевке его нет – это совершенно точно. Больше ничего узнать не удалось. – Шовкат чуть повысил голос: – Мужики, я не пойму – откуда здесь взялось столько козлов?! Честное слово, раньше люди были добрее! А сейчас… Как будто какого-то озверина нажрались! Те же собаки – и то приличнее выглядят. Симпатичнее…

– Время такое, – грустно усмехнулся Оболенский. – И город. А люди… Люди всегда такими были.

– Ладно, отставить лирику, – приказал Артем. – Шаман нырнул в офис – там Малышева тоже нет. И по времени соответствует тому, о чем говорил Скопа. Примерно неделя. Таким образом, варианта только два: либо Малышев сознательно нас подставил и пустился в бега, либо…

– Либо Малыш сам попал в беду, – подхватил Оболенский. – В любом случае нам необходимо его найти и окончательно во всем разобраться. И в связи с этим у меня есть вопрос…

– Спрашивай, – важно кивнул Скопцов.

– Все не так просто, как думалось вначале, – продолжал Максим. – Поэтому нам понадобится транспорт, спецтехника, не исключено, что и оружие. Как вы относитесь к тому, если все это будет приобретено за счет общих средств? Тех, что добыли у Бобошерова?

– Да не вопрос, – первым откликнулся Василий.

– Я вообще к этим деньгам… – пожал плечами Шовкат.

– Не обсуждается! – отрезал Артем.

– Ну что же, – продолжал ухмыляться Максим. – Такое единодушие не может не радовать. Значит, завтра займемся экипировкой. А послезавтра нас ждет встреча с прекрасным…

– В Мавзолей, что ли, поведешь? – продолжал дурачиться Скопцов. – Или в стриптиз-бар?

– Что-то типа этого, – загадочно ответил Оболенский. – Завтра обсудим подробнее…

3

Старостин пребывал в состоянии, близком к шоковому. Его кинули самым безобразным образом. Причем именно те, на чью помощь и поддержку он рассчитывал. Личный телефон генерала Талаева не отвечал. Точнее, отвечал, но… Лучше бы помалкивал. «Связь с данным абонентом невозможна». Секретарша Виктора Васильевича, придумывая отмазки, даже особо не изощрялась, используя через одну универсальные формулировки: «вышел» и «выехал».

А когда Старостин попытался прорваться непосредственно в кабинет куратора, его ожидал очередной болезненный удар. На проходной прапорщик, придирчиво изучив его пропуск, неожиданно убрал жесткий ламинированный прямоугольник в карман и заявил:

– Гражданин, ваш пропуск недействителен.

– Как это – недействителен? – растерялся Андрей Михайлович. – Почему?!

– Не знаю, – пожал плечами прапорщик. И добавил жестко: – Отойдите, не загораживайте проход!

Старостин потратил еще некоторое время, пытаясь что-то кому-то доказать. А потом вдруг понял с потрясающей ясностью – его просто бросили, как надоевшую супругу. Система, служению которой он посвятил свою жизнь, отторгла его, как инородное тело.

Сказать, что Андрею Михайловичу было обидно, – это значит ничего не сказать. Ему было по-настоящему больно. А еще – страшно… Долгие годы – практически всю свою сознательную жизнь – Старостин ощущал себя частью огромной и всесильной машины подавления. Он никогда не был одиночкой – за его спиной стояла мощная и надежная, как танковый дизель, система. Теперь он остался один. Один – против всех. Ему предстояло научиться если не жить, то выживать в этом странном и жутком мире. А тут еще эта авантюра с Малышевым. И пути назад нет. Теперь – уже точно нет. И продолжать одному просто невозможно.

Ну что же… Если система от него отказалась, то он, в свою очередь, не считает, что остался ей что-то должен. А союзников он найдет. Даже и искать не придется. Просто не надо жадиться, стараться натянуть одеяло на себя. Делиться надо. А с кем – он знает.

Усевшись в свою машину, Старостин вытащил сотовый и набрал знакомый номер…

– Михаил?.. Привет. Это я. Надо встретиться – есть серьезный разговор. Очень серьезный…